Текст книги "Королева острова"

Корабль, 1789. Побережье Доминики

Уильям ворвался в каюту, размахивая документами. Сидя за его столом, я скрестила на удачу пальцы. Сердце мое колотилось.

– Неужели твои надсмотрщики наконец-то дали свое благословение?

Он подошел ко мне и навис надо мной.

Я смотрела, как от бури чувств меняется цвет его глаз, как накатывают волны синего и полуночного-черного, пока радужку не затапливает темнота.

– Да, Дороти. Мне дали отпуск. Я могу поехать к отцу. Надеюсь, поспею вовремя.

– Не преподноси хорошую новость как плохую.

– Ты права.

Он залез в сундук и достал бутылку.

Похожую на калебас бутылку; неужели там шампанское? Мы так много выпили его на балу и в другие дни.

– Sourire de Reims Rosé?

Он нахмурился, будто я заставила его мир исчезнуть.

– Это Rosé de Saignée. Почти столь же хорошее. Но другое.

– Хорошее, но другое, Уильям?

Поставив бутылку на стол, он примостился напротив меня, мой долговязый принц. Склонил голову. И поцеловал меня.

Это было неожиданно и слишком поспешно. Он был немного более восторженным, чем я, но ему было немного меньше моих тридцати трех лет. Уильям не понимал, что значит медленно и неторопливо. Чтобы показать ему это, я его поцеловала.

Его губы были приятны на вкус. Руки сильны, они снова стали требовательными. Его следовало приручить. Вся эта суета хороша для танцев в толпе.

– Мы должны выпить, – провозгласила я. – Расскажи, что это за хорошее, но другое вино.

Он дернул несколько раз, и пробка улетела. Бах – она ударилась о стену. Уильям рассмеялся звучным и громким смехом. Наполнил один бокал, затем второй.

Протянул его мне, и хрусталь засверкал.

– Пьем за мой отпуск, за здоровье отца и за то, чтобы ты осталась.

Принц поднял бокал, но тут же поставил его на стол.

– О, грациозное создание, ты три недели меня развлекала. Я нес вздор, а ты улыбалась.

И ничего не рассказала о себе, кроме описания своего предприятия, умолчала о семье и прошлом. Пусть я думала, что Уильям отличается от всех и меня впечатлили его истории о благодарности цветным и дружбе с ними, например с ямайской целительницей Кубой Корнуоллис[61]61
  Куба Корнуоллис – реальная историческая личность, ямайская целительница, исповедовавшая поклонение Обеа; среди прочих она пользовала знаменитых пациентов: Горацио Нельсона и принца Уильяма Генри.


[Закрыть], я знала, где проходит граница его мира.

Или, может быть, я начала понимать, как меняется значение вещей в отношениях с мужчинами.

– Чего ты хочешь, Дороти? Что сделает тебя счастливой?

Если бы я сейчас заговорила и сказала ему, что я – женщина, которая побывала в рабстве, – мечтаю создать нечто прекрасное, нечто вечное, способное доказать, будто черные могут достичь всего, принц рассмеялся бы, и смех погасил бы искры в его глазах. Или нахмурился бы и посмотрел на меня с жалостью, потому что в его понимании это невозможно. В моем – и то возможно едва.

В этот миг мы были равны, и я ничему не дала бы отнять у меня покой. С осознанием своей власти я поднялась и положила руки ему на плечи.

– Полагаю, я все еще разбираюсь, что к чему. Это путешествие подарило мне много открытий.

Уильям удивленно приподнял бровь и обхватил мою талию.

– Да помогут этому миру Небеса, когда ты решишься.

Он закружил меня вокруг стола, то наклоняя, то вращая. Затем его губы коснулись изгиба моей шеи. Он прикусил мочку уха, скользнул к впадине на горле, а потом отстранился и снова взял свой бокал.

В улыбке принца таился вызов. Он приглашал меня его догнать. Должна ли я была?..

Я потупила взгляд и уставилась на шампанское, потом подняла бокал.

– За новое и другое!

В розоватого цвета жидкости плавали пузырьки. У нее был фруктовый запах, как у очень спелого манго. Вкус был приятным, но если пузырьки исчезнут, он станет хуже.

