Текст книги "Рисуй мои шаги. Сборник стихов"

Рисуй мои шаги
Сборник стихов
Вера Бартон

Страх – это искушение быть слабым

© Вера Бартон, 2017

Корректор Нина Леонидовна Моисеева

ISBN 978-5-4483-6735-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Красивые слова

 
Красивые слова… Но что там, за словами?
Легко упасть в любовь, не каясь за грехи.
Вся истина, что в нас, придумана не нами,
А мы условной правдой рисуем к ней штрихи.
 
 
Вот падаю в любовь… Легко и без сомнений.
Бояться, знаешь, глупо, хоть плакать суждено.
Но ради этих слов, безумных двух мгновений,
Смятенья выпью горечь, как сладкое вино.
 
 
Да, падаю в любовь… Я не ищу в ней брода.
Ведь коли мне тонуть, пусть страстью захлебнусь.
Наперекор всему, но чувствам лишь в угоду,
Я не пойду ко дну, вновь солнцу улыбнусь.
 
 
Вновь падаю в любовь… С обрыва в водопады.
Хоть вниз лечу, но вверх. Захватывает дух!
Твоя улыбка, взгляд – а что для счастья надо? —
И летним белым снегом летит на воду пух.
 

Кто ты?

 
Увидев тебя, я робею, стесняюсь.
Наивная дура. Как сердце стучит!
Себя убеждаю: напрасно так парюсь.
И вновь диалог сочиняю в ночи.
 
 
Попала, попалась – пугаться некстати!
Тем более плакать, и даже дрожать.
Но кто за утрату покоя заплатит?
Тиски из сомнений сумеет разжать?
 
 
Ты мысли читаешь легко и так просто.
Проникнуть в мои – неподвластно тебе.
Кормлю канареек, как бисером, просом,
То Богу молюсь, то капризной судьбе.
 
 
И кто ты такой, что я так оробела?
Волшебник, колдун, ловелас или принц?
Три дня не спала и две ночи не ела…
От истины прячусь под ширмой ресниц.
 

Мактуб

 
Толпа. Поток. Чужие лица.
Дым сигареты возле губ.
Я запись на твоей странице.
Плен одеяла. Сон. Мактуб.
 
 
Ты очарован. Клетка. Прутья.
Твоя тюрьма в твоей душе.
И по утрам ты на распутье,
Как рыцарь, но не он уже.
 
 
Я бред, я крик и запятая…
Тебе меня, нет, не понять.
И навыки свои теряя,
Ты пробуешь меня обнять.
 
 
Я убегаю – возвращаешь.
Кляну – а на слова ты скуп.
То ненавидишь, то прощаешь.
Любовь загадочна. Мактуб.
 

Бродяжка

 
Зализывать раны, живя под скамейкой.
На небе сквозь щели считать облака.
Завидовать доле шальной канарейки,
Чья жизнь под опекой до боли легка.
 
 
Мечтать о тепле, умываясь дождями.
Скрываться в подъезде от злых холодов.
Я кошка всего лишь, брожу под дверями.
Вот ты, человек, ты помочь мне готов?
 
 
Не шерстку погладить, не вынести миску —
За это спасибо! Я, правда, ценю! —
Но другом назвать и, за пазуху втиснув,
Взять в дом, осчастливив себя и родню?
 
 
Я жду невозможного в каждом прохожем.
Пусть шерсть моя так себе, лапы дрожат.
В глаза загляну: ну а вдруг, может, все же…
И, хвост опустив, ковыляю назад.
 

Одиночество

 
Отключить бы мысли,
Отключить и чувства.
Разорвать все письма
И забыть, как пусто
Стало в этом мире
Без родной улыбки.
Тихо так в квартире,
Дни и ночи зыбки.
Отключить надежду —
Чуду не случиться:
в новую одежду
Прах не облачится.
Отключить бы память —
Давит ностальгия.
Губит в сердце наледь
В комнатах с другими.
 

За тобой

 
За тобой – хоть на край света,
На качелях сверху вниз.
В капле солнечного лета
Отражается каприз.
 
