Текст книги "Мал золотник"

МАЛ ЗОЛОТНИК

Сборник рассказов

Василий Путённый

Киев

Метаморфозы. Сатира

Прекрасно нынче живется! Непредсказуемость подстерегает повсюду. Вчера был учителем, сегодня стал «колбасником» и «сигаретщиком»: палку копченки – вам, мне – на пивко, пару пачек "Мальборо – вам, мне – на презерватив. Недавно был коммунистом с лозунгами в левом, с вождем в правом желудочке сердца, теперича сталанархистом. Хо-ро-шо! Чудненько с кайфом!

Я живу в независимой, суверенной, многопартийной, многообещающей и много врущей стране. Брешу и я с упоением. Ибо если я не обжулю, то меня надуют. Хочется, будучи свободным социал-нуждающимся от счастья по-шаляпински загорланить "Аве,Мария!" Амадея де Чайковского! Вдруг мое меццо-сопрано схлынуло в нутро – я опять вляпался в "автограф" собачий.

– Внимание!.. -смеется знакомый художник.-Тротуары заминированы дерьмом,повсюду – натюрморты из мусора и грязи, в подъездах – отхожий дезодорант!

Подхожу к одетому в бумажную хламиду объявлений столбу. Читаю: "Шейпинг на битом стекле и горячих угольях. Преподает балетмейстер-экономист. "Куплю челюсть с золотыми коронками. Спросить глухонемого Фошу. "Продаю недорого мужа-импотента и свекровь-скандалистку без посредников". "Лечу геморрой глотки, аденому ушей, псориаз мозжечка и лодыжек, невралгию ягодиц, СПИД и рак всех ассортиментов". "Скоректирую грудь и другие органы по методу Клаудии Шифер.Лицензия в сейфе. Факс в Нью-Йорке."Оплодотворение на дне Тихого океана под руководством известного патологоанотома. Цены общеевропейские". "Веселые девчонки познакомятся на Багамских островах. "Срочно продаю унитаз с массажером, подслушивателем, видеокамерой и дистанционным взрывным усройством!"

Записываю адреса, номера телефонов, чтобы взять налог за использование безголосых столбов.

Навстречу идут люди с тоской в глазах. Слава Богу, ребята "хомо сапиенс", мы свободны Еще немного – и вернемся к своей первозданности, когда не нужно было стричься, бриться, носить одеяние и часы; станем нудистами телом и душой. Реформы нам в этом помогут. Прекрасно! Обворожительно!

В магазинах, на базарах – "весы-аферисты", "гири-жулики". Продавцы, улыбаясь, играют в честность. Хотя бы за недовес спели по-пугачевски, сыграли на губной гармошке, пожонглировали гирьками!

– Слушай, лобастый, – подходит ко мне соотечественница. – Дети при смерти, у одного инфаркт, у другого – инсульт с насморком. Не за горами – крематорий. У мужа от денатурата левая нога стала длиннее правой, руки сдикобразились, не может обнять. Немедленно нужно лекарство в сорок децибел похмелиться. "Десятка" светится в твоем кармане  – одолжи, будь споцнером! Скопытишься – буду тащиться на твою могилку, убирать, посажу кактус и столетний дуб с грушами! Одолжи  – или повешусь!

Я дал ей в пределах "могу". И  она даже капнула слезой, и с радостью сообщила:

– Слышь, Лобачевский, по радио загузынили: вклады вернут всем поголовно к концу третьего тысячелетия, а пенсию до отвала павысят, когда полетим к инопланетянам. Но там, говорят, тоже таможня, партийных не пускают. Да, еще гоаорили: будут бесплатно выдавать "кравчучки" для прогресса в приватизации, снижения смертности и улучшения быдлосостояния народа. Клянусь  – чтоб мне не видеть Брежнева и Горбачева!

Вот так. Живем.

Путешествие одного дня. Сказка. Сатира

Шагаю весело, как к счастью. Громкоговоритель на столбе «поливает» спешащих пассажиров сообщением: «Граждане, приватизирующие что-то и не приватизирующие кого-то, поезд прискакал на перестроечную платформу. Введены в строй новые станции: „Балык для бомжей“, „Царскосельский комфорт“, „Кукиш  для всех“. Новые украинцы-господа, не закомпостировавшие души и сердца, в вагоны пускаться не будут.»

