Текст книги "Роковой опал"

– Тогда, наверное, лучше всего мне будет ответить вам тем же – выбрать вашего.

Эзра просиял.

– Замечательно! – воскликнул он. – Я уже запереживал, обратит ли на меня внимание хоть кто-нибудь, а тут сама прекрасная хозяйка остановила на мне свой выбор!

– Я уверена, что вы отлично разбираетесь в подсказках, – сказала я.

– Сделаю все, что в моих силах, Джессика, чтобы мы с вами победили.

– Будем стараться выиграть вместе, – ответила я.

Я услышала смех Изы, заметила, как она своими длинными белыми пальцами, похожими на когти хищника, сжимает руку моего мужа, и, не выдержав, отвернулась к Эзре.

Миссис Лауд вручила нам первую подсказку. Как и Лилиас, она была одета в серое платье, но только с белой отделкой. Рядом с ней стоял Джимсон, и я вдруг подумала, что он, похоже, надеялся, что я выберу в партнеры его. Лилиас в паре с Джереми Диксоном казалась весьма оживленной и даже веселой.

Это была старинная английская игра, в которую многие из собравшихся играли и раньше. Но только не я. В Дауэр Хаусе не потакали таким легкомысленным занятиям, хотя, подозреваю, все остальные члены моей семьи развлекались подобным образом в Окленд Холле еще до меня. Участникам выдавали записку с подсказкой, которая вела их к следующей, и так далее. А победителем объявлялся тот, кто соберет полный набор таких записок.

Первый этап традиционно был самым легким, чтобы для начала возбудить у играющих интерес.

Незамысловатый текст звучал так:

Чтоб найти подсказки наши, Освежись сперва у чаши.

Имелась в виду, конечно, большая оловянная чаша для пунша, стоявшая на столике у стены в холле, куда первым делом прибывали все гости. Там и находилась вторая подсказка.

С этого момента начиналась настоящая охота.

Третью записку мы нашли в гостиной, и она увела нас наверх. Пока мы поднимались, мне в голову пришла неожиданная мысль: во время таких поисков, когда в доме одновременно находилось много людей, кто-то из них мог случайно натолкнуться на спрятанное Зеленое Сияние. Как иронично было бы, если бы его похитили во время Охоты за сокровищами: мне ведь говорили, что любой опал, найденный в этой игре, должен приносить счастье, потому что того, кто его обнаружит, вела к нему сама Удача.

– Как вы ладите с Уоттл? – спросил меня Эзра.

– Очень хорошо.

– Думаю, она счастлива. Есть в этой маленькой лошадке, Джессика, что-то особенное.

– Я знаю.

– Уоттл очень смышленая. Все при ней, как говорится.

– Она до сих пор помнит вас.

– И не забудет до конца своих дней. Лошади весьма преданные существа. Чего никак не скажешь об очень многих людях.

Я внимательно взглянула на него: уж не намекает ли он на свою Изу?

– У вас есть особая связь с животными, это совершенно очевидно. Даже наши павлины на лужайке, похоже, обращают на вас внимание. Но, конечно, не слишком, потому что эти птицы в основном думают только о себе.

Он рассмеялся.

– Этот дар был у меня всегда, я с ним родился. Но люди на меня обычно внимания не обращали, и поэтому я не мог понять, что такого нашла во мне Иза. Заметьте, когда я ехал сюда, у меня были большие надежды… впрочем, как у всех. Я собирался найти золотой клад.

– Но вы ведь добились успеха, разве нет?

– Я хорошо знаю свое дело и, работая с опалами, не хотел бы для себя ничего другого.

– Тогда вам крупно повезло. Далеко не все находят удовлетворение в своей работе. Куда мы идем теперь?

– В галерею. Там обязательно должно что-то быть.

– Я тоже так считаю, но другие, наверное, думают то же самое.

