Текст книги "На ГТТ по реке Мерчимден. Рассказ геолога"

На ГТТ по реке Мерчимден
Рассказ геолога
Виктор Музис

© Виктор Музис, 2021

ISBN 978-5-0050-2543-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НА ГТТ ПО РЕКЕ МЕРЧИМДЕН
(ИЛИ ТРЕТИЙ «КОСМОС»)

ЗАДАНИЕ. ВЕЗДЕХОД ГТТ

Задание было – получить в Жиганске ГТТ, перегнать его к месту проведения полевых работ (1000 км), отработать участок (бассейн речки Мерчимден) и вывести вездеход на базовый лагерь на реке Оленек.

Из Жиганска мы выехали поздно, где-то числа 10-го июля – вездеход ремонтировали, подваривали где надо кузов и днище для усиления и герметичности. Просидел в Жиганске в ожидании недели две. Получил за это время со склада по заявке снаряжение и продукты для своего маленького отряда, портативную (по сравнению с РПМС) рацию «Гроза» с калиброванными каналами, оружие (боевой карабин калибра 7,62) и спецчасть (карты двухсотки и аэрофотоснимки).

Предстоящая дорога до Мерчимдена меня тревожила, так как ориентироваться по карте в плоской пойме реки Лена было сложно (если не сказать невозможно), выручало наличие наезженной дороги до поселка Эйк. Но из Жиганска выходило несколько дорог, как бы не сбиться, будешь ехать без ориентиров неизвестно куда… А после поселка как? Хорошо, завбазой Игорь Сухов посоветовал обратиться к местным геофизикам, они прокладывали профиля для сейсморазведки в районе. И действительно, один из профилей, довольно протяженный, шел от Эйка в сторону Мерчимдена.

ГТТ был, конечно, не новый, мы их получали откуда-то из воинских частей и успел поработать в Жиганске несколько лет, работая по хозяйству и встречая и провожая нас в аэропорт, так как надо было переправляться через речушку, разделяющую поселок и аэродром. Нам выделили этот ГТТ, получив для работы на базе более новый. Я крутился вокруг него во время ремонта для ознакомления и привыкания к нему, да и от скуки, так как делать днем часто все равно было нечего, вечером же можно было сходить в клуб на какой-нибудь фильм. Хотелось скорее вырваться на природу из этой поселковой пыли и бухающих шумящих работяг (как их удержишь?).

РАБОЧИЕ

Набирали мы их в Москве. Кто-то ездил с удовольствием не первый раз и товарищей своих привлекали. И студенты приходили из разных ВУЗов, романтика привлекала. Сидишь бывало в рабочей комнате за столом и стук в дверь: – Рабочие не нужны?

Я все недоумевал – откуда у них деньги на бухло, ведь они пропивали все еще по дороге из Москвы. Позже сообразил, что они вероятно подрабатывали грузчиками в магазине, а заработанное получали тем же бухлом.

Или продавали выдаваемые им энцефалитки (или геологические костюмы) и болотники. И те и другие пользовались спросом у местных.

Сами ходили в старых выданных ранее, ведь многие ездили с нами неоднократно.

Общаться с ними было довольно мерзко… Один из старших геологов у Шахотько, не выдерживая, как-то даже сказал:

– Достали! Взять бы пулемет, да перестрелять всех к чертовой матери…

Но, что делать, приходилось терпеть до поры до времени и сдерживаться. А как удержишь, если магазин работает…

Забота одна, лишь бы вытащить их из поселка на место проведения полевых работ. В поле – «сухой закон».

ИЗ ЖИГАНСКА ДО ЭЙКА. НАЧАЛО…

Но, вот, наконец, заправившись соляркой под «завязку» и взяв еще две бочки в запас, прогрохотав гусеницами по поселковой дороге и поднимая тучу пыли, наш ГТТ вырвался из Жиганска… Я попросил только базовского вездеходчика Ивана Родина, на всякий случай, проехать с нами до дороги из Жиганска и направить нас в нужную сторону. На прощание он посоветовал нам быть осторожнее, переправляясь через речку Серки, так как место там разъезженное и можно завязнуть.

На счастье, впереди нас мчался ГАЗ-71 с «местными», которым тоже нужно было в Эйк, и мы держались за ними. Несколько раз они останавливались из-за какой-нибудь поломки (глох мотор) и наш вездеходчик шел к ним и помогал разобраться. Все были полупьяные, так как жиганская вольница еще не выветрилась из их голов, да и наш вездеходчик (Сашка «Сохатый») не мог угомониться, пока и его бутылка не опустела. Только тогда я вздохнул с облегчением, ведь в тайге магазинов нет. Дорога была настолько наезженна, что с нее нельзя было сбиться даже полупьяному. Иногда она, правда, раздваивалась, но тут выручал впереди идущий 71-вый и мы слепо двигались за ним.

