Текст книги "Предатели"

Глава 2
«Суперкрот XX века»

Данная глава посвящена «Суперкроту XX века», кадровому сотруднику ГРУ генерал-майору Д.Ф. Полякову, который верой и правдой почти 25 лет служил американским спецслужбам и нанес огромный вред Советскому государству. Об этом предателе опубликовано много статей в российской печати, Интернете, снят о нем документальный фильм. Кроме того, корреспондентом Британской радиовещательной корпорации Томом Мэнгоулдом в 1991 г. была издана книга «Беспощадный воитель», в которой он подробно рассказал об агенте спецслужб США Полякове.

Цель данной публикации собрать воедино общеизвестные факты из жизни и деятельности этого агента американских спецслужб. Показать работу советских контрразведчиков, разоблачивших предателя, который получил, правда с большим запозданием, справедливое наказание.

Провал за провалом. Несмотря на большие трудности в нелегальной работе, резидентура ГРУ в Нью-Йорке, в которую входили советские офицеры, действовавшие под прикрытием сотрудников представительств СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН, заработала. Была восстановлена агентурная связь с рядом еще довоенных агентов, а также завербованы новые, успешно шла работа по подбору новых кандидатов на вербовку, по подбору мест встречи с агентурой, тайников и мест постановки условленных сигналов. Центр регулярно обеспечивался документальными материалами по агентурной обстановке работы в США, необходимыми для работы с нелегальных позиций. Резидентура успешно справлялась со сбором информации по военным и военно-техническим вопросам, в том числе по ядерному вооружению, лазерной технике и т.п.

Успехи в нелегальной работе резидентуры были налицо, в связи с чем в январе 1957 г. в ГРУ на базе направления по нелегальной разведке было создано 1-е управление. В 1957—1959 гг. было проведено несколько операций по выводу в США ряда разведчиков-нелегалов, с которыми нью-йоркской резидентурой обеспечивалась агентурная безличная связь, в то же время оперативники резидентуры активно работали над совершенствованием этой связи.

За достигнутые положительные результаты в разведывательной работе оперативные работники резидентуры в Нью-Йорке не раз поощрялись руководством ГРУ: объявляли им благодарности, награждали деньгами и ценными подарками, повышали в воинских званиях и оперативных должностях. Некоторые из оперативных работников были отмечены государственными наградами.

И вдруг в 1962, 1963 и 1964 годах среди советских нелегалов начались провалы. И среди первых проваленных советских агентов в США оказался «Дарк» – Дунлап Джек Эдуард, сержант 1-го класса, дешифратор и техник-анализатор при начальнике Агентства национальной безопасности США. «Дарк» поставлял весьма ценную для советских властей информацию и в первую очередь касавшуюся планируемых пролетов американских самолетов-шпионов над территорией СССР. От него же поступали и многие другие разведывательные сведения по Советскому Союзу, которыми располагали американцы, в том числе о строительстве и перемещении по территориальным водам СССР американских подводных лодок.

Нужно отметить, что получаемые от «Дарка» данные о пролетах самолетов-шпионов использовались Н.С. Хрущевым на внешнеполитической арене. Впервые эта информация фигурировала в беседе Н.С. Хрущева с американским послом в Москве после того, как в районе Свердловска был сбит 1 мая 1960 г. самолет, который пилотировал Пауэрс. Тогда представителю США было заявлено, что советской стороне известно о замышляемых новых подобных акциях, и, в случае их повторения, СССР будет вынужден предпринять определенные меры по обеспечению собственной безопасности.

23 сентября 1960 г. Н.С. Хрущев на ХV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке вновь затронул этот вопрос и теперь уже эта информация прозвучала перед всеми представителями ООН, что дало, возможно, толчок американским контрразведывательным органам для организации розыска канала утечки секретной информации.

Здесь следует отметить, что в это время к Хрущеву в Нью-Йорк из Вашингтона ездил советский военный атташе Родионов, который добился приема и в личной встрече просил советского лидера не упоминать эти секретные данные, так как они ставили под удар агента ГРУ. Однако единственное, что удалось добиться военному атташе, так это меньшей конкретизации использовавшихся в докладе данных, поскольку Н.С. Хрущев хотел назвать и районы ближайших пролетов самолетов-шпионов. Через некоторое время ФБР предприняло подходы к «Дарку» через налоговое ведомство. Сержант толком не смог объяснить его инспекторам источники своих денежных средств, благодаря которым он сумел за короткий срок приобрести много дорогостоящих предметов и вещей. Находясь на грани ареста, он предпочел ему летом 1963 г. самоубийство. О нем, как советском шпионе, тогда много писалось в американской прессе.

