Текст книги "Секрет воспоминаний. Кто я?"

Автор Новикова Виктория

Секрет воспоминаний

Кто я?

Глава 1

Ночь. Весь мир поглощен мраком, только луна освещает мне путь. Я иду вперед, видя перед собой только этот огромный шар, который является единственным источником света. Постоянно останавливаясь и оглядываясь назад, я видела только черноту и ничего больше.

Постепенно меня начала охватывать паника, и, чтобы совсем не сойти с ума, я ускорила шаг. И словно только что открыв глаза я, наконец, поняла, что нахожусь в лесу. Чувство страха полностью завладело мной, и я побежала.

И вот, наконец, я достигла края… края обрыва. Я замерла. Казалось, мир перестал существовать – я слышала лишь собственное дыхание и бешеный пульс, стучавший в моих висках, а все внимание было сосредоточено на раскинувшейся передо мной пропасти. Один шаг вперед и я упаду в неизвестность, туда, куда привел меня мой разум и мое тело. Я оглянулась, не в силах понять, что делать дальше. Тогда я увидела его. Он медленно и осторожно ко мне подходил. Парень невероятной красоты вызывал во мне не только восхищение, но и настороженность.

«Я должна его бояться? – в голове начали возникать вопросы. – В случае нападения я должна буду бежать от него или защищаться?».

Вот уже между нами было расстояние настолько маленькое, что я могла бы дотронуться до него. Я посмотрела ему в глаза… и заглянула ему в душу. Казалось, я могла узнать все, что он чувствует. Он испытывал тревогу. Мне безумно захотелось успокоить его, спросить, что его так беспокоит, потому что его боль отразилась во мне. Он протянул мне руку. Мне ужасно захотелось ответить взаимностью, то есть хотелось пойти с ним. Неважно куда, как или зачем… Главное с ним.

Но влечение быстро прошло. Я уже было потянулась к нему рукой, но как только он улыбнулся (хотя улыбка была очаровательной) мной овладел страх. Я испугалась и отскочила назад… Но позади меня была пропасть. Я начала падать, темнота сгущалась…

Я открыла глаза, а звонкий крик так и застрял у меня в горле, но обнаружив, что нахожусь у себя в спальне, сразу успокоилась. За окном была еще ночь. Часы показывали 3:10. Мне предстоял тяжелый день, поэтому я не стала думать о приснившемся мне кошмаре и заснула.

Утро было солнечное, как никогда. Я проснулась чуть позже, чем собиралась. Думаю, всему причиной дурной сон, тревоживший меня чуть ли не всю ночь. Ведь после того, как я заснула, еще не раз просыпалась, снова и снова видя перед своим взором одно и то же.

Сон был довольно странный, и вообще, сны редко посещали меня, а если же и снилось хоть что-нибудь, то я редко их запоминала. В это же утро я все отчетливо помнила. Он заканчивался всегда на одном и том же месте – я падала…

Сейчас я могла бы просто забыть о нем и спокойно отправиться в школу, но, овладевшее мной незнакомое волнение, подсказывало, что это имеет какой-то важный смысл, и мне придется докопаться до него.

Но, как бы мне не было страшно и любопытно одновременно, я заставила себя встать с кровати и отправилась в ванную. Сегодня было важно придти в школу вовремя. Все-таки первое сентября уже. А это значит конец теплым денькам, загаранию на пляже и морю свободного времени.

Через десять минут я вернулась из ванной комнаты и, подойдя к шкафу, сняла с вешалки подготовленную заранее одежду. Чувствуя себя совершенно уставшей и не выспавшейся, я кое-как натянула на себя блузку из голубого шелка с глубоким вырезом (которую одевала редко, только в особых случаях), брюки черного цвета, зауженные к низу, и подошла к зеркалу. В нем я увидела девушку среднего роста с растрепанными волосами; длинные светлые локоны торчали со всех сторон. Их пришлось укладывать гелем – расческа не помогала.

