Текст книги "Предатели"

Консул Гросс подтвердил, что Винс Крокетт являлся секретарем-архивистом посольства США в Москве, а Бекки Крокетт его жена.

Затем в присутствии супругов Крокетт, консула Гросса и сотрудника Протокольного отдела МИД СССР В.В. Иванова был вскрыт выброшенный из машины Крокетта на Костомаровской набережной контейнер, в котором оказались:

инструкции разведцентра для агента и условия конспиративной связи с ним;

шифрблокноты и средства тайнописи;

пять заранее подготовленных писем на подставные адреса в США для пересылки тайнописной информации;

разведывательные задания;

советские деньги в сумме триста руб.

По факту задержания Крокетта в присутствии консула Гросса были составлены соответствующие протоколы, подписывать которые американцы отказались.

Как свидетельствовали эти шпионские материалы, Филатову предписывалось собирать и сообщать американской разведке информацию о деятельности ГРУ Генштаба ВС СССР. В них давалась положительная оценка всей предыдущей его работе и сообщалось, что в США на его личный счет внесено около тринадцати тысяч долларов.

Таким образом, захват с поличным Крокетта, наряду с уже упоминаемым задержанием при аналогичных обстоятельствах американской разведчицы Петерсон, свидетельствовали о наращивании спецслужбами США разведывательной работы против Советского Союза.

3 сентября 1977 г. председатель КГБ при СМ СССР Ю.В. Андропов и министр иностранных дел СССР А.А. Громыко направили в ЦК КПСС докладную записку «О захвате с поличным при проведении шпионской акции сотрудника посольства США Крокетта».

В ней Ю.В. Андропов и А.А Громыко предложили: «В интересах разоблачения и компрометации подрывной деятельности американской разведки представляется целесообразным поручить МИД СССР заявить послу США в Москве решительный протест по поводу недозволенных действий американского дипломата Крокетта, объявив его персоной нон грата.

В тот же день ЦК КПСС согласился с предложениями председателя КГБ при СМ СССР и министра иностранных дел СССР. 4 сентября 1977 г. послу США в Москве был заявлен решительный протест по поводу недозволенных действий американского дипломата Крокетта. Через несколько дней он за действия, несовместимые со статусом дипломата, был выдворен из СССР.

Нужно отметить, что советским контрразведчикам приходилось еще не раз слышать фамилию Крокетта. В ноябре 1989 г. Крокетт, будучи одновременно 1-м секретарем посольства США в Бангладеш и резидентом ЦРУ в этой стране, участвовал в Дакке в вербовке другого советского предателя из ГРУ, полковника Баранова, разоблаченного в 1992 г. уже российскими контрразведчиками.

Что ему не хватало. Филатов Анатолий Николаевич родился в 1940 г. в селе Старый Карабулак Саратовской области, по национальности мордвин, из крестьян. Отец его, участник Великой Отечественной войны, был награжден рядом советских орденов и медалей.

В 1955 г., окончив семилетнюю школу в родном селе, поступил на учебу в Вольский сельскохозяйственный техникум. В 1959 г. по окончании техникума работал зоотехником в совхозе «Искра».

В сентябре 1960 г. Филатова призвали на службу в Советскую Армию. С октября 1960 г. по сентябрь 1962 г. проходил службу в Северной группе войск в 52-м отдельном полку связи сначала курсантом полковой школы, а затем командиром отделения и заместителем командира взвода. Нужно отметить, что служба ему давалась легко, являлся отличником Советской армии.

Командование отмечало его как одного из усердных, дисциплинированных и исполнительных младших командиров. В сентябре 1962 г. в виде поощрения был направлен на учебу на курсы, переименованные вскоре в факультет ускоренной подготовки военных переводчиков Военного института иностранных языков при Военной академии бронетанковых войск. В 1963 г. его как одного из лучших слушателей факультета приняли в Коммунистическую партию. В 1964 г. женился, в 1965 г. у него родился сын Павел.

В сентябре 1964 г. по окончании вышеназванного факультета ему было присвоено воинское звание «лейтенант» и он зачисляется в распоряжение ГРУ Генштаба ВС СССР. Пройдя соответствующую подготовку, в январе 1965 г. направлен в заграничную командировку в качестве переводчика военного атташе при посольстве СССР в Лаосе, где пробыл до марта 1968 г.

