Текст книги "Армагеддон: рекомендации к применению"

Дима подбежал к ящикам с продовольствием. Где-то тут, должен был быть и Аким… Инженер судорожно принялся рыться в обломках, ища своего мохнатого друга.

На его плечо опустилась рука в полетном костюме.

– Бесполезно. – Это был По. Его холодный как всегда голос раздался из акустики шлема, пробирая дрожью. – На нем не было компенсирующего костюма. Думаю, даже с нашей новой непонятной природой жизни, такие перегрузки…

– Нет. – Кулибин его оборвал и вновь принялся рыться среди рассыпанных тюбиков с едой.

По силой оттолкнул его и, ловко ухватившись за воспарившую ногу, потащил Диму к команде. Подальше от шаттла, подальше от воспоминаний и самое главное… от оставшегося невредимым огромного черного ящика с двумя трупами и собакой.

– Дима, мы сделали все что могли. – Вторил штурману голос Алана. – Вряд ли нам удастся его сейчас найти. Давай, пойдем на станцию за необходимым оборудованием: пилами по металлу, кранами…

Маска шлема не показывала лица русского. Его слез.

«Прости, Аким» – прошептал он.

– Куда идти? – Поинтересовался Алан, когда штурман подошел ближе.

Теперь команда была в сборе. Те, кто вылетел за секунду до конца, добрались к точке своего назначения. Они выполнили свою задачу.

Врач посмотрел вокруг. Во все стороны простиралась унылая пустота из пыли и обломков.

– Луноход бы не помешал… – Мечтающе произнес Элабан.

– Горячий кофе бы не помешал. – Поправил командир. – А вот если бы этот аппарат был на шаттле, то все равно бы не уцелел после такого приземления.

Бескрайний пейзаж явно не вдохновлял Кулибина на далекий туристический поход. Он и так слишком вымотан перелетом и потерей одного из друзей, чтобы еще идти за другой край земли.

– На шаттле были запчасти к луноходам, что на станции. – Подал голос надежды он. – Может, удастся что-нибудь толковое из них состряпать? Хотя бы самокат. Это значительно облегчит путь.

– Долго до них рыться. – Принял решение командир. – Придем сюда с оборудованием станции. После погрузим в пригнанные луноходы все что сдесь осталось целого.

– Кроме этого ящика. – Добавил По, указывая на черный холодильник.

– Кроме этого. – Согласился Алан и чуть подтолкнув Кулибина за собой, побрел за По.

Импровизированный компас из экрана телефона указывал путь. Сам же По, словно вожак птичьей стаи, возглавил клин бредущих по пустыне. Сложнее всего было перешагнуть образовавшийся вокруг порог вздыбленного грунта. Лезть по камням и радиоактивному месиву, заставить себя сделать сейчас хоть что-то, после крушения было в сто раз тяжелее, чем обычно. Зато, преодолев этот невысокий наст, космонавты поняли – назад дороги нет. Граница.

Шли молча. И каждый молчал о своем. Кто-то об утерянном друге, кто-то в размышлениях о постройке нового будущего. Но одно их объединяло. Эта маленькая мысль у каждого в голове, что пора бы это все уже закончить. Появилось некое желание прийти на станцию, лечь на койку и, подобно мифическим титанам древности, уснуть навечно. Не умереть, но уснуть, дабы пробудиться тогда, когда это действительно понадобится. Титанам тоже не нравилась их никчемная вечность.

Уже когда обломки шаттла стали с крошку на столе, Кулибин повернулся к кораблю, мгновение, раздумывая, стоит ли туда вернуться и проверить. Может воскресшая Авель сейчас стучит по крышке своего холодильника-гроба, в надежде, что ее выпустят, а Аким суетится рядом в попытках разгрести завалы к ней.

«Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов» – отчего то, прошептал он сам себе цитату из далекого детства, и последовал по оставленному командиром следу.