 
Ну и что, что спать в палатке,
Истоптать сто башмаков?
Новые слова в тетрадке
Драгоценней пятаков.
 
 
Знаю: будет нам не сладко,
Но зато рука в руке,
На двоих лишь шоколадка
Да надежда в рюкзаке.
 
 
Ноги тонут в диких травах,
Смотрит солнце свысока.
Много мыслей нынче здравых,
Но реальность далека.
 
 
Километры победили,
Водопадам дали бой.
Жаль, по правде не любили,
Перепутав страсть с борьбой.
 

Случайная ночь

 
Легко ложатся тени по углам:
Им полумрака хочется напиться.
Мы эту ночь разделим пополам,
Чтоб поутру забыть друг друга лица.
 
 
Сотрем навек скупые имена,
Забыв про откровенья с облегченьем.
Лишь грусть посеет тайно семена,
Взрастив тоску на радость огорченью.
 
 
Никто. Никто. – И слава ГосподИ!
Легко летать, с кем не была знакома.
Шепнуть «спасибо», а потом «уйди»,
«Не провожай, сама дойду до дома».
 
 
А дома пить вино и горевать,
Корить за предрассудки и сомненья.
Хоть адрес почты надо было дать,
Забыв: такие встречи на мгновенье.
 

Женская логика

 
Уйти. Забыть. Жалеть.
Простить, но не вернуть.
Как маленькая смерть —
У каждого свой путь.
Но не смирившись, нет,
Забытого – найти.
Пусть он другой согрет,
Тебя забыл почти.
И снова письма, дрожь.
Как ночью жалит мысль!
Любимый, ты придешь?
И страсть фонтаном ввысь.
Жжет пепел от мостов.
И некуда бежать.
Он шепчет – я готов!
А ты, ладонь разжав,
Решишь: «не по пути».
Мол, в чувствах шибко слаб
Со мной вот так уйти…
Ты слишком любишь баб!
 

«Не уходила от любви …»

 
Не уходила от любви —
Всерьез бежала.
И проклинала счастья дни,
Но в сердце жало.
На нем горело, как клеймо,
Родное имя.
И с ним я падала на дно,
Брела в пустыне.
Его я слышала порой
В обрывках песен.
Шептала: «Было все игрой»
Я в день воскресный.
И понимать – побеждена —
Так не хотела.
Но заплатила ведь сполна —
Осиротела.
 

Темные воды

 
Темные воды, в них светлое небо.
Осень в разгаре, и листья ковром.
Дай мне надежду, как голубю хлеба,
Пиратом распей со мной сладенький ром.
 
 
Тихие песни, но в них ностальгия.
Тронут ли вновь они душу твою?
Мы изменились, мы стали другими
И чувства свои разыграли в ничью.
 
 
Темные воды. Нам нет оправданья:
Мы заигрались, утратив свое.
Чужие друг другу, как назиданье.
Над страстью былою кружит воронье.
 
 
Темные воды. В них тонут секреты.
Шепот и слезы запомнит гранит.
Прощаюсь легко, под дым сигареты.
Мы просто друзья. Только сердце навзрыд.
 

Прятки-расставанья

 
Ты будешь с ней – я буду с ним.
Смешно. Гламурно. И печально.
Сном перечеркнуто одним,
Что счастьем было изначально.
Я буду с ним – ты будешь с ней.
Улыбки. Прятки-расставанья.
Мед по губам… Не смей, не смей
Клясть и ловить мое дыханье!
Ты будешь с ней – я буду с ним.
Я – тайна, дно. Она – вершина.
Улыбкой. Ложью. Сном одним.
И только смерть непогрешима.
 

Верности час

 
Ночь слепа. Безрассудно-прекрасная страсть
Разливается медом по венам.
Ты спешишь, задыхаясь, ты хочешь украсть
Верности час за час до измены.
 
 
На подушках разбросаны вещие сны,
Струйкой томной стекают по шее.
И по телу дыханием томной весны
Ты скользишь, оторваться не смея.
 
 
В полумраке свечей изумруд твоих глаз —
Я срываюсь под страстным напором.
В объятиях твоих, в этот верности час,
Ложь оставив в пустых разговорах.
 