ЧП НА РЕЧКЕ СЕРКИ

Подъехав к какой-то небольшой неглубокой речушке с чистой прозрачной водой, мы перемахнули через нее и устремились вслед уже скрывшемуся 71-му. Легко взлетев на противоположный берег наш ГТТ ринулся вдогонку и… сел…

Что называется «сели по уши»

Сел так, что я даже испугался… Месиво по самую дверцу… Гусеницы где-то внизу и просто прокручиваются… Можно сказать: – «сели по уши»… Мы вылезли на крышу и стали озираться и чесать в затылках.

У меня был кое-какой опыт работы с вездеходами на Колыме и в Верхоянье, но там это были легкие вездеходы ГАЗ-47 и 71 и надеть соскочившую гусеницу или вытащить вездеход из трясины на бревне или самовытаскивании, не представляло большого труда. А здесь на такой мощной тяжелой махине я работал впервые. И не сообразишь сразу, за что хвататься… Казалось, потяни ее чуть-чуть, помоги ей… и она выползет. Мы срубили лесину, отпилили бревно, чего-то накидали впереди под гусеницы и я от растерянности предложил закрепить бревно брезентовой широкой (см 5) толстой лентой. У вездеходчика опыт был тоже, видимо, не богатый, раз он согласился. Тракторист, может быть механик-танкист, но не в таких же условиях… А у Сашки это был первый полевой сезон работы в экспедиции.

Короче, прикрепили лентой бревно к тракам у звездочек, так что оно торчало с боков шире вездехода, завелись и тихонько попробовали двинуться вперед… Наивные… Лента просто лопнула, как гнилая веревка, а бревно, пройдя под гусеницами, вынырнуло сзади. Опыт приходит во время работы…

– У тебя трос есть, – спросил я «Сохатого».

– Есть, – ответил он.

– Доставай!

И мы закрепили одним тросом бревно к звездочкам, а вторым тросом к небольшой лесине, до которой дотянулся трос. Но и это не помогло. Тонкий трос при натяжении лопнул так же легко, как и лента… Как нам показалось, 71-вый встал где-то недалеко впереди и Сохатый пошел попросить ребят попробовать дернуть нас из трясины их вездеходом.

К этому времени я сообразил, что это и была речка Серки и то место, о котором предупреждал нас Иван Родин. Вернувшийся вездеходчик сказал, что якуты с 71-го встали на ночевку и помочь нам отказались. А ведь мы им помогали всю дорогу.

Здорово вымотавшись с этими нескончаемыми распиловками и тасканиями бревен и толстых сучьев, вымокнув и вспотев, обессиленные, мы решили оставить временно попытки вытянуть вездеход. Да и время было уже позднее. Хоть солнце почти село, но ночи были «белые», было просто сумрачно. Нужно было подумать и об отдыхе.

Палатка 6-местная

Мы поставили палатку на сухом месте, установили рацию, раскинули лучом антенну и я связался с Жиганском, благо дело было вечернее. Вызвал на переговоры Ивана и попросил подъехать и вытащить нас. Благо, Иван был очень добродушный и отзывчивый человек. Он пообещал приехать утром.

Утром мы встали, что-то приготовили на костре, съели, попили чайку и решили попытаться вытащить нашего монстра еще раз.

Сиди, не сиди, а что-то делать надо…

– У тебя потолще трос есть, – спросил я Сохатого.

– Есть, – ответил он.

– Давай!

Он достал толстенный трос (для буксировки), мы зацепили его за звездочку, а другим концом к ближайшему дереву, что потолще, напилили еще несколько бревен и, связав все имеющиеся тросы в один, прикрепили им бревно к тракам у звездочек. Хорошо хоть, длины тросов хватило.

Вездеход заурчал, привязанное бревно стало уходить под вездеход, привязанный к дереву трос, зацепленный за звездочку, натянулся и ГТТ чуть сдвинулся вперед. Мы тут же подсунули под него следующее бревно, и еще одно, и еще… Толстый трос начал наматываться на звездочку, ГТТ медленно пополз вперед и стал вылезать из трясины. Мы направили его левее, на более сухое место… И он вылез!

Трудно передать то чувство, что наполнило меня! Какая-то гордость, что мы выбрались сами, без чьей-либо помощи, только своими силами… И тут я вспомнил, что наступило 11 июля! Это был мой день рождения! Это был мне подарок Судьбы!

