Текст книги "Индийский веер"

Я решила, что с честью выдержала испытание сегодняшним вечером, хотя и была близка к панике, когда разговор коснулся Линденштейна.

Между тем я с волнением предвкушала визит в Лондон. Перспектива вновь повидаться с Полли неизменно наполняла меня радостью, а теперь добавились еще и малышка с Эфф. Я сходила в городок, располагавшийся примерно в миле от деревни, и приятно провела все утро, покупая подарки: маленькое пальтишко, шляпку и носочки для Флер, а для Полли и Эфф – воздуходувные мехи, потому что еще в прошлый раз заметила, каких трудов им стоит развести огонь на кухне.

Когда я выходила из лавки, мимо проехал экипаж. Я знала, что он из конюшни Фрамлингов, потому что видела ранее, как на нем раскатывал Фабиан. Он был запряжен двумя серыми в яблоках горячими лошадками, и хозяину нравилось гнать сломя голову.

Я увидела на месте кучера Фабиана, и, к моему удивлению, он натянул поводья, останавливая карету.

– Мисс Делани.

– Ой… привет, – отозвалась я.

– Вижу, вы ходили за покупками.

– О, да.

– Я отвезу вас обратно.

– В этом нет необходимости.

– Разумеется есть. Я отвезу вас.

Он спрыгнул и забрал у меня сумку, в которой лежали мои покупки. При этом содержимое ее вывалилось наружу, и на тротуаре оказались воздуходувка, пальтецо, шляпка и носочки.

– Какая незадача, – вырвалось у него, и он наклонился, чтобы подобрать их. – Надеюсь, я ничего не испортил.

А я покраснела до корней волос. Фабиан замер на мгновение, держа в руках детские носочки.

– Очень миленькие, – заметил он, – и даже не испачкались.

– Нет, правда, – запинаясь, пробормотала я, – вам нет никакой нужды везти меня домой.

– Но я настаиваю. Кроме того, мне хочется показать вам моих лошадок. Превосходная пара. Можете сесть рядом со мною. Так вам будет лучше видно. Вам понравится, вот увидите. – Он осторожно уложил мои покупки в экипаж и помог мне подняться на сиденье. – Ну вот, – сказал он. – А теперь поехали. Но домой я вас сразу не повезу.

– Да, но…

– И вновь я настаиваю. Дома вы окажетесь как раз к тому времени, как если бы шли пешком. Но при этом будете иметь удовольствие увидеть Кастора и Поллукса в действии, так сказать.

– Небесные близнецы… – пробормотала я.

– Они близнецы только по виду. Поллукс у нас с норовом, а Кастор склонен к лени. Но они уже знают руку своего хозяина. – Лошади сорвались с места в галоп, и он рассмеялся, когда мы стали быстро набирать скорость.

– Просто держитесь за меня, если вам страшно, – предложил он.

– Спасибо, – отказалась я. – Я не боюсь.

– Благодарю вас за комплимент. Он вполне заслужен. Я знаю, как править своими лошадками. Кстати, в последнее время я не видел, чтобы вы ездили верхом.

– Да, после возвращения я больше не езжу.

– Отчего же?

– У нас нет лошадей.

– Но раньше вы катались регулярно у нас.

– Тогда дома была Лавиния.

– Моя дорогая мисс Делани, вам не нужно спрашивать разрешения, чтобы взять лошадь из конюшни Фрамлингов. Мне казалось, вы это понимаете.

– Это совсем другое дело. Тогда здесь была Лавиния, и я ездила верхом с нею.

– Не вижу разницы. Прошу, как только у вас возникнет такое желание, смело берите ту лошадь, на которой ездили всегда.

– Благодарю вас. Это очень мило с вашей стороны.

– Ничуть. В конце концов, вы – близкая подруга моей сестры. Вы завидуете тому, что она чистит перышки в Лондоне?

– Не думаю, что процесс этот столь уж интересен.

– Да, пожалуй, вы правы. Но, прошу вас, катайтесь верхом в свое удовольствие, буде у вас появится такое желание.

– Вы очень добры.

Он криво, несколько сардонически улыбнулся.

– Расскажите мне о Ламезоне, – попросил он.

– Предполагается, что это прекрасная школа.

