Текст книги "Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве"

В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» познавательный процесс, осуществляемый в рамках дела оперативного учета, назван «информационное обеспечение и документирование оперативно-розыскной деятельности» (таково название ст. 10). Однако подобное наименование довольно громоздко и опять же неадекватно отражает содержание процесса. Как отмечалось выше, не подходит для обозначения оперативно-розыскного познания и термин «оперативное доказывание», поскольку он переносит на него основные характеристики, свойственные доказыванию по уголовному делу.

По мнению К. В. Суркова, предписание ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» направлено на обеспечение легитимности деятельности субъектов ОРД по заведению дел оперативного учета. Поэтому он предлагает назвать эту статью закона «Дела оперативного учета»[147]147
  См.: Сурков К. В. Указ. соч. С. 168.


[Закрыть]. Однако с этим вряд ли можно согласиться. Действительно, приведенная статья закона легитимирует заведение дел оперативного учета. Но такие дела представляют собой лишь форму, в которой должно осуществляться познание, направленное на решение задач оперативно-розыскной деятельности. Важнейшее же в тексте ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» – это содержание оперативно-розыскного познания, которое включает в себя собирание и систематизацию полученной оперативной информации, а также ее проверку и оценку.

Представляется, что оперативно-розыскное познание предпочтительнее именовать оперативно-розыскным производством. Под ним следует понимать доследственную познавательную деятельность, осуществляемую в рамках дела оперативного учета соответствующими субъектами специфическими способами и методами преимущественно в условиях негласности. Такое производство является первоначальным этапом выявления и раскрытия преступления, а также лица (лиц), его подготавливающего, совершающего или совершившего. Оно предшествует предварительному расследованию и заключается в собирании, систематизации, проверке и оценке оперативной информации (результатов оперативно-розыскной деятельности), которая затем должна быть представлена органу дознания, следователю или прокурору. С гносеологической точки зрения такую информацию во многих случаях можно рассматривать как информацию высокой степени объективной вероятности.

А. И. Трусов, характеризуя качество знаний следователя на момент привлечения лица в качестве обвиняемого, верно, на наш взгляд, отмечает: «Предъявляемое в ходе предварительного расследования обвинение нужно рассматривать как не более чем подтвержденную доказательствами обвинительную версию должностного лица, расследующего данное уголовное дело»[148]148
  Уголовный процесс: Учебник / Под ред. К. Ф. Гуценко. М., 2005. С. 352.


[Закрыть]. Справедливым будет считать, что и вывод о причастности лица к совершению преступления, основанный на сведениях, полученных оперативно-розыскным путем, также представляет собой своеобразную обвинительную версию должностных лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Наряду с этим оперативно-розыскное производство должно создавать необходимые условия и предпосылки для полного и быстрого раскрытия преступления способами уголовного судопроизводства. Результаты оперативно-розыскного производства должны служить надежными ориентирами для успешного осуществления функции уголовного преследования в рамках возбужденного уголовного дела.

1.5. Соотношение оперативно-розыскной и контрразведывательной деятельности

В период существования СССР в системе государственных средств обеспечения безопасности страны решающую роль играли органы государственной безопасности, которые осуществляли контрразведывательную деятельность. Она регламентировалась Положением о Комитете государственной безопасности СССР, принятом Советом Министров СССР в 1965 г., а также многочисленными ведомственными нормативными актами.

В чекистской литературе контрразведывательная деятельность определялась как вид государственной деятельности, полностью подчиненный решению задач обеспечения безопасности Советского государства и общества от подрывной деятельности противника и враждебных элементов и осуществляемый специальными органами – контрразведывательными подразделениями Комитета государственной безопасности СССР.

Наряду с этим уголовно-процессуальное законодательство к числу участников уголовного судопроизводства относило органы дознания, под которыми подразумевались оперативные подразделения соответствующих ведомств, в том числе КГБ СССР. Их задача заключалась в принятии необходимых оперативно-розыскных мер в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших (ст. 29 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, ст. 117, 4.1 ст. 118 УПК РСФСР).

Как видим, еще до принятия законодательства об оперативно-розыскной деятельности и Федерального закона «О федеральной службе безопасности»[149]149
  В редакции Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ (СЗ РФ. 2004. № 35. Ст. 3607).


[Закрыть] были основания говорить о двух самостоятельных видах государственной деятельности – контрразведывательной и оперативно-розыскной.

