Текст книги "Личный секретарь младшего принца"

Глава 11

Переговорив с рабочими и проверив, хорошо ли заперта спальня, Иллира отправилась назад в приемную, мучаясь вопросом, прилично ли нагружать принца в первые же дни после церемонии теми проблемами, которые постепенно вырисовывались перед нею вчера, во время изучения писем.

Ведь вроде не положено мешать людям, когда они строят свое личное счастье. Пусть временное и слегка ненастоящее… но каждому человеку нужно место, где он может расслабиться и отдохнуть от тягот жизни. Особенно мужчинам, ведь им приходится так много времени проводить в заботах, сражениях и поездках. А принц, судя по рассказам, именно так и проводит большую часть жизни, лично ввязываясь во все стычки и проблемы.

Девушка сердито фыркнула и шагнула к двери. Вот почему никто ему до сих пор не пояснил, что дело принца управлять всем из дворца, а не подменять командира во время облав на бандитов? И почему теперь именно ей придется исподволь подводить его к этой мысли?

В кабинете звенели ножи и вилки, и оттуда доносились мужские голоса и пахло прожаренным мясом, приправами и свежим хлебом. И эти простые запахи и звуки без слов пояснили сеньорите секретарю, что принц с другом устроились тут основательно, а не просто попить чаю, как она мечтала.

Девушка решительно направилась к своему столу и обнаружила на нем довольно массивный ларец, запертый на замочек. Обошла его, потрогала и села на стул, пытаясь сообразить, откуда он взялся и что с ним делать.

Первую мысль, что его подбросили тайные враги – она отмела почти сразу, Ингирд не мог бы прозевать приход этих самых врагов, он вон даже на ее легкие шаги немедленно выглянул в приоткрытую дверь. Значит, это принес кто-то из слуг или приближенных принца… и тогда нужно поискать ключ.

– Илли, – из кабинета выглянула голова баронета, – там тебе принесли свежую почту. Ключик в связке.

– Вижу, – буркнула она, коря себя за недогадливость, – и пытаюсь понять, а почему вчера ее не было?

– Ну, так вчера же прием был, – отозвался из кабинета принц.

– Что, в такие дни писем не приносят? – едко фыркнула Иллира, начиная понимать, что все гораздо запущеннее, чем ей казалось.

– Наверное, в канцелярии сами просмотрели, они же занимались письмами, когда не было секретаря, – неуверенно сообщил голос принца, и девушка осуждающе покосилась в ту сторону.

Вот как он не понимает, что письма – это очень важный способ общения, и от того, как на них отвечают, будут судить не о секретаре, а о нем, о принце?!

Девушка нашла подходящий ключик, отперла ларчик и ехидно хихикнула. Коллеги из канцелярии вряд ли рассчитывали, что принц будет тут в такую рань, иначе никогда не решились бы на подобную шутку. И если раньше она молча вынесла бы подальше неожиданный сюрприз, то после вчерашнего открытия больше не желала спускать таких шуток.

– Ингирд, тебя можно на минутку?

– Иду, – отозвался баронет и через секунду появился в приемной, вытирая салфеткой губы. – Отперла?

– Да, – кротко сообщила девушка. – А ты не хочешь посмотреть?

– Я хочу, – подозрительно щурясь, в дверях приемной стоял Кандирд. – Что там еще?

– Шифрограмма, – пошутила сеньорита, – такое разгадать только Ингирд может.

– Сначала я попробую, – принц откинул крышку и начал белеть.

Шифрограмма, лупоглазо озираясь, сидела на лопушке поверх толстой пачки писем, накрест перевязанная алой ленточкой с бантиком, а рядом лежал чахлый букетик потрепанных одуванчиков. Сеньоры из канцелярии явно были очень осведомленными парнями. И большими шутниками.

– Не нервничай ты так, – попытался успокоить друга Ингирд, сердито стрельнув взглядом в Иллиру, – сеньоры решили немного развлечься.

– Да?! Так вызови их сюда, несправедливо, что они развлекаются в одиночку. Я тоже желаю.

