Текст книги "Предатели"

Утром следующего дня он увидел горевшую лампочку сигнализатора. Это был сигнал американцев о произведенном ими изъятии контейнера.

Лето 1978 г. Поляков проводил на даче, занимаясь реконструкцией жилого дома. В это же время из Непала прилетел старший сын Александр с семьей, который после окончания МГИМО работал в этой стране по линии МИД СССР. Младший сын, Петр Поляков, окончил Военный институт иностранных языков и был распределен в ГРУ ГШ. Нужно отметить, что особых усилий для поступления сыновей в институты и при распределении их на работу Поляков не прилагал.

В конце августа 1978 г. сын Александр с семьей улетел из Москвы. День его отлета совпал с датой очередного сеанса радиосвязи и по этой причине он не вышел на связь.

19-й сеанс радиосвязи состоялся в начале сентября 1978 г. Поляков работал из движущегося троллейбуса на американское посольство. Он передал, что на связь по расписанию не вышел в связи с тем, что провожал сына в Непал. В сообщении американцев говорилось, что полученные материалы представляют интерес, ждем следующие.

Осенью 1978 г. Поляков был приглашен на беседу к заместителю начальника ГРУ ГШ вице-адмиралу В.П. Ващенко. В разговоре Ващенко предупредил его, чтобы он готовился к выезду в новую командировку в Индию. Генерал-майор В.Н. Фекленко, являвшийся военным атташе при посольстве СССР в Индии, по словам вице-адмирала, «бомбардировал» начальство рапортами, в которых просил в связи с тяжелой болезнью матери сменить его на этом посту. Просьбу Феклейко решили удовлетворить, к тому же этот генерал был замечен в злоупотреблении спиртными напитками.

Затем Поляков был командирован на месяц в ЛВО для подбора кандидатов на поступление в Военно-дипломатическую академию. На связь с американцами он вышел только в декабре 1978 г., в один из заранее запланированных графиком дней, это был 20-й по счету сеанс радиосвязи. Он передал, что выезжал в Ленинград для подбора слушателей в академию. Приступил к накоплению материалов для последующей передачи через тайник.

К этому времени Поляков закончил переснимать учебник по военностратегической разведке, переснял имевшуюся в наличии инструкцию по ведению секретного делопроизводства в Министерстве обороны СССР, приказ министра обороны СССР об итогах боевой и политической подготовки за 1978 г., выборочно из бюллетеней ЦК КПСС статьи с разъяснениями проводимого КПСС внешнеполитического курса, а также и по внутриполитическим проблемам и вопросам. Одновременно с этим снял списки выпускников всех факультетов ВДА за 1979 г., а также фамилии кандидатов на поступление.

В начале июня 1979 г. состоялся 24-й сеанс радиосвязи с американцами. Поляков подтвердил о своей готовности к работе через тайник «Тран» на правой обочине Ярославского шоссе при движении к Москве возле дорожных знаков «Конец населенного пункта Тарасовка» – «Начало населенного пункта Челюскинский». Американцы сообщили, что готовы к приему, назвали конкретный день июня и напомнили сигнал изъятия контейнера.

Все имевшиеся кассеты Поляков закамуфлировал в кирпич-контейнер точно таким же образом, как и в ходе предыдущей тайниковой операции. В обусловленный день он выехал на машине и заложил контейнер.

В июне 1979 г. Полякову окончательно стало известно о предстоящей новой командировке в Индию. Вскоре он прошел медицинскую комиссию. Исходя из этого, во время своего последнего, 25-го сеанса радиосвязи с американской разведкой в июне 1979 г. сообщил, что дальнейшую работу он прекращает, радиостанцию консервирует, так как готовится к командировке в Индию на прежнюю должность. От американцев получил подтверждение о благополучно проведенной операции по изъятию контейнера из тайника «Тран».

