Текст книги "Восторг и горечь (сборник)"

Барак Обама и Григорий Перельман

Эти две фамилии вынес в заголовок вовсе не потому, что их владельцы лауреаты престижнейших премий: один Нобелевской, а другой – Филдсовской. А потому, что в Рунете прошло два сообщения, которые взволновали меня. И, судя по отзывам на форумах, не меня одного.

Первое касалось исторической реформы здравоохранения США, второе – Премии тысячелетия за доказательство гипотезы Пуанкаре.

С конца 2009 года нас постоянно информировали о неутихающих политических баталиях, происходивших в Америке по поводу этой реформы. Впрочем, наши СМИ оповещали не о деталях предполагаемых нововведений, а о постоянно снижающемся рейтинге президента США. И это естественно, потому что он настолько тесно связал себя с реформой, что считал её «делом жизни». И в прямом, и в переносном смысле Барак Обама стал её движущей силой, локомотивом.

Не знаю, какие порядки теперь на телевидении, а в своё время, являясь ведущим программы, я получал установки, как эмоционально реагировать на тот или иной текст. Конечно, в этом деле нельзя избежать отсебятины, и всё же явно просматривалась связь: чем ниже опускался рейтинг Обамы – тем жизнерадостнее были голоса и лики наших дикторов.

А между тем за сухими цифрами законопроекта нельзя не увидеть его величественной сути. Сути, от которой просто дух захватывает. Судите сами, в случае реализации законопроекта 95 % американцев в возрасте 65 лет будут обеспечены медицинской страховкой. То есть – 32 миллиона беднейших жителей США.

Разумеется, голосование за законопроект далось непросто. Несмотря на демократическое большинство в Конгрессе, не все конгрессмены от Демократической партии проголосовали за законопроект. Исход голосования решило большинство всего в семь голосов – 219 «за» и 212 «против». Не густо. И это притом, что накануне голосования президент обзвонил каждого конгрессмена.

Приветствуя решение нижней палаты американского парламента (голосование затянулось за полночь), президент сказал:

– Мы доказали, что до сих пор остаёмся людьми, способными делать большие дела. Мы доказали, что это правительство – правительство, избранное народом и для народа, – продолжает на него работать.

Кажется, какое мне дело до Америки. Я никогда не был в США и, наверное, никогда уже не побываю. Но, читая эти строки, я испытал волнение. Потому что этот президент США, выражаясь фигурально, поставил на карту всё, весь свой авторитет президента. Он посчитал, что его личное благополучие в сравнении с неблагополучием беднейшей части народа его страны несущественно. Понимаете – несущественно. Именно это задело за живое, именно это вызвало волнение.

Вспомнилась наша реформа здравоохранения под руководством Михаила Зурабова с пресловутой монетизацией льгот. Опять чиновники, насколько возможно было, стали обманывать свой народ. Беднейшие слои населения. Не зная, как отстоять свои права, пенсионеры перекрыли Ленинградское шоссе в районе Химок. И сразу последовали угрозы губернатора Московской области, бывшего генерала-афганца, Героя Советского Союза, сообщившего, что места в КПЗ (камерах предварительного заключения) у него имеются в избытке. И он уже готов по первому приказу свыше хватать и сажать в каталажку провинившихся стариков и старух. Ничего себе – хорош герой!

И вдруг подумалось, а почему Владимир Владимирович, будучи тогда президентом РФ, не взялся за реформу здравоохранения самолично, подобно Бараку Обаме? С авторитетом Владимира Владимировича мы бы наверняка справились и с нею, и с любыми другими реформами.

Нет-нет, это не упрёк. При том ельцинском раздрае, творившемся в стране, спасибо Путину уже за то, что имеем. Мы могли и этого не иметь. Но не буду отвлекаться.

Дело в том, что в реформах преобразования общества нельзя останавливаться и тем более отступать. Россия – вперёд! Хоть на шаг, хоть на сантиметр, хоть на миллиметр, но всегда – вперёд! Это очень точный призыв и вот почему.

Знаете ли вы, что учёные уже давно математически доказали (и это не фильтры Петрика – Грызлова), что будущее влияет на настоящее.

