Текст книги "Под южным небом Италии"

Глава 18. Вырванное сердце

– Марко! – в ужасе выкрикнула я и бросилась к мужу, упав на колени перед ним.

Я обхватила ладонями его лицо, испачканное кровью, и целовала мокрыми от слёз губами. Вглядывалась в родные, любимые черты лица и боль пронзала меня в самое сердце. Нос его был разбит, а бровь рассечена. Он был без сознания. Моё сердце словно разрывалось на куски от боли.

– Марко, Марко, любимый мой, – я целовала его в губы и прижималась к его колючим щекам. – Что они с тобой сделали? Любимый…

Наконец-то, его веки вздрогнули, и он медленно открыл глаза. Глаз, над которым была рассечена бровь, отёк. Я всматривалась в любимые карие глаза, и всё сжималось внутри. Его взгляд был затуманен, он словно меня не узнавал.

– Любимый, это я, Бьянка, – мой голос дрожал, а слёзы нескончаемым потоком текли по щекам и застилали глаза. Гладила его ладонями по щекам. – Посмотри на меня, любимый. Я здесь, я с тобой.

– Ма-лень-кая мо-я, что ты здесь де-ла-ешь? – его голова шаталась, а речь была замедленна, будто он был пьян.

Муж окинул затуманенным взглядом комнату и увидел Катальдо. Его взгляд застыл на пару секунд, потом он посмотрел на меня и снова перевёл его на сантисту.

– Не тро-гай-те её. Она ни в чём не вино-ва-та.

– В чём, Марко? В чём не виновата? Любимый, – я вцепилась руками в его колени и уткнулась в них лицом, сотрясаясь от рыданий.

Прошло больше минуты прежде, чем я, отойдя от первого шока, решила задать вопрос хозяину виллы. Я подняла голову и снова посмотрела в глаза мужу. Его взгляд мне показался странным, и я повернулась к Катальдо. Он сидел на деревянном стуле, лениво поставив локоть одной руки на стол, курил и смотрел на нас холодным взглядом. За спиной у него стоял Франко с пистолетом в руках.

– Что вы с ним сделали? Вы дали ему наркотик?

– Всего лишь для того, чтобы он был спокойным и не натворил глупостей, – равнодушно ответил мужчина.

– О, Дева Мария! Вы настоящий зверь! Что вы наделали?! – закричала я в гневе.

– Твой муженёк должен нам кучу денег, Бьянка. Ему теперь за всю жизнь не расплатиться, – также холодно продолжал Катальдо.

– Деньги? Марко, какие деньги? Ты брал в долг? – снова обхватив ладонями лицо мужа, вглядывалась в его глаза, а он в отрицании медленно замотал головой.

– Этот идиот спустил всю партию нашего товара в море! – Катальдо затушил сигарету, встал и уверенной походкой подошёл к нам ближе. – Такие вещи у нас не прощаются. Он давно должен кормить рыб на дне моря.

Он смотрел на меня своими бездушными чёрными глазами, в которых было презрение. Мужчина засунул руки в карманы брюк и, слегка склонившись к Марко, жёстко сказал:

– Что будем делать, Морелли?! А? Даже, если ты будешь работать на нас всю жизнь, ты не сможешь расплатиться.

– Я спасал ваши задницы от таможенного патруля! – ослабленным, но уверенным голосом отчеканил Марко.

– Ты действительно идиот и трус! – усмехнулся Катальдо. – Твоё дело было привезти партию в порт! Полиция и таможня – наша забота! Они у меня вот где, – процедил сквозь зубы мужчина, показав сжатый кулак прямо в лицо мужу.

Марко, гневно глядя на него, молчал. Я была в шоке и панике одновременно. Я поняла, что жизнь моего мужа полностью во власти этого человека и ему ничего не стоит исполнить свою угрозу. Такие вещи в кланах не прощались. Я погладила Марко по щеке дрожащими пальцами, поцеловала в лоб и зажала ладонью рот, сдерживая крик отчаянья и ужаса. Катальдо молча смотрел на нас и, кивнув на Марко, резко спросил:

– Любишь его?

Я была не в силах вымолвить ни слова, потому что горло сжималось спазмами рыданий. Меня словно выворачивало всю наизнанку, разрывая сердце на куски. Грудь сдавило болью от ужаса, что Марко могут убить. Мне стало трудно дышать.