А тут еще что-то заурчало в кустах и ГТТ Ивана Родина выполз из чащи и встал рядом с нами. Мне даже неловко стало, что я сдернул его и вытащил напрасно из Жиганска. Но он с пониманием отнесся к нашей беде, мы посидели, пришли в себя от пережитого, успокоились, попили чайку, свернули палатку, сняли тросы и, попрощавшись с Иваном, разъехались в разные стороны – мы в Эйк, а он в Жиганск.

ДОРОГА ДО ПОСЕЛКА ЭЙК

Мы проехали мимо 71-го, который загружали «местные», и поехали дальше. 71-й скоро нагнал нас и перегнал, но так же скоро и встал из-за какой-то поломки – местные наездники, открыв капот, ковырялись в моторе. Я легонько махнул Сохатому кистью руки – «вперед!». И мы проехали мимо них. Терпеть ненавижу людской неблагодарности! Так мы и ехали. Я только поглядывал на пройденный километраж по спидометру и на стрелку компаса, чтобы хоть примерно представлять, где мы можем быть. И неожиданно мы выехали к большому озеру – здесь и был поселочек Эйк.

Кажется здесь была ферма для коров и вертолетчики любили летать в эту сторону, подсаживаясь и разживаясь молоком и сметаной. Мы проехали по берегу озера до какого-то пустующего строения, высматривая место для остановки, зашли в него посмотреть на пригодность ночевки, но через минуту вышли – так все было захламлено какой-то рванью и неприятным запахом… Еще и подхватишь чего-нибудь…

Захламленный сарай

Палатку поставили на берегу озера. Ребята пошли к домикам и лодкам на берегу и принесли несколько муксунов – рыбаки угостили. Я развернул рацию, кинул антенну лучом в сторону Жиганска и, связавшись с базовой станцией, передал, что мы дошли до Эйка и что я «закроюсь» на несколько дней. Мною еще владел дух дисциплины, привитой на Колыме Василием Георгиевичем, который требовал связь точно по расписанию и, если «закрываешься», то должен был обязательно сообщить. Но это было в экспедиции №8 – Колымской. Здесь же, после ее объединения с экспедицией №3, на связи были свои порядки – каждый выходил, когда хотел или мог и, как я убедился, мог даже не предупреждать о закрытии связи на несколько дней.

Палатка 6-местная

Осташкина же я предупреждал всегда: начальство должно знать, где ты и как ты, только оно и беспокоилось за нас.

ЭКСПЕДИЦИИ №8 И №3. ОТЛИЧИЯ

И было еще одно странное отличие одной экспедиции от другой. В 8-мой все геологи любили играть в преферанс, не на деньги, просто так, чтобы скоротать время в ненастные дни или дни ожидания вертолета. Преферансом «заражались» даже рабочие, особенно студенты. А в 3-ей к преферансу были совершенно равнодушны. Лишь некоторые любили шахматы и мы азартно наблюдали, как сражались в них, например, Башлавин с Битерманом (наши партии располагались в соседних комнатах).

И еще было одно отличие. Это мое субъективное мнение, может быть оно и ошибочно. В 8-й было больше духа товарищества, радушия и гостеприимства. Можно было зайти в любую партию и услышать возгласы приветствия, как будто только тебя здесь и ждали. В 3-ей же радушие бывало, видимо, и показным, в одной партии даже не постеснялись прикрепить к входной двери плакат: «Прежде чем войти сюда, подумай, а нужен ли ты здесь!». Вечерком, на огонек костра, к нам зашел один из местных, якут, ветеринар, он прилетел сделать прививки животным. Был он навеселе, в хорошем расположении духа и мы посидели-погутарили – «капсе» вели, чайку попили. А под конец он как-то странно сказал: – Мы вам еще покажем… И чувствовалась в его словах какая-то обида на русского человека…

Переходя из партии в партию, я быстро сходился с ровесниками, приятельские отношения переходили в дружеские, и я очень переживал, когда кто-нибудь из них уходил из экспедиции по каким-нибудь своим соображениям. Так, Володя Чекмазов ушел, поступив в Инъяз (свою мечту); Юра Волков перешел в другую экспедицию (чтобы работать по специальности – гидрогеологом); Игорь Сухов – на стройку (за квартиру); а Таня Рабизова, окончив курсы массажисток, решилась работать самостоятельно. Я же продолжал долго поддерживать дружеские отношения даже с некоторыми студентами, поехавшими с нами рабочими; и даже с Сергеем Кореневским, главным авиамехаником с Оленька, который просто проезжал мимо моего лагеря на реке Оленек, я сохранил дружеские отношения и по сей день (и с ним и с его сыновьями).