Мы открыли дверь. Внутри никого не было. При свете шести свечей все здесь выглядело зловеще и поразительно напоминало галерею в Окленд Холле. Взгляд мой остановился на спинете в дальнем конце зала.

– Похоже, здесь должны водиться привидения, – сказал Эзра. – Но думаю, что дом для этого недостаточно стар. А почему драпировка развешена на стенах через равные интервалы?

– Это в точности повторяет Окленд Холл. Там стены частично отделаны деревянными панелями, а промежутки, где их нет, завешены тканью. Очень практично.

– Вы умеете играть на спинете, Джессика?

– Немного. В детстве я брала уроки музицирования, меня учила моя тетя Мириам. Но получалось не слишком хорошо.

– Сыграйте что-нибудь.

Я села за клавиши и сыграла вальс Шопена – насколько его помнила.

– Ух ты! Здесь все-таки водятся привидения! – Это был голос Джосса. Резко обернувшись, я увидела, как он входит в галерею вместе с Изой. – Так нашим привидением, оказывается, была Джессика, – продолжал он.

– Почему вы думаете, что я была привидением? – спросила я.

– Я не думаю, я в них вообще не верю. Но Бен, когда накатывало сентиментальное настроение, часто говорил, что ему слышатся здесь звуки спинета, как будто женщина, которую он любил и которая играла ему в Окленд Холле, возвращается и играет для него здесь. Странные фантазии для человека столь практического склада ума.

– Он всегда говорил, что открыт для любых мнений, – заметил Эзра.

– Да, – подтвердил Джосс, – Бен был готов поверить во что угодно, если получит доказательства. Вот и поверил, что, если построит здесь такую же галерею, как в Окленд Холле, и перевезет сюда тот спинет, его привидение может появиться и здесь.

– Как у вас движутся дела с моим мужем? – поинтересовалась Иза с шаловливой интонацией в голосе.

– Вполне приемлемо, – ответила я. – Мы собрали уже три подсказки. А как у вас дела с моим?

– Более чем замечательно, – ответила она. – Пойдемте, Джосс. Я хочу эти опалы.

– Они недостойны вашей коллекции, – сказал он ей.

– Тогда я попрошу вас обменять их на стоящие.

– Нам нужно идти, – сказала я Эзре. – Не думаю, что здесь что-то есть.

И мы вышли из галереи. Джосс с Изой исчезли, а мы вскоре выбрались на верхний этаж дома, где я еще не бывала. Комнаты здесь были меньше, а одна из них была обставлена как гостиная. На столе в освещении масляной лампы стояла ваза с букетом из сухих листьев и деревянная шкатулка с открытой крышкой. Рядом лежали какое-то рукоделие, коробка с иголками, нитки и ножницы. Приоткрытая дверь вела на террасу, огражденную невысокой балюстрадой. Мы находились на самом верху особняка.

– Думаю, это обитель Лаудов, – сказала я.

– Даже звучит как-то благочестиво[17]17
  Laud – славословить; хвалебный гимн (англ.).


[Закрыть], – усмехнулся Эзра.

– Да уж, – согласилась я. – Не уверена, что нам следовало сюда заходить.

– Ну почему же? По правилам мы можем заходить в любое место, где есть шанс найти решающий ключ к разгадке.

– Я так не думаю. Лауды такие скромные и застенчивые. Сомневаюсь, что миссис Лауд позволила разместить подсказки у себя в комнате.

– Тем не менее я тут осмотрюсь.

– А меня заинтересовала эта маленькая терраса, – сказала я. – Даже не подозревала о ее существовании.

Я вышла на улицу и посмотрела на небо, где сиял Южный Крест, – созвездие, которого в Северном полушарии не видно; это напомнило мне, что я вдали от дома, где никто по мне особо не скучает, – впрочем, как и здесь, с горечью подумала я.

Я заглянула за ограждение. Мы действительно находились очень высоко над землей.