– Я могу сохранить тебе жизнь, Морелли, – твёрдым, стальным голосом сказал Катальдо.

Марко с недоверием посмотрел на мужчину.

– В обмен на неё, – сантиста кивнул на меня и, вытащив из кармана пиджака сигареты, снова закурил.

Марко посмотрел на меня испуганным взглядом. Я замерла, и мы молча смотрели в глаза друг другу. В глазах мужа я видела боль, отчаянье, и он отрицательно замотал головой:

– Никогда. Слышишь? Ни-ког-да я тебя не отдам ему, – его глаза заблестели от слёз. Он поднял взгляд на Катальдо и прорычал: – Убей меня, но ты её не получишь! Она не станет разменной монетой! Это моя вина и я сам отвечу!

– Морелли, ты ничего не решаешь, – устало сказал Катальдо и затянулся сигаретой. Выпустив клуб дыма, он спокойно продолжил: – Предложение для неё. Хочешь, Бьянка, спасти любимого мужа? Предлагаю его жизнь в обмен на твою.

Ухватившись за возможность спасти любимого, я перестала рыдать, только тихие слёзы продолжали скатываться по белым от страха щекам. Долго мне не нужно было думать. Для меня решение было очевидным. Я посмотрела в глаза мужу и, поцеловав его, прошептала:

– Я люблю тебя. Прости, – снова прикоснулась горячими, опухшими от рыданий, губами к его родным губам. Встав на ноги и повернувшись к Катальдо, уверенно сказала: – Я согласна.

Он снова глубоко затянулся сигаретой и, зажав её губами, похлопал в ладоши.

– Браво! Ты почти убедила меня в существовании настоящей любви и преданности. Не каждый готов отдать жизнь за своего мужа, – снова зажав сигарету в зубах, он повернулся к Франко и взял из его рук протянутый пистолет.

Я с ужасом смотрела на него. Мои ноги вмиг ослабли, холод пробежал по спине. Я держалась из последних сил и уже готовилась к смерти. Закрыла глаза и мне показалось, что моё сердце даже остановилось, что я сейчас упаду замертво.

– Ар-р! Нет, Бьянка! Не-ет! – с рыком прокричал Марко.

Катальдо схватил меня за плечи одной рукой и, прижав к себе спиной, приставил дуло пистолета к моему виску. От страха ноги совсем меня уже не держали. Сантиста почувствовал, что я вот-вот упаду и крепче прижал к себе. Я смотрела на Марко, а он прожигал Катальдо взглядом, полным ненависти и, сжав зубы, пытался освободить руки.

– Морелли, лучше сиди спокойно, теперь её жизнь зависит от тебя, а твоя от неё, – угрожающе отчеканил сантиста, направляя на него пистолет. – Сначала она даст мне всё, что я попрошу, – он развернул меня к себе лицом и, продолжая держать Марко под прицелом, впился в мои губы жёстким, требовательным поцелуем. – Да, Бьянка? Готова отработать спасение мужа? – издевательски улыбнулся он.

– Р-р-а-а! Не-ет! – с рыком прокричал Марко. – Милая, прошу тебя, не надо! – в его глазах была мольба и слёзы. – Не делай этого, маленькая! Не тронь её, подонок!

Катальдо, удерживая меня, рукой с пистолетом ударил Марко в челюсть, и я закричала, пытаясь вырваться из его хватки:

– Не-ет!

Марко потряс головой, сплюнул кровь на пол и посмотрел на сантисту с ненавистью.

– Как же ты меня утомил. Она сделала свой выбор, – устало сказал Катальдо. – Тебе повезло, что у тебя такая преданная жена. Ты счастливец, Морелли, – издевательски усмехнулся он.

Силы меня совсем уже покидали. От потрясения я не могла ничего сказать. Мои руки в бессилии, опустились. Неожиданно Катальдо подхватил меня за бёдра, усадил на деревянный стол, и, рванув узкое платье, разорвал боковой разрез до самого бедра. Мужчина, продолжая держать пистолет близко к моему виску, второй рукой приказал мне раздвинуть шире ноги и стал очень близко ко мне.

– Поцелуй меня, Бьянка. Я хочу, чтобы твой муж видел, что ты расплачиваешься как положено, – я закрыла глаза и сглотнула, от страха подступивший к горлу тугой ком. – Давай! – прокричал он мне прямо в лицо, и я вздрогнула, закрыв глаза.

