Текст книги "Русская Всемирная идея и украинский сепаратизм"

Вышесказанное можно представить более кратко. В противовес целостному христианскому и вообще религиозному мировоззрению на протяжении веков подспудно вырабатывается секулярная целостность. Субъектный, субъект-объектный и объектный варианты философии, значимые сами по себе, следует рассматривать в качестве разнородных частных проявлений переходного процесса от религиозного к секулярному субъектному универсуму, а также от авторитарной к рефлексивной соборности. Преимущество целостной философии Гегеля и Маркса перед целостным христианским авторитаризмом – в фундаментально разработанной рефлексивности. Однако нейтрализация в творчестве немецких философов исходной субъектной авторитарности оборачивается тем, что и Гегель, и Маркс, вопреки рефлексивному ходу своих мыслей, в конечном итоге приходят к абсолютизированным и достаточно безликим индифферентным выводам.

Сейчас реальная проблема заключается в одухотворении классической рационалистической рефлексии соборной, национальной и личностной аксиологичностью. Она в философии Гегеля и Маркса потенциально присутствует, но «погашена» объектностью. Процесс аксиологизации и феноменологизации классического рационализма представляет собой разработку философских основ рефлексии авторитарно-религиозной соборности и преобразование ее в рефлексивно-мирскую духовную целостность.

Именно осознание исторического процесса формирования рефлексивно-мирской соборности с необходимостью определило изложенное выше понимание специфики философской реальности, её трехсферности и целостности. В различных вариантах подобное понимание было представлено в отечественной литературе. Продолжительное господство на просторах Евразии идеологического авторитаризма не смогло ликвидировать философский рефлексивный способ мышления, сформировавшийся на Западе и преобразованный в соборно-феноменологическое понимание А. С. Хомяковым и другими русскими мыслителями. Наряду с, казалось бы, всеохватной примитивизацией многовекового философского наследия некоторые советские исследователи на эзоповско-абстрактном языке затрагивали реальные мировоззренческие вопросы. Это актуализировало проблему специфики философии, процесс решения которой одновременно и расширял философское знание, и вносил в него определенные структурные изменения.

Накануне горбачевского этапа нашей истории с идеей существенного пересмотра сложившегося понимания философской реальности решительно выступил Д. И. Дубровский. Для анализа многомерной структуры философского знания он предложил абстрактную модель с четырехмерной системой «измерений» (онтологическое, гносеологическое, аксиологическое, праксеологическое). И высказал утверждение, что «любые наличные проблемы диалектического и исторического материализма предполагают в конечном итоге четырехмерную рефлексию. Независимо от того, какова исходная направленность данной проблемы… ее основательное исследование требует “возврата” к остальным категориальным “измерениям”»[1]1
  Дубровский Д. И. О специфике философской проблематики и основных категориальных структур философского знания. // Вопросы философии. № 11. 1984. С. 67.


[Закрыть].

Выделение Дубровским в философской реальности самостоятельных аксиологического и праксеологического измерений и придание последнему специфической интегрирующей роли выражает объективный процесс углубления философии в истоки человеческого существования. Однако содержательная характеристика всех четырех измерений показывает, что известный теоретик понимает философскую проблематику с односторонней онтологизаторской (объектной) позиции, гносеологический (субъект-объектный) путь преодоления которой определили в своих работах П. В. Копнин, В. А. Лекторский и др. исследователи еще в 60-е годы XX века.

Утвердившийся в 30–50-е годы XX века всеобъемлющий онтологизаторский вариант объектного подхода фактически низводил философию до уровня естествознания и социологии, что вело ее к самоуничтожению. Онтологизаторство игнорировало разработанную в истории философии гносеологическую методологию, предопределившую понимание процесса познания в качестве подвижной, бесконечно изменяющейся человеческой деятельности, субъект-объектной по своему содержанию. Онтологизаторский стиль мышления и связанную с ним объектную сферу необходимо отличать от понятия «философская онтология». Его сегодня правомерно отождествить с понятием «философская реальность» и включить туда, наряду с традиционно изучаемыми природно-социальными явлениями, познавательные процессы и факторы внутреннего человеческого существования, на чем фактически и настаивает Дубровский. Вполне оправданная расширительная трактовка онтологии отнюдь не нивелирует субъект-объектную систему понимания, а предполагает наличие в философии еще и сугубо субъектной сферы.

