Текст книги "Самоубийство"

Глава 4
История, которую никак не могут написать

Многие важные документы из архивов Министерства обороны СССР, архивов Советской Армии были изъяты после ХХ съезда КПСС и не возвращены.

Генерал-полковник Д. А. Волкогонов.

Красная звезда. 26 июля 1988 г.

1

Пухлые многотомники о войне – это только вершины терриконов, сложенных из военных мемуаров и бесчисленных исторических изысканий. Коллективы докторов и генералов сочиняли трактаты о действиях авиации и танковых войск, о развитии стратегии и тактики в ходе войны, о промышленности и транспорте, о войсках связи и о саперах, о десантниках и военных железнодорожниках.

И умудрились все сведения о войне сохранить в непроницаемой тайне.

Все эти мемуары, все трактаты – череда неразрешимых загадок. Зададим вопрос о количестве истребителей в авиации приграничных округов. И получим точный ответ – 59 процентов (Советские Военно-воздушные Силы в Великой Отечественной войне. С. 13). Писано это мощным авторским коллективом авиационных генералов-героев под руководством ба-а-альшого начальника.

Для того чтобы шарады с процентами не утомили читателя, наши иллюзионисты применяют и другие методы шифровки. Пример: производство боеприпасов в Германии в 1939 году выражено не в количествах снарядов, мин и патронов, не в тысячах тонн, а в миллионах марок (История Великой Отечественной войны. Т. 1. С. 375). Но пулемет потребляет патроны, миномет – мины, гаубица – снаряды. Но отнюдь не марки. Так расскажите же мне о патронах и снарядах, а не о марках!

Сколько в марках стоил один патрон, один 37-мм или 75-мм снаряд, одна граната, я не знаю. И где искать сведения о ценах на германские боеприпасы в 1939 году? И что такое миллион марок в то время? Выходит, цифру мне сообщили, но эта цифра – пустышка, фантик, конфеткой сложенный, чтобы дурачков обманывать.

Но и это – не конец головоломки. Чтобы окончательно затуманить картину, в скобках почему-то указано: «по ценам 1941/42». В 1939 году были одни цены, я не знаю, какие. В 1941 году – другие, тоже неизвестные. И вот академики продукцию 1939 года зачем-то вычисляют по ценам 1941 года.

Сразу признаюсь: этот орешек не по моим зубам. Это нашим вождям такие уравнения решать. Это они знают, как расплатиться в случае, если работа выполнена в прошлом году, а зарплату (пока не всю) платим в этом году по ценам позапрошлого года.

Похоже, историю войны писали такие же шустрые ребята, как и те, которые сейчас страной правят.

2

Но даже за германские боеприпасы мы должны авторов шеститомной истории благодарить, ибо о советских боеприпасах они вообще ничего не сообщают. О существовании Красной Армии авторы официальной истории словно забыли. Они пишут, например, что Германия бросила против Советского Союза 3 410 танков. Но почему-то постеснялись сказать, что ВСЕ немецкие танки были устаревшими.

Сколько же танков имел миролюбивый Советский Союз? Молчание было нам ответом. Сколько у нас было самолетов? Опять секрет. Не раскрываемый.

И вот я вынужден повторить: если официальная история не содержит данных о количестве танков, самолетов и боеприпасов в Красной Армии, если в ней нет данных о количестве военных округов, армий и корпусов, значит эта версия войны вообще версией не является.

Шеститомная «История Великой Отечественной войны Советского Союза» – не история. Это чисто декоративное издание, практической ценности не имеющее. У мошенников есть старый, но до сих пор работающий прием: пачку аккуратно (очень аккуратно) нарезанной бумаги всучить лоху вместо пачки денег. Именно этот прием и был применен нашими мошенниками в маршальских мундирах. Шесть томов официальной истории – это аккуратно нарезанная бумага, которая не содержит ничего. Это видимость истории. Только иллюзия. Трюк. Шулерский финт.

Кстати, сами правители это понимали лучше нас. Потому немедленно после выхода хрущевского шеститомника историю войны приказали переписать. Шесть томов – мало. Давай двенадцать.