Я это описываю так подробно, поскольку даже в нашей партии, «Осташкинской», молодежной, живой, веселой и дружной, сохранившей эти отношения и до сего времени, порой наблюдались и признаки отчуждения, особенно заметные со временем.

СЕЙСМОПРОФИЛЬ ОТ ЭЙКА ДО МЕРЧИМДЕНА

Но продолжим наш маршрут. Мы выехали из Эйка по дороге в сторону Мерчимдена и вскоре наткнулись на целый склад пустых бочек, валяющихся под открытым небом. Мы нашли и некоторые полные с соляркой и не преминули дозаправиться. Дорога здесь заканчивалась, разветвляясь на ряд более мелких колейных, но недалеко уже был профиль сейсморазведки и мы легко вышли на него, так как пойма Лены кончилась и рельеф местности из плоскостины перешел в более холмистый и можно было хорошо ориентироваться по топографической карте.

Сейсмологический профиль представлял собой прямолинейную (как по линейке) широкую наезженную дорогу с разъездами через равные расстояния. Он тянулся по водораздельным плоским вытянутым сопкам на десятки километров и мы понеслись по нему, испытывая наслаждение и чувство восторга от скорости, которую наконец-то могли себе позволить. Гусеницы только весело потренькивали в такт скорости и плавности хода. Но пришла пора закончится и профилю… Мы спустились вниз по склону в верховье ручья, из которого предстояло переваливать в верховья Мерчимдена, и встали на ночевку. Русло ручья было узким и относительно глубоким, без песчаных косичек, с осокой у берегов и неширокой поймой, заросшей карликовой березкой.

НЕОЖИДАННАЯ ЖИВНОСТЬ

Занимаясь приготовлением ужина, мы заметили одинокую ондатру, забравшуюся сюда при весеннем расселении в поисках места для зимовки. Удивительно было как высоко по ручьям она поднималась для поиска подходящих мест для освоения. Неужели не чувствовала, что озер здесь нет?

Я подстрелил ее из «тозовки», замеченной мною в вертолете (еще на Колыме) и выменянной у знакомого мне авиамеханика вертолета на офицерский ремень. Затвор, который у нее отсутствовал, я выменял у одного из геологов в Москве на бутылку, а в Верхоянье переделал свою малокалиберку, приделав 5-ти зарядный магазин. Обойму к магазину мне «достал» приятель (коллега). Так, добывая по одной, к концу сезона я, обычно, набирал штук 6—7 на шапку.

Ондатра

Выезжая с утра в дальнейший путь и держась русла ручья, Сохатый спросил меня:

– А где дорога?

Он, видимо, привыкнув к хорошей дороге, подумал, что в тайге они есть везде. Пришлось его разочаровать, сказав, что «лафа» кончилась… Но проходимость по ручью, пойма которого была вся в карликовой березке, и в нижних частях склонов, где лес был представлен редколесьем, была хорошей. Расстояние просматривалось далеко вперед и мы двинулись вдоль ручья с выходом на невысокий пологий водораздел и «свалились» в верховье Мерчимдена.

ПО МЕРЧИМДЕНУ

Сам Мерчимден протекал плавно изгибаясь дугой с северо-востока на северо-запад, параллельно руслу реки Оленек.

По пабереге

И мы двинулись вдоль Мерчимдена где по пойме, где по пабереге, где по появившимся песчано-галечным косам, переезжая по мелким перекатам с одной косы на другую, где по подножию склонов. Помню, неожиданно «нырнули» сходу в один бочаг (размером с сам вездеход) и на пару секунд оказались как в аквариуме (вся кабина под водой). Мы выскочили, не успев даже испугаться.

Шли с работой, отрабатывая все притоки реки и по левому борту и по правому, отбирая в приустьевых частях притоков укрупненные шлиховые пробы. Каждый день вечером вставали на стоянку, быстро ставя палатку и таган и готовили несложный ужин. Как только появились косички, можно было под перекатами и порыбачить – сначала на удочку потаскать нахлестом на мушку хариусов, а затем хоть на удочку, хоть на спиннинг – ленка. Рыба шла когда на уху, когда на жареху. А когда и на то и на другое.

Рыбу ловили не просто для еды, это было и любимое занятие – считай, хобби.

Любимое занятие

Иногда лазили на склоны, чтобы «заверить» немногочисленные аномальные участки – темные пятнышки на аэрофотоснимках. Но снимки были неважного качества, начала 50-х годов, какие-то белесые и мутные. Но меня манило одно боле-мене четкое округлое пятно на склоне в нижнем течении Мерчимдена по его правому борту и невысоко от русла.