– Где из девочек-сорванцов делают утонченных леди.

– Что ж, смысл таков.

– И вы полагаете, что они хорошо поработали над вами и Лавинией?

– Не могу утверждать насчет Лавинии. Вам лучше спросить об этом у нее.

– А вы сами?

– Со стороны виднее.

– Хотите услышать мой приговор?

– Не особенно. Он может оказаться несправедливым, потому что вы совсем не знаете меня.

– У меня такое чувство, будто я знаю вас очень хорошо.

– Не представляю откуда. Я очень редко виделась с вами.

– Зато встречи эти были весьма значимыми. Вы помните, как взяли перья павлина?

– Да, по вашему приказу. Скажите мне, как поживает ваша тетя Люсиль?

– Она сильно сдала и стала совсем потерянной для этого мира, поскольку теперь живет исключительно в своем собственном.

– Она по-прежнему держит индийских слуг?

– Да. Они никогда не оставят ее, без них она окончательно погибнет.

– Мне очень жаль, – сказала я.

Воспоследовало недолгое молчание. Затем он заговорил вновь:

– Скоро вы уедете в Лондон.

Колесо угодило в выбоину, экипаж накренился, и я вцепилась в его пальто обеими руками.

Он рассмеялся.

– Все хорошо. Я же говорил, что со мной вы в полной безопасности.

– Но мне действительно пора домой. У меня еще очень много дел.

– Вам нужно подготовиться к поездке в Лондон.

– Да, и много чего еще помимо этого.

– Как долго вы собираетесь пробыть в столице?

– Э-э… около недели.

– Вы очень привязаны к своей старой няне.

– На самом деле она совсем не старая. Полли из тех людей, которые никогда не стареют.

– Ваша верность ей делает вам честь.

– Разве выражать свои истинные чувства – дело чести?

– Нет, разумеется нет. Вот видите, какой я послушный. Я высажу вас у дверей вашего дома через три минуты.

– Благодарю вас.

Он резко натянул поводья у дома из серого камня, спрыгнул наземь и помог спуститься мне. Взяв мои руки в свои, он улыбнулся мне.

– Надеюсь, подарки будут приняты с признательностью.

– Какие подарки?

– Воздуходувка и детская одежда.

К вящему моему негодованию, я вновь залилась краской до корней волос.

Взяв сумку, которую он протягивал мне, я сказала:

– Спасибо, – и вошла в дом.

Я пребывала в смятении. Фабиан всегда повергал меня в замешательство. Какая жалость, что он видел мои покупки. Вдобавок мне казалось, что он окинул их каким-то загадочным взором. Хотелось бы знать, что он при этом подумал?

А тут еще отец забеспокоился, разумно ли мне будет ехать в Лондон одной.

– Мой дорогой папочка, – ответствовала я, – что со мной может случиться? Я сяду на поезд под бдительным оком мистера Хансона, станционного смотрителя, и мистера Биггса, носильщика. А там меня будет ждать Полли. В конце концов, я уже взрослая.

– Тем не менее… – неуверенно проговорил отец.

– Со мной все будет в порядке.

Наконец он согласился, что со мной ничего не может случиться, и я отправилась в путь, прихватив с собой чемоданчик с подарками и немногочисленный багаж.

В вагоне я села у окна и прикрыла глаза, предвкушая новую встречу с Полли, а также возможность увидеться с Эфф и малышкой.

Дверь отворилась. В купе вошел Фабиан.

Он приветствовал меня широкой улыбкой.

– Мне понадобилось срочно наведаться в Лондон. Вот нежданная радость. Мы приедем туда вместе. Но что-то мне кажется, вы не слишком рады видеть меня.

– Я никак не ожидала…

– Сюрпризы – приятная вещь, не так ли?

– Иногда.

Он сел напротив меня и скрестил руки на груди.

– Я уверен, что ваш батюшка будет доволен. Полагаю, он немного встревожен тем, что вы путешествуете одна. Молодые леди обычно так не поступают, или вы думаете иначе?

– Я придерживаюсь мнения, что мы не настолько хрупкие создания, как некоторые пытаются изобразить.

– Хотел бы я знать почему.

– О, таковы мужские представления, они должны продемонстрировать превосходство мужчин.

– И вы действительно в это верите?

