Текст книги "Гренландский меридиан"

В 1726 году бергенская торговая компания лопнула, не выдержав конкуренции с голландскими купцами, скупавшими меха непосредственно в местах охоты эскимосов, и «заботу» о Гренландии взяла на себя Датская корона. В 1728 году правителем гренландской колонии был назначен Клаус Порс.

С именем Порса связана и первая попытка исследования ледникового щита Гренландии. В 1728 году Порс организовал экспедицию под руководством датских офицеров Оцеана и Ландорфа. Отряд драгун должен был пройти с западного берега острова на восточный, чтобы подчинить Дании и заставить платить подати живших там, как полагали, потомков норманнов. Для этого путешествия в Гренландию было отправлено 11 лошадей, из которых 5 погибло во время плавания, остальные – уже на острове. О ходе экспедиции известно немного, дошли лишь жалобы участников на непроходимость пути по причине глетчеров и глубоких трещин на них.

Новую попытку проникнуть во внутренние районы Гренландии предпринял купец Ларс Далагер из Фредериксхоба (62° с. ш.) в сопровождении пяти гренландцев. В сентябре 1751 года он добрался на лодке до одного из южных фьордов, а затем пешком отправился на северо-восток, достиг края льдов, два дня шел по ним и в конце концов поднялся на вершину Омертлок. Путь был трудным, обувь Далагера и его спутников испортилась, заканчивался запас продовольствия, взятый в дорогу, людей терзал невыносимый холод. Эти обстоятельства вынудили Далагера повернуть обратно.

В начале XIX столетия состоялась экспедиция О. Кильсена. Этот житель колонии Хольстейнсборг, лежащей у устья большого фьорда, в 1830 году вместе с несколькими товарищами решил пересечь остров с запада на восток на собачьих упряжках. Сначала участники экспедиции на лодках переправились в верхнюю часть фьорда и оттуда выступили в поход. Когда путешественники добрались до края материкового льда, их обуял страх, и дальше продолжил движение только Кильсен. Он проник от Хольстейнсборга в глубь Гренландии в общей сложности на 130 километров и с большими трудностями вернулся обратно.

В 1867 году англичанин Эдуард Вимпер, член лондонского Альпийского клуба, на свои средства предпринял экспедицию на гренландский ледниковый щит. Его спутниками были датчанин Тегнер, гренландцы Янс Флейшер и Эмиль Ольсвиг, эскимос Амак и известный ботаник Роберт Браун. Исходной точкой путешествия было выбрано селение Якобсхавн (69° 13’ с. ш.). Предварительно Вимпер сделал рекогносцировку предстоящего пути и поэтому считал, что будет идти по поверхности, покрытой твердым гладким снегом и делать в день 50 километров, однако, вернувшись в эти места через месяц, встретился с мокрым льдом, всюду изрезанным трещинами, руслами ручьев и даже маленькими озерками. Путешественники с большим трудом прошли по этому льду 5 километров, поскольку нарты, запряженные собаками, постоянно опрокидывались. Одна нарта развалилась совсем. Вимпер отказался от своего предприятия.

В 1870 году одолеть внутренние льды острова пытался шведский исследователь Нильс Норденшельд. Он вместе со Свеном Берггреном и двумя гренландцами вышел в путь из Аулейтсивик-фьорда (68° 20’ с. ш.). Вскоре путешественники были вынуждены бросить нарты с большей частью провианта, взяв запасов только на 30 дней. Все необходимое несли на своих плечах. На третий день гренландцы отказались идти дальше и их отправили обратно, а Норденшельд и Берггрен с пятидневным запасом продовольствия продвинулись еще немного вперед, а затем возвратились в исходную точку – фьорд Аулейтсивик. Во время восьмидневного путешествия Норденшельд углубился во внутренние районы Гренландии на 50 километров.

