Текст книги "История Отечественного государства и права"

Таким образом, договор 1375 г. имел большое значение, так как характеризует исторический период, в целом, и, в частности, свидетельствует о развитии законодательства Северо-Восточной Руси.

Дмитрий Иванович Донской скончался 19 мая 1389 г., оставив перед смертью «духовную грамоту» (завещание). Великий князь справедливо считал, что неудача в войне с Тохтамышем – временное поражение, что борьба с монголо-татарским игом продолжится. В завещании Дмитрий Донской наставлял сыновей жить дружно, передав как «отчину» княжество и великокняжеский владимирский престол своему старшему сыну Василию I. При этом князь проигнорировал ярлык и право ханов распоряжаться Русским государством, наделив остальных четырех сыновей значительно меньшими уделами и определив их вассалитет по отношению к старшему брату. Таким образом, единство русской земли и борьба с монголо-татарским игом закреплялась юридически.

Усиление Московского княжества при Дмитрии Донском и Василии I проявилось в социально-экономическом развитии Руси, что сказалось на совершенствовании законодательства. В период правления Василия I (1389–1425 гг.) появляются новые законы, дополняющие уже существующее законодательство. Здесь представляются важными уставная грамота митрополита Киприана Царевоконстантиновому монастырю (1391 г.), грамота Василия I митрополиту Константину (1403 г.), предсмертное наставление в виде грамоты митрополита Константина Василию I, князьям и боярам (1406 г.) и Двинская грамота (1397 г.).

Грамота 1391 г. конкретизирует обязательства крестьян по отношению к монастырю, закладывая основы крепостнического законодательства. Грамота различает обязанности зажиточных «больших людей» и обедневших крестьян-«пешеходцев» и создает прецедент дальнейшего развития таких обязательств. Грамота упоминает пошлину (прежнее законодательство и обычное право) и ставит грамоту вместо устаревшей его формы – пошлины. Кроме того, грамота говорит не только о верви, но и о производственных общинах крестьян – «братчине» и «сыпцине» («ссыпщине»), которая аналогична новгородской «складчине» – также производственной общине или артели.

К грамоте Киприана от 1391 г. необходимо добавить, что князь Василий I подтвердил право церкви издавать подобные уставные грамоты, а также церковный суд по аналогичным уставам (пошлинам) в соответствии с номоканоном, начиная с устава древнерусского князя Владимира.

Грамота Василия I гласит: «Се аз, князь великий Василий Дмитриевич, размыслив с отцом свои, митрополитом Киприаном, возобновляло древние уставы церковные прадеда моего Святого Владимира и сына его Ярослава, согласно греческим номоканонам… В лето [1403 г.]».

Киприан умер в 1406 г., оставив Василию I и всем русским князьям, боярам и духовенству грамоту, по духу аналогичную завещанию Дмитрия Донского. В этой грамоте Киприан не призывал (как обычно писалось в документах такого рода), а требовал от князей, бояр и церкви согласия друг с другом и христианского смирения.

Важный эпизод в развитии Российского государства и права связан с Феодальной войной 1425–1453 гг. В 1425 г. скончался Василий I, оставив две духовные грамоты. Первая (примерно 1407 г.) объявляла наследником старшего сына Ивана, а по второй (примерно 1423 г.) великокняжеский престол завещался Василию II, сыну Василия I. Первая грамота оканчивалась словами в сослагательном наклонении «а даст бог князю Ивану великое княжение держати», то есть завещание подразумевало утверждение великим ханом. Василий II вступил на престол в малолетнем возрасте, поэтому его политические позиции были слабыми. Новый порядок престолонаследия московских князей «от отца к сыну» по духовным грамотам противоречил старым родовым порядкам и «ярославому ряду». Кроме того, в одном из договоров Василия I (1403 г.) старые родовые князья названы «старшими братьями» по отношению к сыновьям князя Василия I. Следовательно, с точки зрения родовых московских князей, престол должен был перейти к родному брату Василия I (Дмитриевича) – Юрию Дмитриевичу. Юрий Дмитриевич обосновал свое право на престол не только юридическими тонкостями старого родового принципа старшинства дядьев перед племянниками, но и экономическими. В уделе князя Юрия Дмитриевича и его сыновей Василия Косого и Дмитрия Шемяки было экономически значимое Галицкое княжество и г. Звенигород.

