Текст книги "Кровь океана"

Репин беспрекословно откинул засов и, понимая, для чего это сделано, скользнул в сторону, прижавшись к стене, заткнув уши и широко разинув рот.

Пара секунд ушла у майора на прицеливание из орудия, но даже этих мгновений оказалось достаточно, чтобы двуногие жабомордые штурмовики отреагировали на открывшийся вход. Всей толпой они бросились вперед – некоторые растопырив страшные когти, некоторые с холодным оружием в лапах, шипя и рыча, а трое – с китайскими автоматами, стреляя на ходу короткими очередями. Стрелки из них вышли посредственные, однако несколько пуль все-таки влетели через дверной проем и ударили в стену злыми, крайне опасными рикошетами.

Стивен схватился за руку, видимо, его зацепило, остальные бакланы рухнули на покрытый гравием пол и откатились в разные стороны. А вот Савельева, хоть и являлась приоритетной мишенью, даже не подумала пригнуться или отскочить в сторону. С поразительным хладнокровием она поднесла пламя горелки к огнепроводной трубке.

Шарахнуло так, что в замкнутом помещении у всех поплыло перед глазами от легкой контузии. Орудие швырнуло назад отдачей, и оно словно таран шарахнуло казенником в стену. Задняя часть лафета треснула, от нее во все стороны полетели щепки, а еще через секунду весь первый этаж так густо заволокло белым сернистым дымом, что разглядеть что-либо стало невозможно. А пули снаружи продолжали влетать в помещение, с визгом отлетая от стены и вздымая высокие фонтаны из щебенки.

Но и противнику серьезно досталось. Сноп разогнанного порохом гравия вырвался из дверного проема на такой скорости, что отдельные камни прошивали атлантических штурмовиков навылет. Первый ряд атаковавших акваменов был сметен начисто, как кегли в боулинге при страйке. Почти не потеряв кинетической энергии после первого контакта с живой силой противника, гравийная шрапнель полетела дальше, с чавканьем вонзаясь в тела отползших на задний фланг каракатиц, разрывая им крупные сосуды и поражая нервные узлы.

Две каракатицы издохли на месте и еще одна получила ранение в голову, лишившее ее зрения, а с ним и боевой эффективности. Ихтиандров же выкосило не меньше десятка, образовав перед маяком свободный коридор, словно сквозь ряды морских тварей проехал танк.

– Закрывай дверь! – хрипло крикнула Савельева, еще не вполне придя в себя после контузии.

Репин кинулся выполнять приказ, но стоило ему показаться в проеме, как его вбило внутрь мощным потоком воды, выпущенным одной из уцелевших каракатиц. Тут же в воздухе, пронизанным клубящимся пороховым дымом, засвистели хитиновые дротики, не давая залегшим на первом и втором этажах поднять голову.

Сообразив, что ситуация развивается хреново, сержант Макаров пихнул в бок Таксынбаева и пополз в сторону лестницы.

Когда они добрались до ступенек, прикрытых лестничным пролетом, Макаров потащил старшего матроса по лестнице на верхнюю площадку.

– Огонь есть? – спросил сержант на ходу.

– Нет, – удивленно ответил старший матрос. – Я ж не курю!

– Вот все у тебя не как у людей!

Выбравшись на верхнюю площадку, они залегли, чтобы не стать легкой мишенью для ракоскорпионов или огнеплюев.

– Ты что задумал-то? – настороженно спросил Таксынбаев.

– Две пушки остались заряженные! – ответил сержант. – Наводи на мерзоту!

Таксынбаев чуть привстал на локте и приподнял казенник, чтобы воображаемая линия, продолжающая канал ствола, уперлась в наполненную водой каракатицу внизу, уже раскинувшую щупальца для плевка. Не найдя другого огня, Макаров приложил к концу огнепроводной трубки кромку ствола автомата и пальнул одиночным.

Вырвавшееся из автоматного ствола пламя подпалило торчавшие из трубки стопины, и те мгновенно перенесли огонь к метательному заряду пороха. Орудие рявкнуло, выстрелив в каракатицу десяток булыжников, разогнанных до нескольких сот километров в час. Те без труда пробили бородавчатую кожу, и каракатицу разнесло в клочья давлением воды, набранной ею в мантию.

