Текст книги "Индийский веер"

Любая женщина на моем месте была бы рада воспользоваться представившейся возможностью. «Что ждет тебя дальше? Или ты намерена до старости прислуживать Фрамлингам? И как насчет леди Джеральдины? Как скоро она поймет, что ее супруг испытывает к тебе некие чувства?» Ситуация могла стать взрывоопасной и непредсказуемой.

Мне придется уехать. Но вот куда? У меня было отложено немного денег, как раз достаточно, чтобы не умереть с голоду, но и только. Какой же дурой я была, отказываясь от всего, что мог предложить мне Дугал.

А тут еще Фабиан через день-другой должен был вернуться домой.

Нет, я решительно не желала находиться здесь, когда он приедет.

И я сказала леди Гарриет:

– Пожалуй, я еще раз съезжу повидаться с Полли.

– Что ж, – ответствовала та, – мысль недурна. Можете передать им, что сэр Фабиан скоро будет дома и тогда он положит конец тому безобразию, что они творят. Будет куда лучше, если они отдадут Флер по-хорошему. Скажите им, что мы не страдаем забывчивостью и щедро вознаградим их за то, что они сделали.

Я не стала говорить ей о том, что подобные речи лишь укрепят их решимость, если она еще нуждалась в укреплении, – в чем я сомневалась. Но разве можно объяснить такие вещи леди Гарриет?

* * *

Я была счастлива вновь повидаться с Полли. Я словно перенеслась обратно в детство, когда она всегда была рядом, чтобы утешить меня, утереть слезы огорчения.

Как обычно, прошло совсем немного времени, прежде чем она поняла, что меня что-то гнетет, и сноровисто обернула дело таким образом, что мы с нею остались одни.

– Давай-ка посидим в гостиной, – предложила она. – Эфф ничего не узнает. Кроме того, ты же у нас гостья, а гостиная и предназначена для приема гостей.

И мы уселись на жестких, редко используемых стульях с накрахмаленными чопорными салфеточками на спинках. Фикус стоял в плетеной корзинке на подоконнике, и часы, которыми так гордился их отец, мерно тикали на каминной полке.

– Итак, что тебя гложет?

– Со мной все в порядке, Полли.

– Не вешай мне лапшу на уши. Я вижу, что ты чем-то обеспокоена. Выкладывай.

– Сэр Фабиан возвращается домой.

– Что ж, давно пора, я бы сказала.

Я предпочла промолчать.

– Эй, – сказала она. – Рассказывай. Ты же знаешь, что старушке Полли можно поведать все без утайки.

– Я чувствую себя полной дурой, потому что вела себя очень глупо.

– Такое случается со всеми нами.

– Понимаешь, Полли, если бы ты могла представить себе, каково было там, в Индии… Каждая минута могла стать последней. Это неизбежно накладывает на тебя свой отпечаток.

– Расскажи, какой отпечаток наложился на тебя.

– В общем… он был там, как и множество других людей, но мне казалось, будто я осталась с ним наедине. Он спас мне жизнь, Полли. Я видела, как он застрелил человека, который намеревался убить меня.

Она медленно кивнула.

– Понимаю, – сказала она. – Ты решила, что он похож на сказочного героя, верно? И прониклась к нему симпатией. Собственно говоря, ты всегда симпатизировала ему. Уж я-то знаю.

– Может быть, – согласилась я. – Но это было очень глупо с моей стороны.

– Я всегда знала, что он принесет тебе одни только неприятности. А потом появился тот, второй. – Она в упор взглянула на меня. – Но он взял и женился на Лавинии. И почему-то мне кажется, что ради собственного блага ты должна держаться подальше от них обоих. Мужчины такие непредсказуемые создания… лучше не иметь никого, чем выбрать неподходящего. И, боже мой, настоящие мужчины не растут на деревьях, точно тебе говорю.

– Но ты-то нашла своего Тома.

– Ага, мой Том. Таких, как он, можно по пальцам пересчитать, а он взял и утонул в море. А ведь я говорила ему: «Ты должен найти работу на берегу». Но разве он стал меня слушать? Ничуть не бывало. И вот результат. Нет, у мужчин мозги отсутствуют начисто, и ничего тут не поделаешь.