Возвратившись в СССР, работал старшим референтом – начальником направления Центра, который готовил для компартий ряда стран Азии, Африки и Латинской Америки кадры для военно-боевой работы.

Все хорошо складывалось у Филатова – недавнего сельского парня: он быстро продвигался по службе и к концу 60-х годов был уже капитаном. Чтобы не останавливаться на достигнутом, поступил учится на заочное отделение Военного института иностранных языков, который успешно окончил в 1973 г. Его семье в Москве предоставили неплохую квартиру, он приобрел машину. В 1969 г. у него родился второй ребенок – дочь Вера.

По окончании института, пройдя специальную подготовку в ГРУ с мая по июнь 1973 г. по плану, которым предусматривалось дать ему уровень знаний, необходимых для ведения разведки в Алжире с легальных позиций без использования агентурных методов, он выехал во вторую свою зарубежную командировку. На этот раз он отправился в Алжир на 3 года. Официальная у него должность называлась – шофер-переводчик военного атташата при посольстве СССР в Алжире.

В круг его обязанностей входили хозяйственное обеспечение военно-представительской деятельности аппарата военного атташе, ведение делопроизводства по официальной переписке военного атташе, работа в качестве переводчика военного атташе, обработка местной прессы, закупка книг и журналов для военного атташата. Кроме того, военный атташе ставил ему отдельные ограниченные информационные и оперативные задачи, соответствовавшие уровню его подготовки. Так, ему поручались конспиративные отправления контрольных писем в другие страны и т.д. В тайниковых операциях он не участвовал.

В начале июля 1973 г. Филатов с семьей прибыл в Алжир. По прибытии он сразу включился в работу, в которой у него не все ладилось. Машина, которой он управлял, несколько раз попадала в аварии, что сказывалось на всей работе сотрудников военного атташата, часть из них считали его виновным в этом, хотя не все аварии были по его вине. Его несколько раз отстраняли от управления машиной.

Однажды, это было в самом начале февраля 1974 г., он по заданию военного атташе был направлен в книжный магазин г. Алжира за покупкой литературы по вопросам этнографии, быта, обычаев алжирцев. Обойдя ряд магазинов, он ничего не нашел из необходимой литературы и возвращался домой. На одной из маленьких, узеньких улиц около него остановилась легковая машина. Приоткрылась дверца, и он увидел миловидную незнакомку, 23—24 лет, которая с небольшим акцентом на французском языке предложила подвезти его до местожительства. Сев в машину, они разговорились. Он сообщил ей, что является сотрудником посольства СССР в Алжире, бродил по городу в поисках этнографической литературы, касающейся Алжира, но ничего не нашел. Женщина мило улыбнулась и заявила, что дома у нее имеется довольно много книг по данной тематике, и пригласила к себе, сообщив ему, что зовут ее Нади. Представился и он своим настоящим именем.

Жила она в отдельной трехкомнатной квартире в доме, который располагался в Булонском лесу. Она показала ему много книг по этнографии Алжира на французском и английском языках. По ее сообщению, книги эти принадлежали ее мужу-журналисту, который в данное время в Европе. Он выбрал две книги. Нади разрешила их взять с собой с последующим возвратом. Поблагодарив незнакомку за книги, он сказал ей, что очень торопится. Приготовив быстро кофе, они столь же быстро выпили его по чашке, и он ушел.

Дня через три, вечером, Филатов отправился в магазин за продуктами, который располагался в километре от его местожительства. Возвращаясь из магазина с покупками в руках, он встретил Нади за рулем машины. Они мило поприветствовали друг друга, и она радостным голосом сказала, что нашла очень интересную книгу по этнографии Алжира и готова ему на время отдать, но, правда, нужно заехать за ней домой.

В квартире Нади дала ему объемную книгу на французском языке, он занялся ее просмотром, а она пошла готовить кофе. Поставив на стол кофе и бутылку коньяка, Нади включила музыку. Весело болтая, они выпили, потом еще и еще. Вскоре голыми оказались в постели. От Нади он ушел через час с книгой в руке, хмельной головой и предчувствием какой-то свершившейся большой беды.