– Притащи динамитную шашку или, на крайняк, гранату! – велел Макаров. – Я тут один пока справлюсь. И зажигалку у кого-нибудь выцепи!

Таксынбаев нырнул в люк, а сержант навел второе орудие и тем же манером произвел еще один выстрел. Тот оказался даже более эффективным, чем первый, так как сноп булыжников прошел между двух каракатиц, поразив краями и ту, и другую, и убил обеих на месте.

Из бойниц снова полетели бутылки с незагущенным бензином – бойцы пытались восстановить нарушенный круг спасительного огня.

Пороховой дым на первом этаже немного рассеялся, но ничего хорошего глазам защитников не предстало. К распахнутой двери бегом приближались, шлепая перепончатыми ногами, два десятка штурмовиков атлантов, три выжившие каракатицы готовы были пустить в ход свои водометы, а позади них, щелкая хитиновыми суставами, копошилось больше тридцати омерзительных ракоскорпионов.

Репин, очухавшийся после жесткого холодного душа, залег за перевернувшейся после выстрела пушкой и начал короткими очередями по одному отстреливать приближавшихся акваменов. Савельева попыталась поджечь огнепроводную трубку второго орудия, но из этой затеи ничего не вышло – поток воды подмочил порох начинявших ее стопинов.

– Рэй, помоги! – крикнула женщина. – Надо вытолкнуть пушку за дверь! Мне одной не справиться!

– Так подстрелят же! – вытаращился на нее предводитель бакланов.

– Не поможешь, я тебя сама подстрелю! – всерьез пообещала разведчица.

Рэю ничего не оставалось, как подчиниться. Вдвоем они уперлись в лафет пушки и, рыча от натуги, вытолкнули ее за порог. Рэй тут же метнулся обратно, уворачиваясь и петляя, как заяц, а в грудь и живот Савельевой ударили два отравленных дротика.

Однако хоть ее костюм и утратил способности к мимикрии, но его защитные свойства не зависели от электронной начинки, они являлись свойством самой структуры материала. Несмотря на то что на вид он был не толще балетного трико, дротики его не пробили.

Отскочив назад, женщина захлопнула дверь.

– Какой смысл был ее выталкивать? – удивленно спросил лейтенант, высунувшись из-за перевернутого лафета.

– Огнепроводная трубка промокла, – объяснила разведчица.

– Ну, так и пусть бы стояла! Есть не просит…

– Один раз она еще пальнет, – уверенно заявила Савельева.

И она не ошиблась в расчетах.

Подмочив огнепроводные шнуры, заправленные в трубку, вода не проникла глубже, а потому не испортила метательный пороховой заряд. И когда полыхавший у стен бензин нагрел корпус орудия до температуры воспламенения пороха, тот рванул, выплюнув из ствола десяток килограммов щебня.

Расширяющимся снопом разогнанный гравий рубанул каракатиц наискось, расчленив одну и смертельно ранив другую – единственному выжившему моллюску глубоководные кукловоды велели отступить. Кроме того, часть метательных снарядов внесла сумятицу в ряды ракоскорпионов, нескольким перебив ноги, нескольких ранив и полностью сломав строй.

– Ай, молодцы! – Сержант Макаров прищурился, глядя на происходящее через триплекс бронированной двери с верхней площадки маяка. – Сейчас бы дожать этих уродов, было бы дело!

Из люка по пояс высунулся старший матрос Таксынбаев, протянул гранату «Ф-1»:

– Пойдет?

– Посмотрим… – Сержант ползком добрался до люка, принял гранату и, выдернув чеку, распорядился: – Свали вниз, освободи мне место!

Над самой площадкой, едва не задев коническую крышу, пронеслась стайка острокрылых рыб. Похоже, это была разведка, поскольку через секунду снизу по навесным минометным траекториям полетели дротики ракоскорпионов. Несколько штук сломались, ткнувшись в каменный пол, два пробили кровельное железо крыши, остальные ударили в бронированную дверь и повышибали стекла в центральной башенке.