Гусеница соскочила…

Так мы и двигались… изо дня в день… изо дня в день… Вязнуть мы нигде не вязли, не где было, а вот соскочившие гусеницы натягивать, это приходилось. По косам ехать было и быстро и приятно, но порой какой-нибудь крупный камень попадал под траки на звездочку и скидывал их.

Бывало, это происходило и в воде, на каком-нибудь относительно глубоком перекате. Тогда гусеницу приходилось разбивать, выбивая «пальцы», штуки по четыре трака – больше было не поднять, соединить вновь лентой впереди вездехода, наехать на нее и, захватив освободившуюся сзади ленту, натянуть ее на заднее колесо, протянув по колесам до переднего, затем надеть на звездочку. Верхнюю часть гусеницы соединяли с нижней и подтягивали… Такие ЧП были отработаны и больших неудобств не доставляли.

Так мы и двигались… Потихоньку и без особых приключений. Буднично и привычно выполняя свою работу.

НА ПЛОТУ ПО МЕРЧИМДЕНУ

Надо заметить, что другому отряду моих коллег, повторившему наш перегон, повезло меньше – они попали на Мерчимден в большую воду и им пришлось разделиться – вездеход с Валерой Истоминым пошел по водоразделам, а Коля Твердунов срубил плот и сплавлялся на нем. Непонятно только, почему они не взяли с собой предусмотрительно со склада резиновую 500-ку. У нас на складе даже два тонника были и ими никто не пользовался из-за их громоздкости. Но в большую воду сплавляться на тоннике было бы просто удовольствием. А Колин плот занесло течением при повороте реки на скалистый обрыв и, слава богу, живы остались.

На плоту…

СТРАННАЯ ИЗБУШКА

Если мне не изменяет память, на правобережье реки, где-то метрах в 100 от русла, мы заметили какое-то строение. Подошли полюбопытствовать – это оказалась старая низкая, вросшая в землю избушка с земляным полом и крышей, покрытой дерном. Она была настолько низкая, что войти в полный рост было невозможно, только влезть. Заглянув в дверной проем, к своему удивлению обнаружил внутри большой медный казан и пачку электродов. Ничего трогать не стали и поехали дальше.

Как в такой ночевать зимой?

ЧП С ВЕЗДЕХОДОМ

ЧП нагнало нас в нижнем течении Мерчимдена. В очень удобном для нас месте… Рядом была заветная фотоаномалия, рядом была, как оказалось, прекрасная ровная чистая протяженная коса для приемки «кукурузника» и рядом был «залом» – так, кажется, называется протяженный участок высохшего русла, перед которым скапливается осенью большое количество «скатывающейся» рыбы. У вездехода же что-то сломалось – то ли муфта какая полетела, то ли еще что, не помню. Он стоял обездвиженный на косе, а мы «разбили» лагерь поставив большую палатку для ребят, 2-местку для меня, 2-местку под баню и таган для готовки. Я сообщил Осташкину о поломке и заказал нужную запчасть.

Полевой таган

КИМБЕРЛИТОВАЯ ТРУБКА

А на следующий день мы полезли на склон заверять ту самую «заветную», которая меня очень манила. Это оказалась небольшая выположенная площадка на склоне, на поверхности и в закопушке – брекчия (?) среди песчано-галечного материала желто-рыжего цвета с каким-то крупным углисто-черным минералом (до 5 см).

Кимберлитовая брекчия

Первой мыслью было, что это остатки речного аллювия какой-то древней речной террасы. Прямо какой-то кусочек пляжа… Но на АФС и духу никакой террасы, да и высоковато для нее. Набрав в пробные мешки материал для промывки, мы спустились к речке и промыли его.

Полный набор спутников: зерна красного пиропа в «рубашках», черного округлого пикроильменита, зеленовато-желтого оливина и мелкого прозрачно-искрящегося циркона… Кимберлит! Кимберлитовая трубка! Никакого сомнения… Но почему элювий желто-рыжий? На посещаемых мною местах открытия предшественниками кимберлитовых тел он был зеленовато-серым… И что это за такой 5 см минерал? Все это я сообщил Осташкину. Он долго не мог меня понять, а когда разобрался, то сказал, что желтый цвет – это сильно выветрелый, но характерный для кимберлита цвет. А крупный углисто-черный минерал – это тоже пикроильменит, встречающийся в некоторых трубках, выявленных в этом году на другом участке наших работ (трубка «Олимп» на правобережье реки Оленек).

Вот она нехватка у меня опыта, но ничего, это дело наживное… Век живи, век учись!