Текст книги "Берестечко: XXI век. Стихи. Том 1"

Зеленскому В. А.

Президенту

С окровавленным мечом,

Позапутавшись с фронтами,

Фюрер слабыми перстами

Подводил потерям счёт..

Океанский вал сравняли

Янки, бритты, Роммель пал.

А с востока прут славяне,

Как могучий водопад..

С диким воем, полустоном

Залп «Катюш» со всех сторон.

«Западня Багратиона»

Назывался сей полон.

По болотам и по хлябям

Бронетанковый кулак

Страшен был не хилым жабам,

Это видел и дурак..

Гитлер вперил взгляд в Арденны:

Может снова повезёт?

Там дивизия Патена

По сугробам в тыл ползёт.

С юго-запада и юга

Броневой ударный пресс:

Дести танков «Гитлерюгенд»

И с эмблемами «СС».

Для Германии отрада,

Гебельс мучает эфир.

Семь недель сплошного ада

Для Патона не зефир..

Малолетки озверели,

Вернер Хольт был фени них.

Гусеницами деревни

Шлифовали под парник..

Дети чёртовы, не асы,

Но беспутные юнцы.

Проще – пушечное мясо,

Беспощадные бойцы

Успокоились метели

С дикой местью янычар

Раскапотили прицелы

Бомбовозы англичан..

Всем капут, башкой об стенку,

Бейся каской или лбом.

Роботнули хорошенько:

Двести тонн фугасных бомб.

И на Эльбе обменяли

Гимнастёрку на мундир,

Дружно в кружки разливали

Чистый спирт и добрый джин.

Дал приказ бомберам Черчилль:

Гамбург, Кёльн да и Берлин

Проутюжили до смерти,

В январе всадили клин..

Тонн пятьсот тяжких фугасок

Отработали «ковром».

Отбомбились не напрасно,

Заходи в фашистский дом..

Сталин Жукову по связи дал приказ, всего один:

Всё на штурм и без оказий

Завоёвывать Берлин!.

И на Одере в апреле

Двухчасовый артобстрел.

От Зееловской капели

Немец вряд ли уцелел.

Десять тысяч грозной стали,

Миллиона два бойцов.

Били, мстили, не устали

За Отчизну и отцов..

Выгребали из подвалов

Пленых швабов и юнцов

И над городом звучало:

Вся страна на фронте и в тылу

Жизни не щадили для Победы.

К волжскому, Днепровскому котлу

Их вели и прадеды, и деды.

Колокольный перезвон церквей

И князья Донской, Суворов, Невский,

И сотни тысяч грозных батарей

Хранили дом замоскворецкий..

И Москва не первый раз Берлин

Заливала конскою мочою.

И Кутузов с нами не один,

Рукоплещет и глядит с почётом.

Позади союзников визит,

Вывезли войска через Ла-Манши.

Принимай, Европа, реквизит

И расплату братьев ваших старших..

Долгожданный час пришёл, настал.

На реке на Лабе иль на Эльбе

Капитан советский спирт достал

И капрал ирландский – банку с элем.

И порой боец хмельной Иван

Пел «Катюшу» с афроамериканцем.

А на тихом посложней дела,

Нарвалась коса на дикий камень.

Сажу не измажешь добела,

Самураев сдаться не заставишь.

Сколько кораблей лежат на дне

Опосля Цусимы и «Варяга»?

Тысячи матросов в глубине,

Не успевших испытать отвагу.

Узкоглазым ветер с гор подул,

Божество по кличке «Камикадзе».

Развернулся боевой разгул

Юношей японских, выкрутасных..

Сорок пятый год, гудит апрель

Жадною, военною пчелою.

Муссолини с «Коблою» теперь

В Австрию бредёт вперёд спиною.

И надолго в памяти римлян

Пулями набитый, мёртвый дуче.

И обман, коричневый обман,

И в боях погибших – всё до кучи.

Май цветёт, воткнули флаг в Рейхстаг,

Верю, пузыри пошли по Рейну,

Фюрер обвенчался на костях,

Адьютантом вроде был застрелен.

А сейчас сужу наверняка,

Парагвай, нацистка Аргентина,

Приютила верная рука

Подлую фашистскую скотину..

Геббельс, политичный глашатай,

Отравил детей под плач капели.

Это правда всё, а не шантаж

И в конце с женой был расстрелян.

Вот такой трагический конец

Горсточки безумных мракобесов.

Миллионы взорванный сердец

Ради кутежа отвратных бестий.