Поезд уже готовился покинуть пределы станции.

– Верю во что?

– В мужское превосходство.

– Разумеется, нет.

– То есть мужчины – низшие создания?

– Я этого не говорила.

– Как это любезно с вашей стороны.

– Нет, это всего лишь здравый смысл. Два пола предназначены для того, чтобы дополнять друг друга.

– Так написано в Библии? Но, я полагаю, в некоторых случаях намеренно подчеркивается подчиненная роль женщины. Святой Павел…

– А, апостол Павел! Разве не он изрек, что женщина есть искусительница, и обвинил их в этом?

– В самом деле? Думаю, что вы знаете Библию намного лучше меня. Вы такая утонченная юная леди.

– Благодарю вас.

– Как долго вы намерены пробыть в Лондоне?

– Около недели, полагаю. Мне не хочется надолго оставлять отца одного.

– Кажется, зимой он сильно болел. Я понимаю ваше беспокойство. Насколько я успел убедиться, младший священник – очень достойный молодой человек.

– Он всегда готов прийти на помощь и пользуется большой популярностью у прихожан, что имеет большое значение.

– Для всех нас важно пользоваться популярностью и уважением.

– Но для человека в его положении особенно. А вот вас, мне почему-то кажется, не слишком-то волнует собственная популярность.

– Отчего же? Хотя, правда, меня интересует мнение очень немногих людей. – И Фабиан насмешливо улыбнулся мне, к чему я уже привыкла. Он откинулся на спинку сиденья, улыбка не сходила с его лица. – Какой приятный способ путешествовать. Обычно мне жаль потраченного времени.

– Похоже, вам предстоят частые путешествия.

– А, вы имеете в виду Индию, куда я рано или поздно поеду.

– Скорее рано, как мне представляется.

– Вероятнее всего, в конце года. И Каррузерс поедет тоже. Видите ли, наши семьи поддерживают тесные связи с Ост-Индской компанией.

– Я слышала об этом.

– От Каррузерса, скорее всего, верно? Я знаю, что он частый гость в вашем доме.

– Он подружился с моим отцом. У них обнаружились общие интересы.

– Мы воспитывались и росли на мысли о том, что со временем будем работать в Компании. Мой дядя, брат моего отца, имеет контору в Лондоне. Время от времени я бываю там, набираюсь опыта, если можно так сказать.

– Должно быть, это интересно.

– Компания? О да. Она стала частью истории, которая насчитывает много лет. Как вам известно, торговля с Индией началась, когда Васко да Гама открыл восточный проход и бросил якорь у города Каликут. Но португальцы так и не сподобились основать торговую компанию; они предоставили это нам. Вы знаете, что королева Елизавета даровала нам привилегию на торговую деятельность? Это случилось в самый последний день шестнадцатого века. Сами понимаете, наши корни уходят далеко в прошлое, и семья просто обязана продолжать фамильные традиции.

– Вы наверняка гордитесь своими предками.

– Хотите откровенно? У нас тоже есть свои грешники.

– Как и в любой семье.

– В некоторых семьях их больше, чем в других. Но ваша, как мне представляется, – весьма достойная… разве что в ней встречаются случайные грешки.

– Пожалуй, будет лучше не вдаваться в подробности.

– Уверен, что вы правы, но в таких семьях, как наша, все это хранится в архивах. Мы знаем, что наш предок был одним из основателей Компании, и нам известно кое-что о жизни тех, кто пришел ему на смену. Люди довольно непредсказуемы, вы согласны со мной? Те, кто выглядят праведниками, часто хранят скелеты в шкафу, а в злодеях обнаруживается добродетель.

– Расскажите мне о вашем деле, – попросила я. – Чем конкретно вы занимаетесь?

– Мы отправляем золотые и серебряные слитки, изделия из шерсти, скобяные товары и всякое такое в Индию, а привозим оттуда шелка, бриллианты, чай, фарфор, перец, коленкор, лекарственные снадобья и так далее.

– Понятно. То есть вы торговцы.

– В самую точку. Но мы стали очень влиятельны. Понимаете ли, нас не удовлетворяла одна только торговля. Мы хотели править и потому принимали участие в распрях индийских раджей, поддерживая одних против других. Мы обрели власть, и кое-кто может сказать, что Ост-Индская компания является реальным правителем Индии.