– Полли, – сказала я. – Мне надо уехать. Понимаешь, он возвращается домой и собирается жениться.

– Что?

– Леди Гарриет уже вовсю занимается приготовлениями к свадьбе. Она – леди Джеральдина Фитцброк.

– Господи, с таким имечком ложиться в постель…

– Она станет леди Джеральдиной Фрамлинг. Я не могла оставаться там. Да она и не позволит мне остаться.

– Это точно, особенно когда увидит, что он к тебе неровно дышит.

– Это была всего лишь мимолетная причуда, Полли. Он уже наверняка забыл меня. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

– Так, я вижу, что тебе надо уезжать оттуда. Здесь тебя всегда ждет дом.

– Есть еще кое-что, Полли. Леди Гарриет говорит, что он непременно предпримет что-либо насчет Флер.

– Что именно?

– Она будет отстаивать свои права. В конце концов, она – ее бабушка.

– Нет, ну надо же – бабушка! Флер – наша девочка. Мы растим ее с тех пор, как ей исполнилось несколько недель. И теперь никто не сможет забрать ее у нас. Я говорю тебе это прямо и недвусмысленно.

– Если она обратится в суд… учитывая их деньги и то, что Флер – их плоть и кровь…

– Я этого не потерплю. Эфф тоже. Они не захотят, чтобы их грязное белье полоскали в суде… Похождения мадам Лавинии во Франции. Им это ни к чему.

– Как и тебе, Полли. Ты же не захочешь, чтобы Флер прошла через все это.

Полли долго молчала.

– Думаю, что до этого не дойдет, – проговорила она наконец.

– Они настроены очень решительно и привыкли добиваться своего.

– Только сейчас они столкнулись с теми, кто им не по зубам. Но мы говорили о тебе. Ты ведь понимаешь, что тебе надо выбросить Фабиана из головы? А что касается второго… что ж, быть может, это не такая уж и плохая идея.

– Ты имеешь в виду Дугала?

– Да, его. Он, конечно, изрядный простофиля, но ты ведь очень привязалась к его детям.

– На самом деле мы с ним большие друзья. И когда-то он мне очень нравился. Но потом появилась Лавиния. Она ведь была настоящей красавицей, Полли. Иногда мне кажется, что эта красота в какой-то мере испортила ей жизнь. Она не могла устоять перед обожанием. Она должна была получать его ото всех, а в итоге… умерла.

Я вдруг поймала себя на том, что рассказываю ей всю историю. На меня вновь обрушились воспоминания, причем такие яркие, словно все это было только вчера. Рошанара… Хансама… его встречи с Лавинией в ее будуаре… вплоть до последней жуткой сцены.

– Она лежала на кровати, Полли. Я сразу же поняла, что случилось. Она оскорбила его достоинство и заплатила за это страшную цену. Он подарил ей веер из павлиньих перьев. Она решила, что он раскаялся, покоренный ее красотой. Но это был знак смерти. Она лежала там с окровавленным веером в ногах…

– Боже мой…

– Видишь ли, Полли, существует легенда о перьях павлина. Они считаются вестниками несчастья. Ты же помнишь мисс Люсиль и ее веер?

– Помню. И как он нас выручил, тоже помню. Полагаю, он спас жизнь нашей Флер.

– Но установка драгоценных камней стоила жизни ее возлюбленному.

– А я думаю, что те люди могли убить его в любой момент и без веера.

– Но это случилось именно тогда, когда он отнес его к ювелиру, чтобы вставить камни. Люсиль до последней минуты верила, что в этом виноват веер.

– Знаешь, она просто спятила.

– Да, я знаю, что Люсиль была неуравновешенной, но она стала такой после того, что случилось с нею.

– Забудь-ка ты весь этот бред о веерах.

– Но ведь это что-то для них да значит, Полли. Они очень странные и необычные люди. Они совсем не похожи на нас. То, что здесь представляется обычным здравым смыслом, там выглядит совершенно иначе. Дугал выяснил, что существует легенда насчет павлиньих перьев. И Хансама наверняка верил в нее, потому что подарил Лавинии веер, а когда убил ее, то положил его у ее ног. Это было нечто вроде ритуала.