Специально для написания новой несекретной версии войны был создан Институт военной истории. А ему в помощь подключили Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт истории СССР АН СССР. В редакционную коллегию ввели новый, расширенный табун членов Политбюро и ЦК, маршалов, генералов, руководителей недремлющих органов и так далее.

Новому двенадцатитомному творению дали название: «История второй мировой войны. 1939–1945». Загадки начинаются прямо в названии. По неизвестной, никогда никем не объясненной причине наши академики название Второй мировой войны почему-то писали со строчной буквы.

А ведь эта война – центральное событие ХХ века. А ведь это мясорубка, каких ранее не бывало. Так хотя бы из уважения к невинно загубленным миллионам… Наконец, это имя собственное.

Должен с гордостью отметить свой вклад в науку. Откройте любую книгу о войне, изданную при Советском Союзе и в первые годы после его крушения: словосочетание «Вторая мировая война» ученые мужи упорно писали со строчной буквы. Против этого я публично возразил еще 9 мая 1985 года. И возражал при любой возможности, вот хотя бы и в этой книге.

И своего добился. Сейчас название войны все пишут с заглавной буквы. Как-то даже и странно, что раньше могло быть иначе.

И это рождает надежду.

Сегодня с некоторыми моими суждениями, мягко говоря, не все согласны. Но я верю, что когда-то они будут понятны большинству. И люди будут спрашивать: да чего же тут не ясно? Да разве кто-то раньше мог мыслить иначе?

3

Двенадцатитомник, созданный по приказу Брежнева, получился смешнее хрущевского шеститомника. И на этот раз суть всех двенадцати томов можно было выразить тремя словами. Только это несколько другие слова: войну выиграл Брежнев.

Но стоило ли ради этого количество томов увеличивать вдвое?

О том, что это была за версия войны, вам судить: во всех двенадцати томах ничего не говорится о расстрелах советских командиров накануне войны. Мы можем к этим расстрелам относиться по-разному, но непозволительно исторические события замалчивать. А в двенадцатитомнике слово «расстрел» для этой ситуации вовсе не применяется.

При Хрущёве для смягчения смысла придворные академики термин освоили: «репрессии». Но в брежневском двенадцатитомнике и этого слова нет. Вместо него – «обвинения». Вот, мол, против некоторых командиров были выдвинуты необоснованные обвинения. Вроде бы обвинения выдвинули и успокоились. Вроде бы обвинениями дело и кончилось.

Как и раньше, во всех двенадцати томах не было данных о том, сколько же танков имела Красная Армия в 1941 году, сколько самолетов, сколько боеприпасов. Вы не найдете количества советских армий и корпусов. Группировку войск, то есть расположение наших армий, корпусов и дивизий, авторы обделили вниманием; местонахождение советских войск в момент начала войны так и осталось государственной тайной.

О наших потерях – ни единого слова. Видимо, без потерь воевали. Единственная удача авторов – роль политкомиссара Брежнева Леонида Ильича в мировой истории показана ярко и выпукло, за что и получили авторы двенадцатитомника премии, ордена, титулы, звания и всякие прочие материальные блага. О тех временах они вспоминают с тихой грустью:

Надо прямо сказать, историки, тем более военные, лауреатскими лаврами давно не отягощены. Последний раз их коллективный труд был удостоен Государственной премии пятнадцать лет назад. Такую оценку получили авторы 12-томной истории второй мировой войны

(Красная звезда. 26 декабря 1996 г.).

Мои протесты тогда еще не были услышаны, товарищи из «Красной звезды» название войны писали со строчной буквы. А историков официальных жаль – их так редко награждают. Но виноваты вы, товарищи, сами: нюх потеряли. Написали бы 24 тома о том, что войну выиграл тот, кто на данном историческом этапе финансовые потоки страны в нужные русла направляет, мигом бы вас премиями завалили.

