Текст книги "Стальные Волки. Сектор заражения"

Пока я поливал себя нелицеприятными словами, зонд продолжал сближаться и выдавать все больше и больше подробностей.

– Смотрите, похоже, он поврежден, – сказал я, увеличивая изображение. – Вокруг видны обломки, а на корпусе пятна, отличающиеся по контрасту с основным корпусом.

Неожиданно на корме корабля появились мигающие огоньки, и я поспешил приблизить этот участок.

– И, похоже, там есть выжившие, и они производят ремонт.

– Но это им мало чем поможет, – заявил Лукашевич и обвел корму пальцем: – Дюзы повреждены, не думаю, что им удастся запустить двигатели. Есть риск расплавить весь массив двигателей, если плазма соприкоснется с корпусными деталями. – Его рука пошла вдоль корпуса: – Внешние разрушения указывают на повреждение всех выносных систем, включая антенные решетки. Поэтому мы их и не слышали. Хотя если зонд подберется ближе, то уверен, что сможем поймать переговоры между экипажем.

– Ближе подлететь не выйдет, у зонда нет топлива для такого маневра, – парировал я.

– Знаю, – продолжил Лукашевич. – Но это я чисто гипотетически. В общем, двигаться они не могут, связаться с флотом – тоже, и мы сообщить о них не можем, иначе вся конспирация накроется медным тазом. Думаю, что они обречены, – резюмировал Лукашевич.

– Дождемся следующей поставки и сообщим по стандартной схеме связи, – с недоумением заявил я.

Мне показалось это очевидным решением, но Лукашевич поспешил развенчать мои надежды.

– Повреждения кормовой части серьезные, и, судя по тепловой карте, – он обвел пальцем область в задней части корабля, – реакторы отключены, и не факт, что их смогут запустить, а значит, они сейчас на резервном питании от живой составляющей корабля и не протянут столько времени. Они обречены, – снова выдал свое заключение Лукашевич.

– А значит, единственные, кто может им помочь, – это мы, – вдруг заявил Туров и одновременно с Лукашевичем посмотрел на меня с немым вопросом.

Несколько секунд я переводил взгляд с одного на другого, не понимая, чего они хотят, но потом поднял руки и произнес:

– Нет, нет. Вы же знаете, что мы не можем, у нас приказ. Никаких контактов с земными кораблями и союзниками, – ответил я на невысказанный вопрос и отвернулся в сторону.

Но эти двое продолжали сверлить меня взглядом.

– И не надо на меня так смотреть, это я человек сугубо гражданский, в отличие от вас, и то исполняю приказы.

Я, конечно, произносил эти слова, но они абсолютно расходились с моим желанием. Я еще раз вызвал информацию об этом классе корабля и задержал свой взор напротив графы «Экипаж до 300 человек». Возможно количество людей там и меньше заявленного, но все же это сотни храбрых мужчин и женщин, которые решились отправиться в недружелюбный космос, чтобы создавать будущее для всего человечества. И у них есть дети, родные и близкие, а я тут стою и рассуждаю о приказе. Но как помочь, чтобы не сделать еще хуже? Неожиданно решение пришло само собой. Я глубоко вздохнул и выдал:

– Костя, готовь своих ребят и пять, нет, лучше шесть сотен жуков, мы идем на абордаж.

Теперь взгляды Турова и Лукашевича из вопросительно осуждающих превратились в ошарашенно непонимающие.

– Полковник Туров! – рявкнул я. – Немедленно подготовить абордажную команду!

Вбитые за годы службы рефлексы сработали как надо. Туров вытянулся, козырнул и четко произнес:

– Есть! – Развернулся и умчался из помещения, прихватив с собой мою гвардию.

Я посмотрел на Лукашевича и с улыбкой сказал:

– Чуть позже все расскажу, но уверен, вам понравится.