– Это зовется мацерацией[62]62
  Мацерация – процесс, при котором сусло настаивается на массе раздавленных ягод, из частиц в вино выделяются особые вещества, они и придают ему характерные вкусовые и ароматические ноты.


[Закрыть]. Смесь фруктов дает ягодный цвет и нотки клубники и лакрицы.

– Ягодное шампанское. Оно другое!

– Но тебе больше нравится то, первое, Долли?

Мы все еще о вине? Или о первом, кого я полюбила? Том, кто, как я думала, любил меня? Или о том добром духе, что заставлял меня смеяться?

– Оно прекрасно. Я готова. Покажи мне другое, Уильям.

Он чокнулся своим бокалом о мой, но не отпил из хрусталя, а потянулся к моим губам.

Поцелуй был медленным и легким, наполненным той же грацией, с которой Уильям повелевал командой. Проворными пальцами он подхватил оба бокала и поставил их на стол. Принц поднял мои руки, его касания были идеальными, зовущими нырнуть в неизвестность.

Я послушалась безмолвного приказа, ладони Уильяма зажигали меж нашими телами музыку. Он нащупал шнуровку и распустил ее, освобождая меня от платья, от корсета, от всего, кроме желания.

Его сюртук упал к нашим ногам, зазвенели приколотые к ткани медали. Он снял с меня все до самой сорочки. После этого остаться друзьями не было никакой возможности. Мы танцевали танец любовников.

Принц поднял меня и опустил на постель, которую я у него позаимствовала, а я прильнула к нему. Больше никакого разъединения. Мы разделили эту постель – уютный матрас, наслаждение медленным ритмом.

Сын короля украл мой вздох, и я отдала ему свое тело.

Наконец-то новое и другое стало правильным.

Корабль, 1789. Побережье Англии

Я стояла на квартердеке «Андромеды» и держалась за перила. Впереди простирались море и прекрасный город с построенными из кирпича зданиями: Портсмут. Уильям управлял парусами, ловя попутный ветер. Путешествие из Доминики в Англию заняло всего шесть недель.

О британский берег мирно бились волны. В доках на причале стояло много кораблей. Везде катили телеги, груженные бревнами. Даже сюда доносился запах кедра.

– Дороти… – Ко мне подошла Китти. Ее шляпка с серой лентой весьма подходила к платью; казалось, миссис Кларк готова к выходу. – Вы уже поднялись, и так рано. Принц еще сделает из вас матроса.

– Не хотела пропустить рассвет. Удивительно, как все меняется в лучах солнца. Из воды появился красный шар, похожий на плод кешью.

– Рассвет на море прекрасен, жаль, время слишком раннее.

– Не так уж и рано. Он уже ушел. – Уильям покинул каюту, не сказав и слова.

Миссис Кларк встала рядом со мной.

– Он вернулся в свой мир. Прохвост-капитан исчез, появился принц королевских кровей, третий в очереди на трон одной из самых могущественных наций на земле. В этом мире нет места для нас.

– Мне он не нужен. Я хотела посетить Англию и понять, почему каждого важного мужчину в моей жизни тянет сюда.

– Тогда нам с вами стоит сходить осмотреться, прежде чем мы займемся делами.

– Миссис Кларк…

– Китти. Зовите меня Китти, Дороти.

Я всегда хорошо ладила с женщинами по имени Китти. Может, Бог послал мне ее – старше, мудрее, искушеннее, – чтобы наверстать упущенное с той, милой, что никогда не повзрослеет.

Я повернулась и взглянула в глаза этому ангелу:

– Полагаю, принц именно для того и пригласил вас, чтобы вы показали мне Портсмут. Он подумал решительно обо всем.

– Да, а после этого я отвезу вас в Лондон. Какие напасти могут грозить двум смелым леди?

Я отправилась в каюту и достала свой мешок с аккредитивами, копией вольной и деньгами. Ну вот. Теперь я готова ко всем напастям.

* * *

Экипаж с грохотом покатил по улице, и я испытала благоговейный трепет перед этой лошадиной упряжкой. Мягкие сиденья были покрыты кожей, туго натянутой и отполированной до блеска. Обивка была столь мягкая, что пальцы в ней тонули.

Миссис Китти засмеялась.

– Всякий раз, когда приезжаю в Портсмут, вижу новые дома и расширившиеся верфи. Посмотрите на тот пруд, Долли. В нем замачивают и выдерживают паруса, чтобы подготовить их для кораблей.