Затем я услышала голос миссис Лауд и спешно вернулась в комнату. Эзра стоял у стола, а миссис Лауд остановилась в дверях.

– Я не знала, что здесь кто-то есть, – пролепетала она. – Но тут вы ничего не найдете. У меня и в мыслях не было позволять кому-то оставлять здесь подсказки. О, это вы, миссис Мэдден!

– Простите нас за вторжение, – извинилась я.

– О, что вы, не страшно. Но здесь ничего и быть не может.

– Тогда нам лучше побыстрее уйти, – сказала я. – Похоже, мы понапрасну теряем тут время.

Миссис Лауд улыбалась с виноватым видом.

– Просто я растерялась, когда открыла дверь и увидела в комнате мужчину.

Эзра также рассыпался в горячих извинениях, после чего мы пошли вниз.

– Вам повезло: это не женщина, а настоящее сокровище, – заметил он. – Помню, Бен часто расхваливал ее как домоправительницу. Заметьте, он многое сделал для ее детей – воспитал и поставил их на ноги, можно сказать. Миссис Лауд очень благодарна ему за это. Я много раз слышал, как она повторяла это.

– Не знаю, что бы мы без нее делали.

– Джимсон тоже большой молодец. От того, как он жонглирует цифрами, просто дух захватывает. Здесь таких людей редко встретишь. Большинство народу в этих местах стремится заниматься какими-то увлекательными вещами, но найти человека, который по-настоящему любит возиться с числами, – это большая удача. Мы считали, что нам повезло с Пейлингом, но Джимсон его превосходит… как выяснилось после того несчастного случая с экипажем.

– А ее дочь вы хорошо знаете?

– Лилиас? Конечно. Если хотите знать мое мнение, она влюблена в Джереми Диксона. Я убежден, что из них получилась бы прекрасная пара, но… Не знаю. Лилиас то вспыхивает, то снова остывает к нему.

– Правда? А мне казалось, что он ей очень нравится.

– Возможно, это связано с ее застенчивостью или с чем-то в этом же духе. Хорошо было бы их поженить. Городу нужны женатые мужчины. Они более надежные и уравновешенные.

– Я слышу внизу какой-то шум, – перебила его я. – Наверное, определили победителей.

Я оказалась права и порадовалась, что победила маленькая светловолосая женщина со своим партнером – та самая, которая ради Охоты за сокровищами оставила новорожденного младенца на попечение своей беременной сестры.

Джосс заставил меня стоять рядом с собой на вручении приза.

– Не забывайте, – шепнул он мне, – что сейчас вы владеете половиной всего этого. И все здесь должны это уяснить.

Когда светловолосая женщина с партнером вышла к нам и мы вручили им награду, вокруг них сразу образовалась толпа желающих рассмотреть эти опалы.

– Очень тактично с вашей стороны было не выигрывать, – заметил Джосс.

– И с вашей тоже, – ответила я. – Но осталась ли довольна этим ваша алчная подруга?

– Моя алчная подруга была вынуждена смириться.

– Интересно, не потребует ли она с вас еще один Арлекин в качестве компенсации.

Глаза наши встретились; взгляд его был немного насмешливый, немного запальчивый, немного скрытный.

– Мне это тоже очень интересно, – проворчал он.

Субботний вечер

На следующее утро, когда я спустилась к завтраку, Джосс был в столовой один. Он поинтересовался, как мне спалось после вчерашнего веселья. Я сказала, что спала прекрасно, и выразила надежду, что он тоже.

– Теперь у вас есть некоторое представление об одной из наших традиций здесь. Идея принадлежала Бену, который хотел как-то радовать своих людей. Вдали от ярких огней большого города нам самим приходится заботиться о своих развлечениях.

– И когда будет следующая подобная возможность?

– Дорогая моя Джессика, такие возможности случаются каждую неделю. Регулярно, вечером по субботам. Пришла пора и вам побывать на таком субботнем сборище. Я должен вас всем представить.

