Текст книги "Краткий курс по русской истории"

Н. Неврев. Опричники

Суждения о характере царя Иоанна и о значении его царствования. Царь Иоанн своим характером и деятельностью произвел на современников двойственное впечатление. Они никак не умели согласить смелых и обдуманных его начинаний в первую половину царствования с несообразными предприятиями и жестокостями времен опричнины. Это впечатление оказало влияние и на суждение Карамзина об Иоанне Грозном. Историографа всего более поразили резкие противоречия, совмещавшиеся в царе, и он признается, что не понимает Иоанна, что характер его есть загадка для ума. Он видит в этом характере непостижимую смесь добра и зла, прекрасных стремлений и гнусных инстинктов, превосходных качеств с отвратительным их употреблением. Отличные его способности были раболепными слугами гнуснейших пороков; его самообладание было только орудием его лицемерия, сознание высоты своей власти выражалось в капризном исступлении против людей, обыгрывавших царя в шашки, или против персидского слона, не исполнившего его приказа стать на колена. Иоанн двоится в глазах Карамзина; было два царя Иоанна: один, царствовавший до 1560 г., герой добродетели, другой – неистовый кровопийца, свирепствовавший с 1560 г. Такой взгляд на исторического деятеля отразился и на общей оценке его деятельности, сделанной историографом. Карамзин признает за Иоанном много правительственных доблестей, деловитость, веротерпимость, любовь к просвещению, талант законодателя и государственного организатора. Тем не менее царствование Иоанна, одно из прекраснейших по его началу, историограф ставит по его конечным результатам наряду с монгольским игом и бедствиями удельного времени.

Иван Грозный. Реконструкция М. М. Герасимова

Своеобразный взгляд на Иоанна высказал Погодин (в 1828 г.). Грозный – громкое ничтожество. Мнение Карамзина о величии этого царя, проявленном в деяниях первой половины его царствования, Погодин считает историческим предрассудком. Слава этих деяний принадлежит не царю, а партии бояр, руководимой священником Сильвестром и управлявшей государством; сам царь был лицом совершенно страдательным, не принимал никакого участия в управлении, а когда он вышел из-под опеки мудрых советников и начал действовать самостоятельно, то не сделал ничего замечательного. Мысль о зависимости царя от Сильвестра и его сторонников Погодин доказывает теми местами из писем Иоанна к кн. Курбскому, где он сам жалуется на самовластие своих советников и на свое унижение ими, на то, что они сняли с него всю власть и сами государились, а он был государем только по имени, ничем не владея на самом деле. Но Иоанн, очевидно, преувеличивал это самовластие Сильвестра и его партии, изображая себя жалкой, беспомощной их жертвой, чтобы придать тем более тяжести обвинению их в захвате не принадлежавшей им власти. Значит, полемический прием одного из борцов Погодин принял за историческое свидетельство современника, наблюдателя борьбы, из напраслины, взведенной на себя царем для самозащиты, сделал его характеристику.

У Соловьева в объяснении характера и образа действий Иоанна на первом плане поставлена борьба старого с новым, борьба нового государственного порядка, установленного отцом и дедом царя, с удельными преданиями, хранителями которых были бояре. Эта борьба с своими последствиями вредно подействовала на ум Иоанна и испортила его сердце.

Раздоры, своеволие и своекорыстие бояр в малолетство Иоанна, их враждебное отношение к его отцу и обращение с ним самим, то грубое и пренебрежительное, то раболепное и льстивое, с одной стороны, рано пробудили в его уме усиленную мысль о своей власти как средстве обороны от врагов, сообщили ему ускоренное развитие и, как следствие этого, излишнюю восприимчивость, а с другой – воспитали в нем два чувства – презрение к ласкателям и ненависть к врагам, строптивым вельможам, беззаконно похитившим его права, приучили его не уважать жизни человека и человеческого достоинства, употреблять меры жестокие и кровавые, пренебрегать средствами духовными, нравственными. Потому Иоанн представляется Соловьеву не столько тираном своих врагов, сколько жертвой борьбы с ними. «Своекорыстием, презрением общего блага, жизни и чести ближнего сеяли Шуйские с товарищами: вырос Грозный».