Сущность оперативно-розыскной деятельности главным образом раскрывали ученые высших учебных заведений МВД СССР в рамках соответствующей теории. Естественно, контрразведывательная деятельность не была предметом их научного интереса. В свою очередь, ученые высшего учебного заведения КГБ СССР (в то время Высшей школы КГБ СССР им. Ф. Э. Дзержинского) активно разрабатывали теорию контрразведывательной деятельности и к оперативно-розыскной деятельности относились довольно своеобразно. Существовало мнение о том, что розыск, под которым подразумевалась оперативно-розыскная деятельность, является средством решения контрразведывательных задач. Однако ученые в области уголовного процесса ВШ КГБ СССР рассматривали оперативно-розыскную деятельность как вполне самостоятельный вид государственной деятельности. В учебной литературе они раскрывали вопрос о значении для уголовного процесса именно оперативно-розыскной, а не контрразведывательной деятельности, и считали, что оперативно-розыскная деятельность не поглощается деятельностью контрразведывательной.

Разграничение контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности вытекает из действующего законодательства. Так, в числе основных направлений, по которым осуществляется деятельность органов федеральной службы безопасности, указаны контрразведывательная деятельность и борьба с преступностью (ч.1 ст. 8 Федерального закона «О федеральной службе безопасности»). Под вторым направлением подразумевается оперативно-розыскная деятельность. Такой вывод подтверждается предписанием ч.1 ст. 10 Федерального закона «О федеральной службе безопасности», которая гласит: «Органы федеральной службы безопасности в соответствии с законодательством Российской Федерации осуществляют оперативно-розыскные мероприятия по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию шпионажа, террористической деятельности, организованной преступности, коррупции, незаконного оборота оружия и наркотических средств, контрабанды и других преступлений, дознание и предварительное следствие по которым отнесены законом к их ведению, а также по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию деятельности незаконных вооруженных формирований, преступных групп, отдельных лиц и общественных объединений, ставящих своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации». То, что в данном предписании речь идет именно об оперативно-розыскной деятельности, вытекает из ч. 3 упомянутой статьи, в которой сказано: «Деятельность органов федеральной службы безопасности в сфере борьбы с преступностью осуществляется в соответствии с Законом Российской Федерации “Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации”, уголовным и уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации…» (ч. 3 ст. 10 Федерального закона «О федеральной службе безопасности»).

Такой подход вполне определенно выражен и в Положении о Федеральной службе безопасности Российской Федерации (утверждено Указом Президента Российской Федерации от 11 августа 2003 г. № 960). Этот нормативный акт к числу основных задач ФСБ России относит: организацию выявления, предупреждения и пресечения разведывательной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации; организацию выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, осуществление досудебного производства по которым отнесено к ведению органов и войск; обеспечение борьбы с террористической и диверсионной деятельностью (раздел 2, п. 3, 5, 7).

Для решения перечисленных задач ФСБ России осуществляет следующие функции: организует в пределах своих полномочий контрразведывательную деятельность; определяет порядок осуществления органами федеральной службы безопасности проникновения в специальные службы и организации иностранных государств и других контрразведывательных мероприятий, а также использования негласных методов и средств при их реализации; организует в пределах своих полномочий оперативно-розыскную деятельность по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, борьба с которыми отнесена к ведению органов федеральной службы безопасности; определяет порядок осуществления органами федеральной службы безопасности внедрения в преступные группы и других оперативно-розыскных мероприятий (раздел 3, п. 4, 5).

Однако законодательные предписания относительно самостоятельности двух видов государственной деятельности – контрразведывательной и оперативно-розыскной – не стали восприниматься однозначно. По истечении значительного времени после принятия законодательства об оперативно-розыскной деятельности и федеральной службе безопасности было высказано следующее предположение: «Практика в настоящее время исходит из допуска, что понятия “контрразведывательная” и “оперативно-розыскная” деятельность являются синонимичными либо “оперативно-розыскная деятельность” охватывает своим содержанием “выявление, предупреждение, пресечение разведывательной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, а также отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации”. Такой подход возможен из прагматических соображений и может служить некоей “фигурой умолчания”»[150]150
  Юдин H. Н. Об эффективности Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (по материалам социологического исследования) // Вневед. сб. науч. раб. Вып. 1.М., 1998. С. 103.


[Закрыть].

Представляется, что в настоящее время предложенный автором подход неприемлем, поскольку действующее законодательство позволяет более определенно решать вопрос о соотношении контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности. Иначе говоря, в сегодняшних реалиях «фигура умолчания» малопривлекательна.

В определениях контрразведывательной деятельности, сформулированных в теории после принятия оперативно-розыскного законодательства и Федерального закона «О федеральной службе безопасности», не указываются достаточные признаки, которые позволяли бы отграничивать ее от оперативно-розыскной деятельности. В них в основном перечисляются задачи, цели и субъекты контрразведывательной деятельности. Предпринимаются попытки разграничить эти два вида государственной деятельности.