– Кандирд… – примиряюще начал баронет, но принц резко перебил:

– Я жду.

Ингирд подошел к шнурку и дернул три раза.

Иллира упорно молчала, пытаясь представить, о чем они думали, стараясь задеть ее как можно сильнее, эти сеньоры из канцелярии, и начинала приходить к выводу, что все далеко не так просто. После скандального происшествия со слугами и увольнения статс-дамы только некто совершенно тупой мог бы не понять, что принц наконец-то решился разобраться с приближенными, которые его окружают, и каждому очередному шутнику или грубияну немедленно даст отставку. А то и по шее.

А в канцелярии тупых обычно не держат. Совсем наоборот. Значит, это проверка, вот только кого? Ее, начнет она визжать, жаловаться или смолчит, или все же – принца?

И если принца, то, что именно их, а если строить предположения далее, то – королеву, волнует? Насколько он готов защищать нового секретаря, насколько владеет собой или насколько понимает ценность отборных слуг и чиновников, которыми его окружили?

Чем больше она думала, тем больше убеждалась, что все же – последнее, и тогда очень неправильно будет, если принц сейчас устроит им разнос. Это будет как надпись, что он ничего так и не понял, и значит, еще ни капли не повзрослел.

Девушка вскочила со своего места, опрометью бросилась к двери и заперла ее изнутри.

– Илли? – потрясенно уставился на нее принц. – Ты что, боишься их?

– Я потом все объясню, честное слово, только идите в кабинет и закройте дверь, – сеньорита секретарь смотрела почти умоляюще. – Можете подслушивать, но если вмешаетесь, я немедленно возьму расчет.

– И куда пойдешь… – начал было заводиться Кандирд, но рассмотрел, как обиженно дрогнули губы сеньориты, и отступил, – хорошо, но если они начнут грубить…

– Они не начнут, – отрезала она и пошла открывать окно, чтоб немного разбавить свежим воздухом запах жареного мяса, – а если и начнут, то Ингирд проследит, чтоб его высочество вело себя разумно. Я же обещала все позже рассказать.

По этому официальному обращению принц осознал, что все намного серьезнее, чем он предполагал, и молча ушел в кабинет. Приставил свой стул к стене рядом с дверью и устроился так основательно, словно собирался провести тут весь день. Ингирд прикрыл дверь, оставив только щелку, и встал за ней, задумчиво разглядывая сверху надменно застывшее лицо друга, которого знал как пять своих пальцев. Вернее, еще два дня назад был уверен, что знает, однако за последние сутки эта убежденность сильно поколебалась.

В дверь приемной постучали, раздались легкие шаги Иллиры, щелкнул засов.

– Вызывали, сеньорита секретарь? – с подчеркнутой вежливостью осведомился мягкий мужской голос. – Я Зарбинс – начальник канцелярии.

– Очень приятно, – так же учтиво ответила девушка. – Я – Иллира ле Трайд. Этот ларец вы сюда доставили?

– Нет, его относил младший писарь.

– У него есть ключ от ларца?

– Этот ключ лежит обычно на моем столе.

– Значит, его мог взять кто угодно? – так же вежливо и спокойно продолжала уточнять сеньорита.

– Нет, в мой кабинет входят только писари, – он тоже пока отвечал невозмутимо, только голос стал немного напряженнее.

– Взгляните, что обнаружилось в ларце, – девушка недрогнувшей рукой распахнула шкатулку и предъявила сеньору Зарбинсу зеленую пленницу.

– Вы уверены, что это принесли вместе с корреспонденцией?

– Абсолютно, когда ларец доставили, тут находился баронет Ингирд ле Каслит, и он передал мне ключ от ларца.

– А он, как вы считаете, не мог положить туда это?!

– Я обязательно задам ему этот вопрос при встрече, – представив, как себя чувствует сейчас баронет, Иллира еле удерживалась, чтоб не засмеяться, – а пока будьте добры выяснить в своем отделе, не мог ли прислать этот милый подарок кто-то из ваших подчиненных. А теперь приступим к делу. Сначала разберемся с письмами.

