Текст книги "Курский излом"

В первой половине дня 196-й гв. и 199-й гв. сп удерживали свои позиции собственными силами, умело используя приданную артиллерию, различные подразделения усиления, многочисленные инженерные заграждения и полковые резервы. После 8 часов непрерывного, кровопролитного боя с численно превосходящим противником их возможности оказались на пределе. Батальоны понесли заметные потери в личном составе, от бомбежки пострадала материальная часть артполков и дивизионов, на танкопроходимых направлениях частично детонировали или были разминированы вражескими саперами минные поля, а в некоторых местах были захвачены противником и МОФы. А мд «Великая Германия» и 11-й тд наконец удалось основными силами преодолеть противотанковые рвы и балку.

Анализируя развитие обстановки и ситуацию в полках, А.И. Баксов понимал, что немцы нанесут удар бронетехникой непосредственно по селу сразу с двух сторон и полк Баженова удержаться не сможет. Свое мнение комдив доложил комкору, а также сообщил ему о намерении ввести в дело весь дивизионный резерв – стрелковый батальон, 245-й отп и 1440-й сап. Н.Б. Ибянский одобрил его решение и сообщил, что для блокирования танковой группы, действующей между Черкасским и Коровином, направлена 27-я оиптабр, которую командарм подчинил соседу, полковнику И.П. Сивакову, и она уже выдвигается к переднему краю. Эта бронегруппа принадлежала 3-й тд, ею командовал полковник Шмидт-Отт (6-й тп, 1/3 тгп и 1-я рота 39-го сапбата). Между 12.00 и 14.00 она, двинувшись из района выс. 239.3, обошла Коровино с востока и, атаковав правый фланг 196-го гв. сп, вклинились в стык 71-й гв. и 67-й гв. сд. Почти одновременно с этим мотопехота 3-й тд оттеснила к Коровино батальоны 210-го гв. сп, и дивизия Весховена начала прилагать все усилия, чтобы как можно быстрее расшатать оборону между селами для рывка на север. После полудня в центре и на правом фланге полк Бажанова тяжелейший бой с частями мд «Великая Германия» продолжил, и его правофланговые подразделения, не выдержав сильного давления, отошли на окраины Черкасского. В результате бронегруппа Шмидт-Отта вышла к скотомогильнику в 1 км западнее Черкасского. Пытаясь не допустить дальнейшего расширения бреши на стыке дивизий, И.П. Сиваков и А.И. Баксов решили нанести встречный, уже готовившийся удар своими резервами по флангам этой бронегруппы. В контрударную группу, которая получила приказ комдива-67 атаковать на юго-западе села, чтобы восстановить прежнее положение на правом фланге 196-го гв. сп, его заместитель подполковник Власов включил стрелковый батальон 196-го гв. сп и две роты 245-го отп подполковника М.К. Акопова. Ее возглавил начальник штаба танкового полка капитан А.У. Медведков. А четыре батареи 1440-го сап и 4-ю роту 245-го отп замкомдива оставил у выс. 246.0 для проведения контратаки против 11-й тд.

В 14.00 две танковые роты, развернувшись в два эшелона, в сопровождении пехоты ударили по фузилерам мд «Великая Германия» на высоте 237.8 и юго-восточнее ее. Первыми шли 10 М3с 1-й роты ст. лейтенанта Л.В. Хрипача, за ними 10 М3л 2-й роты техника-лейтенанта С.А. Добрых. Немцы, используя окопную сеть гвардейцев, оборонялись упорно. Однако атака проводилась на узком участке и была поддержана сильным артогнем, поэтому около 15.00 танки подавили основные огневые точки, а пехота, выбив фузилеров из траншей, в основном восстановила прежнее положение полка.

Успешно действовала и ударная группа 71-й гв. сд: в результате стремительной контратаки часть танков 3-й тд, уже находившихся у скотомогильника, были окружены и попали в огненный мешок. Радисты штаба 71-й гв. сд перехватили разговор командира этой группы с вышестоящим командованием. Немецкий офицер сообщал, что русские отсекли их, он приказал занять круговую оборону, но от сильного огня его подразделения несут большие потери, поэтому просил срочно оказать помощь.

