Текст книги "Единственный воин Королевы"

Гуго нагнулся, подал ему руку и помог пожилому ветерану кое-как подняться.

– Граф, сегодня вы не можете защитить вашего короля.

– Увы, но это так, – согласился тот.

Ван Зее вздохнул с трудом, скрежеща покореженным сочленением где-то в изуродованных доспехах. Затем взглянул за спину Гуго, пошатнулся и побледнел.

– Ох, боги!

С негодованием отбросив мелькнувшую было мысль, что благородный граф таким образом может просто пытаться отвлечь его, дабы, подобно грабителю, сунуть меж ребер кинжал, Гуго обернулся. И сам почувствовал, что вновь покрывается потом, на этот раз холодным.

Когда-то он видел картину, написанную спятившим монахом, в одном из своих видений наблюдавшим зрелище заваленного телами грешников ада, где бессмертный дракон Снирр пирует на выпотрошенных трупах. Вечно голодный, он жадно, с чавканьем и хрустом хватает и жрет, жрет, жрет… Усыпанная перемешанными останками площадь вполне могла бы служить тому провидцу натурой.

Кошмар, бред спятившего мясника, попавшего на бойню и изрубившего там щербатым топором всех подряд. Клочья мяса, белеющие кости, блестящие груды вывороченных внутренностей и чья-то нелепо дергающаяся в агонии нога – все это плавает в озерце из крови и экскрементов. В высшей степени неприглядное зрелище – и Гуго на миг ощутил омерзение к самому себе.

Глухо застонав, он повернулся в ту сторону, где заметил какое-то движение. Сквозь застящую глаза дурманную пелену он признал осторожно пробирающегося сбоку барона. Шатающийся, с бессмысленно шарящими безумными глазами, ван Хольм в противоположность графу позеленел лицом, но шел. Вот он поскользнулся, упал на четвереньки и тут же зашелся в спазмах, но поднялся. На трясущихся ногах, расстегивая и роняя по пути измятые и испачканные доспехи, барон наконец приблизился к Воину.

– Вы чудовище, сэр Майкл.

Но Гуго уже пришел в себя. Смерть неприглядна, но и к ее зрелищу можно привыкнуть. Уж на Ривердэйле навалили куда больше и своих, и чужих… правда, не в одном месте.

– О-о, еще какое чудовище, барон. – Затем он повернулся и пристально всмотрелся расплывающимся взором в возвышающийся в паре шагов Железный Дворец. Подошел, похлопал по маслянисто поблескивающим черным плитам.

– Граф, там у самого входа в парк мается Патрисия и еще одна малышка. Приведите их сюда, и желательно боковыми коридорами. Право, не стоит им смотреть на такое...

Ван Хольм поднял скорбно опущенную голову.

– Что с принцессой? С ней все в порядке?

– С ней не все в порядке. – От жесткого взгляда Гуго барон пошатнулся сильнее, но все же устоял. – Но это «не все» – по вине вашего короля и старшего принца. И сейчас я буду с них спрашивать – на этот раз ЗА ВСЕ.

Граф ван Зее покивал задумчиво и скрылся из виду. А Гуго воткнул меч в расселину между плитами двора и быстро умылся в бьющем из ниши фонтанчике, равнодушно к страстям людским плещущемся в резной каменной чаше.

«Сегодня в тот час, который неукоснительно, год за годом, король Олаф изволил посвящать обеду, ему все же пришлось остаться на железном, выкованном лучшими мастерами троне. Ибо шел по дворцу некто, чья сила потрясала, а жестокость сводила с ума. И шаги незнакомого смутьяна раздавались все ближе и ближе…»

(«Закат Короле вства Хаоса» летописца Джеронимо)

Высокая узорчатая дверь в тронный зал взорвалась щепой от мощного удара. Красное дерево и золоченые узоры разлетелись по мраморному полу, порождая зрелище, коего в принципе быть не могло– непорядок пред ликом короля! Но не забегали челядинцы, не засуетились лакеи и прибиральщики. Не бросились полировать мрамор потеющие от страха и усердия рабы.

Ибо по залу шел посланец самой смерти. Сегодня он принял вид крепкого и ладного молодого парня. На плече он легко, как тросточку, нес позднее обросший самыми невероятными слухами и легендами окровавленный двуручник, но серые и холодные глаза пришельца вгоняли в трепет и ужас куда сильнее.

Гуго шел неспешно, даже нарочито медленно, с наслаждением чувствуя, как под ногами с хрустом мусора раздавливается былое величие королевства Хаоса. Как долго он ждал этого часа, представляя его в своих мечтах. Как войдет, сорвет с обветшавшей картины мира старую маску и с хохотом швырнет ее в лица богам.