4

Брежневский двенадцатитомник – наш национальный позор. Вот оценка ему. Писатель-фронтовик В. П. Астафьев:

Мы как-то умудрились не без помощи исторической науки сочинить «другую войну». Во всяком случае, к тому, что написано о войне, за исключением нескольких книг, я как солдат никакого отношения не имею. Я был на совершенно другой войне. А ведь создавались эшелоны литературы о войне. Например, 12 томов «Истории второй мировой войны». Более фальсифицированного, состряпанного, сочиненного издания наша история, в том числе история литературы, не знала. Это делали, том за томом, очень ловкие, высокооплачиваемые, знающие, что они делают, люди. Недавно схватились два историка, Морозов и Самсонов, в споре о частностях в этой истории. Я написал письмо редактору газеты о том, что историки в большинстве своем, в частности те, которые сочиняли историю Великой Отечественной войны, не имеют права прикасаться к такому святому слову, как правда. Они потеряли это право своими деяниями, своим криводушием

(Вопросы истории. 1988. № 6. С. 33).

А создатели двенадцатитомника своим творением гордятся. Им даже не хватает ума и совести прикидываться изнасилованными – мол, все мы жертвы системы. Вовсе нет – они скорбят по тем счастливым временам, когда удовлетворенный клиент в ранге Генерального секретаря сверх обещанного бросил им лишний червонец в виде Государственной премии.

5

Но весьма скоро вожди сообразили, что зря лауреатам икру скармливали. Над брежневской версией войны мир смеялся больше, чем над предыдущей хрущевской. Премию историкам дали, а истории войны как не было, так и нет. И снова надо начинать все с самого начала.

Пробовали третий раз в разгар перестройки и гласности: во главе ученых табунов – ГРК, Главная редакционная комиссия, которой подчинены другие комиссии в великом множестве. Председатель ГРК – министр обороны СССР. У него – свита заместителей: начальник Генерального штаба, главнокомандующий силами Варшавского договора, главнокомандующие видами вооруженных сил, начальник главного политического управления, вице-президент АН СССР, директор института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и так далее. Кроме них в составе ГРК – начальники учреждений и ведомств: АПН, Воениздат, Госкомитет по статистике, Главное архивное управление, Всесоюзный совет ветеранов войны и труда. И много там еще было всяких ответственных товарищей из высоких кабинетов. И за каждым – мощные организации с ордами подчиненных. Кроме тех институтов, которые раньше у многотомников кормились, к проекту пристегнули еще несколько новых, в их числе – Институт теории и практики социализма.

Вокруг ГРК буйно разрастались структуры и подразделения. Главной редакционной комиссии была подчинена организация, которая называлась редакцией десятитомника. А ей, в свою очередь, подчинялись десять редакций отдельных томов, научно-контрольная редакция и «ряд научно-технических подразделений».

Но вновь ученая отара уперлась в те же запертые ворота: война-то секретная, о ней нашему народу ничего знать не положено, и он ничего не знает, кроме удивительных сказаний про 28 панфиловцев и про наши горящие бомбардировщики, которые врезались в гущу вражеских танков и цистерн.

В этом блаженном неведении народ следовало оставлять и дальше. Потому требование старое: написать много томов, на сей раз – десять, но так, чтобы секреты не раскрыть. Иными словами, вновь ставилась задача писать какую-то другую правду, отличающуюся от той, которую прячут за решетками и броневыми дверями под охраной недремлющих органов.

Потому и на этот раз ничего кроме конфуза выйти не могло и не вышло. Академики, генералы и маршалы затеяли скандал на всю страну, называли друг друга всякими нехорошими словами, проели много денег, но так ничего и не написали.

В 1991 году читатели должны были получить первые два тома. Читатели подписались, внесли деньги, но ничего не получили. Вся затея была настоящей финансовой пирамидой: много шума, много расходов. Пар ушел в свисток, а деньги – неизвестно куда…

На том и заглохло.

