Текст книги "13 отставок Лужкова"

ВЕРСИЯ № 2. Ельцину и его окружению (памятуя события августа 1991 г. и октября 1993 г.) Москва нужна была и как плацдарм, и как тыл. В России всегда было только так: кто контролирует столицу, тот контролирует страну. Лужков обеспечивал Ельцину «тылы» в столице, однако к началу 1995 г. кто-то из окружения президента мог счесть, что интересы «московской группы» начинают входить в противоречие с интересами других – федеральных – групп.

Ведь «московская группа» (прежде всего, символизирующий ее «Мост») все активнее пыталась внедриться в регионы. Такая экспансия могла привидеться президентскому окружению уже не только в экономических, но и в политических тонах. Генерал Коржаков, ведающий охраной Ельцина, никогда не скрывал, что трактует полномочия по обеспечению безопасности президента расширительно. И теоретически он вполне мог бы убедить Ельцина в том, что тому пристало и на посту столичного мэра, и уж тем более в креслах московских «силовиков» иметь преданных людей. Лужков же слишком самостоятелен, даже несмотря на то, что всегда был лоялен к президенту.

ВЕРСИЯ № 3 (самая оригинальная). Авторство единолично принадлежит сенатору Николаю Гончару (высказана в «Итогах» на НТВ), который, по его словам, близко знаком с Лужковым почти 10 лет. Сенатор заявил, что Ельцин умышленно делает из мэра человека гонимого, ибо таких очень в России любят. А подняв рейтинг Лужкова, Ельцин получит нечто вроде «карманного соперника» на выборах, с которым можно договориться.

ВЕРСИЯ № 4. Противоречия во взглядах на приватизацию между Лужковым и Чубайсом (читай: московским и федеральным правительством) к началу 1995 г. заметно обострились. На этих противоречиях и играл президент. Подобного рода рокировки у него вообще были в чести: Ельцин как бы возвышает одних, опуская других. Был «период пика Сосковца» в пику премьеру, было время, когда ходили активные слухи о том, что Лужков может сменить Черномырдина. Было время, когда президент поддержал Лужкова против Чубайса. Но ни в одном из этих случаев речь не шла о полном изничтожении какой-либо группы, как и о безусловном и долгом фаворитизме.

ВЕРСИЯ № 5. Дело вообще не в Лужкове, а в его окружении. Могли ведь и просто повздорить спецслужбы: наращивающие мощь частные (при ряде коммерческих структур) или городские – с федеральными или президентскими. К этому, собственно, и склонялась «официальная» версия коржаковского демарша на подступах к тандему мэрия – «Мост» в декабре 1994 г. Мол, многовато оружия у частной охраны. И в самом деле немало: по некоторым данным, в службе безопасности «Моста» работало до 1000 человек (в основном бывшие сотрудники КГБ, среди которых и детективы, и аналитики; последними руководил бывший зампред КГБ СССР Филипп Бобков).

ВЕРСИЯ № 6 (в развитие предыдущей). «Враги. Давно ли друг от друга их жажда крови отвела!» В основе лежит предположение, что суть конфликта – в противостоянии «Моста» и лично Гусинского (и вместе с ним Лужкова) – лично с генералом Коржаковым (он сам подчеркнул факт противостояния своей известной фразой о пристрастии к «охоте на гусей») как выразителем неких не только политических, но и экономических интересов.

То, что такие интересы у президентских спецслужб имелись, косвенно подтверждают несколько фактов.

Декабрьское письмо Коржакова Черномырдину по поводу недопустимости либерализации нефтеэкспорта по модели МВФ, свидетельствующее о живой заинтересованности в данной проблематике.

Таинственная (так и не проясненная до конца) история с прорывом в спецэкспортеры некоей нефтяной же фирмы «Ростопливо», находящейся, по данным «Известий», под эгидой администрации президента и того же Коржакова.

Отмечались и другие факты: 30 декабря 1994 г. был создан Госкомитет по военно-техническому сотрудничеству, подотчетный лично президенту (курировать его поручили бывшему в то время в фаворитах Сосковцу, находящемуся, вроде бы, в теплых отношениях с Коржаковым). По соответствующему указу комитет получил не просто полную свободу рук в координации ВТС, но и контроль за всей цепочкой – от проведения НИОКР до использования средств, полученных субъектами ВТС. Комитет был также призван контролировать чуть ли не все бюджетные расходы на ВПК.