«Надо было проверить в свое время, работали ли у них чипы в пальцах, когда они еще были живы» – Подумал Кулибин, приминая Лунный грунт. Он был мягким. Более мягкий, чем морской песок на пляжах довоенных курортов. Эта почва, в отличие от Земли, не хранила злобы на людей, веками топтавших ее. Она пока еще не знала чего ждать от этих двуногих, прямо ходячих, без перьев. А зря, могла бы, и спросить у своей соседки.

Дима поднял голову впервые за долгое путешествие. Вот она – Земля! Висит себе над головами незадачливых путешественников и грозится. Странно, раньше Кулибин думал, что она синеватая. Теперь же она словно Марс, имела красный оттенок. Не из-за апокалипсиса. Это с ней еще после войны. В ее атмосфере стало слишком много всего лишнего. Но в каком бы одеянии бывший дом не предстал сейчас пред глазами астронавтов, он всегда будет заставлять думать о утрате.

Большая, круглая и поблёскивающая. Земля сейчас не выглядела безжизненной. Впрочем, как и всегда. Просто сейчас на ней совсем иная форма жизни. Не биологическая…

– Смотрите! – Обратил внимание По. – Вон там, на горизонте появился флаг!

Ликованию китайца не было придела. Он всю свою карьеру мечтал увидеть его воочию. Первая метка людей на этой занюханной космической каменюке. Не тот знак, что поставлен рядом с самым «большим шагом для человека». То был далекий двадцатый век! Каким наивными глупцами были тогда люди, затмевая ложью киностудий истинную непригодность. Спустя более тридцати лет после обманчивой пленки с пафосом, флаг Землян все же был поставлен на Луне в действительности.

Но уже совсем другими людьми и совсем в другом месте.

– Здорово! – Отозвался командир. – Значит мы уже близко к станции. Еще чуть-чуть, парни.

– Скорей бы… – Простонал Элабан.

Для Кулибина скорость больше не имела значения. Он привычно передвигал ноги, стараясь не выбиваться из общего клина. Шаги получались сами по себе, он даже не выбирал свой путь. Уж слишком вымотала всю мораль эта поездка. Казалось бы, что с каждым движением ноги слышится усталое земное шарканье подошвой ботинок ребенка по раскалённому асфальту. «Мама, мы скоро?».

«Скоро, сынок».

«Тогда, возьми меня на ручки» – пропищала галлюцинация в утомленном мозгу Кулибина. Лицо матери растворилось в темноте космоса. Те самые морщинки, выражение мимики, которые так давно и старательно им забыты. От чего-то на фотографии она получилась совсем не такой, как в воспоминаниях. Нарисованный, чуть отрешенный взгляд и совсем неприятная улыбка. Она никогда не выходила на фото. Такой уж человек, не фотогеничный. Память хранила ее образ прекрасным портретом, таким, что прямо сейчас на обложку глянцевого журнала. Это плюс человеческого восприятия. Оно рисовало эмоциями и ощущениями, а не строгой хронологией фактов.

И Он взял. В спину людской стаи подул приятный ветер, подталкивая их к флагу.

«На Луне не бывает ветра!» – Подумал По. Здесь нет атмосферы!

– Это солнечный ветер? – Озвучил свои предположения врач. На что китаец лишь злобно хихикнул.

– У Солнца его тоже нет – это всего лишь метафора.

– Тогда что это? – Утомленно спросил Элабан.

– Глюк. – Совершенно отрешенно произнес Алан. – Системный глюк мироздания. Я уже ничему не удивляюсь.

По шел дальше и боялся поднять глаза на Землю. После слов командира он так и ожидал увидеть вместо привычных узорных завитков рельефа на ней ужасающий для каждого программиста «Синий экран смерти», где по монотонному фону неба белыми тонкими извилистыми облачками, как греческими буквами будет написана какая-то калабанга. А зря. Такого геройства убитая планета не проявляла. Да, да, именно геройства, ведь как еще назвать такое действие, когда поломанная внутри программа, в результате ошибочной операции разрушила всю систему работы. Ни один процесс не возможен, даже простой связи с пользователем. И уже на последнем импульсе разумного хвостика кода, машина умудряется отослать человеку свои прощальные слова, но выходит это как-то неловко, коряво. И вот вместо ожидаемого текста, информирующего о системном сбое и советующего перезагрузиться, человек у аппарата видит невнятные иероглифы, отдаленно напоминающие мифические буквы древних греков. И ничего не понять. Только сама общая картина произошедшего говорит: «Приплыли, сушите весла!».