Не напился крови сатана,

А японцев донимают зомби.

Подарила сводница-война

Хиросиме атомную бомбу..

А седьмого августа с утра

«Б-28» расправил крылья.

Смерть была зловеща и быстра,

У пилотов не было унынья.

Не было ни трупов и ни слёз,

Всё сгорело или испарилось.

Вот такой войны апофеоз,

Чьих богов, какого ветра милость..

07.05.2019 г. Мариуполь

П.В.В.

«Герника» – то Баския в огне,

Барселона трауром покрыта.

Гнев народный и всемирный гнев,

Пикассо испанская орбита..

С римских легионов и фашин,

С маленьких и неопасных путчей

Возрождался дуче и фашизм,

Заарканил полуостров бучей.

Нация и вера, и язык,

Плюс война и барство без предела.

Муссолини – итальянский бык,

К власти грёб нахраписто и смело.

В Барселоне небо в облаках,

Туча бомбовозов отбомбилась.

Пикассо писал шедевр – плакат,

Будущим фанатам и не снилось.

Хитромудрый маленький Франко

Предал демократию народа.

Тяжело, амиго, нелегко

Пережить морального урода.

Польша спит, час Фюрера настал

И сентябрь заколосился кровью.

Гитлер ягодицы в пьедестал

Засадил утробно и с любовью.

И пошло-поехало, война,

Третий рейх от Балтики до Мальты.

Мясорубка трупами полна

И мелькают поражений даты.

Новшество военное – «Blizkrid»,

Тактика Майнштейна – клинья танков.

Ужаснулся, вздрогнул материк,

И застыли в шоке иностранцы..

Франция, Балканы, всё в дыму

Викинги с годами притомились.

Я бывал в их шкуре и пойму,

Как врагам раскланяться на милость..

Только Черчилль и британский дух

С австралийской армией и динго,

Воевали грамотно за двух,

«Кобрами» дубасили, что свингом

С бриттами сподобился облом,

И порхая меж двумя фронтами,

Гитлер думал только об одном,

Как Советы в дураках оставить..

Беды не начну перечислять

В центре, в Украине, в Ленинграде,

И «Wermacht» не смеет отступать,

И в боях он, словно на параде.

Мёл ноябрь, осталось до Москвы

Три десятка мёрзлых километров.

От Кремля ушли полки на «Вы»,

Пользуясь тактическим моментом.

Помогли Урал, сибиряки

И хребтину гнули вурдалаку.

Коченели трупы у реки

И пустые топливные баки.

Но с победой забываешь страх,

Командиры стали позубастей.

И уже танцуют на костях

Русичи с улыбкою губастой..

Жизнь и смерть – соседи и в бою,

И в походах, рейдах партизанских.

Как «Землянку» в блиндажах поют

И «Катюшу» на подбитых танках..

«На Рейхстаг!» – в сто голосов,

Поднатужились Иваны

И воткнули в купол флаг

И стонал, и плакал Вагнер

И глотал «ура» атак.

Но как гром апофеоза,

Ужаснулась вся Земля,

Как гангрена без наркоза:

Тень нацизма – лагеря..

Не спасут уже погибших

Ни пилюли и ни йод.

Застрелился вроде Гитлер,

Полонён фельдмаршал Йодль..

Кейтель в Нюрнберге по форме,

Исторический прикол

Чёткой росписью оформил

«Kanitubenrotokol..»

На Руси любая Нюра

Эдак лет назад полста

Знала древний город Нюнберг

И советский Гоши штаб..

Господин фельдмаршал Жуков,

Он приватно машет мне

И стране – такая шутка

Острой шашкой, на коне..

Но не верится нисколько

Мозг пульсирует, твердит:

Фрау Ева вдруг с Адольфом

Скрылись в водах Антарктид.

А с годами – «шире-дале»,

Разохотилась молва,

В Аргентине их встречали

Престарелыми едва.

Поражаюсь громадянам,

Что забыт войны пожар.

Не стенают Бабьим Яром,

Им по нраву Еврозал..

Не дождётся пан Ватутин,

Возвратит проспект народ..

Или нужен свой Распутин,

Свой, с мозгами наперёд?

9 мая 2019 г. г. Мариуполь

Куликово Поле, 1380 г.