Однако, несмотря на первоначальный успех, немцы от неожиданной контратаки пришли в себя быстро, и против танкистов полка Акопова бросили бронетехнику. Шмидт-Отт и Штрахвиц наладили взаимодействие быстро, и танки 3-й тд, около 15.00 развернувшись из района южнее скотомогильника, атаковали навстречу 1-му тб тп «Великой Германии», в направлении выс. 237.8. В результате контрударная группа Медведкова (резерв 67-й гв. сд) попала между «молотом и наковальней», т. е. была зажата между двумя бронегруппами дивизий Весховена и Хернляйна. Причем подразделения 245-го отп уступали противнику и по численности, и по качеству танков: их экипажи первыми на советско-германском фронте вступили в единоборство с новинкой германского танкопрома – «пантерами», о наличии которых на этом участке они еще даже не подозревали. Слово «единоборство» мало подходит к тому, что произошло между 16.00 и 17.00 5 июля юго-западнее Черкасского. По сути, это был расстрел двух рот 245-го отп, в том числе и «пантерами». Но об этом чуть позже.

Между 15.00 и 16.00 и позже штаб 11-й тд сообщал о трех боестолкновениях с советскими танками: о «жестоком бое» с 20 танками у западных окраин Черкасского до 16.00, об отражении удара с северо-запада в 17.00 и поединке с 8-ю боевыми машинами к югу от выс. 244.5 (вторая контрударная группа Баксова). Первые два сообщения связаны с атаками 1-й и 2-й рот 245-го отп (группа Медведкова). Против них действовала не только бронетехника мд «Великая Германия» («пантеры») и 3-й тд, но и нескольких боевых машин 8-й роты танкового полка 11-й тд. Таким образом, экипажам 20 танков пришлось вести борьбу с подразделениями сразу трех танковых дивизий. Согласно докладу капитана А.У. Медведкова, 1-й и 2-й тр противостояли до 70 немецких танков. Поэтому, встретив численно превосходящего противника, экипажи двух рот начали медленно отходить к селу и продолжили вести упорный бой уже непосредственно в Черкасском.

Третье сообщение (из донесения 11-й тд) связано с действиями 4/245-го отп. Она перешла в наступление через выс. 246.0 на правый фланг 11-й тд несколько позже, чем группа капитана А.У. Медведкова, примерно между 14.30 и 15.00. При поддержке САУ и пехоты рота пыталась по дороге Бутово – Дуброво пройти до выс. 244.5, а затем прорваться от нее на юг, чтобы уничтожить подготовленный немцами переход через противотанковый ров. Это ей частично удалось, высота была занята, но район рва немецкая пехота смогла удержать благодаря тому, что во время этой атаки боевая группа 11-й тд (8-я рота тп и 2-й батальон 111-го тгп) уже двинулась к юго-западным окраинам Черкасского, и часть ее сил (танков) была вынуждена вступить в бой с 4/245-го отп совместно с гренадерами мд «Великой Германии».

В вермахте широко использовались авиаразведка и авианаблюдение за ходом боевых действий на отдельных участках. Не была исключением и операция «Цитадель». Командование 48-го тк в полной мере задействовало авиацию для получения точной, а главное – оперативной информации непосредственно из эпицентра боев. Для радиоперехвата переговоров экипажей таких самолетов с наземными пунктами управления разведка Воронежского фронта использовала 313-й радиодивизион. В фондах ЦАМО РФ мне удалось обнаружить отчеты этого подразделения, которые позволяют не только понять уровень осведомленности немецкого командования, но и, подключив воображение, увидеть поле боя глазами очевидца через семьдесят пять лет. Однако есть в этих документах и серьезный недостаток – сообщения довольно отрывочны, летчики доносят не окончательные итоги боя, а лишь то, что видят на определенный момент. Вот несколько цитат из донесения радиодивизиона на 18.00 5.7.43 г. о ходе боя 245-го отп в районе Черкасского:

«…14.30. 2,5–3 км северо-западнее Березовый 12 вкопанных русских танков ведут огонь, из них 4 танка, покинув окопы, отправились на север.

15.00. 200 м западнее высоты 244.5 (восточнее Черкасское) наши танки (11-й тд. – В.З.) ведут бой с русскими танками в обороне.

15.05. 500 м восточнее восточных окраин Черкасское горят 8 русских танков.