– Пришли. Привал. – Распорядился Алан, упершись носком ботинка в изрядно потрепанный жизнью флагшток. Интересно, из чего его тогда сделали с довоенными технологиями?

Рука космонавта проверила на прочность установленный здесь десятилетия назад полосатый матрас в звездочку. Тверд. Как вчера вкопан. Его что, заговорили что ли? Нет, на самом деле все проще. Его держит мечта людей. Их надежда на далекое и прекрасное будущее. Которое теперь никогда больше не наступит. Но все также поддерживает следы былых свершений, благих поступков и помыслов. Умерший и воскресший человек держит уверенной рукой свое правильное прошлое, воплотившимся в этом знамени, и знает, что у него за плечами были и другие хорошие поступки, схватившись за которые, он сможет вытянуться даже из ада. И эта уверенность придавала Алану сил двигаться дальше. Он оглядел команду.

Карикатурно шмякнувшийся от усталости пятой точкой на грунт Элабан вытянул ноги в разные стороны. Как забытый в уголке плюшевый медвежонок, он томно смотрел перед собой. Чуть в стороне русский, с прижатым к виску пальцем. Это он не почести отдает. Просто нажимает кнопку затвора встроенной в шлем камеры, запечатлевая в вечность исполнившуюся мечту По. Получилась бы милая фотография. Космонавтик, подобранно вытянув вбок руку, в ладошке держит пропорционально отдаленный флаг первого человека на Луне. Жаль стекло шлема не позволяет сейчас разглядеть его лучезарную улыбку.

– Теперь будет легче. – Предположил Алан. – Вон там отчетливо видна диспетчерская башня станции. С ясным ориентиром перед глазами путь покажется не таким утомительным.

Стряхнув космическую пыль с полотнища знамени, командир направился к горизонту. Клин перелетных птиц последовал за вожаком.

Глава 24. Конец

Шаг, два, три. Сколько еще шагов сделает инженер, прежде чем добраться до заветного горизонта? Тут может быть построен стадион с болельщиками, или аэродром. Да все что угодно! Земли не меряно! Незанятая ничем площадь безжизненной равнины примеряла на себя маски Земных строений. Инженер от скуки рисовал перед глазами целые города, которые могли здесь поместиться. Но они никому не нужны! Ровно как и эта никчемная площадь. На протяжении сотен лет подряд люди там наверху, или внизу (как правильно сказать то?) убивали друг друга за клочок пространства вокруг. Делили, распределяли, обманывали. Делали все, чтобы заполучить частичку не жизненно необходимого пространства. Кому теперь это надо?

Да, эти земли, что под их ногами, тоже давно были распроданы. Но эта сделка была только ради, опять же, никому не нужной теперь славы, пересудов. До великой войны, правительство тогда еще существовавших Соединенных Штатов объявило эту территорию на Луне с флагом своей. С какого перепугу? Для чего? Да просто так. Свято место пусто не бывает. Только вот место это вовсе не свято, и так же равнозначно пусто. Зато на Земле от таких громких слов правителей, какие-то бумаги стали ценнее, каким-то чудикам давали кредиты по меньшим ставкам. Чудные дети эти люди! На самом деле они продавали не Лунные земли, а свое слово и способность за него постоять.

Не постояли.

Однако эта территория так и осталась за Соединенными Штатами. По иронии судьбы, многие шутники называли эту площадь – последним и единственным оставшимся Штатом некогда великой империи, теперь выдворенной даже за пределы родной планеты, на задворки галактики. Записывайте адрес для открыток: Луна, штат Мун, абонентский ящик до востребования.

