Текст книги "Стальные Волки. Сектор заражения"

Глава 9

483 световых года от Земли. Межзвездное пространство. Борт инженерного корабля «Коперник»

После зачистки большей части корабля капитан Юдин отдал команду на запуск вращения гравитационной секции, и сейчас мы находились на мостике, где царила оживленная атмосфера. Несмотря на недавние бои и все еще продолжающуюся зачистку, команда «Коперника» выполняла свою работу на отлично и все посты работали как часы.

– Вот смотрите. – Я указал на ряд технологических элементов, виднеющихся на поверхности астероида.

После обнаружения этого объекта я из уважения уговорил капитана Юдина отправить зонд, хоть мог и не спрашивать. Зонд подобрался ближе к объекту, и сейчас мы рассматривали изображение станции с расстояния ста ксилометров, а в том, что это была станция, построенная на астероиде, ни у кого сомнений не возникло.

– Господин Волков, вы уверены, что это именно их технологическая архитектура? – с сомнением задал вопрос Юдин.

– Абсолютно! Вот это – плазменные генераторы, вот это – магнитные эмиттеры, – я поочередно обводил пальцем, – а это – массив гиперпространственных антенных решеток. Правда, здесь они покрывают практически всю поверхность астероида, но если взять отдельный модуль, то он точно такой же, как и на станции, которую мы захватили в системе Хадар. Да и еще всего по мелочи. Уверяю вас, Фёдор Артёмович, это их станция.

Юдин вглядывался в то, что я ему показывал, хмурил брови и после того, как я закончил, еще с минуту молчал, а затем спросил:

– Ну, допустим. И что вы предлагаете?

– Тут и думать нечего! – Любопытство просто распирало меня изнутри. – Я хочу подняться на борт этой станции.

Я услышал позади себя покашливание и, обернувшись, встретился с недовольным взглядом Турова.

– Михаил, я, конечно, все понимаю, но лезть туда с тем, что у нас есть, – чистое самоубийство.

Сдаваться я не собирался и, покачав головой, ответил:

– Там все мертво уже сотню лет. Ты же сам видишь ее состояние, даже на зонд никакой реакции. – Не заметив в его глазах понимания, вздохнул и добавил: – В общем, так, я в любом случае туда попаду, и если ты не желаешь помочь, то сделаю это сам. Только три десятка Волков возьму с собой.

Спустя сутки «Коперник» приблизился к станции на достаточное расстояние, чтобы можно было задействовать челноки. Туров много и долго распалялся о том, как все это опасно, но все же решил полететь со мной. Помимо него, моей гвардии и трех десятков Волков, я взял с собой Зарубина, который сам вызвался лететь, и это к лучшему, так как просить об этом я не мог, а у инженера гораздо больше опыта с техникой пришельцев, чем у меня.

Все время, пока шли споры и препирательства, меня не покидало ощущение, что мы обнаружили что-то важное, и это только подогревало мое желание попасть туда. Поэтому вскоре от борта «Коперника» отделились два челнока и медленно пошли на сближение с объектом. Мы уже не опасались систем защиты, так как до этого отправили еще парочку зондов для более детального осмотра и ничего не произошло, а когда и «Коперник» подошел ближе пятисот километров, не получив плазменным зарядом в борт, то все сомнения исчезли.

– Вон там проход на посадочную палубу. – Зурубин указал на темный проем в теле астероида, ткнув пальцем прямо в обзорные экраны.

Пилоты с «Коперника» отказались от такой почетной миссии, поэтому управление челноком я взял на себя. Но в такой ситуации ручное управление не требовалось, и я всего лишь прикоснулся к требуемой точке на объемной модели астероида, изображенного на консоли, и бортовой компьютер сам рассчитал необходимые маневры для достижения цели. Через пару секунд челнок кувыркнулся в пространстве и выдал серию тормозных импульсов. Это же повторил и второй челнок, который двигался полностью на автопилоте.