Процесс преодоления онтологизаторского мировосприятия определил структурное деление философии сначала на онтологию и гносеологию, затем стала выделяться аксиология. Над ней Дубровский возвысил еще и праксеологию. В настоящее время философская проблематика становится все более и более аксиологичной (смысложизненной) по своему внутреннему содержанию, и ее структурные элементы приобретают несколько иное смысловое значение. Философскую реальность можно представить как единую всецелую онтологию, но сконцентрированную в трех органически взаимосвязанных сферах: субъектной, объектной и субъект-объектной.

Указанная структура философии стихийно стала вырисовываться в советской литературе при анализе мировоззренческой проблематики. При рассмотрении мировоззренческих тем давали о себе знать три основных аспекта (или подхода) их изучения: онтологический, гносеологический и рационально-аксиологический. Между ними обычно не проводилось какой-либо четкой границы. Отметим характерные особенности каждого из них.

Для традиционного онтологического исследования важно выяснить, что знает человек (общество или отдельная группа людей) о природном и социальном мире, каковы эти знания: истинные (неистинные), глубокие (поверхностные) и т. п., как они влияют на выбор людьми жизненной позиции. Поскольку философия изучает наиболее общие основы бытия, то тем самым и задает людям предельные жизненные ориентиры. В данном случае философский анализ по возможности абстрагируется от выявления специфической мировоззренческой значимости познавательных установок сознания и стремится одномерно рассмотреть характер представленности в последнем объективных характеристик окружающей действительности. Фактически мировоззренческая функция философии определена здесь ее онтологической функцией и по содержанию в основном приравнивается к ней. Тождество двух функций выражается в том, что достигнутый человечеством и ограниченный временем уровень обобщенного миропонимания безоговорочно объявляется объективной характеристикой мироздания.

С гносеологических позиций под мировоззрением понимают субъект-объектная систему, где информация об объективной реальности рационалистически преобразовывается. Эта система постоянно корректируется новым знанием, но именно через ее призму мы видим мир. Соответственно, мировоззренческая функция как субъект-объектное образование оказывается первичной по отношению к онтологической функции философии, лишенной субъектности. В свою очередь, рационально-аксиологический анализ еще не формирует субъектное понимание, но углубляет и конкретизирует субъект-объектный взгляд на мир, фиксирует в нем непосредственно человеческий фактор.

Перечисленные три подхода характеризуют различные аспекты мировоззрения, но воспроизводят их достаточно однотипно, как объективированную данность, зафиксированную «вовне», за пределами внутреннего человеческого бытия. Даже если речь идет о непосредственном духовно-ценностном переживании личности, то оно также вынесено «вовне», как осознанное выражение человеческого «Я». И в данном случае не выявляется иррационально-аксиологическая природа мировоззрения, которая является его четвертым, а по сути исходным основополагающим аспектом.

Указанные аспекты мировоззрения стихийно воспроизводятся в классической философии, что и позволило в рамках данной работы выделить в философской реальности три органически взаимосвязанные сферы (онтологические реальности): субъектную (соборно-феноменологическую), субъект-объектную (рационалистическую) и объектную (эмпирическую). Объектная сфера включает в свой состав традиционную онтологию и рационалистическую аксиологию. Экзистенциализм пытается преодолеть засилье в человеческой жизнедеятельности вполне естественного и стойкого сегодня объектного понимания путем разработки и абсолютизации исключительно субъектного постижения бытия. Признавая правомерность и особую аксиологическую и феноменологическую значимость экзистенциального подхода, следует отметить, что индивидуализированная субъектность и стандартизированная объектность являются крайними абстракциями духовного, мировоззренческого и познавательного существования человека, целостное восприятие которого требует выделения в философской реальности трех органически взаимосвязанных сфер.

