Текст книги "Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны"

Всю ночь танкисты выставляли засады, артиллерия занимала огневые позиции, личный состав осваивал оборонительные сооружения. Техника была замаскирована от воздушного и наземного наблюдения. Одновременно были усилены резервами соединения, оборонявшие прохоровское и корочанское направления.

5 гв. тк должен был прикрыть прохоровское направление, заняв оборону на второй полосе по фронту 12 км, а 2 гв. тк – прикрыть Гостищево на фронте 10 км.

Во второй половине дня 5 июля 1943 г. начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов вызвал к аппарату Бодо командира 5 гв. Сталинградского танкового корпуса генерал-майора А.Г. Кравченко:

«У аппарата Иванов, – выбивало на узкой ленте печатающее устройство. – Здравствуйте. Передаю боевой приказ. Текст: «Командиру 2 гв. танкового корпуса, командиру 5 гв. танкового корпуса. Копия: начальнику Генерального штаба.

Боевой частный приказ № 005/ОП штаба Воронежского фронта 5.07.43 г. 16.35:

«Противник к 14.30 5 июля 1943 г. овладел с. Гремучий и силою до двух танковых дивизий стремится выйти на шоссе Белгород, Обоянь для дальнейшего наступления на Курск.

Приказываю:

1. Командиру 2 гв. Тацинского танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: МТС, Сажное, Лозы, Сажное.

Штакор – Сажное.

Задача:

Прочно оборонять вышеуказанный район. Не допустить распространения противника на север и северо-восток. Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 5 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Крюково, Крапивенские Дворы и далее на Гремучий, Белгород.

2. Командиру 5 гв. танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: Лунино, Тетеревино, Малиновка.

Штакор – Калинин (2 км южнее Беленихино). Задача:

а) Занять оборону на рубеже: Лунино, Тетеревино, Петровка и ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Прохоровка.

б) Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 2 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Тетеревино, Быково и далее Раковка.

3. Танки в обороне окопать. Потребовать от войск быстрых и решительных действий.

4. Иметь в виду, что в течение ночи на рубеж: Меловая, Сырцев, Яковлево выдвигается 2 танковая армия.

5. Исполнение донести»[98]98
  ЦАМО РФ, ф. 5 гв. тк, оп. 1, д. 12, л. 23–31.


[Закрыть].

2 гв. Ттк под командованием полковника А.С. Бурдейного получил приказ выдвинуться в район Рождественка, Новые Лозы, Дружный и прикрыть северное и северо-восточное направления на фронте 10 км. Оба танковых корпуса передавались в подчинение командованию 6 гв. А.

Кроме того, район Прохоровки укреплялся стрелковыми соединениями. Командир резервного 35 гв. ск генерал-лейтенант С.Г. Горячев получил приказ: к 3.00 6 июля 93 гв. сд генерал-майора В.В. Тихомирова выйти в район Прохоровки и занять оборону за частями 183 сд генерал-майора А.С. Костицина.

Еще две дивизии этого корпуса – 94 гв. под командованием полковника И.Г. Русских и 92 гв. полковника В.Ф. Трунина – передавались в подчинение командующему 7 гв. А. Им предстояло прикрыть корочанское направление. Кроме того, занимавшие тыловой рубеж обороны 111 сд и 270 сд 69А также передавались в оперативное подчинение генерал-лейтенанту М.С. Шумилову.

Для ликвидации созданных противником плацдармов на р. Северский Донец командование 7 гв. А планировало 6 июля в 3.30 провести контрудар войсками второго эшелона армии. Для этого были сформированы две группы. Первая была подчинена командиру 25 гв. ск генерал-майору Г.Б. Сафиуллину, в ее состав вошли 73 гв. сд, 31 итпабр, 167 тп, 1438 сап, 262 пап 309 и 97 гв. мп и 329-й инженерный батальон. Второй группой командовал генерал-майор Н.А. Васильев, командир 24 гв. ск. Она включала в себя 213 сд и 27 тбр. Этим соединениям предстояло атаковать в направлении с. Маслова Пристань, а подвижной группе корпуса – 201 тбр, 1529-й тяжелый самоходный артиллерийский полк (тсап) и 1669 иптап – нанести удар из района Гремучий, совхоз «Поляна» на Крутой Лог. После того как 15 гв. сд сменила 111 сд, ее вывели во второй эшелон армии, где ей предстояло занять оборону по вост. берегу р. Корень – на участке Неклюдово, Чураево[99]99
  ЦАМО РФ, ф. 8 гв. мк, оп. 1, д. 37, л.5.