Военное устройство Московского государства. Главную вооруженную силу Московского государства составлял военно-служилый класс, в состав которого входило и боярство, как его верхний и руководящий слой. Этот класс составился из очень разнородных элементов. Зерно его образовали потомки бояр и служилых людей, служивших при московском княжеском дворе удельных веков. С половины XV ст. к этому основному элементу присоединились владельцы княжеств, вошедших в состав Московского государства, с их боярами и служилыми людьми. Неслужилое тяглое общество вместе с духовенством также внесло свой вклад в состав военно-служилого класса, проникая в него различными путями. С половины XV в. устанавливается правило, что все землевладельцы должны нести по земле воинскую повинность. Завоевывая вольные города Новгород, Вятку, Псков, московское правительство находило там горожан-землевладельцев, которых по земле верстало в службу. Таким образом, значительное количество бывших горожан-землевладельцев Новгорода, Пскова, Вятки попало в состав военно-служилого московского класса. С усложнением приказной администрации и письменного канцелярского делопроизводства размножился и класс дьяков с подьячими, которых набирали преимущественно из грамотных детей духовенства и тяглых горожан. Еще кн. Курбский писал, что большинство дьяков его времени вышло «из поповичей и простого всенародства». Эти дьяки с подьячими получали за свою приказную службу в награду или приобретали сами поместья и вотчины и по земле обязаны были отбывать ратную повинность. Дети их часто уже не сидели в канцеляриях, а с вотчин и поместий своих несли ратную службу. Наконец, нуждаясь в ратных людях для внешней обороны, московское правительство на время похода прямо вербовало их из крестьян и даже холопов. Многие из них за свою ратную службу освобождались из крестьянства и из холопства, получали от правительства мелкие поместья и таким образом становились военно-служилыми людьми. Сверх того, и теперь не прекращается прилив ратных слуг из-за границы, из Литвы, Польши, Германии, из татарских орд. Московское правительство иногда целыми массами принимало этих приезжих слуг. Пестрота составных элементов класса отразилась и на его служебной организации. Различные слои его к концу XVI в. составили служебную иерархию, по ступеням которой размещались служилые люди, образовав несколько разрядов, или чинов. Вот их перечень, начиная сверху: 1) чины думные – бояре, окольничие, думные дворяне; 2) чины московские, столичные – стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы; 3) чины городовые, провинциальные – дворяне и дети боярские. Эти чины приобретались не только службой, но и происхождением, т. е. в значительной степени были наследственны. Человек знатного боярского рода обыкновенно начинал службу свою в чине московского дворянина или даже стольника и постепенно поднимался выше – до боярства. Незнатный провинциальный дворянин мог дослужиться до чина жильца или московского дворянина, но чрезвычайно редко поднимался выше.

К. Маковский. Смерть Ивана Грозного

Набор этого многочисленного военно-служилого класса вызывался военным положением Московского государства. Новые его границы поставили его в непосредственное соседство с иноплеменными врагами Руси, Шведами, Поляками, Татарами. При частых войнах с Шведами и Поляками шла непрерывная борьба с Татарами крымскими, казанскими, Ногаями и другими восточными инородцами. Татары крымские обыкновенно нападали на пределы Московского государства раз или дважды в год, чаще во время жатвы. Для обороны государства от этих нападений служилые люди пограничных южных и ближайших к ним центральных уездов, числом до 60.000 и более конных ратников ежегодно раннею весною собирались по южной границе и соединялись в полки (корпуса) под Серпуховом, Калугой, Каширой, Коломной, откуда направлялись в степь навстречу Татарам, если получали вести об их движении в пределы Московского государства. Эти постоянные опасности и вызывали потребность в многочисленной вооруженной силе, которая создана была к концу XVI в. Она составилась из конных ратников, дворян и детей боярских, числом около 100.000, и из пеших полков стрелецких казачьих и наемных иноземцев, числом не менее тысяч 25. По мере того как эта боевая масса набиралась, возникал и все настоятельнее требовал разрешения вопрос, как содержать эту многочисленную вооруженную массу. Для содержания вооруженной силы создан был особый вид землевладения, известный в истории русского права под именем поместной системы.