Через несколько дней Филатов вечером возвращался из советского посольства домой. На одной из улиц г. Алжира остановилась машина, и сидевший за рулем мужчина лет 45 предложил подвезти его. Филатов сел в машину, где он сообщил о себе, что является сотрудником советского посольства в Алжире. Мужчина представился ему Эдвардом Кейном, 1-м секретарем специальной американской миссии – службы защиты интересов США при посольстве Швейцарии в Алжире.

Недалеко от дома Филатова Кейн остановил машину около столба с фонарем, свет от которого падал прямо в кабину машины. Вытащив из кармана конверт, он предложил посмотреть его содержимое. Филатов увидел около десятка фотографий, которые изображали его и Нади во время полового сношения.

Филатов растерянно смотрел на Кейна, а тот заявил, что хочет его выручить и предложил, чтобы изредка они встречались, обменивались мнениями о событиях в Алжире. Филатов понял, что Кейн предлагал ему стать шпионом. Он высказал опасение, что последствия подобных встреч могут стать для него нежелательными и опасными. Кейн настаивал, что встречи их будут редкими и говорить он с ним будет об Алжире, этом африканском регионе, и предложил ему подумать, назначив день следующей встречи.

Затем они поехали к вилле Кейна, которую он называл «Сан-Катрин» – Святая Катерина. Со стороны вилла выглядела очень большой, необыкновенно зеленой и довольно дорогой. Здесь должна произойти их первая конспиративная встреча. Кейн высадил Филатова за полкилометра от его дома и тот, понурив голову, пошел домой, понимая, что попал в пренеприятнейшую историю.

Будь он сильным и волевым человеком, сообщил бы сразу руководству атташата о случившемся, но Филатов смалодушничал, струсил. Он думал, что если доложит о происшедшем с ним, то его сразу откомандируют в Советский Союз, исключат из членов КПСС, уволят из Советской армии. А у него жена и двое детей. Он их очень любил и боялся нанести им страшную душевную травму.

В назначенный Кейном день на встречу с ним Филатов не пошел, надеясь, что, может, все обойдётся и американец не будет приставать к нему.

Однако надеждам Филатова не суждено было сбыться. В него вцепился мертвой хваткой профессиональный разведчик. В ЦРУ он начал работать с 1951 г., после окончания Гарвардского университета. Затем в 1951—1954 гг. проходил обучение в университетах Стамбула и Анкары, состоя одновременно на службе в отделе анализа департамента армии США. После этого был замечен под «крышей» дипломата на работе в посольствах США в Египте, Турции, Пакистане, Ливии, Сенегале.

С июля 1973 г. под прикрытием 1-го секретаря американской миссии – службы защиты интересов США при посольстве Швейцарии в Алжире он появился в этой стране, где возглавил резидентуру США.

С декабря 1974 г., то есть после установления дипломатических отношений Алжира и США, он 1-й секретарь посольства США в Алжире и одновременно резидент ЦРУ США.

С первых дней пребывания в Алжире Кейн стремился установить контакты среди советских дипломатов, у которых интересовался распределением обязанностей между различными сотрудниками советского посольства. Кейн поддерживал контакты с военным атташе, иногда встречался с некоторыми советниками посольства СССР, корреспондентом ТАСС. Наибольший интерес он проявлял к вопросам алжиро-советского сотрудничества. Свой интерес среди военных атташе объяснял тем, что правительство США поручило ему следить за вопросами в данной области ввиду отсутствия в миссии США военного атташе.

При установлении контактов проявлял навязчивость, в общении старался показать себя этаким простачком, выдвигал тезис об объединении американцев и европейцев, в том числе и советских людей против «желтой расы».

Большую помощь в сборе необходимой информации ему оказывала жена, Кейн Фелис, хорошо владевшая французским языком, образованная интеллигентная женщина, разбиравшаяся в искусстве и литературе. Сам он увлекался коллекционированием ковров и парусным спортом, имел собственную яхту.

Кейн был довольно обеспеченным человеком, имел виллы в Вашингтоне и Нью-Йорке. В 1974 г. купил 20 га земли около национального парка. Здесь невольно напрашивается вопрос: «Не купил ли он этот участок земли за премиальные деньги от вербовки Филатова?»

Вот с таким человеком, профессионалом разведывательного ремесла, судьба столкнула Филатова, недавнего сельского парня, не только неопытного советского разведчика, но и совсем неподготовленного, неискушенного в житейских трудностях человека.