В соответствии с планом подготовки к выезду в новую командировку в Индию Поляков в управлениях и подразделениях ГРУ прошел соответствующую подготовку. В Информации он обратил внимание на несколько телеграмм по вопросам состояния вооруженных сил Индии и военно-политической обстановке в стране. Сотрудники Информации ему объяснили, что это телеграммы военного атташе США в Индии своему руководству, дешифрованные советской военной разведкой. Понимая важность полученной информации, он выбрал из этих телеграмм наиболее значимую информацию и несколько раз перечитал, постаравшись запомнить текст сообщения и последовательность его изложения. Это было необходимо ему для того, чтобы впоследствии почти документально подтвердить американским разведчикам полученные сведения о производимом советскими спецслужбами перехвате и дешифровании их радиосообщений. Об этом Поляков сразу рассказал американскому разведчику Вальдемару, с которым поддерживал связь во второй своей командировке в Индии.

Поляков назначался старшим оперативным начальником разведаппаратов ГРУ ГШ в Индии и на него возлагалась ответственность за состояние разведывательной работы аппаратов военно-стратегической разведки в Дели и Бомбее.

Тут следует отметить, что в середине 1979 г. с советской стороны поступил запрос индийским властям в отношении выдачи агремана Полякову. Его кандидатуру поддерживал посол СССР в Индии Ю.М. Воронцов. Индийские власти не хотели давать свое согласие на приезд Полякова в качестве военного атташе. Причиной этому служило то, что в их практике не встречалось назначений одного и того же человека в одну и ту же страну военным атташе белее одного раза. С помощью Ю.М. Воронцова, которому удалось в присутствии генерал-майора В.Н. Фекленко убедить руководителей индийской разведки в том, что здесь ничего страшного нет. Через некоторое время агреман Полякову был выдан.

Перед выездом в свою вторую командировку в Индию Поляков не раз вспоминал дело Огородника. Ему о нем как-то рассказал сотрудник КГБ С.М. Лебедев, которого знал со времени первой командировки в Индию, где он являлся офицером безопасности советского посольства. Так вот Лебедев рассказал ему, что органами КГБ был захвачен американский агент – сотрудник МИД СССР, который сумел при задержании отравиться, раскусив ампулу с ядом, вмонтированную в его ручку. При этом Лебедев поведал ему, как КГБ удалось выйти на американского шпиона. Из его слов следовало, что советский источник в США проинформировал КГБ о наличии у американцев агента в МИД. КГБ занялся поиском, и для обнаружения источника утечки информации к американцам ряду сотрудников МИД предоставляли возможность знакомиться с различными важными документами. Вскоре пришло сообщение от советского агента в США о получении американцами документа или сведений, с которыми знакомился Огородник. Так КГБ вышло на него.

Из разговора с Лебедевым Поляков сделал соответствующие выводы, приняв решение, что если ему вдруг представится возможность ознакомиться с какими-то материалами, выходящими за круг служебных обязанностей или содержащими чрезвычайно важную информацию, то о них он никогда не будет сообщать американцам из соображений собственной безопасности.

Нужно заметить, что вторичное командирование Полякова в Индию было не совсем понятно не только для него самого, но и для ряда работников ГРУ. Во-первых, его предыдущая работа в Индии, хотя и была оценена удовлетворительно, но прошла не без недостатков. В то время руководство ГРУ много занималось возникшей конфликтной ситуацией между рядом его оперативных работников, завершившейся отзывом 4 офицеров из страны. Во-вторых, в данное время у Полякова со здоровьем было совсем не в порядке, его уже длительное время мучило очень высокое артериальное давление и его с таким давлением отправляли в длительную командировку в страну с жарким климатом. В-третьих, он уже больше 3 лет не работал в центральном аппарате ГРУ, отошел от оперативной работы, не имел никакого отношения к данному направлению и, следовательно, для всех являлся человеком со стороны. Все это являлось для Полякова темой для постоянных размышлений и анализа возникшей проблемы. Конечно, жизнь и работа в условиях постоянной угрозы разоблачения со стороны советской контрразведки, не оставлявшее его ни на минуту напряжение, безусловно, сказывалось и на состоянии его здоровья, и на восприятии и оценке жизненных ситуаций. Он много думал и пришел к выводу о проводимой органами КГБ и руководством ГРУ его разработке по подозрению в шпионаже. Он понимал, что за столь длительный срок сотрудничества с американскими спецорганами было просто невозможно не допустить каких-то ошибок, которые, взятые порознь или в совокупности, вполне могли послужить основанием для возникновения соответствующих подозрений в отношении него.