Если завтра мне нужно встать в пять часов утра, а я не уверен, что встану, то я непременно возьму будильник и выставлю на нём нужное мне время, чтобы не проспать. То есть произведу какие-то действия, связанные с завтрашним днём или в результате влияния завтрашнего дня. И как вы понимаете, эти действия не есть советское планирование. Здесь всё предельно конкретно, потому что будущее складывается из конкретных действий в настоящем, а настоящее вполне определённо и точно очерчено в будущем. Как бы там находится. Уже сейчас американские юристы говорят, какие законы надо будет доработать и какие поправки внести. Сколько потребуется денег в расчёте на десять лет.

Впрочем, давайте переведём дух. Я никогда не был силён в подсчётах. Так что как раз приспело время вспомнить о втором сообщении в Рунете. А именно о присуждении российскому учёному Григорию Перельману Премии тысячелетия. Согласно сообщению института Клэя в США, ему обещана премия и денежный приз в размере миллиона долларов.

Думаю, без всяких списков гениев современности мы в состоянии понять, что Григорий Перельман – гениальный человек. Гипотеза математика Анри Пуанкаре была сформулирована в 1904 году и входила в число семи так называемых задач тысячелетия. Григорий Перельман опубликовал свою работу, доказывающую эту гипотезу, в 2002 году. В 2006-м ему была присуждена высшая математическая награда – Филдсовская премия, но россиянин получать её отказался.

По отрывочным сведениям в печати можно было сделать вывод, что Григорий Перельман был унижен комиссией, проверявшей правильность его доказательств. Более двух лет шла проверка. Так ли, нет ли (ничего утверждать не берусь), но россиянин отказался от премии.

И вот в течение четырёх лет никто им не интересовался. У нас, очевидно, нет ничего, где бы мог пригодиться этот гениальный человек. У нас нет никаких реформ, а для проекта «Чистая вода», проводимого «Единой Россией», требуются иные гении.

В общем, в течение нескольких лет никого не интересовало: как живёт учёный, на что живёт. И вдруг это внезапное сообщение института Клэя о присуждении Григорию Перельману Премии тысячелетия. Тут уж, конечно, он вновь заинтересовал российское общество. Но, увы, не как гениальный учёный, а как человек, имеющий право на миллион.

Уже и фонд «Тёплый дом» просит отдать деньги на благотворительность. Правда, просит не настаивая, очевидно, мог бы и настоять. И «Коммунисты Петербурга и Ленобласти» умоляют – они потратят миллион на Мавзолей и на строительство академгородков, в которых (намёк на самого Перельмана) «могли бы работать простые талантливые учёные».

Спрашивается, а кому нужны эти простые талантливые учёные? Им же нет применения у нас! Ах, да! Они могли бы решать каверзные задачки тысячелетия, а «Коммунисты…» могли бы стричь миллионные купоны.

Словом, всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Мы разучились уважать нравственный выбор человека. А стало быть, уважать человека в человеке. От чего это идёт? Конечно, от нашей бедности, увы, не только материальной, но и духовной. Рыба гниёт с головы. Чиновничество погрязло в коррупции. Так дальше жить нельзя, надо браться за реформы и не на словах, а на деле. Наши руководители страны – молоды. Не надо бояться. У нас получится.

Восторг и горечь
^{Заметки болельщика}

Могу сказать, что по своему складу я человек неспортивный. Но поиграть в футбол и мне довелось.

Это случилось в Приморском сельскохозяйственном институте (г. Уссурийск). В нашу проходную комнату, на одиннадцать человек, вошёл резвый, слегка полноватый мужчина и представился:

– Тренер, временно ответственный за спорт.

Он сверил мои паспортные данные и сказал:

– Пойдём, получишь форму, будешь центральным бэком.

Некоторые из ребят засмеялись. «Быком» и «бэком» – есть что-то общее в звучании этих слов, в особенности для слуха сельского жителя. Так я стал центральным защитником сборной института по футболу. Стал только потому, что поступил в институт в шестнадцать лет. И таких, как я, горе-футболистов набралось ровно одиннадцать человек. «Горе-» потому, что большинство из нас до этого никогда не играли в футбол.

Как сейчас помню встречу с молодёжной командой МЖК – Уссурийского масложиркомбината. Наш временно ответственный тренер (он действительно был тренером – по лыжам) всем дал ЦУ, ценные указания, и пошёл совещаться с противоборствующим тренером, судьёй и представителями начальства общества «Буревестник».