Тенденция налицо. Первая попытка написать историю войны завершилась шеститомным анекдотом. Вторая попытка – результат еще хуже. Итог третьей попытки – звенящая пустота. Как ни крути – закономерность просматривается: чем дальше, тем хуже. Чем больше узнаем о той войне, тем труднее сочинять ее историю. Мы дошли до того, что написание официальной истории пришлось бросить, как строительство «мертвой дороги» Салехард – Игарка, которая сквозь болота, тундру и вечную мерзлоту вела в никуда.

6

Не пора ли задуматься: война была святой, великой, освободительной, но подогнать под нее хоть какую-нибудь версию не получается. Что-то не стыкуется.

Стыд-позор: все агрессоры историю войны давно написали. У немцев есть официальная история войны, у японцев она насчитывает 96 томов. А у нас не вырисовывается. Не вытанцовывается. Не выплясывается.

Скажу больше: а ведь мы еще и не приступали. Говорят, что хрущевский шеститомник, брежневский двенадцатитомник, горбачевский десятитомник – это неудачные попытки. Для таких заявлений оснований нет. Эти многотомники нельзя считать попытками, пусть даже и неудачными, ибо изначально ставилась цель всевозможными финтами суть дела замутить, а не прояснить, ибо изначально научный подход был заменен шулерскими трюками, ибо изначально ставилась задача писать так, чтобы секретов не раскрыть.

Если директору кондитерской фабрики дано право использовать штамп «Срок хранения – три месяца» без указания даты выпуска, значит, это выгодно и главку, и министру, и кому-то выше. Значит, грызть нам окаменевшие пряники, сколько бы ни призывали начальники повышать качество продукции.

Если маршалам и академикам дано право дурачить нас головоломками и шарадами из процентов и разов, значит это выгодно власти, значит питаться нам огрызками с праздничного стола историков-лауреатов, сколько бы они ни призывали сами себя писать правду и только правду.

Выводов не навязываю, но предрекаю: при таком подходе историю войны, которую развязал Советский Союз и которую некоторые называют «отечественной», написать не удастся. Никогда. Просто потому, что у правды двух версий не бывает.

Глава 5
Кто писал нашу историю?

История СССР (настоящая история) целиком состоит из тайн. Тайны эти в основном неприятные.

Московский комсомолец. 27 октября 1994 г.

1

Много лет у тех, кто рангом повыше, я осторожно допытывался: почему история войны у нас секретна? Почему изучение войны запрещено? Зачем у нас две версии войны? И как такое может быть, чтобы обе были правдивыми?

Ответ я получал всегда один: а у них там, у врагов, тоже есть секреты.

Вот те раз! Так ведь они же – враги. Они буржуины, вампиры, злодеи, империалисты, поджигатели, они из пролетариев кровь пьют и негров на фонарях вешают, они войны развязывали захватнические, им есть, что прятать. Но мы-то – освободители. Нам ли с поджигателей пример брать? И почему мы берем только дурной пример? У них ведь есть чему поучиться. Потому, если уж и брать пример, давайте копировать и все остальное. Британский рядовой солдат, к примеру, получает достаточно денег для того, чтобы свой отпуск проводить на берегах Средиземного моря или где-нибудь на солнечных пляжах Атлантики. Отчего же мы подражаем только плохому, не перенимая хорошего? Про наших солдат не говорю, но каждый ли наш сержант имеет возможность на свою получку в Монте-Карло расслабиться?

Да и прячут проклятые империалисты какие-то темные дипломатические ходы, тайные сговоры, шпионские достижения. Но никому в голову не приходило скрывать количество танков и самолетов, которые уничтожены или списаны полвека назад.

А мы скрываем.

2

История – цепь взаимосвязанных и взаимно обусловленных событий. Но мы знаем только отдельные факты, случаи, фрагменты. Задача исследователя – сложить из косточек скелет, из черепков – вазу, из обломков – монумент, из отдельных фактов – общую картину прошлого.

Главное здесь – упорство и внимание. И честность. Тогда все стыкуется. Тогда все идет легко и просто. Однако эта легкость сопутствует исследователю только до первой ошибки, и не имеет значения, случайная она или преднамеренная. Как только допустил ошибку – положил кусочек разбитой мозаики не туда, – так сразу пошли нестыковки. Это как в арифметике: если в цепи вычислений мы где-то пропустили нолик, то дальше пойдет чепуха, да не простая, а нарастающая. Нестыковка – следствие ошибки и ее признак.