Пытаясь разобраться по мере возможности в создавшемся положении, Поляков в разговоре с начальником Управления кадров ГРУ генерал-лейтенантом С.К. Изотовым высказался о своем нежелании выезжать в новую командировку в Индию. Выяснил, что Изотов абсолютно непричастен к выдвижению его кандидатуры на эту должность. Как сказал ему начальник Управления кадров ГРУ, данное решение принято самим начальником ГРУ генералом армии П.И. Ивашутиным. Поляков понял, что отказываться от поездки нельзя.

В начале декабря 1979 г. Поляков был приглашен на беседу к Ивашутину. Беседы у него с Петром Ивановичем не получилось, так как постоянно трезвонили телефонные звонки. Находясь в кабинете начальника ГРУ, он стал свидетелем крайне интересного разговора, содержавшего сверхважную и ценную разведывательную информацию. Речь шла о том, чтобы переодеть в афганскую военную форму еще две-три группы советских солдат из состава диверсионной бригады ГРУ и направить в Афганистан для захвата аэродромов. В любом другом случае Поляков мог бы считать получение этих сведений как большую удачу, но тогда он отнесся крайне настороженно к этому, учитывая сложившееся впечатление относительно своей разработки со стороны советской контрразведки, и потому рассматривал данный разговор Ивашутина по телефону исключительно в свете вышеупоминавшегося рассказа сотрудника КГБ Лебедева о выявлении агента ЦРУ в МИД СССР, то есть в качестве правильности своего подтверждения о проводимой КГБ при участии руководства ГРУ его разработки. В конце концов весь инструктаж свелся к тому, что Ивашутин спросил о его готовности к выезду и пожелал успешной работы.

В период подготовки в Центре к 2-й командировке в Индию Поляков ознакомился с новым положением о ГРУ, согласно которому получалось, что с этого времени старшие оперативные начальники и резиденты ГРУ в странах практически полностью лишались всяких оперативных прав, полномочий и какой-либо самостоятельности в своей работе. Дело в том, что новое положение обязывало даже заведение любого нового знакомства для последующего изучения (не говоря уж о вербовке) предварительно согласовывать с Центром. Это в значительной степени осложняло для него поддержание контактов с американскими разведчиками в Индии на легальной основе. Кроме того, по всему чувствовалось, что в ближайшее время должна резко измениться обстановка в Афганистане, а, следовательно, и вокруг советского посольства в Индии. Поляков сделал вывод, что сразу по прибытии в Индию он, не мешкая, восстановит связь с американцами и затем будет поддерживать ее исключительно на конспиративной основе.

Собираясь к отъезду, он взял с собой часы-радиосигнализатор и коробочку с таблетками для проявления тайнописи. И то и другое счел нежелательным оставлять дома. Радиоприемник вместе с инструкцией и условиями радиосвязи в Москве спрятал в квартире, поместив в полости вентиляционного канала в ванной комнате. Туда же положил и разведзадание. Письма-прикрытия, шифртаблички для нанесения тайнописи, инструкции по ее нанесению, а также по зашифровке и расшифровке тайнописных сообщении оставались в том же виде, как и были, то есть заклеенными в обложке книги «Жизнь на природе».

Снова в Индии (1979—1980 гг.). В середине декабря 1979 г. Поляков вылетел в Дели, жена его осталась по семейным делам дома и прибыла в Индию перед самым Новым годом.

Он сразу же постарался восстановить связь с американской разведкой. В этих случаях на приемах по случаю отъезда В.Н. Фекленко и своего прибытия в Индию беседовал на эзоповском языке с военным атташе и тот обещал ему скорую встречу с сотрудником ЦРУ.

Надо отметить, что во время представления его в Дели по поводу вступления в должность официальным индийским властям, а также военным атташе других стран, большинство из них не скрывали своего удивления по поводу вторичного направления Полякова в Индию. В практике подобные случаи были столь редки, что невольно вызывали у представителей дипломатического корпуса и местных должностных лиц любопытство, а то и настороженность. Не только в Индии, но и в других странах, где до этого побывал Поляков с женой, считалось, что второй раз разведчика-руководителя в одно и то же государство направляли только в особых случаях, в силу его прежних заслуг или каких-то профессиональных особенностей, когда его личное присутствие было крайне необходимо. Отсюда и была такая реакция на появление Полякова на должности военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при посольстве СССР.