[Закрыть].

Подводя итоги 5 июля, с полной уверенностью можно утверждать, что этот день оказался более успешным для войск Воронежского фронта, чем для противника. Главная задача – удержать танковые клинья Манштейна на армейских оборонительных рубежах, изматывая его силы, – хотя и с большим трудом, но была достигнута.

Однако битва лишь только разгоралась, и генерал-лейтенант И.М. Чистяков, которому выпала судьба находиться в ее эпицентре, был далек от мысли, что пора «готовить дырочку для ордена на кителе». Войска армии этот успех оплатили огромным напряжением сил и многочисленными потерями. Как и руководство фронта, командование 6 гв. А остро нуждалось в резервах. Армия располагала во втором эшелоне тремя стрелковыми дивизиями, но они не были столь сильными, как соединения первого эшелона. Помимо того что дивизии В.П. Чернова, Н.Т. Таварткиладзе и М.П. Серюгина не были доведены до штатной численности, 90 гв. и 51 гв. сд еще и передали по несколько стрелковых батальонов и часть артиллерии в первый эшелон. Учитывая, что немцы прорывали рубеж танками, крайне необходимы были значительные артсредства. И И.М. Чистяков вечером 5 июля их получил в полном объеме, но, как покажут дальнейшие события, распорядиться ими как следует не удалось.

6 июля противник продолжил наступление, нанося главный удар в полосе 6 гв. А – вдоль шоссе на север. Бои возобновились перед рассветом. Немцы атаковали по трем направлениям: из района Черкасское на Подимовка, Завидовка, Алексеевка; на Ольховка, Дмитриевка, Сырцево; на Яковлево и в обход Яковлево с востока.

До 10.00 оборона советских войск выстояла. В 11.30 после полуторачасовой артподготовки противник практически одновременно вновь нанес два удара: из района Черкасское на северо-запад и северо-восток – на черкасском и покровском направлениях. Однако, несмотря на все усилия, в этих районах ему добиться заметных результатов не удалось: войска 4ТА в нескольких местах вклинились во второй оборонительный рубеж, но развить наступление и тем более выйти на оперативный простор не смогли.

В последнее время в средствах массовой информации появляются публикации, в которых высказываются сомнения в том, что немцы в период июльских боев на обоянском и прохоровском направлениях применяли в одном бою сразу до 70, 100 и более танков для прорыва нашей обороны. Авторы считают это преувеличением, вызванным стремлением командиров частей, стоявших в обороне, преувеличить свои заслуги перед вышестоящим командованием. Якобы артиллеристы и танкисты, пытаясь объяснить большие потери в материальной части, говорили об очень большом количестве бронетехники, задействованной немцами в этих боях. Особенно часто такие суждения стали звучать после выхода в свет на русском языке воспоминаний битых генералов вермахта. Сравнивая их с мемуарами наших полководцев, журналисты находят (что естественно) серьезные расхождения в описании тех или иных событий, а поработать в архивах и проанализировать имеющуюся там информацию не удосуживаются. В результате появляются дутые сенсации. Это касается не только тактики немцев в Курской битве, но и других военных эпизодов.