– А разве индийцы не протестуют против такого положения дел?

– Естественно, кое-кому из них это не нравится. Другие же видят преимущества, которые мы предоставляем им. У французов, кстати, имеется своя Ост-Индская компания, что и является причиной постоянного напряжения между нашими странами.

– Полагаю, стремление к власти неизменно порождает напряжение.

Он согласно кивнул.

– Теперь вы сами понимаете, что такова фамильная традиция.

– Да, понимаю, – сказала я. – В такой семье, как ваша.

– Что ж, довольно разговоров о Компании и моей семье. Как насчет вас? Что вы собираетесь делать теперь, когда вернулись домой?

– Делать? А что я могу делать?

– Это вы мне скажите.

– Сейчас, например, я помогаю управлять приходом и ухаживаю за отцом. На семью приходского священника возложены многочисленные обязанности. Полагаю, что этим я и продолжу заниматься.

– И у вас нет никаких планов, никаких устремлений? Быть может, отправиться в путешествие? Вы уже побывали во Франции… и Линденштейне.

Я поспешно ответила:

– Полагаю, мне просто стоит подождать дальнейшего развития событий.

– Некоторым терпения не хватает, и они принимаются искушать судьбу. Вы, случайно, не одна из них?

– Это мне еще предстоит узнать. До сих пор я не искушала судьбу. А вы?

Он подался ко мне:

– А я постоянно этим занимаюсь. Если мне что-нибудь нужно, я прилагаю все усилия к тому, чтобы заполучить желаемое.

– Амбиции и жажда власти. Это оттого, что вы часть семьи Фрамлингов и Ост-Индской компании.

– Не совсем. Отчасти тому виной – моя личная жажда деятельности.

Я рассмеялась, и он сказал:

– Когда вы смеетесь, то становитесь совсем другой. Вы знаете, что в состоянии покоя выглядите строгой и неприступной?

– Нет, даже не подозревала ни о чем подобном.

– Возможно, вы становитесь такой только при виде меня.

– Не представляю, с чего бы вдруг вам внушать строгость окружающим.

– Быть может, вы порицаете меня?

– С какой стати?

– Я могу навскидку назвать несколько причин.

– Мне они неизвестны.

– Не ждите от меня подсказки – я ничего вам не скажу. Не настолько я глуп, чтобы усиливать ваше неодобрение.

– Мое неодобрение – исключительно плод вашего воображения. Как можно не одобрять или порицать того, кого совсем не знаешь?

– Быть может, из-за дурной репутации.

– Ничего не могу сказать на этот счет.

– Вот! Вы опять напустили на себя строгость. У меня такое чувство, что во время этого путешествия мы с вами хорошо узнаем друг друга.

– Почему это должно получиться в поезде, тогда как долгие годы, прожитые по соседству, ничем не помогли нам с вами в этом смысле?

– В поездах есть нечто такое, что сближает людей.

– В самом деле?

– А вы разве не чувствуете?

– Что ж, пожалуй, здесь мы с вами проговорили дольше, чем за все прошлые годы.

– Вот, теперь и вы понимаете. Вам не удастся отделаться от меня.

– Как и вам от меня.

– Да, но я и не хочу этого.

Я засмеялась.

– Думаю, что мы приближаемся к месту нашего назначения.

– Еще пять минут, – заметил он. – Увы! Оказалось, что путь был недолгим. Зато очень познавательным. Какая удача, что тут, кроме нас двоих, больше никого не было. Но я должен признаться вам кое в чем. Это не было простой удачей. У меня достало предусмотрительности дать проводнику на чай.

– Зачем?

– Это же очевидно. Я решил, что нам будет интересно узнать друг друга поближе. А посторонние испортили бы наш маленький tête-à-tête.

– Все равно не понимаю, к чему вы взяли на себя такой труд.

– Я беру на себя любой труд, чтобы добиться того, чего хочу. Разве я не говорил вам, что по натуре я искатель приключений?

Я немного растерялась и даже встревожилась. Я ведь не знала, что он задумал. Мне казалось вполне вероятным, что он не против немного пофлиртовать со мной. Очевидно, он полагал меня невинной девицей, готовой упасть в объятия всесильного владельца манора. Но если Лавиния так и не вынесла для себя ничего полезного из своих эскапад, то я научилась многому.