Но это не единственная государственная внеземная провинция. На обратной стороне Луны есть еще частичка, кто бы мог подумать, Турции! Выбрали они себе местечко не случайно. Специально, чтобы никто не смог с Земли разглядеть их коварных планов. Поговаривали, что эти хитрые дяденьки в тюбетейках по средствам Индийской космической отрасли поставляли на Спутник оружие и строили довольно амбициозные планы. Но это только слухи. Никто так и не увидел, что же мутили турки на Луне. Однако, повод развязать войну появился.

А Китай с Россией просто смеялись в сторонке. Им и на Земле было, где воплощать свои амбиции. И хоть Китайская Народная Республика уже разве что в консервные банки не закручивала своих расплодившихся граждан, все же о переселении на Луну не думало.

Удивительно подумать, что все, когда-либо жившие на Земле люди, воскресли. И сейчас идут к таинственному столбу огня недалеко от Хабаровска. Как они там поместились все на еще более измельчавшей после таяния вечных льдов суше? Одних лишь индусов с китайцами за многотысячелетнюю историю человечества накопилось в могилах столько, что всю Евразию завалит с горкой.

«А может, это происходит там как-то волнами?» – Подумал Кулибин. – «Сначала одно поколение откопалось, заслушало приговор, отправилось по этапу. Потом другое. И так до первобытных людей».

Как бы то ни было, Бог все это разрешил гениально. Ровно, так же как и все существование на Земле.

– А здесь где-то должна быть могила того самого миллионера, единственно похороненного на Луне. – Вспомнил Кулибин.

– Да, она как раз на полпути между флагом и станцией. – Поделился своей начитанностью По.

– Цветочки захватил? – Посмеялся Алан, вспомнив старый подкол над ним русского.

– Завяли, пока летел. – Отразил Кулибин. – Там какой-то памятник поставили, или усыпальницу отгрохали?

– Просто камень. – Проинформировал Ху. – Обычный надгробный. Даже без выгравированного портрета.

– Скромный такой миллионер…

– Скромники не просят захоронить их на Луне… – Усомнился Алан. – Тут было дело в чем-то другом. И, кажется, начинаю догадываться в чем!

Несомненно, главной причиной странного желания эксцентричного миллионера, было стремление не быть кремированным, но именно погребенным. К тому же, с «некими почестями» как об этом писали СМИ. Ритуалы погребения Единым Правительством отвергались категорические. После кровавой войны люди настолько привыкли к смертям окружающих, что по большому счету многим на такие явления стало откровенно наплевать. Правительство принялось вводить новый культ. Такой, при котором уход из жизни не имел ничего примечательного или заслуживающего внимания. Смерть теперь за многие тысячелетия человеческой истории, наконец, стала обычным повседневным явлением, которое некоторые избалованные личности, изнеженные благами новой цивилизации, использовали как лекарство от насморка. Воспоминания об эвтаназии жены заставили Кулибина презрительно сморщиться. Непосредственно к себе. Почему он это тогда допустил! Почему не настоял на своем! Наверное, потому, что слишком пропитался этой отвратительной идеологией времени, когда необходимо уважать мнение каждого, даже если оно кардинально неправильное, и кроме того, даже если это голос ревущего осла. Демократичное соглашение с собственными заблуждениями. Наверное, люди начали гибнуть именно тогда, когда перестали оспаривать каждые аспекты собственной жизни. Перестал существовать некий критерий, что дозволено, а что нет, к которому можно было бы примерять собственные желания.

– Кстати, он не единственный похороненный на Луне человек. – Неожиданно вспомил По.

– Что-то я про других таких чудиков и не слышал. – Решил поддержать беседу Алан.

– Ничего удивительного, ведь это было еще в конце двадцатого века. – Пояснил китаец. – Прах ученого Юджина Шумейкера был на борту аппарата, что упал на южном полюсе Луны. Тот кратер в последствии так и назвали: «Кратер Шумейкера».

– Ну, это не считается. – Возразил Кулибин. – Захоронения как такового не было. Просто пробирка с пеплом.

– Так то, да. – Все же отдал должное факту По. – К тому же и в той пробирке была только часть оставшегося Шумейкера.

– Вот видишь. На этот кратер потомки не смогут прийти, отдать почести. «Завтра родительская суббота, полечу-ка я на Луну, взрыхлю могилку дедушки?». Нет. Это всего лишь красивый жест космического агентства, не более.