 
Туман отжался на росу,
Весь в розоватом ореоле.
Но любоваться недосуг
На Куликовом Поле..
И сквозь туман, и по над ним
Шеломы всадников и воев.
Крестился рьяно пилигрим,
Но про себя не беспокоя.
А рать обняла дружно холм,
Где князь с дружиной, воеводы.
И вспомнил Дмитрий как на стол
В Москву садили всем народом..
Волнуясь, теребила кисть
Темляк сеча под епанчою.
Шептали хором мужики
Молитвы перед боем.
Монахи Спаса пронесли,
Роса дымилась по иконам.
Младые силы подросли,
Прошли с поклоном.
Конями в клочья рвал туман
Засадный Полк, скача поодаль.
В разгул готовился комар,
В кровавую невзгоду..
Полки готовились на пир,
Кресты с гайтаном на рубахи.
Взалкал неистовый вампир,
Оскалив рот в голодном страхе..
С судьбой не спорил русич-смерд,
Готовый к смерти в бранном поле.
И каждый знал, идём на смерть,
Никто нас не неволил.
И все молились пред холмом,
Хоругвии цвели в тумане.
Схлестнёмся православным лбом
С языческими лбами!..
Черниговский, Волынский полк,
Ростов Великий, московчане.
Рязань не видно до сих пор,
Олег грешит и не случайно..
Взывал к рязанцам Коловрат,
Герой и богатырь Евпатий.
И всяк рязанцам был бы рад,
Но не дождались рати.
Легко за правду погибать,
За русский дух и за Отчизну.
И правнукам безвестный бард
Напомнит о кровавой тризне.
А Бог наш Спас и он один,
Его частички в бренном теле.
Он нашей жизни господин
И повелитель в бранном деле.
Туман поднялся, и рассвет
Поразбудил друзей пернатых.
Могучий инок Пересвет
Точил о камень меч булатный.
А недалече за кустом
Менялся Дмитрий с Бренком сброей,
Чтоб в одеянии простом
Держать отпор в обычном строе.
Кукушки отмеряли срок,
Срок жизни, славы или смерти.
Засадный конный полк Боброк
Запустит в дело, уж поверте..
Ушёл молебен в небеса,
Победа или гибель в славе?
И пеший смерд, и важный сан
Живот положат за Державу.
Укрылись с поля в зеленя
Олени, волки, даже мыши,
И затаилася земля,
А вдруг придёт отмена свыше..
Нет, жребий брошен наконец,
Домой вернёмся со щитами,
И Православия венец
Возложим предкам сами.
 

«Отраженье звёзд на травах…»

 
Отраженье звёзд на травах,
Что купаются в росе?.
Нет, костры ордынцев бравых
У засад и у засек.
До зари они сопели,
Грели раны, пили чай,
Бешбармак без хлеба ели,
Каждый сотый важный бай..
Просыпались и мгновенно
Ноги в стремя и – в седло.
Таборились потуменно,
Щепоть пепла на чело.
Подгоняли плетью пленных,
Долог путь был для крымчан.
Били верных и неверных,
Просыпался вражий стан..
Развернули вспять обозы,
Баррикады на заслон.
Кобелей кормили борзых
Охранять дневной полон.
И кружили чёрной стаей
С полуночи до утра,
Под началом грозных баев
Вкруг Мамаева шатра.
А костры дрожали в сбруях,
Отражались на щитах.
Сотни, тысячи, не вру я
На истоптанных полях..
Меднопотные батыры,
На копье кобылий хвост,
И чумазые проныры
Все у входа в полный рост.
Вавилон, многоязычье,
Многоверье и порок.
Кто-то молится незычно,
Кто-то завтракает впрок.
Глухо стонут барабаны,
Звуки падают в туман.
Блеют тысячи баранов,
И звучит нерусский мат..
Сам Мамай не чингизидов,
Ни Тимуровых кровей.
Так, Мирза, бабай по виду
С жаждой власти до бровей..
Лестью, подлостью, отравой
Захватил орду в кулак
И где правдой, где неправдой
Стал османам свой кунак..
Обнажил оскал клыкастый
С Кафы крымской да на Русь.
Это вам уже не сказка,
Быль страшна, я не стыжусь..
Прихибенные манеры,
Недостойный уговор
Помогли собрать неверных
И пришёл на Русь, как вор..
Двести лет Орда в упадке,
В Кафе крымкие татары.
Величавые повадки
И набеги, и пожары.
Ох, вонища от баранов,
От немытых тюрских тел.
По росе проснулись рано,
Как Коран из сур велел.
Ждут Мамая и батыры,
И подлизы, и нойоны.
Солнце замерло, застыло,
Чтоб к ночи уснуть за Доном..
Ах, какая кодла пеших,
Банда конных и наёмных.
Жалко трав убитых, вешних
В поле утреннем, огромном.
Здесь османы, генуэзцы,
Сотни рыцарей Европы.
Им славяне горше перца,
Только слабый молча ропщет.
Всё готово, барабаны
Приглашают на атаку.
«Ну молитесь, вы, Иваны..»,
И лавиной дикой в драку..
 