Поместная система. Поместной системой называется порядок служилого землевладения, установившийся в Московском государстве XV и XVI вв. В основании этого порядка лежало поместье. Поместьем в московской Руси назывался участок казенной, государственной земли, данный государем в личное владение служилому человеку под условием службы, т. е. как награда за службу и вместе как средство для службы. Подобно самой службе это владение было временным, обыкновенно пожизненным. Условным, личным и временным характером своим поместное владение отличалось от вотчины, составлявшей полную и наследственную собственность своего владельца.

Поместное владение стало складываться в стройную и сложную систему с княжения Иоанна III. Тогда начали вырабатываться точные правила раздачи казенных земель в поместное владение служилым людям. Эти правила стали необходимы при усиленном наборе служилых людей и при усиленной раздаче им казенных земель в местное владение. В XVI в. служилые люди иногда испомещались целыми массами. Наиболее известный случай такого испомещения относится к 1550 году. Для разных служб при дворе правительство тогда набрало из разных уездов 1000 служилых людей, городовых дворян и детей боярских. Служилым людям, которых служба привязывала к столице, нужны были для хозяйственных потребностей подмосковные вотчины или поместья. Тысяче набранных по уездам для столичной службы служилых людей правительство и роздало поместья в Московском и ближайших уездах, присоединив к этой массе несколько высших чинов, бояр и окольничих, у которых не было подмосковных вотчин и поместий. Всего 1078 служилым людям разных чинов в том году роздано было зараз 176.775 десятин пахотной земли.

П. Шамшин. Вступление Иоанна IV в Казань

Вскоре после завоевания Казани правительство привело в порядок поместное владение и поземельную службу, составило списки служилых людей с разделением их на разряды по качеству вооружения, также по размерам вотчинного и поместного владения и по окладам денежного жалованья, какое получали служилые люди в прибавку к поземельным своим доходам. С этого времени поместное владение и является стройной и сложной системой, основанной на точно определенных и постоянных правилах. Вот главные черты этой системы.

Поземельным устройством служилых людей заведовало особое центральное учреждение – Поместный приказ, как приказ Разрядный заведовал их служебными делами. Служилые люди владели землей по месту службы, как и служили по месту, где владели землей. Служба привязывала служилых людей либо к столице, либо к известной области. Поэтому и служилые люди разделялись на два разряда: к первому принадлежали московские чины вместе с думными, ко второму – чины уездные или городовые дворяне и дети боярские. Московские чины, кроме поместий и вотчин в дальних уездах, имели по закону еще подмосковные поместья или вотчины. Уездные дворяне и дети боярские получали поместья там, где служили, т. е. где должны были защищать государство, образуя местную землевладельческую милицию. Служебные обязанности служилого человека падали не только на его поместье, но и на вотчину. В половине XVI века была определена точно самая норма службы с земли, т. е. количество ратной повинности, падавшей на служилого человека по его земле. По закону, состоявшемуся в царствование Грозного, в 1550-х годах, с каждых 100 четей доброй пахотной земли в одном поле, т. е. с 150 десятин в трех полях, должен являться в поход один ратник «на коне и в доспехе полном», по выражению указа, а в дальний поход с двумя конями. Землевладельцы, имевшие вотчины или поместья, заключавшие более 100 четей земли, соответственно этому выводили с собою или выставляли в поход, если не могли идти сами, известное количество вооруженных дворовых людей. Поместные оклады были чрезвычайно разнообразны, смотря по чинам и по службе. Притом обыкновенно давали не весь оклад сразу, а только часть его, делая потом прибавки по службе. Поэтому оклады отличались от дач. Люди высших чинов, бояре, окольничие и думные дворяне, получали поместья по 1000 четей и более; провинциальные дворяне и дети боярские получали оклады от 100 четей до 300; впрочем, бывали оклады больше и меньше этого. С поместным окладом соединялся денежный в известной, впрочем, изменявшейся, пропорции. Приказный человек половины XVII века Котошихин говорит, что денежный оклад назначался по 1 рублю на каждые 5 четей в одном поле, т. е. 7 десятин поместного оклада. Впрочем, эта пропорция часто нарушалась. Притом денежные оклады выдавались обыкновенно только перед большими походами или чрез известное количество лет, например через два года в третий. Помещики, служившие с поместий и вотчин, если были последние, держали при себе до возраста и готовили к службе своих сыновей. Дворянин XVI века начинал свою службу обыкновенно с 15 лет. До этого он числился в недорослях. Поспев на службу, он получал название новика. Его тогда верстали, т. е. наделяли поместным и денежным окладом новичным, к которому потом бывали придачи за службу. Верстание новиков было двоякое: старших сыновей, поспевавших на службу, когда еще сохранял силы служить отец, верстали в отвод, давали им особые поместья; младшего сына, который поспевал на службу, когда его отец уже дряхлел, припускали к нему в поместье с тем, чтобы по смерти отца он вместе с землей наследовал и его служебные обязанности. С течением времени установлены были правила обеспечения семейств, остававшихся после служилых людей. Когда умирал служилый человек, то из его поместья выделялись известные доли на прожиток (в пенсию) его вдове и дочерям, вдове до смерти, до вторичного замужества или до пострижения, дочерям: до 15 лет, когда они могли выйти замуж. По достижении 15 лет дочь по закону лишалась своей прожиточной части. Впрочем, выходя замуж, она могла справить свой прожиток за женихом. Величина прожитка зависела от того, как умирал помещик. Если он умирал дома своей смертью, вдове его выделялось из его поместья 10 % его поместного оклада, дочерям по 5 %; если он был убит в походе, прожитки удвоялись.