Прошло всего три дня, и Поляков получил приглашение на ланч к военному атташе США. Естественно, никому из своих сотрудников не стал говорить об этом, а легендировал свой отъезд в город полученным приглашением от одного индуса – организатора ближайшей охоты.

В доме у военного атташе США и состоялось знакомство Полякова с американским разведчиком Вальдемаром, работавшим в посольстве США в Индии под прикрытием должности атташе. С этого момента и до отъезда из Дели в Москву в июне 1980 г. Поляков поддерживал связь только с этим американским разведчиком. На вид ему можно было дать от 28 до 32 лет. Был он ниже среднего роста, фигура рыхловатая, по-видимому, со спортом разведчик не очень дружил, лицо славянского типа, все заросшее. Одевался небрежно, что, по всей видимости, объяснялось его должностью прикрытия. В обращении с Поляковым всегда был деликатным и внимательным, а иногда и заискивавшим, то есть можно сказать, что он вел себя как студент с уважаемым профессором, от которого многое зависит. Таким он оставался на всех конспиративных встречах. Изменилась, правда, только его внешность. По совету Полякова он после первой встречи сбрил усы и бороду.

На встречу с Вальдемаром Поляков взял с собой несколько журналов «Военная мысль» из числа накопившихся в резидентуре со времени его отъезда из Индии в 1976 г., а также кассету с фотопленкой снятых в Москве документов, которая не уместилась в контейнере при последней закладке в тайник «Тран».

Вальдемар рассказал ему, что фотографии всех документов, присланных через тайники в американский разведцентр, получились хорошими, «как надо». Поляков рассказал американцу об увиденных в Центре перехваченных и расшифрованных советскими дешифровальными службами телеграфных сообщений военного атташе США в Индии своему руководству. Поляков предупредил американского разведчика, что необходимо принять соответствующие меры против этого. Сообщение ошеломило Вальдемара, он решительно заявил, что такого не может быть и уважаемый господин генерал ошибается. Тогда он пересказал ему содержание тех сообщений, полагая, что не сложно будет убедиться при сличении им сказанного с текстом телеграмм. Американец обещал в срочном порядке проверить эту информацию. Об услышанном в кабинете начальника ГРУ Ивашутина в телефонном разговоре относительно направления советских подразделений в Афганистан для захвата аэродромов Поляков рассказывать не стал из соображений личной безопасности.

Затем были намечены порядок и условия проведения дальнейших конспиративных встреч с учетом сложившейся ситуации в отношениях между военными представительствами социалистических и капиталистических стран. Было решено отказаться от встреч в гостиницах и перенести их проведение в книжные магазины, располагавшиеся возле делийских рынков. Данный вариант отрабатывался с учетом увлечений Полякова литературой и в связи с этим его частыми посещениями различных книжных лавок и магазинов. Остановились проводить встречи в дневное время, в основном в предобеденное.

Тут следует отметить, что в конце 1979 г. резко осложнилась международная обстановка. После ввода в ДРА ограниченного контингента советских войск представители практически всех стран, за исключением социалистических, прекратили с советскими гражданами все контакты. Возглавили эту провокационную кампанию американцы, а за ними потянулись многие зависимые от них страны. С этого момента советских граждан никуда не приглашали и к ним никто не приходил. Только к весне 1980 г. представители социалистических стран сами стали организовывать свои приемы, посещая друг друга в таком узком кругу.

Контакты с местным населением также были сведены на нет. Близ территории советского посольства часто проходили антисоветские манифестации, реакционно настроенные лидеры разных партий готовили против советских граждан провокации, поэтому выходить за пределы городка без соответствующего разрешения никому не позволялось. В такой обстановке было трудно устанавливать новые связи, поддерживать прежние контакты. Поляков отказался даже от поездок на охоту и рыбалку.

На первой встрече, обсудив все вопросы и отработав примерный график встреч на будущее, Вальдемар спросил, как господин генерал распорядится относительно времени передачи и размера потребных ему денежных сумм. При этом американский разведчик пояснил, что они готовы, как и прежде, предоставлять в его распоряжение любые суммы, как только он их запросит. Учитывал, что данная командировка за границу наверняка являлась для него последней, что сама продолжительность ее, как представлялось ему, могла оказаться меньшей по сравнению с прочими, а также произошедший за последние годы значительный рост цен на продукты и товары, то Поляков ответил Вальдемару, что ему потребуются теперь несколько большие суммы, чем получал раньше. Конкретного размера он не назвал, оставив на усмотрение американского разведчика.