Таким образом, объединительная политика московских князей и претензии на престол князя Юрия Дмитриевича и его сыновей вылились в Феодальную войну 1425–1453 гг. С точки зрения развития княжеского наследственного права здесь важны три аспекта.

Во-первых, князья подписали в 1428 г. мир, по которому согласились рассмотреть вопрос о престолонаследии на третейском Ханском суде.

Во-вторых, князья действительно явились на этот суд в 1432 г. Махмед-хан, возглавлявший этот суд, выслушал аргументы сторон. Василий и его бояре настаивали на «новом порядке престолонаследия», т. е. независимом от Орды и доказывали, что с этим порядком сама Орда уже согласилась, так как выдавала ярлыки в соответствии с духовными грамотами Ивана Калиты и Дмитрия Донского. Наконец, с 1425 по 1432 гг. Орда принимала «выход» и молчаливо соглашалась с наличием власти у Василия II, то есть признала его легитимность (другое дело, что у ханов не было сил вмешиваться во внутренние дела Московского государства). Поведение на суде Юрия Дмитриевича, требовавшего у Махмед-хана ярлык, и его аргументы свидетельствуют, что и эта сторона относилась к суду не более как к третейскому. Галицкий князь требовал исходить из старого принципа родового престолонаследия от отца к сыну, а затем старшему дяде, то есть после Дмитрия Донского и Василия I к Юрию Дмитриевичу. Ссылался Галицкий князь и на положение в завещании Дмитрия, выделившего ему второй по значимости Галицкий удел с последующим наследованием престола, и на свою экономическую мощь.

Решение последнего в русской истории ханского суда над князьями связано с третьим аспектом. Решение третейского суда Махмед-хана было в пользу Василия II, так как ослабленная внутренними противоречиями Орда не хотела ссориться с сильным Московским княжеством и терять хотя бы номинальную власть над ним. С другой стороны, принятое на суде решение и последующее его подкрепление в золотоордынском ярлыке юридически закрепляло новый порядок престолонаследия и давало соответствующий прецедент.

Юрий Дмитриевич (умер в 1433 г.), Василий Косой и Дмитрий Шемяка, как видно из последующих событий, не собирались признавать решения ханского суда. В 1433, 1434, 1446 гг. они захватывали Москву, а войну вели до 1453 г.

Заключительный эпизод юридического сюзеренитета золотоордынских ханов над русскими князьями свидетельствует, что экономическое и политическое могущество Москвы подтвердилось даже в период ослабления политической власти в годы правления Василия II.

Образование русского централизованного государства

Процесс образования Русского централизованного государства получил в науке емкую формулировку: «От Руси к России». Политика московских князей в борьбе с монголо-татарским игом была тождественна объединению русских земель в единое государство. Формирования единого Московского государства активизировалось при Иване III (1462–1505 гг.) и Василии III (1505–1533 гг.). В это время были присоединены Новгород и Псков (1476, 1510 гг.). По договорам 1494, 1508 гг. с Литвой к Москве отошли земли Вязьмы и Черниговского княжества. Вхождение в состав единого Русского государства Смоленска (1514 г.) и Рязанского княжества (1521 г.) было логическим завершением длительного процесса.