– А потом и вовсе стали забрасывать спутник капсулами пепла всех желающих. За пару десятков тысяч баксов. – Окончательно капитулировал Ху. Этот спор для него не был принципиален. Главное – не предвзято обдумать факты.

– Не правильно все это… – Отозвался Алан. – Луну превращать в свалку тщеславия.

Команда резко остановилась. Представшее перед их глазами шокировало, хоть и следовало ожидать чего-то подобного. Перед ними лежала вытянутая вдоль яма, явно олицетворявшая собой творения рук человеческих. Неоднообразно разбросанный по сторонам грунт говорил о спешности производства труда, а небрежно валяющийся в стороне камень с надписью R.I.P.и вовсе вводил в стопор.

– Так что же это, его не похоронили? – Удивился Элабан.

– Нет. Хуже. – Сложил свои догадки в единую картинку, Алан. – Он тоже воскрес!

– Его похоронили в скафандре? – Вновь недоумевал Элабан.

– Нет… – Голосом, как будто увидел призрака, выдавил из себя По. – Посмотрите на это!

Штурман-програмист дрожащей рукой указывал на следы, ведущие из могилы в сторону подъема из гигантского кратера.

Следы босой ноги.

– Это чья-то злая шутка? – Пересохшее от нахлынувшего ужаса горло врача выдавало хриплые звуки.

– Не время сейчас шутить. – Усомнился Кулибин. Он прекрасно осознавал, что пред ними разорванное лоно земли, из которой выбрался перерожденный человек. Дмитрий остроумно подметил, что возможно это был единственный мертвец, от которого при воскрешении пахло не дурно. Во-первых, в космосе не так много бактерий, помогающих разлагаться плоти, а во-вторых, те черви, что непременно принялись бы есть его ткани в Земной почве – на Луне моментально вымерли. Как максимум, дяденька миллионер, попросту светился бы от радиации…

– Может это просто оригинальный след подошвы его костюма? – Не соглашался с увиденным Элабан.

– Тогда бы он был постоянен при каждом отпечатке. – Заметил ПО. – Посмотри, от шага к шагу, он наступал под разными углами. На этом откопанном грунте есть слепки почти всей стопы, со всех сторон.

– Как ты себе это представляешь? Из недр Луны вверх вырывается рука, потом вторая. После они принимаются откидывать грунт вокруг и вот – на поверхность предстает босой старичок в потертом костюмчике. И почему именно босой? Миллионера не могли похоронить в туфлях? Или как минимум в белых тапочках?

– Хоронили его именно в туфлях. – Наклонившись к разрытой могиле, пояснил Кулибин. – Только он своей обувью, судя по всему, копал себе выход из тех самых недр.

Поднявшись, Дима покрутил перед носом найденной туфлей, сделанной, как гласит сохранившийся ярлычок, в Италии. Пяточка ее была изрядно разорвана.

– На совесть делали, кутюрье. – Ухмыльнулся Дима. – Прокопать метр космического грунта, это вам не пару сезонов отходить!

Как стая любопытных мартышек, астронавты выдергивали друг у друга из рук найденную обувь. Глаза не верили происходящему. Может хоть осязание поможет? Однако, какое в таких космических латах осязание? Остается просто вертеть туфлей перед стеклом шлема и удивляться.

– Следы ведут в сторону Станции. – Поделился наблюдениями По.

– Тогда поторопимся. – Скомандовал Алан. – Не терпится поговорить с этим землекопом. Может его рассказ, хоть что-то пояснит в том сумбуре что происходит.

Исчерпавшая к себе интерес находка полетела в сторону. Ибо урны рядом не было. Да не тронет меня «Гринпис», но и зелени тут тоже нет. К тому же, кому какое дело теперь до экологии мертвого спутника?

Усталость куда-то пропала. Энергичнее с каждым шагом, группа исследователей продвигалась вперед. Интерес к такому повороту событий придал сил, чтобы идти дальше. Даже изнемогающий от жажды Элабан, не чувствуя ног, шагал вперед и не причитал.