Поместная система оказала разностороннее и глубокое влияние на склад русского общества. Важнейшие следствия ее были таковы. Поместное владение постепенно уравнивалось с вотчинным. Уравнение шло двояким путем: 1) и вотчинники, подобно помещикам, стали служить с земли, и таким образом личная военная служба служилых людей превратилась в поземельную; 2) поместья, первоначально пожизненные владения, постепенно, подобно вотчинам, становились наследственными, сперва фактически посредством передачи поместья детям или родственникам помещика с разрешения или по распоряжению правительства, а потом и юридически, когда в XVIII в. закон признал поместье полной собственностью помещика со всеми правами распоряжения, и таким образом поместная система содействовала искусственному развитию частного землевладения на Руси, превратив огромное количество казенной земли, которой наделены были помещики, в их полную собственность. Далее, под влиянием поместной системы городовые служилые землевладельцы устроены были в сословные уездные общества или корпорации, связанные порукой членов друг за друга в исправном отбывании службы, с периодическими съездами и выборными сословными распорядителями.

Смутное время

Причины, ход и значение смуты. Смертью царя Феодора Иоанновича в 1598 году, не оставившего после себя детей, пресеклась Рюрикова династия московских государей. Земский собор избрал на царство боярина Бориса Годунова, правившего государством при царе Феодоре. Вскоре после этого избрания начались смуты, которые постепенно развились в страшное потрясение государства, окончившееся только со вступлением на московский престол первого царя новой династии, Михаила, в 1613 году. Эти годы (1598–1613) и известны в нашей истории под именем Смутного времени или эпохи самозванцев. Эти самозванцы большею частью выдавали себя за младшего сына Иоанна Грозного царевича Димитрия, погибшего насильственной смертью, обстоятельства которой остались неразъясненными. Такое насильственное и таинственное пресечение династии и послужило первым поводом к смуте, которую поддержало сопровождавшее его появление самозванцев. Но к этим событиям, послужившим внешними причинами смуты, присоединились некоторые внутренние условия, скрывавшиеся в самом строе Московского государства, которые сообщили смуте широкое и разрушительное развитие. Эти условия обнаруживаются в ходе смуты.