В дальнейшем с января по июнь 1980 г. Поляков провел еще 9 конспиративных встреч с сотрудником ЦРУ Вальдемаром, в ходе которых передал собранные по службе сведения, а также материалы оперативной переписки разведаппарата с Центром и получил различные предметы шпионской экипировки.

Так, на явке в феврале 1980 г. в книжном магазине возле рынка «Хан Маркет» Поляков получил новый быстродействующий приемопередатчик и программу радиосвязи с американской разведкой в Москве. Тогда же он возвратил вывезенный из СССР для проверки использовавшийся радиосигнализатор.

На встрече в июне 1980 г. перед отъездом в отпуск в СССР Поляков получил от Вальдемара «Новую стандартную энциклопедию рыболова-спортсмена» на английском языке с закамуфлированными в обложке письмами прикрытия, шифртаблицами, инструкциями по их использованию при зашифровке тайнописных сообщений, инструкциями по нанесению и проявлению тайнописи; подзарядное устройство марки «Сони», комплект аккумуляторных батарей марки «Кадника» для приемопередатчика; инструкцию по связи с американским разведцентром на случай выезда за границу, вшитую в кожаную подложку брелока для ключей, условия связи на Москву на случай невозвращения из отпуска – тайник «Киев» и место постановки графического сигнала о готовности к проведению данной тайниковой операции «Ботинки».

В ходе этих конспиративных встреч Поляков передал американской разведке пленки со следующими документами:

указаниями Центра по разведывательной работе на 1980 г.;

письмом Центра с оценкой и анализом работы, проделанной разведаппаратом в 1979 г. и т.д.

Тогда же он сообщил американцам:

данные на 55 генералов и офицеров из числа руководящего состава ГРУ, политотдела, Управления кадров, 1—6-го, 8—11-го оперативных управлений и Информации, 1-го и 2-го специального направлений по состоянию на 1979 г.;

о состоянии и результатах работы дешифровальной службы ГРУ;

о принадлежности к КГБ СССР 23 офицеров, работавших под прикрытием различных должностей советских официальных представительств в Индии и др.

На конспиративных встречах Вальдемар передал Полякову 25 тысяч индийских рупий и 500 долларов США.

На десятой встрече, состоявшейся в доме Полякова, Вальдемар с каким-то уныло-виноватым видом рассказал о том, что в апреле 1980 г. в США, в нью-йоркском издательстве «Харпер» вышла книга бывшего сотрудника ЦРУ Д.К. Мартина, в которой в документально-публицистической форме освещалось противоборство американских и советских спецслужб с конца 30-х по начало 70-х годов. Как указывается в книге, в работе нал ней были использованы многочисленные документы, с которых был снят присвоенный им ранее гриф секретности. В качестве главных героев повествования с американской стороны выступали сотрудники ЦРУ У.К. Харви и Дж. Дж. Энглтон, с именами которых связаны такие известные события, как сооружение берлинского тоннеля, расследование дела супругов Розенберг, пресечение деятельности К. Филби, организация заговоров с целью убийства Ф. Кастро и др.

В книге раскрывался один крайне важный эпизод из деятельности американских спецслужб. В выдержке, процитированной Вальдемаром, говорилось, что в начале 60-х годов на контакт с ФБР вышел один офицер ГРУ из числа сотрудников Постоянного представительства СССР при ООН и предложил свои услуги для работы против своей страны.

Вальдемар тут же начал заверять, что здесь речь идет не о Полякове, а о сотруднике ГРУ Чернове, о котором кое-что знал их бывший сотрудник, автор этой книги. Поляков же ему не был известен. Техник Нью-Йоркской резидентуры Чернов, рассказывал Вальдемар, являлся наркоманом, и он в 1962 г. обратился в ФБР за получением наркотиков в обмен на информацию.