Иллира спокойно достала из ларца лягушку вместе с лопухом, переместила в корзину, где осталось лишь несколько десятков самых грязных писем, и вынула из ларца пачку конвертов.

– А разве вам не известно, что нужно делать с корреспонденцией? – Сеньор явно намеревался смутить секретаря.

– Для начала сверить их количество с сопроводительным документом, чтоб не отвечать за то, чего не получала, – серьезно сообщила Иллира и развернула веером конверты. – Однако я его почему-то тут не вижу. Или вы полагаете, что сопроводительное письмо тоже украл сеньор баронет?

– Возможно, его забыли положить, – чиновник поджал губы, – давайте ларец, я схожу, посмотрю.

– Зачем вам его таскать, – издевательски усмехнулась девушка, – просто принесите сопроводительный документ. Или вы боитесь, что, пока ходите, я украду половину писем? Тогда позвоните и прикажите своим подчиненным его принести.

– Хорошо, сеньорита, – Зарбинс сел на диванчик и испытующе уставился на нее, – вы меня поймали. Сколько вы хотите?

– Много. Правду.

– Простите… не понял?!

– Нет, все вы поняли, только думаете, что это я не поняла, – засмеялась наконец Иллира, – но я покажу наглядно. Начинаем смотреть письма – все конверты вскрыты. Очень аккуратно, острым ножом. Надеюсь, вы не будете устраивать обыск, а поверите на слово, что я не вскрыла ни одного конверта.

– В письмах могут быть опасные вещи. Ядовитая пыль, отравленные цветы или украшения, поэтому мы их проверяем.

– И всегда проверяли, – твердо кивнула девушка, – а принц всегда свято верил, что его письма читает только секретарь. Потому мой предшественник и забросил в последнее время свою работу… что не видел в ней никакого смысла. Но это было и неважно, вы ведь и сами – все отличные профессионалы… и отлично знаете, какие письма важны, какие – нет, что должно попасть на стол принцу, а что он не должен увидеть ни в коем случае. Потому что король прислал сюда всех самых лучших и надежных, собирал по всему королевству.

– Вы быстро уяснили главное, – поощрительно улыбнулся начальник канцелярии, – и значит, хорошо понимаете, что у вас нет никакой возможности тягаться с нами. Поэтому мой вам совет…

– Остановитесь, – быстро перебила его Иллира, – не переигрывайте. Мне не нужны ваши советы, да ничего полезного вы посоветовать и не сможете. Это я вам хочу посоветовать, последуйте примеру баронета Ингирда. Ведь, в конце концов, вы все за этим тут и сидите, верно?! Дождаться, пока принц вырастет в полноценного наместника, и принести ему свои присяги. А все ваши игры с письмами и жабами – просто проверка… и мы оба знаем, кому вы должны доложить о ее результатах.

– Кто был вашей наставницей в Лидвийском монастыре?

– Сестра Апраксия, но она умерла два года назад, – печально сообщила Иллира, – меня, как и других кандидаток, тщательно проверяли, и вам не стоит уводить разговор в сторону.

– Я не увожу его в сторону, – строго сообщил сеньор Зарбинс, – а пытаюсь объяснить, что все, что вы тут наговорили – абсолютно не ваше дело. Вы не имеете никакого права делать мне и моим людям такие предложения.

– А я имею?! – В проеме распахнувшейся двери кабинета стоял мрачный принц.

– Ваше высочество! – вскочил с дивана сеньор Зарбинс и бросил на Иллиру молниеносный уничтожающий взгляд.

– Не нужно так смотреть на сеньориту Иллиру, – мимо принца в приемную решительно протиснулся баронет, – это я отпер ларец и обнаружил ваш сюрприз. И вы замечательно повеселили меня рассказом о том, что лягушку мог подложить я. Как вы думаете, сколько времени мне понадобится, чтобы узнать, для кого сегодня ловили это существо и кто рвал одуванчики?! Я ставлю золотой, что не больше четверти часа. Но я не буду этого выяснять, если вы сейчас всей канцелярией отправитесь на тренировочную площадку и отожметесь от земли по полсотни раз. А потом дружно напишете письма его величеству и придете присягать его высочеству. Это совсем не трудно, поверьте моему опыту.