В процессе формирования единого Русского государства выделяются три этапа. Первый этап соотносится с концом XIII в. – 1389 г. На этом этапе Москва утвердилась как главный претендент на объединение земель Северо-восточной Руси. На втором этапе (1389–1462 гг.) московские князья подавили сопротивление удельных князей и сепаратистские устремления окраин. На третьем этапе (1462–1505 гг.) было свергнуто монголо-татарское иго, завершился процесс объединения русских земель, начались общегосударственные реформы, появилось единое для всей страны законодательство.

Новое государство стало одним из крупных в Европе и приступило к планомерному присоединению утраченных прежде южных территорий, называвшихся тогда «Диким полем». На границах с Ордой началось строительство засечных линий и организация пограничной службы. Естественно, что в это время происходит формирование казачества и масштабное освоение Подонья.

Первые казачьи городки на Дону были появились в XVI в. К этому же времени относятся первые косвенные упоминания о донских казаках. Составляющими казачьих сообществ были беглые русские крестьяне, местное автохтонное население и выходцы из кочевых племен. С XVI в. можно вычленить три группы казачества по их отношению к государственной службе (служилое вольное казачество, городовые казаки, казачество, не состоявшее на службе у царя). Первые две группы составляли, как правило, «верховых» казаков, в третьей группе доминировало «низовое» казачество. Верховые казаки расселялись с верховьев Дона, низовые обитали в нижнем течении «Вольного Дона», Казаки, нанимавшиеся на службу, назывались служилыми. В числе последних выделялись городовые казаки. Они находились в подчинении Стрелецкого приказа и «верстались» на службу станицами по спискам («приборам»). Количество казаков в XVI в. насчитывалось 8–10 тыс. человек.

Русское централизованное государство приобрело собственную идеологию, облаченную в религиозную форму, что проявилось в борьбе с «ересью жидовствующих», и в противостоянии Иосифлян и Нестяжателей. Компромисс государства и церкви был достигнут в 1508 г. Государство выбрало доктрину иосифлян, которые обосновали необходимость сильного государства, которое опирается на мощные институты церкви и ее идеологического воздействия на широкие народные массы.

Завершила идеологическое оформление Русского государства теория «Москва – третий Рим» монаха Филофея (1511 г.). Согласно этой политической и исторической доктрины Москва показывалась как легитимная наследница государственности Рима и Византии. Русское государство восприняло и византийский герб (двуглавый орел) и придворный византийский этикет. Русские правители, начиная с Ивана III, считали себя преемниками римских Цезарей (по-русски – царей). Появился и точный перевод греческого слова «автократ» – самодержец. Идеологически и политически мощь государства подчеркивало грандиозное строительство в столице – Московский кремль и другие грандиозные сооружения. Значение архитектурных ансамблей было не только практическое, фортификационное, но и оказывало сильное эмоциональное воздействие на соотечественников.

Молодое централизованное государство в XVI в. стало называться Россией. Политически и социально экономически страна вступила на новую ступень своего развития.

Общественный строй и государственно-политическое устройство московского государства XV – первой половины XVI вв.

Государственно-политическое устройство Московского государства и его социальная структура формировались одновременно с образованием Русского централизованного государства.

В результате ограничения феодального иммунитета служивые князья (княжата) и бояре оказались в одинаковом социальном положении. Крупные землевладельцы занимали высокие посты в войске, обязаны были содержать свою дружину и являться с ней к Великому князю. Князья и бояре занимали высокие посты и на государственной службе. В XV в. княжеское окружение было юридически оформлено в Боярскую думу, которая до середины XVI в. ограничивала великокняжескую власть. В думу входили «введенные» бояре и окольничьи, составлявшие «думные чины». В местных органах управления князья и бояре руководили административно-территориальными единицами: уездами, станами и волостями. Руководители уездов и станов назначались из числа знати. Эти должностные лица назывались наместниками. Меньшей административной единицей являлись волости во главе с волостелями. За свою службу служилая знать (наместники и волостели) имела право собирать в свою пользу с местного населения «корм». В пользу государства собирались судебные пошлины и налоги в натуральном и денежном выражении.