Я была слишком занята тем, что ощупывала подушки, и пропустила это мимо ушей.

– На Доминике ездят на повозках. И близко нет такого удобного транспорта.

– Вас удивляют самые простые вещи, Дороти. Но это не идет ни в какое сравнение с Лондоном. Так что не теряйте самообладания, мисс, и не тратьте все деньги в одном месте.

Я сжала кулаки. Я хорошо знала цену шиллингам и гульденам, но мне нужно было увезти с собой на Доминику крупицы этого мира.

Экипаж остановился, и мы вышли.

– Что это за здание, Китти?

– Это склад, но не для инструментов и черепицы, если только не счесть строительным материалом косточки для корсетов. – Она поправила свою кремовую шаль. – Нам нужно купить вам пальто. Теплое пальто.

Слишком взбудораженная, чтобы мерзнуть, я рассматривала большое помещение из белого камня. Дерево здесь использовали только для строительства кораблей.

Взмахнув рукой, я позволила Китти завести меня внутрь. Я остановилась у витрины, любуясь перчатками и туфлями на каблуках. Сверкали пряжки. Неважно, подойдут мне эти желтые штучки или нет, я куплю их для украшения.

– Идемте, Долли, – Китти взяла меня за руку, – внутри еще лучше.

Она оказалась права.

На полках громоздились ткани всех цветов радуги, но ничто не могло соперничать яркостью с моим бананово-желтым платьем.

Узоры, нанесенные краской на хлопковые рулоны, поразили бы мами. Я представила, как мои девочки носят платья с таким рисунком.

В груди защемило. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как я в последний раз обнимала детей. Элиза, Фрэнсис, Эдвард… – скучают ли они по мне столь же сильно, как я по ним? Или ненавидят за то, что уехала?

Сидят ли мои дети у окна, ожидая моего возвращения? Я схватила миссис Кларк за руку.

– Мне нужно ехать домой. Пора возвращаться.

– Вы только прибыли на эти берега, Дороти. И еще не видели Лондон.

– Мне пора, Китти.

Она взяла меня за плечи.

– Вы не думали о том, чтобы переехать в Лондон и стать любовницей принца?

Я даже засомневалась, что расслышала верно.

– Что?

– Это возможно, Дороти. Каждый раз, когда принц в немилости, ему урезают средства. Обеспеченная женщина могла бы поправить его положение. Он будет подыскивать такую. Так почему не вас? Вы можете ею стать.

Была определенная привлекательность в том, что Уильям, светский джентльмен, может во мне нуждаться. Но я нажила свое состояние не для того, чтобы заманить принца в ловушку. Я покинула свою жизнь и семью не для того, чтобы встречаться с облеченным властью человеком, у которого проблемы с деньгами. Я помотала головой так сильно, что та чуть не отвалилась.

– Подумайте хорошенько, Китти. Он привез меня сюда, но я могу больше и не увидеть принца Уильяма.

– Конечно, увидите. Мужчина, который ради вас устроил бал на военном корабле, отыщет вас. Не сможет устоять.

Я было хотела ей возразить. Эти декорации и музыка, вся эта помпезность были в честь короля, его отца. Но сердце знало… Мы с Уильямом подходили друг другу, однако в глубине души я понимала – наша связь будет разорвана. Время и обстоятельства всегда помеха.

Лондон, Англия, 1789. Мечты

Путешествие в экипаже с Китти в Лондон заняло половину дня. По дороге мы останавливались на постоялых дворах. Так моя подруга называла трактиры, где внизу располагались столы и обслуга, а наверху – спальни.

Подбородок у меня был поднят, монеты наготове, я уже привыкла к косым взглядам и напускной благодарности в обмен на шиллинг.

– Вы – заморская принцесса, Дороти, – заявила Китти, вытирая соус с пальцев. Сытное рагу, поданное с бифштексом, было просто волшебным, сочным и нежным на вкус.

Мы уселись в экипаж, и она снова повторила свою шутку про принцессу. Из-за Китти я все время думала об Уильяме, помимо страха за его отца и своей растущей грусти. Я скучала по семье.

– Мистер Кинг пошлет домой весточку, когда мы обустроимся.