В соборно-феноменологической трактовке субъектная сфера изучает формы иррационального человеческого самопонимания (соборные ценности и умонастроения) и стремится «схватить» их в «себе», то есть до возможного предела абстрагируется от их объективированного проявления в сознании, от их неизбежной связи с пространственно-временным и логическим пониманием. Именно воспроизводство соборного самопонимания обусловливает соборно-феноменологический характер субъектной сферы, привносящей, в свою очередь, иррационально-априорный потенциал и в другие сферы, что позволяет и целостную трехсферную философию рассматривать как соборную феноменологию.

Приоритетный характер соборно-феноменологической сферы так или иначе осознавался в истории философии. Например, Давид Юм утверждал, что, «задаваясь целью объяснить принципы человеческой природы, мы в действительности предлагаем полную систему наук, построенную на совершенно новом основании, причем это основание единственное, опираясь на которое науки могут стоять достаточно устойчиво»[2]2
  Юм А. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1965. С. 82.


[Закрыть]. В философии Нового времени шла напряженная дискуссия о человеческой природе. При этом фактически не предлагался анализ реальных аксиолого-мировоззренческих тенденций, складывающихся в то или иное время. И только в XX веке некоторые направления западной мысли предприняли активные усилия в разработке иррационально-аксиологической сферы в качестве основополагающей области философии. Особая заслуга в данном случае принадлежит, естественно, экзистенциализму.

В советской философской литературе в 60–80-е годы XX века была достаточно широко представлена рационалистически-аксиологическая тематика. Более того, некоторые исследователи вышли за пределы сугубо объектной постановки проблем и создали реальные условия для формирования иррациональной аксиологии. Своеобразно представлены общетеоретические элементы субъектной сферы философии во многих трудах Г. С. Батищева, заострившего внимание на рассмотрении спонтанного ценностного содержания предметной деятельности человека. Э. Ю. Соловьев, М. К. Мамардашвили, Л. Н. Митрохин, А. П. Огурцов, B. C. Швырев, Э. Г. Юдин, А. Ф. Бегиашвили, П. П. Гайденко, Н. Ф. Уткина, Т. А. Кузьмина при рассмотрении современной западной философии так или иначе зафиксировали иррациональные смысложизненные мотивы, которые выступают первоосновой реально складывающейся мировоззренческой ситуации современного общества. Тем самым названные авторы привнесли субъектную направленность в анализ философской проблематики[3]3
  В 80-е годы М. К. Мамардашвили пытался создать субъектную философию феноменологического характера. См.: Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М., 1990; и др. Долгие годы над созданием субъектной и субъект-объектной философии работал Г. С. Батищев. См.: Батищев Г. С. Диалектика творчества. Депон. ИНИОН АН СССР, 1985.


[Закрыть].

Согласно Л. Н. Митрохину, областью философского исследования является «человеческое существование в целом, во всем многообразии его проявлений. Философия выступает как теория мировоззрения, как исследование специфически теоретическими средствами отдельных типов жизнедеятельности и отражающих их духовных образований, их роли в формировании этого мировоззрения»[4]4
  Философия в современном мире. Философия и наука. М., 1972. С. 21–22.


[Закрыть]. В указанном объектном по форме определении речь фактически идет об аксиологической природе любой философской деятельности (анализа). То есть аксиологические Смыслы присутствуют в философии объективно, независимо от сознательной социальной ориентации различных мыслителей и от эмпирического содержания их учений.

Творчество Мамардашвили, Батищева и др. перечисленных выше авторов стихийно или сознательно было ориентировано на «воссоединение» противоположных тенденций западной мысли: субстанциального рационализма и феноменологического иррационализма. Анализ работ названных исследователей позволяет прийти к выводу о необходимости формирования особой субъектной сферы философии со своим кругом проблем, рассмотрение которых не только не ведет к отказу от традиционной онтологической и гносеологической (объектной и субъект-объектной) тематики, но за счет аксиологизации и феноменологизации существенно меняет ее содержание и направленность.

Синкретический характер субъектной феноменологии способен стимулировать стержневую ценностную направленность субъект-объектного анализа действительности, а через него – объектного и конкретно-научного. Говоря словами Г. С. Батищева, «разгадка глубочайших тайн “внечеловеческого” мира заключается в деятельностном процессе его освоительски-творческого “очеловечивания”. Вот почему вопрос “Что такое человек?” пронизывает собой и определяет способ постановки всех без исключения существенных собственно философских проблем»[5]5
  Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип. // Проблема человека в современной философии. М., 1969. С. 76.