15.35. В Черкасском (точнее, 100 м западнее ПТФ) – 6 „катюш“ на позиции ведут залповый огонь, 400 м южнее 4 русских танка»[231]231
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 452. Л. 14.


[Закрыть].

На западных и юго-западных окраинах села в бою с 1-й и 2-й ротами 245-го отп принял участие 39-й тп 10-й тбр. По данным штаба мд «Великой Германии», к 17.00, вместе с четырьмя пехотными батальонами и одним противотанковым подразделением, дивизия переправила 15 Т-4 и 30 «пантер». Боевые машины полка Декера появились на поле боя в тот момент, когда экипажи группы Медведкова еще продолжали преследовать отходящих фузилеров, они не знали, что перед ними новые немецкие танки, которые имеют орудия с большой дальностью стрельбы. Поэтому двигались навстречу «пантерам», продолжая атаку на большой скорости. В результате скоротечного боя, в ходе которого экипажи Т-5 попросту не допустили советские боевые машины на дистанцию прямого выстрела их орудий, большую часть танков группы Медведкова уничтожили. «5 июля я предпринял массированную атаку танковой бригадой, однако не продвинулся дальше оврага, – докладывал полковник К. Декер генерал-инспектору танковых войск генерал-полковнику Г. Гудериану о первом бое «пантер» с советской бронетехникой. – Не зная о наших новейших орудиях, 8 танков „Генерал Ли“[232]232
  Боевые машины 245-го отп.


[Закрыть] приблизились к нам примерно на 2200 метров. Всего несколькими удачными попаданиями мы их уничтожили – они вспыхнули, подобно бенгальским огням на рождественской елке. Один из них был поражен метким выстрелом моего танка»[233]233
  ТанкоМастер // № 5. 1999. С. 26.


[Закрыть].

Потери 245-го отп были выше, чем указано в приведенной цитате. Согласно отчету полка, только в этом бою сгорели 9 МЗс и 2 МЗл, а 1 МЗл подбит. Вместе с техникой погибли 26 танкистов и 24 получили ранения[234]234
  ЦАМО РФ. Ф. 245 отп. Оп. 180438с. Д. 2. Л. 2.


[Закрыть]. На тяжелые результаты боя повлияли и неожиданное появление «пантер», и довольно низкие боевые качества американских танков. «Многоэтажный» МЗ «Генерал Ли» имел высоту 3,12 м и лобовую броню 50 мм, а МЗ «Генерал Стюард» – 25 мм. В то время как Т-34/76, который тоже уступал немецким танкам по ряду показателей, имел «рост» 2,72 м и толщину лобового листа 60 мм. По стечению обстоятельств в это же время, в 14.00, командир 52-й гв. сд отдал приказ контратаковать танковую группу мд СС «Дас Райх» своим резервом – двумя ротами 230-го отп, которые были укомплектованы теми же американскими машинами, что и 245-й отп. Итог оказался тоже трагичным.

Далеко не легкой прогулкой, как может показаться на первый взгляд, читая «бодрый» доклад полковника К. Декера, оказался этот день и для бригады «пантер». Во-первых, трудно согласиться с его утверждением о массированном характере атаки его соединения. В первый день «Цитадели» это не могло быть в принципе из-за больших проблем с переправой через заболоченную балку. Даже через 12 часов после начала операции на ее северный берег удалось перебросить чуть меньше одной шестой части бронетехники. Вот выдержка из телефонной книги 48-го тк: «17.05. Звонок командира мд „Великая Германия“ командиру корпуса: 30 „пантер“ и 13 Т-4 с длинным орудием перешли балку. Танки атакуют на северо-западной окраине Черкасское. Везде плотно уложены мины. Саперы в этом месте приступили к разминированию. Если тут пройти не удастся, придется проламывать Черкасское»[235]235
  NARA USA. T. 314. R. 1173 F. 000529.


[Закрыть].

Во-вторых, еще за сутки до наступления в бригаде возникли проблемы с новой техникой. В ходе марша 4 июля сгорели две «пантеры», причем одна в 1.00 перевернулась на мосту в Борисовке и сгорела вместе с 60-тонным мостом. А 5 июля, по свидетельству бывшего начальника штаба 4-й ТА генерала Ф. Фангора, из-за технических причин вышло из строя, не вступив в бой, 45 Т-5, или 25 % от имевшихся в строю. К этому необходимо добавить 18 машин, потерянных на минных полях и подбитых на поле боя. «Понесенные впоследствии боевые потери, – писал генерал, – привели к невозможности компенсировать то, что было утрачено в начале»[236]236
  Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М., Яуза, ЭКСМО, 2006. С. 106.


