Текст книги "Похождения земного духа"

3.4. В бегах от долгов

Ближе к вечеру Саша, а затем почти вслед за ним и Ирина, появились в квартире. Ирина почти сразу заметила подавленное настроение сына и спросила:

– Сашок, что ты такой хмурый? Случилось что на работе?!

Саша явно не хотел делиться с матерью своими проблемами, но затем вспомнив, наверное, об утренней встрече с дедом, который рано или поздно расскажет все матери, нехотя ответил:

– Есть небольшая проблема, мама. Давай сначала что-нибудь покушаем, а потом я тебе все расскажу.

Пока Ирина готовила ужин, Саша вышел в коридор, где стоял городской телефон. Николай слышал, как он один за другим какие-то номера и разговаривал с кем-то по вопросу заема денег. Таким образом, по очереди Саша обзвонил более десяти номеров, однако везде получил отказ.

– Саша и Оксанка, идите быстро ко мне. Будем сейчас ужинать, – послышался из кухни бодрый голос Ирины.

После сытного ужина, когда семья снова расположилась на диване возле телевизора, Ирина повторила свой первоначальный вопрос. Саша был явно в подавленном настроении после тех звонков по телефону, однако помолчав, все же начал излагать то, что сообщил утром Михаилу Ивановичу. Затем он дополнил свой рассказ разговором с директором фирмы, после чего промолвил.

– Знаешь, мама, я вот только что вечером обзвонил всех своих друзей, которым в свое время занимал деньги, а также тех, кого обильно угощал. И что же ты думаешь, ни один из них не сказал, что отдаст занятое в ближайшее время, либо сам займет мне. Вот такие у меня друзья!

Александр на некоторое время умолк, после чего продолжил:

– Если я завтра не принесу на фирму, хотя бы две тысячи гривен, это около девятисот долларов, то буду иметь очень бледный вид и не только. Я хорошо знаю, как наш Изотович умеет выбивать долги у клиентов. Для этого он нанимает несколько громил со стороны, которые убеждают тех своими дубинками и кулаками обрести соответствующую платежеспособность.

Выслушав внимательно сына, Ирина не стала читать ему нотации, а сразу поднялась и пошла в коридор к телефону. Николай слышал, как она набирала какой-то номер, судя по всему номер телефона своих родителей. На другом конце провода трубку подняла Лариса Григорьевна.

– Алло, слушаю вас внимательно!

– Добрый вечер, мама, это я, – отозвалась Ирина.

– Добрый вечер, дочка! Мы тут с отцом уже целый вечер ожидаем, когда ты нам наконец позвонишь, – ответила Лариса Григорьевна.

– Так значит вы в курсе тех проблем, которые мне тут принес Саша, – почти плачущим голосом проговорила в трубку Ирина, – но вы наверное еще не знаете, что часть тех денег ему уже завтра нужно срочно внести в кассу фирмы.

– Этого и надо было ожидать. Отец сегодня встречался с Сашей по этому поводу и предположил, что на фирме если не сегодня, то завтра схватятся тех злополучных денег и начнут их выбивать. Поэтому мы пришли к выводу, что Саше надо срочно уехать на время из Винницы, например, в село к Варваре Степановне, – изложила Григорьевна план стариков по решению неожиданно возникших проблем.

– А тем временем мы подумаем, как мирно разойтись с тем торгашом в «Адмирале», – продолжала развивать свою мысль Григорьевна.

– Мама, не думаете же вы, что он забудет об этих деньгах. Такие, ведь, и за копейку удавятся, – возразила Ирина матери.

– Это может быть! Однако, если он не сможет на первых порах найти Сашу и хорошо его проучить, проломив ему голову или ребра, то наверняка станет в дальнейшем сговорчивее, – закончила свою мысль Лариса Григорьевна.

На том и порешили. С самого утра Саша отправился не на работу, а на Западный автовокзал, с которого периодически отправлялись автобусы в сторону районного центра Тывров. Перед уходом из дома Сашу еще раз проинструктировал по телефону Михаил Иванович. Он посоветовал ему не находиться постоянно у Варвары Степановны, а попросить дать ключ от пустующего дома ее умерших родственников в соседнем селе Колюхов.