Перспектива провести это время вместе с ним привела меня в восторг – должно быть, это было заметно по моему лицу.

– У человека нет другого времени, кроме настоящего момента; им нужно пользоваться. В ближайшую субботу мы поедем туда.

В тот день в конторе произошел неприятный случай, но только намного позже я поняла, насколько тревожный это был сигнал. Проходя мимо кабинета Джосса, я услышала разговор на повышенных тонах, а потом в коридор вышли Джосс и Эзра. Я прежде никогда не видела, чтобы Эзра злился – его широкое лицо утратило обычное доброе выражение, отчего он выглядел совершенно иначе. Джосс казался хмурым и рассерженным. Они оба лишь мельком взглянули в мою сторону, как будто были не в настроении общаться со мной в данный момент.

Позже, когда мы с Джоссом ехали обратно в Павлины, я сказала:

– Похоже, у вас с Эзрой сегодня утром возникли серьезные разногласия.

– Время от времени такое случается, – беспечно ответил он. – Мы не всегда сходимся во мнениях, и не во всем. Эзра хороший человек, но порой ведет себя непрактично. В городе всегда возникают проблемы вокруг освобождающихся домов. Естественно, что все, кто живет в палатках, горят желанием занять их. Эзра пообещал отдать такой дом человеку, который ему нравится, а я отдал это жилье другому, потому что он хороший работник и живет здесь дольше. В итоге Эзре выпала очень неприятная миссия объяснять своему протеже, что тому придется немного подождать.

– Так вот в чем дело.

Джосс быстро взглянул на меня, но ничего не сказал. А я подумала: выходит, Эзра все-таки может постоять за себя. Действительно ли у них шел разговор о распределении жилья для рабочих или, может быть, Эзра наконец заявил Джоссу, что устал видеть того со своей женой?

Но когда я в следующий раз увидела Эзру, он буквально светился радушием, был сама благожелательность, так что я на некоторое время забыла о том случае.

Наступила суббота, и уже в сумерках мы с Джоссом отправились верхом в город.

– Субботний вечер в лагере, – сказал Джосс. – Там состоится пирушка, что-то вроде праздника, но не в вашем понимании этого слова. Там не будет ни бальных танцев в масках, ни лакеев в напудренных париках, – это я вам обещаю.

– Можете не готовить меня заранее. Ничего подобного я не ожидаю, да и не привыкла я к такой светскости. Я ведь рассказывала вам, что выросла в Дауэр Хаусе, и, хотя моя семья «знавала лучшие времена» в Окленде, я их уже не застала – мне достались только худшие.

– Какое облегчение! – Он иронично оглядел меня. – Тогда, возможно, мы вас не очень разочаруем. Наш субботний вечер нужно видеть. Закончилась рабочая неделя. Воскресенье – день отдыха, но только не для старателей, которым необходимо привести в порядок свой дом и постирать одежду. Однако перед возобновлением работы нужно немного отойти и повеселиться.

– И что это будет за веселье?

– Сами увидите.

Уже на подъезде к городу я заметила у его границы большой костер.

– Конечно, лучше было бы развести его в центре города, но это крайне опасно, когда вокруг столько деревянных построек, – пояснил Джосс. – Подуй ветер не с той стороны, и весь город может вспыхнуть, как порох. Мы отведем лошадей к Джо и оставим их у него, а сами пойдем к костру пешком. Там уже начали готовить угощенье, это наша общинная пирушка, но и посторонних никто не прогонит. Вы сами увидите там несколько бродяг, которые обязательно приходят сюда по субботам вечером.

Пока мы ехали к кузнице Джо верхом, а потом шли через весь город пешком, я чувствовала царившую здесь возбужденную атмосферу праздника.

Когда мы шли мимо деревянных лачуг и палаток, Джосс взял меня за руку. Прямо на улице плясали и весело перекликались дети под надзором взрослых, сидевших перед своими домами.