Не открывая глаз, я приблизилась к его лицу и прижала губы к его губам. Меня всю трясло от страха, слёзы нескончаемым потоком лились из моих глаз, оставляя жгучие дорожки на белых от страха щеках.

– По-настоящему! Иначе, я не приму твою плату, – саркастично улыбнулся Катальдо. – Я жду.

Его чёрные глаза прожигающе сверкали, а скулы были напряжены в нетерпении. Я прикрыла на секунду глаза, облизнув и закусив нижнюю губу, обвила руками его плечи и поцеловала. Закрыв глаза, я целовала его так, как раньше целовала мужа. Его требовательный язык проник в мой рот, и меня пронзило его жаром. Жадным поцелуем он смаковал мои губы, изучая языком мой рот. Рукой ласкал и сжимал моё бедро, задрав порванное платье до трусиков и обнажив мои ноги в чулках. Я слышала сдавленные рычания Марко и сердце сжималось от боли. Напор Катальдо был неистов, и я не в силах была ему сопротивляться, потому что их совсем во мне не осталось. Его горячие губы сместились на мою шею и плечи. Рукой сжимая моё бедро, он рывком сдвинул меня на самый край стола и прижал к своему паху, продолжая жалить и кусать своими поцелуями шею. Через тонкий шёлк трусиков и его брюки я чувствовала его возбуждённый член, а он прижимал меня к нему сильнее и сильнее. Мне уже было трудно дышать от его объятий и поцелуев. Мужчина остановился и, посмотрев в мои глаза, сказал:

– Думаю, не стоит нам больше смущать твоего муженька, – усмехнулся он. – Продолжишь в спальне.

Одной рукой обхватив меня за талию, он снял меня со стола и кивнул в сторону двери. Я смотрела на него с ненавистью. Всеми фибрами своей души я ненавидела этого человека.

– Вы сдержите своё слова, синьор? Вы не тронете Марко и отпустите? – с мольбой в голосе спросила я.

– Я же говорил тебе, что всегда держу своё слово, – усмехнулся Катальдо.

– Дадите нам попрощаться? – тяжело вздохнув, спросила я.

– У тебя десять секунд, – кивнул он в сторону Марко, и я кинулась к мужу.

Упав перед ним на колени, я снова сжимала ладонями его небритые щёки и вглядывалась в его глаза, в которых была боль и отчаянье загнанного в угол раненого зверя.

– Бьянка, не делай этого. Я никогда не прощу себя, – прошептал он.

– Прости, но я не могу иначе. Если я не использую шанс спасти тебя, как я буду жить дальше без тебя? Лучше тогда умереть сразу, – я прильнула мокрыми, солёными от слёз губами к его и прошептала: – Прости, любимый.

Катальдо взял меня за локоть и поднял на ноги.

– Время вышло, – сердито сказал он и потянул меня к выходу.

– Нет, Бьянка! Нет! – с надрывом кричал Марко. – Будь ты проклят, Катальдо! Я убью тебя!

Голос мужа отзывался в моём сердце нестерпимой болью, а сантиста, никак не реагируя на угрозы Марко, продолжал тащить меня к выходу. Не отрывая глаз от мужа, я шла за мужчиной следом на подкашивающихся ногах и не могла поверить в происходящее. Я словно была в дурном сне. Так хотелось закрыть глаза и, открыв их, снова оказаться дома, в нежных объятиях мужа. Это был конец. Наша жизнь была полностью разрушена этим ужасным человеком, беспощадно, жестоко и бесповоротно, без всякой надежды на счастливое будущее. Мы теперь никогда уже не будем прежними, такими же счастливыми, какими были до роковой встречи с ним.

У дверей этой душной комнаты винного подвала, как страж у входа, стоял Франко. Катальдо отдал ему пистолет, и тот, кивнув, подошёл к Марко. Я в ужасе закричала:

– Не-ет! Вы обещали! – вцепившись в пиджак сантисты, я стала сползать на пол, сотрясаясь от рыданий и цепляясь за его брюки. – Пожалуйста-а!

– Перестань! Всё зависит теперь от тебя, сладкая, – холодным голосом сказал он и поднял меня с пола обеими руками.