[Закрыть].

Данное положение Батищева по форме не выходит за пределы объектной аксиологичности, но по сути является субъектным. Из него можно вывести два важных субъектных принципа: 1) понимание многоаспектной философской реальности как соборной по своей природе, т. е. базирующейся на аксиологической целостности человеческого существования; 2) постижение всеобщего бытия через анализ человеческой жизнедеятельности и прежде всего через выявление в последней исходных архетипических ценностей.

Формирующаяся на этих принципах современная субъект-объектная онтология будет представлять собой аксиологически преобразованную гносеологию. Эта гносеология призвана интегрировать в снятом виде полярные субъектную и объектную сферы философии. Таким образом, опираясь на субъектный анализ иррационально-аксиологической реальности, субъект-объектная онтология изучает непосредственное человеческое существование не само по себе, а выявляет возможности и пределы его понятийного познания.

В 60-е гг. XX века П. В. Копнин и В. А. Лекторский начали успешно разрабатывать субъект-объектную методологию в качестве гносеологии[6]6
  Копнин П. В. Введение в марксистскую гносеологию. М., 1964; Лекторский В. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии. М., 1965.


[Закрыть]. Позже гносеология была объявлена исследователями новой «волны» не только основополагающим, но и единственно приемлемым философским направлением. Копнин и Лекторский акцентировали внимание на игнорировавшемся в предшествующие десятилетия классическом положении И. Канта. Лекторский озвучил Кантовское положение так: «объективная реальность… осознается познающим субъектом лишь постольку, поскольку он осваивает ее в формах своей практической и (производной от нее) познавательной деятельности»[7]7
  Лекторский В. А. Указ. работа. С. 25.


[Закрыть]. В дальнейшем гносеологи конкретизировали проблемы человеческого познания, но оказались в стороне от анализа его первоисточника: соборного (архетипически и ценностно-целостного) существования.

Именно отсутствие в гносеологии изначального человеческого самопонимания привело в 70–80-е гг. XX в. к широкому распространению формалистических работ в области гносеологии. Появилась новая отрасль знания – науковедение, призванное синтезировать «формы специально-научного исследования науки»[8]8
  Лекторский В. А., Швырев B. C. Методологический анализ науки… // Философия. Методология. Наука. 1972. С. 16.


[Закрыть]. Последнее нередко стали отождествлять с философией. В этом отождествлении особенно наглядно выявились ограниченные возможности сугубо теоретико-познавательной направленности субъект-объектной методологии. Поэтому еще в те годы некоторые специалисты осознали необходимость и попытались выявить более глубокое ее содержание – представленность объективной реальности в предметно-преобразовательной деятельности человека и его аксиологическом существовании.

Марксистский принцип практики как критерия истинности знания многократно декларировался в отечественной литературе. Но каковы ее исходные стихийно складывающиеся формы, в которых практика выступает как органическое единство природного и идеального, как двуединая целостность, синтезирующая в себе надпространственно-пространственные основы всего мироздания и человеческого существования? Соответствующую перспективу для рассмотрения и понимания практики в указанном смысле открывает разработанное Э. В. Ильенковым понятие «идеальное»[9]9
  Достаточно распространенное в 70–80-е годы стремление превратить трактовку Э. В. Ильенковым «идеального» и др. понятий в социологические категории для анализа эмпирической реальности в такой же мере неправомерно, как и попытка критиковать их с позиций онтологической достоверности. Категориальный аппарат Ильенкова следует рассматривать в качестве своеобразной квинтэссенции некоторых принципиальных аспектов будущей философской тематики. Не само понятие «идеальное» следует превращать в социологический принцип, а на его неуловимой надпространственной основе необходимо пытаться разработать таковые.


[Закрыть] и предложенные им «мыслительные ходы», которые внутренне нацелены на выявление скрытых форм предметно-преобразовательной деятельности, интегрирующих в себе универсальную субстанциальность качественно различных природных, социальных и целостно-ценностных процессов. Возможно, нет более очевидного эталона, в котором выражалось бы единство внешней среды обитания и внутреннего человеческого бытия, чем преобразовательные действия человека, целиком и полностью поглощенного предметным творчеством.