На самом деле выбранная противником тактика была наиболее результативной и, пожалуй, с учетом особенностей построения наших полос обороны единственно возможной. Главное – применить метод массированного использования бронетанковой техники на узком участке фронта позволяли тактико-технические данные немецких машин. Тяжелые и неповоротливые по сравнению с нашими «тридцатьчетверками», они обладали важными для того времени качествами – толстой броней и мощными орудиями с хорошим прицелом и большой дальностью прямого выстрела. Все это позволяло при хорошем взаимодействии с авиацией достигать определенного результата. В отдельных случаях прорвавшиеся в глубину обороны танки, оставаясь почти неуязвимыми, утюжили позиции пехоты и артиллерии.

Необходимо отметить и такой факт. В первые дни операции «Цитадель» противник придавал важное значение психологическому воздействию на обороняющиеся войска, стремясь запугать их, сломить и подорвать веру в собственные силы. С этой целью враг использовал разного рода военные хитрости. Об одном из таких приемов докладывал офицер Генерального штаба при 1ТА майор Петухов: «Наблюдением 10 мбр установлено, что противник для создания видимости большого количества танков 6 июля 1943 г. за танками «Т-6» прицеплял макеты танков «Т-6» (2–3 шт.). При обстреле нашей артиллерией от них летели щепки и доски. Впоследствии от этих приемов противник отказался. Об этом же доносили артиллеристы полка РГК 1212 иптап».

Наиболее ожесточенные бои шли в полосе 67 гв. сд полковников А.И. Баксова и 52 гв. сд полковника И.М. Некрасова. Между 15.00 и 17.00 боевые группы мд «Великая Германия» и 11 тд сумели смять рубежи этих соединений и овладеть четырьмя хорошо укрепленными селами: Ново-Черкасское, Триречное, Дмитриевка и Ольховка. В первые сутки оборонительной операции войска генерала И.М. Чистякова использовали широкий спектр противотанковых средств борьбы, в том числе довольно необычные: собаки – истребители танков. В составе армии находился 27-й батальон, в котором имелось 76 таких четвероногих «бойцов».

«…Боевое использование собак – истребителей танков на Воронежском фронте впервые было осуществлено в операции 4–18 июля 1943 г. Опыт показывает, что это средство для борьбы с танками противника является весьма и весьма действенным. В первые дни боев рота собак – истребителей танков действовала на переднем крае обороны, занимая позиции повзводно в 375 сд, 52 гв. сд и 67 гв. сд. Из трех взводов, находившихся на боевых позициях, два взвода (при 375 и 52 гв. сд) использовать собак не смогли, так как действий танков на их участке не было. Взводом лейтенанта Лисицина, действовавшим на участке 169 гв. сп 67 гв. ел (Березов), было подорвано собаками 12 танков, на что было израсходовано 16 собак (4 собаки были убиты до подхода их к танкам противника).

Взвод лейтенанта Лисицина, подорвав танки противника, стойко оборонял занимаемую позицию, отбил неоднократные атаки немцев и отошел только после получения приказа. Вдобавок к 12 танкам, подорванным собаками, взвод лейтенанта Лисицина уничтожил три танка противника огнем ПТР, также личным оружием – 150 солдат и офицеров противника. После 11.07.43 г. рота собак – истребителей танков выполняла задачу подвижного противотанкового резерва командующего 6 гв. А»[100]100
  ЦАМО РФ, ф. 203, оп. 2845, д. 227, л.14.


[Закрыть].

После оставления Дмитриевки и Ольховки командование 6 гв. А. было вынуждено отвести понесшие большие потери 67 гв. и 52 гв. сд за вторую линию. Но полностью выполнить это решение не удалось. Корпуса Кнобельсдорфа и Хауссера частями смежных флангов сумели отсечь в поймах рек Ворсклы и Ворсклицы значительные силы этих соединений. В окружение попали артиллерийский и два стрелковых полка полковника А.И. Баксова, а также стрелковый полк и часть артполка полковника И.М. Некрасова. И хотя уже на рассвете 7 июля более половины личного состава этих частей вышло из не плотного кольца, потери гвардейцев оказались существенными.

Попытка неприятеля продолжить вытеснение советских войск из сел Завидовка, Луханино, Сырцево, расположенных в пойме р. Пены, была сорвана упорным сопротивлением частей 90 гв. сд 6 гв. А, а также 6 тк и 3 мк.