Как поведал Полякову Вальдемар, Чернов передавал американцам средства тайнописи и другие материалы, к которым имел доступ по роду службы. По возвращении Чернова из командировки в СССР с ним американцы поддерживали связь в течение двух лет в Москве, а затем потеряли его из поля зрения.

Рассказывая все это, Вальдемар очень волновался, говорил, что Поляков находится на грани провала и все из-за этой проклятой книги, к которой ЦРУ не имеет никакого отношения. Ведь он может случайно попасть под подозрение советских контрразведывательных органов.

Позже, оставшись один, Поляков попытался разобраться в создавшейся ситуации и понять, для чего, с какой целью ему было сообщено о Чернове. Постепенно у него созрело мнение, что в своей логике рассуждений американцы не пошли дальше существовавших у них представлений о постановке судебной системы и процесса доказывания вины человека. По законам США, каждый человек сам обязан доказывать свою невиновность и в связи с этим волен приводить соответствующие доказательства. Следовательно, как понимали американцы, если такая проблема встанет перед их особо ценным агентом «Бурбоном», то ему будет достаточно указать на Чернова как человека, вызывавшего у него подозрения и раньше, и тогда заинтересуются и займутся им, он признается и в конце концов подозрение с «Бурбона» будет полностью снято, а сам вопрос будет исчерпан. То есть, как получалось у Полякова, они «отдали» ему Чернова сознательно, тем более что связь с ним давно утрачена и он для них безвозвратно потерян.

Тут следует ради объективности отметить, что Поляков в период нахождения во второй командировке в США неплохо знал Чернова и общался с ним. Он не раз обращал внимание на некоторые странности в поведении этого человека. Так, он замечал, что по всем признакам техник резидентуры вел себя, как пьяный человек, и в то же время совершенно не ощущалось никакого запаха. Поляков как-то однажды поинтересовался у него, не клизмой ли он вводит в себя спиртное, на что тот рассмеялся. После этого сообщения Вальдемара все стало на свои места.

В конце беседы на этой же десятой конспиративной встрече Вальдемар завел разговор о том, что ЦРУ готово в любое время принять Полякова у себя на тех же условиях, о которых ему не раз говорилось и раньше, то есть с сохранением звания и высокой материальной обеспеченности как в данное время, так и в будущем. Вальдемар не раз ему повторил, что его ценят и он не будете стесненным или ущемленным ни в чем.

Поляков тут же вспомнил разговор с Диллоном, происшедший в 1-й командировке в Индии, который говорил, что они предоставят ему возможность жить в США, там, где он захочет, работать советником или консультантом с сохранением звания, а затем он будет получать пенсию наравне с их сотрудниками соответствующего должностного положения. Тогда Диллону он ответил, что Америку любит, но жить у них не сможет.

Точно так же Поляков ответил и Вальдемару, заявив, что при всех условиях будет нести свой крест до конца, но в США переезжать не намерен.

27 июня 1980 г. Поляков вылетел в СССР в отпуск, вывозя в своем багаже часть шпионской экипировки.

Конец «Бурбону» (1980—1988 гг.). По прилете в Москву Поляков отчитался в Центре о проделанной работе в Индии и ушел в очередной отпуск, хотя и понимал, что над ним сгущаются тучи, тем не менее каких-либо изменений в поведении руководства пока не замечал и ожидал дальнейшего развития событий.

По возвращении из отпуска представился начальнику 2-го управления ГРУ генерал-лейтенанту В.Г. Молчанову, который в беседе рассказал, что из КГБ в ГРУ поступил документ, согласно которому Поляков в связи с производившимися встречами с индусом Митрой в Дели попал в поле зрения индийских контрразведывательных органов. Вскоре индийским контрразведчикам стало известно о передаче Митрой ему каких-то документов. Генерал Молчанов зачитал некоторые выдержки из письма КГБ и заявил, что данные обстоятельства заставляют отложить на какое-то время возвращение Полякова в Индию. Поляков понял, что положение его становится все хуже и хуже, но пока ничего из шпионской экипировки уничтожать не стал.