Убийство царевича Дмитрия приспешниками Бориса Годунова. Русский лубок

В смуте последовательно выступают разные классы московского общества в том самом порядке, в каком они были расположены на государственной иерархической лествице. На ее вершине стояло боярство; оно и затеяло смуту. Царь Борис законным путем земского соборного избрания вступил на престол и мог сделаться родоначальником новой династии как по своим личным качествам, так и по своим государственным заслугам. Но боярство, много потерпевшее при Грозном, хотело формальным актом ограничить власть нового царя, избранного из его среды. Бояре молчали, ожидая, что Борис сам заговорит с ними об условиях этого ограничения, а Борис молчал и отказывался от власти, надеясь, что земский собор выберет его без всяких условий, и надежда его оправдалась. Обманувшись в своем ожидании, бояре решились действовать против нового царя. Со своей стороны Борис, чтобы защитить себя от их козней, устроил тайный полицейский надзор за боярами, в котором главным орудием служили холопы, доносившие на своих господ. Доносы сопровождались пытками и казнями. Это еще более вооружило бояр против царя. Первый самозванец был их произведением, подготовленным с помощью поляков. Его самозванство не было тайной для бояр, а Борис, когда дошли до него слухи о нем, прямо сказал боярам, что это их дело, что они подставили самозванца. Первый самозванец правил деятельно и твердо, но и он не оправдал боярских ожиданий. Он действовал слишком самостоятельно, проводил свои особые планы независимо от бояр, часто смеялся над ними в Боярской Думе и – что было для них всего досаднее – приближал к себе незнатных людей и иностранцев. Первый самозванец был низложен 17 мая 1606 года боярским заговором, во главе которого стал кн. Вас. Ив. Шуйский с братиею. На совещании перед восстанием заговорщики условились, что, кто из них будет царем, тот должен править по общему совету с боярами. На этом заседании кн. Шуйский откровенно признался, что он пристал к самозванцу только для того, чтобы отделаться от Бориса.

Василий IV Иванович Шуйский. Портрет из Титулярника 1672 г.

По низвержении самозванца возведен был на престол кн. Василий Шуйский, но возведен был не как Борис – без участия земского собора, а только партией больших бояр и преданной ему толпой москвичей, которых он поднял против самозванца и поляков. Вступая на престол, царь Василий ограничил свою власть и условия ограничения изложил в разосланной им по областям окружной грамоте, извещавшей о его воцарении. Впрочем, условия ограничения, какие изложены в грамоте, очень несложны. Царь обязывался никого не казнить, не осудя истинным судом с боярами своими, опалы преступника не распространять на его родню и семейство и имущества их не конфисковывать, если они не участвовали в преступлении, доносов не слушать, ложных доносчиков наказывать, все дела решать по суду и следствию. Вот и все политические обеспечения, какие выговорили бояре у царя Василия. Они вскрывают политическое настроение высшего правительственного класса при этом первом опыте ограничения царской власти. Все эти обеспечения направлены к ограждению личной и имущественной безопасности подданных и не касались основ государственного порядка, не изменяли и даже не определяли точнее значения высших правительственных учреждений и их отношений к царю. Власть ограничивалась советом бояр; но она и прежде правила при содействии этого совета. Теперь она стеснена была лишь по отношению к частным делам и лицам в судопроизводстве. В то время боярам больше ничего и не было нужно. По старому политическому обычаю московский государь делил власть с боярами в продолжение всего XVI века. Но отдельные лица из бояр много потерпели от произвола власти при царях Иоанне и Борисе. Бояре направляли выговоренные ими у царя Василия политические обеспечения к предупреждению новых подобных испытаний, надеясь, что участие в управлении и впредь останется за ними, как было прежде.