Одновременно с ограничением вассалитета отмирает старое вотчинное самоуправление княжат и бояр, и формируется новая система приказов. В XV в. приказы назывались путями. Сокольничьим, ловчим, конюшенным, стольничьим, чиновничьим путями руководили путные бояре. Княжескую администрацию и управление дворцом возглавлял дворецкий (дворский).

Приказы (пути) и княжеская администрация имели свой управленческий аппарат (дьяки, слуги под дворским, путные дворские, приказчики, тиуны, слуги боярские и т. д.). Служащие в приказах и администрации составляли костяк формирующегося дворянства. Функции среднего и низшего звена государственной администрации усложнялись, росла численность служилого сословия, и великие князья в проведении своей политики уже опираются не только на боярство, но и на дворян.

Сельское феодально-зависимое население в XV в. называлось по-старому: смерды. Однако появляются и новые термины: черносошные (чернотягловые) крестьяне, которые принадлежали государству и жили во владениях великих князей. Другую группу крестьян составляли владельческие, т. е. принадлежавшие феодалам. Среди этих крестьян выделялись старожильцы (издавна жившие на данной земле) и новоприходы (вновь поселившиеся на землях феодала). В имущественном отношении в XV – начале XVI вв. различаются «большие люди» (богатые или зажиточные крестьяне), серебренники (взявшие в долг у феодала деньги серебром и обязанные отработать долг), пешеходцы (безлошадные крестьяне) и бобыли (получавшие от феодала не только землю, но также дом и инвентарь). К беднейшим группам крестьянства в XV – начале XVI вв. примыкали страдники (посаженные на землю холопы). Сельское население, как и прежде было объединено в общины во главе со старостой. Община была связана круговой порукой.

Городское население социально структурировалось соответственно тому, что в XV – начале XVI вв. понималось под городом. В центре города находился детинец – там жили ремесленники и объединенные в сотни купцы. В XV в. вокруг городов-крепостей формировались поселения – посады. В посадах жили не только ремесленники, но и промысловики. Население посадов в терминологии XV в. называлось «посадские люди». В отличие от горожан, приравнивавшихся к черным крестьянам, посадские люди принадлежали не только государству, но и феодалам, и несли большие повинности. В XIV–XV вв. появляется и растет следующая группа городского населения – «слободские люди». Слободские люди (от слова «свобода») селились в селах, пригородах или городах, имевших большое перспективное значение. Слободские люди были свободны от городского тягла, другие повинности в слободках также были ниже. Управление городом (центром уезд или волости) осуществляли наместники и волостели. Штат городской администрации составляли городчики (городничие) и городовые приказчики.

Социальную структуру общества XV в. замыкали холопы. Численный состав холопства неуклонно сокращался, т. к. сужалась социальная, экономическая и политическая база их происхождения. Церковь также способствовала сокращению базы холопства. Сами холопы в XV – начале XVI вв. были неоднородны по своему составу. Например, «большие холопы» занимали высокие для своего сословия государственные посты. «Докладные холопы», в основном, выполняли функции прислуги. «Полные холопы» чаще принадлежали частным феодалам. Как видно из рассмотренного ранее Судебника 1497 г., юридически холопство ограничивалось, особенно четко этот процесс заметен в городе XV – начале XVI вв.

Сюзеренно-вассальные отношения в XV–XVI в.

Отношения сюзеренитета-вассалитета в XV в. получили дальнейшее развитие. Общинная собственность на землю сокращалась, вместо нее росло феодальное землевладение вотчинников и помещиков. Однако и вотчинная собственность по мере укрепления государственности становилась более условной, чем прежде. Если в периоды правления Василия I, Василия II права князей и бояр ограничивались договорами, князья называли себя «младшими братьями», а бояре – «слугами» великого князя, то в период правления Василия III право вассалитета-сюзеренитета характеризует высказывание великого князя к одному из своих князей-советников: «Пойди, смерд, прочь – не надобен ты мне сейчас». Всего за несколько десятков лет термин «княжеский слуга» замещается «смердом» или «холопом» князя. По феодальному праву князья и бояре имели право наследовать свои вотчины, однако их положение к великому князю уравнивалось: вотчины отъехавших на службу к другому государю – конфисковались.