[Закрыть]. В архивных документах также отмечается факт подрыва Т-5 на минах в полосе обороны 67-й гв. сд. Из воспоминаний участника тех боев В. Рана: «Я был лейтенантом и занимал должность адъютанта в 52-м танковом[237]237
  Один из двух батальонов 10-й тбр «пантер».


[Закрыть] батальоне. Эта Курская дуга с ее полевыми оборонительными сооружениями… была великолепно укреплена. Там были тысячи мин, орудия вели фланкирующий огонь. Задействовались противотанковые пушки, танки. Это была в высшей степени образцовая полоса обороны…

„Пантеры“ были новыми танками и на Курской дуге были задействованы впервые. Причем наши механики-водители и те, кто находился в башне, эту машину до конца еще тогда не освоили. И поэтому очень много танков выходило из строя по техническим причинам… Экипажи все время радировали: „Скорее! Требуется помощь! У нас танк не заводится!“ Мы работали днем и ночью, чтобы привести танки в порядок.

Танк русских был, конечно, хорошо опробован, и у них почти не было потерь технического характера. В русских танках был дизельный двигатель, а в наших до сих пор использовался бензиновый с гораздо более высоким расходом горючего. А еще „пантеры“ часто воспламенялись и сгорали. Много танков сгорало еще до столкновения с противником. Мы считали, что пушки наших танков были намного лучше пушки русского танка. Наши экипажи могли поразить Т-34 с расстояния 1200–1400 м. В то же время у нас была не очень крепкой бортовая броня, в некоторых местах ее толщина составляла 45 мм, а лобовая имела толщину 80 мм. То есть подбить танк спереди было почти невозможно, а сбоку, справа и слева, не составляло труда. Не все из них были окончательно выведены из строя, но мы, ремонтники, находились, как правило, в километре или двух от места, где велись боевые действия, и видели, какой урон наносился нашим танкам стрельбой русских. Так как потом мы их ремонтировали…»[238]238
  Архив автора.


[Закрыть]

А вот еще одно свидетельство, но уже танкиста ефрейтора В. Кригеля: «Мы очень нервничали, так как у всех были большие надежды на новые танки „пантера“. В последние дни перед наступлением возникло много проблем, связанных с их техническими недостатками. 3 июля были замечены следы саботажа – в топливных баках некоторых „пантер“ обнаружили винты и гайки, а у одного танка в коробке перемены передач нашли куски жести. Хиви, находившиеся в нашем лагере, были немедленно переведены в другие подразделения. Наши старшие офицеры считали, что русские знали о наших планах…

Утром 5 июля мы пошли в наступление севернее Курска. Советская оборона на Воронежском фронте была очень мощной. Наша первая атака захлебнулась на минном поле. Два танка роты, в том числе и мой, потеряли гусеницы. В то время как наша артиллерия подавляла огневые точки противника, мы смогли отремонтировать оба обездвиженных танка. Прорвать оборону русских мы смогли только после второй атаки, однако к вечеру 5 июля 51-й батальон имел только 22 боеспособных танка. Остальные были подбиты или поломались. Мои товарищи жаловались на ненадежную коробку перемены передач и сильный перегрев двигателей. Моторное отделение было очень узким, доступ в него из-за оборудования для подводного хода был сильно затруднен». 10-я тбр несла потери не только в технике, но и в людях, в том числе в командном составе. Например, во второй половине дня, в ходе атаки непосредственно на Черкасское, получил тяжелое ранение и затем умер командир 51-го тб 39-го тп капитан граф Заурма.

После 15.00 для поддержки действий своего резерва А.И. Баксов применил нестандартные средства борьбы с немецкой бронетехникой – дивизион 5-го гв. мп РС (об этом сообщал немецкий авиаразведчик в 15.35). «Катюши» двумя залпами накрыли группу танков в районе севернее Бутова. Огонь велся с дистанции 4 км, и, по докладу наблюдателей минполка, было сожжено 3 и подбито 8 боевых машин.