С. Иванов. В Смутное время

Боярство в развитии смуты раскололось: от первостепенной знати отделилось среднее боярство, к которому примкнуло столичное дворянство и приказные дельцы, дьяки. Этот класс выработал новый план государственного устройства с ограничением власти царя. Здесь уже затрагивались самые основания государственного порядка. Царем Василием многие были недовольны в Москве и по областям. Начались восстания и пошли слухи о спасении Лжедимитрия. Скоро явился и второй самозванец, которого признала Северская украйна. Поддержанный казацкими и польскими отрядами, он устремился к Москве и в 1608 г. стал в подмосковном селе Тушине, от которого получил прозвище «вора Тушинского». Царь Василий обратился за помощью к королю шведскому Карлу IX, и тот под условием вечного союза Москвы и Швеции послал Василию вспомогательный отряд. В сентябре 1609 г. Польша объявила войну Московскому государству, и король польский Сигизмунд осадил Смоленск. У вора Тушинского в лагере было много польских отрядов, которые король и вызвал под Смоленск. Оставшись без поддержки, Тушинский вор бежал в Калугу. Русские его приверженцы из бояр и дворян с боярином Михаилом Салтыковым во главе остались одинокими и решились послать уполномоченных в польский лагерь под Смоленск и признать царем Сигизмундова сына Владислава. Но они признавали его на известных условиях, которые и были изложены в договоре с королем, заключенном 4 февраля 1610 г. В этом договоре, во-первых, определялись права всего народа и, во-вторых, устанавливался порядок высшего управления. Здесь повторены были личные и имущественные обеспечения, изложенные в окружной грамоте царя Василия. Сверх того, в договоре 4 февраля выражены были и другие более общие права подданных, прежде всего неприкосновенность православной веры; все судятся по закону и наказываются только по суду; все возвышаются по заслугам, а не по одному только происхождению, все имеют право выезда в другие государства христианские для образования. Правительственную власть государь делит с двумя учреждениями – Земским Собором и Боярской Думой. Земский Собор, состоящий из выборных от всех чинов государства, имеет учредительный авторитет; государь вместе с ним устанавливает основные законы и изменяет старые. Боярская Дума имеет авторитет законодательный: она вместе с государем решает вопросы текущего законодательства, наприм. вопросы о налогах, о поместном и вотчинном землевладении и т. п. Боярская Дума есть и высшее судебное учреждение: она вместе с государем решает важнейшие судебные дела, наприм. о политических преступлениях, о спорных наследствах и т. п. Государь ничего не делает без думы и приговора бояр. Таковы были политические стремления среднего боярства и высшего столичного дворянства.

Вслед за средним боярством и столичным дворянством выступило дворянство низшее, провинциальное, городовые дворяне и дети боярские. Это провинциальное дворянство вместе с духовенством решило выбор царя Бориса. Оно очень радело этому царю из бояр, но не за бояр и восстало против Василия, царя чисто боярского. Почин восстания принадлежит дворянству южных уездов, расположенных по степной границе государства. Опасности украинской жизни воспитывали в этих дворянах боевой, отважный дух. В 1606 г., вскоре по воцарении Василия, когда еще не было и слуха о втором самозванце, против царя и бояр поднялся путивльский воевода кн. Шаховской. Вслед за тем поднялись дворяне тульские, веневские, каширские и рязанские, последние под предводительством Сумбулова и Ляпуновых. Сумбулов уже в 1609 г. в самой Москве с мелкими дворянами восставал против царя. Мятежники кричали, что встали за свою братию, дворян и детей боярских, которых царь с потаковниками своими, большими боярами, будто «в воду сажает и до смерти побивает». Значит, это было восстание низшего дворянства против знати. Брат Ляпунова Захар с другими дворянами в 1610 году свел царя Василия с престола.

Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Парсуна к. XVI – нач. XVII в.

Лжедмитрий I. Портрет из замка Мнишков в Вишневце. Нач. XVII в.

Политическая программа провинциального дворянства не так ясна; по-видимому, она в главных пунктах сходилась с договором 4 февраля. Настоящими кандидатами ее на престол был князь Скопин-Шуйский, потом после него – князь Василий Васильевич Голицын.