Здесь следует добавить, что по делу «Дарка» в ходе операции по связи ФБР были схвачены оперативные сотрудники резидентуры в Нью-Йорке Выродов и Прохоров, которые американцами были объявлены персонами нон грата.

В 1963 г. резидент в своем отчете в центр доносил, что провал «Дарка» и выдворение наших сотрудников значительно сузили возможности общения оперативного состава с местным населением. В связи с этим связь с агентами была временно прекращена.

Летом 1962 г. под «колпак» американских КРО попала «Мэйси» – Доброва М.Д., капитан ГРУ, находившаяся с 1954 г. на нелегальной работе в США. Являясь владелицей большого косметического салона в центре Нью-Йорка, она использовала его в качестве прикрытия в оперативной работе. Будучи арестованной ФБР, ей было предложено сотрудничество с американскими спецорганами, но «Мэйси» отказалась. Через некоторое время ее освободили под надзор полиции. Разведчица сумела на какое-то время скрыться на севере США, в районе Чикаго, где в 1963 г., бросившись с балкона гостиницы, покончила жизнь самоубийством, о чем сообщалось в американских газетах.

Почти одновременно с арестом «Мэйси» в апреле 1963 г. был задержан американцами на встрече с агентом «Беджерсом» и ее оператор полковник П.Е. Масленников, находившийся в США на работе под прикрытием сотрудника представительства СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН. Показав ему фильм, как он носовым платком стирал сигналы со стены, поставленные «Мэйси», фэбээровцы пытались завербовать Масленникова, оказывая на советского офицера угрозы, шантаж и психологическое давление. Однако разведчик от всего отказался и потребовал связать его с советскими представителями в Нью-Йорке. Вскоре он был отпущен американцами, после чего командованием отправлен на родину.

В это же время был задержан и агент «Норд», на допросе, длившемся несколько часов, один из ничего не добившихся американских контрразведчиков, в запальчивости бросил ему в лицо: «Признавайся! Мы все знаем, ты советский разведчик – тебя же предали».

В сентябре 1962 г. ФБР был арестован «Дрон» – Драммонд Нельсон, чернокожий американец, поддерживавший контакт с советской резидентурой ГРУ с 1957 г. Он передавал информацию о военно-морских боевых системах, противолодочной электронике, материально-техническом обеспечении подводных лодок и по другим вопросам. Осужден американским судом к пожизненному тюремному заключению.

Работать становилось все труднее. Тут следует отметить, что в 50-х – начале 60-х годов советская резидентура в Нью-Йорке полностью контролировала каналы радиосвязи КРО в США. В резидентуре успешно работал пост радиоперехвата переговоров американских спецслужб во время ведения внешнего наблюдения за советскими гражданами. Оперативные сотрудники резидентуры знали даже свои псевдонимы, по которым они проходили по сводкам у американцев.

И тут вдруг в августе 1962 г. американская контрразведка провела дополнительные эффективные меры по защите в эфире радиопереговоров своих бригад наружного наблюдения. В частности, была введена новая система кодирования радиопереговоров между сотрудниками наружного наблюдения и объектов слежки из числа работников советских учреждений в г. Нью-Йорке, а также полностью заменены обозначения названий мест города.

Кроме того, как было установлено советской военной разведкой, в конце 1962 г. служба наружного наблюдения была усилена и увеличено число ее стационарных постов наблюдения за советскими гражданами.

Понятно, что эти обстоятельства еще более осложнили работу оперативным сотрудникам ГРУ в Нью-Йорке.

А аресты среди советских разведчиков-нелегалов в США продолжались. В июле 1963 г. ФБР арестовало советских агентов «Саниных», с которыми при встрече были задержаны оперативный работник «Альберт» (полковник Егоров) и его жена. Им было предъявлено обвинение в поддержании связи с указанными разведчиками-нелегалами. «Альберт» и его жена были освобождены из тюрьмы только в октябре 1963 г., а «Санины» в сентябре 1964 г. осуждены к тюремному заключению, о чем сообщалось в газете «Лос-Анджелес таймс».