Ни одна из этих версий в чистом виде не работает. В то же время в каждой из них можно найти долю истины. Речь идет о крайне сложной смеси политики и экономики. Смеси настолько противоречивой, что какого-либо однозначного разрешения конфликта вокруг Лужкова и «Моста» в середине марта 1995 г. не предвиделось.

Вместе с тем тревожная тональность СМИ как раз к началу второй половины марта начала меняться. Телевизионный аналитик Евгений Киселев, показав усиленные работы по сборке венчаемого богато изваянной фигурой древнегреческой богини Ники и не имеющего аналогов на территории СНГ 142-метрового обелиска на Поклонной горе (в московском просторечии – «штык»), с тревогой предложил зрителям задуматься над тем, что же станет со всеми этими величавыми постройками в случае отставки мэра Юрия Лужкова.

Просмотрев в течение получаса агиографический сюжет о мэре Лужкове, интонационно и композиционно полностью повторивший созданный в 1981 г. документальный фильм «Повесть о коммунисте», зрители могли не только проникнуться ностальгической брежневской эстетикой, но и найти ответ на вопрос, что будет со «штыком» и прочими изделиями: хотя Л. И. Брежнев был самым горячим приверженцем фаллического культа на территории СНГ, с его последовавшей в 1982 г. безвременной кончиной воздвижение обелисков нимало не прекратилось. Взять хотя бы произведение поэта А. А. Вознесенского на Тишинской площади в виде обелиска, 1983 г. (в московском просторечии – «х.. с буквами»). Нельзя быть таким пессимистом, чтобы считать, что с той или иной безвременной отставкой на фаллический культ вдруг начнутся свирепые гонения.

21 марта на встрече с журналистами Юрий Лужков заявил, что, по его мнению, бывший прокурор столицы Геннадий Пономарев будет восстановлен в должности. В то же время, как заметил мэр, тот полагает, что возможно, «сам не захочет дальше работать с такой Генпрокуратурой». Лужков рассчитывал и на восстановление в должности бывшего начальника ГУВД Владимира Панкратова: иск на действия министра внутренних дел Виктора Ерина, подписавшего указ об отставке Панкратова, был подан в Верховный суд лично мэром Москвы.

На следующий день стало известно, что между мэром столицы Юрием Лужковым и и. о. Генерального прокурора Алексеем Ильюшенко достигнута договоренность о том, что новым прокурором Москвы будет назначен Сергей Герасимов. Как утверждали информированные источники, вечером 17 марта Лужков «несколько часов уговаривал С. Герасимова согласиться занять пост прокурора города», а утром в понедельник Герасимов «имел беседу в Генеральной прокуратуре».

Герасимов ранее работал заместителем прокурора Иркутска, затем был начальником управления по надзору за следственными органами в Прокуратуре СССР. С февраля 1992 г. Герасимов работал в Преображенской прокуратуре Москвы, а с сентября 1994-го был первым заместителем прокурора Москвы.

В результате в роли верховного арбитра в конфликте вокруг московских силовиков пришлось выступить премьер-министру Черномырдину. Высказанное им желание решать проблемы Москвы и московского руководства в духе уважительности встретило горячее понимание у генералов Коржакова и Барсукова.

Прежде они считали «избитым демагогическим приемом» обвинения в свой адрес о якобы ведущейся ими «борьбе» с мэром Москвы Юрием Лужковым и даже собирались доказывать отсутствие борьбы перед лицом Фемиды. Однако, узнав про превосходные этические принципы Черномырдина, генералы уважительно проработали «интервью Лужкова Ю. М. газете "Труд" от 10 марта 1995 г.» и, «учитывая колоссальную загруженность мэра Москвы государственными делами», не желая отвлекать его «внимание и силы от истинных проблем и опасностей» (цитата из интервью), а также разделяя его мнение, что «спорить с абсурдом бессмысленно» (там же), воздержались от того, чтобы затевать с мэром судебную тяжбу.

В итоге в апреле Юрий Лужков перед заседанием столичного правительства представил нового прокурора города – Сергея Герасимова. При этом мэр заявил, что «назначение Герасимова – компромиссное решение, которое удовлетворило и Москву, и Генеральную прокуратуру», и отметил, что в предшествующей назначению «довольно сложной» ситуации Герасимов «проявил себя как очень порядочный и честный человек». Он, по словам Лужкова, согласился на эту должность не сразу, а после ряда бесед, в частности, с Пономаревым. «При этом до тех пор пока Пономарев сам не подал заявление об уходе, Герасимов своего согласия занять должность прокурора не давал», – сказал мэр.

