Текст книги "Ведунья против князя"

– Разумеется. Ведь вам придется объяснить это судьям… – Ведунья вопросительно взглянула на начальника тайного сыска.

– Это решит князь, – суховато сообщил тот, – но я постараюсь убедить его не выдавать суду излишних подробностей.

– На князя я бы не стал особенно рассчитывать, – нехотя, но очень веско произнес Истрин. – Он человек жесткий и выше всего ценит собственный авторитет. Точнее, свое понимание правильности управления княжеством. Многие вопросы можно было бы решить иначе, мягче и проще, но он непоколебим в своей уверенности. Тебе же известно, как он поступил с дочерью?

– Конечно, – вздохнула ведунья и на миг скорбно поджала губы. – К нам тоже новости доходили.

– И как судил народ?

– По-разному. Всяк ведь из своего оконца смотрит. Но мне почему-то кажется, что вы хотели поговорить о другом, – откровенно глянули на магистра не по-девичьи умные глаза.

– Хотел, – не стал отказываться маг. – Но сначала выслушаю ученика.

Ланс принял эти слова за указание и быстро, четко, с точными краткими выводами доложил учителю все, что узнал от ведуньи о произошедшем с графом Оксоном. Внимательно слушающую Дилли особо порадовала одна тонкость: в его изложении ее собственная роль заметно уменьшилась. И она из спасительницы графа превратилась в обычного посредника на переговорах супругов о примирении.

Но магистр понял все именно так, как и было на самом деле, и теперь смотрел на неожиданную гостью с задумчивостью, за которой прятал жаркий интерес первооткрывателя.

– Убрать ненужные подробности, – тем временем вполголоса рассуждал Гард, – представить ее не случайно попавшей в дом ведуньей, а нанятой по рекомендации посредницей, по сути, так и было. И приставить надежную охрану, лучше бы Ланса.

– Не выйдет, – неожиданно возразил Истрин. – Князя этим не убедить. Особенно если леди Илиана пожелает помочь Гелиссе.

– Уже пожелала, – тихо, но твердо сообщила Дилли.

– А ты понимаешь, что он уже никогда не выпустит на свободу такой лакомый кусок? – сердито уставился на девушку Ланс.

Истрин приподнял бровь, отмечая слишком вольное обращение ученика к почти незнакомой женщине, но сам Ланс не заметил за собой ничего предосудительного. Всего за два дня серенькая аптекарка стала для него своей, несмотря на откровенный отказ.

– Ну… – виновато вздохнула Дилли, – некоторое время я потерплю. Гелию и в самом деле очень жаль.

– А пока вы возвращаете к жизни его дочь, – поддержал ученика магистр, – князь придумает, как надежно привязать вас к его замку. Либо должность найдет с двадцатилетним контрактом, либо мужа из приближенных. Мог бы – сам бы женился.

– Меня не так просто выдать замуж… – Дилли смотрела на сочувственную усмешку немолодого магистра и все отчетливее понимала, как сильно просчиталась.

Ковен официально возглавлял в княжестве и шести соседних странах все храмы и монастыри, поэтому и главные служители в них были магами. И знали тайны всех ритуалов, кроме тех, какие знатные лорды проводили в собственных часовнях.

Следовательно, Истрину были известны такие детали этого дела, о каких ни сама она, ни ее сестры не могли добыть никакой информации.

– Поэтому мы и прилетели к тебе, – с тревогой смотрел в лицо хозяина главный сыскарь княжества. – За советом. Ребенку графа угрожает опасность, в этом я убежден. Но не желаю привести Дилли в ловушку.

– У меня есть одна идея, – испытующе глянул на гостя магистр. – Но я пока не знаю, согласится ли на нее леди Илиана.

– Соглашусь, – ни секунды не размышляла ведунья. – А чего вы желаете взамен? Ну, конечно, кроме ответов на несколько интересующих вас вопросов.

– Ничего, – твердо отказался маг. – Я и на ответы не надеялся. Лишь если добровольно, в знак дружбы.

– В знак дружбы, – лукаво улыбнулась она. – И можете звать меня просто Дилли. Так какая идея?

– Тебе нужно срочно выйти замуж. За надежного человека. Лучше за одного из нас, или Гард припомнит какого-нибудь друга.