Спустя пять минут наш челнок входил в естественный разлом, на дне которого виднелись края проема техногенного происхождения. Внутри проема царила кромешная тьма, поэтому я потянулся к консоли и включил носовые прожекторы. В то же мгновение световые лучи выхватили внутреннее убранство посадочной палубы. Ничего примечательного, я уже много раз видел подобный интерьер, разве что мое внимание привлекла пара челноков, припаркованных в дальней части палубы.

Челнок подрабатывал маневровыми, медленно приближаясь к проему, а я посматривал на показания дальномера. И когда до входа оставалось меньше ста метров, неожиданно внутри посадочной палубы появился свет. Осветительные приборы словно нехотя зажигались, просыпаясь от столетней спячки и постепенно освещая все больше пространства.

Я отреагировал мгновенно, остановив челнок, и сразу же услышал взволнованный голос Турова:

– Не спеши, пусть сначала сядет второй челнок. Волки все проверят, и тогда сядем мы.

Как бы мне ни хотелось попасть внутрь, но с этим предложением я был склонен согласиться. Может, внешние системы обороны не работают, но они могли остаться в работоспособном состоянии внутри. Поэтому я поднял челнок немного повыше относительно проема и отдал приказ на второй челнок, и вскоре тот пролетел под днищем и устремился внутрь. Второй челнок не только был беспилотным, но и на его борту вообще отсутствовали люди, а набит он был именно теми тремя десятками Волков, которых мы взяли с собой.

Через минуту челнок сопровождения коснулся палубы, и даже в обзорные экраны было видно, как Волки выпрыгивают из открывшейся аппарели и начинают занимать пространство палубы. Я получал информацию об обстановке внутри непосредственно через свой интерфейс и сразу обратил внимание на то, что там есть гравитация. Земные ученые пока так и не разобрались с устройством искусственной гравитации, мы только могли ею пользоваться, не понимая, как это работает.

Спустя пару минут пришел сигнал, что периметр чист.

– Странно все это, – заявил Туров, когда и наш челнок сел на палубу. – На их станциях и кораблях, с которыми мы сталкивались, системы вообще не реагировали на нас, а здесь все иначе. Будто нас ждали.

– Или вообще кого-нибудь, – ответил я, выходя из челнока.

И как только ступил на палубу, тут же обернулся в сторону открытого космоса, так как с «Коперника» стали приходить тревожные сигналы.

– Что там? – спросил Туров, остановившись рядом со мной.

И тут как по заказу на общей частоте раздался голос капитана Юдина:

– Господин Волков, прошу прощения, что вынужден сообщить вам эту новость. Я понимаю ваши мотивы и цели, но команда и офицерский состав не разделяет ваши методы их достижения. Замечу, что я с ними согласен, но бросить вас просто так тоже не могу. Поэтому мы отправили вам еще один челнок, груженный припасами, а сами уходим в Солнечную систему. Ваших людей мы заперли в их каютах, и на протяжении всего полета они будут находиться там, так что не переживайте за их судьбу. Мы сообщим о вашем местоположении командованию, и если оно сочтет нужным, то пришлет за вами корабль. – В шлеме на несколько секунд воцарилась тишина, после чего Юдин добавил: – Как вы и говорили, господин Волков, это и будет ваш суд. Прощайте.

– Останови их, ты же можешь! – выкрикнул Туров, и в его голосе слышался неприкрытый страх.

– Могу, – ответил я. – Но не стану. Потому что для этого пришлось бы убивать, а как уже сказал, я на это не пойду.

И действительно, я бы мог относительно легко остановить «Коперник». Наблюдая, как я спокойно отдаю приказы мозгу корабля, команда, конечно, приняла меры, чтобы я не смог это сделать отсюда, и перевела системы связи только на отправку сигнала. Но с помощью челнока я бы мог добить до корабля прямым радиолучом – мощности хватит и отдать приказ о захвате корабля напрямую паукам и оставшимся Волкам. И они бы это сделали, но при таком варианте жертв избежать не получилось бы.