Таксынбаев тут же благоразумно пропал из виду. Макаров подложил гранату под кусок арматуры, которым бронированная дверь была приварена к ограждению, и, перекатившись, тоже нырнул в люк. Наверху мощно грохнул взрыв, из стыков между досками потолочного перекрытия посыпались труха и мелкий сор.

– Осторожно! – остановил сержанта Таксынбаев, когда тот спрыгнул вниз. – У тебя дротики торчат из спины!

Оказалось, пара отравленных шипов застряла в бронежилете Макарова, пробив ткань, но не сумев справиться с броневыми пластинами.

Таксынбаев оторвал кусок ветоши, предназначенной для орудийных пыжей, обмотал дротики и выдернул их. Браться за них руками, даже с учетом тактических перчаток, было рискованно: твари постоянно мутировали, вырабатывая новые отравляющие вещества, которые порой приобретали кислотные свойства или убивали все живое при одном лишь прикосновении.

Бронированная дверь, вывороченная взрывом, упала точно на люк, едва не провалившись в него. Весила она изрядно, поэтому сдвигать и опускать ее пришлось совместными усилиями.

– Твою кочергу! – взвыл сержант Макаров. – Таксын, сука, ты зачем опустил бронедверь на ногу своему боевому товарищу?!

– Тяжелая! – кряхтя, ответил старший матрос.

– Кретин! Мышцу качать надо, а не в карты играть после отбоя!

12

Услышав взрыв, Делягин послал трех бойцов проверить, что происходит, и вместе они без труда доперли дверь до «оружейной палубы», где приставили к одной из южных бойниц.

– Вот это дело! – похвалил подчиненных капитан. – Молодец, Макаров! Но в следующий раз я тебя за самоуправство посажу обратно в подвал. Понял?! Пришла в голову гениальная мысль – сначала доложи командиру, как положено. Понял меня?

– Служу отечеству! – пробурчал сержант. – Надо дожимать тварей, товарищ капитан. Савельева им знатно соли на хвост насыпала – точнее, гравия…

Делягин вспомнил, как не хотел брать женщину в группу. Впрочем, люди для того и учатся на собственных ошибках, чтобы больше их не повторять. Идиот не тот, кто ошибается, а тот, кто дважды наступает на одни и те же грабли.

Воспользовавшись новым защищенным наблюдательным пунктом, Делягин оценил обстановку. Массивные крабы и каракатицы были уничтожены почти полностью, а ракоскорпионы, дав несколько поспешных залпов по верхней площадке, еще не успели вырастить новые жала. Фактически это был момент, который мог переломить ситуацию в пользу людей.

– К бойницам! – рявкнул капитан. – По противнику беглый огонь без команды!

Загрохотали автоматы.

С ракоскорпионами было проще, чем с крабами, – панцири метателей дротиков были гораздо тоньше и легко пробивались под любыми углами. Пара очередей, выпущенных в область центрального нервного узла, убивали ракоскорпиона с гарантией. Другой вопрос, что эти твари были гораздо меньше и поворотливее, так что всадить им в головогрудь несколько пуль подряд было не так-то просто.

Тем временем носимый боекомплект морпехов таял с ужасающей скоростью. Поэтому, окончательно смешав ряды противника, Делягин был вынужден отдать приказ о прекращении огня.

– Говорил же, не тратьте патроны попусту! – донесся снизу сварливый голос Уэйна. – Они вам еще пригодятся!

Он поднялся в сопровождении отправившихся с ним бойцов. Каждый держал на спине вязанку водопроводных труб в три четверти дюйма, на резьбовые концы которых были накручены латунные заглушки. Из высверленных в трубах тонких отверстий торчали небольшие концы стопинов.

– Малая носимая артиллерия, – пояснил охотник. – Лежали в виде полуфабрикатов на случай неожиданного массированного нападения. Вот как раз и случай вышел. Насверлил, доставил. Бить будут не так далеко и прицельно, как автоматы, зато боеприпасы для них не кончатся, а мощь на коротких дистанциях просто адская.