«Какое вёдро на Руси…»

 
Какое вёдро на Руси,
Туман в росу, роса на солнце!
Но любоваться нету сил,
Любовь и жизнь едва на донце..
Русичи не на чужбине,
Всё вокруг близко и мило.
Суждено, так с честью сгинем,
Не сдадим краин постылым.
Победят полки святые,
Не забудут, похоронят,
И от страха кровь не стынет,
Вои чести не уронят..
Кольчуги, поножи, шеломы
И синий купол над страной.
Не хватит, видимо, соломы
Убитым нынешней войной..
Арена – поле, купол – небо,
Толпятся ангелы и ждут.
Я из потомков, я там не был,
Ушел из жизни старый дуб..
Мамай в прищур звериный взор,
В полглаза обнял панораму
И пели жаворонки вздор,
Обычный вздор порою ранней.
А князь молился на восток,
Последний раз к кресту прижался
И прошептал: «Храни нас Бог..»,
И горестно заулыбался..
Две силы стлались по земле,
Глушили трубы, ржали кони.
Мамай кумыс глотал в шатре,
А князь в строю как пеший воин..
Как черный ворон, в бой батыр,
От близкой смерти сверепея,
Копья срывался черный фырк,
И Русь узнала Чолубея..
И по рядам прошла волна,
И в березняк ворвались ветры,
И рать увидела сполна
Литое тело Пересвета..
В холщовых латах, на груди
Крест медный, не кольчуга.
Он всем отвагу пробудил,
Сопрокоснувшись с чудом.
Совсем не рыцарский турнир,
Две силы: зло-добро напротив.
Молили все: «Господь, храни..»
Бойцы сходились с поворота.
Над полем громогласный рёв,
И вороньё затмило небо.
Не наломали шибко дров:
Никто живым в итоге не был..
Погибли, каждый за своё,
И две души успели видеть
Заголубевший окаём
И луг, готовый к панихиде.
Не беде прозой повторять,
Ян описал подробно, в меру.
Устали биться и стоять
В крови, никто её не мерил..
Вот, вот вечерняя звезда
Лампаду в поле засветила,
Но не рязанская нужда
В кровавой сече победила.
Поставил точку князь Боброк,
Махнул тяжелой рукавицей,
И полк, как праведный пророк,
Упал с небес на поле биться..
Но побежденных не замай,
Погибшие не имут сраму.
Бежал от воинства Мамай,
Считая по дороге шрамы.
Судьба решила неспроста
И темника – на свет из тени.
Пропал ордынский Минотавр
Со сцены многих поколений.
Искали долго, но нашли
В тени берёзок под телами.
Сначала бережно на щит
И привязали поясами.
Водой омыли ключевой,
Монах махнул рукой: «Несите».
Но князь Боброк вскричал: «Живой,
Вставай, товарищ, любый Митя!»
Над полем вековой покой,
Туман кровавый падал в росы.
Оконь с дружиной князь Донской
Ушёл в сказанья, звёздну россыпь..
Звенели в Курске соловья,
И Благовест покрыл Россию.
На время кончились бои,
Порастрясли по сечам силы.
Трезвоны далеко окрест,
И это мучилось неделю.
Непокаянный плач невест
И овдовевших сенных девок..
В теремах и поза тыном,
Познавая тягость тризны,
Наливали мёд в братины
И молились в бледность риз..
Но мы на тюрок зуб не скалим,
Что было-не было, прошло.
Лишь сказы перехожих калик
Напоминают о былом..
 
 
январь 2019 г.
г. Мариуполь
 

Э.Х.