– Знаешь, пусть они верят во что хотят. Для меня куча перьев остается кучей перьев, и не вижу в ней ничего, из-за чего бы стоило пугаться.

– Полли, у меня есть такой веер. Одно время мой отец… да и все остальные тоже думали, что Дугал сделает мне предложение. Все полагали, что это станет для меня прекрасной возможностью начать новую жизнь.

– Он выказал бы куда больше здравого смысла, если бы действительно сделал тебе предложение, и я считаю, что ты тоже проявила бы его, если бы сказала «да». Быть может, он и не тот, о ком ты мечтала, не один из этих героев на белом коне, скорее робкий маленький человек… но он не так плох, а иметь в жизни все просто невозможно. Иногда следует удовлетвориться тем, что само идет в руки… при условии, что в главном все нормально.

– Он забыл обо мне, стоило ему увидеть Лавинию. Такое впечатление, что его словно околдовали. Он просто не видел меня после этого. Меня интересовало то же, что занимало его, как и моего отца. Ему нравилось бывать у нас, разговаривать с нами, а потом он увидел Лавинию. Нет, он видел ее и до этого, разумеется, но с той поры она повзрослела, и он словно бы увидел ее заново. Он тут же забыл все свои чувства, которые мог питать ко мне. Вот тебе самый яркий пример того, что может случиться.

– Я начинаю думать, что у тебя не все в порядке с головой. И какое это все имеет отношение к вееру?

– Знаешь, Полли, я думаю, что никогда не буду счастлива в любви, потому что взяла веер и некоторое время он находился в моем распоряжении. В это верила и мисс Люсиль. Похоже… сама понимаешь.

– Нет, я ничего не понимаю, – заявила в ответ Полли. – Это на тебя не похоже. Я всегда полагала, что у тебя имеется толика здравого смысла.

– В Индии случаются странные вещи.

– Ты уже не там, а здесь. Ты живешь в простой здравомыслящей Англии, где веер – это просто веер и ничего больше.

– Я знаю, что ты права.

– Разумеется, я права. Так что давай заканчивать с этим бредом насчет вееров. Мне вот, например, кажется, что твой веер сослужил нам хорошую службу. Смотрю я на малышку Флер, вспоминаю, какой она была тогда, и у меня мурашки бегут по коже. Значит, ты не собираешься выходить замуж за этого Дугала?

– Он еще не сделал мне предложение, Полли.

– Похоже, он просто ждет, пока кто-нибудь не даст ему пинка в нужном направлении.

– Я, во всяком случае, этого делать не собираюсь.

– Ты же получишь громкий титул, верно? Сама я никогда не видела в них ничего особенного, но многие считают иначе.

– Я не собираюсь выходить замуж исключительно ради титула, Полли.

– Разумеется, не собираешься. Но этот мистер представляется мне достаточно приятным типом. Его, правда, иногда нужно подталкивать, и у тебя это получится легко и просто. Кроме того, есть еще и дети. Они любят тебя и с радостью примут в качестве матери. Думаю, что они даже хотят этого.

– Скорее всего, ты права, но и только ради этого не стоит выходить замуж.

– Ты все еще думаешь о том старом веере. Ты думаешь, что он принесет тебе несчастье и что, пока он остается у тебя, удача будет обходить тебя стороной. Ладно, подожди минуточку. Ступай на кухню. Я хочу показать тебе кое-что. Одну минуту. Сейчас схожу и принесу.

Я вышла на кухню. Здесь было тепло, потому что в очаге горел огонь. Собственно, он горел здесь все время, поскольку нагревал печь и чайник, стоящий на полке.

Через несколько минут вернулась Полли. В руках она держала шкатулку, в которой покоился злополучный веер из павлиньих перьев. Она достала его и развернула.

– Симпатичная штучка.

А потом подошла к огню и сунула в него веер. Перья вспыхнули мгновенно – их синева буквально растворилась в ярко-алых языках пламени. Я ахнула, глядя, как они обращаются в невесомый пепел.