Например, А. Ю. Шумилов на основе анализа оперативно-розыскного законодательства и ранее действовавшего Федерального закона «Об органах федеральной службы безопасности» выявляет следующие наиболее существенные различия между оперативно-розыскной и контрразведывательной деятельностью:

– целью оперативно-розыскной деятельности является защита человека, общества и государства от преступных посягательств, а контрразведывательной – обеспечение безопасности Российской Федерации посредством противодействия разведывательно-подрывной и иной деятельности, проводимой иностранными спецслужбами и организациями в ущерб ее жизненно важным интересам;

– круг субъектов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, гораздо шире круга государственных органов, проводящих контрразведывательную работу;

– общие правила оперативно-розыскной деятельности изложены в нормах Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», а контрразведывательной – в Федеральном законе об органах федеральной службы безопасности[151]151
  См.: Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». М., 1997. С. 14; Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». М., 1999. С. 12.


[Закрыть].

В дальнейшем автор дополнил перечень этих отличий еще одним: контрразведывательная деятельность осуществляется преимущественно путем реализации оперативно-розыскных мероприятий. Вместе с тем контрразведывательная работа включает в себя и комплекс других специфических мер, часть которых направлена на обеспечение некоторых административно-правовых режимов (режима защиты государственной тайны, режима въезда и пребывания на территории России иностранных граждан и лиц без гражданства и др.)[152]152
  См.: Оперативно-розыскная деятельность: Учебник. С. 54.


[Закрыть].

Существенную особенность, которая непременно должна учитываться при разграничении оперативно-розыскной и контрразведывательной деятельности, усматривают в том, что порядок использования негласных методов и средств при осуществлении контрразведывательной деятельности определяется непосредственно Федеральной службой безопасности и не требует законодательного регулирования. Характер гласных и негласных методов и средств, используемых в контрразведывательной деятельности, определяется условиями этой деятельности. При этом ссылаются на закон, в котором подчеркивается, что речь идет об «особом» характере этих методов и средств. Иное дело, если мы говорим о борьбе с преступностью. Деятельность органов федеральной службы безопасности в сфере борьбы с преступностью осуществляется в соответствии с Законом Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности», уголовным и уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

Такое суждение основано на Положении о Федеральной службе безопасности Российской Федерации, в котором сказано, что для решения основных задач ФСБ России наряду с другими осуществляет следующие функции: определяет порядок осуществления органами федеральной службы безопасности проникновения в специальные службы и организации иностранных государств и других контрразведывательных мероприятий, а также использования негласных методов и средств при их реализации (раздел 3, п. 4).

Однако проблема соотношения оперативно-розыскной и контрразведывательной деятельности не может быть сведена только к названным различиям. Представляется, что при анализе как нормативного, так и научного определения контрразведывательной деятельности необходимо выделять ее специфический объект, т. е. то, на что она направлена. Сравнение объекта контрразведывательной деятельности с объектом оперативно-розыскной деятельности позволяет более определенно решать вопрос о соотношении двух этих видов деятельности. К сожалению, в научных исследованиях на столь важное обстоятельство не обращают должного внимания.

Объектом оперативно-розыскной деятельности всегда были, есть и будут преступления. Независимо от уровня своей правовой регламентации оперативно-розыскная деятельность всегда направлена на обнаружение и раскрытие тяжких и особо тяжких неочевидных преступлений, совершаемых, прежде всего, организованными преступными группами, и на установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, на розыск предметов и лиц, связанных с преступлениями. Такой вывод следует из анализа задач и целей оперативно-розыскной деятельности (ст. 1, 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). При их формулировании термин «преступления» действительно является системообразующим.

Термин «преступление» отсутствовал в определениях данного вида деятельности, существовавших до принятия Федерального закона «О федеральной службе безопасности». Не используется он и в действующем законодательстве, а также в основанных на нем научных определениях. Например, в Федеральном законе «О федеральной службе безопасности» сказано: «Контрразведывательная деятельность – деятельность органов федеральной службы безопасности в пределах своих полномочий по выявлению, предупреждению, пресечению разведывательной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, а также отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации» (ч. 1 ст. 9).

Под разведывательной деятельностью понимают деятельность спецслужб и организаций иностранных государств, заключающуюся в сборе, добывании, обработке и анализе разведывательной информации о Российской Федерации, а также ее субъектах тайным, агентурным путем (путем шпионажа), а также с использованием легальных возможностей и средств технической разведки. Из этих рассуждений вытекает, что наряду с легальными формами разведывательная деятельность может приобретать и форму уголовного преступления, например, шпионажа. В подобных случаях объектом контрразведывательной деятельности становятся уголовные преступления. Такой объект будет определять и соответствующие средства воздействия на него. Конечно, ими будут являться средства и способы оперативно-розыскной деятельности.