– Ужин подадут вон в той большой палатке, – сообщил мне Джосс. – Ее специально поставили для таких субботних действ. Думаю, там будет жареный поросенок, а также говядина и баранина.

– А кто обеспечивает провизией?

– Компания. И хотя на это идет часть их заработной платы, люди все равно целую неделю с нетерпением ждут наступления субботы. Бен всегда считал, что такие стимулы побуждают людей лучше работать, и я придерживаюсь того же мнения.

– Выходит, это не благотворительность?

– Ни в коей мере. Такова политика Мэддена, вы это еще поймете.

– Вы просто расчетливы, так получается?

– Мы занимаемся бизнесом, и бизнес этот обязан быть успешным. Будь это иначе, что, по-вашему, было бы со всеми этими людьми? Некоторые, наверное, смогли бы найти работу в другом месте, но многие начали бы голодать, а кое-кто даже умер бы в отчаянии.

– Вам нравится наблюдать, как они веселятся?

– Конечно нравится. Потому что это означает, что они довольны. А довольный человек работает гораздо лучше недовольного.

– Ну почему вы всегда стараетесь предстать в образе циничного расчетливого бизнесмена?

Он развернул меня к себе лицом, и в глазах его вспыхнули отблески костра.

– Потому что я такой и есть, – тихо сказал он.

– При таком освещении вы похожи на демона.

– Я всегда считал, что с демонами было бы интереснее иметь дело, чем с ангелами. Уверен, вы со мною согласитесь, поскольку вы и сама далеко не ангел.

– Что, правда?

– О, вне всяких сомнений. В вас бушует пламя. Вам выбрали очень правильное имя – Опал… Опал Джессика. А ведь никто в мире не знает об опалах больше, чем я.

– Естественно, – насмешливо фыркнула я.

– Причем обо всех его разновидностях, – подчеркнул он.

– Думаю, что вы, вероятно, переоцениваете свои возможности в некоторых областях.

– Вы просто не понимаете. Все опалы относятся к моей сфере деятельности. И в особенности те, что находятся в моей коллекции.

– А как насчет Изы Баннок?

– А что с ней?

– Вы ее тоже рассматриваете как один из своих опалов?

– Какая интересная мысль.

– У меня, конечно, нет надежды сравниться с ее блистательным великолепием.

Он прижал мою руку к груди.

– Вы не должны недооценивать себя… или притворяться, что недооцениваете.

– Какой-то глупый разговор у нас получается!

– Согласен, глупый… да еще и в субботний вечер!

В отблесках костра палатки впереди нас выглядели таинственно и загадочно. Кто-то наигрывал на скрипке старинную валлийскую песню «Ясеневая роща», и мне внезапно вспомнился мой дом – родные поля и луга, Дауэр Хаус, Бедняга Джармен, копающийся на клумбах с цветами, Мириам с ее помощником викария… Интересно, поженились ли все-таки Ксавье и леди Клара?

Две девочки в клетчатых платьицах, показывавшие на улице акробатический номер, при нашем приближении прекратили кувыркаться, встали и почтительно присели в реверансе. К играющей скрипке присоединилась еще и губная гармошка. В воздухе уже чувствовался аромат жареной свинины.

Мы с Джоссом присели на бугорке, поросшем кустами местной акации; с этого небольшого возвышения нам хорошо было видно все происходящее. Из большой палатки до нас доносились аппетитные запахи и возбужденные голоса.

– Они готовят там внутри, – сказал Джосс. – Так безопаснее. Мы боимся пожара: одному Богу известно, чем он может здесь обернуться. Когда все поедят, начнется главное веселье. После свинины подадут сливовый пудинг. Вы должны его попробовать – просто чтобы показать, что не считаете ниже своего достоинства отведать их угощения. – Он усмехнулся. – Не забывайте, что мы здесь одна семья, а вы теперь одна из нас, и вам следует придерживаться наших обычаев.