* * *

Межзвездное пространство. Триста шестьдесят три световых года от Земли. Борт корабля «Коперник»

Как известно, все во Вселенной находится в постоянном движении. Вот и «Коперник» несся сквозь пространство со скоростью двести тридцать километров в секунду относительно центра Галактики, увлекая за собой шлейф крупных и мелких обломков.

Постоянно возникающие проблемы не отпускали Юдина с мостика уже более десяти часов. Но наконец капитан поддался на уговоры старшего помощника и согласился хотя бы перекусить. Небольшой отдых, конечно, не помешает, но совместить приятное с полезным – еще лучше. Поэтому Юдин решил, что и начальникам служб тоже можно немного отдохнуть, а заодно обсудить текущую ситуацию с глазу на глаз. Но обед не задался с самого начала.

– Что значит вы не сможете запустить реакторы? – не желая верить в то, что услышал, переспросил Юдин.

Глава технической службы «Коперника», молодой парень лет тридцати, арабского происхождения, поймал отлетевшую вилку и прилепил ее к столу.

– Понимаете, сэр. Внешний корпус корабля похож на дуршлаг, и все панели охлаждения выведены из строя, но это полбеды. Так как это случилось почти мгновенно, то аварийная система не смогла вовремя перекрыть магистрали хладагента, и большая его часть была выплеснута в космос.

– Хватит, – поднял руку Юдин. – Я понял. Можно что-то сделать?

– Из поврежденных охладительных панелей можно собрать рабочие, но специалисты по реакторам говорят, что оставшегося хладагента хватит лишь на малый контур для одного реактора. Это значит, что в лучшем случае мы сможем запустить один реактор на мощности от трех до пяти процентов.

– И сколько мы суммарно получим на выходе с учетом мускульных генераторов корабля? – с осторожностью произнес Юдин, понимая, какой ответ услышит.

Глава технической службы сверился со своим планшетом и выдал:

– Не более семи-восьми процентов от номинала.

– Что ж, это лучше, чем ничего, – поморщился капитан. – Энергия сейчас в приоритете, поэтому можете привлекать для запуска реактора столько людей, сколько вам потребуется. Вот соответствующее разрешение от меня. – Капитан поводил пальцем по планшету, зафиксированному на столе, и через мгновение со стороны техника прозвучал сигнал о приеме сообщения. – Действуйте.

– Да, сэр! – ответил техник и уткнулся в свой планшет.

Капитан обвел взглядом собравшихся людей и перевел внимание на лоток с едой, который почему-то отлип от стола и немного приподнялся в воздухе. Есть перехотелось, и Юдин стал перебирать в голове варианты, которые могли бы дать хоть какой-то шанс на выживание. Повреждения корабля не столь критичны, как множественны, даже генератор гиперпространственных переходов остался цел. Но главная проблема – это поврежденная двигательная установка. Можно, конечно, допустить, что удастся починить хотя бы одно сопло благодаря каннибализму над остальными, но без энергии это ничего не даст. Так что, можно считать, что двигателей нет. Есть еще вариант – нырнуть в гипер, используя маневровые, при условии, что генератор сработает как надо, что очень сомнительно после происшествия. Но как удерживать курс без маршевых двигателей внутри гиперпространства? И чем поймать сигнал опорного маяка, чтобы найти тот самый курс? Вопросы, вопросы и еще раз вопросы.

Он оставил в покое свой лоток, что заставило поморщиться Лотара, и обратился ко всем:

– Итак, у нас проблемы с энергией, проблемы со связью, мы не можем двигаться, у нас люди застряли на остатках маяка, множество раненых. Какие еще проблемы я забыл озвучить?

– Капитан, – обратился Лотар. – Думаю, что проблема с людьми на маяке вскоре будет решена. Нам удалось ввести встрой поврежденный челнок, и он уже на полпути к маяку. Думаю, через час ситуация прояснится.

– Уже хорошо, – кивнул Юдин.

– Капитан, – вдруг взяла слово глава медицинской службы.