И потому я прохладно повторила:

– Не представляю, зачем вам это понадобилось.

– Я скажу вам позже.

– А пока что – мы прибыли.

Он взял мой чемоданчик.

– Вообще-то я и сама могу управиться с ним, – заметила я.

– Мне бы и в голову не пришло позволить вам самой нести его.

Мне казалось, он вел себя так, будто я уже принадлежала ему душой и телом.

Я подумала, что, пожалуй, должна остерегаться его. Он относился к числу тех мужчин, которые полагают, что стоит им поманить девушку пальцем, как она тут же бросится им на шею. В конце концов, он был сэром Фабианом, богатым и влиятельным, и мать внушила ему уверенность в том, что он, как они говорят, – маленький Цезарь.

Я попыталась забрать у него свой чемоданчик, но Фабиан не позволил мне сделать этого и улыбнулся. Мы сошли на платформу, где меня уже поджидала Полли.

Она изумленно уставилась на свою любимицу, ведь меня сопровождал мужчина, но изумление сменилось озабоченностью, когда она узнала его.

Я подбежала к ней, и она обняла меня.

– Ах, Полли, – вскричала я, – как же здорово вновь увидеть тебя!

– Ну, я тоже не расстроена.

Ей приходилось быть сдержанной, потому что рядом стоял он.

– Это – сэр Фабиан, Полли. Он был настолько любезен, что поднес мою сумку.

Тот отвесил Полли легкий поклон.

– Мы с мисс Делани встретились в поезде.

– В самом деле? – чуточку воинственно осведомилась Полли. Она никогда не одобряла Фрамлингов. Вот и сейчас я догадывалась, о чем она думает: «Кто они такие без своих титулов? Решил поднести чужую сумку? Наверняка затеял что-нибудь недоброе». Я настолько хорошо знала Полли, что без труда читала ее мысли.

– Что ж, благодарю вас, сэр Фабиан, – сказала я. – Вы были очень добры.

– Мы возьмем кеб и быстренько домчим до дома, – подхватила Полли.

– Я провожу вас, – сказал он, – и сам найму извозчика.

– В этом нет ни малейшей нужды… – начала было я.

– Но я настаиваю.

Он вел себя так, словно его слово было законом. Понемногу его поведение начинало раздражать. Меня вдруг охватило непреодолимое желание вырвать у него из рук свой чемоданчик и заявить ему, что мы не нуждаемся в его помощи. Но тогда я рисковала нечаянно выдать то, что хотела бы утаить от него.

Я видела, как он властно подозвал к себе кеб, и в следующую минуту мы уже катили к общинному пустырю.

Я попыталась завязать с Полли невинную болтовню, как если бы его не было рядом, спросила у нее об Эфф. Та процветала. Дела ее шли просто превосходно. Она даже подумывала о том, чтобы приобрести дом под номером 10 по улице Макклстон, если живущий там старик все-таки съедет оттуда. Эфф неизменно держала глаза и уши открытыми.

Никто из нас даже не заикнулся о ребенке, но я знала, что Полли умирает от желания поговорить о нем, как и я, кстати.

Я была рада, когда поездка подошла к концу. Спрыгнув на землю, Фабиан донес мой чемоданчик до двери, которую тут же распахнула Эфф. Увидев меня, она радостно вскрикнула, но сразу же отступила назад при виде Фабиана.

Он приподнял шляпу и поклонился.

– Это – сэр Фабиан Фрамлинг, наш сосед, – представила его я. – Мы встретились с ним в поезде, и он оказался чрезвычайно полезен.

По лицу Эфф я поняла, что она размышляет о том, а не стоит ли пригласить его на чашечку чая и кусок пирога с изюмом, который она испекла специально ради такого случая; колебаться Эфф заставил его титул и, возможно, то, что он оказался незваным гостем.

Я быстро сказала:

– Вы были очень добры, сэр Фабиан. Большое вам спасибо. – С этими словами я отвернулась, и он, отвесив еще один поклон, удалился к ожидающему экипажу.

Мы же вошли в дом.

– Однако, – сказала Полли. – Я чуть в обморок не грохнулась, когда увидела, кто тебя сопровождает.