– Стрелять-то из этого барахла как? – Делягин взял увесистую трубу и с подозрением покрутил в руках.

– Расчет два человека, – охотно проинструктировал индеец. – Один держит на плече, наводит на цель и подает команду второму номеру. Тот от фитиля подпаливает стопин. Через полсекунды происходит выстрел.

– Пипец… – оценил Делягин.

– Пиратская аркебуза ничем не лучше, – резонно заметил Уэйн. – А с их помощью брали хорошо вооруженные испанские галеоны.

– У аркебуз хотя бы приклад и цевье имелись…

– Нет времени на плотницкие работы, – отрезал охотник. – Воюй тем, что есть, и не жалуйся!

– Ну ты и жучила! – одобрительно признал капитан. – У тебя русских часом не было в родственниках?

– Был один в друзьях, – напомнил Уэйн.

– Тогда понятно.

Испытание нового оружия решили провести на ракоскорпионах, вновь подковой выдвинувшихся к маяку с южного направления. Стрелять было неудобно, но вполне реально, и хотя отдачей трубу едва не вырывало из рук, а один раз снесло с резьбы латунную заглушку, убойность самодельных картечниц оказалась вполне убедительной.

И вдруг, как по волшебству, все ракоскорпионы пропали из виду, став невидимыми. Делягин даже моргнул пару раз, чтобы отогнать наваждение, но оно не исчезло. Причем твари не мимикрировали подобно каракатицам: даже если бы их мокрые панцири приобрели цвет окружающего пространства, на них все равно плясали бы блики клонившейся к западу луну. Выглядело все так, словно некий безумный художник, нарисовав кошмарную картину, остался ею недоволен и залил ее тушью из баночки.

Капитан чуть повернул голову и заметил, что художник еще не закончил свою работу. Черная мгла, совершенно непроницаемая и бесфактурная, надвигалась с юго-запада, поглощая весь видимый свет, заслоняя и землю, и тварей.

– Уэйн, посмотри! – встревоженно позвал Делягин. – Ты такое видел когда-нибудь?

– Да! – крикнул индеец, едва глянул через бойницу. – Всех внизу срочно наверх!

– Что это? – удивился капитан такой реакции.

– Отравляющий газ! – уже с лестницы отозвался Уэйн. – Каракатица выпустила! Я видел такую дрянь утром, едва жив остался!

Выпущенная каракатицей черная взвесь была слишком тяжелой, она словно ползла по земле и до бойниц не поднималась. Взвесь затопила всю округу зловещим туманом, скрыв рельеф и тварей, копошившихся в клубящейся поволоке. Казалось, мир полностью исчез, растворился в ядовитых миазмах каракатицы, остались только небо и луна, сиявшая равнодушным холодным светом.

Снизу пришлось подняться всем – и Савельевой с Репиным, и четырем залетным бакланам, один из которых держался за поврежденную руку, и Элизе. У Уэйна не вызывало восторга, что девушке придется делить одно помещение с прокопченными и потными русскими моряками, но отправить ее этажом выше он тоже не мог – там лежали трупы погибших бойцов.

Раненого гражданского осмотрела Савельева, но серьезных повреждений не обнаружилось – автоматная пуля ударила рикошетом и вошла в ткани совсем неглубоко. Разведчица достала из ранца хирургический зажим и без труда вынула застрявшую пулю, после чего наложила парню бинтовую повязку.

Каракатица, сипя от напряжения, выбрасывала все новые и новые порции неведомого газа. В любой момент можно было ожидать массированной атаки морских тварей, поэтому все принялись наполнять бутылки горючей смесью, под одну стену составляя начиненные загущенным бензином, под другую – обычным.

Не принимая возражений со стороны Уэйна, Элиза принялась помогать морпехам: разгружала мешки, выставляла пустые бутылки, относила полные ближе к бойницам.

– Огонь-девка, – с довольным видом заметил Делягин.

Уэйн искоса посмотрел на него. Но запретить девушке принять участие в обороне он не мог.