От веера не осталось ничего, кроме почерневшего остова.

Я в смятении уставилась на нее. Полли тоже смотрела на меня, и во взгляде ее я прочла испуг пополам с торжеством. Я поняла, что она была не уверена в том, как я отреагирую на ее выходку.

– Полли! – запинаясь, пробормотала я.

На лице у нее появилось воинственное выражение.

– Ну вот, – сказала она. – Все кончено. Можно больше не беспокоиться на этот счет. А то ты уже готова была рехнуться из-за этого веера. Я видела, что он начинает завладевать всеми твоими мыслями. Ты прямо ожидала, что дела пойдут из рук вон плохо, а ведь зачастую дурные мысли сбываются. Но теперь его больше нет, и на этом все кончилось. Понимаешь, мы сами строим собственную жизнь. И комок перьев не имеет к этому никакого отношения.

* * *

Я гуляла в парке с миссис Чайлдерс и Флер, и не успели мы вернуться домой, как в коридор вбежала Полли, а за нею спешила Эфф. Моя старая нянюшка выглядела встревоженной, а на лице Эфф, напротив, читалось радостное волнение. Эфф без промедления сообщила мне:

– У тебя гости, Друзилла. – После чего высоким голосом, полным благоговейного трепета, добавила: – В гостиной.

– Кто? – пожелала узнать я.

– Ступай и сама увидишь, – ответила Полли.

И я пошла. Он стоял там и улыбался, отчего гостиная уменьшилась в размерах и выглядела не такой чопорной и строгой, как обыкновенно.

– Друзилла! – Он подошел ко мне и взял меня за руки. Несколько мгновений он молча смотрел на меня, а потом крепко прижал к себе. Затем отстранил на вытянутых руках, продолжая пристально разглядывать меня.

– Почему ты уехала? – пожелал узнать он. – В тот самый момент, когда я должен был вернуться домой.

– Я… я подумала, что тебе захочется побыть с семьей.

Он рассмеялся счастливым смехом, в котором сквозила неприкрытая ирония.

– Ты же знаешь, что я хочу быть с тобой, более, чем с кем-либо еще.

И тогда я подумала: «Чудо случилось. И не важно, что будет потом… сейчас я счастлива».

– Я не была уверена…

– А я не думал, что ты способна на такие глупости, Друзилла. Ты знала, что я приезжаю, и сбежала.

Я попыталась успокоиться и взять себя в руки.

– Ты приехал сюда из-за Флер. Ты приехал, чтобы попытаться отобрать ее.

– Да что с тобой происходит, ради всего святого? Неужели ты забыла? Вспомни, как в прошлый раз мы были вместе, – вокруг было столько людей, а нам хотелось остаться одним. И первое, что я спросил, когда приехал домой, было: «А где Друзилла? Почему она не с детьми?» Мать сказала мне, что ты уехала сюда. Я говорю: «Но я же велел ей быть здесь». Я рассчитывал застать тебя во Фрамлинге сразу же по возвращении.

– Я не знала, что ты захочешь увидеть меня.

Он вновь уставился на меня, явно не веря своим ушам.

– Друзилла, что с тобой случилось?

Я ответила, медленно выговаривая слова:

– Я вернулась домой. Здесь все по-другому. Теперь мне кажется, будто в Индии я жила в другом мире, где может случиться все что угодно. А здесь… здесь все осталось, как прежде.

– Какая разница, где мы находимся? Мы – это мы, разве не так? Мы знаем, чего хотим. По крайней мере я. Я хочу тебя. Ты мне нужна.

– Ты подумал…

– Мне незачем думать. Почему ты держишься так холодно и отстраненно? В последний раз все было совсем не так.

– Говорю же тебе, сейчас все по-другому. Что происходит в Индии?

– Хаос.

– Элис и Том?

– Блаженствуют. Самый замечательный пример радостей супружеской жизни.

Я улыбнулась.

– Ага, – сказал он. – Вот теперь ты больше похожа на себя прежнюю. В чем дело? Мы разговариваем, как чужие люди. Я приехал, чтобы жениться на тебе, а ты ведешь себя так, будто нас только что представили друг другу.