Продолжать рассказывать об арестованных советских разведчиках-нелегалах можно и дальше, но нам кажется, что это не вызывается дальнейшей необходимостью.

Агентурная обстановка в США в эти годы оставалась крайне неблагоприятной. Американские пресса, радио и телевидение выступили с целой серией статей и передач против СССР. В январе 1963 г. перед предпринимателями выступил директор ФБР Эдгар Гувер с заявлением о том, что все дипломаты социалистических стран являются подготовленными разведчиками. Одновременно с этим в газетах появились статьи, описывавшие подробно методы работы советской разведки при вербовке американских военнослужащих. Весной 1963 г. по телевидению состоялись две передачи, посвященные работе ФБР «по разоблачению» советских дипломатов, объявленных в США «нежелательными лицами». Были показаны фотографии этих людей. По телевидению ежедневно крутились фильмы, показывавшие деятельность «шпионов», работавших на социалистические страны.

Во время поездок советских людей по территории США вокруг них вводился строгий режим. Как правило, за советскими гражданами следовало 3—4 машины американских контрразведывательных органов. Их агенты, не скрываясь, заходили вместе с ними в рестораны, располагались в тех же отелях.

По сути, аресты ликвидировали почти всю агентурную сеть. Они нанесли серьезный ущерб работе нью-йоркской резидентуре. Центр был вынужден с июля 1963 г. запретить проведение в Нью-Йорке активной разведывательной деятельности. Вскоре руководство ГРУ ликвидировало нелегальное 1-е управление, созданное в 1957 г. В январе 1964 г. командование резидентуры ГРУ из Нью-Йорка в своем отчете в центр указывало: «Условия для проведения активной разведывательной работы в Нью-Йорке продолжают оставаться сложными, КРО располагает большими силами и средствами и знает многие методы нашей работы и активно ведет работу по предупреждению нашей разведывательной деятельности».

Естественно, каждый провал Центром анализировался, по ним назначаемые руководством ГРУ комиссии проводили соответствующие расследования, которые занимались выяснением причин, приведших к провалам. В итоге комиссии выявляли недостатки общего плана, то есть основываясь на предположениях о возможности таковых либо при подготовке разведчиков, либо в силу низких морально-политических и личностных качеств разведчиков или агентуры, либо в неквалифицированной организации агентурной связи офицерами резидентуры.

За упущения в работе из ГРУ увольнялись старые опытные работники, дискредитированные выводами комиссий, так как проваленными в основном оказались их источники или они сами были схвачены американскими контрразведчиками. В общеорганизационных упущениях обвинялся заместитель начальника ГРУ вице-адмирал Л.К. Бекренев, курировавший американскую линию работы.

Ни одна из комиссий не пыталась рассматривать происшедшие провалы под углом зрения возможной измены со стороны кого-либо из сотрудников ГРУ, какого-нибудь глубоко законспирированного американского «крота».

Правда, в 1964 г. выяснилось, что под контролем американцев работал с 1962 г. сотрудник ГРУ нелегал «Сан» (Каарло Туоми), о чем в то время широко освещалось в американских СМИ. На основе полученной информации принимавшие в расследовании дела «Сана» руководящие и оперативные сотрудники ГРУ всю вину по этому делу возложили на офицеров резидентуры Внуковского и Галкина, сделав при этом вывод, что именно с их помощью спецслужбам США удалось так много узнать о советской военной разведке, в результате чего были нанесены столь чувствительные удары по резидентуре в Нью-Йорке. По-видимому, такой вывод устраивал тогдашнее руководство советской военной разведки, ведь всем так надоела эта проблема. И она без достаточной глубины в исследовании была на время прикрыта.

Однако провалы среди агентуры советской военной разведки в США продолжались. В 1966 г. американской контрразведкой был арестован Уэйлен Уильям Генри, подполковник американской армии, начальник шифровального отдела в Комитете начальников штабов Министерства обороны США, поставлявший секретную информацию о ядерном оружии, ракетных системах, планах стратегической авиации и американских войсках в Европе. Федеральным судом США осужден к 15 годам тюремного заключения.

В 1967 г. ФБР арестован штаб-сержант Главного штаба ВВС США Бекенгаут Геберт, который был осужден к тридцати годам тюремного заключения.