– О, к вам вернулся голос. Вы были такой молчаливой. – Она листала журнал. Я надеялась, там нет скетчей, изображавших меня и Уильяма. Команда «Андромеды» все разболтает, как и экипаж «Пегаса».

Самый громкий скандал – принц и нищая, вернее шлюха. Именно так меня изображали, вовсе не принцессой или состоятельной дамой.

– Дороги здесь лучше, чем на Ямайке, но ухабы и выбоины могут покалечить лошадь. – Она отложила журнал. – Ваш мистер Кинг говорил, что мы остановимся в отеле «Георг».

– У вас в Британии есть другие названия, кроме «Георга»?

– У нас есть несколько королей с другими именами, но старшего брата Уильяма тоже зовут Георгом.

Китти подалась вперед, перекатывая в пальцах коралловое ожерелье.

– Насколько вы богаты?

– Мне повезло.

– Вы знаете, что принц тратит больше, чем его королевское содержание, а платят капитану «Андромеды» весьма скромно?

– Ему нужны мои деньги? Вы это хотите сказать?

– Нет, но это делает вас подходящей кандидатурой.

– Китти, пожалуйста. Я не…

– Ваш друг, мистер Кинг, мог бы передать ему весточку. Это не составит никакого труда, Уильям сможет…

– Довольно.

– Только вообразите, Долли. Принц мог бы подняться на галерею гостиницы «Георг». Смельчак мог бы спуститься к вам на балкон и спеть серенаду…

– Китти Кларк!

– Пой себе, танцуй, лежи весь день в постели. Вы можете заполучить его, если хотите. Только подумайте об этом, Дороти.

Я не осуждала восторженность своей подруги, однако печалилась из-за того, что ее разговор крутился вокруг одной темы: как подцепить мужчину. Теперь я понимала, как она добилась внимания двух графов. Настырностью.

Карета остановилась, и мы вышли во внутренний двор. Может быть, это замок? Китти достаточно смела, чтобы отвезти меня прямо к Уильяму.

Но стражников не было видно, я усомнилась, что они кого-нибудь подпустят к трону. Я выдохнула воздух, который набрала в грудь, и уже спокойнее проследовала за подругой.

Меня ошеломила красота этого двора.

– Остановитесь на минутку. – Я схватила Китти за руку и позволила себе насладиться обстановкой.

Верх округлых колонн, что поддерживали крышу, украшали завитушки и фигуры.

– Мрамор.

– И известняк. Это Королевская биржа. Здесь собрались лучшие торговцы, Дороти. Идемте, я представлю вас швее манто.

– Кому?

– Швее высочайшего класса. А еще здесь есть шляпницы.

Шляпы? Шляпы, как в тех журналах?

– Идемте же.

Мы прошли вглубь двора. Три стороны квадрата опоясывали здания. Человек мог пройти по дорожке под арками, бродить по всему периметру и не промокнуть, если случится дождь.

Китти затащила меня внутрь.

На столах лежали перчатки и ткани, но, в отличие от Портсмута, повсюду были слуги.

– Китти?

– Это мастера по пошиву манто и портные, Дороти. Они подгонят все, что вы захотите, по фигуре.

Платья с глубокими складками были уже сметаны, портные стояли с иголками и нитками наготове, чтобы закончить работу. Вот почему Келлс и Томас возвращались такими нарядными.

– Это совершенство, Китти.

– Острова прекрасны, но они не сравнятся с Лондоном. – Она склонилась рассмотреть жемчужную брошь. – Вам нужны украшения.

В моем мешке лежало ожерелье сестры. Оно было очень изящным, но эти жемчужины сияли, будто залитые лунным светом.

Китти отмахнулась от возражений клерка и прикрепила брошь к моей груди. Она достала из кошелька две гинеи.

– Это мой подарок, Дороти. Привыкайте к хорошему. Возлюбленная принца должна обладать красивыми вещами.

Китти Кларк была напористой. Мне недоставало кроткой Китти, моей ласточки. Моя сестра никогда не давила так сильно, но вряд ли я была из тех, кого можно толкнуть на путь, в правильности которого он не уверен.