 
Он строптивый бурный век
Не приветствовал в кровати,
Самобытный человек
И всегда с бойцовой статью.
Романтичный реализм,
Необузданное буйство.
Враг пожизненный – фашизм,
Друг пожизненный – искусство..
Всеобъемлем, всемогущ
И в рассказах, и в романах,
Не бежал испанских туч,
Африканских зорь туманных.
Век ворочался без виз
В революциях и войнах,
Прорастал имажинизм
Меж талантов беспокойных.
Эрнст отторгнул модернизм,
Не гоняясь за успехом,
Принял русский реализм,
Где Толстой, Тургенев, Чехов..
В Достоевском обожал
И безумие, и святость,
И взошел на пьедестал
Романтическим солдатом.
Уважая естество
И реальность диалогов,
Полюбил ружейный ствол,
Слыл охотником от Бога..
На зелёных на холмах
И в снегах Килиманджаро
Он готовился в словах
Передать азарта жадность.
И предсказывал мятеж
Профашистской хунты Франко,
Где фашистам жутко меж
Россиянами и страхом.
На измученной земле
Гойи, дерзкого Пикассо,
В окруженьи, что в петле,
Рисковал не раз за басков.
Он сражался как солдат
На правах корреспондента.
Эрнст – герой интербригад
Без похвал и комплиментов.
Душу жгли колокола
И преследовали павших,
Поражение – до тла
Выжгло подвиг погибавших.
Но пока жива Земля,
Живы в памяти крестьянской
И победы на полях
И великий дух испанский..
Во вторую мировую
Не дремал Хемингуэй,
И фашизм пером штурмуя,
Жил с девизом: «Не робей!..»
Ром кубинский вместо водки
И Карибская волна,
И охота за подкладкой,
И возмездие сполна..
Он Германию фашистов.
И хватало видно сил,
С бомбовозов серебристых
С удовольствием бомбил.
Он писал, любил и видел
Мир природы и труда
На фанатов не в обиде,
Не тревожила беда.
Наконец «Старик и море»,
Жизни всей апофеоз.
Реализм, печаль и горе,
Но торжественно до слёз.
И Эрнесту надоели
Передряги в попыхах.
И погиб он не в постели,
А с оружием в руках..
 

Ване, внуку, Ане, внучке
Наказы деда..

 
Нет чрезмерному усердью,
Опасайтесь за черту.
Но умом, но чаще сердцем
Чтите риска наготу..
И не нравьтесь господину,
Шефу, боссу, всё одно.
Выпрямляй живее спину,
В душу затвори окно.
У японца Хидейоши
Хитрость, сила – вожаки.
Если рифма нехороша,
Перестань писать стихи..
Победил, завязки шлема
Ещё туже затяни.
Победить – всегда дилемма,
Но коллегу не вини.
Не забудь Икара с папой
За презрение к богам.
Не летал, а больше падал,
Постигай, дружок, пока..
Если честность или щедрость
Превалируют в душе,
Незамеченным стать тщетно
И с успехом на фуршет.
По закону репутаций
Личность есть, а качеств нет
И такое может статься
В исторический момент..
 

Бардычевскому Б. В.
Адвокату

Артифакты, сплетни, дрязги,

Всё приемлет адвокат!

И порой, чем больше грязи,

Тем бодрей электорат..

Жалюзи со вкусом двери,

Скромно, честно: «За життя!..»

Что ж зайдём, на нюх проверим,

Кто здесь мальчик для битья?

Встал на очередь к юристу,

К Бардычевскому Б. В.,

Защищает утопистов

Днём и ночью за «лаве».

Третий раз грущу в подвале,

Рядом рыбы за стеклом,

Но дождусь его едва-ли,

Вновь заглохло помело.

Одинокий и небритый,

Потерялся я с тобой.

Полетаю с Маргаритой

В гости к девушке с косой..

Карлу Испанскому

Вначале прошлого столетья

В Гибралтаровых морях

Правоту вершили плетью

При поднятых якорях..

Но открытие морское

Сделать стало нелегко,

И матросы не ковбои,

И Толедо далеко.

Мореман дон старший Франко

В будних днях ценил одно:

Корабли, грабёж, шарманку,

Да глаза залить вином.

И семья: жена, три сына,

Младший хилый говорун

Донна деву попросила

Под испанский говор струн.

Все надежды только сыну,

В общем, маменькин сынок.

Все его не выносили,

Он озлился: «Дайте срок..»

Не годится в мореходы,

Нет в державе кораблей.

Сухопутные походы

Сей монархии нужней.

Решено, под звон артерий

Возрождался офицер

Артиллерий, кавалерий

Монархический прицел.

Религия, террор и власть,

Трудились и мозги, и око,

Распорядилась ипостать,

Наш офицер уже в Морокко.

Гнал марку, стаей был любим,

Солдаты – вкупе морроканцы

И Франко был не белый Бим,

Не отличался в модных танцах.

Испании грозил раздор:

Взалкали шибко монархисты,

Кровавый, жуткий перебор,

Бомбисты, это не баптисты..