Футбольное поле оказалось тяжёлым. С огромными лужами после дождя. Сеток на воротах не было, а по бокам поля местами стояли сиротливо врытые в землю лавочки (естественно, в один ряд). На них расположились наши однокашники из института – агрономы и зоотехники-звероводы.

Тренер вернулся озабоченным. Сообщил, что команда у соперников классная, но призвал не робеть!

– Мы их по полю размажем. У него есть одна задумка. Главное, стойте насмерть, – наставлял нас тренер и при этом несколько раз очень изумлённо посмотрел на меня.

Всю жизнь до этого я пас телят, коров, иногда в ночное – колхозных лошадей. Его взгляд я расценил как особое доверие. Поэтому позволил себе спросить, мол, а что делать, если уж чересчур напористо начнут?

– Ну как, напористо?! Встречай и в любой ситуации лупи в аут. Пока мяч будут вбрасывать, вратарь-то и успеет приготовиться. Главное, стойте насмерть, – опять повторил он и опять посмотрел с таким нескрываемым изумлением, что я решил – всё, буду стоять насмерть.

Впоследствии с таким же нескрываемым изумлением смотрел на меня командир полка нашей учебки. После трёх месяцев курса молодого бойца, бросившись за почтальоном, я неожиданно нарвался на него.

– А это ещё что за мешок?! – в испуганном изумлении вскричал полковник.

Любая форма одежды почему-то топорщилась на мне, а гимнастёрка пучками выбивалась из-под ремня.

Но тогда перед футбольным матчем я расценил нескрываемое изумление тренера, как акт высшего доверия. Я действительно стоял насмерть. Наблюдая за моей игрой, многие зрители не просто смеялись, а плакали от смеха, съезжая с лавок в грязь. Неумение и рвение порой дают непредсказуемый эффект. Я с ужасной силой бил по мячу, но вода в лужах внезапно гасила его инерцию, и он ускользал. Мне приходилось ухищряться, то есть бить по нему ещё и ещё, и, наконец, окончательно промазав, я падал несолоно хлебавши.

Мы проиграли 0:11. Ни на ком из нас не было живого места. Месиво из грязи. Одиннадцать неожиданно глазастых близнецов. Тренер по лыжам (другого мы и не заслуживали) собрал нас прямо у стойки ворот. Уж не знаю, на кого я был похож, но он обращался исключительно ко мне и говорил, говорил…

– Вы понимаете, что вы победили?! Вы победили, выиграли. Вы понимаете – это победа!

Ничего более сильного я не испытывал. Мне хотелось зареветь от горечи – 0:11!

Тренер вначале хотел похлопать меня по плечу, но потом опустил руку. Грязь рваными ломтями висела на мне. И всё же он похлопал. Грязные брызги разлетелись во все стороны, в том числе и на его костюм и чиновничью папку с нашими документами. Никогда не забуду, как весело мы смеялись.

А на следующий день он опять нас собрал. И сообщил, что матч с футболистами МЖК мы выиграли. Нашим соперникам засчитали техническое поражение 2:0 – в их команде оказалось два подставных игрока, то есть старше шестнадцати лет.

Таким образом, мы добрались до полуфинала. Теперь на наши матчи ходили курсами и даже факультетами. Мы были как бы родными клоунами, но со стороны однокашников чувствовали искреннее уважение и – восторг. Они ходили на наши матчи, потому что точно знали – мы будем сражаться, мы будем стоять насмерть, а уж счёт – как получится. Мы же в свою очередь чувствовали свою ответственность и не желали их подводить. Понимаете, не желали.

В полуфинале мы проиграли 0:6. Нас обыграли шестнадцатилетние, но играющие лучше нас.

И вот теперь, спустя много лет, благодаря тренеру по лыжам я стал завзятым болельщиком. Я видел игру Эдуарда Стрельцова и Льва Яшина. Олега Блохина и Анатолия Бышовца. Валерия Харламова и Александра Мальцева, Анатолия Фирсова и Вячеслава Фетисова. Кстати, все они играли в выдающихся командах. Разумеется, я назвал далеко не всех великих. Да и невозможно этого сделать, потому что необъятно огромна и талантлива наша Родина. Зато вполне определённо и точно могу сказать, почему именно этих, а не других игроков назвал.

Прежде всего потому, что их игра вызывала у меня чувство восторга. Что такое восторг болельщика и из чего он складывается? Да бог его знает, так сразу и не объяснишь. Какая-то уж очень это тонкая материя и в то же время неистребимая, как русский дух. Чтобы хоть как-то понять это чувство, вспомните нашу игру и победу над сборной Голландии в 2008-м. Словом, восторг – это песня.