Лондон, Англия, 1789. Путь

Я стала «прожектом» Китти Кларк. Иначе это и не назвать. Модистки, галантерейщики и портнихи облачили меня в тончайшие шелка и кружево. Я повернулась и взглянула на тень, которую отбрасывала на беленую стену гостиницы. Комнаты в отеле «Георг» были большими. Мистер Кинг попросил обслугу приберечь для меня самое лучшее. Его подарок за то, что я – его самый преуспевающий партнер в Вест-Индии. Это была правда, но также служило знаком, что он делает на мне деньги. Мужчины в конечном счете всегда зарабатывают больше. Я задумалась, есть ли у меня шанс добиться большего, поскольку мое пребывание с принцем доказало: с властью я могу быть лишь соседями по постели. Счастливыми. Особенно в море. Отец Уильяма оправился, и, за исключением пары ночных прогулок в большом старом поместье под названием Кенсингтон, я своего принца не видела. Прогулки он любил.

Китти попивала ромашковый чай. В моей полупустой чашке были травы мами. От нервов.

– Вы чудесно выглядите, Дороти. Принц не сможет снова вас покинуть.

Отсутствие мужчины для меня было обычным делом. Я сосредоточила внимание на желтовато-белом атласном платье, которое мне принесли. Цвет напоминал мякоть монтсерратской сливы, собранной раньше времени. Это была не я. Или, быть может, я… Настала моя пора расцвести, стать мягкой и шелковистой, превратиться в светскую георгианскую леди. Я снова закружилась, любуясь парящим у голых лодыжек подолом.

– Китти, я будто сошла с рекламного объявления в ваших газетах.

Она откинулась на спинку кресла.

– Когда Уильям вас увидит, непременно сделает вам предложение, как сделал бы знатной даме.

Я улыбалась, но нутро у меня все перевернулось, болтаясь, как игуана, что вот-вот провалится в дыру на крыше. Я пригубила чай. Горечь трав напомнила о том времени, когда я была официальной наложницей мужчины, который обладал большой властью. Наше с Келлсом счастье долго не продлилось. С чего я взяла, что с Уильямом выйдет лучше?

– Давайте обсудим ужин. Я неравнодушна к бифштексу.

– Дороти, вы должны это обдумать.

– Мы с принцем друзья, а у меня есть мечты, Китти. Вы показали мне вещи, которые я смогу увезти с собой в Розо и заработать еще больше денег.

Она скривилась, и я было решила, что мы случайно перепутали чашки.

– Долли, ваша позиция уникальна. Никогда не видела, чтобы принц был так увлечен.

Я скрыла сомнения за улыбкой, какой всегда улыбалась мами. Я сама не знала, чего хочу. Но о жизни в Лондоне не мечтала, верно? Однако понимание, что я ему нужна, что принц меня уважает, переворачивало мне сердце.

Допив чай, я разгладила рукава и поправила кружево на манжетах.

– Мне нравится роскошная одежда, которую здесь продают.

– Дороти, вы можете владеть этим всем и даже больше.

– А как же мои дети? Я не могу находиться вдали от них так долго.

– Привезите их сюда. Они получат здесь образование. Все больше детей смешанных рас приезжают учиться в Лондоне. Все смогут начать здесь новую жизнь.

При мысли об этом у меня разболелась голова. Я обхватила ее руками.

– Довольно…

Китти улыбнулась так задорно, что я ее сразу простила.

– Пообедаем внизу, Дороти?

В столовой, которая называлась «Кофейной комнатой», толпились люди и было шумно.

– Нет, лучше пошлем горничную. – Я подняла руки, затянутые в шелка и атлас. – Но я должна есть очень мало, если хочу носить все эти платья, которые придумали ваши мастерицы.

– Хорошо, что вы привезли с собой целое состояние. Богатая хозяйка или покровительница – это приятно.

Все эти наряды, ткани, серебряные пуговицы и туфли, что я покупала для себя и моей семьи, кого-то другого бы разорили. Чтобы заработать те четыреста фунтов, которые я потратила, ушло бы от трех месяцев до полугода. Эти подарки подтверждали, что я и моя семья их достойны. И так и было.

– Вы моя подруга, Китти. Не знаю только, даны вы мне во благо или во искушение.

– Во искушение, дорогая, конечно, во искушение.

В дверь постучали. Я поднялась с кресла.

– Войдите.

– Я разыскиваю нимфу, что пересекла море на «Андромеде». – Беззаботный мужской голос принадлежал Уильяму.