Проваленным агентом советской военной разведки оказался и Поль Ван дер Донк, в агентурную сеть ГРУ ГШ он был включен в июле 1972 г., имел псевдонимы «Тиль», «Марк», «Кант». В 1984 г. был арестован в Бельгии по обвинению в шпионаже в пользу СССР и палатой уголовного суда г. Брюсселя в 1987 г. осужден.

Необходимо отметить, что советская военная контрразведка, начиная с 1962 г., то есть с момента первых провалов советских разведчиков и агентов в США, неоднократно анализировала причины частых неудач советской военной разведки, искала возможного предателя в ГРУ, но, к сожалению, в то время никто в поле зрения чекистов не попадал. Однако нужно отметить, что интуиция ряду из них подсказывала, что американский «крот», отличающийся необыкновенной дерзостью и фантастическим везением, где-то в самом сердце военной разведки глубоко затаился и ведет свою продажную работу.

И вот наконец в июне 1980 г. агентура ПГУ КГБ подтвердила: в ГРУ ГШ Вооруженных сил СССР действует агент спецслужб США. Как это всегда бывает, в поле зрения военных контрразведчиков попала целая группа сотрудников ГРУ, на которых еще с давних пор велось дело оперативной разработки «Родник». И среди подозреваемых лиц оказался генерал-майор Д.Ф. Поляков, находившийся в заграничной командировке в Индии в качестве советского военного атташе.

По указанию начальника 3-го управления КГБ генерал-лейтенанта Н.А. Душина постановлением 1-го отдела этого управления на Полякова заводится дело оперативной проверки под псевдонимом «Дипломат», с окраской «измена Родине в форме шпионажа». По согласованию с начальником ГРУ П.И. Ивашутиным Поляков под благовидным предлогом отзывается из Индии в СССР. Созданной из сотрудников 1-го отдела 3-го управления КГБ СССР оперативной группой, в соответствии с утвержденным руководством КГБ СССР планом, был проведен комплекс значительных по объему агентурных, оперативно-технических и аналитических мероприятий. В июне 1980 г. на квартире «Дипломата» в Дели оперативниками 3-го управления совместно с сотрудниками ПГУ КГБ проводился негласный осмотр его квартиры, в процессе которого была обнаружена пробирка с таблетками. Как впоследствии пояснил арестованный Поляков, это были средства тайнописи, полученные им от американцев. Однако в то время, к сожалению, неправильно сделанный в ОТУ КГБ СССР их анализ не позволил уже тогда, то есть в 1980 г., разоблачить «Дипломата» как агента ЦРУ. Необходимо отметить, что Поляков был необыкновенно удачливым человеком, фарт ему всегда сопутствовал как на охоте и рыбалке, так и в разведке. Ведь других примеров такого длительного сотрудничества с вражеской разведкой в истории советских спецслужб нет.

При реализации оперативных замыслов по делу спецпроверки «Дипломат» активно использовалось наружное наблюдение. При этом постоянно учитывалось знание им приемов и методов проведения этого острого чекистского мероприятия. Поэтому наблюдение велось, как правило, с закрытых постов с соблюдением строгих мер конспирации.

3-е управление (военную контрразведку) по линии руководства КГБ длительное время курировал заместитель, а с 1981 г. первый заместитель председателя КГБ СССР Г.К. Цинев, имевший к этому времени уже почти 30-летний опыт работы в чекистских органах. До этого ему пришлось руководить самыми важными контрразведывательными подразделениями в системе КГБ – 2-м Главным и 3-м управлениями. В процессе своей деятельности Георгий Карпович часто интересовался ходом работы по делам оперативного учета, в особенности на лиц, подозревавшихся в шпионаже к измене Родине. Не раз проявлял Цинев повышенный интерес и к ходу чекистской работы по делу оперативной проверки на «Дипломата». Да и как не увлечься таким делом, ведь боевого советского генерала, военного атташе, активного участника Великой Отечественной войны его люди обвиняли в шпионаже и измене Родине.