Но пусто было в его сердце. Холод. Холод и усталость, да еще какая-то тоскливая мысль: а ведь на самом деле ему не нужно ничего этого.

С хряском развалилась и обрушилась кольцевая галерея по периметру залы. Давясь криками, дергаясь в предсмертных судорогах, с нее посыпались арбалетчики – то Фиона послала свой очередной привет.

Но Гуго в кошмарном и липком тумане видел перед собой только одно пятно, бледное и невыразительное. Белое, вытянутое и костлявое лицо короля Олафа – проклятого богами и людьми. И когда до подножия трона осталось несколько шагов, тогда только Воин остановился, и под сводами дворца рыком молодого и сильного зверя разлетелся железный голос:

– Здорово, дядюшка! Не признал родную кровь, что ли?

Долгие века пролетели словно мгновения, и лишь тогда с вершины трона раздался сухой, словно костлявый смешок:

– А-а, принц Гуго! Пришел сменить меня на троне? Надо же – лучшего короля у моей страны никогда не было – и вовеки не будет. Сын Света и Хаоса, рожденный от мезальянса королевой Изольдой и моим младшим братом, принцем ван Дер…

Ласточкой слетел с плеча меч, красно-стальным прозрачным полукругом с легким хрустом коснулся короля – и увенчанная железной короной голова улетела куда-то за трон. Не успело брызнувшее кровью тело дернуться и осесть на потертые до блеска подлокотники, как клинок опустился, преданным псом замерев у ног хозяина. А Гуго, чувствуя в сердце только одну тоску, обвел залу усталым взглядом.

– Я ведь предупреждал – не произносить при мне этого имени…

С легким шорохом и радужными переливами у трона прямо из воздуха соткалась чуть растрепанная, но от того не менее прекрасная Фиона в своем неизменно зеленом костюме. Подбоченившись, она осмотрелась. Покачав неодобрительно головой, наклонилась и хозяйственно подобрала у подножия железную корону с зубцами. Вытерла от крови краешком алой, подбитой горностаями королевской мантии, повертела в руках.

– И что теперь, Гуго? – От группы застывших в ужасе и оцепенении людей отделился высокий молодой человек с властным, так похожим одновременно на короля и Патрисию лицом – наследный принц.

Пожав плечами, Гуго покосился на бледных Патрисию и Сабрину, стоящих у его левого плеча.

– Фиона, тебе трон этот нужен?

Волшебница хмыкнула непонятно, завертела головой:

– Нет, дорогой, уж больно сомнительное приобретеньице… А вообще погоди. – Она лукаво посмотрела на своего Воина. – Ты не будешь против, если я приберу его? Проделаю в сиденье большую дыру и распоряжусь поставить в отхожем месте.

– Кощунство, конечно, но мне нравится, Фи, ход твоей мысли. А дворец переплавить на крестьянские плуги и бороны? – Он даже нашел в себе силы улыбнуться. Кивнул задумчиво. – Вообще-то я хотел посадить на трон матушку. В этой стране, но на другой трон и в другом дворце.

Но ему ответила не Фиона, а наследный принц:

– Не многовато ли? От Эксера до Лорндэйла многие тысячи лиг. Сесть сразу на два трона? А не порвется ли у этой грязной шлюхи задн…

Это был некрасивый, грязный удар снизу, почти без замаха. Самое обидное и оскорбительное для солдата – пропустить удар снизу в пах. Размаха, конечно, не хватило, и меч застрял где-то на уровне пояса. А Гуго, придерживая клинок, перехватил поудобнее, рванул и резко поднял лезвие до самой грудины, разваливая принца пополам. Он придвинулся, пристально вглядываясь в закатившиеся блекло-черные глаза. Смотрел до тех пор, пока их живой блеск не сменился глянцевитым равнодушием смерти, и на изгаженный пол с клинка соскользнул уже труп.

– Никто не смеет безнаказанно обижать Королеву. – Гуго обвел залу ненавидящим взором. – Кто-нибудь хочет сказать еще что-то про мою матушку?

У входа раздался шум, и в разгромленную залу вбежал молодой человек. Судя по тому, как резво, словно от прокаженного, от него шарахнулись солдаты и придворные, ожидая скорой и быстрой расправы, это и был тот самый принц Родерик, незваный и совсем ненужный брат.

Гуго обернулся – и вздрогнул. То же лицо, та же навеки изуродованная усохшая правая рука. И та же тщедушная комплекция паренька, которого он едва не сшиб вчера вечером.

Они долго смотрели глаза в глаза. Не вечность, как пишут потерявшие всякий стыд бумагомаратели, но очень и очень долго. Медленно поднялся клинок верного двуручника и с усталым вздохом до изнеможения навоевавшегося солдата спрятался в ножны.