A 14 апреля Юрий Лужков отозвал из Верховного суда свой иск к министру внутренних дел Виктору Ерину по поводу незаконного, с точки зрения мэра, отстранения от должности начальника ГУВД Москвы Панкратова. Мэр отказался от исковых требований, поскольку приказом министра от 12 апреля удовлетворен рапорт Панкратова об увольнении из органов МВД по собственному желанию, а приказ об отстранении его от должности признан утратившим силу.

С решением силового вопроса исчезли и формальные поводы для озвученной в начале марта отставки мэра. Да и сам он о ней после того уже не упоминал.

6
Отставка этическая
Как Лужков у жены стулья купил

В 1998 г. компания «Интеко» супруги Лужкова Елены Батуриной выиграла конкурс на поставку для реконструируемого стадиона »Лужники» 85 000 пластиковых кресел на общую сумму $700 000. »Более выгодных условий не предложил никто», – объяснял тогда Юрий Лужков. Интересно, что название другого участника конкурса так и затерялось в истории. Это называется конфликт интересов, когда муж-градоначальник за счет бюджетных средств покупает что-то у жены-предпринимателя. После этого только один исход – отставка, желательно добровольная, чтобы пенсионеры потом на улице не костерили, а жалели.

В 1999 г. Елена Батурина в интервью «Московскому комсомольцу» указывала, что все было законно: «Все почему-то забывают, что "Лужники" – это не бюджетное предприятие, а акционерное общество. Стадион реконструировался за счет тех средств, которые АО получало от сдачи в аренду площадей, и за счет кредитов. Поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, что дирекция «Лужников» решила закупить пластмассовые кресла у меня, а не платить в полтора раза дороже немцам».

Правда, Елена Батурина не акцентировала внимание на том, что правительство Москвы также являлось акционером АО «Лужники», и только на первом этапе реконструкции выделило 400 млн руб., АО «Лужники» – около 140 млн и 450 млн руб. были взяты в кредит на пять лет под 10% годовых.

Конфликт интересов был налицо. Признаки такого конфликта прописаны в ст. 19 Федерального закона «О государственной гражданской службе»:

1. Конфликт интересов – ситуация, при которой личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять (выделено. – Сост.) на объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами граждан, организаций, общества, субъекта РФ или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта РФ или Российской Федерации. <…>

3. Под личной заинтересованностью гражданского служащего, которая влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей, понимается возможность получения гражданским служащим при исполнении должностных обязанностей доходов (неосновательного обогащения) в денежной либо натуральной форме, доходов в виде материальной выгоды непосредственно для гражданского служащего, членов его семьи или лиц, указанных в пункте 5 части 1 статьи 16 настоящего Федерального закона, а также для граждан или организаций, с которыми гражданский служащий связан финансовыми или иными обязательствами. В случае возникновения у гражданского служащего личной заинтересованности, которая приводит или может привести к конфликту интересов, гражданский служащий обязан проинформировать об этом представителя нанимателя в письменной форме…

Московский градоначальник, видимо, в этой ситуации конфликта интересов не усмотрел (хотя еще в 1995 г. – опередив центральную власть – утвердил «Временное положение о государственной службе Москвы», смысл формулировок которого был достаточно близок к федеральным). Скандал затих, не успев набрать серьезные обороты. Только в августе 1999 г. в популярной газете «Московские ведомости» появилась рекламная страница на всю полосу: «СТУЛЬЯ для ЛУЖниКОВ. Звоните. Спросите Лену». Считается, что после этой рекламы газету пришлось спешно переименовывать в «Жизнь».

Но на фоне происходящего это были мелочи. Дело в том, что в июне 1999-го Елена Батурина оказалась в центре скандала, связанного с незаконным вывозом капиталов за границу.

Весной 1999 г. сотрудники УФСБ по Владимирской области обратили внимание на деятельность зарегистрированного в Александрове Алексбанка. За короткий срок оборот по счетам фирм «Вигора» и «СТЕЛС-ИНФО», которые он обслуживал, вырос с нуля до нескольких миллиардов рублей. Для банка, который не имеет даже валютной лицензии, это было слишком много. Впоследствии выяснилось, что средства в Александрове не задерживались: переводились на конвертацию в московские банки, а затем под внешнеэкономические контракты – за рубеж.