Наша история, прежде всего история войны, наукой не является, ибо в ней ничего не стыкуется. Это нарастающая чепуха. Возьмем основу основ нашей мемуарной литературы – «Воспоминания и размышления» Жукова Георгия Константиновича, Маршала Советского Союза, четырежды Героя Советского Союза. В момент начала войны он был начальником Генерального штаба, то есть главой «мозга армии». Его прямая обязанность – знать главное о своей армии, ибо ее действия он планирует, направляет и контролирует.

И вот именно Жукову следовало сказать в своих мемуарах, сколько и каких у нас было танков и самолетов, сколько орудий, винтовок, патронов и снарядов. Ему следовало показать, где находились наши аэродромы, стратегические запасы, где в момент начала войны находились армии, корпуса и дивизии.

Но Жуков ухитрился исписать 734 страницы, но о войне ничего не рассказать. Жуков все сохранил в тайне, заполнив страницы сплошными нестыковками и нарастающей чепухой.

Период времени с 1917 по 1941 год – это почти четверть века. За эти годы марксисты (Жуков в их числе) истребили десятки миллионов людей, вырезали целые сословия и поколения, истратили десятки тысяч тонн золота, разрушили великую культуру, которая смогла дать миру Толстого, Гоголя, Репина, Чайковского; испохабили (а после войны и сгубили) природу страны.

И возникает вопрос: ради чего? Жуков вынужден оправдываться: ради оружия.

С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков (Воспоминания и размышления. АПН, 1969. С. 205).

По уточненным архивным данным, с 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолетов (там же. С. 209).

Тут надо вспомнить, что Красная Армия получала вооружение и до 1 января 1939 года. И отнюдь не старье. Танки и самолеты, которые поступили на вооружение в 1936–1938 годах, в 1941 году, к началу войны, имели возраст от трех до пяти лет. Но об этом Жуков не вспоминал и не размышлял. А ведь по любым стандартам это было вполне новое и современное оружие, особенно в сравнении с устаревшим вооружением Германии.

Да и то, что поступало до 1936 года, тоже отнюдь не хлам. Чтобы не быть голословным: война была танковой, а двигатель – сердце танка. Поступивший на вооружение в 1932 году советский танк БТ-2 имел двигатель М-5 мощностью 400 л. с. Немцы получили возможность ставить на танки двигатели такой мощности только через десять лет. До конца 1942 года, то есть до сталинградского перелома, ни один серийный немецкий танк не имел двигателя такой мощности.

О количестве танков и самолетов в армиях Германии и ее союзников Жуков сообщает дважды. Страница 263: 3 712 танков (это он слегка приврал) и 4 950 самолетов (тут он крепко соврал). На странице 411 повторил: 3 712 танков и 4 950 самолетов. И тут же вывод:

Количественное превосходство войск врага было велико – в 5–6 и более раз, особенно в танках, артиллерии, авиации.

Это жуковское «в 5–6 и более раз» прилипло-присосалось и прочно утвердилось в официальной версии истории. Но давайте проявим бдительность. Обратим внимание на странности: немецкие генералы наскребли 3 712 танков. Это то, что производила промышленность Германии в период между двумя войнами, и то, что собрали со всей покоренной Европы. А Красная Армия только за два с половиной года до германского вторжения получила более 7 000 танков. Но получала их и ранее. Откуда же у немцев превосходство в 5–6 и более раз?

С самолетами еще смешнее. У немцев 22 июня на Восточном фронте их было 2 510. Жуков, ни на что не ссылаясь, объявил: 4 950. Но даже если мы и поверим этой цифре, если забудем про советские самолеты, поступившие на вооружение Красной Армии до 1 января 1939 года, то все равно 4 950 не может быть «в 5–6 и более раз» больше, чем 17 745.

Вопрос: кто же это писал?