Аманда

 
Прошу, зови меня просто Аманда.
Не сеньорита, не мисс, не леди.
Мы здесь вдвоем на пустой веранде,
И нет свидетелей нашей беседе.
 
 
Давай не будем, мол, «Ты тут хозяйка,
А я шофер, что отец твой нанял».
Рука скользит по коже под майкой…
Ты тот, кто мысли мои взял и занял.
 
 
Целуй, скорей! Как смешно смущенье!
Твое желанье так очевидно.
Соблазн наивный и обольщенье,
Не подчинишься – мне будет обидно.
 
 
Сойди с ума! И к чертям все устои!
Я – просто женщина, ты – мужчина.
Как два воришки, почти изгои…
Но слову «нет» не сыскали причины.
 
 
Прошу, зови меня просто Аманда…
Пусть это будет нашим секретом.
Постель, пропахшая в ночь лавандой…
Ведь завтра я уплываю с рассветом.
 

Самообманы

 
Вот копим деньги, строим планы.
Все верим в завтра, что-то ждем.
Плетем интриги, льем обманы.
И боль скрываем под дождем.
 
 
Мечты – в карман, надежды – в ящик.
Наступит завтра, вот тогда…
Забыв о том, что жизни хрящик
Легко сломать везде, всегда.
 
 
Как молим Бога, верим в чудо,
Но ходим в храм не для души.
Лишь миг один – вдруг стало худо —
Замрут часы, жизнь потушив.
 
 
Зло обижаем, лечим раны.
И жизнь спешит и дни бегут.
К благословенью сквозь бураны,
Забыв о том – мы гости тут.
 

Будь милосерден

 
Я буду плакать до озноба,
Не слыша лютой ночи вой,
Где мошкары спортивный рой
И страх, что смотрит зорко в оба.
Затихнув, брошусь на колени,
Лицом в ладони и «Прости»!
Будь милосерден! Отпусти!
Разбей оковы, будь смелее!
Да, больно помнить пораженье
И знать, что разошлись пути.
Я не люблю. Позволь уйти.
Из твоей клетки сожаленья…
 

Три дня до сентября

 
Всего три дня до сентября.
Всего три ночи, три рассвета.
И по тропе босое лето
Сбежит, оставив здесь тебя.
 
 
Я к осени бреду несмело,
К кострам багряным из листвы.
Мечты прозрачны и пусты,
В ожогах солнца мое тело.
 
 
Я рву тетрадные листы —
Ты ластиком стираешь память.
Я не боюсь души изранить,
Минуя твоих снов посты.
 
 
Моя надежда ярче света.
Постой, благословлю тебя.
Всего три дня до сентября.
Всего три ночи, три рассвета.
 

Соловьи

 
Соловьи ошалело-влюбленные
Режут полночь безумными трелями.
Не испитая, чуть пригубленная,
Я спешу к тебе ночью аллеями.
 
 
Так бегу от скупой повседневности.
То смеюсь, то смущаюсь доступности.
И сгорая от собственной ревности,
Обвиняю тебя в неподкупности.
 
 
Забываю, что значит романтика,
И танцую до транса халдейского.
Тенью в строгих узорах семантики,
В покрывалах из шелка индейского.
 
 
Соловьи-ошалело влюбленные
Полночь жгут залихвацкими трелями.
Не испитую, чуть пригубленную,
Ты рисуешь меня акварелями.
 

Не забуду

 
Ты знай: я тебя не забуду.
В этой жизни уже не встречу.
Спазмом боль сжимает сосуды,
И сутулит грусть мои плечи.
 
 
Ты, мечты моей испросивший,
Дал мне то, чего не просила, —
Идеал любви. Самый высший.
Но слаба я… Где моя сила?
 
 
В сквозняках, в ветрах отовсюду
О тебе одном мои мысли.
Шепчет ночь: «Тебя не забуду».
«Я люблю тебя» – плачут листья.
 

Не сейчас…

 
Не сейчас, не в тебя, но только…
Не жалеть, не любить – нисколько.
Не искать надежд между пауз,
Разгрести иллюзии хаос.
 