– Только не маги! – Взгляд девушки снова стал виноватым. – И это не моя прихоть. Вы и так для нас горите, а на жену непременно пожелаете повесить заклинания защиты и разные амулеты. А это сильно портит восприятие мира.

– Что значит «горите»? – заинтересованно насторожился магистр.

– Ну… вы словно в огне… таком призрачном, тлеющем, как уголья в догорающем костре.

– Не может быть! – ошеломленно шепнул Ланс и не сдержался, положил на стол крошечную шкатулку: – А это?

– Тоже тлеет, только зеленым, – с легкой укоризной глянула на него Дилли. – Я же тебе все объясняла, неужели ты мне не поверил?

– Прости, теперь верю… А можешь взглянуть и вот на это?

– Это – пустое, – поясняла ведунья, не прикасаясь к коробочкам и мелким вещицам, которые спешно вытащил из карманов Ланс. – Это – синее. А это нехорошее, багровое с искрами. Но чему вы удивляетесь? Разве голос имеют только те, кто умеет петь? Или тепло солнца ощущают лишь жители жарких стран? Ведь наоборот, те, кто живет в окружении аллей из розовых кустов и роскошных клумб, почти не ощущают слабый аромат невзрачных полевых цветочков. А мы ведуньи, это значит – видим и знаем все, происходящее внутри и вокруг людей, но прежде всего в самих себе. Для того чтобы немного поправить или изменить свое лицо или тело, нам нужна вовсе не магия, это будет уже операция. Ведуньи просто чуть по-другому смещают мышцы и иногда суставы, но этому нужно упорно учиться почти с рождения и строго соблюдать важнейшие правила.

– Значит, нужно искать надежного человека почти без магических способностей, – разочарованно заявил Истрин. – И такие есть только в конторе Гарда.

– Уже думаю, – буркнул тот, с отсутствующим видом изучая скатерть. – Знать бы заранее, вызвал бы Тана из Ларгии.

– Он бы не согласился, – хмуро возразил Ланс. – Его возвращения возлюбленная ждет как спасения. У них будет ребенок, и отец девушки грозится сдать ее в монастырь.

– Ланс, а почему я этого не знаю? Ты не мог мне шепнуть как другу?

– Ты никогда не говорил, что мы друзья.

– А разве нужно обязательно это объявлять? Ну ладно, вернусь – напишу указ с печатью, – с досадой фыркнул Гард, разумом понимая справедливость сомнений напарника.

Он ведь и сам только теперь наконец со всей ясностью осознал, что где-то в глубине души давно считает Ланса другом. Ведь только другу можно доверять так безоговорочно и лишь рядом с ним засыпаешь спокойно, не опасаясь измены.

– Когда дружишь с начальником, – мудро заметил Истрин, – лучше никому этого не показывать. А кроме того парня у вас в сыске нет надежных мужчин?

– У всех надежных, – снова задумался Гард, – есть или жены, или подруги…

– Я тоже никого не подберу, – со вздохом подтвердил Ланс. – Сверт еще легкомыслен, Именд – троюродный племянник князя и понемногу стучит, Ансил – тугодум. Извини, Гард, но лучшая кандидатура – это ты сам.

– Я ведь тебе друг, – с упреком посмотрел на него сыщик.

– Это я тоже учел, – серьезно ответил на его взгляд маг и печально усмехнулся: – И поверь, обижаться или злиться не собираюсь. Наоборот, мне спокойнее, если она будет под твоей защитой.

– А меня спрашивать никто не собирается? – с непонятным интересом изучала их ведунья.

– Но ты же умная женщина? – мягко улыбнулся ей магистр. – И все слышала. И, конечно, понимаешь: чем меньше людей знает о нашем разговоре, тем лучше для тебя.

– Все это так, – невесело вздохнула Дилли, – но лорд Тровенг – слишком заметная личность. Его жизнь у всех на виду, за ним присматривают все кому не лень. А шпионят даже собственные слуги. В его доме не так-то просто выжить.

– Про слуг, дорогая, ты расскажешь мне по дороге. – От известия, что в его доме завелись крысы, Гард мгновенно вскипел, но улыбнулся новоявленной суженой со светской учтивостью: – И не беспокойся, тебя мне по силам защитить. А сейчас нужно решить, как будем действовать.