Зарбинс выслушал его с окаменевшим лицом, взглянул на хмуро молчавшего принца, на стиснувшую губы сеньориту, поклонился и вышел.

– Ну и как после такого разговаривать с их величествами?! – процедил сквозь зубы принц. – Выставили дураком перед целым дворцом.

– Я бы сказала, да вы обидитесь.

– Мы что, уже на вы?

– Да нет… я по привычке. А разговаривать нужно хорошо… и благодарно. Если бы мои родители были живы и окружили меня такой надежной и неназойливой заботой… – голос девушки дрогнул, и она смолкла.

– Илли… – принц с досадой поморщился, – извини, я не подумал.

– Ничего… все нормально, – украдкой стерла она слезинку, – а насчет писем нужен указ… Ингирд, ты это лучше придумаешь, чем я. Чтобы их, когда привозят, куда-то запирали… может, сундук какой, с двумя замками. А потом я буду приходить, вместе отопрем, они при мне проверят личные письма, и я буду сама их забирать. Мне только одно непонятно, как они уэллин прозевали?

– Мне кажется, я знаю, – виновато вздохнул Ингирд, – эльфы тогда останавливались здесь проездом, торопились на свадьбу старшей Филдирской принцессы. Привезли кучу подарков, посланий, мы все тут с ними завертелись. Наверняка тогда и отдали Джигорту уэллин, прямо в руки, а он был ответственный за развлечения… и почти не сидел в кабинете. Вот и сунул конверт, а потом забыл.

«Тем более что у него голова была в тот момент забита совсем другой проблемой», – подумала про себя Иллира, но говорить это вслух даже не собиралась.

– Но за то, что сумела его выманить у анлера, ты заслуживаешь премии, – решительно объявил принц.

– Мажордом уже мне это объявил, – вздохнула девушка.

– Как это «объявил»? – удивился принц, и Иллире вдруг стало его жаль, вручать подданным награды – приятная обязанность, но молчать было поздно.

– Сказал, что ее величество выдала мне премию.

– Большую? – не поверил Кандирд.

– Просто огромную, я до сих пор в себя прийти не могу.

– И что ты теперь намерена делать? – друзья смотрели на нее с одинаковым беспокойством.

– Выгнать вас из кабинета, чтоб вы не мешали мне работать, – Иллире хотелось смеяться при виде этих озабоченных лиц, но она говорила нарочито строго, – а то я сегодня так и не закончу разбирать письма… а там нашлось кое-что интересное.

Глава 12

До обеда девушке удалось прочесть все свежие письма и разделить их на три кучки, на ту, что не требовала ни внимания, ни ответа принца, на ту, что он должен был прочесть, и на ту, о которых она могла доложить и сама. К последней относились извещения о празднествах и общественных мероприятиях в Бредвиле и крупных деревнях. Сложив их на специальные подносы, Иллира отнесла в кабинет и поставила на столе, чтоб доложить Кандирду, когда он появится.

А потом она уселась возле корзины, в которой уже не было зеленой пленницы, ее унесла Млата, и принялась протирать, вскрывать и читать письма, которые Джигорт почему-то не считал нужным даже просматривать. И это была знакомая и привычная работа, и она не мешала девушке обдумывать все происшествия и новости, которые свалились на нее за последние дни, и искать не только те причины, какие мог увидеть любой нетребовательный взгляд, но и те, что исподволь двигали историю.

– Видите ли, милая сеньорита, – любил беседовать с проверяющей счета девушкой немолодой сеньор Пикриус, – все в жизни взаимосвязано и нужно только вглядеться в происходящее внимательнее, чтоб понять, как будут развиваться события дальше. Или – что именно привело к каким-то печальным результатам. Например, если я вижу, что брат моего камердинера появился в городе ранней осенью, то могу догадаться, что урожай в этом году невелик и он уже успел его убрать. А значит следующей весной в городке подорожают продукты, ведь у его соседей дела обстоят так же.