Важность сегодняшнего праздника заставила меня накрасить ресницы. Мои большие зеленые глаза стали более выразительнее на фоне светлых волос и загорелого лица, но, к сожалению, я не любитель накладывать макияж. И, тем не менее, на столике всегда присутствовала косметика, потому что моя мать – Элизабет – настаивала на том, чтобы я хотя бы изредка украшала свое лицо. Ну что сказать, она визажист. Но ее профессия и моя вовлеченность в ее работу никак не повлияли на мои увлечения и интересы.

Она часто разъезжала по праздникам или еще каким-нибудь светским вечеринкам, а меня изредка брала с собой. Все зависело от того, была ли я занята в тот или иной день. Я помогала маме на серьезных мероприятиях (подносила ей нужные предметы для макияжа, а потом часами наблюдала, как она справляется со своей работой) и это, казалось, должно было привить мне любовь к этому виду деятельности, но нет. Все как раз наоборот. Видя, как женщины или девушки менялись для того, чтобы понравиться кому-то или даже себе, во мне рождалось противоречивое чувство. Я не должна быть такой, как они.

После окончания мероприятия я подходила к зеркалу и с удовольствием смотрела на свое отражение, понимая, насколько естественно красива.

На миг меня переполнило чувство горечи по этим интересным дням. Мама уже давно не брала меня с собой на работу, и это немного огорчало. Но не время думать о прошлом. Меня ждет первый день в школе…

Боясь что-нибудь забыть, я оглядела свою спальню. Она была довольно просторной, что очень мне нравилось. У меня была двуспальная кровать, а на стене над головой висела большая доска из красного дерева, в которую было вставлено зеркало. На поверхность доски я обычно вешала картинки с изображением того, чего я очень хочу (например, название клуба фехтования, в который я хотела бы записаться, или машины) и фотографии…

Сейчас там висело несколько снимков с нашей последней вылазки на озеро с друзьями: одна – Грейс (моя подруга) со своим парнем в споре, кто из них виноват в том, что подгорели сосиски на костре (хотя мы-то знали, что оба виноваты, нечего было заниматься не тем чем надо во время приготовления); другая – это еще две парочки (парни поймали каких-то насекомых и, прижав девчонок к огромному дереву, запугивали их невинными существами); ну, а последняя – это я, но одна. Меня сфотографировали в профиль. Я сидела на утесе, с которого было видно все озеро и лес окружавший его. Мое лицо выражало глубокую печаль, хотя мне и не было грустно… Мне просто чего-то не хватало…

Пытаясь отстраниться от хлынувших на меня чувств, я отвернулась от фотографий и наткнулась на шкаф в противоположной стене от кровати. С первого взгляда кажется, что он маленький, но внутри таится неимоверное количество вещей. С помощью моего гардероба мне удается изменять свой облик почти каждый день.

Я бросила последний взгляд на стол, в надежде, что ничего не забыла. Рядом с ноутбуком, которым я пользовалась лишь для того, чтобы зайти в интернет, валялись ручки, книги и другие вещи для учебы. Но ничего из этого мне было пока не нужно.

В моей комнате были еще два важных предмета, без которых я жить не могу. Это шкаф с книгами, которые я перечитала по нескольку раз, и диван. Он стоял возле окна и был совсем маленький, старый, красного цвета с узором из цветов на подлокотниках. Родители подарили мне его на Рождество, когда еще жили вместе. В те счастливые дни я каждый день перед сном долго стояла у окна. Помню, как родители, чуть ли не силой отрывали меня от созерцания ночной природы, и укладывали спать, а когда уходили, я опять вставала и смотрела, не отрываясь, до полуночи. Такой спокойный мир… и такой таинственный…он захватывает своими тайнами, поглощенными сумерками, и заставляет забыть обо всем на свете, кроме этого прекрасного, но страшного мира.

Я отвлеклась от воспоминаний и спустилась на кухню. Мамы в это время уже не было, а на холодильнике висела записка: «Сэндвичи в холодильнике, буду в шесть. Мама». Так я в одиночестве поела и отправилась в школу.