Однажды это дело докладывал Г.К. Циневу начальник 1-го отдела 3-го управления, опытный военный контрразведчик, за плечами которого была большая чекистская работа. Доклад у него сразу как-то не сложился, генерал-полковник часто задавал ему какие-то каверзные вопросы, на некоторые из них у него не было ответов. Цинев начал осыпать его упреками, что за столь длительный срок работы по делу «Дипломата» оперативной группой не собрано доказательной базы на подозреваемого, не добыто никаких вещественных доказательств. А ведь в основе работы оперативника и следователя органов КГБ по добыванию вины подозреваемых должны быть вещественные доказательства – не раз подчеркивал своим оперативникам Цинев. Поэтому он потребовал начать оперативно собирать доказательства вины или невиновности «Дипломата», а пока он не увидел серьезных улик в деле Полякова, что в действительности так и было на период доклада.

В 1999 г. группой сотрудников ФСБ бы издана книга «Лубянка 2. Из истории отечественной контрразведки», в которой рассказывается и о разоблачении Полякова. В ней повествуется, что задолго до его ареста военные контрразведчики докладывали руководству КГБ о необходимости углубленной проверки «Дипломата». Однако один из бывших заместителей председателя КГБ, от которого зависела санкция, ответил: «Генерал-разведчик не может быть предателем». Впоследствии военный контрразведчик А. Терещенко в своих воспоминаниях[59]59
  Терещенко А. Оборотни из военной разведки. Девять предательств сотрудников ГРУ. М., 2004.


[Закрыть] назвал этого заместителя председателя КГБ СССР. Это был, по его утверждению, Г.К. Цинев.

Это утверждение в отношении Цинева вызывает сомнения, что такой опытный, необыкновенно осторожный и щепетильный человек мог так заявить начальнику 1-го отдела 3-го управления. Тем более что санкция на углубленную проверку «Дипломата» у военных контрразведчиков была. Как уже писалось выше, углубленная проверка «Дипломата» ими в соответствии с утвержденным руководством КГБ планом проводилась в 1980 г., и они делали все, что было в таких случаях необходимо. Другое дело, что военной контрразведкой к этому времени не было собрано никаких доказательств его связи с американцами. И, конечно, грубейшая ошибка в ОТУ КГБ СССР, связанная с анализом таблеток тайнописи, помогла «Дипломату» оставаться на свободе еще почти целых 6 лет.

К тому же, как было на практике рассмотрения дел оперативного учета, окончательное решение по важным шпионским делам, а ДОР на «Дипломата» являлось, без сомнения, таковым, принимал сам председатель КГБ СССР. Ему представлялась докладная записка с предложениями по делу и визами как начальника Управления КГБ, в производстве которого находилось также дело, так и куратора из числа заместителей председателя КГБ, а также других лиц, имевших отношение к проверке или разработке.

Затем вялотекущая проверка «Дипломата» продолжалась до октября 1985 г., то есть до того момента, когда резидентурой ПГУ КГБ в Вашингтоне от начальника отдела ЦРУ Олдрича Эймса, пошедшего на контакт с КГБ в апреле 1985 г., были получены данные на ряд сотрудников КГБ и ГРУ, работавших на американцев. И среди названных таких изменников Родине Эймс указал и на Полякова. Теперь фантастической удаче и необыкновенно длительной карьере этого американского шпиона подходил конец.

После ряда проведенных сотрудниками 3-го Главного управления КГБ оперативно-технических и агентурных мероприятий дело оперативной проверки на «Дипломата» переводится в ДОР с окраской «измена Родине в форме шпионажа». Все получаемые оперативной группой на «Дипломата» материалы оперативно докладывались председателю КГБ СССР В.М. Чебрикову. С января 1986 г. с его санкции сотрудниками 3-го ГУ совместно со Следственным отделом КГБ исследуется возможность реализации ДОР путем возбуждения уголовного дела и проведения оперативно-следственных действий, направленных на разоблачение Полякова как агента спецслужб США.

6 июля 1986 г. ему исполнилось 65 лет. Свой юбилей он отмечал дома, в квартире на улице Калинина, д. 37/12, доставшейся его жене, Н.П. Киселевой, от ее родителей. Собралось довольно много родственников и бывших сослуживцев, выступавших с приятными для его слуха речами, отмечавшими его заслуги перед Родиной, партией и родным разведывательным сообществом. Было много телефонных звонков с поздравлениями. Позвонил ему и его бывший заместитель по факультету Военно-дипломатической академии, который тепло поздравил с юбилейной датой и пригласил его на следующий день посетить академию. По его словам, они собирают ветеранов, имеющих склонность к научно-исследовательской работе, чтобы использовать их опыт и знания в написании учебных пособий для слушателей академии. Поляков согласился прибыть в бюро пропусков академии к 10 часам 30 мин. Впоследствии, уже на судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, он 24 ноября 1987 г. скажет: «Когда мой бывший заместитель вызвал меня в академию, я уже знал, что иду на арест».