Это было очень интересно, пытаться угадать будущее или понять прошлое, и, занимаясь скучной работой, которой, не стесняясь, загружала сироту тетушка, Иллира думала, предполагала, искала решения чужих проблем, глобальных и совсем мелких. И постепенно это стало привычкой, маленькой дверцей в широкий интересный мир, где не было ни кучи вещей, требующих починки, ни мисок зерна, которое следовало перебрать, ни бесконечных корзин с пером.

– Сеньорита Иллира, мы закончили, – постучав, заглянул в дверь старший рабочий. – Смотреть будете?

– Обязательно, – девушка аккуратно сложила в пачку несколько оставшихся писем и убрала в нижний ящик, чтоб освободить корзину, – уже иду.

– А я за тобой, – встретился в коридоре Седрик, – мы с его высочеством уезжаем на два дня, и он хочет, чтоб ты пришла обедать в столовую. Собирается сказать что-то важное.

Озадаченная внезапным отъездом принца, Илли пыталась сообразить, что ей нужно сделать в первую очередь и какие неотложные вопросы не забыть задать господину.

– Давай только быстро осмотрим мою гостиную, – попросила она Седрика, – а то рабочие ждут.

– Разумеется, – согласился адъютант, и они отправились проверять работу.

Попутно Иллира умылась и сменила блузку, а также посмотрела на уэллин. Он заметно набух, стало быть, все же сосал воду, и девушка не стала его трогать, растения не очень любят прикосновения.

– А куда вы уезжаете, не тайна? – спускаясь по лестнице, небрежно поинтересовалась сеньорита у поддерживающего ее адъютанта.

– Да нет, – отмахнулся он, – какая там тайна! В Палинке поймали несколько бандитов, его высочество собирается судить их на месте.

– Седрик, – девушка остановилась и даже руку у него с локтя сняла, – мне уже двадцать первый год, и я не вчера из монастыря, пять лет провела в доме тетушки. Так что в курсе, что получить законную подругу для мужчин – довольно значимое событие. Да даже правила приличия предписывают хоть несколько дней уделить внимание новой фаворитке. И может же он себе позволить хоть несколько дней передышки от дел?! Да и вам тоже. Ну, куда денутся эти бандиты? В крайнем случае можно послать за ними капитана Гарстена с людьми!

– Вот и объясни это ему… – насупился телохранитель, – я тебе только спасибо скажу. Он до обеда принимал присяги… потребовал со всех, кто живет в доме. У писарей все пальцы синие, не разгибаясь пишут заготовки писем, не все же грамотные. А теперь получил послание и решил немедленно ехать, у них там негде держать пленников, а сюда он не хочет везти. Мы всегда наказываем бандитов в тех местах, где они разбойничали, люди сами подсказывают, как.

– Люди подскажут, – вспомнив, что толпа всегда кровожадна, вздохнула сеньорита, и вдруг ей пришла в голову новая мысль: – А Джигорт с вами на такие мероприятия ездил?

– Ну да, он же и писал приговоры, и допросы тоже записывал.

– Значит, я тоже еду.

– Да никогда тебя Канд не возьмет. Не женское это дело.

– Я вам не женщина и не просто сеньорита. Я – секретарь, – сердито сообщила Иллира и решительно вошла в столовую.

Принц и Ингирд вместе с фаворитками уже сидели на своих местах, в обычные дни порядки во дворце были намного свободнее. Кордилия, фаворитка Седрика, тоже была здесь, и Илли бросила адъютанту укоризненный взгляд, но он состроил непонимающую физиономию. Зато без промедлений выдал спутницу господину.

– Она собирается ехать с нами.

– А ты сказал сеньорите, куда и зачем мы едем? – недовольно повернулся от своей дамы, с которой о чем-то тихо переговаривался, Кандирд.

– Добрый день, – поздоровалась с бывшими конкурентками Иллира, села на свое место и только после этого спокойно сообщила: – Сказал. И что прежний секретарь на такие происшествия ездил с вами – тоже сказал, только не успел еще сказать вам, что я думаю по поводу этой поездки.