– Жениться на мне! Но…

– Ты ведь не станешь возражать, а? А то мой нрав тебе известен. Я просто не стану слушать возражений.

– А как же леди Джеральдина?

– С нею все в порядке, насколько я знаю.

– Но твоя мама занималась устройством…

– Устройством чего?

– Свадьбы.

– Нашей свадьбы.

– Твоей и леди Джеральдины свадьбы. Твоя мать занималась именно ее устройством.

– Свою свадьбу я устрою сам, по собственному разумению.

– Но леди Джеральдина…

– Что тебе сказала моя мать?

– Что ты возвращаешься домой, чтобы жениться на ней.

Он весело рассмеялся.

– О, мама уже некоторое время носится с этой идеей. Правда, она забыла спросить у меня, что я думаю по этому поводу.

– Но она придет в ярость.

– Моя мать согласится со мной. Так было всегда. Как мне представляется, я единственный, к чьему мнению она прислушивается. А теперь перестань думать о моей матери и подумай лучше обо мне. Ты выходишь замуж не за нее.

– Не могу поверить, что это происходит со мною!

– Ты же не собираешься заявить мне: «Все это так неожиданно, сэр», – как на твоем месте должны были бы ответить многие благовоспитанные леди.

– Но, Фабиан, все это действительно так неожиданно…

– А я бы сказал, что все это вполне очевидно и ожидаемо. То, что произошло между нами в Индии… или ты забыла?

– Я не забыла ничего из того, что случилось там.

– Мы прошли через это вместе, не так ли? Я винил себя в том, что затащил тебя туда. Но теперь мы здесь, снова вместе. Думаю, то время многому нас научило в отношении друг друга. Оно научило нас тому, что между нами существует особая связь, которая с каждым днем становится только крепче. И она никогда не разорвется, Друзилла. Мы вместе… навсегда.

– Фабиан, я думаю, что ты слишком торопишься.

– А я думаю, что двигаюсь непростительно медленно. Ты ведь не собираешься ответить мне отказом, а? Тебе уже давно должно быть известно, что я не приемлю отказов. Иначе я немедленно похищаю тебя и силой тащу к алтарю.

– Ты действительно хочешь жениться на мне?

– Святые угодники! Неужели я выразился недостаточно ясно?

– Но ты же должен понимать, что это исключительно неравный брак.

– Если он устраивает меня, значит, он устроит и всех остальных.

– Леди Гарриет никогда этого не допустит.

– Леди Гарриет смирится с тем, чего хочу я. Она уже знает. Я пришел в ярость, когда вернулся домой и не застал там тебя. Я сказал: «Я собираюсь жениться на Друзилле и не потерплю никаких отлагательств».

– Она должна быть вне себя.

– Всего лишь в легком недоумении.

Я покачала головой. Он сказал:

– Ты меня разочаровываешь, Друзилла. Неужели ты все забыла? Ту ночь, когда ты пришла в дом… – Я вновь покачала головой, и он продолжил: – Тот жуткий момент, когда я испугался, что промахнусь или опоздаю. Ты понятия не имеешь о том, что я пережил тогда. За те несколько мгновений передо мною промелькнула вся моя жизнь. Или ты забыла дорогу в Бомбей? Я не находил себе места от отчаяния, когда ты уплыла, и тогда я пообещал себе, что, как только освобожусь от всего этого, мы будем вместе и больше никогда не расстанемся. Друзилла, неужели ты все забыла? Разве не тебя я выбрал, когда был еще мальчишкой? «Ты – моя», – сказал я, и с тех пор так было всегда.

От счастья я забыла даже, как дышать, потому что до сих пор не верила, что это происходит со мной наяву. Он крепко обнимал меня и прижимал к себе. Я чувствовала себя защищенной от гнева леди Гарриет, разочарования леди Джеральдины и ужасного страха, что вот я очнусь и окажется, что все это было сном. «Не думай о том, что тебя ждет в будущем, – упрекнула я себя. – Живи настоящим. Это величайшее счастье, о котором ты могла только мечтать».