Юдин посмотрел на женщину и почти незаметно улыбнулся. С некоторых пор он испытывал влечение к этой, несомненно, красивой, представительнице женского пола. Черноволосая, плавное круглое лицо, со слегка вздернутой верхней губой, да и фигурка ничего, как раз во вкусе капитана. Глава медицинской службы хоть и завязала волосы в хвостик, но отдельные волоски все равно торчали в разные стороны, и это Юдин находил довольно милым. Тем временем женщина, сверяясь со своим планшетом, продолжила:

– С наплывом раненых медицинская служба справится, но есть более существенная проблема. Как я поняла, мы не можем запустить гравитационную секцию.

На это глава технической службы кивнул, не отрываясь от своего планшета.

– Это значит, – продолжила женщина, – что через неделю у экипажа начнут проявляться проблемы, связанные с нахождением в невесомости. Медикаменты, конечно, замедлят этот процесс, но не решат проблему полностью.

– То есть через две недели экипаж уже не сможет выполнять свои функции? – Намеки на улыбку исчезли с лица Юдина, словно их и не было.

– Все верно, капитан, – подтвердила женщина.

Юдин задумался: «Пожалуй, эта проблема еще более актуальна на данный момент, чем энергия». Неожиданно на поверхность всплыли воспоминания исторических хроник о том, как совершались первые перелеты к Марсу. Решение было настолько очевидным, что он поспешил его проверить. Несколько манипуляций на планшете – и в гарнитуре послышался голос дежурного офицера с мостика:

– Мостик на связи. Капитан-лейтенант Жуков, слушаю, господин капитан.

– Капитан-лейтенант, мне нужно знать, хватит ли у нас оставшихся маневровых, чтобы закрутить корабль вокруг продольной оси?

– Минуту.

В гарнитуре раздался тот же вопрос, только уже адресованный экипажу на постах.

– На данный момент мы можем закрутить «Коперник» вокруг своей оси, но уцелевшие маневровые двигатели распределены неравномерно, и можем получить прецессию оси вращения. Но то же самое можно сделать с помощью бортовых геродинов. Они в работоспособном состоянии.

– Годится. Спасибо, капитан-лейтенант. Продолжайте дежурство. Конец связи. – Закончив разговор, Юдин обратился уже к медику: – Елена Владимировна, мы можем обеспечить центробежную гравитацию, вращая весь корабль. Но это потребует остановки всех работ, поэтому ваша задача – разработать график с минимальным требуемым временем нахождения человека под действием гравитации. В это время весь экипаж должен отдыхать. Будем считать, что это время выделяется под сон, с минимальной командой на дежурстве.

– Я поняла. Сделаю, – кивнула женщина и, вооружившись планшетом, принялась там, что-то набирать, ни на что больше не обращая внимания.

– Итак, – продолжил капитан, – сейчас каждый из вас решает проблемы в сфере своей компетенции, но по отдельности это не позволит решить главную задачу, а именно выжить.

Юдин хотел продолжить свою речь, но вдруг по всему кораблю взвыли баззеры боевой тревоги. Капитан посмотрел вверх, словно там находился ответ на то, что происходит, но через секунду в его гарнитуре раздался голос капитан-лейтенанта Жукова:

– Господин капитан, к нам приближается улей арахна.

Все прочие мысли тут же выветрились, но, нужно отдать должное, Юдин сориентировался в ситуации мгновенно:

– Расстояние?

– Две с половиной тысячи километров.

А вот эта новость заставила капитана немного забыться:

– Вы что, ослепли там? Как вы умудрились его прозевать?! – Но, вспомнив, что в данный момент доступно только визуальное обнаружение, успокоился: – Ничего не предпринимать, я сейчас буду.

Все собравшиеся тоже слышали это сообщение, поэтому через десять секунд в столовой уже никого не было. И лишь нетронутые обеды и столовые приборы медленно вращались в воздухе над опустевшим столом.