Первыми из соединений 1ТА генерала М.Е. Катукова вступили в бой танкисты 6 тк генерал-майора А.Л. Гетмана. Корпус, усиленный 270 мп РГК, и 79-й отдельный гвардейский минометный полк (огмп) в течение всего дня на участке Подимовка, Алексеевка отразили четыре танковые атаки, но не допустили прорыва противника, а в селе Завидовка нанесли значительный урон танковой группе 3 тд, заставил ее оставить село и отойти.

Атака частей 1-й танковой армии. Обоянское направление. Июль 1943 г. (РГАКФД)

В центре обороны 1ТА на участке Луханино, Дуброво, Яковлево, оседлав две дороги: Бутово – Дуброва и Белгород – Курск, занял рубеж 3 мк генерал-майора С.М. Кривошеина. Существует мнение, что такая расстановка сил была ошибочной. Выгоднее было развернуть более мобильный танковый корпус. Однако такой боевой порядок был продиктован несвойственными танковой армии задачами, которые ставились командованием фронта. 1ТА, подобно общевойсковой, получила свой участок обороны, а ее соединения, в том числе и 3 мк, должны были действовать как стрелковые корпуса. По боевому составу для этого наиболее подходил именно мехкорпус. Боевые машины противника имели качественное превосходство в вооружении и бронировании. Они применялись массово на узких участках фронта. Поэтому советским танкистам предстояло стать бронированным обручем, который скрепит оборону на направлении главного удара врага. Этот «обруч» составляли противотанковые опорные пункты – несколько танков и орудий, закопанных в землю, которые прикрывала мотопехота. К началу операции 31 тк генерал-майора Д.Х. Черниенко не имел иптап и мотострелковой бригады, а 536 иптап 6 тк с армейскими 1008 иптап и 316 огмп был подчинен командующему 6 гв. А. Соединение Кривошеина превосходило танковые корпуса армии по количеству артиллерии, боевых машин и – значительно – мотопехоты. Этот фактор и сыграл главную роль в решении командующего армией Катукова. Он считал, что рациональнее использовать подчиненную ему мотопехоту для прикрытия в обороне танков и орудий, чем надеяться на помощь соседей 6 гв А. Тем более что основной удар принимали именно они – первый эшелон. Противостоял 3 мк сразу двум соединениям противника: 48 тк в полном составе и частью сил корпуса СС.

Танки «Тигр» одной из немецких дивизий движутся через захваченное село. Обянское направление. Воронежский фронт Мюль 1943 г.

Необходимо отметить, что Н.Ф. Ватутину было присуще стремление к активной обороне. Он не хотел пассивно ждать, когда противник нанесет очередной удар, пытался навязать ему свою волю. К сожалению, его решения, как показали дальнейшие события, не всегда базировались на всесторонней оценке обстановки и предвидении, не подкреплялись точными оперативно-тактическими расчетами. Вспоминает М.Е. Катуков:

«В три часа ночи противник возобновил атаки в полосе 6 гв. А. Главный удар он наносил по-прежнему из района Томаровки на двух узких участках: южнее Коровино – Черкасское и Стрелецкое – Ерик; вспомогательный – из района Белгорода на Корочу. Утром противнику удалось потеснить части 52 гв., 67 гв. и 71 гв. сд. Но гитлеровское командование не знало, что, закопанные на взгорках, спрятанные в стогах сена, на опушках перелесков, его ждут танки нашей армии…

Я уже говорил, что командующий Воронежским фронтом принял решение нанести мощные контрудары по вклинившемуся в оборону 6 гв. А противнику силами 1ТА, 2 гв. и 5 гв. тк. Нашей армии ставилась задача: 6 июля нанести контрудар и общем направлении на Томаровку. Этот пункт приказа очень волновал нас. И не потому, что пугали большие по масштабам наступательные действия. К этому времени в 1-й танковой сложилось общее мнение, что наносить танковым бригадам и корпусам контрудар при сложившейся обстановке просто нецелесообразно.