Вагон переполнен: одни сидят, ловя кайф, другие висят, вцепившись в поручень.

– Это временно, – мелодично поет проводница, – скоро будем укладывать штабелями!

Вдруг распахиваются двери – и вваливаются демонстранты с флагами и транспарантами.

На знаменах – знакомые лбы, полные щеки, обещающие губы. Транспаранты гласят: "Вся власть депутатам, администрациям, министерствам!", "Лучше тыщу депутатов, чем один лодырь!", "Лучше две тыщи министерств, чем стоящие заводы!" Кто-то, как Паваротти, затянул песню: "Украина моя, Украина!.". Вдруг рядом забасили  хором другую: "Излюбили меня, измызгали  – невтерпеж…".

Проводница объявляет:

– Сейчас завалятся инкассаторы-шмонари!

 Раздаются топот и крики:

– Это налоговая полиция и защитники потребительских прав! С автоматами, гранатами  и дубинками вбегают амбалы в черных масках. Кто же из них мистер ИКС?..

– Налог на добавленную стоимость! Налог на компенсацию вкладов! Налог на деторождаемость и импотенцию! Налог на самоубийства и смертность! Налог на терпение и молчание! – кто-то кричит над головой, шмоная мои карманы.

– Программа  выполнена в полном объеме и досрочно! – вновь запела проводница.

Когда я, вздохнув, вышел на островке "Благосостояние и достаток", ко мне подбежали  рекламодатели, дилеры и прочие шмилеры и стали упрашивать, чтобы я в бюллетени, который они мне дали, вычеркнул всех кандитатов, оставив только Прохиндеева Нахал Объегоровича.

– Никого не вычеркну, – сказал я.– Оставлю всю команду с центрфорвардом, который вкусно обещает, но всегда бьет мимо ворот.

Тогда мне предложили второй вариант:  вычеркнуть все, оставив только  два слова –  "правда" и "справедливость"

–Ну и что из этого? – поинтересовался я?

– А то, что вы будете первым и не последним сундуком,  поверившим в это…

Выступление. Сатира

/МОНОЛОГ/

Коллеги и, так сказать, уважаемые! Бизнесмены и банкроты! Мой многострадальный и  неувядаемый народ! В век коррупции, сверхнаглости свою речь я писал в прединфаркте, брызжа слезами на этот страдательный листок.

Сразу начну с голода – у нас его нет. Посмотрите, какие люди выходят из министерств, администраций и учреждений – у нас самая сыто-улыбчивая нация. Мой постоянный оппонент Хитрорылов пугает нас неурожаями и газово-нефтяной голодухой. Возражаю ему: пшеный суп с гренками у народа всегда будет, а сырье нам протянем мадам Россия или кто другой. Как говорится, клиенты наперебой ломятся в наши двери.

Теперь насчет займов: нужно ли нам лезть в карман Запада? Думаю, нужно, но так, чтоб нас не поймали за руку. Надеюсь, наш менты…  менталитет подскажет нам эту "технологию". Это неправда, что у нас стоят заводы, экономика коллапсирует. Повсеместно видно шевеление-брыкание – значит, экономика гордо поднимается с колен, подслеповато глядя в голубую перспективу.

Должен обрадовать свой электорат: наша фракция "Два баклажана" добилась того, чтобы всех без исключения спонсоров…извиняюсь, пенсионеров довели до черты…мало обеспеченности, за которой розовеет надежда. Также  нами могут восхититься зарплатоустойчивые, то есть учителя и их соратники: мы проголосовали за то, чтобы сожранные инфляцией и прочим  деньги стотонно упали горем на сердца виновных. Фракция "Полпомидора" и "Бегемот" нас поддержали.

Мгновенно не могу не сказать в своем фешенебельном докладе о миссис коррупции, криминале, шизофренизме, путанизме и других подлостях. Здесь у нас по всем показателям мировая пальма первенства, и мы должны ее немедленно кому-то перевручить. Это позор! Мы должны выйти из болота и обмыться под душем покаяния и оздоровления. Мгновенно! Религия и книги о целомудрии нам тоже в этом помогут.

Теперь немного о бюджете. Да, денег в штанах казны нет, но мы будем строить дома и бассейны, ваять памятники, реконструировать улицы и дворцы, чтобы Запад ополоумел от зависти. Ведь как хорошо пройтись пенсионеру по Крещатику, наедаясь глазами зодческих красот и изобилия в продвитринах.