А наш герой уже майор,

Сбирает армию в Морокко.

Но Гибралтарский коридор

Закрыт эсминцами до срока.

Ручьи прозрачные в горах,

Где не гнездились африканцы.

В лесах на совесть, не за страх

Держали фронт республиканцы.

В Европе пыжилась война

Италиков шельмует дуче,

Да и в Германии хана,

А Гитлер Муссолини круче.

И оба, Франко подсобив,

Аэропланы подмутили

И террористов коллектив

Три дня в пути, два дня кутили.

Гремит гражданская война,

Стал генералом хилый рыцарь.

Страна убийцам отдана,

Испанский дух, манеры, принцип.

Но встрепенулся весь народ,

И зарубежье, не робея,

Влилось в республики оплот

По тропке Э. Хемингуэя..

Загрохотал тридцать шестой,

Мадрид бомбили и Гернику

Такой отчетливой бедой

Не вдохновить богиню Нику.

А в нашем алчненьком Франко

Генираллисимус проснулся.

Хилёнок прыгнул высоко,

Но не фига, не поскользнулся.

Чужим оружьем побеждать

И свой наряд законопатить

Куда же смотрит Божья Мать

На подлости франкистской рати?

Играли мышцами в войне

И фюрер, и отец народов,

А Франко снова на коне

С самодовольной сытой мордой.

Тридцать девятый год, сентябрь,

Четыре дня и пала Польша.

И скандинавов, как котят,

Германия сразила фальшью.

Республиканцев одолев,

Ударившись в нейтралитеты,

Ничуть в борьбе не оробев,

Народу объявил виндетту.

Но эта страшная охота

На свой народ и на свободу.

Убийств, поболее Полпота,

На счёт пошло псевдоуроду.

По искарёженной планете,

В мирах совсем не параллельных

Страдали женщины и дети,

И генофонды поколений.

Война скончалась не досрочно,

Настала череда экспансий

А Франко – мракобесья квочка,

Сидел на черепах испанских.

Страна вояк и мореходов,

И инквизиторов, и донов

Преуспевала в эпизодах.

В журчанье хереса и стонах..

Генираллиссимус, что небо,

Был ярок, непристойно вечен.

Хватало зрелища и хлеба,

И старичок был обеспечен.

По полстолетия у власти,

Но вся общественность мирилась.

Родилось хиленькое «здрасте»,

И вся держава покорилась.

Обидно как, до интереса,

Таинственны пути Господни.

Страна Колумба, Сервантеса

При короле живёт сегодня..

А археологи доселе

Захоронения вскрывают.

Ну что такого, в самом деле?

Подумаешь, не то бывает..

13.04.2019 г. Мариуполь

Раш Д. Ю.
Київ

 
Как шибко мысль закоренела,
Кричащий скорбью и дефис
Наощупь, часто неумело
Влачу, сутулясь, смелый стих..
А времена в умах какие,
Плыла Почайка вдоль Днепра,
Руками Лыбеди и Кия
Версталась русичей пора
Сбывались ведунов поверья,
Богов языческих мура
И Пантеон: Ярила, Велес,
И жертвы, жертвы до утра.
А на горе постановили
И мёды пили по шатрам,
Назвали град достойно – Киев.
И прекратился тарарам..
Справляют до сих пор крестины
На Старокиевской горе,
На прахе церкви Десятинной,
Как говорится, на Днепре.
И плиты досе не остыли
И слышны стоны горожан.
Пожары воинов Батыя
Слились в один Руси пожар..
От десятинной скорбной мили
Шла десятинная верста.
На пепелищах срубы били
И колокольни неспроста.
Никто народы не неволил,
Крестил дружину мудрый князь,
Сие случилось на Подоле,
Свершилась Божья ипостать!
Мистичный Киев, Киевича,
Всё та, Замковая гора,
Языческих богов интрига,
Рождалась не спод топора.
А вот топор на Щековице,
Где казнью Велес управлял.
И как тут страхам не гнездиться,
Но веры дух их сокрушал.
А под горами мразь болота
И мерзость Лешего жила.
Какя к чёрту там охота,
Подола выше жизнь цвела.
Богат на мистику сей город,
Тринадцать Лысых Гор вокругу,
И грыз Подол набегом ворог
И судьбы скручивал в дугу.
В годины ветхие Андрея,
Он Первозванный у Христа,
В лихую бурю, не робея,
Скалу приметил для креста.
Господь сподобил, и под гору
Ушла пучина навсегда.
Отсюда и рождался город
Во все гнетущие года..