Когда я открыла входную дверь, меня окатило волной теплого ветерка. Настроение сразу же поднялось, ведь только вчера лил дождь. Для города Портленд, в котором я живу, пасмурная погода – обычное дело. Сейчас же светило яркое солнце. Я взглянула на часы и, несмотря на то, что собиралась довольно медленно, с удивлением заметила, что времени у меня в обрез. Занятия начнутся через двадцать две минуты, а за это время я успею дойти до школы (не очень хотелось в такой день ехать в душном автобусе) и даже поболтать с друзьями.

Глубоко вдыхая свежий, чуть сыроватый воздух уже наступившей осени, я легкой походкой двинулась по направлению к школе. Вокруг витал аромат прибитой вчерашним дождем пыли и пожелтевших листьев. Странное предчувствие, вызванное пугающим сном, испарилось, оставив место для новых переживаний. Только сейчас я вспомнила о том, что иду в школу, где встречу друзей, с которыми не виделась почти целое лето. Улыбнувшись, я ускорила шаг.

Я прошла по Джеферсон-стрит (улица, на которой я живу), свернула на улицу Хоторн, ведущая напрямую к восточному входу школы, и заметила в тени деревьев человека. Я остановилась и уставилась на незнакомца. Он был высоким и стройным. Черт лица я не разглядела, потому что ветки орешника отбрасывали на него тени, но глаза… они будто заглатывали меня своей притягательностью. Я была прикована к его взгляду и будто тонула в этих глубоких глазах.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я неподвижно стояла посреди тротуара, но прохожие уже стали оборачиваться, бросая на меня удивленные взгляды. Парень стоял в нескольких футах от меня. Но, казалось, расстояния между нами не существует. Так же незначителен был окружающий мир вокруг меня – существовал лишь он, и больше никто не имел значение.

– Кэйли Шелбер? Неужели ты?

Я обернулась на голос, пробудивший меня от гипноза (именно так я и назвала только что произошедшее). Передо мной стоял Николс Далверд. Он учился у нас в школе до середины десятого класса, а потом его семья переехала, и о красавце Нике не было никаких известий.

– Оу! Здравствуй. Не ожидала тебя вновь увидеть здесь, – сказала я, а сама старалась посмотреть на незнакомца стоящего в тени.

– Я и сам не думал, что вернусь сюда когда-нибудь, – он обвел глазами стоящую неподалеку школу и всю улицу.

Я заметила, что эти слова давались ему тяжело, будто он сам не верил в то, что говорил.

– Ну, а ты как? Ты так сильно изменилась.

Чтобы придать нашему разговору немного непринужденности, я решила, что капелька флирта не помешает:

– Вот даже как. Что-то я не слышу в твоем голосе одобрения.

При этом я лукаво улыбнулась и игриво прищурила глаза. Его взгляд смягчился, и на лице появился намек на улыбку. Этого я и ждала, и поэтому, немного расслабилась.

Скажу прямо, парень он совсем даже ничего. То есть привлекательный. В школе он всегда был в числе популярных, но Ник этим не хвастал. Ну, знаете, как обычно бывает в кино. Он же был всем доступным, с ним можно было просто поговорить. Наверно за такую открытость и доброжелательность его все так уважали.

Если говорить про то, какой он сейчас, то Ник тоже претерпел изменения, в лучшую сторону: окреп, лицо приобрело мужественные черты, одним словом он вырос, стал настоящим мужчиной. Надеюсь, его характер остался прежним. Мы были хорошими знакомыми, но может в этот раз все будет немного по-другому.

Проникнувшись каким-то приятным чувством, я совершенно серьезно сказала:

– Я рада, что ты вернулся.

Он выжидающе на меня посмотрел, думаю, выискивая на моем лице отражение лжи, но я говорила от чистого сердца, и он, грустно улыбнувшись, выдохнул.

– Я тоже.