3

Возразят: так у немцев же качество! Стоп. До качества дойдем. Мы сейчас – о количествах.

Если у немцев 3 712 танков, и это (если верить Жукову) в пять раз больше, чем у нас, тогда в Красной Армии должно быть 742 танка. А если у немцев было танков в шесть раз больше, значит, в Красной Армии их было 618.

Но что такое «и более раз»? Это как: в семь раз? Или в восемь? А может быть, в десять? Почему великий полководец говорит загадками? Почему мы должны гадать, сколько же у него было в подчинении сил?

Дурной пример заразителен. У писавших «Воспоминания и размышления» нашлись последователи и продолжатели. Член-корреспондент академии военных наук, доктор военных наук генерал-майор М. Белов заговорил про «спасительный гений Жукова» и восьмикратное превосходство немцев (Красная звезда.

19 апреля 1996 г.).

Поверим. Значит, в Красной Армии было 464 танка. Как тогда это стыковать со всем известными цифрами? Ведь в Красной Армии 22 июня 1941 года одних только Т-34 было 1 400. А это танки, равных которым не было ни у кого в мире, и до конца войны так никому и не удалось создать ничего подобного.

Кроме того, Красная Армия имела 711 танков КВ, и опять же равных им не было ни у кого в мире. Ни в одной стране не существовало ничего отдаленно похожего на КВ не то что в металле, но даже и в проектах. Ни у кого не было даже такой весовой категории.

Помимо Т-34 и КВ Красная Армия имела танки других типов и в гораздо больших количествах. И в их числе: Т-28, Т-35, Т-37, Т-38, Т-40, БТ-7 и БТ-7М, которым в то время тоже не было равных ни в Германии, ни в Японии, ни в Америке, ни в Британии – нигде в мире.

«Устаревший» танк БТ-7 имел двигатель мощностью 500 лошадиных сил, в то время как самый мощный зарубежный танковый двигатель того времени, германский HL-120TRM, имел только 300 лошадиных сил.

«Устаревший» танк БТ-7М имел не просто сверхмощный двигатель, но легендарный быстроходный танковый дизель В-2. Такого двигателя ни одной стране мира не удалось создать до конца войны, и всем нашим противникам и союзникам пришлось обходиться карбюраторными двигателями, отчего их танки горели, как спички.

Как совместить все это с заявлениями генерала Белова о восьмикратном германском превосходстве? И куда девались 7 000 танков, полученные Красной армией только за два с половиной года перед германским вторжением? И куда пропали 17 745 боевых самолетов?

4

«Воспоминания и размышления» – позор России. Это преступление против народа, причем даже более страшное, чем публикация хрущевского шеститомника. Жуковский вздор переведен на все языки. Иностранцы читают эту чепуху и удивлением переполняются: и это творение гения? Да он же считать не умеет. И этого Жукова допускали в Генеральный штаб? Такого туда даже на должность дворника пускать не следовало. Если это писал русский военный гений, какой же уровень у остальных, которые не гении?

Секрет популярности жуковских мемуаров прост: немцам нравится читать о нашем идиотизме из столь авторитетного источника.

Франция рухнула под гусеницами немецких танков. Это срам. Потому французам жуковские мемуары – бальзам на раны: русские выглядят дурнее их.

В США и Британии книги Жукова нарасхват: вот видите, войну выиграли западные союзники, что могли сделать эти русские кретины, если их высший гений даже считать не умеет, если для него четыре немецких тысячи – это «в 5–6 и более раз больше», чем 17 русских тысяч?

Меня удивляет не жуковское вранье, а неумение врать. Бывает, что завхоз – вор. Но хитрый. Проворовался, но вывернулся. А бывает – вор, но дурак, неспособный даже соврать красиво, своих преступлений скрыть.