Босой мертвец лишь в очередной раз подтвердил те догадки, что рылись в голове у Димы. Мира больше нет. Не только прежнего, но вообще! Все что они видят вокруг – лишь попытки их привыкшего к такой реальности, разума объяснить происходящее. Это не обычная иллюзия, рисуемая воображением, но созданное мыслью человека пространство. Оно наполнено его воспоминаниями о прошлой жизни, закономерностями, к которым привык и которые бы этот самый мозг ожидал. Мира нет. Есть только что-то другое, что теперь наполняло каждую кроху бытия. Оно и раньше присутствовало повсюду. Просто мы его не замечали. Старались не замечать.

Но теперь Оно явилось и говорит о себе в каждой бредовой галюцинации. Команда разбившегося шаттла, словно гномы из старой сказки Льюиса сознательно закрывали глаза, чтобы не видеть правду о льве. Окружающее для них было все таким же серым и унылым – под стать их душам. Их желаниям. А те люди на земле, что шествуют к горящему на востоке столбу – идут, чтобы прозреть. Огонь истины, охраняемый Его Сыном, позволит взглянуть давно умершим людям на жизнь по-новому. В последний раз научит их жить.

Вот от чего убежали астронавты. Вот чего они боялись и проклинали.

Но Он не бросил их даже в этом бегстве, говоря всеми подручными средствами «Я здесь!». Это не простая морзянка, не случайный номер на телефоне. Это Его голос.

Он никогда нас не забывает, даже тогда, когда весь мир против нас.

И он здесь.

Вот следы, оставленные новым пророком для того, чтобы команда вновь обрела возможность прозреть.

Теперь Кулибин твердо знал, что не случайно оказался на этом шаттле и проделал весь этот путь. Все было придумано заранее. Не человеком, но для человека.

– Надеюсь, те заброшенные на южный полюс пробирки с прахом, тоже не воскресли! – Выразил опасения Алан.

– У тех несчастных есть места для респаунда поудобнее. – Заметил По.

Вся соль в том, что здесь и сейчас происходит последняя битва жизни и смерти. Армагеддон. Противоборство непримиримых сторон разразилось на куске железа, что заброшен в космос. Пустым человеческим сосудам необходимо было воспринять в себя истину. Найти ее и сохранить.

Как бы хотелось Дмитрию, чтобы к той книге, что подарил ему отец, было пояснение. Рекомендации к применению. Как в космической академии. Прежде чем предотвратить ЧП – прочти инструкцию.

– Почему-то мне страшно продолжать путь. – Посетовал врач.

– Ты боишься узнать правду. – Пояснил Дима. – Чем ты дорожишь после того, что потерял все, даже свой дом, в обширном его понимании.

– Потерять себя. – Признался индус.

– Ты – это то, что тобой движет, или то, что с тобой было? – Вопросил Кулибин.

– В смысле?

– То, что с тобой было, уже прошло – и никто у тебя этого не отнимет. За это бояться не стоит. Это твое прошлое, каким бы плохим или хорошим оно не было. Несомненно, оно тебе дорого. Но это ошибочные идеалы. Лишний груз.

– Я просто боюсь…

– Каков мотив для страха? Боишься, что все твои представления в жизни окажутся ложными. Что встретит тебя после смерти не Кришна с очередной шкурой для перевоплощения в руках, а апостол Петр и сильно трахнет по голове связкой ключей от рая?

– Да. – Сдался индус. – А еще больше, за то, как само прошлое, которым я так дорожил раньше, потянет меня вниз, в эту вашу «гиену огненную».

– Я как раз хотел сказать вам всем о том, что давно думаю по этому поводу. – Четко проговаривая каждое слово, приготовлялся Кулибин.

Даже бодро идущий впереди стаи Алан, остановился и повернулся к инженеру. Хотя это было не обязательным, все равно все слова передавались между космонавтами по радио и были бы слышны друг для друга даже на расстоянии километров. Вот бы в обычной жизни люди так друг друга слышали!

– Ты хочешь рассказать нам о том, что мы не случайно собраны в этом шаттле и направлены в тартарары вселенной? – Опередил вопросом командир.