Что-то в его поведении казалось мне странным. Все в нем говорило о печали: опущенные ресницы, наклон головы, неуверенная речь и голос. Казалось, ему совсем не хотелось разговаривать, и даже находиться здесь. Это совсем не похоже на вечно веселого Ника. Может это происходит из-за причин, заставивших его семью уехать из города.

Эти причины мне не известны. Но со временем я во всем разберусь, а сейчас не буду заваливать парня вопросами в его первый день после возвращения. Главное, он приехал и может сыграть важную роль в моей жизни. Я не знаю, как объяснить это чувство, но, мне кажется, Ник значительно повлияет на меня и мой образ жизни. Можно назвать это женской интуицией.

Но удовольствие от встречи с Ником начало утихать по мере того, как я начала вспоминать о том загадочном парне, что стоял в тени, из-за которого я окаменела. Во мне нарастало беспокойство. А вдруг он следил за мной? Понимаю, звучит глупо, но ведь он также не отрывал от меня взгляда.

Я осмотрелась вокруг, и заметила, что его уже нет. Это немного успокоило меня. Может, я вообще зря беспокоюсь? Этот человек там мог стоять просто так. Или ждать кого-то. Да, наверно, это так и есть. А я просто наткнулась взглядом на него, и вообразила себе это чем-то значащим. Решив, что этот эпизод не имеет никакого значения, я снова обратилась к Нику, который в данный момент действительно важен для меня.

– В какой ты класс поступил? Или… ты вообще-то пошел в школу?

Он издал смешок.

– Куда бы я делся. Все-таки в этой школе я учился всю жизнь. Я бы не променял ее ни на какую другую.

– Хочешь сказать, все дело только в самом заведении?

– И ты снова ошибаешься, – голос Ника становился все более живым, а на лице появлялись знакомые черты забавного и веселого друга.

– Может, пойдем в школу, а то скоро начнутся уроки, – предложила я и, идя по знакомым улицам, продолжила. – Вы на совсем или же на время…

Мы отправились в школу, обсуждая по дороге совершенно банальные темы: школьные новости, погоду, летние каникулы и тому подобное. Но меня не устраивал такой разговор. Меня мучил вопрос, касающийся его переезда из города. По каким причинам? Куда? Почему так внезапно?

Я помню этот день. Конец декабря. Снег валил. В школе шла вторая неделя интенсивной подготовки к зимнему балу: украшение зала, написание сценария, подборка костюмов. В общем, все были возбуждены до предела. В тот период я и Ник входили в состав группы помощников организаторов по декорациям (кстати, тогда-то мы и сблизились). Нас собрали в актовом зале для подборки гирлянд. Но Ник тогда не пришел. Все очень удивились, так как в этот день все видели его в школе. Я предложила найти его и, потратив впустую время на беготню по кампусу, решила, что он уже ушел.

Но на следующий день в школе он вообще не появился. Даже его друзья не знали, где Ник. Пришлось обратиться к администратору. И только тогда мы узнали, что Ник забрал документы в предыдущий день и уехал из города.

Тогда эта была новость недели. Одни из-за этого расстроились, а другие с удовольствием строили догадки по поводу его исчезновения. Но вот он сейчас здесь, идет рядом со мной и говорит так, будто он никуда и не уезжал. Ну, уж нет, ему не удастся так просто забыть этот случай.

– Где ты был?

– Что? – переспросил он так, будто не понял к чему относиться мой вопрос.

Я остановилась посреди дорог и, взглянув в его глаза, одновременно требовательно и умоляюще сказала:

– Куда ты уехал?

Ник выдержал мой взгляд, и с непонятным выражением лица (то ли это презрения, то ли страха) отвернулся и пошел дальше.

Сначала я хотела потребовать объяснения, накричать на него за то, что он бросил нас всех в недоумении не оставив о себе ни весточки… но гнев быстро прошел, как только до меня дошло, что я не имею вообще никаких оснований допрашивать его. Ведь, по большому счету, мы были не такими уж и хорошими друзьями.