* * *

«Коперник» хоть и был пилотным образцом линейки боевых крейсеров, но все же это гражданское судно, на борту которого отсутствовали торпедные аппараты и Гаусс-пушки. Зато в полном объеме имелась скорострельная артиллерия ближнего радиуса действия, но в данный момент большинство автоматических турелей было выведено из строя. Но благодаря всеобщей мобилизации в Земной Федерации, весь экипаж имел военную подготовку, а кто-то и с боевым опытом. Поэтому сейчас вскрывались пломбы с оружейных комнат, мест хранения боевых бронированных скафандров, снимались с консервации Волки, и все – от матроса до капитана – готовились продать свою жизнь подороже.

Тем временем челнок, ковыляющий к обломкам на одном двигателе, все же приблизился к изувеченному маяку, но малый корабль пострадал не меньше, чем сам «Коперник». Во время случайного прыжка его сорвало с причальных креплений и несколько раз от души приложило о палубу, и все, что выступало снаружи, как слизало языком. Поэтому для полета к маяку челнок пришлось пилотировать вручную, ориентируясь лишь на зрение пилота, так как автопилот просто был слеп.

– Сто метров… восемьдесят метров… – бубнил по внутренней связи Джимми, высунувшись из открытого люка челнока. – Скорость сближения – два метра в секунду, притормози.

Ориентируясь на команды Джимми, пилот выдал серию запусков маневровых двигателей на правом борту, и скорость сближения уменьшилась. А парень сверялся с показаниями своего скафандра и продолжал монотонный бубнеж, пока не скомандовал:

– Десять метров, тормози.

Челнок еще несколько раз пыхнул двигателями коррекции и завис в пяти метрах от корпуса маяка.

– Эй, есть кто живой? – крикнул Джими в гарнитуру, впрочем, не особо рассчитывая на ответ.

Как и ожидалось, в эфире была тишина.

– Брось что-нибудь увесистое, – прозвучала рекомендация от пилота.

Идея Джимми понравилась, и, держась одной рукой за скобу, он стал осматривать внутренности челнока на предмет чего-нибудь. Вскоре поиск увенчался успехом, и парень держал в свободной руке крышку люка технической ниши. Он немного сменил позу, чтобы как следует упереться ногами, и с широкого размаха швырнул крышку по направлению к корпусу маяка. Деталь быстро преодолела пять метров и бесшумно отлетела в сторону после удара. Но бесшумно, – это для Джимми, а вот для тех, кто все еще мог остаться в живых на маяке, вполне себе ощутимо. Звук прекрасно предается по стальному корпусу, а далее через скафандр в шлем.

Минут пять Джимми вглядывался в пробоины на корпусе, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь, но так никто и не показался. Когда он уже хотел отрывать следующую крышку, то увидел какие-то отблески, и вскоре в проеме появилась фигура, которую Джимми тут же узнал.

– Дуайт, бородатая твоя рожа, живой!

С запекшейся кровью на лице и измазанном ею же изнутри шлеме на него с широкой улыбкой смотрел недавний обидчик. Но Джимми не чувствовал никакой неприязни, а наоборот, был очень рад, что тот жив, впрочем, как и Дуайт обрадовался появлению парня.

Дальнейшая процедура эвакуации прошла как по маслу. Способные передвигаться техники вытаскивали раненых и без сознания людей и швыряли их через космос к челноку, где их ловил Джимми и пристегивал к свободным креслам. Всего удалось спасти пятнадцать человек и забрать одного погибшего, остальные восемь человек, которые также находились здесь во время прыжка, найти так и не удалось. По словам Дуайта, они были снаружи, и, скорее всего, их просто унесло в открытый космос. Когда Джимми услышал это, его даже слегка передернуло, и волосы на теле встали дыбом от пришедшей в голову картине.

– Не хотел бы я оказаться вот так, один в космосе, без какой-либо надежды спастись, – изрек он свою мысль. – Лучше уж мгновенная смерть.

Когда все спасенные устроились на местах, Джимми пролетел в кабину челнока и, легонько постучав пилота по шлему скафандра, произнес:

– Все на борту, отчаливаем!