И вот намедни я смотрел по Первому каналу ТВ товарищескую игру нашей сборной по футболу со сборной Венгрии. Ну, что тут скажешь: бились-бились, пока не сравнялись. Гус Хиддинк уходит из команды, по уровню игры равной той, с которой начинал. Круг замкнулся.

Тем не менее разрывать этот круг, ставший уже во многом порочным, предстоит нам, игрокам и болельщикам. И тут не поможет ни Фабио Капелло, ни Дик Адвокат – никто не поможет, кроме нас самих. Потому что иностранные тренеры могут научить технике отбора и владения мячом, прессингу, каким-то чисто футбольным премудростям. Но в мировых чемпионатах, где технический уровень команд практически одинаков, – первостепенен дух.

Это удивительно: правила игры одинаковые, мяч круглый, и вдруг проявляется в игре какая-то неожиданная, присущая только этому народу стать. И ты вдруг видишь, так играть могут только бразильцы, а вот так – только папуасы Гвинеи. И в этом тоже есть своя мелодия.

Восторг болельщика – это его единое поле с игроком, на котором они всегда и навсегда вместе. Потому что пока жив человек, этот восторг души согревает его. Помните, в великой повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море», когда старику наедине с огромной рыбой-меч становится особенно тяжело, он думает о знаменитых бейсбольных лигах. О том, что он должен верить в свои силы и быть достойным великого Ди Маджио, который всё делает великолепно, даже тогда, когда страдает от костной мозоли в пятке.

За сотни миль от берега, один в старой рыбацкой лодке, старик сражается с огромной рыбой, с акулами, с морем. По сути, букашка сражается с великаном, но он не сдаётся, и с ним рядом находится великий Ди Маджио.

Вот куда проникает восторг болельщика.

Старик вернулся без рыбы. Акулы, как голодные волки, обглодали её, но ни на секунду не возникает ощущения, что старик лузер. Нет-нет, он выстоял, он победил, и великий Ди Маджио, если бы видел, наверняка бы сам испытал чувство восторга перед стойкостью старика. Стойкость воспламеняет сердце.

В последнее время очень много претензий к журналистам, их обвиняют в разного рода нечистоплотности. Увы, но это имеет место быть. Я сам стал с опаской включать информационную программу «24 часа» (очень удобную для меня, не имеющего возможности следить за событиями по другим каналам). Как-то включаю телевизор – диктор, девушка-куколка, сообщает, что копилка России пополнилась ещё одной олимпийской золотой медалью. Ну, ладно, думаю, всё нормально. Моя главная страсть как спортивного болельщика – игры: футбол, хоккей, иногда – баскетбол и волейбол (тоже приходилось играть за сборную института).

В общем, думаю, всё в порядке, а потом, несколько дней спустя, выясняется, это была всего лишь вторая медаль. Или вот сообщение (показывают самолёт, идёт разгрузка): «В Чили прибыл наш очередной борт с гуманитарной помощью». Естественно, очередной оказался всего вторым. Чуть что произойдёт в единичном случае, подчёркиваю, единичном, – сейчас же оповещают. Это стало хорошей, замечательной, великолепной традицией. А в криминальных сводках всё наоборот. Ну да ладно, что имеем, то имеем.

И всё же хочу защитить журналистов. После провального матча с канадцами главный тренер сборной Вячеслав Быков пришёл на пресс-конференцию настроенным ох, как зело боевито.

Вот бы и передал этот настрой боевитости своим игрокам, в особенности так называемому Ди Маджио, точнее пародии на него, которого канадцы вынесли с площадки, как недотёпу. Так нет же, со всей своей боевитостью ополчился на журналистов: вы уже футболистов заклевали!

Зря это он… Судя по игре с венграми, с ними всё в порядке – играли, как всегда, ни шатко ни валко. Более того, повсюду от братьев футболистов исходят угрозы засудить журналистов только за то, что усомнились в том, что так плохо играть можно на трезвую голову. И ведь могут засудить, хотя играть хуже уже некуда.