Минут через десять каракатица, полностью исчерпав жизненные ресурсы на производство отравляющего вещества, издохла. Черный газ снесло ветром в океан, снова открыв местность для наблюдения.

Оказалось, что атланты использовали непроницаемую завесу для перегруппировки и ввода на поле боя свежих сил.

– Нет, ну ведь конца и края им не видно, – сокрушенно произнес Делягин, глядя через бронированное стекло на стройные ряды тварей, движущихся к маяку.

– Пока на десяток миль в округе есть живая органика и мертвая биомасса, они не закончатся, – мрачно отозвалась Савельева. – Атланты так и будут печь новых солдат, танки и артиллерийские системы под конкретные нужды. А если биомасса вдруг иссякнет, перебросят из других мест…

– Очень вдохновляюще, спасибо, – ледяным тоном оценил капитан, не отрывая взгляда от береговой линии.

Из воды неторопливо выбралось с десяток многоножек, способных лазать по вертикальным поверхностям. Похоже, потерпев неудачу с атакой в лоб, атланты решили поменять тактику. Кроме сколопендр на берег вылезли несколько крабов, но они сразу отползли южнее и укрылись в дымящихся руинах позади ракоскорпионов.

– Задумали что-то, демоны, – пробурчал сержант Макаров, перезаряжая аркебузу, сделанную из водопроводной трубы.

Он засыпал порох, потом затолкал куском арматуры пыж из ветоши, вогнал в ствол с десяток свинцовых пломб и вставил еще один пыж, чтобы они не высыпались. Под конец отрезал от свернутого в бухту стопина небольшой кусок и сунул в затравочное отверстие казенника.

Закончив с одной аркебузой, взялся заряжать следующую.

В стороне от мешков с порохом на полу были разложены дымящиеся фитили. Тлели они долго и были гораздо удобнее для стрельбы, чем зажигалки: стоит коснуться тлеющим огоньком конца стопина, и тут же бахнет. К сожалению, из такой аркебузы невозможно было стрелять одному, поэтому фитилями и поджигом занимался старший матрос Таксынбаев.

Сколопендры были не очень крупными – длиной всего метра три. Делягин таких еще не видел, и пока трудно было понять, какую опасность они могут представлять для обороняющихся. Судя по юркости кольчатых тварей, их панцири не были слишком толстыми, а солидный размер не позволял пролезть в узкие окна. Жвала их, впрочем, выглядели устрашающе. Все переглядывались, так как ни у кого не было идей, как атланты собираются использовать столь странных комбатантов.

Во избежание сюрпризов Делягин отправил троих автоматчиков наверх, чтобы оборонять люк, ведущий с площадки. На узкой лестнице им достаточно было убить одну многоножку, чтобы она свой тушей полностью заблокировала проход и не дала пролезть остальным.

Подпускать тварей близко не стоило, но тратить горючее и бутылки на создание огненной стены тоже не показалось капитану хорошей идеей. Лучше их было приберечь на такие боевые объекты противника, с которыми ничем, кроме горящего бензина, справиться не вышло бы.

– Из аркебуз огонь! – отдал приказ командир.

Трое стрелков прильнули к южным бойницам, держа оружие на плече и прицеливаясь по линии ствола. Вторые номера аркебузных расчетов по команде стрелков подносили фитили к затравочным отверстиям, стоя сбоку, чтобы не получить по каске трубой, вырванной из рук первого номера отдачей, или в грудь – сорвавшейся с резьбы заглушкой. Бронежилет такая не пробьет, конечно, но приятного все равно мало.

Мощно шарахнули выстрелы, выплевывая из труб десятки свинцовых пломб, длинные огненные сполохи и облака белого дыма.

Залп вышел удачным – каждый попал в цель. Пломбы легко пробили спинные панцирные пластины и ушли вглубь тел хищных многоножек, по пути прошивая нервы, кровеносные сосуды и жизненно важные органы. Твари попадали на бок, забились в конвульсиях, а затем испустили дух, свернувшись в клубки, как перепуганные мокрицы.

– На пол! – приказал Делягин, опасаясь, что в ответ ракоскорпионы дадут залп дротиками.