– Да… – Чуть сбился с решимости русский.

– Это давно ни для кого не секрет. – Ответил По. – Просто все боялись это выразить.

– Для кого не секрет? – Удивился Элабан. В его наивном взгляде чувствовалось некое открытие. Как ребенок, только что узнавший, откуда на самом деле берутся дети, он смотрел на окружающих его людей, открывших ему тайну последних дней.

– Да, да, друг мой, Элабан. – Похлопал его по плечу подскочивший Алан. – В нашем путешествии и минувших приключениях руководил не слепой случай.

– Нам дали шанс исправиться. – Открыл очередную тайну вселенной Кулибин.

– Правительство Единого Государства? – Недоумевал Элабан. – Оно затеяло всю эту игру с разыгранной гибелью мира и крушением шаттла, только для того чтобы проверить нас? Оно в нас сомневалось?

Резкий и неимоверно задорный хохот команды оборвал мысль врача.

– Правительство! – Еле сдерживался Кулибин. – Ты думаешь, это все простое реалити-шоу?! Ха-ха-ха!

– Улыбнитесь, вас снимала скрытая камера! – Повалившись на землю, залился смехом По.

– Да что не так? – Поражался индус.

– Все так, друг, все так. – Начиная сдерживать порывы смеха, успокоил его инженер. – Ты главное не переживай, но в этом мире есть кое-кто по-важнее твоего Правительства.

– О чем ты?

– О том, кто когда-то затеял жизнь во вселенной. О том, кто следил за ней и поддерживал. О том, кто устал видеть, как люди заставляют сами себя страдать и пришел в этот мир уже второй раз, чтобы показать иную жизнь.

– Перестать говорить загадками!

– О Боге. – Твердо и уверенно подытожил По.

От его искренности поразился даже Кулибин. Если бы кто-то в начале подготовки к полету сказал бы ему, что китаец будет проповедовать на Луне о Боге, Кулибин бы не поверил. В устах Ху слово «Бог» звучало как минимум пугающе.

И этот страх зацепил Элабана еще больше страха перед крушением идеалов.

– Тот самый Бог, о котором ты Дима читал нам из своей книги?

– Именно…

– Я думал, вы берете из этих строк информацию для дальнейшего полета, а не прямую истину.

– Что за бред! – Удивился Кулибин пониманию происходящего в голове у Элабана.

– Не больший, чем заставить меня поверить, в вами выдуманного Бога.

– Этот твой выбор. – Обреченно изрек Алан и развернулся для дальнейшего марш-броска.

Экипаж как по отработанной команде последовал за ним.

– Ребята! Да что с вами! – Кричал врач. – От всех этих перипетий вы стали бредить! Но на станции есть психотропные препараты! Они снимут ваше напряжение!

Дима не слушал. Старался, как мог, отвлечься от слов врача, заполняя свою голову мыслями об оставленном одиноком Акиме. Командир и вовсе по-детски, принялся насвистывать развеселую песенку, забивая радиоэфир.

Уже сильно приотставший от экипажа Элабан, спотыкаясь на каждом шагу, продолжал кричать им в след, о том, как они ошибаются, пока не упал лицом в Лунный грунт.

Чуть полежав, он оперся на руки и продолжил кричать им в след. Стараясь все больше и больше повышать голос, видя, как экипаж удаляется. Чтоб услышали наверняка.

– Элабан! Ты не на улице! Не кричи в рацию. Тебя и так хорошо слышно! – Заткнул его командир спокойным голосом.

В ответ врач произнес нечто странное и не на шутку перепугавшее Кулибина. Он не смог понять ни единого слова врача, будто он говорил на своем родном языке. Как Аким когда-то.

Элабан рухнул на живот, расставляя руки в стороны. Он сдался, обреченно стуча кулаками по лунным камням и периодически всхлипывая в рыданиях.

– Алан! Надо вернуться за ним и заставить последовать за нами! – Крикнул Кулибин.