Господа коллеги, народ! Вскоре в нашей стране будет запущен спутник, который выбросит в околоземную орбиту наш самодвижущийся герб и звуковое послание инопланетянам: может, они знают, где клад Полуботка?

В моей команде, которая – я уверен! – выведет нашу страну в лидеры, дипломированные гениальные ученые, делающие ежедневно сенсации. Например, одна из подопытных генетиков родила пятерых близнят, из которых один негр, два грузина, остальные не то пакистанцы, не то камбоджийцы. Другой ученый вывел уникальнейшую курицу, из яиц которой вылупляются кролики и шиншиллы с жемчугом на лапках. Его коллега Эполетов пошел еще дальше: его коровы-люксовки сразу дают масло, творог и сметану 50% процентов жирности, а особые породы – даже мед, подсолнечное масло и пятизвездочный коньяк. Есть успехи и в агрономии: выведены гениальные сорта пшеницы и кукурузы-Хрущевки, дающие урожай риса, гречки и первосортной чечевицы, а на иных сортах цветут даже розы и нарцисы с выдающимися тюльпанами.

Так что, коллеги и народ, выберите меня, голосуйте за меня! Только за меня!!

К любимой женщине. Сатира

Вот решил сотворить поэму-письмо. Ноги вибрируют под столом, мешая создавать перлы-строки. Пишу первой группой крови сердца, под диктовку непорочной совести, чуя, как настойчиво выделяется желудочный сок – уже два дня не ел. Я как увидел вас, так во мне что-то сальтонулось  и рухнуло страстью в глубь сердца. Вы так прошли, потом кокетливо повернули за угол пивной, и этот изгиб бедра снится теперь мне даже днем. У вас глаза Джоконды или ее свекрови, а улыбаетесь вы, как Нюра, убирающая наши подъезды. Как-нибудь втроем трахнем бутылочку пепси, и Нюрочка забаритонит «Шумел камыш, очи черные,» и «Ухни, дубинушка,ухни, я встретил вас.» Слова, вероятно, мои и музыка тоже.

Что вам сказать о себе. Мужик я неординарный, талантливый, хотя и не имею опусов по резекции желудка и трепанации черепа. Я могу многое. Стираю без порошков – экономлю на сигареты, моюсь хозмылом – "Камей" дороговато, вегетарианюсь раз в день, отчего, кажется, не сегодня-завтра взмахну крылами и взлечу к Иисусу и инопланетянам.

Антропометрические данные мои соблазнительны. Вешу я столько, что вы сможете носить меня на руках. За время реформ ростом я стал ниже, но это все равно позволит мне смотреть на вас сверху вниз. Плечи у меня небольшие, миниатюрные, я бы сказал, женственные – хоть носи деколтированное платье в стиле ретро. Живота у меня нет, строен,

как балерун, виртуозен, как эквилибрист без зарплаты.

Внешность у меня необычная: когда я улыбаюсь, похож в профиль на Марчелло Феллини, а когда небрит и голоден, – на Маклая

Миклуховича.

Во время медового месяца поплывем на крейсере "Аврора" – лодка Дездемонова – на Жабий остров, настребляем там подлещиков, и я смудрю высокохудожественную тараночку. Будем на пару продавать.Бизнесмены и прочие маклеры любят вяленку потреблять:смакуя пивко, воспоминают инфляцию, сделавшую их нехудеющими.

Я знаю, вы обожаете посещать сауны, часто ходите к головостригущему, от вас пахнет Парижем и другими благовониями, одеваетесь вы очень модно, кушаете вкусно. Будучи моей женой, вам придется от всего этого категорически отказаться, хотя в мечтах вы сможете возвращаться к Эйфелевой башне и кутюрье Пьеру Кардену. Отказаться вам придется прежде всего потому, что нам нужно будет сделать ремонт в моей квартире, купить мне нижнее белье и джинсы и довести вес моего исстрадавшегося тела хотя бы до пятидесяти килограммов. Кроме того, вы станете матерью-героиней, и мы будем на хозрасчете, экономя каждый сантим, чтобы дети не остались без трусов и памперсов бжик-бжик. Извините меня за столь патриотическое откровение – иначе не могу. Лучше сказать сразу, что у тебя запоры и плоскостопие, чем потом посылать жену в аптеку, считая на голове невесть откуда появившиеся рога-панты.