Однако этого почему-то не произошло.

– Можно заряжать меньше пломб! – оценив результат залпа, прикинул сержант Макаров. – По пять штук в каждый ствол вполне хватит!

Бойцы присели на корточки у бойниц, передали отстрелянные трубы на перезарядку «тыловикам», а у тех приняли заранее снаряженные.

– Почему эти сволочи дротики не мечут? – Капитан внимательно осматривал поле боя через бронированное стекло.

Больше десяти ракоскорпионов держали хвосты наизготовку, задранными, но никто из них пока не совершал броска. В отличие от огнеплюев, неспособных долго сдерживать уже сформированный плазменный сгусток, ракоскорпионы могли находиться в полной готовности к выстрелу до получаса.

С одной стороны, отсутствие обстрела защитникам маяка было на руку, с другой же – непонимание движущих мотивов противника могло привести к роковой ошибке.

– Газ рассеялся? – спросила Савельева.

– Да, – сказал Делягин. – Верно, ступайте вниз, а то как бы они с дверью чего не сотворили.

Уэйн хотел было попросить уходящих отвести Элизу в жилое помещение на втором этаже, но не стал. Ему не хотелось, чтобы девушку сопровождали Рэй и его бакланы, пусть и недолго.

Впрочем, Элиза не рвалась в безопасное место. Похоже, напряженная работа успокаивала ее, заставляла отвлечься от гнетущих воспоминаний. Но индеец все равно намеревался отправить ее вниз при первой возможности. Это сейчас ракоскорпионы не кидаются своими шипами, а если начнут, на «оружейной палубе» станет жарковато.

Грянул еще один залп из водопроводных труб, не менее результативный, чем первый, потом еще один, и еще. Поскольку дальнобойность изготовленных кустарным способом аркебуз была невысока, бойцы метили в первые ряды противника. Эта тактика оказалась продуктивной, так как выбивая рвущихся к маяку сколопендр, морпехи замедляли продвижение всей массы тварей. В помещении повис густой запах сгоревшего пороха.

– Может, пойдем вниз? – мягко предложил индеец Элизе, когда Савельева, Репин и парни Рэя снова заняли позицию на первом этаже. – Ты и так здорово помогла! Я за тебя беспокоюсь…

Та не ответила. Она снова погрузилась в себя, не переставая заливать в бутылки бензин через жестяную воронку.

– Подожди! – Уэйн тихонько придержал ее за руку и осторожно вынул воронку из пальцев.

Девушка опустила взгляд и склонила голову, словно желая спрятаться за ниспадающими волосами. Говорить она снова отказывалась, хотя уже ясно было, что способна.

Снова грохнули аркебузы. Несмотря на серьезно поредевшие ряды многоножек, некоторые то и дело пытались добраться до маяка, отрываясь от общей массы. Тогда морпехи били конкретно по ним. Ракоскорпионы продолжали бездействовать, и это было совершенно необъяснимо, ведь они интенсивным обстрелом могли бы предельно затруднить работу стрелкам из аркебуз и позволить сколопендрам прорваться к стенам – хотя и не ясно было, зачем им это нужно. А пока атлантические стрелки бездействовали, сколопендры массово гибли при каждом залпе аркебуз, снова прорывались, снова гибли, – но все же извивающееся воинство постепенно приближалось к маяку.

Видя, что ракоскорпионы не собираются метать дротики, защитники маяка осмелели и стали дольше задерживаться у бойниц. Но даже когда в проеме окна возникала удобная мишень, обстрела колючками все равно не было. Все легкие стрелковые единицы противника словно разом отключили от внешнего источника энергии.

Уэйна Симпсона тревожили не только странности в поведении противника, которым не было объяснения и которые потенциально могли нести угрозу защитникам маяка. В не меньшей степени его беспокоило психологическое состояние Элизы, из которого она снова никак не могла выйти. На интуитивном уровне индеец ощущал непостижимую связь между тем и другим явлением, но логически не мог объяснить, в чем тут дело и какие именно нюансы наводят его на столь странные мысли.