Резидент ЦРУ в Алжире Кейн, осведомленный о жизни в советской колонии и дипломатическом составе советского посольства, хорошо знавший советских дипломатов по фамилиям, занимаемым должностям, выполняемым ими функциям и т.д., обратил внимание на Филатова потому, что сразу по приезде в Алжир его стали ругать, обвинять в совершении разного рода автоаварий, хотя в некоторых из них он не был виноват. Его отстраняли от управления машиной, и он пешком, понуро бродил по алжирским магазинам, выполняя очередное хозяйственное задание своего руководства. Он обиделся, а держать обиженных в резидентуре всегда очень опасно, о чем свидетельствуют материалы на сотрудников разных советских спецслужб, изменивших своей Родине. От них, обиженных, всегда можно ждать чрезвычайных происшествий.

Кейн заметил душевное состояние нового сотрудника советского посольства в Алжире, умело расставил сети своей резидентуры и тот угодил к Нади в «медовую ловушку», о которой Филатову талдычили десятки раз преподаватели на курсах спецподготовки и кадровики при заполнении им специальных анкет.

Ведь Филатов имел допуск к секретным и совершенно секретным материалам, давал подписки о неразглашении государственной и военной тайны СССР, был ознакомлен с «Основными правилами поведения советских граждан, выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны», согласно которым в числе других требований запрещалось устанавливать случайные связи с женщинами, предписывалось достойно вести себя и соблюдать бдительность.

Все позабыл обиженный капитан Филатов, и в результате у него теперь было два пути. Первый путь: пойти к руководству и во всем сознаться. Вины у него пока большой не было, и самое страшное, что ему грозило – это откомандирование в Советский Союз и какое-то наказание по партийной линии. Но страх, трусость, воображаемое возмездие в его воспаленном мозгу за совершенный проступок перебороли у него чувства честности, патриотизма, преданности советскому народу. Филатов выбрал второй путь: измену Родине, который презираем в любом обществе.

23 февраля 1974 г. советский военный атташе в Алжире устраивал прием по случаю дня Советской армии, и Филатов, как один из занимавшихся организацией данного приема, знал, что на него приглашен и Эдвард Кейн. Американец прибыл на прием одним из первых, но к Филатову не приближался, как будто он его не замечал. И только к концу приема, когда около Филатова никого не было, Кейн приблизился к нему и почти шепотом сказал, что ждет его у себя, и назвал день, который во время следствия Филатов никак не смог вспомнить.

В назначенный день Филатов был у Кейна на вилле Святая Катерина. Беседа шла в основном об Алжире. На вопрос, кем он работает в посольстве, Филатов ответил, что переводчиком военного атташе, и сообщил тому о ненормальных отношениях со своим руководством. На этой встрече Филатов высказал Кейну опасение дальнейших встреч на его вилле, и тот пообещал подобрать для встреч другое место. И действительно, вскоре их встречи стали проходить на конспиративной квартире ЦРУ, расположенной в г. Алжире в районе бульвара Телями. Здесь, на этой квартире, Филатов встречался с резидентом ЦРУ в Алжире Эдвардом Кейном и его преемником около 70 раз, на которых передавал им собранную информацию. Здесь же, на этой квартире, он прошел курс обучения работы с тайнописными средствами, шифровки и дешифровки, работе с радиосредствами, а также получил шпионскую экипировку, которую привез в Москву обманным путем без таможенного досмотра по фиктивному документу как дипломат.

За время сотрудничества с американской разведкой Филатов передал Кейну такие сведения:

о структуре центрального аппарата ГРУ Генштаба ВС СССР и размещении некоторых его служб в Москве, должностном положении, званиях и фамилиях отдельных руководителей этого ведомства и его подразделений;

о существовании в Москве 161-го учебного центра, подчиненного спецнаправлению ГРУ, воинском звании и фамилии начальника данного спецнаправления;

о целевом назначении и структуре 161-го учебного центра, местах его дислокации, количестве сотрудников и контингенте лиц, из которых комплектовался преподавательский состав, воинских званиях и фамилиях руководителей этого центра, порядке отбора слушателей для подготовки в нем с перечислением стран, откуда они прибыли, принципах и сроках их подготовки, проживании и обучении слушателей на конспиративных квартирах, конкретных местах проведения практических занятий с ними;

о принадлежности к ГРУ 26 советских военнослужащих и 13 сотрудниках КГБ, работавших под определенным прикрытием в Лаосе в 1965—1968 гг. и Алжире в 1973—1976 гг.;

о количественном составе советских военных специалистов в Алжире и направленности их деятельности;

об обстановке в посольстве СССР в Алжире и взаимоотношениях между сотрудниками, о проводимых в посольстве мероприятиях по воспитанию и сплочению коллектива.