Она покачала головой, и на лице ее отобразилось беспокойство. Пожалуй, надо будет при первой же возможности уверить ее, что повода для тревоги нет.

Эфф сказала:

– Знаю-знаю, кого тебе не терпится увидеть. Я бы принесла ее сюда, но она спит, и мне не хочется будить ее, иначе тут поднимется большой шум, а, Полл?

– Можешь быть уверена, – согласилась Полли.

– Предлагаю для начала выпить по маленькой чашечке чаю. У меня есть несколько булочек к нему.

Мы пили чай с булочками, и я выслушала рассказ о расширении делового предприятия, которое множилось собственностью, а заодно о том, как малышка хорошеет с каждым днем.

В конце концов Эфф принесла ее вниз, и я взяла ее на руки. Она с удивлением таращилась на меня, а потом ухватила своей крошечной ручонкой мой палец; при этом на ее кругленьком розовом личике цвела удовлетворенная улыбка. Она сильно изменилась с того дня, как мы с Лавинией привезли ее сюда. Скоро ей должно было исполниться девять месяцев – настоящий человек. Мысль о нежеланных детях всегда угнетающе действовала на меня, но эта малышка, благодаря Полли и Эфф, буквально купалась в любви и обожании.

Яркие голубые глазенки Флер остались прежними, а вот черные волосики, с которыми она родилась, посветлели. Сейчас они были скорее темно-каштановыми с золотистыми искорками – унаследованными, вне всякого сомнения, от Лавинии. Она явно была довольна жизнью, чему можно было только порадоваться.

Находясь рядом с Флер, я вдруг вспомнила и о других детях, которые должны были появиться на свет примерно в то же время. Что сталось с Эмелин? Впрочем, я была уверена, что для ее ребенка найдется счастливая крыша над головой. А та бедная маленькая девочка, подвергшаяся насилию? Наверняка ее семья примет ребеночка. Как насчет Агаты? Уж она-то всегда знает, что делать. У нее доброе сердце, и она никогда не бросит своего ребенка на произвол судьбы. Так что по большей части беспокойство мое было связано с Мириам, которой придется отказаться от своего дитя, чтобы спасти брак. Пожалуй, ее история оказалась самой печальной.

Зато я пребывала в полном восторге оттого, что Флер оказалась здесь. Она не будет скучать по родителям, потому что двух других таких любящих мамочек, как Полли и Эфф, не найти.

Воздуходувка была принята с большой радостью.

– Огонь на кухне вечно разгорается не так, как должен, – заявила Эфф.

Потом мы примерили девчушке шляпку, а сама Флер принялась заинтересованно разглядывать ботиночки.

– А сейчас ей пора баиньки, – сказала Полли. – Она всегда спит после обеда. А вообще малышка уже пробует ходить. По моему разумению, она решила, что хватит ей уже ползать на четвереньках.

– Ну правда же она маленький ангел? – сказала Эфф.

Я энергично согласилась с нею.

– Эфф балует ее, – ворчливо заметила Полли.

– Нет, мне это нравится! – возмутилась в ответ Эфф. – Уж чья бы корова мычала!

Их шутливая перебранка и общая атмосфера заставили меня почувствовать себя дома. Собственно, иного я и не ожидала. Полли по-прежнему оставалась надежным якорем в моей жизни.

Тем не менее в ее поведении проскальзывала некоторая неловкость. Я чувствовала это. Вечером, после того как Эфф отправилась спать, она пришла ко мне в комнату, и у нас состоялся серьезный разговор.

– Я беспокоюсь о тебе, Друзилла, – начала она. – Мне не понравилось, что ты была там, за границей. Я не знала, что происходит. Флер… она – дочь Лавинии. Теперь я вижу это совершенно отчетливо. Поначалу я думала, что она твоя.

– Ох, Полли!

– В общем, именно поэтому мы с такой готовностью приняли ее. Я сказала Эфф: «Это моя девочка, и она попала в беду. Мы должны помочь ей всем, чем сможем, и, если для этого понадобится взять ребенка к себе, мы возьмем его».

– Я тогда сразу вспомнила о тебе. Я ведь знаю, что вы с Эфф всегда любили детей.

– И любим по-прежнему. Но взять чужого ребенка… здесь надо все тщательно взвесить.