Впрочем, один нюанс, связывавший Элизу с атлантами, все же имелся – сам момент встречи девушки с Уэйном Симпсоном. Он был крайне необычным, и охотнику стоило немалых усилий не обращать на это внимания, убедить самого себя, что бывает еще и не такое. Совершенно голая девушка на болоте! Нет, это не было в порядке вещей, как ни крути, сколько ни пытайся заставить себя думать иначе.

Итак, была охота на каракатицу. Очень тяжелая охота, когда до самого конца невозможно было понять, чем все кончится, кто в конечном счете станет трофеем, а кто останется охотником. Можно, конечно, все списать на то, что внимание Уэйна оказалось полностью сконцентрировано на поединке. Но ведь не было вокруг, до самого горизонта, других людей, и не видно было поблизости никаких транспортных средств, кроме найденного им аэроглиссера!

Получался очевидный конфуз: голая девушка, одна, без оружия, пешком, никаким образом не могла преодолеть по болоту пару десятков километров или даже больше от любого очага цивилизации до места встречи с индейцем. Ее неизбежно уничтожили бы блуждавшие по болотам твари атлантов или сожрали бы мутанты, которых там тоже достаточно.

Но этого не произошло. И это напрягало Уэйна, как все непонятное.

– Что с тобой случилось? – с легким нажимом попытался выяснить он. – Ты можешь сказать?..

Она покачала головой и снова потянулась за воронкой.

– Нет! – Охотник остановил руку Элизы. – Пожалуйста, пойдем вниз…

Он старался говорить тихо, не делать резких движений, но, ко всеобщему удивлению, внутри девушки словно взорвалась адреналиновая бомба. Вскочив на ноги и уронив соскользнувшую с бедер импровизированную юбку, она закрыла лицо ладонями и завизжала, словно в состоянии крайнего аффекта:

– Нет! Нет! Мне нельзя уходить вниз! Вы не понимаете! Вы ничего не понимаете! Не трогайте меня!..

Делягин удивленно обернулся, морпехи тоже наблюдали за происходящим без малейшего понимания.

– Не трогайте меня!.. – Она снова сорвалась на визг. – Я никуда не пойду! – Ее состояние резко изменилось, она опустилась на корточки, позабыв про юбку, подобрала воронку и дрожащими руками продолжила разливать бензин по бутылкам.

Капитан, поймав взгляд охотника, едва заметно покачал головой: мол, не надо, оставь ее.

– Что у вас за крики? – не поленившись подняться наверх, спросила Савельева.

– Все уже нормально, – без особой уверенности ответил Делягин. – Вроде бы… – Пригнувшись, он отшагнул от бойницы и, приблизившись к майору, негромко по-русски рассказал ей о произошедшем.

– Очень странно, – задумчиво произнесла разведчица. – То, что у нее истерическое состояние, это скорее нормально. Можно предположить, что она долгое время испытывала крайне негативные эмоции, что у нее глубокий стресс, невроз или даже психоз. Но что значит «мне нельзя вниз»?

– Может, она вбила в голову, что обязана помогать нам в качестве платы за спасение? – осторожно предположил капитан.

– Бесполезно гадать, – поморщилась Савельева. – Пока она окончательно не придет в себя, вряд ли мы поймем, что ею движет. Просто не надо ее трогать.

– Но здесь опасно! – Уэйн Симпсон тоже заговорил по-русски, хотя и с жутким акцентом.

– Впасть в истерику для нее тоже опасно, – отрезала женщина тоном, не терпящим возражений.

Уэйну оставалось лишь принять это в качестве диагноза единственного специалиста по медицинским вопросам. Он хмуро отошел в сторону и присел на кучу ветоши возле стеллажей, сваленных в центре помещения.

Однако тревожные мысли о некой неясной связи между голой девушкой на болоте и злобными тварями, почему-то не тронувшими ее, не покидали его. У него даже возникла идея поделиться своими соображениям с Савельевой, но скоро стало не до того – несмотря на огонь из аркебуз, сколопендры подбирались все ближе к маяку. Атакующим приходилось перебираться через скорчившиеся трупы сородичей, как через баррикады, но понемногу становилось ясно, что такой натиск одними аркебузами не остановить.