Вы, наверное, обратили внимание, что практически во всех экспедициях, в которых принимали участие представители так называемого коренного населения (в данном случае это были гренландцы), они, как правило, первыми выходили из игры. И дело здесь вовсе не в том, что они менее подготовлены или менее опытны – обычно как раз наоборот. Мне представляется, что это можно объяснить зачастую полным отсутствием у них внутренней мотивации своих действий в бессмысленных, с их прагматической точки зрения, предприятиях подобного рода. А ведь именно мотивация является главной движущей силой, заставляющей людей, бросивших вызов неизвестному, максимально концентрировать физические и духовные возможности для преодоления поистине нечеловеческих трудностей на пути к достижению цели. Для путешественника во время путешествия не существует вопроса о целесообразности всех тех лишений и страданий, которые ему приходится переносить на своем пути, в противном случае все путешествия заканчивались бы задолго до достижения цели, как это случилось с гренландцами из экспедиции Норденшельда и многими другими в аналогичных ситуациях. Один единственный вопрос: «А зачем мне все это нужно?», оставшийся без ответа, неизбежно ведет к тому, что все, до определенного момента составлявшее смысл жизни, превращается в тяжелый и ненужный груз. В результате стремление немедленно освободиться от него становится непреодолимым, и человек отступает, возвращаясь к прежней понятной и оправданной жизни. Гренландцам, естественно, казалось, что жизнь на побережье, наполненная повседневными заботами о хлебе насущном, неизмеримо более притягательна, чем ежедневная борьба за существование на полном опасностей, безжизненном как пустыня ледниковом плато во имя сомнительных, с их точки зрения, лавров первопроходца. Иное дело полные здоровых амбиций покорители: их хлебом не корми, только дай пройти тем путем, которым никто до этого не хаживал, или водрузить свой флаг над каким-нибудь неприступным местом. Перед таким стремлением порой пасует и спасительное чувство самосохранения…

В 1878 году 23-дневную экскурсию по внутреннему льду совершил флотский лейтенант Иенсен. Целью путешествия была съемка местности от Готхоба до Фредериксхоба, ее исследование и рекогносцировка наружной окраины материкового льда. В число участников помимо Иенсена входили датчанин А. Корнеруп, датский архитектор Грот и гренландец Авакук. Все снаряжение экспедиции размещалось на трех санях, которые везли сами. На каждых нартах размещалось 65 килограммов груза. Продовольствия было взято на три недели. На ночь разбивали палатку и спали на тюфяках с гуттаперчевой подстилкой. Пища готовилась на спирту и состояла из консервов, мясного экстракта, сухарей, кофе, чая и небольшого количества водки. Вскоре у путников от белизны окружающего пространства заболели глаза, обувь протерлась и размокла, мешал резкий ветер. Через 11 дней странствия экспедиция достигла гор Нунатак, находящихся всего в нескольких километрах от края ледника. В этих местах путешественникам пришлось пережить шестидневную метель. Продовольствие заканчивалось, и как только позволила погода, Иенсен вышел в обратный путь, завершившийся благополучно.

Н. А. Норденшельд в 1883 году совершил еще одно путешествие в центральную часть гренландского ледникового щита. За 18 дней он прошел 117 километров. Два лыжника-лапландца, участвовавшие в экспедиции, проникли дальше еще на 230 километров.

В 1886 году из Якобсхавна стартовала экспедиция американца Роберта Пири, которая за 23 дня прошла 160 километров по материковому льду, достигнув высоты 2400 метров.

Ледниковый щит Гренландии впервые был пересечен в 1888 году экспедицией норвежца Фритьофа Нансена. Его сопровождал Отто Свердруп, два других норвежца и два лопаря. Нансен решил отправиться в путь с труднодоступного и ненаселенного восточного побережья, чтобы отрезать себе возможность к отступлению. Высадиться в первоначально намеченном месте побережья путешественникам не удалось, их шлюпки снесло течением и льдами на 400 километров южнее. Восхождение на материковый лед началось с месячным запозданием в районе фьорда Умивик. Сначала держались северо-западного направления к колонии Кристиансхоб на западном побережье острова. Каждый участник экспедиции тянул за собой сани со 100-килограммовым грузом, двигаться приходилось по рыхлому снегу при сильном морозе. После 12 дней пути выяснилось, что продвижение идет слишком медленно из-за трещин в леднике, метелей и дождей. Появилось опасение, что участники экспедиции могут опоздать к отходу последнего судна в Европу. Обнаружилась нехватка продовольствия. Особенно плохо дело обстояло с пеммиканом – смесью из мяса, жира, овощей и крупы, которую по недосмотру изготовили без жировой добавки. Путешественники приняли решение сменить направление на запад-юго-западное и идти к Готхобу. Две недели шли по бесконечной равнине, иногда устанавливая на санях паруса, потом начался спуск к западному берегу, пролегавший через множество огромных трещин. Внутренние льды были пройдены через 40 дней, позади осталось 560 километров. После рискованного плавания на утлой лодке, построенной из брезента и ивовых ветвей, Нансен и Свердруп добрались до Готхоба.