А сам устроился в соседнее кресло. Челнок пыхнул маневровыми и стал неспешно отходить от груды металлолома, которую сейчас представлял собой маяк, а через минуту зажегся и единственный рабочий маршевый двигатель. Когда разгон был завершен и небольшая перегрузка спасла, Джимми обернулся в грузовой отсек, чтобы проверить, все ли там в порядке. По расслабленным позам было понятно, что люди отходят от стресса и страха. Продолжая гулять взглядом по спасенным, он вдруг увидел смотрящего на него Дуайта и тут же услышал вопрос:

– Чего это ты поперся нас спасать?

– Сказал бы, что у вас там вечеринка только для своих, я бы не прилетал.

Дуайт улыбнулся и махнул рукой:

– Да нормальный ты мужик, свой. Я не об этом. Почему именно тебя отправили? На борту есть более подготовленные специалисты, а ты вроде как диспетчер-оператор.

– Ах, это. – Джимми отвернулся и продолжил: – «Коперник» что решето, и в данный момент все заняты восстановлением корабля и ранеными. А я оказался некритичной единицей, да и сам вызвался. Ты же видишь, на чем мы прилетели, – он сделал круговое движение рукой, – желающих было не так чтобы много.

С минуту в эфире была тишина, после чего Джимми услышал:

– Спасибо, что прилетели за нами.

Парень снова повернулся к Дуайту и просто кивнул. В этот момент раздался встревоженный голос пилота:

– Это что за хрень?

Джимми встрепенулся и взглянул на все увеличивающийся в размерах «Коперник». С противоположной стороны к нему приближался уродливый каменный астероид. Неожиданно чья-то перчатка стиснула спинку кресла, и, повернув голову, Джимми увидел зависшего между ним и пилотом Дуайта.

– Это улей арахна, – настороженно произнес тот.

В этот момент со стороны «Коперника» из нескольких уцелевших автоматических пушек полетели росчерки снарядов.

– Твою мать! – снова выругался пилот.

Снаряды впивались в тушу астероида, создавая тучи брызг каменного крошева. Сам астероид был раз в пять больше «Коперника», поэтому даже издалека очевидно, что эти попадания улью что слону дробина. Тем не менее огонь скорострельных автоматических пятидесятимиллиметровых пушек, доработанных технологией Гаусса, все же представляли какую-никакую угрозу. Поэтому вскоре улей стал отвечать, причем точечно бить по уцелевшим огневым точкам.

– Это что, пушки? – озадаченно произнес Дуайт. – Откуда у арахна наше вооружение?

Картина впереди челнока разворачивалась драматическая. Улей надвигался все ближе и ближе, попутно уничтожая на корпусе «Коперника» все то, что представляло угрозу. В какой-то момент корабль даже стал поворачиваться, чтобы задействовать уцелевшие стволы с другой стороны, но это мало чем помогало.

Наконец астероид поравнялся с «Коперником», и из его недр в разные стороны стали выстреливаться небольшие капсулы, очень напоминающие иглы с широкой задней частью. Это продолжалось почти минуту, и в какой-то момент их стало настолько много, что они казались одним сплошным облаком. Видимо, достигнув критической массы, все эти иглы синхронно развернулись в пространстве и, сверкнув реактивными факелами, устремились в сторону «Коперника».

Быстро преодолев чуть больше километра пространства, иглы начали втыкаться в корпус по всей его длине, и корабль за мгновение превратился в ежа. Джимми затаил дыхание, ожидая подрыва этих игл, но секунды тикали, а ничего не происходило. На мгновение ему даже показалось, что на этом все и закончится, но вот иглы разом раскрылись, и из них стали появляться жуки. А дальше началась эпическая битва, которую никогда не видел весь род членистоногих.