Сделав глубокий вдох и собрав все свое терпение в кулак, я догнала Ника и, не сказав друг другу больше ни слова, мы добрались до школы. Настроение мое значительно подпортилось. Уже я не думала о том, какой будет встреча с одноклассниками, какими новостями я поделюсь в первую очередь. Не говоря уже о том, что я почти целый месяц не видела свою лучшую подругу Грейс (два дня назад мы с мамой приехали с курорта).

Но как только мы начали подниматься по ступенькам, за нашими спинами послышался радостный клик.

– Кэйли! Кэйли, постой!

Сразу же узнав этот голос, я с широкой улыбкой развернулась.

– Привет! – на меня с объятьями накинулась Кейт, с которой я дружила почти так же хорошо, как и с Грейс. – Я так счастлива видеть тебя здесь! Знаешь, я вообще–то думала, что ты прилетаешь только завтра. Но так даже лучше!

Я искренне обрадовалась такой встрече. И даже была готова расплакаться. А моя подруга была все такой же говорливой – не дала мне еще и слова вставить. Кейт, продолжая что-то говорить, подхватила меня пол локоть и потащила в здание школы. Но, заметив мое торможение, резко остановилась. И только тогда она впервые заметила Ника в моей компании.

– Вот черт! – неожиданно выкрикнула она. – Ник – собственной персоной!

Мне стало немного неловко за Кейт, но она всегда отличалась такой беспардонностью, так что я привыкла. Ник же был также смущен и стал застенчиво улыбаться. Хотя мне кажется, он должен был ожидать бурной реакции на его появление. В дальнейшем ему придется встречаться с таким явлением почти постоянно.

Кейт уже была готова ляпнуть что-нибудь такое, от чего, я уверена (а такое случается довольно часто), ей будет стыдно. Поэтому я решила увести разговор в другое русло.

– А ты уже видела Грейс? – обратилась я к подруге.

Она медленно повернула свое ошарашенное лицо ко мне.

– Нет. Но она прислала sms, в котором говорилось, что она не придет.

– Почему?

– Сказала, объяснит при встрече. Да, и еще она попросила получить за нее расписание.

Мы замолчали, и в воздухе снова почувствовалась неловкость. Тогда я предложила отправиться в актовый зал, и мои друзья послушно последовали за мной. Когда мы вошли, зал был уже почти полный. До начала оставалось примерно минут пять. Я увидела машущих с последнего ряда друзей и поспешила к ним.

Снова последовали восторженные крики, светящиеся улыбки и теплые объятия. Но, как я и предполагала, самым впечатляющим было появление Ника рядом со мной. Правда, мои друзья не задавали никаких вопросов, а просто радушно его поприветствовали.

Мы уселись и стали следить за развитием событий на сцене. Мероприятие еще не началось, как Кейт неловко обратилась к Нику.

– Слушай, ты меня извини за резкость. Я просто была в шоке…

– Ничего. Все нормально, – перебил ее Ник.

Они обменялись понимающими улыбками, и Кейт оптимистично сказала.

– Ну, тогда добро пожаловать.

Глава 2.

Как всегда в актовом зале учителя рассказывали о том, что выпускники должны забыть про отдых и веселье, должны полностью погрузиться в работу и подголовку к поступлению в университеты и колледжи. Я не особо вслушивалась в их слова и, сидя в кресле, витала в облаках и думала о планах на сегодняшний день. Речь директора длилась примерно двадцать минут, а потом мы отправились в класс. Учитель по литературе раздал список книг, которые нужно подготовить к первому семестру. К обеду я уже бала свободна.

Может сходить в библиотеку? Или навестить отца? Его холодильник наверно давно уже опустел, из-за работы ему даже в магазин некогда сходить. И тут решение возникло само собой: куплю продуктов и приготовлю отцу отменный ужин.

После того, как мои родители развелись (а мне тогда было семь лет), он так и не женился снова. Впрочем, моя мама тоже никого не нашла. Для них это может и плохо, но для меня нет. Какой-то частью своей души я все еще надеюсь на их воссоединение. Кстати, как я ни старалась разузнать у родителей, почему они развелись, ответ был один и тот же: «Не сошлись характерами». Или что-то вроде этого.