– Я думаю, жениху и невесте лучше немедленно отправиться в моей карете в соседний городок, – уверенно заявил магистр. – Я напишу письмо настоятелю храма. У них тоже есть крылет, на нем и отправитесь в Лейпод. А мы подготовим двойника Гарда, и они с Лансом прибудут туда на своем крылете. Не нужно, чтобы неожиданную свадьбу Тровенга хоть как-то связывали со мной.

Объясняя все это, он торопливо черкал что-то на небольшом листке тонкой бумаги, а Дилли искоса следила за ним и все яснее осознавала, насколько неверно представляла прежде роль магов в управлении княжеством. Хотя их мало и откровенно во власть они не лезут, ну так давно известно – это удел глупцов и зазнаек. Зато знают все происходящее в их небольшом государстве и исподволь направляют действия чрезмерно самоуверенного и жесткого князя.

– Истрин, – решилась ведунья, когда маг запечатал бумажку в особый цилиндрик и отправил куда-то с помощью почтовой шкатулки.

Эти невероятно дорогие приспособления имелись лишь у магистров и самых богатых людей. Все прочие посылали письма с курьерской службой, и, разумеется, это было не по карману простым жителям. Им приходилось довольствоваться оказией.

– Слушаю тебя, – внимательно уставился на необыкновенную гостью магистр.

– Ты мудр и просвещен, не мог бы подсказать, кому вдруг понадобились ведуньи из Мшарья?

– Ну и вопросы у тебя! – даже поперхнулся маг. – К сожалению, на этот у меня нет ответа. И ни у кого из моих друзей – тоже, можешь не сомневаться. Мы сами ищем. Не успели найти целую семью, только придумали, как с ними познакомиться, – а они уже ушли и следов не оставили.

– Они бежали как от пожара, – тихо и огорченно пояснила Дилли. – Взяли только детей и заранее приготовленные баулы. Не оставили ни одного послания, стало быть, не было ни минуты лишней. И значит, гости, стоявшие у порога, были очень опасны.

– Маги нашли подземный ход в потайном чулане, – нехотя выдал магистр секретные сведения. – Но прошли недалеко, ход был завален.

– Да, – кивнула Дилли, подтверждая свою осведомленность, – там сделана ловушка. Пройдя проход до конца, достаточно было дернуть веревочку, и сверху открывался люк. В потайной каморке над ним хранилось несколько телег сухого песка.

– Теперь мы это знаем, – усмехнулся Истрин. – И даже нашли загон для лошадей, откуда они уехали. Но кроме этого ничего не известно. А тебе?

– Они оставили лишь знак, что перебрались на новое место. И это значит – их выдал кто-то из близких. Кто-то из оставшихся в доме слуг или наемных работников. И я очень хотела бы знать, кто именно.

– Мы их допрашивали, но о подобном даже не подумали. Сегодня же проверим еще раз. – Магистр снова достал перо и бумагу, подтверждая подозрение ведуньи, что маги не просто дружат.

Они все заодно, больше сомнений у Дилли не оставалось. И значит, ей нужно сделать все, чтобы не потерять интереса Истрина и его желания помочь. И не ради нее самой, а ради детей.

– И еще… – слегка поколебавшись, произнесла ведунья. – Есть знаки, по которым те, кто нам помогает, отличают друг друга. Их три, но я имею право назвать тем, кому верю, только один. Дальше их право выбирать.

– Спасибо, – серьезно поблагодарил магистр. – Этого для начала достаточно. И не беспокойся, эту информацию получат только самые надежные люди и никому не доверят.