Таких, как вы, я не видел, но о таких, как я, вы нигде и никогда не слышали и не читали. А если и читали, всегда мечтали обо мне! Отеллы, Гамлеты, Квазимоды и прочие донжуаны, включая Алена Делоновского, голубоглазого прожигу, ничто по сравнению с моим гением любви. Так что, Верочка, собирайте свои манатки и завтра же заваливайтесь в мои аппартаменты.

С нежным лобзанием – Гренадеров Алтыр Алтырович.

P.S.Нюра  обещала купить башковизны свинячей и сварганить буженину.

Дома нет ни кусочка мыла. Если прихватите "Камей", буду рад!

Записки киллера. Сатира

…Вчера был у Ногопьянова, получил заказ со словами:

– Лупи из пушки в межрожье, чтобы сразу попал на совещание единомышленников в ад! На киллероуме – саммите представителей самой опасной профессии были подведены итоги, и все, приняв резолюцию о гуманизации нашего течения, единогласно проголосовали за то, что мы – плоды, вызревшие на современном древе безвременья и хаоса..

…У пенсионеров появилось хобби-хобот:вылавливать что-то уникальное в мусораконтейнерах.Стреляю я люксово,как Робин Гуд! Дуплетом шлепнул свинью и селезня. Далее ахнул бегемота и жирафа с перебинтованной шеей. В запале чуть не укокошил  тирщика Долбошлепова.

Шпионил сегодня за своей жертвой целый день. Ну и бизнемен он, скажу:налоги не платит, деньги, сукодла, держит в загранбанке, имеет несколько паспортов и чувих, водку и бензин,фуцман, разбавляет, жене /зазнобистая бабенка/ , вшивник, изменяет. Глаза у него – калькуляторы, морда бульдога, душа –  в паутине и пауках. Проходит,стервятник, мимо старушенции – хоть бы копейку капнул в ладонь, кружку она забыла. Ночью не мог храпнуть – в голове словно землетрясение или шторм девятой волны. Намочил в уксусе прокладку "Олби", сделал компресс – помогло. Реклама все же нужна.

…Тронулись реформы – тронулись люди. Заторопилась приватизация-аферизация. Одни – миллионеры, другие – нищелионеры.ПОДЛОМЕНТАРИИ калорийно обещают – заводы тоскуют по капитализму.Юриспруденция, как ученик, ждущий подсказок.

Сегодня мой предприниматель потопал в церковь – замаливать грехи. Упал на колени, стал бить челом об пол. Так и захотелось закрепить у него на голове свечку, однако не поможет…

Потом он пошел в нелегальный публичный дом. Выбрал себе "бэтээровскую" бабу, и скрылись они за дверью с надписью "Любовь по-мазохистски с кнутом, граблями и  шокером.!"

Опять минпросвет –  голова трещит вовсю. Соседка-сексопатолог сказала надо просмотреть пару эротфильмов или постоять вверх ногами до утра…

…Доллар кичится – гривня конфузится. Цены толстеют – зарплата худеет. Все меньше песен, танцев, улыбок – все больше матюков.

Оттанцевал на пишмашинке депешу этому чмуру. Если ты, жмотяра, написал, не кинешь несколько штук дому престарелых / ну и еще подкинул пару адресов/,то вечный сундук и покой тебе гарантированы: пуля звезданет в твой бронированный лобешник и выйдет через пищеварительный тракт!

Башка не трещит, аппетит вернулся. По-шекспировски втюрился в продавщицу Маню. Ночью снилось, что я ее красиво оприходовал…Вареники с капустой и крученыки без ничего она готовит  люксовые. И фигура клевая,  как у жены Клинтона-Блинтона – так и хочется прикоснуться!Скажет  броситься с шестнадцатиэтажки – брошусь. С парашутом.

…Решил окончательно завязать. Переквалифицируюсь: ведь я умею воровать и мошенничать, как все они! Пусть этот маньяк-скупердяй и иже с ним живут – ничего отстрелом не решить.

Хочу вступить в какую-нибудь партию-банду  и баллотироваться. Главное: идя к трибуне, не споткнуться о горе народа. Кейс, где пистолет-автомат "Скорпион" с глушителем, обменял на джип.