А Фабиану подобные колебания и неуверенность были решительно несвойственны. Разумеется, я знала: он никогда не сомневался в том, что получит все, что ему нужно.

– Итак, – сказал он, – мы возвращаемся. Немедленно. Это будет самая скорая свадьба в истории Фрамлингов. И больше никаких возражений, пожалуйста.

– Если это правда, если ты действительно этого хочешь, если ты именно это имеешь в виду, то…

– То что?

– То жизнь – замечательная штука!

* * *

Мы позвали Полли и Эфф и сообщили им новости.

– Итак, ты выходишь замуж, – сказала Полли. Она держалась чуточку воинственно, и в глазах ее я заприметила опасный блеск. Она все еще опасалась, что ее овечку сожрет большой и страшный серый волк.

Фабиан знал, как она относится к нему, и я увидела, как глаза его насмешливо блеснули.

– Уже совсем скоро, – пообещал он ей, – вы будете танцевать на нашей свадьбе.

– Дни, когда я танцевала, – сухо отрезала Полли, – давно миновали.

– Но ради такого случая вам, быть может, стоит вспомнить прошлое, – предположил он.

У Эфф заблестели глаза. Я поняла, что она уже прикидывает, какое платье надеть. «Это на свадьбу, особую свадьбу. Сэр Фабиан Фрамлинг женится на нашей близкой подруге. – Я буквально слышала, как она объясняет это квартирантам. – Полагаю, предстоит пышная церемония. Мы с Полли уже получили приглашения. Очень близкая и давняя наша подруга».

Полли была куда меньше склонна к эйфории. Она не доверяла ни единому мужчине, за исключением своего Тома, а ее подозрения относительно Фабиана пустили чересчур глубокие корни, чтобы рассеяться от одного лишь предложения выйти замуж.

Мне оставалось лишь улыбнуться ее страхам и постараться стать счастливой.

Фабиан хотел несколько дней провести в Лондоне, после чего мы должны были вернуться во Фрамлинг вместе. Он заказал комнату в гостинице. Эфф испытала явное облегчение. Ей вдруг пришло в голову, что им придется где-то «разместить его», но в домах не было ни одной свободной комнаты, достойной такого титулованного джентльмена, хотя ее престиж взлетел бы до небес, если бы она могла заявить: «Когда в одной из моих комнат гостил сэр Фабиан…»

Ближе к вечеру в тот же день мы с Фабианом отправились к ювелирам, чтобы купить кольцо. Оно было прелестным – изумруд в обрамлении бриллиантов. Когда оно оказалось у меня на пальце, я почувствовала себя такой счастливой, какой не была никогда в жизни, потому что мне казалось, будто кольцо скрепляет соединяющие нас узы и провозглашает всему миру, что я вот-вот выйду замуж за Фабиана.

Я твердо верила в то, что буду счастлива. Верила, что смогу позабыть те ужасы, свидетельницей которых стала во время индийского мятежа. Меня любил Фабиан, любил искренне, глубоко и нежно, любил так, как мне казалось невозможным; и где-то в подсознании я провела параллель между своим счастьем и уничтожением веера из павлиньих перьев.

Причем я понимала, что это нелепо, что меня преследует какая-то дикая выдумка. Пожалуй, я слишком много времени провела в Индии, где мистицизм процветал буйным цветом в сравнении с реалиями прозаической и прагматичной Англии. И меня нельзя было обвинить в случившемся. В конце концов, его уничтожила не я. Вместо меня это сделала Полли, а ведь веер ей не принадлежал, и потому она тут совершенно ни при чем. Я закрыла глаза, и перед моим внутренним взором встали его чудесные синие перья, скручивающиеся в пламени. Даже тогда они выглядели невероятно красивыми. Я позволила вееру завладеть своим воображением: подсознательно я наделила его магическими свойствами, отчего он приобрел влияние на мою жизнь.

Но все это осталось в прошлом. Я чувствовала себя свободной и хотела сполна насладиться каждым мгновением своей будущей жизни. Разумеется, на этом пути меня ждали немалые трудности. Но я предоставила их будущему и жила настоящим, этим чудесным мгновением, от всей души радуясь тому, что люблю и любима.