В начале 1976 г. по заданию Кейна Филатов в помещении советского посольства в АНДР из секретного доклада о вооруженных силах Алжира за 1975 г., составленного в аппарате военного атташе, выписал и передал американцам сведения о количестве и типах танков, самолетов, артиллерийских орудий, ракет, военных кораблей и другой военной техники, а также о численности и дислокации военных формирований АНДР.

В марте – апреле 1973 г. Филатов сфотографировал и передал Кейну около 50 листов политического отчета о работе советского посольства в Алжире за 1975 г.

В апреле 1976 г. Филатов был передан на связь другому сотруднику ЦРУ, якобы генералу. С тех пор вплоть до отъезда его из Алжира, то есть до августа 1973 г., он поддерживал шпионскую связь непосредственно с «коллегой» Кейна. Других данных о нем Филатову не было известно.

В июне – июле 1979 г. на конспиративной квартире ЦРУ на бульваре Телями от «коллеги» Кейна Филатов получил инструктивное задание о сборе в СССР информации разведывательного характера, подробные указания о способах поддержания конспиративной связи с разведкой США, прошел спецподготовку, необходимую для работы с шифрами, средствами тайнописи, миниатюрной фотоаппаратурой и организацией приема запланированных для него кодированных радиограмм.

В июле 1976 г. от этого же сотрудника ЦРУ Филатов получил шпионское снаряжение: две инструкции по сбору и условиям передачи разведке США интересующих ее сведений, в том числе о способах дальнейшей связи, средства для тайнописи, письма прикрытия для нанесения тайнописи и пересылки шифрованной информации по почтовому каналу, миниатюрный фотоаппарат, закамуфлированный под газовую зажигалку, стереофонические головные телефоны-наушники, специальный прибор-приставку к приемнику для точной настройки радиоприемников на заданные частоты.

Вместе с шпионским снаряжением «коллега» Кейна вручил Филатову советские деньги в сумме 40 тысяч рублей и 24 золотые монеты царской чеканки, достоинством 5 руб. каждая. Все это по приезде в СССР было спрятано им в тайниках его квартиры. Ранее Филатов получил от американцев вознаграждение за шпионскую работу 10 тысяч алжирских динаров. Перед самым отъездом в СССР американцы выдали ему еще 5000 руб. Тогда же «коллега» Кейна сообщил Филатову, что на его имя в одном из иностранных банков ежемесячно будет зачисляться 800 долларов США.

По прибытии в августе 1973 г. в СССР Филатову был предоставлен отпуск, после чего приказом по ГРУ он был переведен в резерв ГРУ. 29 декабря 1973 г. приказом начальника ГРУ он назначен младшим научным сотрудником центрального НИИ исследования и прогнозирования военного потенциала зарубежных стран, где вскоре был переведен на должность научного сотрудника. Нужно отметить, что Филатов являлся активным коммунистом, до дня ареста был секретарем партийного бюро отдела.

Одновременно с этим Филатов в СССР продолжил свою связь с американской разведкой. Выполняя задание ЦРУ, в декабре 1976 г. – январе 1977 г. с помощью ранее полученного от американцев специального электронного прибора и имевшегося у него транзисторного радиоприемника начал осуществлять прием вначале учебных, а затем боевых радиограмм односторонней радиосвязи Франкфуртского радиоцентра американской разведки. За это время получил 11 радиограмм.

В феврале, марте, июне 1977 г. изготовил к отправил американской разведке три шифрованных тайнописных агентурных сообщения.

Первое тайнописное сообщение было подготовлено им в ночь с 29 на 30 января 1977 г. во время ночного дежурства и отправлено 7 февраля 1977 г. по почтовому каналу с помощью письма-прикрытия с подстройкой под иностранного туриста. В нем Филатов, уведомив американцев об успешном приеме кодированных радиограмм, сообщил, что его назначили на работу во вновь созданный НИИ ГРУ, который будет заниматься изучением военного потенциала зарубежных стран, изложил сведения о структуре НИИ и запланированном количестве его сотрудников, о контингенте лиц, из которых комплектуется управление этого НИИ, перечислил воинские звания и фамилии руководства института, выписав эти сведения из имевшейся в распоряжении дежурного схемы оповещения командного состава войсковой части. В этом же донесении обещал сообщать американцам данные об офицерах ГРУ.