Именно к этому постоянно было приковано внимание Ильенкова. Из его учения вытекает принципиальный вывод о том, что формальная логика является всего лишь вербализацией реальных форм содержательного теоретического процесса, в которых, в свою очередь, достаточно условно выразилась непосредственная практическая деятельность людей. Воспроизведение (если это невозможно, то будут значимы просто попытки воспроизводства) скрытого аксиолого-логического содержания в практической деятельности и станет поворотным этапом в развитии субъект-объектной (надпространственно-пространственной) сферы философии, базирующейся на таком же спонтанном понимания.

Непосредственная жизнедеятельность человека фактически синтезирует в себе три интересующие нас реальности: таинственные универсалии Вечности и возникающие на их основе соборно-умонастроенческая структура архетипов и рационалистическое (логически-практичное) бытие человека. Соборно-умонастроенческое существование, абстрагированное от сознательного практичного контроля, правомерно называть еще и надсоциальным миром, который образуется и до, и в процессе логически оформленной деятельности человека и несет в себе интуитивно воспроизведенный внутренний потенциал последнего.

Перспектива развития субъект-объектной сферы связана с исследованием непосредственной предметно-преобразовательной деятельности людей, особенно в экстремальных ситуациях. Например, когда сознание спортсмена максимально сосредоточено и иррационально целеустремлено на свершение невозможного. Когда огромная масса людей на стадионе буквально превращена в единую надчеловеческую стихию; когда человек одержим всепоглощающим чувством любви или когда он не задумываясь бросается в котлован с кипящей водой спасать другого человека, совершая с позиций практичной целесообразности «абсолютную глупость». В этих и подобных им вариантах жизнедеятельности наглядно проявляется специфика взрывной активности Таинственной Вечности, выражающейся в форме предельно напряженных и одновременно автоматических человеческих действий.

Объектная сфера в излагаемом соборно-феноменологическом варианте понимания философской реальности выступает наследницей традиционной онтологии. Все прежние онтологические проблемы не нивелируются, но, напротив, расширяются. Между тем их рассмотрение находится под влиянием аксиологических установок, разрабатываемых в субъектной и субъект-объектной сферах. Объективации и конкретному содержательному исследованию подвергаются, наряду с традиционными природно-социальными явлениями, проблемы целостно-ценностного и гносеологического характера, которые в субъектной и субъект-объектной философии представлены на абстрактно-сущностном уровне.

Становление субъектного, субъект-объектного и объектного анализа с необходимостью вносит определенные структурные и тематические изменения не только в проблематику философской реальности, но и перестраивает ее язык, который все больше углубляется в истоки человеческого существования и становится способным выражать их в универсальной конкретности. Универсальность и целостность анализа духовного бытия достигается тем, что три сферы соборной феноменологии в отношениях между собой выступают в качестве метатеории. То есть каждая из них, анализируя человеческую проблематику в своем ключе, вырабатывает методологические критерии (спонтанные и осознанные) для двух других сфер философского анализа данной проблематики. В свою очередь, целостная трехсферная философия (соборная феноменология) определяет рефлексивные ориентиры для практически-нравственной жизни и специально-научного исследования ценностно-целостного мира общества, социальных групп и отдельных людей в таких дисциплинах, как этика, эстетика, конкретная социология, социальная психология, литературоведение и т. д.

Соборная философия является специфическим феноменом, который присутствует потенциально, реально или отчужденно во всех многообразных проявлениях человеческой жизнедеятельности.