Первоначальная история исследования севера Гренландии прочно связана с именем американца Роберта Пири, который в 1891–1900 годах совершил сюда 10 экспедиций. В этот период он трижды пересек северную часть гренландского ледникового щита между заливом Инглфилд и фьордом Индепенденс. Первый раз, весной 1892 года, Пири в сопровождении Е. Аструпа и трех других спутников прошел с запада на восток по материковому льду около 1100 километров до фьорда, названного им Индепенденс (в честь Дня Независимости США). Обратно экспедиция также возвращалась по леднику, выбрав более южный маршрут. Средством передвижения с успехом служили ездовые собаки. Часть их по дороге забивалась для того, чтобы кормить мясом оставшихся[18]18
  Подобная жестокая практика неумолимо диктовалась самими условиями путешествия на собачьих упряжках на дальние расстояния и использовалась повсеместно в начале века. Достаточно вспомнить экспедиции того же Пири к Северному полюсу или Амундсена к Южному. При отсутствии авиации, с помощью которой можно было бы организовать доставку продовольствия и корма для собак на маршруте, единственным способом сохранить работоспособность собачьих упряжек, а стало быть, и выжить было использование собачьего мяса. Вмешательство человека принудительно ускоряло естественный отбор и позволяло сохранить жизнь более сильным собакам для достижения цели всей экспедиции. Мы, естественно, не собирались использовать этот метод и предполагали организовать одну дополнительную доставку корма на маршруте – примерно на траверсе Готхоба. Оставшуюся часть маршрута до ледника Гумбольдта (примерно 1800 километров) мы предполагали пройти с собаками в автономном режиме примерно за 40–45 дней, что уже обусловливало наличие на каждых нартах около 400 килограммов собачьего корма, не говоря уже обо всем остальном. Это тоже должно было стать серьезным испытанием для наших собак.


[Закрыть]. Во время перехода погиб, по всей вероятности провалившись в трещину на леднике, один из участников. Путешествие Пири тем более заслуживает внимания, поскольку незадолго до начала экспедиции в глубь Гренландии он имел несчастье сломать себе правую ногу ниже колена. Сращивание, однако, произошло быстро, и исследователь смог вовремя отправиться в путь.

Дальнейшие походы Пири по гренландским льдам связаны с поисками исходной точки для экспедиции на Северный полюс. В 1894 году он и его восемь спутников на 12 санях выступили в дорогу к фьорду Индепенденс, взяв с собой 92 собаки. Однако ужасные вьюги и морозы заставили экспедицию вернуться с четверти пути, так сравнительно легко пройденного в 1892 году. Из-за сильных снегопадов невозможно было отыскать заготовленные склады припасов и топлива. Погибло 66 собак, пришлось оставить несколько саней и часть груза.

К фьорду Индепенденс Пири и трем его товарищам удалось добраться с большими трудностями только в 1895 году. Из собак в живых осталась только одна, все сани были утеряны.

Самую южную область гренландского ледникового щита в 1893 году обследовала экспедиция датчанина Томаса Гарде. Путешествие продолжалось 12 дней. Было пройдено 280 километров.

В 1912 году путь по гренландскому леднику, проделанный ранее Пири, повторили на санях участники первой Тулеской экспедиции под руководством датчан К. Расмуссена и П. Фройхена. Их сопровождали два эскимоса. Путешественники имели четверо саней и 53 собаки. За два месяца партия Расмуссена прошла расстояние 1230 километров. Обратный путь участники экспедиции одолели с тремя санями и 27 собаками.

Швейцарская экспедиция под руководством Альфреда де Кервена в том же 1912 году пересекла материковый лед от залива Диско до Ангмагссалика. Во время своего путешествия Кервен поднялся до высоты 3000 метров и нашел, что наиболее высокая часть ледникового покрова расположена к северу от 66° с. ш., ближе к восточному краю.