Взяв меня за локоть, он хотел идти дальше, но ноги меня не слушались, я стала снова падать, тогда он подхватил меня на руки. Я совсем не сопротивлялась, сил уже не было, слёзы застилали мой взор, а сознание было в тумане. Мне казалось, что разум покидает меня вслед за моими силами, а внутри оставалась только пустота. Словно сердце вырвали и душу вывернули наизнанку. Всё вдруг закружилось вокруг, и я погрузилась во тьму.

* * *

Приоткрыв глаза, я увидела тусклый свет от ночника в тёмной комнате. Глаза резало от засохших солёных слёз. Я обнаружила, что лежу на кровати, как и была в порванном платье, только туфли были сняты. Тело было словно разбито и ломило от усталости. Я уставилась в белый потолок и вспомнила всё произошедшее. Тихие слёзы снова стали скатываться по моим скулам и вискам. Почувствовав чьё-то присутствие, я медленно повернула голову и увидела сидящего в кресле Катальдо. Он был в одной рубашке и брюках. Молча сидел, положив руки на подлокотники кресла, и задумчиво смотрел на меня. От его пристального взгляда мне стало неловко, и я интуитивно попыталась прикрыть свои оголённые бёдра разорванной юбкой.

– Очнулась? – он встал с кресла и сел на кровать рядом со мной. – Я не монстр, Бьянка. Я вижу, что ты устала сегодня.

Он протянул руку ко мне и провёл пальцами по скулам, вытирая слёзы. Я даже не вздрогнула от его прикосновения, мне было уже всё равно. У меня было одно желание: зарыться под одеяло от его взгляда и прикосновений.

– Устала? Вы просто омерзительный, жестокий человек, – с презрением сказала я. – Вы разрушили нашу с мужем жизнь. Вы заключили сделку на жизнь человека. Вы! – повысила я голос и села. – Я ненавижу вас! Будьте вы прокляты! Прокляты, со всеми вашими деньгами и властью! Со всех сил, что ещё во мне остались, я дала ему пощёчину. Он сидел неподвижно. Полыхая гневом, я замахнулась ещё раз, но он схватил меня за руку и повалив на кровать прижал меня к ней, сцепив обе руки над головой.

– Вторую щёку, я никогда не подставляю. Запомни это, – тихо прорычал он. Его лицо было близко к моему, его горячее тело пронзало меня жаром, а его древесно-мускусный запах с нотками сандала словно проникал в меня, пропитывая всю насквозь до тошноты. Но вопреки этому, я набралась смелости и решимости скорее выполнить договор, чтобы избавиться от его присутствия.

– Давайте скорее покончим с этим, – прошептала я, закрыв глаза и отвернув лицо в сторону. – Приступайте, синьор.

Мужчина не шевелился. Я слышала и чувствовала его частое и горячее дыхание на своей коже, но он не действовал. Я повернулась и, посмотрев на него, выкрикнула:

– Ну же, синьор!

– Нет, Бьянка. Так не пойдёт. Думаешь, всё так просто? – процедил он. – Так я бы давно взял тебя.

Я гневно смотрела на него, а он продолжал прижимать меня к кровати, сковав мои руки своими цепкими пальцами.

– Первое – ты должна называть меня по имени и желательно ласково «Тони». Второе – ты должна отдаваться мне сама, добровольно, даря наслаждение.

Катальдо прижался ко мне ещё сильнее и неистово, жёстко поцеловал, кусая мои губы так, что я непроизвольно застонала от боли.

– Только тогда договор будет считаться выполненным, и я отпущу твоего мужа, – ухмыльнулся он и провёл рукой по моей шее, плечу, груди, спускаясь ниже к животу и бёдрам. – Я могу быть жёстким, если только ты этого сама попросишь.

Нависнув надо мной, он задрал разорванное платье и погладил рукой мой живот. Спускаясь ниже, его пальцы нырнули под кружевные трусики и стали ласкать, поглаживая клитор и проникая внутрь. Я замерла и, закрыв глаза, приняла свою участь. Продолжая медленные движения рукой, дразня и поглаживая, он снова поцеловал меня горячими губами и прошептал:

– Как ты любишь, Бьянка? Ты вообще пробовала пожёстче?

Закусив губы, я изо всех сил сопротивлялась инстинктам, которые пробуждали во мне его ласки, и замотала головой.