«В ходе расследования мы, естественно, проверили источник происхождения этих денег, – рассказывал начальник следственного отделения УФСБ по Владимирской области Владимир Коматовский. – В основном они приходили из московского банка "Восход" со счетов четырех ООО: "Пром-ТехИнжиниринг", "Кайнаръ", "Интермасмедиа", Трасском". Все эти фирмы, включая "Вигору" и "СТЕЛС-ИНФО", оказались подставными. На самом деле средства в "Восход", а это $230 млн, поступили от более чем тысячи различных фирм. Среди них оказались и "Интеко" и "Бистропласт" (последнюю возглавлял брат Елены Батуриной; компания снабжала одноразовой посудой все предприятия системы "Русское бистро").

Далее, чтобы запутать схему, деньги переводились в Александров, где давались поручения их вернуть в "Восход" на конвертацию. После этого через корсчета офшорных банков Alliance bank, Swiss trading bank и нескольких других, открытых в Республике Науру, деньги под фиктивные внешнеэкономические контракты перекачивались за рубеж. По этому делу нами предъявлены обвинения в контрабанде и отмывании незаконно нажитых капиталов нескольким сотрудникам Алексбанка и "Восхода"».

По словам Владимира Коматовского, «Бистропласт» и «Интеко» перечислили миллионы рублей (точную сумму он не назвал) в «Восход» со своего счета в Русском земельном банке. Официальным обоснованием была покупка сырья.

«Выемки документов в Русском земельном банке связаны только с этой операцией, – объясняет Коматовский. – Мы хотим выяснить, почему "Бистропласт" и "Интеко" имели дело с подставными структурами. В конце концов, возможно, что они выполняли через "Восход" нормальные внешнеэкономические контракты…».

А для Юрия Лужкова все было уже ясно. Он заявил, что за этим уголовным делом стоит Борис Березовский, а также «администрация президента РФ и общая система, которая объединена политической целью как можно дольше сохранить власть. ФСБ, к сожалению, сегодня работает на Кремль, а не на страну».

По мнению Лужкова, владимирскому УФСБ из центрального аппарата было дано указание найти в бизнесе его жены «что-то криминальное». Мэр также отметил, что фирму Батуриной во Владимире никто не знает, она не имеет там никаких дел.

Первым, кто отреагировал на заявления Лужкова, был пресс-секретарь президента Дмитрий Якушкин, попросивший политиков от имени Бориса Ельцина «не допускать заявлений провокационного характера».

Вслед за ним высказался Сергей Степашин: «Я понимаю Юрия Михайловича как мужчину, который защищает свою жену, но форма защиты выбрана некорректная, – заявил он. – Если есть претензии к правоохранительным органам, то существуют суд, адвокатура и, в конце концов, Генпрокуратура, куда можно обратиться. Но обобщать и призывать к свержению власти – это абсолютно неверно. Как предвыборную риторику это можно понять, но не оправдать».

Елена Батурина последовала совету премьер-министра и направила официальный протест в ФСБ и Генпрокуратуру.

Генпрокуратура России оперативно (почти за неделю) завершила проверку уголовного дела о незаконном вывозе из России $230 млн, в которой фигурирует фирма «Интеко», возглавляемая Еленой Батуриной, супругой мэра Москвы Юрия Лужкова. 28 июля замгенпрокурора Михаил Катышев заявил, что все следственные действия, включая выемки в «Интеко», были обоснованными, но каких-либо претензий к Батуриной на данном этапе у следствия нет.

На пресс-конференции 7 октября Елена Батурина объявила, что никакого уголовного дела в отношении нее или ее компании не существует. Более того, по словам жены мэра, даже личный разговор с директором ФСБ Патрушевым (!) не дал ответа на вопрос, за что «Интеко» все эти напасти. Из чего Елена Батурина сделала вывод, что «заказавшие скандал люди сильнее, чем ФСБ». Но назвать этих людей поименно не пожелала. В завершение Батурина сообщила, что намерена защищаться в суде – заявление уже подано.

Вскоре Генпрокуратура России отменила постановление своих владимирских коллег о производстве выемки документов – изъятое было возвращено «Интеко». Более того, уже в начале октября исполняющий обязанности генпрокурора России Владимир Устинов письменно извинился перед Батуриной за причиненные неудобства.