– Добрый день, извините за опоздание, – к столу шли капитан Гарстен и начальник канцелярии в сопровождении миловидной темноволосой женщины и лекаря.

– Сеньорита секретарь, – шутливо попенял девушке капитан, – вы меня обидели. Обещали, что я стану сопровождать вас на прогулки и обеды, и сбежали.

– Извините, капитан, это в последний раз, – Иллира отлично поняла его намерение ей помочь, – просто Седрик сообщил мне, что его высочество желает срочно выдать указания, какие именно бумаги следует взять с собой в поездку.

Конечно, она понимала, что поступает очень рискованно, перевертывая слова принца таким образом, словно он с самого начала собирался взять ее в поездку, только сомневался в согласии. Ведь стоит ему сейчас заявить, что она все поняла неправильно и что он и в мыслях не имел брать ее с собой, и ее авторитет, начинающий очень понемногу расти в этом полном профессионалов дворце, мгновенно рухнет на дно самой глубокой пропасти. И из друга и доверенного лица, каким и должен быть настоящий личный секретарь, она мгновенно превратится для всех в капризную и бестолковую сеньориту, неведомо как попавшую на слишком высокую для ее способностей должность.

И принц действительно поднял на нее от тарелки усталый взгляд, подбирая слова, какими мог бы поделикатнее отказать девушке, которой позволил считать себя другом, хотя в глубине души пока не принял этого как неизбежность. И не потому, что не доверял ей или не считал достойной, а потому, что гнездилась где-то в душе убежденность, что для нее такое положение – всего лишь блажь, и она скоро пройдет. Раз ей выписала королева такую премию, значит, сеньорита непременно вскоре обзаведется новыми нарядами и украшениями и будет больше думать о балах и прогулках, чем о скучных бумажках.

Но едва столкнулся взглядом с ее напряженными, потемневшими, как омут перед грозой глазами, рассмотрел упрямо сжатые губы и хмурящиеся в ожидании брови, отчетливо понял: сейчас решается нечто более важное, чем вопрос об обычной поездке. Захочет ли она говорить ему «ты» и объяснять те вещи, которых он по прямоте своей души столько лет не замечал, будет ли запросто ругать за то, что он не отдыхает, и вообще, сможет ли остаться его секретарем и даже другом, если он сейчас скажет резкое «нет»? Оставив ее в глазах десятка сидящих за столом людей самонадеянной лгуньей и выскочкой, какой обзывала девушку бывшая надзирательница.

– Кроме того, я хотел выяснить, – сказал Кандирд абсолютно не то, что намеревался, когда открывал рот, – нужно ли приказать готовить карету. Мы собирались ехать на лошадях.

– Не нужно карету, – мгновенно ответила она, облегченно переведя дух, – я умею ездить верхом.

– Обязательно нужно взять карету, ту, дорожную, с раскладными сиденьями, – твердо отрезал Ингирд, – на перевале прохладно. Да и лошади без поклажи легче пойдут, все сложим в карету.

– Дортилли, распорядитесь, – коротко взглянул принц на сидящего с краю стола мажордома и занялся фаршированной индейкой.

Возможно, кто-то из друзей и решит, что он проявил сейчас слабость, но это все же лучше, чем потом он сам будет корить себя за бездушие.

Из-за стола Иллира сбежала самой первой, нужно было собраться в дорогу, почему-то девушка была уверена, что хотя принц и сдался, но не простит ей даже малейшего опоздания. И скомандует отряду отправление в ту самую минуту, едва только сам сядет в седло.

Девушка с благодарностью вспомнила Ингирда, хорошо, что баронет настоял на карете. Она не солгала, сообщив, что умеет ездить на лошади, но последние годы такая возможность представлялась очень редко. У тетушки лошади не было, в отличие от монастыря, имевшего небольшую конюшню, скорее для хозяйственных нужд, но не только. Это было непреложным правилом приюта, к шестнадцати годам каждая знатная сеньорита обучалась верховой езде, танцам, грамоте, шитью, умению поддерживать разговор и благопристойным манерам.