У Делягина возник соблазн пустить в ход пулеметы, чтобы продемонстрировать атлантам превосходство русского оружия над ордами склизких тварей, но он все же не стал пороть горячку. Из пулеметов можно было набить кучу напирающих многоножек, но едва ли удалось бы уничтожить всех – боеприпасы все равно закончатся раньше. А аркебузам пороха и гравия в закромах индейца на неделю непрерывной стрельбы хватит.

– Так и хочется из огнемета по ним пройтись, – словно в ответ на мысли командира, произнес сержант Макаров, в очередной раз опасливо выглянув в проем бойницы. – Товарищ капитан, а может, они нас психически атакуют?

– Чего?! – Предположение сержанта оказалось столь неожиданным, что Делягин даже отвлекся от своих мыслей.

– Ну, видели фильм про Чапаева? Там эти чуваки в черных мундирах ровным строем, при флагах, перли прогулочным шагом на позиции красного командира. Ну, типа, напугать хотели, подавить психически. Чтобы лапотная голытьба наутек бросилась…

– Чепуха. – Делягин покачал головой. – Если бы они хотели просто занять маяк, они бы слились в океан, дождались, пока мы рванем на запад, а потом спокойно заняли бы пустое здание.

– Значит, они нас пугают этими сколопендрами не для того, чтобы мы драпали, а чтобы высадили все патроны, – заявил сержант. – А потом уже навалятся…

– В этом есть резон, – согласился Делягин. – Но и подпускать их стремно. – Он подумал и приказал: – Приготовить незагущенный бензин! Устроим им огненную преграду!

Из южных бойниц полетели снаряженные пылающими фитилями бутылки.

Внизу полыхнуло дымным заревом, но эффект оказался совершенно иным, чем в случае с каракатицами или крабами – те от огня бежали, а морские сколопендры лишь подались в стороны. Похоже, причина, по которой атланты пригнали этих не очень крупных тварей на поле боя, состояла именно в этом: огнем их было не остановить.

Достигнув огненной стены, многоножки сворачивались кольцом, поджимая хвост, а затем резко распрямлялись, выбрасывая свое членистое тело вперед. Похожим образом перемещаются под водой креветки, когда надо сделать мощный рывок, спасаясь от хищника. В условиях суши на такой прыжок требовалось колоссальное количество энергии, поэтому сколопендры ими не злоупотребляли. Но стоило возникнуть необходимости, как омерзительные извивающиеся твари без труда преодолели полосу огня, оказались у фундамента маяка и принялись карабкаться на стену.

Бойцы попытались остановить их бутылками с загущенным бензином, но стекло не разбивалось о тонкие мягкие панцири, бутылки соскальзывали вниз, разлетались вдребезги только ударившись о скальную основу и оставляли гореть бесполезные кучки липкой массы.

А когда люди добавили незагущенного бензина в разгоравшийся внизу огненный ад, было уже слишком поздно – сколопендры вскарабкались почти до бойниц, и взметнувшееся внизу пламя уже не могло причинить им особого вреда. Нижние долго не выдерживали напиравший снизу жар, съеживались и падали в огонь. Их тела, богатые жиром, тут же вспыхивали, чадя и распространяя удушливую вонь. Но освободившиеся места тут же занимали новые твари, с громкими щелчками перепрыгивавшие через пламя.

Через несколько мгновений многоножки добрались до бойниц. Никто не знал, чем это кончится, хотя все аркебузы были изготовлены к выстрелу, чтобы иметь возможность единым залпом вышибить атакующих наружу. Открывать огонь пока никто не рисковал: при стрельбе картечью в упор были возможны самые непредсказуемые рикошеты, способные искалечить самих стрелков.

Но твари просто закрыли телами проемы окон и замерли, плотно прижавшись снаружи к стене.

– Газ пустят, – предположил сержант Макаров.

Однако, хотя помещение и наполнилось запахом несвежей рыбы, больше ничего не происходило.