И на этот раз интуиция старого американского шпиона не подвела. В здании академии, что на улице Народного ополчения, его действительно ждали сотрудники группы «Альфа» 7-го управления КГБ СССР во главе с полковником Г.Н. Зайцевым, которому со своими товарищами пришлось уже неоднократно участвовать в арестах шпионов. А руководил операцией по захвату этого прожженного агента ЦРУ начальник 1-го отдела 3-го Главного управления КГБ генерал-майор А.А. Моляков.

Помня случай, происшедший в июне 1977 г. при аресте американского шпиона А.Д. Огородника, чекисты быстро переодели Полякова в бюро пропусков в спортивный костюм. Тогда оперативники позволили Огороднику остаться в своем костюме, в котором находилась авторучка. Воспользовавшись моментом, он надкусил колпачок авторучки, в котором находился сильнодействующий яд, и шпион умер моментально. С тех пор захваченных шпионов сразу переодевали, как правило, в спортивные костюмы.

В 11 часов 25 минут «Дипломат» был доставлен в Лефортово в Следственный отдел КГБ и передан со всеми изъятыми у него вещами и документами помощнику начальника этого отдела полковнику юстиции А.Г. Жучкову, которым уже было подготовлено постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Полякова и принятии его к своему производству. В 12 часов 50 минут Жучков объявил это постановление Полякову, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» статьи 64 УК РСФСР (измена Родине в форме шпионажа), о чем ему было объявлено под расписку.

Нужно отметить, что отставной генерал отнесся к этому довольно спокойно. Он лишь тяжело вздохнул и попросил у следователя бумагу, а затем написал первому заместителю председателя КГБ СССР генералу армии Ф.Д. Бобкову заявление о чистосердечном раскаянии.

12 сентября 1986 г. подполковник А.С. Духанин принял это уголовное дело к своему производству и приступил к расследованию, возглавив всю бригаду следователей.

«Перспективный офицер-разведчик, убежденный коммунист». Поляков Дмитрий Федорович родился 6 июля 1941 г. в гор. Старобельске Ворошиловградской области в семье бухгалтера, русский. В 1939 г., окончив среднюю школу в гор. Новочеркасске Ростовской области, поступил во 2-е Киевское артиллерийское училище, которое с отличием закончил в июне 1941 г. и был назначен в звании лейтенанта командиром взвода 245-го гаубично-артиллерийского полка, дислоцировавшегося в гор. Витебске.

С самого начала Великой Отечественной войны принимал активнее участие в боевых действиях против немецко-фашистских войск. На Западном фронте в районе гор. Ельни был контужен. В 1942 г. на фронте принят в ряды партии большевиков. Являясь лучшим командиром артиллерийской батареи, снайпером артиллерийской стрельбы на Карельском фронте, преподавал приемы стрельбы из советских минометов американскими минами. Создав из трофейных орудий группы кочующих батарей, подавил свыше десятка немецких дзотов. В составе разведывательных групп неоднократно ходил за языками за линию фронта.

Будучи с июня 1943 г. по январь 1944 г. помощником начальника разведывательного отделения штаба артиллерии 26-й армии Карельского фронта, более половины времени проводил на передовой, вылетал на аэрофотосъемку немецких позиций, поднимался на аэростате артиллерийского наблюдения. С переходом 26-й армии в наступление шел в боевом отряде, корректировал и контролировал огонь артгрупп.

В конце 1944 г. Полякову было присвоено звание майора и он назначен старшим помощником начальника разведывательного отделения штаба артиллерии 26-й армии 3-го Украинского фронта. Находясь в боевых порядках передовых частей – возглавлял наблюдательный пункт командующего артиллерией.