 
Не бродить одной в переулках,
С ридикюлем, в грусти и думках.
Не мое, ты мальчик, спасенье.
Любить без тебя воскресенье.
 
 
Не уверить себя, лишь плакать,
А на улице осень, слякоть.
И луна обгрызенной долькой.
Мне б увидеть тебя и только.
 

Бессрочная любовь

 
Кем-то измерено, сроком отмерено,
Считай от рождения жизни шаги.
Время бесценное, время потеряно,
Мой Бог, как просила, что есть – береги.
 
 
Так страстно желала, бесстрашно летела.
Но врезалась в скалы. Я – больше не я.
Ты в снах прочитаешь, чего я хотела.
Из сказок поймешь – я любила тебя.
 
 
Глупо-обманчиво, где тонко – непрочно,
Наивно местами, жестоко порой.
Как верила в силу любви непорочной!
А ты называл ее просто игрой.
 
 
Счастьем испуганы, страхом заверены,
Следы твоей жизни затерты судьбой.
И только лишь память будет уверенно,
Жить ради тебя, за тебя и тобой.
 

«Я обозналась: то не ты…»

 
Я обозналась: то не ты.
Во сне я обнимала призрак.
Но только в нем твои черты,
Бегу, и Эверест мне низок.
 
 
Мчу сквозняком по площадям,
С небес – и ветром о брусчатку.
Души бессмертной не щадя,
Я солнца свет ловлю сетчаткой.
 
 
Проснусь, а утром снова дождь.
И кажется, что мир бездонен.
Как верить хочется мне: ждешь,
Скучаешь по своей Мадонне.
 

Любимому

 
Ты знаешь переводы вещих снов,
В твоих глазах осколки рая.
Мечты наполнены до края,
Что стопы не касаются полов.
 
 
Изранив свое сердце до крови,
В безмолвии миров скитаясь,
Не жить, а выжить лишь стараясь,
Я больше не мечтала о любви.
 
 
Ты видел гибель древних городов
И в скалах хоронил надежду.
Скрывался в черноте одежды,
Но шел вперед лишь верою ведом.
 
 
И в этот день среди толпы стоим
Друг против друга – тьмой и светом.
Вселенная рисует лето,
Где я люблю и ты уже любим.
 

Абстракция

 
Взять, утонуть в любви, как в океане,
Закрыв глаза, познать весь белый свет.
Прочесть слова, что на странице нет,
И долю истины узреть в обмане.
 
 
Впустить в себя шальные небеса,
Понять всю силу крохотной песчинки.
Люд познает нас с собственной начинки,
Сомненья душ слагая в голоса.
 
 
На паперти сложить свои мечты —
Что может быть страшнее преступленья?
Когда азарт сердечного волненья,
Меняется на выбор быть сытым?
 
 
Бдеть прошлое, что тянет как абсцесс,
Зло нарывает, заглушая волю.
Но вместо действия, пенять на долю
На мать-отца, а также диатез.
 
 
Не утонуть, нет, плавать по чуть-чуть,
Смочить живот и ноги по лодыжку.
И ныть, мол, схлопочу одышку,
От ваших, просветленные, причуд.
 

Игорю Волкову

 
Я снова там, где больше нет тебя.
Иду по улицам, что твой забыли след.
Снежинки белые устало стелют плед,
И кажется, со мной они скорбят.
 
 
Не помнит город имя твоего.
Черты лица, татуировку, силу рук.
Иду с надеждой в сердце глупой, ну а вдруг,
Увижу призрак твой? Вот каково?
 
 
По Невскому ты тенью проплывешь,
С усмешкой на губах, прозрачный и худой.
И в знак приветствия поднимешь вдруг ладонь,
Здесь тело нервная накроет дрожь.
 
 
Одно мгновенье, три секунды, взгляд.
Меж нами вечность странствий, горечь и покой.
Туманным облаком растаешь над Невой,
А я в реальность побреду назад.
 

Обида

 
Покраснели веки от слез,
Напряжение давит на плечи.
Молчанье в ответ на вопрос,
Нет надежды, что время излечит.
 