Этот случай стал одним из первых в ходе Курской дуги, когда советские реактивные системы использовались в борьбе с бронетехникой. В течение 5 июля расчеты «катюш» участвовали в отражении танковых атак и на участках других дивизий первого эшелона армии Чистякова. «В июльских боях в полосе 6-й гв. А был применен огонь РС во взаимодействии с огнем иптапов против танков, – отмечается в докладе штаба артиллерии фронта. – Это дало хороший эффект, благодаря массовому одновременному разрыву снарядов наносятся потери и сопровождающей танки мотопехоте, и самим танкам. На участке, подвергнутом обстрелу РС, происходит задымление, что, с одной стороны, позволяет провести, если необходимо, маневр средствами ПТО, и с другой – ослепляются танки противника, лишаясь возможности вести прицельный огонь»[239]239
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 421. Л. 40.


[Закрыть].

Эффект от ударов «сталинских органов», как называли немцы гвардейские минометы БМ-13, был для них ошеломляющим. В районах, где они применялись, немцы, как правило, прекращали атаки на довольно длительное время. Из показаний пленного ефрейтора Э. Кона, служившего в 678-м пп 332-й пд: «…Огонь РС производит ужасающее моральное воздействие на солдат и отбивает всякую охоту наступать. Наша рота в первый день наступления понесла до 80 % потерь, из коих половина относится за счет огня РС»[240]240
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 120. Л. 222.


[Закрыть]. Еще одно свидетельство старшего гренадера 678-го пп той же дивизии В. Эриха: «…От огня РС наша рота мгновенно потеряла до 20 % личного состава… Я воевал во многих странах, но такой артиллерии, как у русских, не встречал»[241]241
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 120. Л. 222.


[Закрыть].

Наряду с «катюшами» в это же время в борьбу с бронегруппой 11-й тд, атаковавшей левый фланг полка Бажанова, вступили и «четвероногие бойцы» роты истребителей танков 27-го батальона собак – миноискателей и истребителей танков (ОБСМ и ИТ), которым командовал капитан Н. Шилов. Перед началом Курской битвы И.М. Чистяков передал ее подразделения командирам 67-й гв., 52-й гв. и 375-й сд в качестве подвижного противотанкового резерва. К началу июля она насчитывала 76 голов, ее 1-й взвод (31 человек, 23 собаки, 4 ПТР и 2 ручных пулемета) находился на участке 1245-го сп 375-й сд, 2-й взвод (34 человека, 23 собаки, 4 ПТР и 2 ручных пулемета) – 151-го гв. сп 52-й гв. сд, а 3-й (31 человек, 21 собака, 4 ПТР и 2 ручных пулемета) – в 196-м гв. сп 67-й гв. сд[242]242
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 241. Л. 3.


[Закрыть]. В полосе обороны 52-й гв. и 375-й сд 5 июля эти подразделения, в силу сложившейся обстановки, использовать не удалось. А вот в 67-й гв. сд, как свидетельствуют архивные источники, вожатые и их «четвероногие бойцы» взвода лейтенанта А. Лисицына продемонстрировали хорошие результаты. «Опыт показывает, что это средство для борьбы с танками противника является весьма и весьма действенным, – отмечается в отчете штаба инженерных войск Воронежского фронта. – В первые дни боев рота собак – истребителей танков действовала на переднем крае обороны, занимая позиции повзводно в 375-й сд, 52-й гв. и 67-й гв. сд. Из трех взводов, находившихся на боевых позициях, два взвода (при 375-й и 52-й гв. сд) использовать собак не смогли, так как действий танков на их участке не было. Взводом лейтенанта Лисицына, действовавшим на участке 196-го гв. сп 67-й гв. сд, было подорвано собаками 12 танков, на что было израсходовано 16 собак (4 собаки были убиты до подхода их к танкам противника). Взвод лейтенанта Лисицына, подорвав танки противника, стойко оборонял занимаемую им позицию, отбил неоднократные атаки немцев и отошел только после получения приказа об отходе. К 12 танкам, подорванным собаками, взвод лейтенанта Лисицына уничтожил три танка противника огнем ПТР, также личным оружием – 150 солдат и офицеров противника. После 11.7.43 г. рота собак – истребителей танков выполняла задачу подвижного противотанкового резерва командующего 6-й гв. А»[243]243
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 227. Л. 14.