Дом этих родственников, под номером одиннадцать располагался на одной их окраинных улочек села носящей название – улица Чапаева. Усадьба давно не видела твердой мужской руки, поэтому была полностью закрыта от непрошенных взглядов со всех сторон густыми заростями различных самосеющихся и саморастущих деревьев. Еще одним удобством расположения усадьбы была возможность подхода к дому со стороны поля, простирающегося до самых границ соседнего села Канава.

Покупать продукты Михаил Иванович рекомендовал Саше также в магазине села Канава, чтобы совсем не светиться в самом Колюхове. Связь они условились держать через Варвару Степановну, куда Саша будет периодически раз в два-три дня приходить, желательно по вечерам. Мобильный телефон Михаил Иванович категорически рекомендовал внуку выключить, сняв аккумулятор, до того момента, пока все не утрясется.

Проводив Сашу на автовокзал и проследив за тем, чтобы тот сел в автобус в направлении Тыврова, Николай затем возвратился назад в квартиру и стал ожидать продолжения событий. Пока Ирина и Оксана были в школе в квартире периодически надрывно трезвонил телефон. Судя по всему, это Петро Изотович, узнав об отсутствии Александра на работе, пытался выяснить причину этого.

Предчувствуя предстоящий разговор с директором «Адмирала», в этот день Ирина пораньше возвратилась из школы вместе с дочерью. Не успели они перешагнуть порог, как снова звонко затрезвонил телефон. Ирина подошла к нему и сняла трубку:

– Алло, слушаю вас, – проговорила она.

– Добрый день! А можно позвать к телефону Александра, это его беспокоят с работы, – послышался из телефонной рубки голос похожий на голос директора фирмы «Адмирал».

– Извините, но его, к сожалению, нет дома. Ему пришлось сегодня рано утром срочно уехать в деревню к бабушке, она что-то там серьезно заболела, – стараясь казаться спокойной, ответила Ирина.

– А вы кем ему приходитесь, наверное, матерью?! – продолжил свои расспросы голос из трубки.

– Да, я его мать, зовут меня Ирина Михайловна. Саша просил меня позвонить на работу и предупредить о своем отсутствии, однако, как оказалось, у нас в школе телефон временно не работает. Я думала, что приду домой и отзвонюсь, но тут вы уже сами звоните, – пыталась объяснить создавшуюся ситуацию мать Саши.

– Ирина Михайловна, меня зовут Петр Изотович, я директор фирмы, где работает ваш сын. И, судя по всему, Саша уехал в деревню неспроста. Оказывается, как я выяснил, у него тут образовался приличный долг по расчетам за поставки продукции, около двух тысяч долларов – перешел от расспросов к определению ситуации директор.

– Какой долг, откуда такой долг? – испугано проговорила Ирина, пытаясь создать у директора впечатление, что она впервые об этом слышит.

– А разве Александр вам об этом ничего не говорил? – голос в трубке звучал довольно недоверчиво.

– Да вы что, разве может быть такое? Саша у меня мальчик очень аккуратный и нетребовательный. Как же у него оказались такие деньги, ведь расчетами должна заниматься бухгалтерия? – все не унималась Ирина интуитивно чувствуя потребность в оправдании сына, – да и домой он таких денег не приносил, а если бы что-то покупал, я бы заметила.

– Как бы то ни было, Ирина Михайловна, а факт остается фактом – ваш сын увел у нашей фирмы около пяти тысяч гривен, а это около двух тысяч долларов, – не унимался Петр Изотович.

– А поэтому я вынужден поставить вас в известность о том, что буду вынужден принять меры к розыску вашего сына и истребованию своих денег. Есть только один вариант уладить дело, если вы возвратите эти деньги на фирму в течении недели, – закончил свою речь директор.

Ирина стояла у телефона с посеревшим лицом, судорожно пытаясь придумать, что еще можно сказать грозному директору, чтобы сгладить ситуацию. Потом почти прошептала в телефонную трубку.

– Я не совсем уверена, что вы мне рассказали правду, уважаемый Петр Изотович. Но если это все же так, то дайте нам хотя бы две недели, для того чтобы занять у друзей и родственников и отдать вам эти злополучные деньги.

Голос в трубке немного помолчал, а потом отозвался.

– Хорошо, Ирина Михайловна, учитывая ваше материальное положение, я дам вам две недели. Но потом не обижайтесь, мы найдем Александра и хорошенько его накажем, надеюсь, вы представляете как?!