Скоро свадьба! Видно, этот бизнесмен-придурок будет моим шафером.

Миллионер. Сатира

Я миллионер и «ваше превосходительство»! Счастье схвачено за подол. Черта лысого – не упущу!

Целебный песок Канар щекочет пятки. Я шагаю с видом Рокфеллера. Рядом щелчки и вспышки камер жадных до сенсации фоторепортеров. Тут же дистрофики-завистники и красотки: пророчески улыбаются, обогащаясь в мечтах.

– Как вы стали нуворишем? – посыпались вопросы.

– Вкалывать надо по-корейски – не дармоедничать!

Сажусь в цвета молока "Роллс-Ройс". Подъезжаю к вилле с бронированной оградой, в амбразуры которой глядят пулеметы – на случай революции.Всюду вооруженная охрана, телохранители – каждый готов кому угодно переломать кости за доллары.

– Ваше превосходительство, – рапортует мне  главдармоед, – работяги трудятся в поте лица! Все довольны окладами, пайками, привилегиями. Флаг поднят – стоит нерушимо и гордо. Даже, по-моему, улыбается. После выпитого капуччино самодовольно прозвучал гимн! Спустя минут пять в янтарном овальном кабинете даю эксклюзив-задания подхалимам и прохиндеям:

– Немедленно утроить доходы ветеранам каптруда. Пенсионерам, дворникам, уборщицам и их заместителям под марш Мендельсона вручить круиз-путевки на Багамы.Переходим на цыпочках к разговору о деньгах… бабках. Независимов-Реформаторский, докладывайте!

–Ваше-ство, дивиденты неуклонно растут. К сожалению, пару банкиров во главе с шеф-менеджером драпанули за бугры, за холмы.Остались только склеротики, инфаркники и шизики. В мире ввели хитровалюту, сулящую девальвацию независимых валют. Ваше-ство…

– Молчать! Закрой хавало! Спрашиваю тебя, дермократ: помог ли транш стране, которая упрямо барахтается и все никак не утонет?

– Ваше…Икгм!.. Ваше превосходительство, бланж… виноват-с!.. транш использован рационально: куплены виллы с солярием, "Мерседесы", миксеры "Педигри", кондиционеры "Вискас", холодильники и телевизоры "Виагра" и даже драгоценная утварь для тещ, свекровей и иных сватов. Иным даже повезло –  отхватили по коробке презервативов "Не порвись" и двум коробкам прокладок "Закрой хавало." Убедительно просят для всеобщего благосостояния еще один бланж… виноват-с!.. транш!

– Брызните им молнию-теллеграму: работайте, гады, по-корейски или американски, не вешая тюльку на уши. Постскриптумом добавьте: а кукиш  с горчицей не хотите?!

…И в этот животрепещущий момент я проснулся разочарованный. Ко мне подошла  жена и нежно сказала:

– Пойди-ка к Фросе Израильневне – одолжи сотеньку до аванса!..

Надо идти. А недавно был миллионером.

Послание. Сатира

Сынок! Включив магнитофон, вновь услишишь мой баритонально-сладчайший говор.

С чего начать?..Первый заезд моих сентенций – о бабенциях. Без них не было бы тебя, меня, рубщика Вани и других аферистов и жуликов. Без нас тоже нельзя – не состоялся бы необходимый любовный секс-танец, обворожительно-магический дуэт. Женщины-очаровахи – обаятельные розы, часто жалящие шипами наши сердца. Мы, пришлепы, обороняемся, вступаем в конфликт, но победа почти всегда за ними. Наш реванш бессмыслен, ибо мы – тактики, они же – стратеги.

Так вот, сын мой, походка ягуара, античный бюст, топ-моделевские ноги и прочие соблазнительности важны в пассиях. Но в жены все-таки бери универсалку, сочетающую в себе качества повара, парикмахера, банщика-массажиста и терапевта с улыбкой Зыкиной. Помни: любовь – сказка, которую каждый с ошибками проживает.

Сын мой, мне не нравится, как ты пожимаешь руку визави: точно хватаешь червонец или петуха за горло. Рукопожатие должно быть нежным, многообещающим. Улыбайся при этом так, словно готов подарить Курилы и шашлык в придачу.