[Закрыть]. Эта был первый случай успешного применения такого довольно редкого и, надо признать, вспомогательного средства борьбы с бронетехникой в боях на Курской дуге.

В ЦАМО РФ удалось найти отчет командования 27 ОБСМиИТ, в котором описана тактика использования собак в районе Черкасского. «15 собак, 2 расчета ПТР и 1 – ручного пулемета 3-го взвода заняли оборону в районе выс. 244.5 – грейдерная дорога на Обоянь и в лощине в 1 км южнее Черкасского. Резерв командира полка – 6 собак, 2 расчета ПТР и 1 – ручного пулемета были сосредоточены в х. Ярки. Отделения, находившиеся на огневом рубеже (во всех трех дивизиях. – В.З.), придавались стрелковым батальонам в составе целого отделения или отдельной группы 3–4 человека, где один из бойцов назначался старшим. ПТР и ручные пулеметы придавались, как правило, отделениям, прикрывавшим наиболее танкоопасное направление.

…Одиночная ячейка – окоп бойца с собакой представлял собой круглый окоп, имевший с левой стороны полочку для размещения собаки и выхода для нее. В ячейке-окопе, примерно на 70–80 см от уровня земли, устраивалась ниша для РПГ и бутылок с зажигательной смесью. Верхний диаметр ячейки около 1 м, а глубина доходила до 2 м. Это давало возможность бойцу укрыться при прохождении через него танка.

Каждому бойцу заранее был дан определенный сектор при появлении танков. Ширина сектора по фронту от 100 до 120 м. При появлении танков командир отделения или старший группы подавал команду или сигнал: „Танки противника!“ По этой команде вожатый вкладывал в замок вьюка упрощенный взрыватель с капсулем-детонатором, открывал предохранительный крючок и следил за приближающимися танками. Когда танки подходили к рубежу обороны на расстояние 75–100 м, вожатый по сигналу командира или старшего группы или же самостоятельно подавал собаке команду: „Взять!“, выдергивал боевую чеку и выпускал собаку, завьюченную толом в 4–4,5 кг. Если противнику удавалось выбивать из основного рубежа и рассеивать авиацией группы истребителей с собаками, бойцы батальона действовали самостоятельно, используя для пуска собак придорожные канавы, воронки и кусты, и даже в населенном пункте. Следует заметить, что не всегда танки противника шли в лоб на ячейки-окопы, а старались обойти их с флангов, поэтому и собак приходилось выпускать не только по прямой линии, но и под некотором углом (25–30 градусов)….Танки, подорванные собаками, имели следующие повреждения: разрыв днища, разрушение ходовой части или то и другое вместе.

Бойцы, освободившиеся от собак, вместе с отделением находясь в боевых порядках пехоты, отражали огнем своего оружия атаку пехоты и уничтожали десант на танках противника»[244]244
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 241. Л. 5, 7, 8.


[Закрыть].

За шесть суток боев рота СИТ батальона Шилова потеряла убитыми 11 бойцов и командиров (в основном 5 июля), причем часть была сожжена расчетами огнеметов подразделений 11-й тд[245]245
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 241. Л. 10.


[Закрыть], 5 – получили ранения, в том числе и тяжелые с эвакуацией в госпиталь. В ходе отражения атак погибли 16 собак, из которых 12 подорвались под танками, одна – при подходе к боевой машине от пулеметного огня и 3 – при артобстреле в окопе на боевой позиции[246]246
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2845. Д. 241. Л. 12.


[Закрыть].

Об успехах 27 ОБСМиИТ в первый день оборонительной операции генерал-лейтенантом С.П. Ивановым было доложено в Генеральный штаб оперативной сводкой № 00371 к 22.00 5 июля. А командование 48-го тк об использовании русскими собак-истребителей в своей полосе узнало позже, из итогового донесения разведотдела штаба мд «Великая Германия» за 7 июля, в котором было кратко отмечено: «Вновь обнаруженные части: батальон собак – истребителей танков – 3 роты с 50 собаками и 16 противотанковыми ружьями»[247]247
  NARA USA. T. 315. R. 2290. F. 114.


[Закрыть]. Судя по довольно точным данным боевого состава батальона, они были получены от его военнослужащего, попавшего в плен. Кто он – пока неизвестно.