Ну, хорошо, мы двинемся на немцев, но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численное, но и по вооружению обладают значительным преимуществом! Это никак не сбросишь со счета. Вражеские «Тигры» могут бить из своих 88-мм орудий по нашим машинам на расстоянии до 2 км, находясь в зоне недосягаемости огня 76, 2-мм пушек наших «тридцатьчетверок». Словом, гитлеровцы в силах и с дальних рубежей вести с нами успешный огневой бой. Так следует ли давать им в руки такой сильный козырь? Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону?

Пусть фашисты лезут вперед в надежде, что вот-вот им удастся вырваться на оперативный простор. Пусть гитлеровцы вязнут, гибнут в нашей обороне. А мы тем временем будем перемалывать вражескую технику и живую силу. А когда мы обескровим их части, разобьем фашистский бронированный кулак, тогда и созреет выгодный момент для нанесения могучего контрудара. Но пока такой момент не наступил. Эти соображения мы доложили командующему фронтом. Ждали ответа, но не получили его и к исходу ночи. А между тем срок выполнения пункта приказа о контрударе наступил, и нам ничего не оставалось, как выдвинуть танки.

Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. И степь, минуту назад казавшаяся безлюдной, пустынной, наполнилась гулом сотен моторов. Из-за укрытий выползли «тридцатьчетверки» и, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, ринулись на врага. За танками двинулись цепи пехоты. Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят «тридцатьчетверки».

Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:

– Из Ставки: товарищ Сталин. – Не без волнения взял я трубку.

– Здравствуйте, Катуков! – раздался хорошо знакомый голос. – Доложите обстановку!

Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.

– По-моему, – сказал я, – мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

– Что вы предлагаете?

– Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста метров и уничтожать их прицельным огнем.

Сталин некоторое время молчал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.

Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно мое мнение легло в основу приказа. Скорее всего, оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта.

После разговора с генералом Ватутиным я отправился в корпус Кривошеина, где в это время противник предпринял очередную атаку. На узком фронте, наступая вдоль Обоянского шоссе, он бросил в бой до 200 танков. Со стороны Яковлево доносился глухой непрерывный гул. На горизонте густой завесой стояла пыль.

Кривошеина я нашел в лесистом овраге. Рядом со щелью стоял его автофургон, в котором командир корпуса кочевал по фронтовым дорогам вместе с женой. Генерал что-то кричал по телефону. Увидев меня, закруглил разговор, положил трубку, поднес руку к козырьку:

– Товарищ командующий, противник предпринял наступление.

– Это я сам вижу: какими силами?

– На участке корпуса до четырехсот танков!

– Не преувеличиваешь, Семен Моисеевич?

– Какое там преувеличиваю! Только на позиции Горелова (В.М. Горелов – командир 1 гв. тбр 3 мк 1ТА. – З. В.) – сто танков. На позиции Бабаджаняна (А.Х. Бабаджанян – командир 3-й мехбригады 3 мк 1ТА. – З. В.) – семьдесят!

Поднялись на НП, оборудованный на чердаке сарая, приткнувшегося к краю оврага. Хотя была середина дня, казалось, наступили сумерки: солнце заслонили пыль и дым. Бревенчатый сарай нервно вздрагивал. В небе завывали самолеты, трещали пулеметные очереди. Наши истребители пытались отогнать бомбардировщики противника, которые сбрасывали свой смертельный груз на наши позиции. НП находился в каких-нибудь четырех километрах от передовой. Но что происходит в этом кромешном дыму, в море огня и дыма, рассмотреть было невозможно.

Наконец зазвонил полевой телефон. Горелов, затем Яковлев (И.Я. Яковлев – командир 10 мбр 3 мк 1ТА. – З. В.) и Бабаджанян доложили, что первая атака врага отбита. Я облегченно вздохнул и поздравил Кривошеина с хорошим началом»[101]101
  Катуков М.Е. На острие главного удара. М.: Воениздат, 1974. С. 220–222.