Я распахнула дверь, и в комнату ворвался принц. Не успела я поздороваться, как он поднял меня на руки и поцеловал.

Рядом повеяло жасминовыми духами Китти.

– Рада видеть вас, принц Уильям. Дороти, я буду у себя. – Она ушла, закрыв за собой дверь с очень громким стуком.

Уильям опустил мои ноги на пол, а потом погладил меня по шее, коснувшись изгиба, что научился ласкать.

– Я скучал по тебе.

Я отошла, разглаживая помятое им платье.

– Как твой отец, Уильям?

Принц протянул было ко мне руки, но опустил их. Он стал серьезным.

– Идет на поправку. Доктора говорят, он совершенно выздоровеет. Он в здравом уме. Снова в здравом уме.

Дышать стало легче.

– Мои молитвы услышаны. Надеюсь, ты не возражаешь против католических молитв.

– Вовсе нет. Я рад… – Он взял мои руки в свои. – Ты полагаешь, человеку судьба предопределена по рождению?

– Что?

– Дороти, ты считаешь, что человеку судьбой предназначено быть похожим на родителей, на своих мать и отца?

– Моя мать – моя героиня. Она делала все ради меня и сестер. Надеюсь стать похожей на нее хотя бы на десятую долю.

Мой голос оборвался, я ничего не сказала о па. Он любил нас как только мог, но этого было мало. И вот я здесь: покинула свою семью, детей, в точности как он.

Уильям сжал свою руку и потер запястье.

– Мой отец почти лишился рассудка. Поговаривают, я пропащий. Я склонен подвергать себя самым худшим опасностям. Привез тебя сюда… Многие считают, что со мной кончено.

Тени, которым он не мог сопротивляться, спутались с моими. Слишком сильные они были, слишком могущественные для молодого принца и островитянки с несбывшимися мечтами.

– Уильям… – Я приподняла его подбородок. – Ты выносливый. Ты одолеешь всех скептиков.

– Ты правда так думаешь, Дороти?

– Я это знаю. Помни о моих словах, когда я уеду.

– Нет, ты же только что приехала. Я был так занят…

– Мы чудесно провели время. Я буду этим дорожить. – Я должна была попрощаться первой. Не хотела, чтобы меня винили в том, что я его погубила, а он не должен был помешать мне исполнить мои мечты.

Принц поджал губы, но потом кивнул, смирившись с правдой.

Я сжала его плечи.

– У тебя вся власть, Уильям. Ты в здравом уме. Умерь выпивку. Ограничься лучшим шампанским, и все будет хорошо.

Он посмотрел на меня, а может, и сквозь меня. Возможно, увидел боль, которую я прятала. Порывая с ним, я была не в лучшем состоянии.

Уильям накрутил на палец мой локон и привлек меня ближе.

– Я надеялся, ты станешь моим проводником, моей музой.

Четыре месяца вдали от дома дали мне шанс восстановить силы, но я не могла быть фитилем для чужой свечи. Я сама была пламенем. Мне следовало об этом помнить.

– Ты воин, Уильям. Как и я. – Мои ладони скользнули под его сюртук и коснулись шелкового жилета. Он обнял меня крепче, прильнув губами к изгибу шеи.

– Ты пахнешь кокосом и мускатным орехом с нотками шалфея. Мой любимый аромат. – Он заключил меня в объятия. – Сегодня ты меня не покинешь. О завтрашнем дне я не думаю.

Я покружилась в его руках, где была так желанна. Это был танец, для которого я была создана, он вертел меня, отбрасывая прочь новые шелка, атлас и сомнения.

Согревая друг друга в медленной аллеманде, принц Англии и королева островов достигли совершенства.

Только что мы стояли, целуясь, словно болваны, и вот уже мир перевернулся. Песня наших тел, которые отдавали и принимали любовь, гудела у меня в ушах, проникала в сердце, связывала наши души в извечный узел. Я укрылась в его объятиях, он зарылся в мои, я была его безопасной гаванью – а он моей.

Я сохраню этот покой у себя в сердце. Уильям отпечатался у меня под веками. Завтра и каждый последующий день я всегда буду вспоминать его в минуты своей слабости, зная, что любовь принца – это путь, который я не выбирала.