 
Сердце ноет, трудно дышать,
Жизнью полны под кожею вены.
Сердце просит снова прощать,
Гордость – молча разбиться о стену.
 

Я спорить не буду

 
Знай, спорить не буду, из пальцев твои отпуская.
Луна озорная все трепотней льнет к минарету.
Тяжелая шаль спину мне равнодушно ласкает,
Внизу по булыжникам с грохотом едет карета.
 
 
Перечить не стану – вот лестница в двадцать ступеней,
Ты спустишься вниз, там пустая дорожка и гравий.
Ни взглядом, ни вздохом не выказав тени сомнений,
Я буду смотреть, как рассвет за окном воскресает.
 
 
Любя, промолчу, совладаю с предательской дрожью:
Тебя не держу, видишь ведь, что тебя отпускаю.
Ты смотришь в глаза, и я чувствую в венах, под кожей
Вселенскую страсть – я ее сквозь себя пропускаю.
 
 
Иди, знаешь ведь – умолять никогда не посмею,
В себе задыхаясь от силы той истинной мощи,
Что люди когда-то назвали любовью. Сумею
Вновь выпрямить плечи и выдохнуть станет мне проще.
 

Сок страсти

 
Молчу. Стекает по спине
Сок страсти вперемешку с ядом.
Еще едины в тишине,
Но пропасть не окинуть взглядом.
 
 
Боль в сердце. Решено терпеть.
Тем чувствам больше не вернуться.
Тогда зачем, будь добр, ответь,
Меня спешишь опять коснуться?
 
 
Звонок – предатель. Да – не мне.
Любви земной иссякла сила.
Бездушно простынь льнет к спине…
– Уйди, – спокойно попросила.
 
 
Пусть в мыслях только пустота,
Но грудь вздымается свободней.
Иллюзией тебя сыта,
К себе спешу я в день субботний.
 

Обреченная

 
Не обрекай меня любить
Бредово, страстно, безответно.
Существовать, не жить, не быть,
Как уголь, тлея, незаметно.
 
 
Не обрекай меня мечтать
До слез, до ступора, до страсти.
Как нищей плакать, причитать,
Ломая вены на запястье…
 
 
Не обрекай меня желать
Того, с чем Боги не согласны.
Надежду в кулачке сжимать
И по следам твоим негласно…
 
 
Не обрекай, ты знаешь сам,
Обречена любить навеки.
Я трель – усталым голосам,
Я мир – сквозь сомкнутые веки.
 

Психопаты

 
Не знаю кто ты – рыцарь или вор?
Что прячется за искренней улыбкой?
То отвернусь, то вновь потуплю взор,
Мне страшно осознать свою ошибку.
 
 
Злюсь на себя, вновь путаюсь в словах.
Я в ночь люблю, а в день так ненавижу!
Твой поцелуй… как яд он на губах,
Твой взгляд… он манит нагло и бесстыже.
 
 
Проклятья шлю и, отрекаясь, жду.
Качели страсти – вверх и вниз – до гроба!
Клянешь, кричишь «люблю», но на беду,
Мы психопаты по природе… Оба.
 

Красные маки

 
Никогда-никогда… Здравствуй.
Не дели две души дверью.
Ты меня не гони – властвуй
Знаешь ведь, как тебе верю.
 
 
Никогда-никогда… В сердце
Песнь поют о любви Боги.
Нам вдвоем у огня греться,
Целовать без стыда ноги.
 
 
Никогда-никогда. Тайна.
Вечность дарит опять знаки…
Любовь бывает случайной,
Яркой, как красные маки.
 

То ли ты, то ли я…

 
То ли ты, то ли я лишь играем в любовь,
И слова режут злей, чем бумага.
Ты не видишь души, что изодрана в кровь.
За улыбкой – сплошная отвага.
 
 
То ли ты, то ли я – перепутали сны,
Заменив на «хочу» безусловность.
Позабыв об одном – у любви нет цены.
Остальное лишь эго условность.
 