– Это не поможет. – Все так же спокойно ответил командир. – Оставь его, со временем он все поймет. Дай ему пару мгновений одиночества, и тогда, без тени нашего присутствия, он сможет найти дорогу. К правде…

– Здесь негде заблудиться, Дим. – Успокоил его По. – Поревет и вернется.

Дима обернулся к оставленному вдалеке врачу. Тот уже просто лежал и тяжело дышал. Но Лунный грунт не придавал ему сил, как некогда Земной. В нем не было жизни, от которой можно подпитаться.

В акустике шлема слышались тяжелые хриплые вздохи отставшего.

Как заставить человека поверить? Этого невозможно сделать ни огнем, ни мечом. Первые проповедники истины поражали народ своим смирением. Именно в кротости зарыта большая сила проповеди. Многих приводило к вере одиночество. Не отщепенцы, но отшельники. Столпы веры в исихазме.

Когда человек один – ему не перед кем себя оправдывать. Так он может быть более честен с собой. Дно видно в озере, лишенном суеты и лжи.

А сейчас Элабан просто перестал их понимать. Он произнес еще пару слов на своем родном языке, отгородившись от истины, как некогда Аким.

О, Боже! Аким! Если тот захороненный миллионер, ходит по Луне босиком, то и араб сейчас лежит просто заваленный обломками корабля и ждет, пока его освободят! Надо к нему вернуться!

Эта мысль настолько яростно пронзила голову Кулибина, что он развернулся на месте, и ринулся в обратном направлении к шаттлу.

Не сделав и пары шагов, он был повален на землю

– Дима! Это их выбор! – Надавив всем тело, которое из-за малой гравитации не так уж много и весило, прошипел в динамик командир.

Сильное движение руки заставило Кулибина подняться на ноги. Алан, будто бы не запыхавшись, тянул инженера за собой к выходу из кратера. Инженер барахтался и отбивался, стараясь освободиться. Но стальная кисть, воплощенная в кулаке обрушилась на него, выбивая дурь командирской рукой.

Не ослабляла хватки, Алан тащил Кулибина за собой. Он не хотел из-за минутной слабости отзывчивого на помощь сердца Димы терять еще одного члена экипажа. Он не хотел, чтобы его друг ушел в Лунную пустыню, заблудившись там навсегда в своих поисках истины.

Алан теперь знал где истина и целенаправленно вел к ней свою команду.

Дима был вынужден подчиниться.

– Отпусти, дальше я сам. – Порыв гуманизма в голове инженера чуть приутих, оставив бразды правления здоровому рассудку.

Оставшийся путь они преодолели в молчании.

Отвесная каменная кромка окраины кратера, в который давным-давно упал метеорит. Где-то там наверху, сразу же перед обрывом стоит желанная станция. Только как же туда подняться? На сотни километров вокруг кратер не даст поблажки.

– Следы обрываются здесь! – Удивленно прокомментировал По. – Как же тот мертвяк поднялся наверх?

– Они не обрываются. – После недолгих поисков определил Алан.

– Он прыгнул?! – Изумился китаец.

– Именно.

– Но тут будет несколько десятков метров!

– Не в один прыжок, естественно.

– Что же заставило его так стремиться туда наверх?

– Желание узнать правду.

– Он ее и так знал.

– Тогда в желании с кем-то ей поделиться. – Переменил вывод командир.

– С кем?

– Скоро узнаем. – Подойдя вплотную к скале, Алан оперся на нее руками, широко расставив ноги. – Дима, забирайся ко мне на плечи! По, ты к нему!

– Зачем?

– Будем прыгать. – Пояснил командир.

Инженер мог бы предложить навалить кучу камней, смягчая отвес скалы, и уже по ним взобраться. Но это было бы слишком долго и трудоемко. Предложение командира тоже не вселяло особого оптимизма. Но это было более простое решение.

– Соорудим живую пирамиду. – Растолковал он. – Мне на плечи встанет Дима, а ты По, как самый легкий заберешься на него и прыгнешь вверх насколько сможешь.

На Земле такой фокус бы точно не удался. Однако, здесь, в условиях малой гравитации, прыжки давались особенно легко. Попытка – не пытка.