[Закрыть].

Осмысление методов наиболее рационального использования танковой армии в необычных для нее условиях обороны было крайне важно для командующего фронтом, прежде всего потому, что с первого дня выхода эсэсовских частей на прохоровское направление танковым корпусам предстояло играть здесь ведущую роль.

Использовать корпуса 1ТА в полном составе командование Воронежского фронта не могло. Ее машины были в основном задействованы для поддержки пехоты в обороне как орудия ПТО. Таким образом, армия теряла свою силу, ее бронетанковый кулак распылялся. Однако иначе в тех условиях действовать было невозможно. Советские танки не имели превосходства над немецкими. Если учесть, что на избранных направлениях ударов противник бросал в атаку более сотни танков сразу, бои на открытой местности превратились бы в запланированное уничтожение нашей танковой армии.

Местность на северо-восток от села Яковлево – в направлении станции Прохоровка вплоть до совхоза «Комсомолец» (третий армейский оборонительный рубеж) – представляла собой относительно ровную, без глубоких балок и значительных лесных массивов территорию. Танки приходилось закапывать до башен и использовать в качестве противотанковых орудий. При отлаженном взаимодействии мотострелковых и танковых бригад такие рубежи превращались в мощные ПТО. Этой тактики придерживались, в частности, танкисты 31 тк.

На местности, расположенной между вторым и третьим оборонительными рубежами, сплошной линии окопов и инженерных сооружений не возводилось. Кроме того, весной, когда планировалась и сооружалась оборона, расстояние между вторым и третьим оборонительными рубежами в районе Яковлево было намеренно увеличено. Сделано это было для того, чтобы максимально использовать естественное препятствие – р. Псёл в качестве третьего рубежа обороны. Болотистая пойма и высокий северный берег сами по себе были серьезным препятствием для продвижения танков противника и, кроме того, позволяли обороняющимся простреливать подступы к реке на расстоянии до 3 км. Оборона, сочетавшаяся с танковыми засадами, узлами ПТО, создаваемыми танковыми и мотострелковыми бригадами и артиллерийскими частями, подвижный танковый резерв для коротких контратак позволяли отражать таранные удары значительно превосходящих сил противника.

Все эти приемы Михаил Ефимович хорошо усвоил еще во время битвы под Москвой. В единоборстве с соединениями Г. Гудериана его 4 тбр, используя тактику подвижной обороны, сумела остановить наступление танковой дивизии противника и нанести ему большой урон под Орлом и Мценском.

Выдвинув в первый эшелон обороны армию генерала Катукова и два отдельных танковых корпуса, Н.Ф. Ватутин практически лишился оперативных резервов, т. е. он уже не имел возможности при необходимости кардинально повлиять на оперативную обстановку.

Появление свежих войск было отмечено германской разведкой: уже вечером 6 июля отдел по изучению армий Востока генерального штаба вермахта докладывал: «Попытка противника – до выяснения масштаба и целей нашей операции – сдержать немецкое наступление войсками, развернутыми на позиции, и фронтовыми резервами в основном не удалась. Он преждевременно бросил в бой оперативные резервы… Противник, по-видимому, пытается сдержать немецкое наступление на возможно большем расстоянии от Курска и с этой целью бросает в бой все наличные силы»[102]102
  Колтунов Г.А., Соловьев Б.Г. Курская битва. М.: Воениздат, 1970. С. 161.


[Закрыть]. Что ж, это было верное и ясное понимание логики действий командования Воронежского фронта.

Однако это был уже 1943 год, и ситуация на советско-германском фронте качественно изменилась. Ставка ВГК создала мощный стратегический резерв – Степной фронт. Он был ориентирован на поддержку оборонявшихся на Курской дуге войск. Поэтому при необходимости Ватутин мог на него рассчитывать. В этом и состоял основной просчет руководства фашистской Германии. Правильно оценив действия советской стороны, оно не учло резервов советского Верховного Главнокомандования, на которые, начиная с 8 июля, и опирался Воронежский фронт.