– Нет? – улыбнулся он. – Может тебе понравится, ты же не пробовала? – ехидно рассмеялся он, а по моим щекам текли слёзы. – Чувствую, что сладкая девочка меня узнала, а ты сопротивляешься. Зачем? Расслабься, куколка.

Он увидел мои слёзы и остановился, вытащив руку из трусиков.

– Посмотри на меня, – требовательно и жёстко сказал он.

Я открыла глаза и встретилась с его, горящими желанием и похотью, чёрными глазами, на которые падали волнистые локоны чёлки. Он облизнул свои полные губы и тихо сказал:

– Сегодня ты действительно устала, – отпустил мои руки и встал с кровати. – Когда будешь готова и выполнишь все условия сделки, только тогда я отпущу Морелли. Сейчас отдыхай.

Он развернулся и пошёл к двери. Я проводила его взглядом, услышала, как в двери щелкнул ключ и потянула покрывало с края кровати на себя. Разбитая горем, вымотанная и опустошённая его жестокостью и моей ненавистью, я свернулась калачиком под одеялом и плакала, пытаясь унять свою боль и отчаянье.

Глава 19. Час расплаты

За ночь я несколько раз просыпалась, потому что тяжкие мысли не давали покоя моей душе. У меня ужасно разболелась голова, но я не осмеливалась никого позвать. Проплакав всю ночь, под утро я всё же провалилась в сон. Открыв глаза, я увидела Марию, которая, тихо ступая, подошла к кровати.

– Синьора, прошу прощения, не хотела вас разбудить, – забеспокоилась женщина. – Я хотела проверить, всё ли с вами хорошо.

– Ничего, Мария, вашей вины нет. Я просто плохо спала, – хриплым голосом ответила я и сама ужаснулась.

Видимо, вчера я так нарыдалась, что голос мой сел. Солнце за окнами уже ярко светило. Я приподнялась на подушках и посмотрела на себя. Я так вчера и не разделась. Откинув покрывало, я стыдливо запахнула разорванное платье и села на край кровати. Голова была словно свинцовая, а тело слабым и безвольным.

– У меня ужасно болит голова. Вы можете мне дать аспирин? – еле ворочая языком и губами, спросила я у женщины.

– О, конечно. Вам нужно ещё принять ванну расслабляющую. Я сейчас принесу лекарство и помогу вам, – засуетилась она и торопливой походкой пошла в ванную комнату.

Я услышала шум воды, задумчиво наблюдая в окно, как птицы резвятся на ветках акации и кружат в небе. «Счастливые, свободные птахи», – завидуя им, подумала я, и слёзы снова потекли по моим щекам. Я услышала, как Мария вышла, но ключ в двери не щёлкнул. К удивлению, меня это никак не зацепило, потому как я знала, что, выйдя из комнаты, свободы мне всё равно не видать. За дверьми стоит мой страж, а внизу ещё кто-то из головорезов Катальдо и далеко я всё равно не уйду. От мысли, что где-то внизу, в винном подвале, заточён мой Марко, сердце снова сжалось дикой болью. Обдумывая ночью всё случившееся, я ни разу не пожалела о принятом решении. Осталось только настроиться и сделать шаг вперёд. Конечно же, я осознавала, что Марко может не смириться с данным обстоятельством и не простить меня. Мужчины такие собственники, что готовы отдать жизнь, чем отдать свою женщину другому. Возможно, он никогда уже не примет меня обратно после того, как Катальдо наиграется со мной и выбросит из своей жизни, но я не могла поступить иначе. Никогда бы не простила себе, если бы не использовала возможность спасти мужа.

Но всё же небольшие сомнения, что Катальдо сдержит слово и отпустит Марко, мне не давали покоя. Я знала, что данное слово в их мире очень много значит. Слово в кланах приравнивалось к чести, нарушив которое, можно было потерять её и поплатиться жизнью. Но не в моём случае, потому что я простая женщина, не входящая в их клан. Я тяжело вздохнула и, встав с кровати, поплелась в ванную.

Я стояла у зеркала и задумчиво всматривалась в своё жалкое отражение. Я словно превратилась в тень. От былой Бьянки, весёлой, беззаботной, влюблённой и счастливой, не осталось и следа. Взяв расчёску, я стала медленно, словно в трансе расчёсывать спутанные волосы. В ванну зашла Мария со стаканом воды и аспирином.

– Выпейте, синьора, – тепло сказала она.