Сначала в некоторых местах, а затем практически по всему корпусу стали появляться целые стаи технических пауков. И буквально через несколько секунд вся поверхность «Коперника», как тогда на планшете Хелен, кишела жуками и пауками. Они тут же сцепились друг с другом, кромсая, разрывая на части, отрывая конечности и скидывая не особо удачливых в пространство. Со стороны это было похоже на линьку огромного зверя, который шевелится, сбрасывая омертвевшую старую кожу. Вокруг «Коперника» быстро образовались облака из частей обеих сторон, и даже наблюдались еще живые особи, барахтающиеся в космосе, не в силах изменить направление своего движения.

Конечно, технических пауков было в разы больше, но они не предназначены для боевых действий и раза в три мельче жуков, поэтому через десять минут битвы жуки однозначно стали одолевать. Тем более, улей выпустил еще пару сотен игл, которые присоединились к первой волне. Все говорило о том, что сопротивление вот-вот будет подавлено и эти твари ворвутся внутрь.

Джимми вдруг вспомнил Хелен, и от мысли, что могут сделать с ней жуки, у него по спине пробежался холодок.

– Связь есть?! – вдруг встрепенулся он и схватил пилота за руку.

– Да какая связь! – нервно ответил пилот и на мгновение замолк. – Хотя мы можем тот же метод использовать, что и ребята на маяке. На «Копернике» все еще должны наблюдать, по крайней мере, бортовой компьютер. Сейчас!

Пилот коснулся консоли и начал водить по ней руками, и уже через минуту фронтальный прожектор стал отбивать светом морзянку.

Глава 4

Солнечная система. Спутник Юпитера – Ганимед. Федеральный демографический центр «Поколение»

Посещение центра воспитания и образования было запланировано еще полгода назад, поэтому на борту номер один собралась целая толпа корреспондентов федеральных каналов. Это была первая официальная демонстрация проекта «Поколение», так сказать, изнутри.

После стыковки борта номер один к орбитальной станции Ганимеда вся эта братия журналистов отправилась на поверхность в первую очередь, чтобы запечатлеть прибытие главы совета в сам центр. Ожидания продолжились около восьми часов, но вот наконец правительственный челнок сел на приемную площадку.

Стоя в переходном шлюзе, Нечаев обернулся и сначала посмотрел на Кудрявцева, а потом обвел остальных сопровождающих, повернулся лицом к створкам шлюза и произнес:

– Ну, с богом.

Створки разошлись, и он шагнул вперед. Гравитация на Ганимеде была схожей с лунной, поэтому передвигаться было довольно легко и привычно. И первым делом вся процессия вышла в небольшой холл, где уже была подготовлена трибуна для первоначальной пресс-конференции. Нечаев подошел к своему месту уверенно, как и подобает главе государства, и ничем не показывал, как его раздражает вся эта публичность. Да, все эти СМИ подчинены службе контроля информации и следящим, но все равно почему-то вызывали у Нечаева неприязнь. Но, как говорится, чего только не сделаешь ради общего дела.

Как только он встал у трибуны, камеры мгновенно ринулись вперед, а все корреспонденты оживились, и со всех сторон посыпались вопросы.

– Владимир Сергеевич, вы одобряете проект «Поколение»?

– Вы планируете взять ребенка из этого центра?

– Смогут ли представители иных цивилизаций брать отсюда детей?

Нечаев улыбаясь поднял руку, и разноголосица стала понемногу утихать, пока окончательно не наступила тишина, и лишь жужжание камер оставалось неизменным.

– Во-первых, – начал Нечаев, – хочу поприветствовать всех здесь на Ганимеде. Надеюсь, что перелет был комфортным и моя охрана не слишком свирепствовала на борту.

В холле раздались дружные ироничные смешки, так как, наверное, все запомнили тот ад, который упомянутая охрана устроила. Доходило до того, что без досмотра нельзя было сходить справить свои надобности. Понятное дело, что тут без Нечаева не обошлось, но не одному же ему страдать.