– А вам самому нравится этот обычай?

– Предполагается, что такие субботние вечера обязательно посещает кто-то из руководства Компании, и мы делаем это по очереди. Бен часто ходил сюда сам. Я тоже, и Эзра. Мы должны показывать людям, что мы одни из них. Это очень важно. У нас тут, как нигде, работает поговорка – работник ничем не хуже своего хозяина.

– Тем не менее мне кажется, что здесь есть кое-какие хозяева, которые считают себя лучше других.

– Это только потому, что так оно и есть. Приказы выполняются только тогда, когда люди уважают того, кто их отдает. Уважают за то, что он собой представляет.

Я молчала.

– Я хотел сказать, что превосходство над другими определяется здесь не лучшим образованием или наличием денег. Человек должен показать себя настоящим мужчиной, тогда и относиться к нему будут соответственно.

– Если люди зависят от того, кто дает им возможность зарабатывать себе на жизнь, они считают нужным проявлять к нему определенное уважение?

– Конечно. Если они не круглые дураки.

– Ваша жизненная философия построена так, чтобы давать вам все преимущества.

– А разве это не разумно?

– Вы сводите все к своей точке зрения.

– Это как раз ваши методы. Ведь это вы подбили меня на весь этот аналитический экскурс.

Я пожала плечами.

– Вот это правильно, – похвалил меня он. – Женщина всегда должна признавать свое поражение.

– Поражение? Мое?

– Но только в споре, разумеется. Хотя на нашей родине есть такая пословица: «Женщина, собака и ореховое дерево – чем больше их бить, тем лучше они становятся».

– Пословицу эту, без сомнений, придумал какой-то напыщенный самонадеянный мужлан. Никогда не слышала, чтобы кто-то бил ореховое дерево, а от одной мысли о том, чтобы бить собак, меня уже тошнит. Что же касается женщин, то мужчины, которые их бьют, часто делают это потому, что бессильны что-то доказать на словах.

– Да, у вас-то с этим все в порядке. Надеюсь только, что это у нас не состязание. Моя сила, ваш ум – господи, вот это противоборство!

– Похоже, мы вступили в абсолютно абсурдные препирательства!

– И все исключительно благодаря вашему острому и скорому на ответ язычку.

– Вы снова смеетесь надо мной.

– И мы оба снова забываем, что пришли сюда, чтобы повеселиться в субботний вечер.

Я переключила внимание на то, что происходило перед нами. Толпы людей направлялись в палатку, а некоторые уже выходили оттуда, с большим аппетитом уплетая внушительные куски жареного мяса с хлебом. Они рассаживались группами и заводили оживленный разговор; смеясь и перекрикивая друг друга, они почти не замечали нас, сидевших неподалеку на бугорке. Дети разносили на подносах пудинг и какой-то напиток – Джосс объяснил мне, что это был самодельный эль.

Нам тоже досталось по куску пудинга, похожего на горячий кекс. Мы с Джоссом взяли его прямо руками и съели. Было вкусно.

Когда с едой было покончено, началось основное веселье. Те две девочки, что прежде кувыркались, теперь ходили по площадке колесом. Какой-то мужчина показывал фокусы. Две скрипки и несколько губных гармошек, имевшихся в лагере, по заказу играли знакомые песни, и все подпевали им. Это была очень живописная картина: пламя костра освещало лица мужчин, женщин и детей, поющих старинные песни, известные здесь каждому. Это были песни их далекой родины, которые одни знали еще до своего отъезда сюда, а другие выучили уже здесь.

Была там одна песня, которую исполняли с бóльшим чувством, чем все остальные, – «Трудяге снится дом родной». В ней говорилось о старателе, который устало заснул и увидел сон. Ее здесь подхватывали буквально все. Я запомнила некоторые слова и, думаю, не забуду их уже никогда:

Я видел свой старый дом И лица тех, кого любил. Я видел долины и холмы моей Англии. С былым восторгом вслушивался я В звон старых деревенских колоколов – Совсем как в детстве. Ярко светила луна, То была ночь, когда отпускаются все грехи, Поскольку колокола те возвещали конец Старого года И наступление Нового.