Однако жена Юрия Лужкова посчитала это недостаточным и решила добиться от прокуратуры и УФСБ письменного ответа, «содержащего правовую оценку допущенных нарушений» и наказания виновных.

Мосгорсуд, куда она обратилась, удовлетворил жалобу Батуриной (24 ноября) частично – «сами себя высечь» присуждены были лишь работники Владимирской прокуратуры, расследовавшие это дело. Прокуроров обязали в 10-дневный срок найти в своих рядах виновного, санкционировавшего незаконные выемки документов в «Интеко», и примерно его наказать. Чекисты же, как отметил суд, действовали не самостоятельно, а по указанию следователей. Стало быть, наказывать их не за что.

Не лишне заметить, что эта громкая история разворачивалась на фоне гораздо более громкой – предвыборного конфликта «губернаторской фронды», одним из руководителей которой был московский градоначальник, с федеральной властью. В каком-то смысле она послужила рекламной кампанией «Интеко» (хотя не факт, что та в ней нуждалась).

Вообще, до конца 1990-х Елена Батурина не стремилась себя афишировать, и о ней и ее компании было известно немного. Годом создания компании называли 1991-й. Известно, что ТОО «Интеко» было зарегистрировано решением исполкома Краснопресненского районного Совета народных депутатов 5 июня 1991 г. Другие считали, что «Интеко» было создано в 1989 г. (так говорила и сама Елена Батурина). На сайте компании ее история начинается именно с 1989-го, и последующие 11 лет названы (несколько туманно) «периодом активного становления и развития компании». Основным направлением ее деятельности была переработка пластмасс и производство полимерных изделий.

Возможно, такое расхождение в датах вызвано желанием избежать (или, наоборот, подчеркнуть) примечательное совпадение – именно в 1991 г. состоялось бракосочетание председателя Мосгорисполкома и вице-мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова и ответственного секретаря Российского союза кооперативов Елены Николаевны Батуриной. Познакомились они раньше, – когда Елена Батурина работала под руководством Юрия Лужкова в комиссии по кооперативам Мосгорисполкома.

Как бы то ни было, ТОО «Интеко» с 1991 г. возглавляли Елена Батурина и ее брат Виктор. В прессе они упоминались как президент и генеральный директор (варианты – вице-президент, первый вице-президент), соответственно. В октябре того же года банкир Александр Смоленский, президент «Столичного банка сбережений», предоставил ей кредит на сумму в 6 млн руб. для создания кооператива.

Кстати, в том же году главным доверенным лицом Юрия Лужкова по финансам стал Владимир Евтушенков. Он начал собирать прибыльные (и неприбыльные) предприятия Москвы в группу коммерческих структур при корпорации «Система». С тех пор по мэрии гуляет миф, что Евтушенков является родственником Елены Батуриной. Эта байка закрепила за Евтушенковым роль коммерческого «серого кардинала».

До 1999 г. «Интеко» представляло собой небольшую по масштабам фирму с оборотом около $20 млн, созданную с малопонятными целями – «осуществление различного рода работ в области промышленного сервиса», «разработка и внедрение идей в области совершенствования техники и технологии» – и сумевшую утвердиться лишь на рынке бытовых пластиковых изделий (говорят, что именно в «Интеко» изобрели одноразовую рюмку). В 1995 г. компания «Интеко» создала «дочку» – «Интекострой», начав с отделки и реконструкции фасадов зданий. Ее продукция и услуги попали в городской заказ.

Большим достижением Батуриной считается Московский завод пластмассовых изделий около Павелецкого вокзала. В мэрии с уважением говорили, что она «подняла завод из руин». Ей удалось это сделать тем же способом, каким ее муж «спасал промышленность города», то есть госзаказами. Причем заказы давали политики, близкие Юрию Лужкову. Завод Батуриной делал пластмассовые сиденья для стадионов в Элисте (Калмыкия) и Минске (Белоруссия).

А в 1999-м в бизнесе «Интеко» случается первый «коренной перелом»: согласно скупой на подробности корпоративной хронике, компания «начинает собственное нефтехимическое производство на базе Московского нефтеперерабатывающего завода в Капотне» (контрольный пакет акций которого принадлежал городу). Известно, что в 1995 г. на МНПЗ было начато строительство комплекса по производству полипропилена мощностью 78 000 т. Примерно такой же объем выпуска полипропилена декларировало «Интеко». За три года после приобретения доходы компании от продажи пластиковых изделий – от упаковочных пакетов до стадионных кресел – выросли пятикратно.