 
То ли ты, то ли я… Ложью ложь не спасти.
Поцелуи честнее надежды.
Страсти выбор – зажечь и легко отцвести,
Пеплом серым рассеяться между…
 

Раз, два, три…

 
А дальше будет только ложь.
Заботливее, чем сестра,
Ты в жестах страсти не найдешь,
Пишу тебе «привет» с утра.
 
 
Спокойный, тихий разговор.
Семья, проблемы, нудный босс…
В висках пульсирует – ты вор,
Что мой покой на век унес.
 
 
Лишил душевной тишины,
Свободы думать о других,
Но в этом нет твоей вины,
Все дело в выдумках моих.
 
 
В твоих стихах, в рисунке нот
И в том, что близится весна.
Я вновь спешу, прости, цейтнот.
Да, в отговорках не сильна…
 
 
А дальше будет только ложь
Молчанье и игра «смотри»…
Не позову. Не позовешь.
Мечты сгорают. Раз, два, три…
 

Так бывает…

 
Мы не пишем, как раньше, друг другу,
Избегаем свиданий случайных.
Не чужие, но ходим по кругу.
Все прошло. Не забыто. Печально.
 
 
Где-то в прошлом остались надежды,
Сотни слов, от намеков в них душно.
Обнажились, не снявши одежду.
Разбежались легко, равнодушно.
 
 
Убедили себя – так бывает.
Может ведь и любовь ошибаться!
Только сердце предательски мает,
К ней под окна зовет ошиваться.
 

Чужая

 
Корабликом белым скользишь по волнам,
К залитому солнцем причалу.
Там ждет тебя он – твой раджа и имам,
А я возвращаюсь к началу.
 
 
Пустая квартира, остывший обед,
Трещит без конца телевизор.
От права любить, только право – «привет»
Такие у жизни капризы.
 
 
Как дождь за окном лихо лупит в стекло!
Смотрю на бездушные капли.
Что выпить и съесть, чтоб в душе не скребло
И цепи любви вдруг ослабли?
 
 
Вот стерлась бы память и легче дышать…
Ушла. Попрощалась. Чужая.
Но сны под рассвет вновь придут искушать,
На пару минут вновь сближая.
 

Елене Клир

 
Я люблю тебя, мое счастье!
От и до – до последних дней.
И в радости знай – и в несчастье,
Света вечности нет главней.
 
 
Я люблю тебя – тихой ночью,
И с дыханьем солнечных зорь.
В серых буднях, злых и сорочьих,
В толпе до бесчестья борзой.
 
 
Я люблю тебя – знаешь, точно.
Ни придумать и ни соврать.
Я была твоей как-то дочкой,
Как-то буду тебе я мать.
 

Шутка вечности

 
Ожидание – шутка вечности.
Все отдать за любови познание.
Милосердие с бессердечностью,
Блокировку сняв с подсознания.
 
 
Забавляясь игрой в великое,
Потеряли из виду истину.
Правда, глупая, многоликая,
С ложью скромной сказали: «Выстоим».
 
 
Охмурили дни горькой небылью,
Лютый страх вскормив человеческий,
В сердце каждого песнь вложив свою
Ожиданием – шуткой вечности.
 

Акварелью

 
Акварелью рисую чувства,
Кистью плавно холста касаясь.
Как коварно порой искусство!
Опьяняет, к душе ласкаясь.
 
 
Угощу его вкусным хлебом,
В сарафане, с цветком, босая,
Я любуюсь морем, как небом.
Тает солнце, в воду свисая.
 
 
Ветер нежно целует кожу,
Тихо треплется с волосами.
Я твое отраженье, Боже,
Вижу мир твоими глазами.
 
 
Акварелью на белой ткани
Родилась иллюзия мира.
Создаю вселенские грани
В микрокосме своей квартиры.
 

Рисуй мои шаги…

 
Рисуй мои шаги, считай часы дыханья:
Ведь близится финал цыганского скитанья.
Я в платье сентября, а ты в пальто апреля
С улыбкой на устах, и снам моим не веря,
 
 
Не станешь целовать, случайно не обнимешь
И, сделав шаг назад, браслет с запястья снимешь.
Движение вперед – но ты устал сражаться.
Простить и все принять. И воздухом прижаться.
 