– Рад, что никто не в обиде и обратный полет пройдет в такой же дружеской атмосфере. – Нечаев многообещающе улыбнулся и продолжил: – Теперь что касается моего прибытия сюда. Я, как и любой гражданин Федерации, радею за будущее человечества, а всем известно, что наше будущее – это дети. И этот центр и ему подобные как раз и занимаются обеспечением нашего с вами общего светлого будущего. Я прибыл сюда не только чтобы лично посмотреть и убедить вас в чистоте процедур зарождения наших маленьких членов общества, но и продемонстрировать условия их содержания и дальнейшего обучения. И я уверен, что все, что вы здесь увидите, вам понравится. – Нечаев уже хотел уходить, но тут ему пришла мысль, которая почему-то не посещала его раньше: – И еще, по окончании моего визита я абсолютно случайным образом выберу двух детей, мальчика и девочку, которых приму в свою семью и буду воспитывать как своих родных детей. А теперь прошу на экскурсию.

Нечаев направился в коридор прямо через журналистов, и его охрана принялась расталкивать всех, создавая проход. Когда случайные выкрики вопросов и сами журналисты оказались позади, его нагнал Кудрявцев и тихонько сказал:

– Мы такого не планировали.

– А должны были! – с уверенностью заявил Нечаев.

– На самом деле отличный ход и прекрасный пример, Владимир Сергеевич.

Экскурсия началась с банка мужского генетического материала и женских яйцеклеток, затем делегацию провели в лабораторию, где под надсмотром медиков роботизированные машины проводили искусственное оплодотворение. Смотря на шевелящуюся аппаратуру, Нечаев краем уха прислушался к директору центра – Дияла Асад разъясняла принцип работы лаборатории.

– Имея большой объем предварительно изученного разнообразия генетического материала, мы достигаем максимальной вариативности генов у будущих людей. Фактически мы делаем то же самое, что и природа в естественных условиях, потому что именно в разнообразии генов скрыта суть выживания вида. И здесь же эмбрионы находятся под наблюдением первые сутки после оплодотворения.

Далее было именно то, ради чего многие сюда и прибыли, – делегацию провели в помещение, где все пространство было заставлено цилиндрическими агрегатами около двух метров высотой и метр в диаметре. Каждый из них был оснащен затемненным смотровым окном, через которое можно наблюдать эмбрион с пуповиной.

– Перед вами искусственная утроба, или матка, как кому удобно, – положив ладонь на цилиндр, начала Дияла. – Первые прототипы подобных устройств появились еще в начале двадцать первого века. Здесь эмбрион проводит все оставшиеся девять месяцев до рождения. Прибор имеет систему газообмена и циркуляции питательных веществ, систему удаления продуктов обмена из кровотока плода, систему гормональной регуляции развития плода, систему поддержания оптимальной температуры и прочее. Прибор даже создает звуки, которые плод слышит, находясь в утробе матери.

Журналисты как мухи вились вокруг Диялы и аппарата, который она демонстрировала. По очереди заглядывали в смотровое стекло и вручную пытались протиснуть свои камеры, чтобы снять крохотное существо внутри, которое так похоже на маленького человечка. В общем, создавали ажиотаж.

Вскоре была продемонстрирована и сама процедура извлечения уже достигшего девяти месяцев ребенка. Когда медперсонал достал из устройства новорожденного малыша, который не стесняясь огласил всю округу своим криком, то к нему тут же добавились и возгласы удивления.

Федеральный центр «Поколение» был поистине огромен и рассчитан на рождение порядка пяти тысяч детей в месяц и последующее их обучение вплоть до совершеннолетия. В данный момент большинство помещений не задействовано, так как он начал работать всего три года назад, и этот срок соответствует самым старшим из детей. Но все помещения для их комфортного пребывания и учебы уже готовы. Даже сейчас есть что показать, поэтому экскурсия продолжалась целый день. Под ее завершение Дияла привела всех в учебный класс, который был оборудован индивидуальными интерактивными столами для учащихся, и даже виртуальными капсулами.