Суть изменений вассалитета-сюзеренитета заключалась в переходе от сеньориальной монархии к сословно-представительской. При этом монарх сконцентрировал в своих руках законодательную, исполнительную и законодательную власть на всей территории страны. Иммунные грамоты постепенно упразднены. Удельные князья и бояре уже не рассматривались как правители своих княжеств или вотчин. Наиболее знатные князья и бояре составили основу законосовещательного органа – Боярской Думы. Оформление Боярской Думы относится к XV в. В нее входило от 17 до 24 наиболее близких к монарху аристократов.

Трансформация монархии проявилась и на дворцово-вотчинной системе, унаследованной от периода раздробленности. Дворцово-вотчинная система состояла из двух частей: управление двором (осуществлял дворский) и управление путями (осуществляли княжеские слуги – путные люди, сокольничьи, стольничьи, конюшенные, и т. д.). Если прежде княжьи слуги выполняли разовые поручения сюзерена, то с XV в. служба государю становится профессией и носит постоянный характер.

С объединением земель в единое государство большую роль приобрели уезды – административно-территориальные единица единого государства. Уездами и входившими в них станами, волостями и станами управляли наместники и волостетели. Они, как правило, происходили из бояр и назначались для управления вверенной территорией на срок от одного до двух лет. За несение государственной службы они получали с местного населения корм. Поэтому система такой службы получила название – кормление. Кормленщики могли содержать свой аппарат слуг. Принципиальным отличием управления уездом кормленщиком от управления феодалом своей вотчиной заключалось в том, что феодал-кормленщик не был частным собственником в кормлении, а находился на службе. Его же вотчиной, входящей в какой-либо уезд мог управлять другой наместник или волостетель.

Крупнейшим феодалом в стране оставалась церковь. В период монголо-татарского ига церковь получила от ордынских ханов значительные льготы. Во главе русской церкви находился митрополит, в крупных городах находились епархии, на севере Руси появилось крупное монастырское землевладение. Очень богатыми были, например, Троице-Сергиев и Кирилло-Белозерский монастыри. Им принадлежали большие села и обширные земли русского севера. Сюда от набегов кочевников уходило русское население, а многие феодалы дарили монастырям свои вотчины, иногда сами становились монахами. Так церковь стала крупным феодалом.

По отношению к князьям церковь выступала как союзник. Так с XIV в. церковь становится на путь борьбы с завоевателями, поддерживает освободительную и объединительную политику московских князей. Поэтому в Московском государстве XV – середины XVI вв. церковь сохранила свои льготы и привилегии и являлась, своего рода государством в государстве. Например, церковь обладала собственными органами управления своих земель, содержала свои дружины, обладала судебными органами и законодательством. Постепенное ограничение церковных привилегий началось только в середине XVI в.

Памятники права русского государства XIV–XV вв.

В годы формирования Русского централизованного государства появился многочисленный актовый материал (в основном, грамоты). На территории Руси действовали также Сокращенная редакция Русской Правды и переводное каноническое законодательство. Единого для всей страны закона еще не было, в различных территориях государства действовали многочисленные акты, изданные как центральной властью, так и оставшиеся от периода раздробленности. Рассмотрим наиболее значимые из актов этого времени.

Двинская судная грамота 1397 г. была написана жителям Двинской земли, признавшими себя в том же году подданными московского князя. Грамота имеет большое значение. Во-первых, она вводит наказание смертную казнь за квалифицированное, в данном случае троекратное, воровство. Во-вторых, она дополняет процессуальные нормы Русской Правды. В-третьих, вводит новые статьи в уголовное законодательство. В-четвертых, Двинская грамота свидетельствует о различии новгородских и московских законов, т. к. своими положениями отменяет ранее действовавшее законодательство Двинской земли. Кроме того, грамота свидетельствует о вытеснении из оборота старой денежной единицы – белки и упоминает новую единицу – рубль.