С начала октября по 15 ноября 1980 г. Поляков находился в распоряжении ГРУ. В ноябре 1980 г. его буквально в принудительном порядке направили на диспансеризацию и вскоре положили на обследование в госпиталь им. Бурденко, где он находился больше месяца. За это время у него подтвердили ишемию сердца, повышенное давление, болезнь почек и еше кучу болезней. После выхода из госпиталя стало известно, что «что по состоянию здоровья» он отстранен от дальнейшей командировки, что явилось для него серьезным сигналом опасности. К тому же в полу кухни он обнаружил дырку, просверленную снизу. Он еше раз пришел к выводу, что находится под контролем. И вот здесь он решил предпринять срочные меры по уничтожению всех имевшихся у него компрометирующих материалов. Вынул закамуфлированные в книге «Жизнь на природе» письма-прикрытия, инструкции, шифрблокноты и все сжег в туалете. Затем вынул из тайничка оба радиопередатчика, отвез на дачу и там уничтожил, рассеяв потом все остатки. Таким образом избавился от всего, что могло бы свидетельствовать о его связи с американской разведкой. Все… кроме инструкции, находившейся в подложке брелока. Он его просто потерял в своей квартире, а потом и вообще забыл о нем. Именно этим объясняется, что инструкция оказалась не уничтоженной. Тайнописную копирку не стал уничтожать, понимая, что никто и никогда не сможет ее найти. Ни о каком поддержании связи с американцами он даже и не помышлял, было не до того.

По существу, единственными компрматериалами на этот момент являлись те, которые находились в Индии. Поляков понимал, что его дальнейшее положение в значительной мере будет зависеть от того, найдут или не найдут в его вещах в Индии таблетки для проявления тайнописи или инструкции в письме-прикрытии, замаскированные в обложке «Энциклопедии рыболова». С трепетом он ждал доставки в Москву багажа.

В этот же период Поляков стал иногда замечать за собой на улице слежку. Сложившаяся обстановка была такова, что ему стало совершенно ясно – работу с американцами надо окончательно прекращать в связи с его активной разработкой.

Наконец, в конце 1980 г. поступил багаж. В связи с организованным на таможне досмотром вещей Полякову стало понятно, что это сделано с целью сокрытия следов, которые могли бы свидетельствовать о проверке их в Индии. Формальным предлогом для досмотра послужило наличие в багаже малокалиберной винтовки марки «Винчестер», выменянной у военного атташе США в Индии полковника Кинга в период его первой командировки в Индию. С тех пор эта винтовка оставалась в распоряжении офицеров атташата и тут вдруг оказалась в его багаже.

Разбирая багаж дома, Поляков вздохнул с облегчением: таблетки для проявления тайнописи и «Энциклопедия рыболова» были в целости и сохранности. Это немного успокоило его, и он не стал их даже сразу уничтожать. Уничтожил он все прибывшее из Индии лишь весной 1986 г.

12 января 1981 г. Поляков приказом министра обороны СССР был назначен начальником направления ГРУ. И тут вдруг его поставили в известность, что нет необходимости в его ежедневных приходах на работу, предложив оставаться дома, а, когда возникнет необходимость, его вызовут. 31 августа 1981 г. Поляков был уволен в запас по ст. 59 п. «б» (по болезни) в соответствии с положением о прохождении воинской службы офицерским составом ВС СССР.

Не желая сидеть дома без работы, он устроился на какую-то административную должность в НИИ русского языка им. А.С. Пушкина. Однако ему там не очень понравилось, и он через два месяца уволился и с тех пор больше нигде не работал. С этого периода и до последних дней в теплое время года он почти постоянно находился на даче в Челюскинской, перестраивая ее, на охоту почти не выезжая, но зато стал заядлым грибником, часто бродил по ближним к Челюскинской лесам. С наступлением холодов возвращался домой и до следующей весны погружался в общественно-партийную деятельность. Активно участвовал в жизни парторганизации ЖЭК № 1, где входил в состав партбюро. Постоянно где-то выступал с лекциями, ходил на встречи с молодежью. Зимними днями часто не выхолил из кабинета, занимаясь подготовкой статей для журнала «Охота», отвечал на письма читателей, рецензировал готовившиеся к печати материалы. И так жизнь его текла вплоть до ареста 7 июля 1987 г.

* * *

24—27 ноября 1987 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании с участием государственного обвинителя – главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции В.С. Попова и защитника – адвоката Московской городской коллегии адвокатов В.И. Скуратовича рассмотрела уголовное дело в отношении Д.Ф. Полякова.