В начале марта 1977 г. после расшифровки очередной радиограммы подготовил текст второго донесения ЦРУ США, сообщив в нем, что институт, в котором он работает, находится в стадии комплектования и никаких исследовательских работ пока не ведет, поставил в известность американцев об отсутствии у него в тот момент доступа к конкретной секретной информации, что будет обладать ею к концу года, в связи с чем просил отнестись с пониманием к его служебному положению.

В июне 1977 г. Филатовым было отправлено в разведцентр третье тайнописное сообщение. В нем он проинформировал разведку США о безуспешной попытке обнаружить и изъять описанную по радио шпионскую закладку в условленном месте «Река», сообщал о плохой слышимости передаваемых ему радиограмм, предложил по собственной инициативе использовать запасной канал связи, предусматривавший личную встречу Филатова в Москве с представителем ЦРУ США.

* * *

К маю 1978 г. следствие по делу Филатова было закончено. 10 мая 1978 г. начальником группы Следотдела КГБ Э.А. Харитоновым было составлено обвинительное заключение по его уголовному делу. 17 мая 1978 г. это заключение утвердил заместитель Главного военного прокурора.

10—14 июля 1978 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании в Москве в составе председательствовавшего – члена Верховного суда СССР полковника М.А. Марева рассмотрела уголовное дело по обвинению Филатова.

Здесь следует отметить, что как в ходе следствия, так и судебного разбирательства Филатов во всем чистосердечно признался и раскаялся в совершенном им преступлении.

14 июня 1978 г. Военная коллегия Верховного суда СССР за измену Родине в форме шпионажа в пользу США по п. «а» ст. 64 УК РСФСР приговорила Филатова А.Н. – к исключительной мере наказания расстрелу.

Помилован. А в это самое описываемое нами время на другом континенте, в Соединенных Штатах Америки, ФБР были арестованы сотрудники нью-йоркской резидентуры КГБ СССР Черняев и Энгер. Так называемая «Вудбриджская двойка» была задержана американскими спецорганами на провокационной подставе.

Осуществленная американскими спецслужбами провокация в отношении советских граждан – сотрудников Секретариата ООН послужила основой для развертывания, при поддержке администрации США, разнузданной кампании шпиономании, в которую были вовлечены американские радио, телевидение и печатные средства массовой информации. В них широко муссировались и распространялись по этому поводу различные домыслы и кривотолки.

Вскоре между советской и американской сторонами завязываются тайные переговоры по поводу судьбы Черняева и Энгера. С американской стороны в переговорах участвовали руководитель Совета национальной безопасности при президенте США Картере Збигнев Бжезинский и заместитель помощника президента США по национальной безопасности Дэвид Аарон. С советской стороны в тайных переговорах принимали участие посол СССР в США А.Ф. Добрынин и ответственный сотрудник посольства СССР в США Васев. Советские дипломаты путем шифртелеграмм регулярно извещали Комитет госбезопасности о ходе переговоров.

В середине августа 1978 г. в Белом доме состоялась одна из первых встреч Аарона с Васевым. В ходе продолжительной беседы Аарон заявил, что американская сторона готова освободить «Вудбриджскую двойку», но только в обмен на освобождение арестованных в СССР диссидентов Гинзбурга, Петкуса, Щаранского, Орлова, Винса, Лукьяненко, Коваленко, Слепака и Нуделя. Одновременно с освобождением этих «борцов за права человека», как называл этих людей Аарон, он заявил, что США проявляет большой интерес к возможности освобождения и Филатова.

Высокопоставленному чиновнику США Васев ответил, что они обязательно передадут в Москву условия обмена на освобождение Энгера и Черняева, заметив, что ни о каком освобождении Филатова не может быть и речи, в этом деле советская сторона будет действовать только в соответствии с нашим законодательством. Советский дипломат замолчал, молчал и Аарон, обдумывая, по-видимому, ответ собеседника.