– Но…

Не успел Туров продолжить фразу, как я его перебил:

– Костя, ты часто спрашивал, как я выжил в одиночку на Оршу. – Я обернулся к Турову и хлопнул его по плечу. – Теперь я смогу тебе это продемонстрировать.

Я направился к воротам шлюза, где уже возился Зарубин, оставив Турова стоять у аппарели челнока, видимо, с открытым ртом, но, сделав пару шагов, остановился и спросил:

– Ты идешь? – И, когда тот все же повернулся, намереваясь двинуться за мной, добавил: – Пошли кого-нибудь, чтобы встретили челнок с припасами.

* * *

Вокруг наводилась суета: Волки и гвардия во главе с Туровым метались со стороны в сторону, прикрывая меня и Зарубина. Брали под контроль повороты, держали подходы с тыла, а три десятка тараканов сканировали местность на удалении от группы – в общем, всячески демонстрировали канонический проход по вражеской территории. Костя лично устроил показательный сеанс тактических жестов, ссылаясь на то, что группа может себя раскрыть радиопереговорами. И когда он мне об этом сообщил, я лишь кивнул, не сказав, что у нас есть возможность соединиться в сеть с помощью оптической связи. Хотя он и сам об этом прекрасно знал, но, видимо, таким образом снимал пережитый с уходом «Коперника» стресс.

А я медленно шагал и разглядывал окрестности, которые мне так напомнили то, что я видел на Оршу. Все та же архитектура и огромное количество пыли, она была буквально повсюду и, потревоженная нашим появлением, витала вокруг нас. Откуда она вообще берется в герметичных помещениях? Как бы там ни было, но такой вид меня только успокаивал, так как я знал, что все вокруг мертво как минимум сотню лет. Но все же кто-то или что-то включило освещение на посадочной палубе и гравитацию внутри этой станции, и как раз к единственному источнику излучения и тепла мы и направлялись.

Туров вдруг поднял кулак, и вся группа остановилась, а через мгновение он жестами показал мне, что я должен подойти и посмотреть. Устав от тишины, я активировал оптическую связь и, получив подтверждение соединения, спросил:

– Что там?

– Иди и сам посмотри, – раздался недовольный голос Турова.

Мне пришлось пройти к передовой группе Волков и нос к носу столкнуться с типичным Великаном, так знакомым еще с первой встречи на Земле. Но этот просто неподвижно стоял в проходе, не подавая признаков жизни. Я потянулся своей бронированной перчаткой к его голове и в пару движений протер от пыли его оптику, но даже это не пробудило этого истукана.

В этот момент ко мне подошел Зарубин и с неподдельным интересом стал рассматривать находку, потом произнес:

– Похоже, он полностью исчерпал внутренний источник энергии, и уже довольно давно.

Но это я и так видел, в такой близости системы моего скафандра не регистрировали никаких электрических полей или других признаков работы оптоэлектронной начинки Великана. И это еще больше убедило меня в безопасности данного места.

– Ладно, двигаемся дальше, – приказал я и, обойдя эту статую, направился по коридору.

На этот раз я не стал поддерживать Турова в его тактических упражнениях и активировал оптическую связь своего ББС. Как только получил отклики, приказал всем соединиться в сеть и мир вокруг меня тут же преобразился. Опасаясь, что внутри еще остались работающие охранные системы, активные сканеры Волков и ББС людей были отключены, но теперь я врубил все что только можно и у всех сразу.

Наша группа фонила во всех доступных диапазонах, но, как и предположил, ничего не произошло. Зато теперь я видел, что питание идет только к освещению. Зарубин даже полез в один из сервисных щитков, после чего заявил:

– Все отключено вручную, только освещение оставили. – И потом добавил: – И, похоже, только в этом коридоре.