Соборная феноменология не охватывает все содержание обыденного, эстетического, аксиологического и специально-научного процесса, но присутствует в нем в качестве синкретической основы. В конкретных науках проявляется и потенциальная, и отчужденная философия, но каждая своим специфическим способом. Если речь идет о стихийно выразившихся в частной науке субъектных, субъект-объектных или объектных тенденциях, которые только начинают осознаваться человеческой мыслью, то мы имеем дело с потенциальной философией. Но гораздо чаще в конкретных науках присутствует отчужденная философия в качестве эмпирического анализа тех проблем, которые раньше ставились и решались реальной философией, а также в качестве стихийной аксиологически-мировоззренческой направленности и теоретической культуры мышления, которые выработаны философией. Любая теоретическая дисциплина стремится достичь в своей области предельного обобщения, что также сближает ее с философией[10]10
  Ойзерман выявил целый ряд элементов, общих и для философии, и для частной науки, показывая тем самым их близость и определенное совпадение. В этом объектном плане под специфичностью философии понимается свойственная ей более высокая степень умозрительности, интуитивности и т. д. См.: Ойзерман Т. И. Проблемы историко-философской науки. М., 1969. С. 94–135.


[Закрыть].

Рассмотрим в самых общих чертах потенциальное, реальное и отчужденное выражение соборно-феноменологической проблематики на примере возможного анализа такого современного феномена, как наука. Перед субъектной сферой философии встает задача выявить и концептуально представить наиболее существенные особенности аксиологической реакции на науку. Речь не идет о восприятии науки как таковой, в данном случае исследуются внутренние переживания человека, вызванные этим восприятием и отчужденные от него в область подсознания.

Субъект-объектная онтология опирается на субъектный анализ результатов взаимодействия обыденного сознания с наукой. И изучает ее как теоретический «тип отношения к действительности, который характерен для науки… в ее отличии от искусства, религии, морали, идеологии и который определяет вырабатываемый наукой способ ориентации человека в мире»[11]11
  Лекторский В. А., Швырев B. C. Указ. работа. С. 16


[Закрыть]. Субъект-объектное исследование науки является ее самосознанием как рационалистического (теоретического) выражения реальных закономерностей мироздания. В процессе самосознания теоретической деятельности разрабатываются общие методологические и ценностные ориентиры объектного изучения науки, которые имплицитно были заданы еще субъектным анализом.

Объектное исследование предполагает рассмотрение науки в системе целостной мировоззренческой ситуации эпохи, выяснение возможного на уровне сегодняшнего понимания ее человечного и вне гуманистического смысла, а также выявление наличных и зарождающихся форм самовыражения личности в научной деятельности и путей аксиологической переориентации последней[12]12
  Интересная попытка уловить зарождающийся внутренний процесс коренной переориентации научного мышления предпринята в замечательной работе B. C. Библера «Мышление как творчество». М., 1975.


[Закрыть].

Трехсферный философский анализ науки выступает основанием для аксиологической переориентации специальной дисциплины – науковедения, которое разрабатывает конкретные методологические принципы научной деятельности. В науковедении философская проблематика приобретает превращенный характер, отчуждаясь затем в еще более скрытые формы в отдельных науках, изучающих частные области окружающей действительности.

Изложенный пример движения философской проблемы от субъектного к субъект-объектному и объектному, а затем к отчужденному выражению представлен в данном случае достаточно условно. Но он в определенной мере показывает специфику предложенного варианта понимания философии, противостоящего сугубо объектной (онтологизаторской) ее трактовке, воспроизводившейся и стандартизировавшейся в ряде исследований советских философов. Стремление свести предмет философии к науковедческой тематике говорит о том, что «вспыхнувшая» в гносеологии 60–70-х годов XX века субъект-объектная культура понимания в последующие десятилетия снова «погасла» и философские проблемы стали решаться преимущественно онтологизаторски.

Было бы большим упрощением объяснять исключительно идеологическими факторами сегодняшнее очередное объектности в философской деятельности. Здесь прежде всего сказывается исторически неизбежная масштабная трудность выработки рефлексивного субъектного и субъект-объектного стилей мышления. В Средневековье естественно воспроизводилась и преобладала интуитивная субъектность, синтезирующая в себе мир внутренних духовных переживании человека. Стремление же осмыслить иррациональную по своей природе духовность оборачивается или экзистенциальной изоляцией ее от практической жизни, или сциентистской рационализацией, которая является современной формой объектной философии, активно воздействующей на обыденное сознание.

Проделанный анализ спонтанно выявленной А. С. Хомяковым соборной природы философской реальности и ее структурных элементов позволяет перейти в следующих двух разделах данной главы к конкретной характеристике ее основополагающей субъектной (соборно-феноменологической) сферы.