В обществе всегда будь галантен, лаконичен, как Шварценеггер, зная, что взаимоотношения – рулетка, где проигравший станет шестеркой.

Никогда никому ничего не доказывай – пусть философствуют дураки, зараженные бациллой зависти и превосходства. А ты в душе похохочи и покажи "кое-что". У тебя аппетит двух бульдогов и трех овчарок. В Книгу рекордов Гиннесса рвешься? Лучше построй благотворительную суповую и ночлежку для соотечественников – и тебя занесут в скрижали истории. Знай: милосердие – игра, приносящая славу.

Не упрямствуй и не злобствуй, показывая мимикой и телодвижениями, что ты чуть ли не ниндзя. Пихнувшее тебя в спину хамло – реликт, готовый пробить амбразуру в твоем черепе. Поэтому ангельски смолчи, мысленно наградив его крутым комплиментом.

И, наконец, главное, сын мой. Земля – палата, в которой время от времени меняются пациенты. Почти все они больны стремлением разбогатеть. Многим миллионы достаются до смешного просто и легко, ибо "рахитичной"  системой обогащения владеют упоенные своей  властью магнаты. Словно пьянящий наркотик впрыснут в человечество, уничтожая мало-помалу все справедливое в сердцах. А посему, сын мой, мы неизлечимо хворы, наживая миллионы за миллионами, сжирающими в нас все чистое, человеческое. Если бы человечество пошло тропой истины, сейчас бы все были счастливыми.

Вот и все, сын мой. Общайся со мной посредством этой кассеты. Памятник на моей могиле поставь добротный. Чтобы сидел я на коне, а рукой показывал на владыку Солнце, альтруистично дающее нам, грешникам, жизнь. Под копытами чтобы непременно была эпитафия:

Жизнь – прекрасная соната!

Мы – фальшивые ноты.

Черт-те что!.. Рассказик. Сатира

Разве это макси-пенсия номенклатурная? За эти деньги разве можно купить «мерс» или кобылу в яблоках? Никогда! Чему же тут завидовать? Я, признаюсь, хочу порой даже забастовать внутрикомнатно, считая купюры, хочу объявить бойкот или голодовку, крикнув: «Народ, я ежесекундно с вами!»

Что со мной делается – одни только вещи видят и аквариум с золотыми рыбками. Я готов разбить надоевший мне хрусталь, выбросить в окно антиквариат с бижутерией и жениным бельем. Но в последнюю секунду приступа справедливости я хватаю себя за лоб, падаю  в кресло и задумываюсь, как Карл Маркс и Чернышевский.

– Что делать? Как быть? – вскакиваю я, подхожу к окну, глобально глядя на людей, стремящихся и сегодня объегорить друг друга. – Делать-то что – а? Я спрашиваю вас, муравьи-человеки?!

В этот момент в комнату входит очень пикантная Мэрилин Монро, то есть  Зинуля, моя половина.

– Коньячок и балычок ждут твой чудненький роток! – лирично щебечет она.

– Ничего не хочется – ни есть, ни пить! М-да!

– Милый, у тебя мигрень?Да? Или спинка? Иглоукалывание здесь не нужно – могу помассировать оригинально!

– Лапа, давай все ценное продадим, а деньги подарим нищим и прочим деклассированным элементам. Я больше не могу так жить – одни голодают, обследуя мусорные контейнеры, а у других… Когда я ем…– Я глух и нем.

– Да подожди ты со своими шутками! Когда я ем, со страданием прожеванная осетрина никак не может приземлиться на дно желудка, плавает где-то посредине пищевода, касаясь моего рыдающего сердца. Скольких обездоленных мы бы накормили кулешом и борщом с пампушками, если бы продали твою спесивую норковую шубу и мой чванный БМВ! Сколько бриджей, курток, трусов и кальсонов мы бы приобрели, продав трехэтажную виллу с бассейном! И потом, мы организовали бы благотворительное шоу, и ты, ходя между столами с салом и чесноком, вручала бы эти вещи сиротам, инвалидам, заслуженным бомжам и известным изгоям! Отныне, Зорзик, мы будем жить на мини-пенсию, как и весь наш неувядающий народ! Ты похудеешь, станешь грациознее и воздушнее, как Плисецкая. Я тоже одистрофлюсь, не будет у меня жировой беременности и второго подбородка-ожерелья. Надо решиться, надо пойти на этот сверхоригинальный и сверхблагороднейший шаг. Мы будем пионерами на светлой тропе альтруизма, ведущей всех нас к единению и равенству.