И потому сеньорита очень сомневалась, что без постоянной тренировки выдержит несколько часов скачки даже в дамском седле. Хотя если бы выяснилось, что кареты не будет – это неудобство ее вряд ли остановило бы.

И еще Илли взволновали слова баронета про перевал. У нее в привезенном с собой сундуке было несколько теплых вещей, однако они мало подходили для верховой езды. Для подобного случая девушка имела всего один костюм, того фасона, какой позволялось носить лишь гувернанткам, помощницам лекарей и секретарям. В надежде, что ей повезет с должностью, сеньорита тайком от тетушки купила его на премиальные, выданные сеньором Пикриусом на прощанье.

Переодевалась Илли в страшной спешке, одновременно выдавая указания Млате, укладывающей ее саквояж, что нужно не забыть из необходимых в дороге вещей и что надлежит делать после ее отъезда.

– Вот это растение, – строго сообщила она служанке, подведя ту к окну, – нельзя трогать даже пальцем, оно очень ядовитое и нежное. Вообще близко не подходи. И поливать не нужно, ему хватит. Все поняла? И никого в спальню не пускай, никого! Запомнила? Если привезут мебель, пусть пока ставят в гостиной. Все, идем.

– Ты правильно сделал, – твердо сказал Ингирд, следуя за принцем к выходу, ведущему в хозяйственный двор, – что решил взять с собой Илли. Если бы ты ей отказал, мне пришлось бы тебя просить.

– А ты не думаешь, что это жестоко – таскать девушку на такие суды и заставлять смотреть на казнь? – мрачно фыркнул принц. – Я уж не говорю про ночлег в доме деревенского старосты и тяготы пути. Ее величество всегда говорит, что ужасно устает от карет и ненавидит в них влезать и вылезать из-за пышных юбок.

– Зато Илли не будет эти два дня чувствовать себя преданной и забытой, – резонно сообщил баронет, выходя на боковое крыльцо и оглядывая лошадей, карету и суетящихся слуг, проверяющих, все ли вещи надежно упакованы и закреплены, и вдруг хихикнул: – Да и мучиться в карете с пышными юбками тоже не склонна.

– С чего ты такое взял? – удивился принц, точно знавший, что встретиться с Иллирой после обеда друг никак не мог. Их покои находятся рядом, и вышли они в коридор, попрощавшись с новыми подругами, одновременно.

– Можешь убедиться, – лукаво показал глазами баронет.

– Не вижу, – принц быстро оббежал взглядом двор, подозрительно посмотрел на ехидно ухмыляющегося Ингирда и снова перевел взор на толпу.

Разглядывал слуг, конюхов, охрану, сопровождающих… пока не обнаружил, что чуть в сторонке, рядом со служанкой, стоит странно знакомая, несомненно, девичья тоненькая фигурка. И тем не менее почти неузнаваемая.

На ней был длинный, почти до колен, женский жилет для верховой езды, надетый на темно-серую блузку. Внизу из-под него выглядывали стройные ровные ножки в замшевых, темно-серых же штанах, а икры удобно обтягивали легкие охотничьи сапожки. Дополняла костюм не шляпка, а темный шарф, ловко закрученный вокруг уложенных на затылке волос. В руках у нее была толстая книга, а служанка держала ларец с письменными принадлежностями.

– Ну и как она будет ходить по деревне в таком виде? – хмуро засопел принц, представив жадные взгляды коренастых селян, и мгновенно почувствовал желание казнить их вместе с бандитами.

– Можешь, конечно, задать ей этот вопрос, – почему-то развеселился Ингирд, – но думаю, она взяла с собой юбку.

– Буду надеяться, что ты прав, – отрезал Кандирд и направился к своему жеребцу, – командуйте отъезд, Гарстен.

Капитан буквально навязал им себя в спутники, и принц никогда бы не поддался на его уговоры, если бы к ним неожиданно горячо не присоединились Ингирд с Седриком.