– Тем не менее вы не колебались.

– Да… Но, как я уже говорила, я думала, что ребенок твой.

– Ты всегда относилась ко мне замечательно, Полли. Всегда.

– Но теперь я уверена, что Флер – дочь Лавинии. Какая плутовка! Как это на нее похоже. Вляпаться в неприятности и найти кого-нибудь, кто разгребет их для нее.

– Леди Гарриет оплатила бо́льшую часть счетов за мое обучение в школе. Я поехала туда, чтобы быть рядом с Лавинией.

– Знаю. Люди такого типа вечно думают, что им принадлежит весь мир и те, кто в нем живет. А теперь этот Фабиан… или как там он себя называет.

– Все остальные тоже зовут его Фабианом. Это его настоящее имя.

– Сэр Фабиан, если быть точным.

– Он унаследовал титул от своего отца. И сэром стал с тех самых пор, как тот умер.

– Какая несусветная глупость… Маленькие дети с рождения начинают важничать. Неудивительно, что они вырастают, полагая, что держат Бога за бороду.

– По-твоему, он такой?

– Это же очевидно как божий день.

– Не для всех.

– Теперь, когда ты поумнела, я хочу поговорить с тобой серьезно. Речь идет о Флер.

– Ох, Полли, разве Лавиния не посылает вам деньги?

– Дело совсем не в деньгах. Я хочу сказать, что Флер… в общем, она – Фрамлинг до мозга костей. Сейчас с нею все в порядке. Она не отличит Букингемского дворца от птичьего базара. Пока ей довольно того, что мы рядом, всегда готовые поцеловать и обнять ее. Но, когда она вырастет, достаточно ли хорошим для нее окажется это место?

– Оно останется достаточно хорошим, если рядом будете вы с Эфф. Она любит вас обеих. Смотри, какой довольной она выглядит, когда вы рядом.

– О да, она славная малышка. Тут не может быть никаких сомнений. Но ведь неизбежно наступит время, когда придется рассказать ей о том, кто она такая, придется что-нибудь делать с ее обучением и всем прочим.

– Давай не будем волноваться об этом заранее, Полли. При первой же возможности я поговорю с Лавинией.

– Ну и потом… есть еще ты.

– А что не так со мной?

– Что ты намерена делать?

– Что ты имеешь в виду, Полли?

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Отец ведь нездоров, верно? Сколько еще он сможет работать? Полагаю, его место займет этот Колин Брэди. Он тебе нравится?

– Ты решила заняться сводничеством, Полли?

– В таких делах шуткам не место. Я хочу быть уверена, что ты найдешь свое место в жизни. И свои дети тебе не помешают, а сделают тебя счастливой. Кому, как не мне, знать об этом. Я видела, как ты возишься с Флер. Есть прирожденные матери, и ты одна из них.

– По-моему, ты чересчур спешишь, Полли.

– Так ты не ответила – он тебе нравится, этот Колин Брэди?

– Да.

– И он хороший человек?

– Смею надеяться, что так.

– Ты же не хочешь, чтобы тобой попользовались, а потом выбросили за ненадобностью, когда ты надоешь?

– Кого ты имеешь в виду?

– Твоего сэра Фабиана.

– Можешь не бояться. Мы просто случайно встретились в поезде.

– Некоторые люди способны влиять на ход событий, когда им это нужно.

Я вспомнила, что он говорил мне насчет своей деятельной натуры. Ведь нашу встречу он наверняка подстроил. Я почувствовала радостное возбуждение оттого, что он взял на себя такой труд. Странное дело, я должна была испытывать раздражение, но его не было.

Слово за слово, и Полли постепенно выудила у меня всю историю падения Лавинии.

– Твоя подружка буквально напрашивалась на неприятности. Будем надеяться, что это станет для нее уроком. Хотя я лично сомневаюсь в этом… У нее на лбу крупными буквами написано: «Ищу проблемы на свою голову». И рано или поздно она их обязательно находит. Подумать только, сэр Фабиан приходится дядей нашей Флер и даже не знает об этом!

– Разумеется, он даже не подозревает о ее существовании.