За участие в войне награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 2-й степени, медалью «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

В мае 1945 г. Поляков был назначен заместителем командира 36-го Пластунского полка 9-й Краснознаменной дивизии Кубанского военного округа. В июне 1946 г. он зачисляется слушателем разведывательного факультета в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Учась в Москве, он встретил Н.П. Киселеву, знакомую девушку еще с 1943 г. по Карельскому фронту, с которой в 1947 г. оформили брачные отношения. При этом его жена оставила себе свою девичью фамилию. О жилье не надо было думать, так как родители Киселевой оставили им довольно приличную квартиру. В 1948 г. у них родился их первенец, Игорь.

Как отмечали сослуживцы Полякова по академии, это был умный, высокоэрудированный офицер, всегда тянувшийся к знаниям. Он был заботливым сыном, любящим мужем, внимательным отцом. В академии активно занимался партийной работой, был секретарем парторганизации группы и членом партбюро курса.

В ноябре 1949 г. Поляков с отличием закончил академию, а в декабре был зачислен слушателем Краснознаменных Высших академических курсов офицеров разведки Генштаба ВС СССР. И эти курсы подполковник Поляков окончил на «отлично».

4 января 1951 г. начальник курса разведки Высших академических курсов генерал-майор Бедняков писал, что Поляков высокоподготовленный, эрудированный офицер. По моральным, политическим и деловым качествам достоин направления на работу в стратегическую разведку на должность помощника военного атташата (ВАТ). С этими аттестациями и выводами согласились заместитель начальника Краснознаменных Высших академических курсов по научной и учебной работе генерал-майор Маликов и начальник этих курсов генерал-лейтенант Евстигнеев.

Поляков был распределен в ГРУ и уже в январе 1951 г., согласно утвержденному плану, приступил к подготовке к длительной служебной командировке в США. Он прошел курс специальной (разведывательной) подготовки, сдав успешно зачеты по агентурной обстановке в стране пребывания, то есть в США, по общим вопросам агентурной разведки, работе легальных резидентур и т.п.

10 мая 1951 г. Поляков под расписку был ознакомлен с правилами поведения командируемых в капиталистических странах.

В заключении по подготовке подполковника Полякова указывалось, что к ней он относился серьезно и стремился детально и полно усвоить изучаемые вопросы. По своим личным качествам, общей и специальной подготовке способен выполнить поставленные ему оперативные задачи.

Согласно оперативному приказу Полякову был определен круг его функциональных обязанностей как офицера нью-йоркской резидентуры. В нем указывалось, что он командируется в США на должность офицера для поручений представительства СССР в Военно-штабном комитете ООН. Основными задачами Полякова по оперативной линии являлись:

– осуществление по указанию резидента связи с агентами;

– проведение работы по вербовке новых агентов;

– подбор мест встреч, тайников и мест для установки сигналов.

Одновременно с этим ему поручалась работа по сбору и обработке информации, касавшейся военных и военно-технических вопросов, а также давались указания по организации работы и соблюдению конспирации.

К месту назначения Поляков выехал 17 мая 1951 г. Вместе с ним следовала его жена и сын Игорь.

По прибытии в Нью-Йорк Поляковы поселились в дешевой гостинице, летом снимали дачу, а на осенне-зимний период – квартиру, материально жили скромно, так как у Полякова была довольно небольшая зарплата. Денег едва хватало на питание и приобретение минимума необходимых вещей из предметов одежды.

Поляков сразу приступил к работе. Трудился он много и самозабвенно. Первое время он тщательно изучал Нью-Йорк, пешком исходил пойти весь город. Позднее он стал брать с собой жену для прикрытия от наружного наблюдения спецслужб США. Они посещали отдельные магазины, где с целью маскировки покупали недорогие те или иные товары. Посещал «Трент» парки, где он проверял сохранность тайников, ставил какие-то сигналы.

Осенью 1951 г. в США свирепствовал грипп. У Поляковых тяжело заболел гриппом, давшим осложнение на мозг, сын Игорь. Его поместили сначала в больницу, расположенную рядом с дачей, а затем мальчик был переведен в госпиталь им. Рузвельта. Врачи госпиталя предлагали сделать ему черепно-мозговую операцию, но согласия на это представительства получено не было, так как предлагаемый путь лечения был очень дорог, порядка нескольких тысяч долларов.

Поляков возбудил ходатайство перед центром об откомандировании жены в Москву в связи с тяжелым заболеванием сына. Руководством ГРУ оно было удовлетворено.