– Прости, дорогой Альфред, я тебе не попутчица на этом скорбном пути – я просто свалюсь где-то посредине с микроинфарктом и инсультом. Нет-нет, я тоже по-христиански сострадаю и жалею. Каждую ночь мне снятся старушки с протянутыми руками, и я каждой, представь, даю по сто гривень, доллары и стерлинги тоже. Если бы мое сострадание превратилось в вещи и еду, то оно бы всех обездоленных одело в модные длиннополые пальто, укрыло пуховыми одеяла, ежедневно кормило кулешом и подчеревкой. А если бы учредили премию года  в номинации "сострадание-жалость", была бы лауреатом. Но сейчас, душка, идем ам-ам, а потом бай-бай в обнимочку!

Сытно пообедав, чувствуя негу и любовь ко всему человечеству, мы легли на французскую  кровать "Наполеон".

– Вообще-то, жизнь эта  – чер-те что! – сказал я засыпая.

Совершенно откровенно. Сатира. Рассказик?

Ты не торопи – все расскажу. Такую правду, что вмиг чердаконешься.

Были мы квартиросъемщиками уютного помещения. Несколько локтей – в длину, столько же – в ширину. Тут же шеренги удобных, проваливающихся лежанок. В окно виднелись дразнящее фигой небо и ухмыляющееся путаной солнце.

В конце, у двери, восседает наш телохранитель и массажист. Он выпускает и впускает клиентов, вслед за которыми врывается запах "шанели" туалетной. Вдруг телохранитель катапультируется со стула и нежно гутарит:

– Раз заутюжу   – и челюсть станет скатерью-самобранкой!

Это он ко мне комплиментирует. Правая его рука массирует мое тенористое горло. Я просяще смотрю на Леонардо да Винчи и Рональда Рейгана, коллег по палате, и понимаю: очередной  массаж им  противопаказан, а модную смирительную рубашку " от -кутюр" они недавно примеряли, глядя в медитации на потолок. Я знаю, массажист гневается на мою эпиграмму: "Высок и широк – ума в нем глоток!"

Вдруг слышны, как фанфары, приятно-мелодичные позывные:

– Обед, господа, обед!

Желудок воспрянул духом и танцует рок-н-ролл! В золоченой алюминием миске хлебово – я даю его фараону Рамзесу 2, который поглощает все, даже штукатурку. Потом я искалеченной, двурогой вилкой тщусь выловить в каком-то месиве хоть ершика или намек на мясцо.

– Накося, выжри! – подносит мне кулак Берия. – Может, тебе еще икорки всмятку!

В  "умирающий" час почти все дрыхли – я же философствовал, как драпануть. Плиний Старший и Шекспир, кстати, закончивший здесь поэму "Солнце над трущобами", мою инициативу одобрили, сказав: – Чревато рубашкой от-кутюр и ужесточением мед-процедур! Как раз тогда я в воображении соорудил из простыней спасительный спуск из окна, в это время вошла "татуировщица" Лиза со шприцем. Завизировав точным попаданием в центр правую ягодицу, Лизочка эротически ухмыльнулась, а Бернард Шоу из " пятой аваню" вновь сострил:

– Теперь твой дисплей запоет сольфеджио!

Ночью никак не мог заснуть – где-то за рощей голодные псы проклинали жизнь и эти порядки. Невольно вспомнил, как ходил по министерствам, доказывал, как можно достичь изобилия в свежекопченностях и икряных изделиях, не делая экспериментов по снижению избыточного веса пролетариев. И вот направили сюда – в министерство душезнаний – дописывать диссертацию на живом материале.

Неожиданно воспоминания озвучились – чую непонятный шорох, скрипы. Это Шерлок Холмс из своей виллы, то есть бокса, обходит владения и конфискует припрятонное в тумбочках.

– Мент ты проголодавшийся! – хватают инспектора с поличным.

– Меня звали голоса апостолов и их заместителей, – объясняет Шерлок. – Я буду отвечать только при понятых или под наркозом. Кстати, наши гувернантки в белых халатах тоже берут у нас взаймы – их рогато-поросячему скоту, деткам и мужикам тоже нечего хавать. А вы, господа присяжные, звоните в  "Интерпол" – у меня алибе…алибу: я док-тор шизофренических наук. Лучше судите главных коррупционеров и мафиози, из-за которых мы здесь переквалифицируемся!..