Спрос на изделия из полипропилена всегда был высок, и при отсутствии конкуренции со стороны прочих производителей «Интеко», по данным, опубликованным журналом «Компания», удалось занять почти треть российского рынка изделий из пластмассы.

В конце 1990-х гг. президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов выдвинул идею строительства Города Шахмат (City-Chess) для проведения международных шахматных турниров. Одним из основных генподрядчиков возведения города стало «Интеко».

В конце 1998 г. совладелец «Интеко» Виктор Батурин по предложению Илюмжинова возглавил правительство Калмыкии. Через несколько месяцев по договору между Мингосимуществом Калмыкии и ЗАО «Интеко-Чесс» (еще одна «дочка» «Интеко») московская компания стала владельцем принадлежащих республике 38% акций «Калмнефти» (по некоторым данным, это произошло без ведома остальных акционеров нефтяной компании). По одной из версий, таким образом Батурин обеспечил гарантии возврата средств, вложенных в строительство City-Chess. Вскоре недовольные миноритарии «Калмнефти» обратились в арбитражный суд с иском к ЗАО «Интеко-Чесс» и Мингосимуществу Калмыкии о признании сделки недействительной. Передача акций была аннулирована, и уже в феврале 1999-го Виктор Батурин покинул пост премьера Республики Калмыкия. «Интеко» оказалось одним из фигурантов расследования, касавшегося нецелевого использования бюджетных средств при строительстве Города Шахмат. Республика, по данным СМИ, осталась должна московским предпринимателям значительную сумму денег.

В 2001 г. г-жа Батурина первый раз инвестировала в недвижимость, купив московский ДСК-3 (производство стройматериалов для панельного строительства). Это стало прорывом к миллиардному бизнесу. Подробности той сделки никогда не раскрывались. Доля пластика начала снижаться – в 2007 г. она составляла лишь немногим более 10% оборота компании.

«К этому бизнесу владелица "Интеко" относится до сих пор трепетно: при устройстве на работу соискателю обязательно нужно знать, что компания начинала с выпуска тазиков», – вспоминал один из бывших сотрудников.

В 2002 г. на базе ДСК-3 «Интеко» создало ООО «CK ДСК-3», выделив в отдельное направление монолитное строительство элитного жилья и офисных зданий. Оппоненты Юрия Лужкова неоднократно обвиняли его в протекции «Интеко». Но в самой компании утверждают, что ее доля в городских заказах на строительство жилья составляла всего 2%.

Став серьезным игроком на строительном рынке, Елена Батурина сделала следующий закономерный шаг. 1 октября 2002 г. инвестиционная группа «Атон» объявила о продаже за $90 млн ОАО «Осколцемент» компании «Интеко». Сделка была совершена в рекордно сжатые сроки на рекордную для российского рынка сумму.

«Атон» давно искал покупателя на свои цементные заводы (помимо «Осколцемента» компании принадлежал Подгоренский цементный завод). В августе 2002-го переговоры о покупке «Осколцемента» велись с владельцем «Штерн-цемента» Филаретом Гальчевым, однако стороны не сошлись в цене. Тогда же президент «Атона» Евгений Юрьев объявил, что будет искать покупателя на «Осколцемент» среди зарубежных компаний.

Переговоры длились не более двух недель. Это означает, что «Интеко» не имело возможности для детального аудита «Осколцемента». Тем не менее компания приобрела завод по цене почти вдвое превышающей сумму, уплаченную двумя месяцами ранее Филаретом Гальчевым за «Штерн-цемент», производящий в три раза больше продукции (правда, имеющий крупные долги).

Впрочем, для «Интеко» эта сделка в любом случае была выгодна. Компании принадлежал ряд строительных предприятий Москвы (ДСК-3, «Аркада» и др.), в совокупности возводящих более 500 тыс. кв. м жилья в год. По оценкам аналитиков, для своих собственных нужд «Интеко» хватало 200 тыс. ф цемента в год. Покупка же «Осколцемента» позволяла компании не только полностью обеспечить собственные потребности в цементе, но и продавать его другим строителям.