После его слов я вызвал перед собой схему коридоров станции, которую успел составить на «Копернике» во время сканирования астероида. И теперь стало ясно, почему свет есть только здесь, – это был кратчайший путь к тому месту, где наблюдался источник энергии, и именно его мы и выбрали перед высадкой.

– Видимо, тот, кто все это сделал, очень хотел, чтобы мы или кто-то другой как можно быстрее достигли цели, – заявил я, сгорая от нетерпения.

– Или попали в ловушку, – буркнул Туров.

Я посмотрел на фигуру, которую ББС делал сутулой, и с нотками иронии ответил:

– Впервые мы находимся на их объекте и ничего не пытается нас убить, а ты чем-то недоволен. – И улыбаясь добавил: – Получай удовольствие.

Туров промолчал, а через пятнадцать минут мы добрались до конечной точки и остановились у входа в реакторный зал. Группа остановилась, заняв оборонительную конфигурацию. Я тоже привел свое оружие в боевую готовность и присел на одно колено, а когда Костя обернулся ко мне, я коротко сказал:

– Давай.

Через секунду десяток Волков ринулись внутрь зала, занимая позиции в доступных укрытиях, но и там никого и ничего не оказалось. После отмашки я сам зашел в помещение и увидел знакомый мне торобразный термоядерный реактор. Правда, не такой большой, как тот, что я уничтожил на Оршу, но и не такой маленький, как используется на их кораблях и орбитальных станциях. Подобный реактор не раз попадал в руки земных инженеров, и поэтому быстрый осмотр позволил определить, что сейчас он работает на минимальной мощности. Что наталкивало на мысль о намеренной экономии топлива, а вот вопрос «Для чего?» оставался открытым.

– Проверьте смежные помещения, – приказал я.

Но Туров и так знал свое дело на отлично, и десяток тараканов уже мчались к другим выходам.

Сообщение о том, что тараканы нашли что-то интересное, не заставило себя ждать. Изображение с камер тараканов появилось передо мной, и я рванул с места, раздираемый любопытством и ощущением важности находки. В помещении, которое земные ученые и инженеры определили как медотсек, находились три капсулы цилиндрической формы, уложенные горизонтально друг возле друга. У меня пропал дар речи, когда я увидел работающие индикаторы на их панели, поэтому так и стоял не в силах пошевелиться.

Я так быстро помчался сюда, что успел раньше остальных, поэтому из ступора меня вывел Туров, который бесцеремонно спихнул меня в сторону, протискиваясь внутрь.

– И что это? – спросил он, не разделяя моих эмоций.

Но вместо меня ему ответил Зарубин, который появился за ним следом:

– Это анабиозные камеры. Мы часто находили подобные на кораблях и станциях.

Он подошел к ним вплотную, обошел каждую, взглянул на показания на их консолях, а затем заявил:

– Я не уверен, но мне кажется, они не пустые. И если я не ошибаюсь, то те, кто находятся внутри, все еще живы.

Все лишние мысли разом испарились из моей головы, так как передо мной находились ответы на многие вопросы, ответы на которые пытались найти многие эксперты, начиная еще с первого вторжения на Землю. Загадочная раса, представителей которой никто не видел и которая создала смертоносные космические корабли, станции, безжалостных роботов, построила целую планету-завод и из-за которой погибла большая часть человечества. И сейчас живые представители этой расы находятся прямо передо мной, и мне очень хотелось задать им пару сотен вопросов.

Все еще пребывая в состоянии аффекта, я попытался выдавить из своего пересохшего горла звуки, но тут же закашлялся. Но через несколько секунд все же выдавил из себя:

– Виктор Степанович, вы сможете их разбудить?

– Думаю…

– Действуйте, – не дал я ему закончить предложение.

ББС скрывал мимику лица и некоторые жесты, но мне показалось, что он пожал плечами и спросил:

– Которого?

– Этот, – указал я на ближайшую капсулу.

* * *

– А с ним точно все в порядке? – как по расписанию, в очередной раз спросил Туров.

Я оторвался от экранов и посмотрел на Костю.