Летом 1943 г. собаки-истребители числились в штате еще нескольких армий, участвовавших в боевых действиях под Курском. Например, 27-я А имела 160 голов, а 5-я гв. А – 81[248]248
  ЦАМО РФ. Ф. 1-го Украинского фронта. Оп. 2795. Д. 33. Л. 41.


[Закрыть]. Однако пока обнаружены документы, подтверждающие широкое, а главное, эффективное применение «четвероногих бойцов» лишь в полосе 67-й гв. сд. Войска вермахта в ходе «Цитадели» тоже использовали этих животных, но в другом качестве. Так, для уничтожения советских противотанковых мин ПОМЗ-2 натяжного действия в полосе 1-й ТА на заминированные участки направлялись собаки со специально закрепленными на них и опущенными к земле вилками. Двигаясь вперед, четвероногие саперы цепляли шнуры мин, натягивали их, и заряд взрывался.

Высокую эффективность в полосе 67-й гв. и в 52-й гв. сд, особенно в первые дни немецкого наступления, показали бутылочные минно-огне-фугасы и огненные валы. Во второй половине дня 5 июля юго-западнее Черкасского группа танков полка 11-й тд попала на поле МОФ, подготовленное 156-й отдельной ротой фугасных огнеметов. Согласно отчету штаба инженерных войск Воронежского фронта, в считаные минуты пламя охватило 15 боевых машин (вероятно, в том числе и БТРов) и несколько десятков автоматчиков. В результате атака была сорвана. Причем это средство оказалось эффективным не только против бронетехники, его использование имело сильное психологическое воздействие, прежде всего на пехоту. Вот впечатления тех, кто на себе испытал действие МОФ. Из показаний военнопленного ефрейтора 11-й роты 676-го пп 332-й пд Р. Амсберга: «Саперы, участвовавшие в наступлении, понесли тяжелые потери от взрывающихся бутылок, установленных в земле „в пивных ящиках“. Поле обычно маскируется и при хорошей маскировке не поддается разминированию. Очаг пламени достигает 30–40 м высоты и обрушивается на голову. На солдат эти мины производят удручающее впечатление и вызывают моральную подавленность»[249]249
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 120. Л. 220.


[Закрыть].

После 16.00 бронегруппа 3-й тд вышла из оперативного окружения и совместно с частями мд «Великая Германия» начала расширять прорыв на правом фланге 67-й гв. сд. Сводная танковая группа дивизии Хернляйна («пантеры», 1-й батальон танкового полка Штрахвица и четыре батальона гренадеров) атаковала в направлении северо-западных окраин Черкасского. А части правого крыла 3-й тд получили приказ выдавить 210-й гв. сп с восточных окраин Коровина, после чего нанести удар в направлении с. Красный Починок. Опасаясь мин, экипажи боевых машин групп обеих дивизий наступали на узком участке несколькими эшелонами, ведя интенсивный огонь по засеченным противотанковым батареям. Эту атаку на окраинах Черкасского отражали поредевшие правофланговые подразделения 196-го гв. сп с 1-й и 2-й тр контрударной группы Медведкина. «16.00 40 танков с тремя батальонами пехоты противника возобновили наступление на Черкасское из Коровино, – отмечается в журнале боевых действий 67-й гв. сд. – Наступление было поддержано сильным артогнем и бомбардировкой с воздуха. Под сильным воздействием был потеснен резерв командира дивизии. Несмотря на большие потери, противник продолжал вести наступление и подтягивал свежие силы. Перед боевыми порядками 196-го гв. и 199-го гв. сп было сосредоточено до 150 танков и до двух полков пехоты»[250]250
  ЦАМО РФ. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 34. Л. 18 обр.


[Закрыть].