В 1912-13 году датчанин И. П. Кох и немецкий ученый А. Вегенер предприняли продолжительный поход через Гренландию в самом широком месте, в районе 75° 45’ с. ш., с восточного побережья по направлению к Упернавику. На Леднике Королевы Луизы они были вынуждены остаться на опасную зимовку, которая стала первой в истории зимовкой на материковом льду. В апреле 1913 года путешественники двинулись в глубь материка. Для продвижения по леднику использовали исландских пони, запряженных в сани. Переход по ледяному щиту, расположенному на высоте 2900–3000 метров над уровнем моря был очень труден. Люди и пони сильно страдали от мороза, низкого давления и ослепительного солнечного света. 4 июля пришлось убить последних лошадей всего в шести милях от побережья. Через несколько дней измученные и голодные путешественники достигли Упернавика. Наиболее важным результатом экспедиции было определение профиля поверхности средней части гренландского ледникового щита.

Во время второй Тулеской экспедиции 1915–1918 годов, предпринятой К. Расмуссеном совместно с Л. Кохом и шведским ботаником Т. Вульфом, исследовались фьорды северного побережья Гренландии, но возвращение происходило с большими трудностями через материковый лед. В пути умерли Вульф и один из сопровождавших экспедицию гренландцев.

Во всех своих экспедициях Расмуссен использовал ездовых собак. Он долгое время прожил среди эскимосов, для которых ездовые собаки составляли основу их существования в условиях суровой природы Гренландии. Во время одной из наших экспедиций по Канадской Арктике Джон Стетсон, с которым я делил палатку, дал мне почитать книгу о Гренландии П. Фройхена – друга и сподвижника Расмуссена. Мне запомнилось одно из изречений Расмуссена, очень красноречиво свидетельствовавшее о том, как он ценил собак: «Leave me the dogs, leave me the winter, and you can have the rest!», что можно перевести как «Оставьте мне собак, оставьте мне зиму и можете забрать все остальное!». Естественно, мы не преминули записать этот почти что девиз всех путешествующих на собаках на стенах нашей палатки. Однако только тогда, когда мы в заключительной части маршрута, проходившего по льду Гудзонова залива, сменили собак на каноэ, которые нам пришлось тащить самим по свежему, неожиданно обильно выпавшему в середине мая снегу, пытаясь восстановить угасающие силы во время коротких, как обморок, привалов, мы по-настоящему оценили глубину и подлинный смысл расмуссеновских слов. Нам действительно в тот момент не надо было этого многообещающего и заманчивого «всего остального», нам нужны были собаки и зима!

В 1921–1923 годах состоялась экспедиция в Гренландию под руководством Л. Коха, названная юбилейной, так как была посвящена 200-летию датской колонизации острова. Участники экспедиции прошли от Туле вдоль северного побережья, обогнули Землю Пири и вернулись обратно по ледниковому покрову.

В 1931 году гренландский материковый лед от Уманака до фьорда Франца-Иосифа (восточное побережье) форсировали норвежские спортсмены Хейгард и Мерен.

На восточном побережье Гренландии в 1930–1931 годах работала английская экспедиция Д. Уоткинса. Одной из ее главных задач было создание научной станции на материковом льду. Под руководством Уоткинса группа участников экспедиции с упряжкой из 14 собак за 12 дней прошла 225 километров в глубь Гренландии и на высоте 2700 метров над уровнем моря основала свой наблюдательный пункт – станцию Айскап, где остались два зимовщика. По плану, с базы экспедиции на побережье им регулярно должны были доставляться необходимые продовольствие и оборудование. Такие партии с грузом на собачьих упряжках дважды добирались до Айскап, однако третья партия, отправившаяся в конце октября, из-за пурги и 50-градусных морозов за 15 суток смогла пройти всего 22 километра. Пришлось бросить часть продовольствия, всю радиоаппаратуру, мощные аккумуляторы. Четыре человека вернулись обратно на побережье, остальные же только через пять недель, в начале декабря, добрались до станции. Здесь выяснилось, что доставленного продовольствия на время полярной ночи не хватит даже двум зимовщикам. В результате на Айскап остался О. Курто. Его зимовка на гренландском ледниковом щите в одиночку чуть не завершилась трагедией. Курто был буквально погребен под многометровым слоем снега и чудом найден весной поисковой партией Уоткинса.