После этих слов из телефонной трубки пошли гудки «занято», видимо бизнесмен положил трубку, решив, что дальнейшие разговоры не имеют смысла. Услышав эти сигналы, положила трубку на рычаги телефонного аппарата и Ирина. Однако сразу же оттуда ее сняла и начала набирать номер телефона родителей.

– Алло, мама. Только что мне звонил директор фирмы, в которой работал Саша, – почти прокричала Ирина в трубку.

– Успокойся, не паникуй. Лучше спокойно расскажи, что он тебе сказал, – отозвалась из трубки Лариса Григорьевна.

– Да что сказал, то что мы и предполагали – отдать деньги. Но теперь там уже не две, а целых пять тысяч гривен. Он провел инвентаризацию и оказалось, что Саша не донес их на фирму за поставленный товар, – почти плакала в трубку Ирина, – он дал для расчетов две недели. Иначе сказал, что разыщет Сашу и хорошенько его проучит.

Трубка некоторое время помолчала, а затем продолжила уже голосом Михаила Ивановича.

– Не переживай ты так, дочь. Не такие это уже большие деньги. Думаю, что мы сможем их в течении недели подзанять. У нас есть тысяча гривен, наверное у тебя найдется гривен пятьсот, пару тысяч займет Виктор. Ну а остальные как-нибудь наскребем, – оптимистически подвел он предварительный итог разговора, – а затем продолжил.

– Понимаешь, Ирина, меня беспокоит не этот долг. Или скажем точнее не столько этот долг, а те Сашины долги, которые грядут в дальнейшем. Боюсь, что в этой ситуации урок будет преподан только нам, а совсем не Саше. Он отсидится себе спокойно в деревне, как в отпуске без особых проблем. И боюсь, что еще не раз будем мы иметь ту же проблему, но, возможно, которая будет уже совсем нам не по силам, – закончил старик свой прогноз на будущее.

– Отец, мне кажется, что в дальнейшем Саша все поймет, он же умный парень. Сейчас же надо срочно решить вопрос этого долга, поэтому я сейчас начну звонить Виктору и своим подругам, а вы попробуйте подзанять у соседей. Созвонимся вечером, – закончила Ирина разговор с отцом и положила трубку.

Послушав все эти разговоры, Николай не стал оставаться в квартире, чтобы лишний раз не присутствовать при разговоре Виктора с Ириной. Хотя он уже и не испытывал чувства ревности, однако сама мысль об их отношениях была ему неприятной. Поэтому он на минутку заглянул в комнату к дочери, а затем восвояси отправился по своим делам.

Судя по всему, делать ему здесь было уже нечего, поскольку вопрос долга перед фирмой «Адмирал» практически был закрыт. В то же время Николай понимал, что старик в своих прогнозах не ошибается. А поэтому надо начинать готовиться к более серьезным проблемам сына, которые, учитывая его психологию, несомненно, впереди. Слава Богу, что Оксанка еще маленькая и у него есть лет десять до того момента, когда проблемы начнут возникать и у дочери. Не даром народная мудрость говорит «Малые дети – это малые заботы, а большие дети – это большие заботы».

3.5. Третий рассказ отца о мирах посмертия

По завершении всех вышеописанных событий, связанных с первой работой Саши, у Николая состоялась очередная встреча с призраком отца. Отец, который длительное время не появлялся и взаимодействовал с сыном только через телепатический канал, иногда передавая обещанную историческую информацию, снова возник из небытия перед взором Николая. Он поприветствовал сына своим шелестящим голосом призрака, а затем продолжил свой рассказ о мирах посмертия.

«Слушай меня дальше сынок. В дополнение в ранее изложенному, на этот раз я хочу остановиться на существовании посмертных миров, внешне несколько напоминающих фашистские гетто для евреев. Эти гетто, которые можно также назвать чистилищами душ, специально созданы высшими силами для тех посмертных феноменов людей, которые нарушили в своей земной жизни божьи заповеди „не убий, не укради, не позавидуй ближнему своему“.