– Спасибо, – я выпила лекарство и поставила стакан на столешницу.

Женщина, взяв со столика пузырёк с какой-то жидкостью, налила немного в воду.

– Это лавандовое масло. Оно успокаивает и расслабляет, – улыбнулась она.

Я скинула порванное платье.

– Оно испорчено, Мария, можете его выбросить.

– Примите ванну. Я принесу вам поесть, а потом можете погулять в саду, к морю.

– Здесь есть спуск к морю? – удивилась я.

– Конечно. В конце сада, по скалистому спуску есть лестница. Там есть даже причал для лодок, – улыбнулась она.

Это информация меня немного обрадовала. Может там есть моторная лодка или катер? Но я тут же осеклась. А Марко? Пока он здесь заперт, я ничего не могу сделать. Нужно дождаться, пока Катальдо отпустит его, а также нужно усыпить его бдительность покорностью. Немного воодушевившись этой идеей, я приободрилась. Мария ушла, а я, раздевшись до конца, погрузилась в ванну с ароматной, тёплой водой и пеной. Откинула голову на свёрнутое полотенце, которое заботливо подготовила Мария, закрыла глаза и расслабилась.

Довольно долго пролежав в ванной, я почувствовала, что голова перестала болеть, и мне стало намного легче. Только я решила покинуть ванну, как открыв глаза, увидела приближающегося Катальдо. Он был не как обычно в костюме, а на нём была светло-голубая рубашка и бежевые льняные брюки. Подойдя ближе, он улыбнулся моему смущению и присел на бортик ванны.

– Добрый день, Бьянка, – на его лице появилось подобие улыбки.

Я подняла глаза, посмотрев на него, и заметила, как его взгляд, откровенно разглядывая мой силуэт, скользнул по поверхности воды, пена на которой уже почти полностью осела. Я интуитивно свела колени вместе и прижала руки к груди. Мужчина усмехнулся:

– Ты должна перестать меня стесняться, – удивительно мягко прозвучал его голос. – Я сегодня решил провести весь день с тобой, чтобы ты ко мне привыкла.

Катальдо взял шампунь и, налив его в ладонь, стал аккуратно намыливать мои волосы. Набрав в ладонь воду, он намочил их, пальцами взбил пену, нежно массируя голову. От мягких движений я даже немного расслабилась и закрыла глаза.

– Откуда у тебя этот шрам? Он свежий, – тихим, мягким голосом спросил мужчина, проведя большим пальцем по виску.

Он вёл себя так, словно вчера не было этого ужаса, будто он не держит в заточении моего мужа, и я совсем не пленница в его доме. Меня поразила настолько яркая перемена. Словно из жесткого сантисты он превратился вдруг в заботливого и нежного любовника.

– Женская ревность, – тихо ответила я.

– О, Дева Мария! Ты дралась? – рассмеялся он.

Я впервые услышала такой мягкий и ребяческий его смех, а не злобный и саркастичный. Открыв глаза, я удивлённо посмотрела на него. Мужчина улыбнулся мне. Проведя ладонями по голове, он обхватил ими моё лицо. Глядя мне в глаза, сказал:

– Это из-за того парнишки ревнивая соперница оцарапала тебя?

Я молча кивнула головой, и увидела, как он сжал челюсти, а нос его напрягся, шумно выдувая воздух.

– У тебя с ним что-то было?

– Нет! – не выдержала я. – Оставьте меня! – я оттолкнула его руки. – Я сама справлюсь! Дайте мне полотенце! – он смотрел на меня, улыбаясь, и даже не думал вставать. – Пожалуйста, – добавила я.

Мужчина встал, снял с вешалки полотенце и раскрыл его, чтобы я обернулась. Я сидела в нерешительности. – Я же сказал, ты не должна меня стесняться. Я уже всё видел, – издевательски улыбнулся он.

Я встала и обернулась предложенным полотенцем, но тут же его руки обхватили меня, закинув на плечо, и он потащил меня в душ. Я только и успела издать сдавленный вздох, похожий на писк. Держа меня одной рукой, он открыл воду. Поставив меня на ноги, стянул с меня полотенце и подтолкнул под струи прохладной воды. Но на этом он не успокоился и, намылив руки, стал меня мыть. Пена стекала с моих волос, и мне пришлось закрыть глаза и рот, стоя под душем. Его руки неторопливо, словно лаская, мыли мои плечи, живот, бедра. Эти движения заставили моё тело сжаться от возникшего возбуждения. Жар разлился внизу живота и спустился вниз. Мужчина развернул меня к себе спиной и стал намыливать её. Нежно скользя по изгибам ладонями, он остановился на пояснице и погладил её большими пальцами, слегка нажимая на мою кожу.