Когда Нечаев зашел внутрь, то преподаватель прервался на полуслове, а дети, которым навскидку было по лет десять, встали со своих мест.

– Это один из учебных классов для будущих детей нашего центра, – снова начала комментировать происходящее Дияла. – Но сейчас подобные аудитории используются для обучения детей, которые прибыли со своими родителями на Ганимед. Как видите, – она указала на преподавателя, – лекция ведется по гиперканалу с Луны, и физически преподавателя здесь нет, а есть лишь его проекция.

– Садитесь и продолжайте, – махнул рукой Нечаев.

И как только дети сели, рядом с преподавателем возникли фигуры всех представителей рас, которых уже повстречали люди.

– Как видите, – начал преподаватель, – все мы отличаемся друг от друга – как физиологически, так и генетически. Но, похоже, природа, как и законы физики, действует одинаково во всех уголках Вселенной. Поэтому у всех существ, и у нас тоже, есть конечности, которыми можно выполнять сложную работу. Причем неважно, откуда растут эти конечности, сколько на них суставов или пальцев, главное – возможность совершать сложные манипуляции. Без этого не создать сложные орудия труда, а следовательно, не развить интеллект и не стать доминирующим видом на своей планете.

Голос преподавателя стих, как только створка в аудиторию плотно перекрыла проход. Оказавшись в коридоре, Нечаев обвел взглядом журналистов и произнес:

– Я думаю, что сегодня мы увидели достаточно, и завтра я дам завершающую пресс-конференцию перед отлетом. А сейчас прошу меня простить, я бы хотел немного отдохнуть, чего и вам желаю.

На этом официальная часть была завершена, но Нечаев отдыхать не собирался, так как ему предстояло провести еще неофициальную и, пожалуй, главную в данном посещении конференцию.

* * *

– Спасибо, Игорь. – Нечаев взял предложенную Кудрявцевым чашку кофе и поставил ее на стол. – Наконец все это закончилось. – Он наклонился и потер голень. – Гравитация даже меньше, чем на Луне, а ноги болят, как после двадцатикилометровой пробежки в учебке на Земле.

Усмешки нескольких человек из числа представителей Совета Федерации, выразили согласие с данным заключением. Особенно уместно было сравнение с учебкой, так как все присутствующие в прошлом также прошли военную карьеру.

– Ладно, давайте начинать. Профессор, покажите нам, чего вы добились.

Совсем облысевший Лапатин молча поднялся и, держа в одной руке планшет, подошел к темному прямоугольнику, занимавшему почти всю площадь одной из стен. Одно касание к планшету – и темный прямоугольник стал прозрачным. По ту сторону оказалось просторное и светлое помещение, выполненное в ярких красках, с анимацией земных пейзажей и различных животных на стенах.

Свет из того помещения проникал в довольно затемненную комнату, где сейчас сидел Нечаев, и в этом свете среди разбросанных игрушек бегали и ползали малыши разных возрастов до трех лет. Они что-то кричали и размахивали руками, кто-то пускал бульбы и грыз ни в чем не повинную мебель. В общем, занимались всем тем, чем занимаются малыши в свободное от родителей время.

– Как видите, – начал профессор, – эти малыши внешне ничем не отличаются от обычных, но это только внешне. Например, нам удалось вычистить мусорную ДНК из их генома, что уменьшило общую массу клетки на двадцать пять процентов, а следовательно, и массу всего тела. Для компенсации этой массы мы усилили скелет и мышечную ткань. Плюс к этому, у них снижена зависимость от концентрации кислорода в атмосфере, увеличена стойкость к радиации. Удалось восстановить выработку витамина С, утраченную нашими предками в далеком прошлом, что очень актуально в нынешних условиях существования, и еще много чего по мелочи. Также путем внесения некоторых уникальных генов, появившихся у отдельных популяций на Земле, удалось избавить их от таких заболеваний, как сердечно-сосудистые, рак, шизофрения, Паркинсона. Хотя с имеющейся у них собственной регенерацией эти болезни и так не страшны.