Летом 1931 года участники экспедиции Уоткинса – Д. Скотт, Стефенсен и М. Линдсей – на лыжах и собачьих упряжках, иногда натягивая на мачтах, установленных на нартах, паруса, за четыре недели прошли 700 километров с восточного побережья в направлении на юго-запад до Ивигтута.

Другая группа в составе Раймилла и Хемптона, имевшая задачу пересечь ледниковый щит по прямой с востока на запад, совершила переход к Хольстейнсборгу. Путь затрудняли талый снег, многочисленные трещины и водные потоки, но экспедиция предусмотрительно везла на нартах каяки. Это значительно облегчало переправы. Группа благополучно достигла западного побережья.

Одновременно с английской экспедицией Уоткинса в 1930–1931 годах в Гренландии работала немецкая экспедиция доктора А. Вегенера. Перед экспедицией ставилась задача систематического исследования климата и материкового льда острова на 71° с. ш., для чего должны были быть организованы три научные станции – две на восточном и западном побережье, а одна во внутренних районах гренландского ледника. С целью создания станции на ледниковом щите летом 1930 года с западного побережья в путь на 12 собачьих упряжках с 3300 килограммами груза отправилась группа, в состав которой вошли доктор И. Георги, доктор Ф. Леве и доктор К. Вейкен, а также восемь местных жителей. Пройдя 200 километров, гренландцы отказались идти дальше. В результате переговоров Леве и четыре гренландца отправились обратно, а остальные с Георги и Вейкеном устремились дальше на шести упряжках с 1620 килограммами груза. Конечной точки пути – предполагаемого места сооружения станции Айсмитте в 400 километрах от побережья – участники экспедиции достигли на 15-й день с начала путешествия. В августе и сентябре на станции побывали две партии, которые на собачьих упряжках привезли еще 2,5 тонны грузов. Вегенер впервые для доставки на станцию продовольствия и оборудования попытался использовать аэросани мощностью 112 лошадиных сил, но они смогли преодолеть только половину пути, поскольку их моторы не были приспособлены для работы при низких температурах и на большой высоте. Зимовать на ледниковом щите на 70° 55’ с. ш. и 40° 42’ з.д. остались доктор Георги и доктор Зорге. Из-за неудачи с аэросанями ученые остались без теплого домика и радиоаппаратуры, располагая лишь третью необходимого количества горючего и продовольствия. В конце сентября Вегенер лично возглавил экспедицию к Айсмитте на 14 собачьих упряжках, чтобы привезти Георги и Зорге недостающее для зимовки во льдах снаряжение. В пути сопровождавшие экспедицию гренландцы отказались идти дальше, и к станции добрались только сам Вегенер, Леве и эскимос Расмус. Выяснилось, что имеющегося продовольствия для зимовки пяти человек будет недостаточно, и 1 ноября, оставив сильно обморозившего себе ноги доктора Леве на Айсмитте, Вегенер и Расмус отправились обратно на санях запряженных 17 тощими собаками. Они взяли 140 килограммов продовольствия и бидон керосина. До станции на побережье путешественники не добрались, погибнув в пути.

Весной следующего (1931-го) года двое аэросаней всего за сутки совершили переход от побережья до станции Айсмитте.

В 1934 году английская экспедиция М. Линдсея совершила переход по материковому льду. Первоначально экспедиция двигалась от бухты Диско на западном берегу по направлению к заливу Скорсби на восточном, а затем, повернув к юго-западу и исследуя труднопроходимую краевую зону гренландского ледникового щита, добралась до Ангмагссалика. Маршрут Линдсея – длиной свыше 1600 километров – самый длинный путь, пройденный в то время в арктических районах без организации промежуточных складов.

В 1936 году из бухты Диско стартовала французская экспедиция П.-Э. Виктора. Она пересекла материковый лед по направлению к Ангмагссалику на восточном побережье на собачьих упряжках, преодолев около 700 километров.