«Осколцемент» производил около 2 млн ф продукции в год и планировал ежегодно увеличивать выпуск на 40%. После того как «Штерн-цемент» покинул основатель компании Владимир Штернфельд, новым владельцам пришлось фактически заново формировать взаимоотношения с мэрией, от чиновников которой сильно зависит строительный рынок. В этой ситуации появление конкурента с хорошим административным ресурсом как минимум позволяло мэрии добиваться от «Штерн-цемента» ценовых уступок.

Примечательно, что покупке «Осколцемента» предшествовало небольшое подорожание цемента на строительном рынке, которое позволил себе тот самый «Штерн-цемент». Елена Батурина тогда жаловалась, что даже малейшее колебание цен сильно осложнит строительство муниципального жилья. Оно попросту станет убыточным. И в отношении «Штерн-цемента» были применены строгие антимонопольные санкции. Любопытно, что после приобретения «Интеко» пакета акций «Осколцемента» цена на этот материал возросла на 50%. И никаких санкций не последовало.

За «Осколцементом» последовало еще шесть заводов, и компания «Интеко» стала вторым по объему производителем цемента в России (11%).

Однако с начала 2005 г. «Интеко» начало избавляться от своих активов: сначала пять цементных заводов были проданы «Евроцемент групп» Филарета Гальчева, а затем ведущий в столице строительный комбинат ДСК-1 приобрела Первая ипотечная компания (сумму сделок на рынке оценивают соответственно в $800 млн и $300 млн). Компания объявила, что намерена переключиться на гостиничный бизнес, который требует долгосрочных инвестиций. Считалось, однако, что это решение было политическим – частью сделки о постепенной мирной передаче власти в Москве, заключенной между Юрием Лужковым и Кремлем.

При этом «Интеко» сосредоточилось на монолитном и индивидуальном домостроении. Вместе с производственными мощностями ДСК-3 строительная компания «ПИК» получила и инвестиционные проекты «Интеко», связанные с панельным строительством, – около 1 млн кв. м в Москве и Подмосковье (в этом году журнал Forbes поместил Елену Батурину на 507-е место в рейтинге самых богатых людей мира, оценив ее состояние в $1,3 млрд).

Затем компания снова начала инвестировать в цемент, но в основном строила недвижимость – и жилую, и коммерческую. Исключением, но весьма громким, стала история с одним известным памятником.

31 декабря 2008 г. был объявлен конкурс на завершение ремонтно-восстановительных и научно-реставрационных работ монумента «Рабочий и колхозница». Итоги тендера подвели 6 февраля 2009 г., причем единственным участником торгов оказалось ООО «Строительная компания "Стратегия"», принадлежащее ЗАО «Интеко» Батуриной. Из-за отсутствия других участников тендера он был признан несостоявшимся, в связи с чем проект контракта на реставрацию памятника был передан единственному участнику тендера – упомянутой «дочке» «Интеко». Первоначальная максимальная сумма контракта составляла 2,395 млрд руб., однако при подписании контракта сумма увеличилась более чем на полмиллиарда, достигнув в итоге 2,905 млрд руб.

В марте 2009-го компания «Интеко» Елены Батуриной обратилась в Минэкономразвития РФ за помощью – просила государственных гарантий по кредитам на 49 млрд руб. В заявке, которую компания направила в Минэкономразвития, говорилось, что ее активов недостаточно для рефинансирования долга, достигшего 34 млрд руб., еще 15 млрд руб. требуется на пополнение оборотного капитала.

Юрий Лужков поддержал жену, не называя компании. В интервью «Коммерсанту» он заявил: «Нужно срочно решать, как быть со строительными фирмами, или нужно субсидировать через кредитную систему их задолженности и дать компаниям возможность продолжить работу, или же брать их в госсобственность, после чего опять же впоследствии выставлять на продажу».

На призыв Лужкова федеральные власти не отреагировали, и он решил действовать сам.

В середине июня было официально объявлено, что компания «Интеко» полностью погасила кредитные обязательства перед «Газпромбанком» в размере 18 млрд руб., а также кредитные обязательства перед другими российскими банками на общую сумму в 9 млрд руб. По словам источника «Интерфакса», для погашения кредитов была использована часть средств от продажи пакетов акций «Газпрома», «Сбербанка», «Роснефти», принадлежащих группе «Интеко», а также от продажи на рынке одного из земельных участков в Москве (58 га в Западном административном округе Москвы, между ул. Лобачевского и платформой «Матвеевское»).