Информацию об этих мирах я получил из всемирного информационного канала, поскольку непосредственно побывать в тех мирах, к счастью, мне не довелось. По аналогии с известными религиозными постулатами (прежде всего католицизма), первое из чистилищ можно вполне уверенно назвать Первым Адом (Скривнус – по Д.Андрееву). К внешним признакам этого чистилища относится бесцветный ландшафт его местности, приукрашенный на далеком горизонте призрачными очертаниями застывших морских волн свинцового цвета. На твердой части этого ландшафта, покрытого ковром ползучих мхов, кое-где произрастает чахлая трава серого цвета поочередно с низкорослыми кустарниками. Этот пейзаж очень напоминает природу российской тундры, которая, однако, хотя бы однажды в году покрывается зеленой растительностью и цветами. В то же время в Первом Аду не увидишь даже захудалого цветка, свидетельствующего о наличии условий для сохранения простейших форм растительной жизни.

Рельеф местностей Первого Ада внешне очень напоминает большие вместительные котлы, расположенные между неприступных горных утесов. В этих „котлах“ влачат свое существование миллионы тех незадачливых посмертных феноменов (узников кармы), которые ранее были людьми. В свое время эти люди, напрочь забыв о своем духовном начале, грубо нарушили, в той или иной степени, Божьи заповеди.

Узники кармы, обитающие в местностях Первого Ада, не знают ни Божьей любви, ни радостных надежд на определенность в будущем. Они постоянно находятся в состоянии непрерывного очистительного труда, который прерывается только для отдыха во сне. Однако и сны их лишены благих сновидений, а выполняемая работа – присущего ей в земных условиях творческого удовлетворения.

Миром Первого Ада управляют какие-то огромные звероподобные существа, располагающиеся по иную сторону утесов. Они периодически бросают оттуда по воздуху в котловины-резервации груды самых различных предметов. Каждый из этих предметов, как будто бы сам по себе, находит того, кто над ним должен произвести определенную работу. Одним приходится чинить никому не нужную ветошь, другим надо мыть что-то вроде измазанных маслом и грязью стаканов, третьи надраивают до блеска бесполезные металлические предметы.

Духи узников кармы, по тем или иным причинам попавшие в Первый Ад, проживают в домах, внешне отдаленно напоминающих бараки для осужденных Гулага. В этих длинных унылых бараках, перегороженных внутри барьерами высотой до пояса, проходит вся их посмертная жизнь до того момента, пока каждая из этих душ не получит своего дальнейшего назначения.

Внешний облик обитателей Первого Ада сохраняет полное человекоподобие, но черты их лиц настолько размыты и разглажены, что этим напоминают блины из белого теста, почти полностью внешне похожие друг на друга. Впрочем, в душе обитателей этого чистилища полностью сохраняется память об их земном существовании. Эта память не только сохраняется, но и постоянно напоминает им о жизни на Земле, как мечту об утраченном Рае.

Самым страшным мучением для душ, обитающих в Первом Аду, является понимание ненужности, но одновременно и неотвратимости их ежедневного рабского труда. Кроме этого, жителей этого мира постоянно мучает чувство отсутствия удовлетворенности результатами своего труда и неопределенность перспектив дальнейшего существования.

Ибо не перспективой, а кошмаром вечно нависающей неизвестной угрозы представляется им один из реальных исходов из этого мира. Исход этот состоит в том, что на иногда в свинцовой дали моря показывается, похожий на закрытый ковчег, черный корабль. Этот корабль быстро и бесшумно приближается по свинцовым волнам в направлении берега. Появление корабля повергает всех обитателей Первого Ада в панический ужас, из-за отсутствия желания быть поглощенным кромешной теменью трюма этого посланца Второго Ада.

Забрав некоторое число тех, кого груз кармы обрек на дальнейшие искупления в более глубинных слоях Ада, корабль отчаливает. Заключенные в трюм не видят совершаемого ими пути. Они чувствуют только то, что движение корабля по горизонтали постепенно сменяется спиральным спуском вниз, так если бы он увлекался в закручивающийся водоворот бездны.

Для тех кто остался, искупительные страдания ограничиваются Первым Адом. К таким душам относятся все те, чья совесть не омрачена памятью ни о особо тяжких пороках, ни о особо жестоких преступлениях. Но, тем не менее они все же должны в течении определенного времени искупить свою вину перед Богом и людьми. Иногда эта вина состоит только в том, что их сознание в Земном существовании было отделено от воли и влияния Бога глухой стеной житейских забот, завистью и заботой только об одном материальном существовании.