Они шли по серому, скрывающему очертания вокруг туману. Молодой воин с задумчивым лицом, суровой красоты которого не портило даже несколько угрюмое выражение, и зеленоглазая красотка с роскошной рыжей шевелюрой.

Позади осталось все – и вдруг открывшаяся дверь, словно вырезанная огненным резцом демонов. Это сестрица Берта, до крови закусив от волнения губу, несколькими штрихами нарисовала дверь. Ту самую дверь, только не в никуда. На стене маменькиного будуара, что открылась там – и прямо в тронную залу Эксера. И явление Королевы во всем своем блеске, как и положено по всем канонам воинских традиций – монарх последним входит в завоеванную крепость.

Закончилась и церемония всяких присяг и вассальных клятв, которой руководили граф ван Зее и барон ван Хольм, ошарашенные неслыханной милостью – сама Королева позволила им первыми служить ей. И Родерик, что хоть и лишился титула принца, но Королева назвала его «сын мой», а Патрисия расплакалась от радости.

Теперь остался лишь короткий путь сверху, от привязи с усталыми загнанными лошадьми и вниз к пристани, где познавший все моря Калхан до сих пор не может прийти в себя от изумления. Ибо невесть с какими ветрами в порт Монтеро влетела легендарная и незабываемая «Лилия» – да-да, из того самого букета «танцующих Л». Всего лишь одна чудесная, напоенная ароматами трав и мягко светящаяся от магии ночь, возрожденная красавица ласково и нетерпеливо поцеловала своего капитана, обнаружившего себя вдруг, к своему удивлению, вовсе и не старым.

Уверенная поступь Воина и цокот по булыжнику серебряных каблучков Ведьмы постепенно вывели на причал, прямо к опущенным сходням. Сбросивший лет эдак сто капитан пыхнул трубкой и с достоинством поклонился. Но не им, а скинувшей капюшон плаща женщине, что доселе терпеливо стояла рядом. Королеве. И от блеска ее величия заискрилась даже морось, осевшая на седой от древности булыжник.

– Надолго, дети мои?

И внезапно любящая улыбка озарила лицо Воина. Он обнял сразу обеих – и мать, и Фиону, под чьим сердцем уже блистала искорка новой жизни.

– Мы вернемся, мам, но уже втроем.

Вместо эпилога

– Пап, а пап! Мы играем, а Паоло не хочет быть Железным Королем! Он ведь самый старший!

– Ну дети… Не стоит на ночь глядя поминать такое. Вообще-то самый старший должен быть Капитаном.

– Слышали, малявки? Дядюшка Алекс, а расскажи нам еще раз ту сказку!

– Да, да, дядюшка, про Воина и Рыжую ведьму!

– Ласскази, дядька!

– Хм, да ведь вы ее уже наизусть знаете.

– Па, а где они сейчас?

– Хех, да прямо над вами. Видите, вон самая яркая звезда, что горит чистым алмазным блеском…

– Да, мы помним, помним – это Королева, и по ней моряки ориентируются в море!

– А чуть ниже и вправо вон он Фрегат, и старый Капитан железной рукой ведет его меж звезд по реке времени. Обминает мели, где в тумане прячутся коварные темные звезды, и держит курс в вечность.

– И вон те две звезды под парусами – красная и зеленая… ну продолжай, дядюшка Алекс!

– Да, дети. Красная – это огонек в трубке Капитана. И пока она горит, старый моряк стоит у штурвала и Фрегат не будет знать помех на своем пути. А зеленая – это взгляд Рыжей ведьмы, что стоит рядом с Капитаном и усмиряет темные бури.

– У нее правда зеленые глаза? Как у мамы?

– Чистая правда, Талли, как у твоей мамы.

– Ну дальше, дальше!

– Эй, тихо-тихо, малыши, не прыгать. Уставший Воин спит в каюте Фрегата, и шорох звезд убаюкивает его, поет свою тихую и вечную песню, словно плеск волн. И плывет Фрегат вокруг Королевы, что ищет своего верного Воина. Но встретятся они, лишь когда придет в наш мир беда.

– И тогда Воин проснется и убьет тысячу врагов?

– Может, и больше. А может, и меньше – Королева милостива – и умеет прощать.

– Дальше, дядюшка! Вон та звезда… Ну?

– Это Сибелис – Учитель, и россыпь маленьких звездочек вокруг – это его ученики. Вон та – это Паоло. А вон та – это малышка Люси от удивления раскрыла рот…

– Ой! Я больше не буду, па, рассказывай. Ну пожалуйста! Только с самого-пресамого начала. Но чтоб у меня братик появился.

– Гм, а почему бы и нет? Так слушайте…

«Славен град Ривердэйл, столица Объединенного Королевства, стоящий посреди необозримого океана…»

Декабрь 2004 – август 2005