Мой отец – Ральф Шелбер – хозяин магазина рыболовных снастей. И мне кажется странным, что причиной разрушения семьи стало несходство интересов и характеров. В принципе, отец человек покладистый и бесконфликтный. Я на него, кстати, очень похожа: доброта и ответственность – самые сильные черты нашего характера. Если говорить о маме и папе как о паре, то они составляли довольно чудной дуэт. Может, они и чудаки в хорошем смысле этого слова (веселые, непредсказуемые, по крайней мере, пока жили вместе, после развода они утратили чуточку беззаботности), но явно подходили друг другу – это подтвердит любой из их друзей.

Мне бы очень хотелось узнать причину развода моих родителей. Мне известно, что они не просто не сошлись характерами, а произошел какой-то инцидент, из-за чего в итоге у меня на шее остался странный шрам. Сначала кажется, что это всего лишь две черные точки, но на самом деле это маленькие завитушки. Иногда они побаливали. Маленькой, я часто спрашивала, что со мной случилось, а родители все откладывали этот разговор до лучших времен, пока совсем не забыли про это. Да и я в свою очередь перестала думать об этом. Но этой весной, когда шрам стал чесаться, я снова вспомнила о своем прошлом. Может в этом году они расскажут мне правду?

Кстати, я – Кэйли Шелбер. Мне семнадцать. Думаю, стоит сказать пару слов о себе. Что касается моего внешнего вида, то многие ребята считают меня привлекательной, и я, наверно, с ними полностью согласна. Но я не задираюсь этим, наоборот, робею, когда говорят о моей красоте. А вниманием я обделена не была.

Если говорить о моих талантах и предпочтениях, то я бы выделила любовь к спорту. Начиная от танцев и волейбола заканчивая конным спортом и туризмом. При этом я усердна в учебе и стремлении все доделывать до конца.

Вечерами я не гуляю с друзьями, а читаю книги. Иногда, в полнолуние, я катаюсь верхом – очень люблю ночь. Когда небо звездное, я отправляюсь на небольшую поляну посреди леса. Особенно привлекает меня это место тем, что прямо в центре растет огромный старый дуб. Могучие ветки создают удобное место, что можно было сидя на них видеть целиком то, что меня окружает. А если мне хочется прилечь, то я устраиваюсь возле больших корней, торчащих из-под земли, и облокачиваюсь на широкий ствол.

Это место стало для меня убежищем от внешнего мира, которое притягивало своей красотой и очарованием волшебства. Очутившись там я, забываю о проблемах, и вообще обо всем. Для меня есть только ночь, свобода и я.

Отогнав от себя приятные воспоминания, я устремилась в супермаркет. Набрав там целую корзину продуктов, я отправилась к отцу. В данный момент его не было дома. Большую часть своего времени он проводит на работе, а возвращается обычно поздно вечером. Поэтому на то, чтобы сделать что-нибудь дома остается не так уж и много времени.

Первым делом я разложила купленные продукты по своим местам – хлеб, масло, сыр и колбаса, пару полуфабрикатов, картофель и индейку. Птицу я обработала и поставила в духовку. Приготовленный ужин будет сделан исключительно по бабушкиным рецептам при особенном добавлении лимонного сока. Потом я помыла гору посуды, скопившуюся возле раковины. Почистила кафель и плиту, протерла полы во всем доме. К счастью, дом у отца был не большой. На первом этаже кухня, прихожая, ванная и гостиная. На втором – две спальни – моя комната, в которой ремонт был последний раз лет семь назад; и папина спальня, но она больше напоминала чулан, в который складывали ненужные вещи. Приходя с работы, отец, смотря телевизор, засыпает на диване. Со временем спальня перестала использоваться в целях сна.