– Ты же равнодушно отнесся к находке, откуда такое нетерпение?

– А я вдруг понял, что хочу посмотреть в глаза тем, кто все это устроил, – ответил Туров, даже не обернувшись в мою сторону.

– Понятно. – Мои губы тронула улыбка. – Ну тогда отвечаю. Понятия не имею, в порядке он или нет. Я даже не знаю, он это или она. Датчики говорят лишь о том, что эта особь жива, а насколько все снимаемые параметры – норма для этой расы, я не знаю. Может, все хорошо, а может, сейчас его сердце брызнет на стены от избыточного давления, или что там у него играет роль насоса.

После того как было принято решение пробудить одного постояльца анабиозной камеры, встал вопрос: где это делать? После совещания было принято решение, что наилучшее место проведения данного эксперимента – это челнок. Все же на вражеской станции в момент выхода хозяев из анабиоза могут пробудиться какие-нибудь системы, которые испортят нам жизнь, в прямом смысле слова. Да и на что способны эти ребята, мы также не знали – вдруг они могут управлять своими устройствами без каких-либо технических приспособлений?

Поэтому один из челноков пришлось переоборудовать в лабораторию, убрав все лишнее, далее установить дополнительные перегородки, приборы и камеры, демонтировав их на двух остальных. А также наполнить получившуюся герметичную зону атмосферой, благо образцы имелись в самих капсулах. Когда все было готово, выбранную мной капсулу погрузили на этот челнок и вывели его на орбиту вокруг астероида, высотой около пятисот километров. А сами сели во второй челнок и также вышли на орбиту в пределах зоны видимости первого, и процесс пробуждения начался.

В качестве ассистентов на челноке лаборатории остались два таракана и один Волк – больше места там просто уже не было. Но им особо ничего не пришлось делать, так как после запуска пробуждения капсула сама совершала все процедуры, без стороннего вмешательства. И вот сейчас мы наблюдали результат наших действий, через проекционные экраны на втором челноке.

Выглядел чужак, мягко говоря, странно. Типичный, как теперь известно, набор: две ноги, две руки и голова, но весь сильно худощавый. Кожа болотистого оттенка и на вид очень тонкая, настолько, что местами просвечивались мышцы, но самой причудливой выглядела голова. Она имела форму яйца, из которого торчал сужающийся отросток, слегка загибающийся назад. Но помимо того, что она была втянута глубоко в плечи, так на ней еще располагались три пары глаз, в два вертикальных столбика, а последняя пара – чуть ли не на макушке. Носа не имелось в принципе, и только чересчур большой рот горизонтально перечеркивал лицо. Может, это нормальная форма, а может, и последствия анабиоза, в любом случае мы не узнаем, пока он не проснется и не скажет об этом сам, но я боюсь представить, какой мир породил подобное существо.

Я уже хотел приказать одному из тараканов ткнуть эту спящую красавицу лапой, когда голова пришельца пошевелилась и стала медленно выдвигаться из плеч, и, видимо, когда она заняла крайнее положение, его глаза раскрылись. Еще с минуту пленник лежал неподвижно, а затем стал вертеть головой по сторонам, но вскоре бросил эту затею и посмотрел прямо на находящегося рядом Волка.

– Итсха кор темиш, – произнес он, очень мягким голосом, слегка растягивая окончания, но не получив ответа, повторил: – Итсха кор темиш вени.

Лингвисты земли уже давно составили алфавит наших врагов и даже смогли понять значения большинства слов, которые встречались на устройствах этой расы, но вот из-за отсутствия носителя языка понять, как эти слова произносятся, не удалось. Поэтому для полноценного общения требовался ключ, чтобы мои лингвистические программы смогли связать его с письменной формой языка. И я приступил к стандартной процедуре составления библиотеки слов. Повинуясь команде, Волк приложил руку к груди, и из динамиков внутри челнока раздался мой голос:

– Волк.