 
От розы лепестки ковром да по постели,
Я в платье сентября, а ты в пальто апреля….
Прими. Прости. Пойми. Щади часов дыханье.
В толпе мой силуэт… И ты. Воспоминаньем.
 

А он уходит…

 
…А он уходит по-английски
И рвет связующую нить.
Ни написать, ни позвонить…
Дрожит в моем бокале виски.
 
 
…А он уходит так беспечно —
Туда по карте не дойти.
Меня он просит отойти,
Не веря в слез моих сердечность.
 
 
…Я проливаю на пол виски,
Бокал об стену: раз – и нет!
Я выключаю тусклый свет
За тем, кто любит по-английски….
 

Дистанция

 
Коснись дыханием моих волос,
Свои ладони положи на плечи,
Губами властными сотри вопрос
И подтверди, что время не излечит.
 
 
Не смею, хоть и хочется дрожать.
Ты не заметишь той душевной боли.
Дистанция. Как трудно удержать
Баланс между свободой и неволей!
 
 
Не проклинать наивность и мечты,
По переулкам серым не томиться,
Жить, а не ждать, когда вновь ты
Перешагнешь условные границы.
 

Я стала твоей…

 
Я стала твоей последней.
Надеждой и сном. Отрадой.
В тот вечер, уютный летний,
В храме за темной оградой.
 
 
Была я твоей недолго,
Той самой, что любят вечно.
В платье из черного шелка,
Смешной и такой беспечной.
 
 
Позже – твоей ненавистной,
Страстью и диким безумьем.
Но крик оборвав – I miss you! —
Сбежала в ночь без раздумий.
 
 
Надежда, мой сон, отрада.
Тот вечер, уютный, летний.
Вот храм за темной оградой.
Я стала твоей последней…
 

Титаник

 
«Титаник» в истерике бьется о волны —
Мгновенье назад он был всемогущим.
В воде задыхается, трюмы уж полны,
Смущен и растерян он мигом грядущим.
Был славой обласкан, задуман как лучший,
Беспомощно гибнет от ледышки горбатой,
Он стонет, он тонет… Сгущаются тучи,
И мечутся чувства в обшивке богатой…
«Титаник» бессмертный – под темную воду!
Он сильный, бесстрашный… Как хочется жить!
Он просит, он молит вмешаться свободу,
Под натиском айсберга лопнула нить…
 
 
«Титаник» в истерике бился о волны…
Никто не увидел беспомощных слез.
 

Любовная болезнь

 
Любовная болезнь. Как беспощаден пульс!
Спиной к твоей груди, глаза закрыв, томиться.
И гнать упорно мысль, что потерять боюсь.
Надеждой жить опять. И жадной коброй виться…
 
 
Любовная болезнь. Как страсть сменяет боль!
Разлука – это смерть. Одна в пустой квартире.
А мне бы лишь одно: навечно быть с тобой,
Не потерять опять в огромном пестром мире.
 
 
Любовная болезнь. Вновь сон похож на бред!
Как слезы солоны, стекают по ресницам…
И согревает вновь видавший виды плед,
И в утешенье я молю тебя присниться.
 

Княжна

 
Он не вернется больше в этот город,
Где ждет она. Закрылись двери в лето.
Пусть сердце чувствует все тот же голод,
А в мыслях море, пляж… Она раздета
И по-кошачьи смотрит на него.
 
 
Он к ней идет. Песок щекочет стопы.
А дальше – спину, бедра… Как жжет жара —
Снаружи, изнутри. И выжить чтобы
Они бежали к морю. И до утра
Она была с ним в таинстве его.
 
 
Быть честным с ней, увы, не получилось.
Он ей наврал, что бедный, из детдома.
Поверила, но как швырнула милость,
И стала тихой, словно невесомой.
А он шептал ей, мол, ты так нужна…
 
 
Они простились ровно через месяц.
Пришли в обнимку, два глотка абсента.
Он в поезд сел, что тронулся в ноль десять,
Махнул рукой, и к черту сантименты!
Мы не увидимся с тобой, княжна.