В 1948–1951 годах экспедиция Виктора работала в средней и южной частях области оледенения Гренландии. В 1949 году отряд под руководством Виктора на пяти гусеничных снегоходах «Визель» прошел от залива Диско к центру гренландского ледника и на высоте почти 3000 метров над уровнем моря основал французскую станцию Стасьон Сентраль. Станция располагалась всего в полутора километрах от немецкой Айсмитте.

Имя Поля-Эмиля Виктора, скончавшегося в 1996 году в возрасте 92 лет, было и остается для французов символом всех достижений Франции в полярных исследованиях. Он долгое время возглавлял Французскую антарктическую службу и пользовался непререкаемым авторитетом в своей области. Неудивительно, что Этьенн перед своим одиночным походом к Северному полюсу в 1986 году заручился поддержкой французского полярного мэтра. Однако после успешно завершившейся экспедиции ему стоило определенных и немалых усилий убедить французскую общественность, что именно он, Этьенн, стал первым французом, покорившим Северный полюс. Подавляющее большинство его соотечественников было уверено, что этим человеком был не кто иной, как Поль-Эмиль Виктор, а Этьенн лишь повторил его успех. Тем не менее, по признанию Этьенна, поддержка Виктора сыграла очень большую роль в успешной реализации его проекта.

Мне довелось слышать голос Виктора во время пресс-конференции, посвященной началу международной этнографической экспедиции «Transsibering-Longines», в организации которой мне пришлось принимать участие. Пресс-конференция проходила на высоте около 100 метров над Парижем в весьма уютном зале на Эйфелевой башне. Поль-Эмиль Виктор, уже отошедший от дел, находился на Таити. Как это часто случается во Франции, рабочим и, увы, единственным языком пресс-конференции был французский, поэтому я практически ничего, кроме имен собственных, не понимал, но когда руководитель экспедиции эксцентричный и непредсказуемый Жан-Марк Лиото попросил у аудитории минуту внимания и после короткой паузы сквозь шорох динамиков послышался глуховатый голос Виктора, в аудитории воцарилась мертвая тишина. Это не было похоже на обычное официальное напутствие. Это был голос живой легенды французских полярных исследований, и его не было необходимости понимать дословно. Все то немногое, что он сказал, само осознание того, что это голос самого Поля-Эмиля Виктора, придавало особые вес и значимость всей предстоящей экспедиции.

В дальнейшем отряды французской экспедиции несколько раз ряд пересекали покровный ледник и проложили несколько маршрутов с севера на юг по центральной части ледникового покрова.

В 1965 году ледниковый щит Гренландии впервые пересекла женщина. Шотландка Мертл Симпсон вместе с мужем, не используя собачьи упряжки, прошла из Джон-Петерсен-фьорда в Зондр-Стрём-фьорд.

В 1970 году состоялась первая немецкая послевоенная экспедиция в Гренландию. Петер Лехарт, Гюнтер Бок, Михаель Дахер и Франц Мартин на лыжах и санях преодолели материковый лед с запада на восток.

В 1983 году Авед Фухс и Райнер Нойбер организовали «Немецкую гренландскую экспедицию по следам Альфреда Вегенера». На лыжах, используя собачьи упряжки, они прошли по маршруту Марморилик – станция Айсмитте – Харефьорд с востока на запад.

В том же, 1983-м, году гренландский ледниковый щит пересекли Роберт Перони, Иозеф Шпотт и Вольфганг Томасет из Южного Тироля. Они стартовали из Арденкапле-фьорда на востоке Гренландии и через 95 дней финишировали в маленькой деревне Краульсхавн на западе острова, пройдя на лыжах без поддержки извне 1400 километров. Груз экспедиции размещался на санях, которые тянули сами участники похода.

В честь столетнего юбилея со времени первого пересечения внутренних льдов Гренландии Фритьофом Нансеном в 1988 году две экспедиции (норвежская и немецкая) повторили путешествие по маршруту великого норвежского исследователя.

В немецкой «Трансгренландской лыжной экспедиции» (TGSE) участвовали четыре человека: Герхард Миозга, Вальтер Обстер, Вернер Шиллер, Миша Фогелей. Стартовав с восточного побережья 22 июля, как и норвежцы в 1888 году, не используя собак и моторные средства, без поддержки извне, немецкие путешественники пересекли гренландские льды за 32 дня. Они сумели сделать это на 10 дней быстрее Ф. Нансена и его спутников благодаря использованию современного снаряжения и лучшего питания.