– Если встретите человека с бирюзой в кольце, броши или в серьгах, можно осторожно намекнуть о своем желании помочь многодетным матерям или принять участие в детях со способностями ведуний. Но есть тонкость: таких камней должно быть не менее трех. И не стоит ждать немедленного ответа, человек должен подумать, иногда – что-то проверить. Но в течение трех дней, если решится, он обязательно даст об этом знать. И это не детские игры и не шутки. Темные люди, наслушавшись басен, готовы на чудовищные поступки. Одна старуха уверенно доказывала мне, что кровь ведуний – чудодейственное лекарство, которое поможет любому вернуть молодость. А за молодость некоторые готовы на любое преступление, особенно те, кто потратил жизнь на набивание кошелей и сундуков. Однажды у нас украли ребенка, хотя мы следим за ними бдительнее тигриц. Выпустили девчушку из виду всего на минуту, а нищенка, которая уже несколько месяцев сидела неподалеку, собирая подаяние, уже успела прокусить ей ручку и пыталась высосать кровь.

– Что вы ей сделали? – заинтересовался Гард, сразу вспомнив странный несчастный случай, которому до сих пор никто не нашел объяснения.

– Ничего, – ответила невеста, открыто глядя ему в глаза. – Именно от таких случаев у ведуний с младенчества вырабатывается защита. От одной капли нашей крови любого человека будет тошнить целый день, ну а если выпьет больше – не выживет. Мы забрали ребенка, а что стало с бродяжкой, нас не интересовало.

– Спасибо, дорогая, – шутливо склонил голову тайный советник, – ты сделала мне неоценимый подарок. Уголенский князь уже лет шесть требует, чтобы мы нашли похитителя и отравителя его тетушки. Он считает, что старую баронессу украли и где-то насильно удерживали целый год, и в тот момент наши выводы в этом совпадали. Погибшая была грязна, нечесана и одета в рванье.

– Чего не сделаешь с собой ради молодости, – с едкой усмешкой произнес Истрин. – Но мне ее не жаль. Надеюсь, вы не станете выдавать ведуний неутешному племяннику. Можно найти свидетелей ее сумасшествия, со знатными дамами такое частенько случается.

– А не могли быть во Мшарье его люди? – засомневался Ланс и получил в ответ полный упрека взор друга.

Но ответила ему Дилли:

– Это были не они. Дознаватели тогда осматривали все соседние дома и ничего не нашли. Зато выяснили, где она жила. Думаю, князь Старвин просто желает, чтобы его купцам снизили пошлину, вот и нашел повод. Истрин, я могу ответить еще на один твой вопрос.

– Щедрое предложение! – засмеялся магистр. – Я даже не могу сразу придумать, какой задать. Но все равно потом буду жалеть, что спросил не о том.

– Мне почему-то кажется… – на миг задумалась ведунья, и по ее губам скользнула лукавая усмешка, – что мы еще встретимся. Хотя могу сказать сразу, дара предвидения у нас нет. Да его и вообще не может быть, как говорят наши прабабки.

– Маги считают так же, – ободряюще улыбнулся Истрин. – Но мне пришел на ум очень важный вопрос. Вы не знаете, сколько примерно среди людей ведуний? И есть ли мужчины с таким даром?

– Сложный вопрос, – качнула головой девушка и загадочно усмехнулась: – Но простой. Если учить с рождения – овладеть этим умением может каждый, в ком нет дара мага. Однако мальчики, взрослея, начинают больше полагаться на растущую силу мышц и постепенно перестают тренировать свое умение управлять телом. Даже калеки и больные с рождения остаются ведунами только до тех пор, пока слабы здоровьем. Потом уходят от нас, но всегда помогают. А девочки стали бы ведуньями все, но мы же не можем забирать детей от матерей. Поэтому – только оставленные родителями сиротки и наши собственные дочери. Разумеется, кроме одаренных магическими способностями. Мы видим это уже на третий-седьмой день и забираем из приютов и монастырей всех, кого найдем. Иногда и одаренных, если это калеки или очень слабенькие дети и мы можем им помочь.

– Спасибо, – с чувством произнес магистр. – А теперь вам пора в путь. И я обязательно вас проведаю, пользуясь приглашением.

Через десять минут он стоял на балконе, глядя вниз, на дорогу, по которой катила его собственная карета, изредка сочувственно посматривая на оставшегося в столовой ученика, мрачно зажигавшего и гасившего свечи в старинных бра.

Двадцать шестое сеноставня

Храм Всеслышащего в маленьком городке Тангле

Дилли

– Хорошая у магистра карета, – мельком заметила Дилли, утонув в мягкой глубине удобного дивана.