Наконец, вслед за низшим провинциальным дворянством в смуту вмешиваются и низшие неслужилые, земские классы населения, тяглые и нетяглые. Эти классы выступают сначала об руку с дворянами, но потом отделяются от него и действуют одинаково враждебно как против боярства, так и против дворянства. Первое восстание против царя Василия поднял с местным дворянством путивльский воевода кн. Григорий Шаховской еще в 1606 году. Но рядом с Шаховским действует и бывший холоп, воротившийся из крымского плена Болотников, шайка которого служила главной опорой Шаховскому. Эта шайка набиралась из посадских людей, беглых крестьян и холопов, вообще из разнообразного сброда, какой тогда накопился в Северной украйне. В этой же украйне, в Стародубе, появился и давно жданный второй самозванец. Болотников с своей шайкой и с примкнувшим к нему дворянством южных уездов под предводительством Сумбулова, Ляпунова и других двинулся к Москве, побил здесь царские войска и даже успел дойти до подмосковного села Коломенского. Успехом своего похода Болотников был обязан поддержке дворянства. Но под Москвой и произошло разделение этих на минуту соединившихся классов. Вмешательство низших классов, составлявших наиболее крепкую опору второго самозванца, продлило смуту; оно же изменило и ее направление. До сих пор смута была политической борьбой, спором за образ правления, за государственный порядок. Но со времени выступления Болотникова на сцену смута превращается в социальную борьбу, в истребление высших классов низшими. Это вмешательство простого народа в смуту было одной из основных причин и временного успеха кандидатуры польского королевича Владислава. Многие невольно стояли за эту кандидатуру, чтобы не пустить на престол вора Тушинского, кандидата черни. Польские паны на королевском совете под Смоленском в 1610 году говорили, что теперь в Московском государстве простой народ поднялся, встал на бояр, чуть не всю власть в руках своих держит. Наконец, в смуте видим участие еще одного общественного элемента, который тоже набирался преимущественно из простонародья. В последние годы смуты всего больше вреда наделали государству казаки, которые врывались в его пределы с польскими отрядами. Но казаки, которые приходили в Московское государство с берегов Днепра, Дона и Терека под начальством князя Трубецкого, Заруцкого, Лисовского, Сапеги, не принадлежали к старому домовитому казачеству. Это были в большинстве недавние гости южнорусских степей, голытьба, как их тогда называли, т. е. беглые тяглые или нетяглые люди из Московского государства, недавно укрывшиеся в степях и теперь возвращавшиеся в отечество, чтобы пограбить. Эти классы искали не какого-либо нового государственного порядка, а только добивались личных льгот. Каждый стремился выйти из тяжелого положения, в какое ставил его тогдашний государственный порядок. Холопы стремились выйти из своей неволи, крестьяне освободиться от тех поземельных обязательств, какие они принимали на себя по отношению к землевладельцам; посадские люди стремились избавиться от посадского тягла и стать вольными или приказными людьми и т. д. Болотников, составляя свою шайку, призывал под свои знамена всех, кто хотел добиться чести, воли и богатства.

Лжедмитрий II. Портретная фантазия художника XIX в.

«Годунов чертеж» (Москва по оригиналу Федора Борисовича). Начало XVII в.

Таков был ход Смутного времени. В нем резко обнаружились два коренных недостатка, какими страдал московский государственный порядок. Одним из этих недостатков было несоответствие политических стремлений и притязаний московского боярства характеру верховной власти и народному взгляду на нее: боярство хотело наложить цепи на верховную власть, которая привыкла считать себя неограниченной и которая по народному взгляду должна была быть таковою. Вторым недостатком была тяжелая и неравномерная разверстка государственных обязанностей между классами общества, которая не оставляла места ни личным, ни сословным правам и приносила в жертву государству все частные интересы. Оба эти недостатка обнаружились и почувствовались с особенной силой вследствие случайного события, пресечения династии, а этой случайности сообщил такое разрушительное действие господствовавший тогда в умах и унаследованный от удельных веков взгляд на государство как на вотчину московской династии, без которой оно не может существовать, как не существует дом без хозяина. Под влиянием указанных недостатков смута в развитии своем из династического вопроса превратилась в социально-политическую борьбу, в восстание низших классов общества против высших. Смута началась при избрании Годунова попыткой боярства соединить готовое распасться общество во имя нового государственного порядка, построенного на ограничении верховной власти. Когда эта попытка не удалась и вызвала против себя на соборе как служилые, так и тяглые классы, тогда возникла мысль соединить распадавшееся общество не во имя нового порядка, а во имя лица, и для этого искусственно воскресить погибшую династию, которая прежде одна сдерживала непримиримые интересы разных общественных классов. Вот в чем заключалась истинная причина успеха самозванцев: самозванство служило удобнейшим выходом из борьбы непримиримых интересов враждебных друг к другу классов. Когда не удались и эти попытки, тогда не оставалось, по-видимому, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества. Однако общество не распалось; расшатался только государственный порядок. По разрушении связей политических оставались еще крепкие ее связи национальные и религиозные; они и спасли общество. Когда вторглись в государство польские и казацкие полчища, тогда и проснулось в обществе чувство национального и религиозного единства, во имя которого враждовавшие друг с другом классы общества соединились, чтобы вытеснить из пределов государства и казаков, и ляхов. Значит, смута, начавшаяся пресечением старой династии и продолжавшаяся взаимной борьбой разных классов земского общества, завершилась борьбой всего земского общества с элементами противоземским и антинациональным, казацким и польским. Таковы были причины и ход смуты.