Тремя месяцами ранее льды Гренландии пересекли Михаэль Круг и его команда.

История Гренландии знает также два пересечения ледникового щита по линии север – юг: в 1978 году за 93 дня японцем Наоми Уэмура и в 1988 году тренировочной экспедицией с участием представителей США, Франции, Англии, России и Японии перед Международной экспедицией «Трансантарктика» 1990 года.

Японский путешественник Наоми Уэмура затеял чрезвычайно трудную и впечатляющую по масштабам экспедицию на собачьих упряжках, в ходе которой он намеревался впервые достичь в одиночку Северного полюса, затем дойти по льду до северной оконечности Гренландии и пересечь ее с севера на юг по самому протяженному маршруту. В своей книге «Один на один с Севером» он пишет: «Первоначальный план, план, по которому я должен был с Северного полюса до Гренландии добираться на собаках, пришлось изменить». (Это было обусловлено тем, что путешественник затратил на прохождение первого этапа экспедиции от мыса Колумбия до Северного полюса больше времени, чем рассчитывал, хотя, как показал опыт последующих экспедиций по этому 420-мильному маршруту, продолжительность его путешествия – 55 суток – является наиболее распространенной, особенно если учесть, что он передвигался на собаках, а это в условиях путешествия по дрейфующим льдам, как правило, не дает существенного выигрыша в скорости.) «Мне хотелось, – продолжает Уэмура, – по возможности не отступать от своего плана, и поэтому в качестве пункта отправления, как и намечалось раньше, был выбран мыс Моррис-Джесеп – самая северная оконечность Гренландии, а вернее, льды в его окрестностях. Затем, обогнув его, я войду во фьорд Индепенденс, для чего мне потребуется пройти около 400 км. Дойдя до ледника Академи, который спускается в этот фьорд, я поднимусь по нему на высоту 1500 метров. Здесь начнется путь уже по ледниковому щиту Гренландии. Остановив свой выбор именно на этом маршруте, я исходил из того, что искать легкие пути – не для меня. Напротив, я решил поставить перед собой задачу, выполнение которой находилось бы на грани человеческих возможностей».

Отправляясь в свое путешествие через Гренландию, мы таких задач перед собой не ставили, хотя и представляли, что наша попытка будет всего второй (после Уэмуры) за всю почти тысячелетнюю историю освоения Гренландии попыткой пересечения ее в меридиональном направлении. При всей своей сложности эта экспедиция была для нас прежде всего тренировочной перед главной экспедицией через Антарктиду, в силу чего ее бюджет был жестко ограничен и нашей задачей было в рамках этого бюджета все-таки пройти маршрут, который бы мог показать все слабые места нашей подготовки, уточнить рацион, проверить снаряжение, оптимизировать состав упряжек и т. д. Жесткость бюджета как раз и предполагала практически автономный способ передвижения всего с одной дозаправкой на маршруте. Уэмура пишет: «Мое путешествие отличается от всех предыдущих тем, что представляет собой первую попытку пересечь Гренландию с севера на юг, т. е. по ее длинной оси. До меня уже несколько человек собирались предпринять такое путешествие, но, хорошенько все взвесив и оценив, неизменно отказывались от своих намерений, становясь предметом насмешек и презрения… Уолли Херберт (английский путешественник впервые пересекший Северный Ледовитый океан на собачьих упряжках в 1968-69 году), узнав о моих намерениях, заявил, что я сошел с ума. С моей же точки зрения, это вовсе не безумный и не авантюрный поступок. Такая экспедиция вполне возможна, если хорошо владеть искусством вождения упряжки и иметь необходимую подготовку и достаточный опыт жизни в Арктике. Главное, что является залогом ее успеха, – сила воли. Она решает все!». Пройдя весь 3000-километровый маршрут за три месяца и десять дней, Уэмура блестяще доказал правоту своих слов. Нам еще только предстояло это сделать.

Помимо нашей экспедиции готовились норвежская и немецкая. Обе они собирались повторить маршрут Нансена.