В документах дивизий Баксова и Сивакова (и в приведенном выше, и других) абсолютно по-разному описываются важные события того дня, происходившие на их стыках. Офицеры их штабов в донесениях и оперсводках подчеркивают, что причина прорыва противника – именно в неустойчивости соседей, а не их частей. 67-я гв. сд докладывала (как отмечено в процитированном выше журнале), что танки прорвались через позиции 210-го гв. сп 71-й гв. сд и атаковали Черкасское уже из Коровино. Следуя логике документа, получалось, что, если бы не сосед, войска Баксова ни в коем случае не допустили бы вклинения немцев. В свою очередь, штаб 71-й гв. сд причиной прорыва немецких танков к Коровино считал неустойчивость правофлангового полка 67-й гв. сд. В действительности же на эти села, как уже отмечалось, наступали танковые группы двух разных дивизий 48-го тк. На первый взгляд подобную чехарду можно отнести на счет напряжения боев, в ходе которых собирать информацию был крайне сложно, но это не так. В Красной Армии сложилась целая система, в которой «тактический прием» командиров всех уровней под названием «свалить вину на соседа» был одним из самых распространенных объяснений разного рода происшествий. И с молчаливого согласия вышестоящего командования очень часто использовался в звене полк – дивизия – корпус и даже армия. Встречается немало случаев, когда не гнушались им и на уровне фронтов. Этот метод был хорош своей универсальностью. Им можно было оправдывать как собственные ошибки, так и просчеты того же вышестоящего руководства. Ибо командиры корпусов, дивизий или армий в большинстве случаев прекрасно владели ситуацией и знали истинные причины происшествий и без этих докладов, а если не знали, то недолго. Скрыть что-либо в системе действующей армии было практически невозможно. Оперативные отделы штабов, контрразведка и политорганы рано или поздно ставили командование в известность о происшествии, причем часто не вникая в суть дела (особенно последние) и обязательно с обвинительным уклоном в отношении армейского командования всех уровней. Однако таков был порядок: необходимо доложить «наверх» с объяснениями причин ЧП, вот и придумывали в штабах разного рода выдумки, чтобы выйти «сухими из воды», да в таком количестве, что почти всю документацию «наверх» сами же эти офицеры и генералы между собой называли не иначе как «брехней». На более высоком уровне подобные вещи тоже допускались, в том числе и с расчетом «на историю», т. е. для тех, кто ее будет писать. Поэтому сегодня, по истечении 76 лет, чтобы разобраться даже в ходе тех событий, не говоря о причинах просчетов или побед, необходимо перелопатить горы «клюквы», сравнить и проанализировать сотни документов. В общем, работа не на один год. Большую помощь в этом деле оказывают трофейные оперативные документы и материалы специальных советских комиссий по расследованию крупных поражений или высоких потерь, но последние по сей день в большинстве своем недоступны историкам. Они не идеальны, но врать в них было опасно, хотя иногда случалось. Поэтому чтобы разбираться в сути происходившего в те страшные для нашей страны и народа годы, для добросовестного исследователя обязательным условием является анализ двух баз документальных источников – советских и немецких. Иначе мифы и легенды, сформировавшиеся в годы войны, так и будут лежать в основе наших представлений о ней.

5 июля 1943 г. на всем участке обороны 6-й гв. А германские войска имели абсолютное численное превосходство в бронетехнике. Всего в двух корпусах 4-й ТА на Обоянском направлении находилось в строю 1018 танков и штурмовых орудий. Из этого числа (на 4 июля) три дивизии 48-го тк имели 468 танков и 89 штурмовых орудий (см. таблицу № 1). В то время как 6-я гв. А располагала (по списку) лишь 134 танками и 21 САУ (в двух тп, одной тбр НПП и одном САП). Однако это не помогло Г. Готу решить главную задачу – с ходу прорвать оборону армии Чистякова на двух участках в течение всего дня. Даже после переброски бронетехники через заболоченный ров наступление мд «Великая Германия» продолжало развиваться очень медленно. Гаубичные батареи 33-й отпабр, 71-й гв. и 67-й гв. сд вели интенсивный и, как отмечал штаб дивизии Хернляйна, очень точный заградительный огонь. Поэтому основные силы гренадерского полка, двигавшиеся за танковыми группами, несколько раз отсекались огнем и прижимались к земле, а без поддержки пехоты экипажи боевых машин действовали крайне неуверенно. Кроме того, над районом Коровино и Черкасского стояла пелена из поднятой в воздух пыли и дыма от горящей техники и разрывов снарядов. Это мешало танкистам наблюдать за полем боя. Вместе с тем, несмотря на поддержку дивизий Вестховена и Микла, войскам Хернляйна периодически приходилось отражать из Черкасского фланговые контратаки пехоты при поддержке танков и САУ.