Первые мили пути принц еще хмурился, почувствовав себя непривычно, когда капитан решительно взял в свои руки командование маленьким обозом. Однако позже легкий ветерок, молодая листва на деревьях и кустах, пение птичек и цветущие лужайки постепенно сделали свое дело. Сурово сведенные брови распрямились, взгляд из неприступно-колючего стал любознательно-мирным, а настроение слегка шаловливым, как обычно в начале любого похода, пока еще не тянет в сон от однообразного покачивания и не хочется опереть на что-то ощутимо уставшую спину.

Он скакал впереди отряда, завидуя тройке дозорных, вырвавшихся вперед на несколько сотен шагов по приказу капитана, почему-то ему всегда казалось, что первым достаются самые яркие виды и хмельные ароматы.

Понемногу мысли принца вернулись к утреннему происшествию, к принятию присяги на верность от всех служивших в замке, и он удрученно хмыкнул. Ему всегда казалось это непреложным, что люди, присягнувшие родителям, как бы по наследству переносят эту клятву и на него. Да он даже не задумывался, что может быть иначе, и слова Бенгальда о реформах воспринял как принятие братом какой-то особой позиции по отношению к родителям. И первое время, приезжая в столицу на празднества, бдительно присматривался, не стали ли родители относиться к брату холодно или враждебно. Но когда не обнаружил ничего подобного, успокоился и выбросил все это из головы.

А вот теперь, припоминая те времена, начинает понимать, что зря не расспросил Бенгальда подробнее и зря не задумался, а не нужно ли ему последовать примеру брата. Ведь тот как-то похвастался, что за эти годы стал намного богаче, и не только построил каменный мост через довольно широкую Юдну, но вымостил от него дорогу до самого замка. Дворец Бенгальда располагался на территории старинной крепости, и брат важно называл свою резиденцию замком.

Мысль о богатстве брата плавно перетекла на приезд финансиста, который ожидался на следующей неделе, и Кандирд снова нахмурился. Разумеется, его, как и братьев, учили экономике и математике, и она давалась ему довольно легко. Он свободно делал сложные расчеты и чертил графики и геометрические фигуры. Но едва видел пачки замусоленных счетов, впадал в настоящую панику. «И ведь есть же люди, которых это совершенно не угнетает», – вздохнул принц, вспомнив слова Иллиры, и вдруг сообразил, что нашел золотые россыпи.

Раз она нашла какие-то приписки у соседа, значит, ей доставляет удовольствие копаться в этих бумажках. Да она вообще их обожает… как же ему сразу не пришло это в голову! Нужно назначить ее финансистом, а то это же непорядок. Человек, который держит в руках его, Кандирда, доходы и расходы, до сих пор подчиняется королю! И неизвестно, как рассчитывает прибыль и сколько забирает в королевскую казну.

И это он сделает немедленно, предложит ей второе жалованье и одновременно договор на пять лет, чтобы точно быть уверенным, что она не соберет свой сундучок после какой-нибудь мелкой размолвки.

Принц придержал коня, решив не откладывать надолго своего намерения, и дождался, пока с ним поравняется катившая почти в конце кавалькады карета. Однако едва она оказалась почти наравне, свирепо скрипнул зубами, из открытых окошек доносился звонкий хохот сеньориты, и к нему примешивался, несомненно, мужской смех.

– Я рад, что путешествие доставляет сеньорите такое удовольствие. – Смешно было смолчать, специально дождавшись карету на глазах всего отряда, но произнести нечто более приветливое просто язык не повернулся.

– Ваше высочество? – В окне показалось разрумянившееся от смеха личико Иллиры. – Идите к нам! Тут все свои.

И кто такие эти «свои»?! Так и просился на язык язвительный вопрос, но ее глаза сияли таким жизнерадостным удовольствием, что ничто едкое выдавить он не смог.

– Иди к нам, Канд! – Отодвинув секретаря, в оконце появилось лицо баронета, и оно тоже плавилось весельем. – Нам Бунзон такие смешные вещи рассказывает!