Тут Васев взглянул на американца и произнес, что об освобождении Филатова не может быть и речи, а вот спасти ему жизнь, которой он лишается по вине американских разведывательных служб, это дело администрации.

Аарон отреагировал на это вопросом: на какой срок заключения может рассчитывать Филатов, если он будет помилован.

Васев сказал, что наивысший срок заключения в СССР – 15 лет.

На этом закончилась встреча Васева с Аароном, который попросил сообщить о сегодняшней беседе в Москву, а он доведет состоявшийся разговор до сведения президента США Картера и Бжезинского. И еще Аарон попросил, чтобы дальнейшие все вопросы, связанные с судьбой Филатова, решались только непосредственно с Белым домом, без участия посольства США в Москве.

Сразу после ареста американцами Черняева и Энгера советские спецслужбы делали все возможное, чтобы освободить попавших в беду сотрудников нью-йоркской резидентуры.

ВГУ было привлечено к участию в мероприятиях по оказанию давления на администрацию США с целью освобождения арестованных советских граждан, работавших в Секретариате ООН, и жена Филатова – Т.С. Филатова.

После осуждения к смертной казни Филатова его жена, Тамара Спиридоновна, преподавательница одной из московских школ, была допущена к нему в Лефортовский изолятор. На этой встрече он подробно рассказал ей, что работал на американцев и был их агентом на протяжении довольно длительного времени. Он плакал, умоляя простить его, просил ничего не говорить детям, что он осужден как изменник Родины. Он сообщил ей, что из тюрьмы написал письмо президенту США Картеру, в котором указывал, что работал на них и хочет, чтобы он спас ему жизнь. Это письмо-обращение к Картеру он вручил руководству изолятора и просил отправить его адресату в США, но боится, что его письмо по каким-либо причинам в Белый дом не дойдет. Поэтому ей следует тоже подумать и написать Картеру или какому-нибудь высокопоставленному чиновнику из администрации президента США и попросить их вмешаться в его защиту.

И вот здесь интересы советских спецслужб совпали с интересами осужденного к смертной казни Филатова и его жены. КГБ СССР был настроен на то, чтобы любым путем вытащить из американской тюрьмы своих сотрудников, арестованных за разведывательную деятельность в США. И тут у оперативников 2-го главка возникло предложение: нужно торговаться с американцами, чтобы за помилование Филатова они освободили Черняева и Энгера. При этом использовать в игре с американцами жену Филатова, которую в известность об арестованных в Нью-Йорке Черняеве и Энгере не ставить.

В пятницу 1 сентября 1978 г. Тамара Филатова встретилась в одном из московских парков с двумя американскими журналистами и поведала им историю своего мужа Анатолия. Она сразу сообщила им, что на их номера телефонов она вышла с помощью своих друзей. Показав журналистам свой советский паспорт, чтобы они могли убедиться в ее личности, она рассказала, что ее муж Анатолий Филатов осужден советским судом к расстрелу за шпионаж в пользу США. Из тюрьмы, рассказывала Филатова американским журналистам, он писал президенту Картеру и просил его спасти ему жизнь, убеждая того вмешаться в его дело.

Взволнованная, со слезами в глазах Тамара журналистам говорила, что она не может молчать. Если американская общественность узнает, что Филатов написал президенту США, то появится шанс спасти ему жизнь.

Она сказала, что на решение обратиться к представителям западной прессы ее толкнуло отчаяние и ее дети, сын 13 лет и дочь 9 лет. Ради них она пошла на эту встречу. Если жизнь мужа будет спасена, то она сможет рассказать детям, что их отец отбывает тюремное заключение за какое-нибудь уголовное преступление, но не измену. Сейчас ее дети думают, что он в командировке.

Далее Тамара рассказала, что после осуждения мужа она встречалась с ним в Лефортовской тюрьме и он сообщил ей о своем обращении к Картеру, так как был долгое время их агентом и работал на США. Он надеется, что Картер спасет ему жизнь.

Ее очень беспокоило психическое состояние Анатолия. Он в отчаянии. Только и думает о том, что решение о приведении смертного приговора может быть принято завтра или в любой день. Анатолий страшно мучается.

Затем Тамара сообщила журналистам, что письмо мужа к Картеру было вручено советским официальным лицам с тем, чтобы они отправили его адресату, но, очевидно, оно так и не было получено в Белом доме. Поэтому она решила публично заявить о положении Анатолия.