* * *

Мы с Фабианом сидели в саду возле дома и разговаривали. Он вдруг сказал:

– Есть ведь еще вопрос с ребенком.

– Они никогда не отдадут ее, – сообщила я ему.

– Она не может оставаться в этом месте.

– Фабиан, нельзя использовать людей, когда они нужны тебе, а потом, когда надобность отпадает, отбрасывать их в сторону, как ненужную вещь.

– У меня есть идея. Они должны привезти ее во Фрамлинг.

– Полли и Эфф!

– Вот что я думаю. В поместье имеется пара свободных домов. Они могут занять один из них и взять с собой девочку. Она окажется рядом с Фрамлингом. Некоторое время Флер может жить на два дома. Потом придет время, когда она поедет учиться в школу. И тогда она сможет думать о том коттедже, в котором будут жить эти женщины, и Фрамлинге как о своем доме.

– У них уже есть дома. И они едва ли захотят переселиться в деревню.

– Они хотят для Флер только самого лучшего, и они будут жить рядом с тобой. Думаю, их можно убедить, и убеждать будешь именно ты.

– Я не уверена, что они примут твое предложение или даже согласятся рассмотреть его.

– Вот этим ты и займешься – убедишь их.

– Они независимые личности.

– Им принадлежит том дом, не так ли? Они могут продать его и купить этот, в поместье.

– А как насчет цены?

– Договоримся. В конце концов, они могут получить его даром.

– Они никогда не согласятся на такое. Они скажут, что ты хочешь сделать их обязанными.

– Тогда пусть они купят его за любую сумму, которая их устроит. Все очень просто.

– Ты не знаешь Полли и Эфф.

– Да, но я знаю тебя и уверен, что с твоей помощью у нас все получится.

* * *

Сначала я поговорила с Полли.

– Вот тебе и на! – сказала она. – Бросить этот дом. Занять тот, который стоит у них пустым. Мы не нуждаемся в подобной благотворительности с их стороны.

– Никакая это не благотворительность. Вы будете совершенно независимы от них. Вы можете продать этот дом и купить тот на вырученные деньги.

– Ни за что!

– Вы будете жить рядом со мною, Полли. Это же здорово.

Она согласно кивнула.

– И Флер получит все, что Фрамлинги смогут дать ей.

– Знаю, и это меня беспокоит. Я уже говорила на эту тему с Эфф.

– Вы дали ей дом, когда она в нем нуждалась. Вы подарили ей свою любовь. Это было замечательно, Полли. Но она должна будет пойти в школу. И Фрамлинг станет для нее надежным тылом.

– Ты же не думаешь, будто мы с Эфф не обсуждали этого?

– Почему бы нам не поговорить с ней опять?

Полли взвешивала выгоды. Можно было уже не говорить о том, что она и Эфф хотели для Флер самого лучшего. Для них это было самым важным. И я видела, что Полли нравится мысль о том, что она будет жить рядом со мною. Она полагала, что мне в любой момент может понадобиться дельный совет, учитывая, за кого я выходила замуж.

Она заколебалась. Эфф говорила ей, что устала от некоторых жильцов. А с «Номером 28 третьего этажа» вообще были одни проблемы.

– Полли, я буду очень рада, если вы согласитесь.

– Я поговорю с Эфф, – сдалась Полли. – Но она будет не в восторге.

– Ты сможешь убедить ее.

– Да, я знаю, что она хочет, чтобы Флер была счастлива, и понимаю, что там все будет немного не так, как здесь…

– Прошу тебя, Полли, подумай об этом серьезно.

Немного погодя я сказала Фабиану:

– Думаю, у нас все может получиться.

Во Фрамлинг мы с Фабианом вернулись вместе. Внутренне подобравшись, я постаралась подготовиться к неизбежному – встрече с леди Гарриет.

Но меня изумил оказанный мне любезный прием. Ее отношение ко мне переменилось, в этом не было никаких сомнений. Я уезжала из этого дома гувернанткой ее внуков, а вернулась невестой ее любимого сына.