Когда все прекратилось и переквалификанты уснули, я, подойдя к окну и глядя в темень города, подумал: "А может, весь этот мир – дурдом?" Так что, господа, мы вас ждем с радостью – приходите в наш независимый дворец. Постели есть, хаванина, "козел" и карты  бесплатны, а массажист так заиграет на ваших ребрышках – услышите Моцарта с Шопеном. Да, чуть было не забыл: освободились две вакансии – спикера и царя всея Украины. Приходите непременно!

Любовный преферанс. Рассказ

В тот вечер я совсем случайно оказался в шумной компании ресторанных завсегдатаев. Все начиналось, как обычно: битых полчаса я усиленно изображал из себя веселого,беспечного молодого человека, а затем маска безмятежности сама по себе сползла с моего лица, уступив место привычному унынию. Обильная еда, сыто-пьяные физиономии, разнузданные парочки, обнимающиеся в неком подобии танца и всем своим видом демонстрирующие, что они «берут от жизни все», – это ввергало меня в состояние, которое я условно, про себя, называю « тоской по совершенству».

Нужно было уходить, пока мое скверное настроение не накрыло темным крылом какую-нибудь невинную жертву. И вдруг я увидел ее – женщину, поразившую меня с первого взгляда. Она сидела за соседним столиком, но казалось, что за пределами пошлого мирка. Прекрасное тонкое лицо без видимой косметики, грациозные изгибы тела, изящные движения и еще что-то необъяснимое, что нельзя выразить словами, – все это вместе заставило быстро забиться мое сердце.

– Что, нравится? – ухмыляясь, спросил сосед по застолью. – У тебя баксов, браток, не хватит, чтобы пойти с ней. А поэтому лучше не смотри…

Эти слова опустили меня с небес на землю – словно скверно пахнущий сквознячок прошмыгнул рядом.

– Да уж, – продолжал сосед, с удовольствием заглядывая в мои потемневшие от дурного предчувствия глаза, – она отнюдь не блоковская  незнакомка,как можно было предположить. Она – известная путана, очень дорогая, поэтому далеко не каждому по карману.

Всем своим естеством я воспротивился услышанному. Уж очень не вязался мадонновский облик женщины со словом "путана". И я продолжал смотреть на незнакомку, не в силах оторвать взгляд от теперь не только чудесного, но и загадочно-магнетического видения.

И потом, пригласив ее на танец, я пристально рассматривал полное гипнотического обаяния лицо, пытаясь найти хотя бы какой-то изъян в этом неземном совершенстве – и не находил. Неужели я видел только прекрасную оболочку, изысканный сосуд, заключавший в себе порок, зло и ложь?

Это удивительно, но женщина каким-то чудом угадала мое состояние. Может, ей не впервые приходилось отвечать на молчаливые вопросы пораженных в самое сердце мужчин? А может, наоборот, я был  первым, в чьих глазах  она прочла не привычное мужское вожделение, а настоящее человеческое сострадание и желание понять? Как бы там ни было, но среди прокуренного ресторанного шума в тот памятный вечер мне довелось услышать о том, как чудная девушка стала путаной.

– Если бы женщины моей судьбы вдруг захотели бы искренне рассказать о себе, то оказалось бы, что путь, по крайней мере, половины из них во многом напоминает мой. В самом начале, как правило, стоит мужчина – изощренный искуситель. Мне, тогда четырнадцатилетней, жестокий и сладкий урок порочной любви преподал отчим. И лишь многие годы спустя, встав взрослым человеком, я поняла одну из горьких истин – ту, о которой поэт однажды сказал: " О, если б знала ты, какая малость та грустная земная жалость, что страстью дикою зовем…"

Как-то  мать сказала мне, что познакомилась с мужчиной и он ей очень понравился. Еще не видя ее избранника, я из ревности, зная, что мать уже безраздельно не моя, возненавидела его. Но в день знакомства – я как раз болела – он пришел в наш дом с моими любимыми красными гвоздиками, тортом, коньяком и шампанским. Когда он мне, четырнадцатилетней девчонке, поцеловал руку, я впервые почувствовала себя женщиной.