Итак, 13 апреля в 22 часа по гренландскому времени наш самолет приземлился в аэропорту поселка Нарссарссуак – начальной точке нашего маршрута. Температура около минус 10 градусов, темно, голубые, мерцающие, а потому кажущиеся махровыми звезды и будто наносимые чьей-то невидимой, легкой и быстрой кистью разноцветные мазки полярного сияния в северной части горизонта. Царящая над всеми этим великолепием полярной ночи тишина располагала к созерцанию, но самолет спешил обратно во Фробишер, где начинала портиться погода. Разгрузка продолжалась недолго, собаки буквально вываливались в снег к своему вящему удовольствию, но мы, не давая им опомниться, чтобы они действительно не показали то, на что были способны после утомительного многочасового сидения в самолете, быстро цепляли их за ошейники все к той же спасительной проволочной сетке, окружавшей (как это мудро!) летное поле. Самолет улетел, унеся с собой во Фробишер Джона, Дэйва и Константина, и мы еще долго могли видеть мигающую ярко-красную и потому хорошо различимую на фоне темного звездного неба капельку его проблескового огня. Посланный на разведку Кейзо отыскал место для стоянки собак. По его словам на этом же месте привязывал собак Уэмура после завершения экспедиции 10 лет назад. Стоянка эта представляла собой три высоких стальных столба, установленных в вершинах правильного треугольника со стороной метров пятьдесят. Чтобы перевезти всех наших собак к месту стоянки нам потребовалось пять рейсов на небольшом «БМВ», в кузове которого с трудом, при упаковке способом «лицо к морде», умещались мы с Уиллом и восемь связанных по двое собак. Всю операцию закончили часа в два ночи. Промокшие и голодные, мы добрались до нашего «отеля» – небольшого одноэтажного здания, в котором, судя по его состоянию, уже давно никто не жил. Я так толком и не понял, что находилось в этом здании прежде. Оно одинаково походило и на небольшую школу, и на бывшую гостиницу – коридорная система с расположенными по обе стороны комнатами разного размера. Но, как легко можно догадаться, архитектурные особенности этого замечательного, давшего нам долгожданный приют, здания не могли в этот вечер долго занимать наше внимание. Мы хотели есть и спать, и именно это диктовало наше поведение и обусловливало цвета, в которых мы воспринимали окружавшую нас действительность. Как и положено, пример всем подал предводитель: он захватил свой спальный мешок и свернутый в рулон матрасик и пошел по коридору, явно намереваясь занять какой-нибудь «люкс» подальше от суеты. Ему это легко удалось в связи с отсутствием наплыва постояльцев. Этьенн сделал то же самое и расположился на полу в одной из самых больших комнат, вся мебель которой состояла из разбросанных по полу газет. Меня несколько удивило то, что расселение проходило без слов и вполне уместного, с моей точки зрения, обсуждения того, кто и как будет делить эти шикарные номера, – каждый действовал так, как будто он был один. В этой ситуации я поступил в полном соответствии со своими представлениями о счастье: увидев, что Этьенн занял самую большую комнату, я втащил туда свой спальник и начал готовить свое персональное спальное место. Мне показалось, что подобная инициатива не слишком понравилась Этьенну, но я не подал виду – места в комнате вполне хватало и для большего числа людей, не говоря уже об участниках экспедиции, которым предстояло соседствовать в палатках на куда меньшей площади и в течение куда большего промежутка времени. Следует отметить, что только члены экспедиции разместились в условиях, максимально приближенных к походным. Пэр, Жаки и телевизионная группа нашли себе другое место под нежарким нарссарссуакским солнцем, и это место, насколько можно было судить по их свежим физиономиям, без видимых следов крупного шрифта газетных передовиц, отличалось от нашего, и не в худшую сторону. Ужин наш в тот памятный первый гренландский вечер был в полном соответствии с окружающей обстановкой собран по-походному. В дело пошли продукты из нашего экспедиционного рациона, однако примусы мы не разжигали, а ели холодный сыр, галеты, орехи и шоколад, что в общем-то было вкусно. Спали мы отменно и проснулись уже около одиннадцати. В два часа прилетел самолет с нашими мушкетерами – Лораном, Дамианом и Бернаром.