– Какие милые ямочки, – севшим от возбуждения голосом сказал он, скользнул по ягодицам и сильно сжал их. Несмотря, на то, что я ненавидела его, и была в безвыходном положении заложницы, это вызвало во мне новую волну возбуждения, которому я ужаснулась и зажмурила глаза. Вопреки моему ожиданию, его руки отстранились, и я замерла, но ничего не происходило. Через несколько мгновений я услышала его голос:

– Выходи!

Неуверенно на ослабленных ногах я повернулась и увидела его абсолютно обнажённым. Он стоял прямо передо мной. Загорелый, сильный, с развитыми рельефными мышцами. Он был строен как атлет или воин на древнеримских барельефах. Мой взгляд скользнул по его груди, покрытой тёмными волосами, и ниже по тёмной дорожке на животе, но я не смела опустить глаза ниже, потому что и мельком увидела его эрекцию огромного размера, которая меня сильно впечатлила, заставив вздрогнуть от мысли, что меня ждёт. От страха я стояла как вкопанная. Ухмыльнувшись мне в лицо и, не дожидаясь, когда я выйду, он шагнул под душ. Коснувшись моего плеча и повернув кран, мужчина открыл холодную воду. Как ошпаренная, я отскочила подальше от ледяных струй воды. Чуть не поскользнувшись в луже воды, стекающей с меня, я осторожно прошла к полотенцам. Одним я обмоталась, а вторым, отжав волосы от воды, обернула голову. Проделывая всё это, я не осмеливалась посмотреть в его сторону. Внутри меня всё дрожало от волнения и возбуждения одновременно. Я осознавала, что момент расплаты всё ближе и мне придётся это сделать рано или поздно, но унять свою ненависть к нему и страх я никак не могла. «Он рассчитывает получить удовольствие от меня, которое я должна добровольно дать ему. Но как? Как это сделать, когда ненависть к этому человеку во мне разгорается всё сильнее? А страх близости с ним доводит до дрожи» – паниковала я, в ожидании неизбежного.

Надев халат, я вышла из ванной и обнаружила в комнате Марию. Она принесла поднос с завтраком. Женщина улыбнулась мне, а я смущённо отвела глаза в сторону.

– Спасибо, Мария.

– Поешьте, синьора. Вам нужно набраться сил.

Восприняв её слова как намёк, я строго посмотрела на неё и хотела было возразить, но тут в комнату вошёл Катальдо в одном полотенце на бёдрах и, улыбаясь, обратился к ней:

– Мария, я ужасно проголодался. Принеси и мне что-нибудь перекусить.

– Сюда? – удивившись, спросила она.

– Да. Пока я не планирую покидать эту комнату, – с пошлой ухмылкой посмотрел он на меня, а я, нервно покусывая палец, отвернулась к окну.

Мария вышла, а мужчина подошёл ко мне ближе. Он развернул меня к себе лицом, и я смело посмотрела в его глаза. Тёмные, как омуты, почти чёрные, они горели желанием, а на пухлых губах была лёгкая улыбка. Одной рукой он взял меня за талию, а большим пальцем второй провёл по моим губам, сминая их и касаясь зубов. Катальдо склонился и коснулся моих губ своими, скользнул языком по ним. Надавливая пальцем на мой подбородок и открывая тем самым мой рот сильнее, он снова провёл языком по моим губам, а затем жадно ворвался внутрь. Яростными толчками языка он изучал, дразнил, овладевал. Сначала всё во мне запротестовало. Ненависть к этому человеку заставляла меня его оттолкнуть, ударить, сделать ему больно, но, подумав о Марко, я настроила себя на то, что момент расплаты настал, поэтому ответила ему страстным глубоким поцелуем. Во мне проснулась ярость, которой я раньше никогда не испытывала, и я во время поцелуя кусала его губы и язык. Но вопреки моим ожиданиям, мужчина не оттолкнул меня, а ещё сильнее сжал мои плечи и издал низкий грудной стон. Он стал с ещё большей жадностью целовать меня. Его руки, скользнули по плечам, спине и остановились на моей талии. Сжав её пальцами, он снова издал стон похожий на рык. Но тут щёлкнула дверь, и он прервал поцелуй. Я интуитивно в смущении опустила голову, чтобы не встретиться взглядом с Марией. Мужчина запустил пальцы в мои мокрые волосы и прижал мою голову к своему влажному плечу. Его кожа пахла сандалом, пряностями и апельсином. Издав смешок, он сказал:

– Ты умеешь удивлять. Столько страсти, куколка. Думал, ты ещё не один день будешь артачиться и сопротивляться.