– Да, а если узнает, это станет для него настоящим потрясением. Я ничуть не удивлена, что Лавиния ни перед чем не остановится, чтобы сохранить свою маленькую тайну. Я всегда жалела девушек, попавших в беду, но не могу сказать, будто мне до слез жаль именно ее.

Мы еще долго разговаривали, и я чувствовала себя покойно и счастливо, совсем как в старые времена, когда мы сидели в моей спальне, в отцовском доме с окнами, выходящими с одной стороны на церковный двор, а с другой – на деревенскую площадь.

Как у нас с Полли было заведено, мы сходили «на запад»; я купила кое-что из одежды, перчатки для Полли и шарфик для Эфф. Теперь у меня были свои средства, выделяемые из суммы, которую оставила мне мама. Их было немного, но, по крайней мере, я не чувствовала себя нищей. Я сказала Полли, что буду высылать ей половину того, что получаю, для Флер, но она пришла в негодование:

– И думать забудь об этом! Только попробуй, и я отправлю их тебе обратно… Ты просто обидишь меня и Эфф.

Она в очередной раз рассказала мне, как сильно они любят малышку. Это было очень важно, особенно для Эфф. Та жила своим деловым предприятием, но часто жаловалась, что ей кое-чего не хватает. Она долгие годы терпела его и простила бы ему все недостатки, если бы только он подарил ей ребеночка. Но, как оказалось, он был ни на что не годен… даже тут. Полли тоже постигло разочарование в этом вопросе.

– Но теперь у нас есть Флер, – сказала она. – И если твоя Лавиния когда-нибудь возжелает вернуть малышку обратно, то она ее не получит. За Флер я буду сражаться до смерти, как и Эфф. А Эфф всегда побеждает, кстати. Так всегда было и будет. Даже наш отец признавал это.

Я часто думала о Лавинии, спрашивая себя, чем она сейчас занимается и вспоминает ли свою дочку. Говоря откровенно, я в этом сомневалась. Она беззаботно зачала ее в порыве удовольствия и столь же небрежно отказалась от нее, по всей видимости, даже не отдавая себе отчета в том, как несказанно ей повезло, что нашлись люди, снявшие эту ношу с ее плеч.

Всю неделю я вывозила малышку в колясочке на пустырь. Обыкновенно я усаживалась на скамейку и обдумывала все, что случилось за минувшие два года. Я частенько вспоминала поездки в городок, как выбирала пирожное, клала его на блюдечко и садилась под маркизой в ожидании Шарля, который должен был подать кофе. Тот день, когда к нам подошел так называемый граф, отложился у меня в памяти в мельчайших подробностях. Перед моим внутренним взором предстала Лавиния, соблазнительно улыбающаяся незваному гостю и хранящая молчание. Я очень хорошо помнила это ее глубинное самодовольство. Мне следовало бы сразу догадаться, что граф самозванец и ему требовалась лишь короткая любовная интрижка.

Однажды, пока я предавалась воспоминаниям, а Флер мирно посапывала в своей коляске, кто-то опустился на скамейку рядом со мной. Обернувшись, я со смесью радостного возбуждения и внезапного испуга увидела, что это Фабиан.

– Сэр Фабиан… – запинаясь, пролепетала я.

– Оставьте это, прошу вас, – отмахнулся он. – К чему подобные формальности? Для друзей я просто Фабиан.

– Что… что вы здесь делаете?

– Радуюсь столь удачному обороту фортуны. А вы как поживаете? Выглядите хорошо, даже щечки зарумянились. Это все влияние лондонского воздуха или же воссоединения с вашей обожаемой няней?

Я не ответила, но он как ни в чем не бывало продолжал:

– Какой славный ребенок! Чья она?

– Ее удочерила Полли.

– Она очень необычная женщина, эта ваша Полли. Шляпка идет ей. – Он лукаво покосился на меня. – Вы сделали хороший выбор.

– Да, пожалуй.

– И еще эти маленькие носочки.

– На самом деле они ей уже малы, так что этот выбор был не слишком удачным. Она ползает, пытается ходить, и потому ей нужны ботиночки.

– Вам следовало бы подумать об этом заранее. Но какими предприимчивыми особами оказались эти две дамы! У них есть собственные дома, и они успели удочерить ребенка. Крайне необычно! Скажите мне, они уже приобрели дом на Макклстон, 10?