Интересно, не спрашивает ли она себя, что такое творит Фабиан, связывая себя с простой девчонкой, дочерью местного священника, – учитывая, что она свой выбор остановила на кое-ком другом?

Я опять вспомнила тот давний инцидент, когда он ребенком привел меня в свой дом и заявил, что я – его дочь. Тогда леди Гарриет настояла на том, чтобы удовлетворить прихоть сына. Сейчас, пожалуй, ситуация повторялась.

Леди Гарриет с улыбкой заговорила о свадьбе.

– Я не вижу смысла и далее откладывать это событие, – сказала она. – Я уже давно считаю, Фабиан, что тебе пора жениться. Но ты не сможешь выйти замуж, проживая здесь, Друзилла, это было бы неприлично. Невеста не должна жить под одной крышей с женихом до свадьбы. Поэтому ты можешь переселиться в дом приходского священника. Так будет лучше всего, поскольку ты родилась и жила там. Какая жалость, что Колин Брэди не сможет отвести тебя к алтарю. Он как никто другой подходил бы для этой цели. Но ему предстоит обвенчать вас… следовательно, к алтарю тебя поведет доктор. Прекрасная альтернатива, поскольку его дочь живет в том же доме. После Колина Брэди он лучшая кандидатура.

Леди Джеральдина была упомянута всего один раз.

– Милая девушка… пожалуй, чрезмерно увлеченная верховой ездой. Она проводит в седле бо́льшую часть дня. Полагаю, это дурно влияет на фигуру и может означать отсутствие иных интересов.

Она ничем не дала понять, что разочарована, и я по-новому увидела леди Гарриет. Она любила сына ничуть не меньше Лавинии, пожалуй, даже больше, поскольку в ее глазах он был безупречен. Но тот факт, что она редко вспоминала дочь, вовсе не означал, что она забыла ее. Она часто уединялась в старой комнате Лавинии, а выходила оттуда присмиревшей и печальной. Что до Фабиана, то, по ее мнению, он просто не мог заблуждаться. Он был ее сыном и уже только поэтому обладал абсолютной непогрешимостью. Фабиан выбрал меня, и поскольку выбор был сделан им, то я чудодейственным образом оказалась выбрана и ею.

Я не могла поверить в это чудо, пока не начала по-настоящему понимать леди Гарриет. Разумеется, она должна была всегда и во всем быть правой и потому изящно приспосабливала свои взгляды к неизбежному, убеждая себя в том, что хотела этого с самого начала. Я начала относиться к ней чуточку лучше, поскольку мы обе любили одного и того же человека, который был для нас важнее всех на свете. Она признала это, и между нами зародилась взаимная симпатия.

История действительно повторялась. Однажды, как и много лет тому назад, я услышала разговор, но теперь подслушивала совершенно сознательно, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Это случилось в том же самом саду, где я когда-то узнала, что она считает меня дурнушкой. Оказывается, тот случай повлиял на меня куда сильнее, чем я думала тогда.

Леди Гарриет принимала у себя доктора и его жену. Доктор получал указания, поскольку она выбрала его сыграть определенную роль в свадебной церемонии. Ее голос, властный и звучный, доносился до меня совершенно отчетливо:

– Я всегда хотела, чтобы Друзилла стала женой Фабиана, и я счастлива оттого, что все вышло именно так, как я и планировала. Она так хорошо умеет найти общий язык с детьми… словом, исключительно благоразумная девушка.

На поверхности пруда искрились солнечные зайчики; кувшинки были великолепны. Белая бабочка, пролетая над прудом, вдруг замерла и опустилась на одну из них. Отдохнув недолго, она вновь отправилась в полет.

Такой счастливой я не чувствовала себя еще никогда.

Фабиан любил меня. Я не сомневалась в том, что в самом ближайшем будущем Полли и Эфф переселятся к нам, и Флер будет с ними. Сомнения и беспокойство, которые порождала во мне моя внушительная свекровь, притупились и поутихли. Более того, я прониклась к ней пониманием, которое обещало перерасти в любовь.

Отныне Фабиан всегда будет со мною рядом, и впереди нас ждет долгая и счастливая жизнь.