«Что? Мою ярость он принял за страсть?» – удивилась я. Вздохнув с облегчением, я подумала, что это даже к лучшему, не придётся притворяться, изображая нежность.

– Спасибо, Мария! – не поворачиваясь, обратился он к женщине. – Никому больше не входить в эту комнату, пока я не позволю, – серьёзным голосом отчеканил он, не отпуская меня.

– Конечно, синьор, – тихо ответила Мария и вышла.

– Тебе нужно поесть, Бьянка, и набраться сил, – он потянул меня к столу и усадил на стул. – Поверь, они тебе понадобятся.

– Сначала мне нужно одеться, синьор?

– Зачем? – пожал он плечами и сел за стол в одном полотенце. – И первое условие, ты помнишь его? Называть меня по имени, – усмехнулся он, с аппетитом приступив к трапезе.

Я продолжала стоять в нерешительности, упершись в него задумчивым взглядом. Мышцы на его руках перекатывались от каждого движения, а на его загорелом теле поблёскивали капельки воды, заставляя меня вспомнить Витторио, его красивые руки, его улыбку, его зелёные, как горное озеро, манящие глаза…

– Сядь и поешь, – в нетерпении отчеканил Катальдо, вырвав меня из воспоминаний, но тут же перешёл на более мягкий тон. – Если будешь продолжать так смотреть на меня, то второй холодный душ мне не поможет.

Очнувшись, я покорно села за стол и, намазав брускетту сыром, приступила к завтраку. Крепкий кофе манил своим ароматом, и я налила себе в чашечку бодрящего напитка. Протянула кофейник ко второй чашке и спросила:

– Антонио, вам…

– «Тебе», – перебив, поправил он меня.

– Тебе налить?

Катальдо молча кивнул головой, мокрая чёлка упала ему на лоб, и он зачесал её пальцами наверх. Снова перед глазами появился образ Витторио, когда он также поправлял мокрые волосы, при встрече на пляже. Тепло растеклось по телу от этих воспоминаний и я, закусив губу и закрыв глаза, погрузилась в них. Вспоминая сладкие, запретные ощущения, которые вызвали во мне его поцелуи, его объятия, я снова ощутила нестерпимую тоску по прежней жизни, по несбывшимся мечтам, по нашему с Марко счастью, которое нарушили эти двое мужчин, ворвавшись в мою жизнь. Одного я сильно желала, он был запретным плодом, от которого я бежала, а другого ненавидела, потому что он причинил мне ужасную боль. С одним я никогда не буду вместе, а второй похитил меня, сделав своей игрушкой и возьмёт всё что пожелает, не считаясь с моим мнением и желаниями, потому что наши с мужем жизни были полностью в его жестоких руках. В руках, не знающих пощады и не терпящих неподчинения.

Положив в рот кусок ветчины, Антонио спросил:

– Почему у вас с мужем нет детей?

Я опешила от такого вопроса и замерла с чашечкой кофе в руке. Подняла на него глаза, мужчина пристально смотрел на меня в ожидании ответа. Сделала глоток кофе, поставила чашечку на блюдце и ответила, снова опустив ресницы:

– Не случилось.

– У тебя проблемы со здоровьем?

Этот вопрос снова ударил по самому больному и, закрыв глаза, я ответила:

– Я здорова.

– Значит, Морелли не справился с этой задачей, – усмехнулся он.

– Перестаньте! – не выдержала я и, кинув салфетку на стол, вскочила. – А вы уверены, что в состоянии иметь детей? Что-то я не наблюдаю бегающих маленьких Катальдо на этой вилле! – в гневе прокричала я, разведя руки в стороны. – Или вы рассеиваете их по всему Локри, обрекая расти без отца?!