Жуков – ворюга. Воровал в особо крупных размерах. Но воровал так глупо, что Сталину все его проделки были известны. К этой теме мы еще вернемся, а пока рекомендую любопытствующим журнал «Военные архивы России», 1993, выпуск 1, стр. 175. И воровал Жуков не только бриллианты из короны супруги германского кайзера, не только золото слитками, картины старых мастеров целыми галереями, не только уникальные книги в кожаных переплетах ручной работы и с золотым обрезом, не только шелка, парчу и бархат километрами, не только изумруды горстями и мебель эшелонами, – он, восхваляя дутую гитлеровскую мощь, воровал нашу военную славу. И опять же – в особо крупных размерах, и так же глупо, как неумелый завхоз.

Все выдумки о нашей хилости и отсталости, которые содержатся в так называемых «мемуарах Жукова», этими же мемуарами и опровергаются.

5

Но в чем же секрет популярности жуковских мемуаров в России, которую он оклеветал? У Жукова – толпы поклонников и защитников. Нобелевский лауреат Шолохов Михаил Александрович объявил мемуары Жукова гениальными. Но если это гениальность, то что же тогда идиотизм?

Маршал Советского Союза В. Г. Куликов регулярно восхваляет жуковское творение при всяком удобном и неудобном случае. Главарь Союза писателей СССР Герой Советского Союза Карпов Владимир Васильевич накатал три тома восхвалений Жукову. А у Карпова – целая ватага подчиненных писателей, которым он дал боевой приказ: «Делай как я!»

И они делают. Прямо на свою страну. На ее армию. На ее народ и его историю.

А я спрашиваю.

Во-первых, можно ли интересоваться военными вопросами, а Второй мировой войной не интересоваться?

Во-вторых, можно ли интересоваться Второй мировой войной, но не прочитать книгу, на обложке которой имя того, кто возглавлял Генеральный штаб РККА 22 июня 1941 года?

В-третьих, можно ли прочитать эту книгу и не заметить противоестественной холуйской жуковской любви к Гитлеру и гитлеровцам? Можно ли не заметить мерзость, гадость и дикую клевету, которая не пролезает даже в широкие ворота жуковских дворцов? Можно ли не обратить внимания на то, что в книге все не стыкуется, что писавшие «Воспоминания и размышления» сами себя и опровергли?

В-четвертых, можно ли прочитать эту гадость и не возмутиться? Нам рассказывают, что война была «отечественной». Но почему же никто не выступил в защиту Отечества против жуковских мемуаров? Куда попрятались все «герои», когда Жуков поливал грязью это самое Отечество?

Герой Советского Союза писатель Карпов Владимир Васильевич о войне явно ничего не знал и мемуаров Жукова явно не читал. А если читал, то почему же не плюнул в наглые глаза клеветника? Ведь Карпов встречал Жукова уже после того, как «Воспоминания и размышления» были опубликованы. Где же была его хваленая храбрость? Как верить в героизм, если Карпов не решился выступить на защиту чести своей страны и своего народа?

Маршал Советского Союза Куликов Виктор Георгиевич тоже явно военными вопросами не интересовался, о войне знал понаслышке, «Воспоминаний и размышлений» не читал. А если читал, но не заметил диких нестыковок, гадости и глупости, тогда становится ясно, какого рода стратегом был он сам. Тогда понятен крах Варшавского договора, который он возглавлял, и крах Советского Союза, руль которого крутил и он, ведя нас от победы к победе.

Почитатели Жукова, пришло время покаяться! Всем вам великодушно бросаю спасательный круг, открываю вам щель для отступления: скажите лучше, что вы не читали «Воспоминания и размышления». Вот и все. Это ваше оправдание.

Это и Маршалу Советского Союза Жукову Георгию Константиновичу посмертная лазейка: он просто не читал «Воспоминания и размышления». Он не интересовался войной и тем, что главный идеолог КПСС Суслов и ГлавПУР пишут под его именем.

Если же кто-то будет доказывать, что Жуков свои мемуары читал, тогда неизбежен другой вывод: Жуков был кретином или продажным борзописцем.

Если Жуков читал свои мемуары, тогда прощения ему нет. Если у него не нашлось мужества протестовать против мерзостей, которые враги народа вписывали в «его» книгу, значит он сам был врагом народа.