Следующий слой чистилища, назовем его Вторым Адом, довольно сильно похож на предыдущий. В то же время этот слой значительно темней – как будто он застыл в неопределенном сумраке на границе вечной ночи. В этом чистилище нет барачных строений, нет даже простого общения человеческих душ. Однако каждый попавший сюда все же ощущает невидимое присутствие множества других обитателей. Этот уровень чистилища (Ладреф – по Д.Андрееву), является уровнем кратковременного пребывания душ, предназначенным для определения веса грехов души и направления ее дальнейшего места пребывания.

Тем душам, которые отягчены значительным весом земных грехов, предстоит дальнейший спуск в нижние миры Ада. Это спуск воспринимается так, как если бы душа заснула (отключилась от окружающей действительности) и внезапно проснулась в другой обстановке. Этот незаметный переход обеспечивают особые демонические существа – служители Ада (исполнители закона „кармы“), которые переносят душу в состоянии забытья в другой поток времен.

Таким образом, душа, искупающая тяжелую карму земного существования, оказывается среди полного и беспросветного мрака, где присутствуют только слабо фосфоресцирующая почва да редкие чахлые растения. Ландшафт этого мира, благодаря наличию в нем светящихся скал, все же не лишен признаков своеобразной, но мрачной красоты. В то же время, этот слой является последним, в котором еще можно наблюдать что-то похожее на растения.

В описываемом слое, назовем его Третьим Адом (Мород – по Д.Андрееву), царствует абсолютная и гнетущая тишина. Дух, пребывающий в этом мире, наличия в нем других обитателей не воспринимает совсем. Вследствие уверенности в полном и угрюмом одиночестве его обволакивает неутолимая тоска. Напрасно узник кармы будет метаться по окрестностям, молиться Богу, звать кого-то на помощь, искать спасение – здесь каждый предоставлен общению только с самим собой.

Поскольку такая душа уже преступна по определению и ее память запятнана совершенным на земле страшным злодеянием, то для такой души нет ничего более пугающего, чем уединение и тишина. Только здесь каждый начинает по настоящему понимать смысл и масштабы совершенного им на земле зла и выпивает до дна чашу ужаса перед своим преступлением. От этого бесконечного диалога с самим собой несчастного не отвлекает ничто, даже борьба за существование.

Почему не отвлекает, а потому что никакой борьбы за существование, по сути, здесь нет, пища, которой служат некоторые виды трансурановых элементов почвы, кругом в изобилии. В большинстве миров посмертия, в том числе и в этом, астрально-эфирное тело излучает энергию, облекающую бессмертный дух в туманно-светящиеся очертания наподобие одежды. И если в высших мирах Просветления (Рая) эта одежда прекрасна и светящаяся, то в мире Третьего Ада ущербность его обитателей позволяет создавать только эфирные клочья такой одежды, напоминающие нищенское рубище.

Того, чью совесть не может очистить и мир Третьего Ада, ждет внезапный и устрашающий провал в следующий слой Четвертого Ада (Агру – по Д.Андрееву). Этот слой воспринимается, как что-то схожее с топкой трясиной, в которую несчастный попадает неожиданно для себя и которая неумолимо засасывает его внутрь. Этот слой, как и все остальные чистилища, не имеет конкретной космической протяженности. Поэтому здесь нет солнца, нет звезд, нет луны, а небо воспринимается как плотный свод подземелья, окутанный постоянной ночью.

Некоторые предметы здесь светятся сами, тускло светится и земля, точно пропитанная кровью. Цвет здесь преобладает один – он скорее всего напоминает темно-багровый. Похоже, это тот самый невидимый свет, который в физике называется инфракрасным.

Внешний облик тех, кто попал в этот мир, напоминает, облик гномов: человекоподобие еще сохранено, но формы уродливы и убоги. Рост уменьшен, движения замедлены. Никакой материальности, заменяющей одежду, их тело уже не излучает, царствует беспомощная нагота.

Одно из основных мучений, которому подвергается душа попавшая в мир Четвертого Ада, это чувство бессильного стыда и созерцание собственного убожества. Другое мучение состоит в том, что здесь начинает впервые испытываться терпкая жалость к другим, подобным и отягченным преступлениями, душам и постепенно приходит понимание своей доли ответственности за постигшую их трагическую судьбу».