– Если бы это сказала другая девушка, – устроившись рядом, вздохнул Тровенг, – я счел бы, что мне намекают на необходимость обзавестись такой же.

– А разве у тебя еще нету? – с простодушием селянки осведомилась ведунья. И тут же спокойно сообщила: – Но я не девушка, а вдова.

– Но ведь граф… – начал Гард и осекся, сообразив, что Оксон вполне мог быть не единственным ее пациентом.

– Да. Через полгода после его смерти ко мне пришла другая просительница, – подавив вздох, пояснила Дилли. – У нее умирал от проклятия сын. А поскольку проклятие – это просто особое заклинание, которое, как паразит, живет в теле приговоренного и сосет его магическую и жизненную энергию, от него можно избавиться самому. Мы умеем. И если человек очень хочет и верит нам, то и ему удастся вышвырнуть из себя убийцу. Мне очень хотелось ей помочь… бывают такие люди, светлые.

– Если тяжело, можешь не рассказывать, – предложил сыщик.

– Нелегко, но я расскажу, – не сдалась она и продолжила, глядя в окно на угасающий закат: – В их доме я могла поселиться только как его законная жена. Денег нанять чтицу или секретаря они не имели, а другой уважительной причины мы не придумали. Живущие вместе с ними родичи бдительно следили, чтобы беднягу не навещали бедные девушки, тем более незнатные. Высокомерные снобы. Матери пришлось долго его уговаривать, никакой помощи от чужих людей он не желал и ни во что не верил. Но она все же сумела настоять. Мы заключили союз в небольшом храме на окраине города и на декаду уехали в свадебное путешествие… в одну деревушку, где тогда еще жили мои сородичи. Разумеется, жили мы в снятом на время доме, но одна из старших ведуний приходила помочь – якобы служанкой. На самом деле она пыталась укрепить его веру в спасение.

Дилли смолкла, успокаивая болезненно сжавшееся сердце. Вот потому они и не пытаются помогать всем подряд, что знают, насколько это трудно, почти невозможно. Сколько ни объясняй, ни убеждай, что сделать для себя чудо может каждый, всегда больше будет тех, в ком с детства заложено недоверие к себе, сомнение в собственных силах. И ничего тут не поделать, ведь к ним за помощью приходят лишь в тот момент, когда времени остается в обрез. А ведунья, потеряв человека, в которого вложила море сил и частицу себя, потом вынуждена восстанавливать собственное здоровье и веру в свои умения.

– А к магам его не пытались отвести?

– Приезжал один из выросших в нашей семье. Привозил магистра, но тот сказал, что поздно. Проклятия ведь как гниль – разрастаются в разные стороны и сжирают человека заживо. Но я его все-таки вытащила, использовав все методы, даже те, какими мы предпочитаем не пользоваться, так как это в ущерб собственным убеждениям и принципам. – Дилли немного помолчала, не желая ничего объяснять подробнее, и решительно закончила: – Наше «путешествие» растянулось на три месяца, но вернулись мы лишь после того, как я убедилась, что проклятие спало и он почти оправился.

Горько вздохнула и снова надолго отвернулась к окну.

Гард ее не торопил и ничего не говорил. Да и что говорить, если уже понятно, что отношения между ними к тому времени были вовсе не те, какие бывают между лекарем и пациентом.

– Мы приехали в его родовой дом с первыми морозами, – хмуро и неохотно проговорила ведунья, собравшись с силами. – Хотелось обрадовать его мать. Она устроила настоящий праздник, а я не сразу поняла, что далеко не все рады его выздоровлению. Особенно – женитьбе на мне. Как позже выяснилось, одна из кузин давно мечтала стать его супругой и отомстила проклятием, когда он отказал ей в первый раз. И в тот вечер исхитрилась увести его из гостиной и столкнуть с балкона. Он пытался удержаться, но перила давно сгнили…

– Стоп! – остановил ее Тровенг, сразу вспомнив это громкое дело. И имя юной вдовы тоже мгновенно всплыло в памяти. – Андилия ле Саренс?

– Да, – печально вздохнула она. – Графиня Андилия ле Саренс.

– Но почему тогда… – начал он и смолк.