Объект контрразведывательной деятельности, понимаемый как уголовное преступление, во всей этой деятельности занимает незначительное место. Основная часть объекта – это разведывательная деятельность спецслужб иностранных государств, которая направлена на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, но не связана с совершением уголовных преступлений. Сюда относятся тайные операции, имеющие своей целью подрыв добрососедских отношений России с другими странами, ослабление ее военного, научного и экономического потенциала, формирование технологической зависимости от ведущих индустриально развитых стран, вытеснение России с мирового рынка и т. п.

Например, по сообщению члена Комитета Государственной Думы Н. Леонова на Северном Кавказе работает с полсотни различных гуманитарных общественных организаций. Но многие из них лишь прикрываются благими целями. Так, в 2000 г. была запрещена дея тельность британской неправительственной организации «HALO Trust», которая по всему миру готовит специалистов по разминированию. Поскольку у нас в армии достаточно своих саперов, то англичанам в разрешении на эту деятельность отказали. Тогда они стали действовать нелегально. Под видом бизнесменов в Чечню приехали военные специалисты, организовали 3-месячные курсы для 150 человек, на которых преподавали все тонкости минного дела. Когда, наконец, их выдворили из России, они заявили, что не несут ответственности за своих «учеников», некоторые из которых, к сожалению, принимали участие в крупных террористических актах[153]153
  См.: Аргументы и факты. 2005. № 47.


[Закрыть].

Подобные обстоятельства и причастные к ним лица должны быть предметом постоянного и пристального внимания органов, осуществляющих контрразведывательную деятельность. Именно в результате этой деятельности было установлено, что главная цель западных государств, в частности США и Англии, – отделение Северного Кавказа от России и создание на его территории исламского государства. Но такой цели быстро добиться невозможно, поэтому названные страны всеми силами стремятся поддерживать нестабильность в регионе.

Часть разведывательной деятельности спецслужб и организаций иностранных государств, а также отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, законодатель обозначил термином «иная деятельность» (ч. 1 ст. 9 Федерального закона «О федеральной службе безопасности»). При раскрытии содержания этого оценочного термина возникают определенные трудности.

Высказано мнение, что субъектом данной деятельности являются иностранные спецслужбы и организации. Однако с этим трудно согласиться. Если ее субъектами являются только иностранные спецслужбы и организации, то какую деятельность, направленную на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, осуществляют, как сказано в Федеральном законе «О федеральной службе безопасности», отдельные лица? Представляется, что под субъектами «иной деятельности» в данном контексте следует подразумевать граждан России, которые осуществляют не разведывательную, а именно иную деятельность, которая, как правило, принимает форму уголовных преступлений.

Таким образом, объект контрразведывательной деятельности образуют: 1) уголовные преступления, совершаемые спецслужбами и организациями иностранных государств, а также отдельными гражданами России, направленные на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, и 2) разведывательная деятельность спецслужб и организаций иностранных государств, которая также направлена на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, но не принимает формы уголовных преступлений.

Подчеркнем главное – если в ходе осуществления контрразведывательной деятельности обнаруживаются признаки преступления, направленного на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, то органы федеральной службы безопасности начинают осуществлять оперативно-розыскную деятельность. Иначе говоря, контрразведывательная деятельность принимает форму оперативно-розыскной деятельности со всеми присущими ей особенностями: взаимодействие со следователями, создание условий и предпосылок для успешного производства предварительного следствия после возбуждения уголовного дела, подготовка соответствующих оперативно-розыскных материалов для представления следователю и т. п. Разумеется, все это отсутствует при воздействии на объект контрразведывательной деятельности, не приобретший формы уголовного преступления.

Общеизвестно, что объект деятельности всегда определяет специфику ее средств и методов. Как было сказано раньше, такой объект контрразведывательной деятельности, как преступление, обусловливает применение оперативно-розыскных приемов, средств и методов. Но в основном этими же приемами, средствами и методами воздействуют на объект контрразведывательной деятельности, который не имеет формы уголовного преступления.