Потом робот убрал руку и указал на пленника, но ответа не последовало. Тогда я повторил процедуру, и только с третьего раза мы услышали короткое:

– Эйф.

Добившись первых результатов, я приступил к следующей фазе, и перед пленником включился экран, на котором был изображен стол, стоящий в одном из помещений станции. Волк так же указал на него, а я назвал:

– Стол.

И через пару секунд услышал:

– Цхаш.

После того Эйф понял, что от него хотят, и процесс пошел быстрее. На экране появлялись изображения предметов, в основном из его мира, и те, на которые имелись письменные слова, а пленник, уже без действий Волка, произносил их названия. От этого простого диалога я улыбался так широко, как только мог, но повисший рядом в невесомости Туров решил принизить мои успехи:

– М-да, если так пойдет и дальше, то мы сможем поговорить лет эдак через сто. – Он сложил руки на груди и продолжил: – Ну да ладно, можешь развлекаться, только меня интересуют два вопроса. Чем мы будем его кормить все это время и как мы будем отсюда выбираться?

Я ничего не ответил, лишь махнул рукой, но сам задумался над его словами. Если о том, как выбираться, я не беспокоился, так как нужно всего лишь дождаться корабля, то вот о том, чем кормить этого Эйфа, я не подумал. Поэтому с еще большим энтузиазмом принялся пополнять библиотеку слов.

Мне потребовалось около двух часов, прежде чем я увидел сообщение, что минимум для словаря достигнут, и я сразу же приступил к третьей фазе, а именно к диалогу. Повозившись немного со своим интерфейсом, я загрузил программу переводчик в бортовой компьютер челнока и, когда все было готово, спросил:

– Вас зовут Эйф?

Пленник замер, прислушиваясь к доносящимся из динамиков звукам, а я на всякий случай повторил вопрос еще раз и услышал уже обратный перевод в исполнении безэмоционального компьютера:

– Да. – И тут же последовал встречный вопрос: – Где я и кто вы? Я никогда не видел такой техники.

Порядком уставшие от моего бубнежа Туров, Зарубин и моя гвардия разом приблизились к экранам, а я продолжал:

– Пока вам знать это необязательно. Отвечайте на вопросы. Как вы себя называете?

– Мы называем себя Элем. – Эйф вдруг уронил голову на лежанку, к которой был привязан, и из динамиков послышался сухой перевод его слов. – Значит, вы разбудили меня не для того, чтобы излечить, и все зря.

Хоть на данном этапе развития программы перевода интонация и эмоции недоступны, но по контексту и так понятно, как Эйф это произнес. Но рядом раздался понятный и без перевода голос Турова:

– Он сказал излечить? Это заразно?

* * *

После того как Эйф понял, что мы здесь не ради его спасения, он впал в состояние безразличия. Не отвечал на вопросы и не шевелился, только с периодичностью в несколько секунд тихо бормотал одну и ту же фразу:

– Нриор, все зря.

– Эйф, ты меня слышишь? – в очередной раз повторил я вопрос и не сдержавшись крикнул: – Эйф, чтоб тебя, отвечай!

– Нриор, все зря.

– Это бесполезно! – Я сорвался и со всего маху ударил кулаком по переборке у себя над головой.

Закон сохранения энергии не заставил себя ждать, и меня отбросило в противоположную сторону. Я немного присел, гася инерцию, и, вытащив ступню из скобы, отвернулся от экранов.

– Нриор, все зря.

Снова услышал я эту мантру и, стиснув зубы и кулаки, направился в сторону пилотской кабины челнока, где было устроено место отдыха. Здесь находилась вся моя нынешняя команда: злорадно улыбающийся Туров, задумчивый Зарубин и ребята из гвардии – всего восемь человек, включая меня. Они рассредоточились по отсеку, чтобы не мешать друг другу, и дружно смотрели на меня.

Я обвел их взглядом и задержался на ухмыляющейся роже Турова. Мне так захотелось по ней ударить, что с трудом удержался, и это уже перебор. Легкая волна гормональной терапии прокатилась по моему телу, и я тут же успокоился.