– Я не осталась жить в том доме? – догадалась Дилли. – По многим причинам. Ну, для начала, там живут родители убийцы, им просто некуда идти. Еще там очень тяжело находиться из-за снобизма остальных родичей. Денег нет, но работать никто не желает, все мечтают, чтобы кто-нибудь оставил им наследство. Ведуньям в таких местах нечем дышать. Я смогла лишь забрать оттуда мать Генри, устроила ее в приюте при храме.

– А кому принадлежит дом? – осведомился сыщик, хотя был уверен, что знает ответ.

– Мне, – просто сообщила ведунья, словно речь шла о деревенской избушке.

Но теперь Тровенг знал, что домом она скромно называет огромный старинный особняк, расположенный неподалеку от княжеского замка. И не смог не посмеяться над самим собой и над своим правителем. Пока они искали ведуний, те спокойно жили под самым носом, как мышки в головке сыра. По крайней мере одна из них.

– Надеюсь, – задумчиво посматривая на четкий женский профиль на фоне яркого закатного неба, учтиво осведомился тайный советник, – ты будешь не против, если после нашей свадьбы я разгоню это крысиное гнездо? Оттуда просто ручьем текут сплетни и всевозможные вымыслы, и боюсь, подробности нашей с тобой жизни будут преподнесены обществу в самых невероятных красках.

– Поступай, как сочтешь нужным, – невозмутимо кивнула Дилли. – В таких вопросах ведуньи никогда не спорят с мужьями.

Услыхав это заявление, тайный советник скептически приподнял бровь, но спорить не стал. Ему хотелось продумать, как представить свою скоропалительную свадьбу князю. Хотя время еще есть, но лучше подготовить все доводы заранее. Подозрительный и недоверчивый Сайморс даже в сильном подпитии не поверит, будто Гардант Тровенг вдруг воспылал настолько нежной любовью, что пожелал немедленно жениться. Но по мере того, как он примерял всевозможные варианты объяснений, все сильнее росло подозрение, что невеста об этом уже подумала.

– Дилли, – не выдержал он наконец, – ты ведь неспроста рассказала про свое неудачное замужество? Хотела намекнуть на какие-то неизвестные или пропущенные мной детали?

– Конечно, – в уверенном голосе ведуньи слышалось лукавство. – Пока мы не добрались до Тангла, есть возможность решить, на ком именно ты женишься. На аптекарке Дилли, чтице Илиане, графине Андилии или зельеварке Анди. Еще есть послушница Лиана, гувернантка госпожа Танди и пара белошвеек. Но можно и привезти из-за границы или из Ургунского монастыря любую девицу с любой историей. Например, дочь твоего старого друга, на которой ты пообещал жениться по достижении двадцати пяти лет.

– Действительно, роскошный выбор… – ошеломленно пробормотал Гардант и тут же спохватился, заметив ее усмешку: – Но ты ведь не случайно рассказала мне про свое вдовство?

– Мы встречались тогда, почти два года назад, – устало пояснила Дилли, – и ты вполне мог бы меня допрашивать, сейчас ведь этого не проверить? Да и не осмелится никто потребовать подробных объяснений. И вполне могли бы потом встречаться тайно… ссориться, мириться… а теперь вот решиться на свадьбу. Возможно, ты отважился на это в пику изменившей любовнице или еще по каким-либо своим соображениям, ну а я должна быть просто на седьмом небе от счастья, что меня выбрал самый завидный жених княжества.

– Правдоподобно, – желчно буркнул сыщик, – только как-то уныло. Однако особому веселью Сайморс и не поверит, скорее ему понравится версия «назло бывшей содержанке». Я и в самом деле дал ей отставку пару месяцев назад, и она до сих пор никак не угомонится. Решено, женюсь на графине. Хоть особняк в приданое получу. Вместе с возможностью разогнать осиное гнездо. Кстати, Дилли, а внешность у графини и чтицы одна или…

– Почти, – со смешком успокоила она. – Не волнуйся. И кстати, на всякий случай… никуда сбегать я не собираюсь.

– А ты могла бы? – Только теперь до сыщика дошло, как непростительно доверчив он последние два дня.

– Если бы захотела, то да. Уже раза три появлялась такая возможность. Но в отличие от княжеских лизоблюдов ведуньи не считают честность глупым качеством и всегда держат слово.