Когда песня закончилась, наступило напряженное молчание. Некоторое время ничего другого петь не хотелось. Люди погрузились в воспоминания о тех, кто остался за морями; возможно, многие хотели бы вернуться туда, но знали, что этого никогда не произойдет.

Затянувшуюся тишину нарушил топот конских копыт, и в свете костра появился всадник.

– Мистер Мэдден здесь? – крикнул он. – Мне срочно нужен мистер Мэдден!

Джосс встал и широким шагом направился к всаднику, которого уже окружила толпа любопытных.

– Ох, мистер Мэдден, сэр! – донеслось до меня. – Миссис Баннок послала меня разыскать вас. Она просила передать вам, сэр, что мистер Баннок не ночевал дома прошлой ночью, не было его и весь сегодняшний день, а сейчас его лошадь вернулась домой без него. Хозяйка очень беспокоится и просит вас приехать к ним в усадьбу.

– Сразу скачи обратно, Тим, – услышала я голос Джосса. – Передашь ей, что я немедленно выезжаю, – если только я не увижу ее раньше тебя.

Он ушел, оставив меня растерянно стоять на месте. Я задыхалась от гнева. Стоило ей только поманить его, и он тут же позабыл о моем существовании. Но затем я подумала об Эзре, и мне стало стыдно. Что могло с ним случиться? Я направилась в кузницу Джо, где меня терпеливо дожидалась Уоттл. Но ждала меня там не только она.

– Мистер Мэдден сказал, чтобы я проводил вас обратно в Павлины, – сообщил мне Джимсон.

– Благодарю вас, Джимсон, – ответила я. – Поехали.

Таким образом, я вернулась обратно в Павлины вместе с Джимсоном. Все удовольствие от вечера было испорчено тем, что меня охватило глубокое беспокойство за Эзру.

* * *

Вернувшись к себе в комнату, я сняла костюм для верховой езды, переоделась в домашний халат из своего приданого и распустила волосы.

Я просто сидела у себя и ждала. Джосс приехал в полночь и сразу пришел ко мне, как я и надеялась.

– Джимсон благополучно доставил вас домой? – первым делом поинтересовался он.

– Да. А что с Эзрой?

Он хмурился и выглядел весьма озабоченным.

– Не понимаю, что могло случиться. Он просто пропал. Мне это очень не нравится. Должно быть, с ним произошел какой-то несчастный случай. Его лошадь вернулась домой без него. Утром я вышлю поисковые группы. Если же он объявится ночью, Иза даст мне знать.

– Вы сами часто говорили мне, что в буше очень легко заплутать, – заметила я.

– Да, но не такому человеку, как Эзра. Он исчез где-то между своей усадьбой и городом, а эту дорогу он мог бы найти с закрытыми глазами.

– А вы не думали, что он мог сбежать?

– Сбежать?

– Он мог просто устать от роли мужа Изы.

Джосс скептически взглянул на меня.

– А как тогда объяснить возвращение его лошади?

– Он мог умышленно представить это как несчастный случай.

Джосс покачал головой, глядя на меня почти с нежностью.

– Это было плохим окончанием вашего первого субботнего вечера.

– Я очень надеюсь, что с Эзрой все в порядке. Он мне очень нравится, и он всегда был добр ко мне.

Джосс положил мне руку на плечо и слегка сжал его.

– Я не хотел вас беспокоить, но подумал, что вы еще не спите и захотите узнать подробности.

– Спасибо, – сказала я.

Он улыбнулся и замер в нерешительности; мне показалось, что он хотел сказать что-то важное, но в последний момент передумал.

– Спокойной ночи, – в итоге произнес он и оставил меня.