Источники XV в. свидетельствуют об ограничении не только прав на вотчинную собственность княжат и бояр, но и в отношении их наместнического правления. Юрисдикция великокняжеской власти определяется теперь в одностороннем порядке посредством уставных грамот.

Белозерская грамота 1488 г.

Самой характерной грамотой, важнейшим источником административного права здесь является Белозерская грамота 1488 г. (На Белозерскую грамоту, в частности, ссылается ст. 38 Судебника Ивана III, где говорится, что наместники и волостители должны собирать судебные пошлины согласно грамотам. Многие положения Белозерской грамоты вошли в последующий вскоре Судебник 1497 г.). Грамота устанавливает правила дознания, судопроизводства, размеры судебных пошлин. Важно, что грамота ограничивает размеры корма и период его сбора (дважды в год). В сборе корма участвовали сотники, а не наместники, что ограничивало произвол последних. Положения грамоты конкретизируют судопроизводство. Со стороны общины в суде должны были присутствовать сотники и выборные «добрые люди», а судья был обязан с ними совещаться. В случае злоупотребления судьи, наместника или волостителя местные жители имели право жаловаться на решение суда, а наместник или волоститель не имели права откладывать дело на неопределенное время с целью уклониться от ответственности за свои административные решения. Белозерская грамота утверждает княжеское право суда над местной администрацией в случае нарушения ею положений законодательства.

В XV в. проходило формирование дворянства. В основном, дворяне известны под названием «слуги под дворским» и «дети боярские». Служилые люди, в случае оставления службы князю, однозначно теряли земельные пожалования (поместья). В этом – принципиальное отличие вассалитета дворян по отношению к князю. Впервые это положение прозвучало в завещании Ивана Калиты, а затем повторялось в источниках XV–XVI вв.

Крупным феодалом в Северо-Восточной Руси являлась церковь. Монастырское землевладение на Северо-Востоке росло, в основном, за счет пожалований в виде завещаний, а экономическое могущество – в связи с церковным иммунитетом, характерным для этого и предыдущих периодов феодализма. Акты монастырского землевладения за счет уставов и пожалований являются важнейшими источниками права, многие положения которых вошли, в последующем в государственное законодательство.

Интересным источником права является Уставная грамота князя Михаила Андреевича (примерно 1450 г.). Михаил Андреевич был последним удельным Белозерским князем. (После смерти князя его владения в 1486 г. перешли к Ивану III, давшему Белозерскую уставную грамоту в 1488 г.). Грамота Белозерского князя говорит о структуре власти княжества (наместник, бояре, дети боярские, околичники, посельские) и о крестьянах княжества (серебряники, половники и т. д.). Важным в источнике является упоминание о «Юрьевских крестьянах» – заключивших с феодалом ряду (договор) о работе в вотчине с Юрьева дня (26 ноября) по Юрьев день, т. е. весь сельскохозяйственный сезон. Князь подтверждает право Кирилова монастыря не отпускать («отказывать») таких крестьян до выплаты ими долга («отказа»). Нарушителям положений грамоты определена мера наказания – казнь (здесь имеется в виду «торговая казнь», то есть телесное наказание).

Жалованная Грамота Александра Ивановича, Нижегородского князя, является завещанием, данным им Благовещенскому монастырю в 1418 г. Вместе с земельным пожалованием грамота передает монастырю ряд административных функций сбора дани (мыт – торговая пошлина, тамга – сбор за продажу скота, побережное – за пользование причалами, костки – проезжая подать, осмничее – торговая пошлина). Грамота косвенно подтверждает, что у монастыря был свой административный аппарат, так как становщик (смотритель «яма» – почтовой станции) и езовик (княжеский рыболов) выводились и не исполняли свои обязанности на передаваемой Благовещенскому монастырю территории.