– Ну что, получил свои ответы? – И, не дожидаясь моего ответа, Туров продолжил: – Я считаю, этому Эйфу нужно прострелить череп и будить следующего.

– Нриор, все зря, – донеслось приглушенное сзади.

– Константин Владимирович, откуда такая кровожадность? – Зарубин сложил руки на груди и стал опускаться к переборке, прижимаясь к ней пятой точкой.

– А я не обязан проявлять милосердие к тем, кто уничтожил почти десяток миллиардов людей. Они ее не проявили, почему же я должен иметь такую роскошь? – с вызовом произнес Туров.

Зарубин указал в сторону той части челнока, откуда я только что прибыл:

– С чего вы взяли, что именно этот индивид участвовал в геноциде или каким-либо образом способствовал этому?

Я поочередно переводил взгляд то на одного, то на другого и понял, что спор, начавшийся пару часов назад, сейчас продолжится. И, видимо, не один я это понял, так как капитан Марченко оттолкнулся и полетел в сторону экранов, бросив по пути:

– Посмотрю, что там и как.

Я проводил его взглядом, потянулся к закрепленному на переборке ящика и достал из него батончик из сухпайка. Есть хотелось неимоверно, и я с удовольствием впился зубами в этот безвкусный продукт, продолжая слушать спор между моралью и местью. И успел откусить раза три, когда услышал голос Ивана:

– Эйф, как мы сможем тебе помочь, если ты ничего не говоришь?

Я продолжал жевать, не обратив особого внимания на эти слова, но через несколько секунд сообразил, что что-то изменилось. Наверно, мне мешал жевательный процесс, так как когда я остановился, то понял, что не слышу бубнежа, и мои догадки подтвердились вопросом Эйфа:

– А вы сможете помочь?

Батончик мгновенно был отброшен в сторону, и я как торпеда полетел к Ивану, впрочем, остальные также устремились за мной. Оказавшись у экранов, я попытался что-то сказать, но с набитым ртом выдал только нечленораздельные звуки. И я не церемонясь просто выплюнул остатки батончика и спокойно спросил:

– Эйф, расскажи, что случилось, а мы посмотрим, что можем сделать.

Ремни, удерживающие элемийца на лежаке, мешали, но он приподнял голову и посмотрел на стоявшего Волка:

– Я очень голоден, боюсь, что у меня не хватит сил и вскоре я перейду в состояние, – дальше прозвучало слово, которое компьютер не смог перевести, – после чего все будет бесполезно.

Вот только не нужно начинать ту же песню сначала, хватит с меня двухчасового бубнежа.

– Эйф, на твоей станции есть еда?

Элемиец секунд пять молчал, может, вспоминал или пытался понять вопрос, но все же ответил:

– Да, склад номер пятнадцать.

Я в спешке отстегнул свой планшет, вывел на нем графическое изображение обозначающее «склад номер пятнадцать», и молча швырнул его Турову, и только услышал короткое: «Понял, работаю». А я продолжил говорить с Эйфом:

– Еду скоро доставят, Эйф. А пока начинай свою историю, если можешь.

– Значит, мы на станции, – озвучил свои мысли Эйф и уронил голову на лежак. – Да, могу. С чего же начать? – Он выдержал небольшую паузу. – Мы осваивали нашу звездную систему, бурно развивалась пустотная промышленность, и практически на всех небесных телах были основаны колонии. Это был рассвет нашей цивилизации. Доступных ресурсов было так много, что мы осуществляли самые амбициозные проекты. Но даже тогда мы не могли дотянуться до ближайших звезд. К моменту прибытия Эомера мы уже знали, что есть другие цивилизации, и даже отправили несколько гигантских кораблей к ближайшим звездам.

– Эомер? – переспросил я.

В этот момент я почувствовал хлопок по плечу и обернулся.