Согласно Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» единственным способом ее осуществления служат оперативно-розыскные мероприятия (ст. 6), а также использование лиц, добровольно содействующих органам, осуществляющим эту деятельность, на негласной основе (ст. 17). В соответствии с ч. 1 ст. 13 данного Закона на территории Российской Федерации право осуществлять оперативно-розыскную деятельность наряду с другими органами предоставлено оперативным подразделениям органов федеральной службы безопасности. Данное предписание корреспондирует ст. 10 Федерального закона «О федеральной службе безопасности», в которой указывается, что они вправе проводить оперативно-розыскные мероприятия, предусмотренные ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, дознание и предварительное следствие по которым отнесены законом к их ведению, т. е. при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Органы федеральной службы безопасности вправе также применять способы оперативно-розыскной деятельности в случаях необходимости: обеспечения защиты сведений, составляющих государственную тайну; изучения (проверки) лиц, оказывающих или оказывавших содействие органам федеральной службы безопасности на конфиденциальной основе; обеспечения собственной безопасности.

Перечисленные случаи представлены в качестве самостоятельных оснований для осуществления контрразведывательной деятельности (п. «б», «в» и «г» ч. 2 ст. 9 Федерального закона «О федеральной службе безопасности»), но, строго говоря, ни к одному из элементов объекта этой деятельности они никакого отношения не имеют. Как в сфере оперативно-розыскной, так и в сфере контрразведывательной деятельности их следует рассматривать в качестве оснований для решения вполне самостоятельных побочных задач.

В Федеральном законе «О федеральной службе безопасности» нет отдельной статьи, посвященной способам осуществления контрразведывательной деятельности. В п. «г» ч. 2 ст. 9 данного Закона лишь сказано, что «в процессе контрразведывательной деятельности органы федеральной службы безопасности могут использовать гласные и негласные методы и средства, особый характер которых определяется условиями этой деятельности». Здесь же указывается на то, что порядок использования негласных методов и средств при осуществлении контрразведывательной деятельности определяется нормативными актами федерального органа исполнительной власти в области обеспечения безопасности.

В Федеральном законе «О федеральной службе безопасности» нет прямого указания на то, что в ходе контрразведывательной деятельности применяются способы оперативно-розыскной деятельности, то есть оперативно-розыскные мероприятия. Однако естественно предположить, что контрразведывательная деятельность осуществляется именно такими способами, поскольку никаких других способов, которые были бы свойственны только этой деятельности, просто не существует. Такой вывод вытекает из анализа соответствующих предписаний Федерального закона «О федеральной службе безопасности».

Так, согласно ч. 4 и 5 ст. 9 этого Закона осуществление контрразведывательной деятельности, затрагивающей тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений граждан, допускается только на основе судебного решения, в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации. Равно и осуществление контрразведывательной деятельности, затрагивающей неприкосновенность жилища граждан, допускается только в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Конечно, здесь подразумеваются такие оперативно-розыскные мероприятия, как обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений и прослушивание телефонных переговоров (п. 8–10 ч.1 ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Получается, независимо от того, приобрел объект контрразведывательной деятельности форму уголовного преступления или нет, способы и методы воздействия на него одни и те же, а именно предусмотренные Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности».

В теории контрразведывательной деятельности обоснованно отмечается, что негласные методы и средства, перечисленные в ст. 6 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в качестве оперативно-розыскных мероприятий, являются общими для всех правоохранительных органов и специальных служб Российской Федерации. Однако это отнюдь не означает, что негласные методы и средства будут идентичны независимо от органов, их применяющих, и тех задач, которые решают эти правоохранительные органы или специальные службы Российской Федерации. Специфика задач, стоящих перед конкретным правоохранительным органом или специальной службой, безусловно, накладывает свой отпечаток на содержательную сторону конкретного оперативно-розыскного мероприятия, на его тактику. Наряду с этим такой объект контрразведывательной деятельности, как разведывательная и иная деятельность спецслужб и организаций иностранных государств, направленная на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, но не приобретшая форму уголовного преступления, обусловливает некоторые специфические методы и средства воздействия на него.

Существенно то, что при наличии данного объекта контрразведывательная деятельность не связана с уголовным судопроизводством и достигает социально значимых результатов автономно. Это означает, что после установления факта проведения спецслужбой или организацией иностранного государства деятельности, наносящий ущерб безопасности Российской Федерации, соответствующее решение, направленное на ее пресечение, принимает компетентный государственный орган. В ходе контрразведывательной деятельности применяются особые приемы и способы, которые неправомерно использовать при воздействии на объект, принявший форму уголовного преступления, то есть при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. К ним в числе прочих относятся: контрразведывательный опрос, компрометация разрабатываемого лица, выдворение его с территории Российской Федерации и др. Иначе говоря, что дозволено при воздействии на первый объект контрразведывательной деятельности, недопустимо при воздействии на второй, т. е. при осуществлении собственно оперативно-розыскной деятельности.