Ответа на это уверенное утверждение у Гарда не было, да и желания уточнять, как бы она сбежала, тоже. Все равно всего не расскажет, да ему и не хочется знать. Пусть у ведуньи будет хоть призрачный шанс на всякий случай.

Карета резко повернула, и за окном возник город, тающий в вечерней дымке. Кое-где уже бледными звездочками светились окна и зеленые фонари гостиниц и харчевен, тускло сияли в последних отсветах уходящего светила золоченые купола святилищ.

На храмовых ступенях карету поджидал служка. Сделав знак выглянувшему Гарду, он ловко вскочил на козлы к кучеру. Через минуту храм остался позади, а еще через две карета остановилась возле высокой пожарной башни, на крыше которой была устроена площадка для крылета.

Служка забрал багаж и пошел впереди, указывая дорогу, а сыскарь попытался было поддержать под локоток невесту. Но она мило улыбнулась, подхватила юбки и последовала за служкой, ничуть от него не отставая.

Советник тонко усмехнулся и спокойно шагнул на первую ступень. Встречались ему в жизни и такие, слишком самостоятельные дамы, воспитанные отцами в суровости, как мальчики. Их учили бегать и прыгать, скакать и даже рубить. Но забывали предупредить, чтобы не пытались соперничать в этом с мужчинами. Ведь даже самая выносливая девица может сравниться лишь с зеленым юношей, но никак не с заматеревшим воином.

Однако ведунья забралась на самый верх башни, даже не запыхавшись, и сыщик невольно насторожился.

– И много еще у тебя, дорогая, таких тайн? – вроде бы шутливо осведомился, идя следом за ней к крылету.

Однако она пропустила вопрос мимо ушей, изучающе разглядывая очень необычную люльку. Хотя снизу ее никто не отличил бы от обычной, зато верхнюю часть прикрывал не полог, а округлая крышка с застекленными овальными оконцами по бокам. И место для погонщика, ловко втиснутое впереди, имело такое же оконце.

– А маги не бездельничают, – уважительно пробормотал Гард, трогая откинутую крышку. – Тоненькая какая… и легкая. Интересно, из чего?

– Специальный шелк, – гордо пояснил служка, укладывая багаж. – Пропитан особыми смолами и высушен на форме. По крепости не уступает шкуре носорога и тепло сохраняет точно так же. А по легкости не тяжелее соломенной корзинки. Крышка запирается изнутри, вот тут. У погонщика своя дверца.

Дилли устроилась в удобном кресле, отметив, что места для третьего пассажира здесь маловато. Посредине поместился бы разве что ребенок, взрослому некуда вытянуть ноги. Там поднималось обтекаемое возвышение, под которым, как можно было догадаться, мастера устроили кресло для погонщика. Зато под потолком сиял маленький магический светильник, а у каждого пассажира был небольшой столик, уставленный берестяными туесками с печеньем и орехами.

– Интересно, когда они предложат такие люльки князю? – тихонько пробурчал сыщик, защелкнув запоры и ощупав оконце и сиденье. – Так летать в сто раз приятнее.

– Когда снабдят ими всех своих, – мягко заметила Дилли, с затаенной улыбкой поглядывая, с каким детским восторгом изучает новинку неприступный и неподкупный начальник тайного сыска.

Сколько ни пришлось ей видеть мужчин, все они одинаковы. При виде любого хитроумного устройства мгновенно превращаются в любознательных подростков, забыв на некоторое время обо всем на свете. Новую карету, баркас, повозку или просто косилку готовы рассматривать часами, споря о том, насколько она лучше прежней и чего мог бы, но не доделал мастер.

И суровый главный сыскарь тоже не сдержался… даже не подозревая, что этим добавил один шарик на белую чашу невидимых весов. И теперь она явно перетягивала, хотя изначально побеждала противоположная. Дилли вообще была против того, чтобы решать вопрос своей безопасности такой ценой. Какая разница, где быть пленницей, в темнице князя или в особняке строгого мужа?

Она и согласилась-то с предложением Истрина лишь из-за надежды чуть позже найти другой выход. Откуда же ей было знать, как легко и просто, одним росчерком пера, решают такие вопросы магистры?