К монастырю переходило право суда по всем отраслям права, кроме уголовного по наиболее тяжким преступлениям (душегубства и разбой). В случае спорных дел, затрагивающих интересы монастырской и княжеской сторон, в грамоте определялись полномочия Смесного (т. е. совмещенного) суда с участием наместника, игумена или его представителей. Судебная пошлина при этом распределялась пропорционально между сторонами. Вместе с привилегиями князь ограничивал право перехода в монастырские земли жителей его княжества и оставлял за собой право сбора налогов с жителей других княжеств, перешедших на монастырские земли. Аналогично предыдущему документу за нарушение положений грамоты определялась мера наказания [торговая] казнь.

Жалованная Грамота митрополита Геронтия Кузьмину монастырю 1477 г. интересна, в первую очередь, тем, что говорит о размерах и сроке оброка в Дмитриев день (26 октября) и дополняет сведения других грамот о существовании в церкви собственного административного аппарата. В частности, грамота упоминает посельского – приказчика митрополита. Кроме того, грамота говорит об административной власти в Русской православной церкви.

Купчая грамота 1448–1461 гг. является источником, относящимся к гражданскому праву. Акт купли-продажи села Маричинского подтверждается не только свидетелями, но и скреплен печатью и занесен нотариально. Грамота говорит о разветвленном административном аппарате монастырей (старец-келарь, старец-казначей, митрополичий управляющий, купивший село по доверенности). Грамота выразительно говорит о достаточно высоком уровне оформления документов в XV в.

Запись о душегубстве 1456–1462 гг. (Губная московская запись) оформляла господствующее положение Москвы как центра русских земель. Запись характеризует уровень развития уголовного права. Акт был впервые описан М. Ф. Владимирским-Будановым, подробно проанализирован Л. В. Черепниным и во 2 т. Российского законодательства X–XX вв. Источник состоит из 10 статей. Содержание документа следующее. Акт перечисляет территории на которые распространяется судебная власть московского наместника по наиболее важным делам – об убийстве (о душегубстве). Душегубство как преступление четко отграничивается от других преступлений, за которые налагались штрафы (пени). Поэтому преступления градировались на пенные (от слова пеня), и душегубство (убийство, самоубийство). Кроме разграничения судебных полномочий Запись упорядочивает размеры судебных пошлин и впервые вводит понятие посул (взятка). Посул еще не запрещен, но его размеры ограничиваются. Хотя Запись и относится к душегубству, но говорит и о подсудности московскому князю дел о разбое и воровстве с поличным. Как видно из содержания акта местные феодалы значительно ограничивались в осуществлении судебной власти.

Белозерская таможенная грамота 1497 г. первая из сохранившихся во времени таможенных грамот. Источник впервые был опубликован силами Археографической комиссии 1836 г. и прокомментирован А. А. Зиминым. Грамота состоит из 17 статей. В Русском государстве по грамоте определялись таможенно-финансовые полномочия излюбленных голов и целовальников (таможенников, избираемых из черносошных крестьян) и откупщиков (таможенников, собиравших пошлины за оклад – денежную сумму, установленную правительством). Для откупщиков грамота устанавливает сроки уплаты оклада и определяет его конкретные размеры пошлины (пятно, явка) и штрафов (протаможье) в зависимости от категорий торгового населения (местные или иногородние), значимости и стоимости товара и т. д. Таким образом, размер пошлины, штрафа и оклада зависел не только от объекта, но и от субъекта права. Как видно из содержания грамоты, в Русском централизованном государстве унифицировались таможенно-финансовые полномочия. Первоначально унификация затронула наиболее развитый, северный регион. Только затем эта тенденция перенеслась на другие регионы страны.