– Через двадцать минут доставят, – сообщил Туров.

Я лишь кивнул, продолжая впитывать слова элемийца.

– Да, Эомер – «Приносящий дары». Это корабль невероятных размеров, появившийся на окраинах нашей системы. Он оказался неживым и полностью автономным. Но те, кто его построил, обладали просто недосягаемыми для нас техническими возможностями. Долгое время мы пытались выяснить, кто же его отправил, но так и не преуспели. – Эйф замолчал, видимо переводя дух. – Поначалу мы отнеслись к нему с опаской, но со временем смогли установить контакт с его искусственным интеллектом. На тот момент мы не умели создавать столь совершенный искусственный разум, поэтому весь научный мир был просто в восторге. Как же мы были беспечны, – закончил он фразу и умолк.

От услышанного я пришел в восторг, и, наверное, не меньше, чем их ученые, но причина была совсем иная. Сейчас я прикасался к тайне, которая сводила с ума многих ученых на протяжении многих лет. И ощущение творящейся у меня на глазах истории будоражило. Я оглянулся на остальных и увидел на их лицах те же эмоции.

– Продолжай, Эйф, мы тебя слушаем, – подбодрил я элемийца.

– Эомер убеждал нас, что он прибыл помочь, но военные не верили в его добрые намерения, а возможно, хотели получить технологии, скрытые в его недрах. Как бы там ни было, они организовали попытку захвата, и тогда «Дарящий дары» показал свою мощь. Никто из тех, кто участвовал в операции, не выжил, словно невидимая рука создателя смела их в одно мгновение. Но Эомер уничтожил не только тех, кто пытался его атаковать, но и станции, с которых стартовали корабли. Разом погибли больше полумиллиона элемийцев, и это погрузило весь народ в истерию и ужас – мы готовились умереть.

– Описание, конечно, размыто, без конкретики, – вполголоса прокомментировал Зарубин. – Но, похоже, масштабы были такими, что битва при Хадаре выглядит детскими шалостями по сравнению с этим. Интересно, что за оружие способно на такое?

Его вопрос так и повис в воздухе, потому что никто себе не мог даже близко представить, какими энергиями нужно оперировать, чтобы сотворить подобное. Тем временем Эйф продолжал:

– Но Эомер был великодушен. Он приблизился к нашей планете и стал заверять нас, что он не хотел этого и только защищался. И в качестве подтверждения своих благих намерений подарил нам технологии гиперпространства и полную термоядерную физику, которая позволяла оперировать слиянием ядер с такой точностью, с которой мы и предположить не могли. И нам ничего не оставалось, как проверить и принять его подарки.

Когда первый корабль, прыгнув через гиперпространство, достиг ближайшей звезды и вернулся обратно, это затмило все. Мы наконец осуществили мечту многих поколений. И со временем мы убедили себя, что в случившейся трагедии виноваты сами. – Эйф выдержал небольшую паузу и добавил: – Мы находились в плену своих собственных иллюзий почти тридцать циклов.

* * *

– Что там? – обратился я к бойцу с позывным «Балабол», которого оставили наблюдать за пленником.

– Да жрет как не в себя.

Я хмыкнул от такой красноречивости и взглянул на проекционный экран. Эйф действительно все еще принимал пищу, и делал он это уже час. В принесенном со станции боксе оказались сухие кубики спрессованной массы размером два на два сантиметра. Элемиец погружал их в воду в специальном пакете и ждал, пока они растворятся, после чего небольшими глотками выпивал содержимое, и он явно не торопился. Ну да ладно, пусть насладится, но если их сухпайки хоть немного похожи на наши, то удовольствие так себе.

Бросив еще один взгляд на происходящее на борту другого челнока, я развернулся и, оттолкнувшись, полетел в сторону кабины пилота, где моя команда также принимала пищу. Добравшись до ложемента пилота, перекинул через спинку ноги и мягко опустился в него, пристегнув себя ремнями, потом развернулся к остальным.