И все же Дилли не слукавила, сообщив нежданному жениху, что бежать не собирается. Мнение ведуньи резко поменялось, когда она обнаружила, как серьезно и беспрекословно принял Тровенг необходимость жениться на совершенно незнакомой женщине. И сразу принялся продумывать план, как ей помочь и как ее защитить.

Самый упорный и несговорчивый холостяк столицы! Мужчина, руку и сердце которого не удалось заполучить самым завидным невестам. А о его непробиваемую волю обломали зубы самые прожженные свахи, умевшие уговорить даже статую. Хотя ветреные прелестницы и праздновали время от времени победу над его телом, но обычно недолго, до первого намека на свадебный ритуал.

– Нужно будет выпросить… – согласно кивнул, думая о своем, сыщик. – Спать не хочешь?

– Пока нет, – честно сообщила Дилли. – А у тебя появились вопросы?

– Нет, не появились. Они у меня давно были. Но прежде всего меня интересует, что ты имела в виду, когда предложила Лансу кольнуть твою руку кинжалом? Его тоже ждала бы какая-то кара, как ту баронессу?

– Конечно нет. Ведуньи вообще не способны на зло, особенно преднамеренное. Мы можем только защищать наших детей и свои жизни. Лансу я просто хотела показать свое умение заживлять собственные раны. Именно из-за него люди считают нас целителями, не понимая, что выдавать команду своему телу и чужому – это абсолютно разные вещи.

– Для меня это одно и то же, – пожав плечами, усмехнулся сыщик.

– Это не так, – мягко улыбнулась Дилли. – Ты можешь себе приказать потерпеть, когда хочется спать, а в случае опасности – забыть о еде и жажде, сжаться и замереть бездвижно. В сущности, мы всю жизнь командуем своим телом, иногда бессознательно, к примеру, заставляя шагнуть шире, чтобы не наступить в лужу. Но чаще совершенно осознанно, тренируя какое-либо умение. Стоять на одной ноге, взбираться на дерево, махать оружием или мотыгой и даже правильно держать ложку. Многие знают, что можно руководить не только конечностями, но и происходящими внутри нас процессами. Например, задержать дыхание, прячась от врагов или ныряя за ракушкой, вызвать ускоренное сердцебиение, представив страшного монстра или в ожидании любимого человека. Некоторые восточные отшельники умеют даже на несколько минут останавливать биение сердца, и это никого особенно не удивляет. Все понимают – это следствие нескончаемых тренировок и непреклонной воли. Но никто не хочет осознавать, что такие действия доступны всем, хотя учиться, разумеется, придется, и очень упорно. Но какое дело не требует обучения? Даже самое немудреное – разжечь огонь в печи и сварить простую кашу – не сможет ни один человек, ни разу не видевший, как это делали другие.

– Я понимаю, – подумав, признался Гард, – как это удобно, уметь остановить кровь или вылечить болезнь одной мыслью, но, наверное, трудно все время жить в напряжении?

– Если человек занимается этим с детства, для него это становится так же привычно, как мыть руки или потягиваться, разминая мышцы, после сна. Я говорила про выросших в наших семьях мальчиков? Многие возвращаются в старости, начиная понимать, как ценно это умение. Ведь его никто не придумал, оно было в наших предках всегда. Известны случаи, когда в порыве ужаса, пытаясь спасти себя или детей, люди совершали невозможные поступки. Пробегали по угольям, не получив ожогов, удерживали на весу дерево, которое потом с трудом поднимал десяток человек, разрывали голыми руками пасть крокодила, прыгали через непреодолимые пропасти. Все эти люди – потомки древних ведуний, выживших в страшных войнах и катаклизмах, сотрясавших наш мир. А наши прабабушки всего лишь заметили в себе эти особенности, попытались развить, и у них получилось. И пусть кто-то считает, что сейчас, когда в мире есть сильные лекари-маги, проще выпить зелье, чем самому исцелять свои раны, мы думаем иначе. Это умение не зря дано нам природой, она вообще ничего не делает просто так, ради каприза. Оно спасало род людской от полного вымирания в давние века и может спасти в будущем, если мы не потеряем его окончательно.