А между тем, после провальной игры с канадцами, вопросы журналистов были весьма и весьма щадящими. Во всяком случае, никто из журналистов не выразил подозрения, что вот Вячеслав Фетисов и Леонид Тягачёв находятся, скажем так, в контрах, а все хоккеисты, включая главного тренера и Владислава Третьяка, – сотоварищи Фетисова, которого Ирина Роднина (в прессе) давно уже прочит на место Тягачёва. Может быть, таким образом хоккеисты решили помочь прославленной олимпийской чемпионке? Подставили президента Олимпийского комитета, а заодно поддержали величие Канады как хоккейной державы. Как-никак, НХЛ для многих наших звёзд хоккея, так сказать, второй родной дом.

Что ни говорите, а мы-то все прекрасно понимаем, что главное золото Олимпиады – это хоккейное золото. И будь оно у нас, никто бы не тронул главных спортивных чиновников – ну пожурили бы немного и всё.

В общем, на вполне щадящие вопросы журналистов Вячеслав Аркадьевич вдруг взорвался. Причём как-то однозначно политически. Привожу его слова:

– Давайте поставим везде гильотины или виселицы. У нас 35 человек в хоккейной сборной – давайте на Красной площади всех и порешим. Какой сейчас смысл искать виноватого? Даже если вы проиграете 0:1, что изменится? Значит, это поражение лучше? Есть такие команды, в которых говорят: мы проиграли, но достойно! 2:4, 3:4. А что от этого? Поражение – оно и есть поражение.

Дальше цитировать нет смысла. Дальше то же самое, но в развёрнутом виде – некстати восхитился стойкостью канадцев, чем непроизвольно унизил своих хоккеистов. А думал, наверное, что их защищает!

Нет, Вячеслав Аркадьевич, глубоко заблуждаетесь, что поражение – оно и есть поражение. Вы совершенно забыли о нас, болельщиках. Когда мы смотрим матч, мы не считаем медали (это потом) – мы хотим восторга. Понимаете, хотим песни! Помните приём Анатолия Фирсова «шайба – конёк», как он ловко прятал шайбу за коньком?! А стремительный выход из-за ворот Александра Мальцева с круговым разворотом и броском?!

Мы, болельщики, истосковались по нашим победам и, уже не надеясь с вами побеждать, хотим в игре хотя бы стойкости духа. А вы, Вячеслав Аркадьевич, – поражение – оно и есть поражение. А потом это заявление о гильотинах и виселицах на Красной площади. Ну, ей-богу, вы размечтались окончательно и уже под ногами земли не чуете.

На Красной площади, на Лобном месте, снимали головы историческим личностям. Стрельцам, Пугачёву со товарищи, то есть людям, пытавшимся изменить исторический ход России. А вы кем себя мните? Не надо зазнаваться. Что это за имперские поползновения?! Не то что на Красной площади, на задворках Бирюлёва вам виселицу никто ставить не будет. Никому ваша кровь не нужна, велика честь.

Наши тренеры, наши спортсмены перестали считаться с болельщиком. Везде в мире есть правило – проиграла команда ответственный матч, тренер уходит в отставку. У нас же Гус Иванович не только не ушёл, а его упрашивали оставаться тренером и дальше. Упрашивали как игроки, так и чиновники от футбола. Они даже не подумали спросить нас, болельщиков, хотим ли мы их, проигравших Словакии важнейший матч года? Так знайте, мы вас точно не хотим. Пять-шесть старых игроков, а остальных – в тираж.

Впрочем, как поступить – пусть решают специалисты, но они должны считаться с мнением болельщика всегда, а не только в том случае, когда горе-специалисту это выгодно. Надо иметь в виду, что всё, что произошло с главной командой страны по футболу, словно с матрицы повторяется в хоккее. Уже просят бедолаги вместе с тренером Игорем Захаркиным остаться у руля сборной счастливо спасшегося от гильотины Вячеслава Быкова. А как проникновенно просят (прочтите интервью с господином Захаркиным)! «…Весь цвет хоккейной России, два десятка её лучших мастеров сидели с опущенными головами и не понимали, что произошло».

И горько до слёз, и невольно улыбнёшься сквозь эти слёзы – опять, что ли, накурились кальяна?!

Глубоко убеждён, что в сборную страны надо набирать ребят не только по мастерству. Они должны уметь сражаться и стоять насмерть в любых условиях и с любой командой. И это должно быть в сборной всегда, в каждой игре. Пусть будут поражения. Но тогда не будет хотя бы этой горечи.