Близился вечер. Ужин был приготовлен, да и уборку я закончила. Сегодня я выложилась по полной, сделав за папу всю его работу. Оставалось лишь ждать его прихода. Немного уставшая, я взяла в прихожей из комода журнал, лежавший тут с моего прошлого прихода к отцу, и удобно устроилась на диване в гостиной. Прочитав несколько страниц, я поняла, что от повторного чтения я не получаю никакого удовольствия. Я пролистала журнал до конца и обратила внимание на кроссворд на предпоследней странице с заголовком « Хорошо ли ты знаешь историю моды».

Я захотела решить его, ведь как настоящая модница, должна была хоть что-нибудь знать о ее возникновении и развитии. Тем более, мне казалось, что это будет не очень сложно, потому что я читала почти каждый выпуск журнала «Elle».

Первый вопрос мне показался совсем легким, для него даже не потребовались какие-то специальные знания: «Как называют специалиста по изготовлению моделей одежды?» – Модельер. А вот вспомнить название описываемой вещи заняло у меня несколько минут. Я мысленно стала перебирать все слова, которые употреблялись на страницах журнала где было размещено изображение этой вещи. «Комбинезон из плотной хлопчатобумажной ткани с нагрудником и лямками». И только благодаря хорошо развитой фотографической памяти (в детстве врачи удивлялись, как я запоминала все мелкие детали картинки, которую они показывали мне в течение пары секунд) я вспомнила этот термин. Эта вещь называется дунгари.

Остальные вопросы казались немного легче. Я знала, что Кристобаль Баленсьяга в 1960 году ввела платье «мешок»; что Джанни Версаче начал свою работу в 1978 году; что Кельвин Кляйн первым сделал джинсы престижной формой одежды; что лайковые перчатки делают из кожи лам…

В итоге я справилась с кроссвордом не больше чем за пятнадцать минут. Часы показывали 18:27. Я решила просто полежать в тишине. Вытянув ноги, я уставилась в потолок. Прикрыла глаза и, не пролежав так и двадцати секунд, встала с дивана. Ну, не удавалось мне лежать без дела!

Взглянув на часы, я вспомнила про индейку в духовке. Я прошла на кухню, приоткрыла печь и, убедившись в том, что птица готова, выключила огонь. Покрошив на блюдо укроп и поставив ее в духовку, чтобы не остыло, я снова пошла в гостиную.

Оглядев комнату в поисках чего-нибудь интересного, я наткнулась на большой стеллаж с книгами. Я провела пальцем по старым книгам, ощущтив на коже время их существования через легкое покалывание, а все прожитое ими будто тонкой нитью воспоминаний влилось в мой разум.

Книги были покрыты толстым слоем пыли, что говорило о папином отношении к чтению. Пробежав глазами по названиям произведений, я остановилась на книге в ветхом переплете. Эта была самой пыльной из всех, даже названия не видно. Я протерла книгу, и сосредоточила взгляд на названии: «Избранные». Мной овладело любопытство, вызванное таким интригующим заголовком. Я уселась в кресло и осмотрела книгу: она была довольно толстая и обшита красным бархатом. Когда я открыла ее, мне в нос ударил запах старой бумаги (так обычно пахнет в библиотеке, но здесь присутствовало что-то еще, что я не могла распознать). На форзаце единственной надписью была дата, выцарапанная прямо в центре – 1691. Несмотря на то, что книга довольно древняя, она была в отличном состоянии.

Я стала листать дальше: на первой странице красивым почерком было выведено: «для тех, кому было предначертано стать избранным…». Остальные слова я не могла разобрать. Эта часть текста будто попала под дождь, и чернила растеклись на листке большим пятном. Я поняла, что прочитать это невозможно, поэтому перевернула страницу. На папирусной бумаге был рисунок, очаровывающий своей красотой и реальностью: тихая ночь и лунный свет, словно тончайший бархат, окутывал собой мир, а среди этой нетронутой природы находился человек, в небрежной позе облокачивающийся на старое величавое дерево. Фигура молодого человека показалась мне знакомой. Невольно мне на ум пришел образ парня, которого я видела сегодня перед школой.

«Глупости, – сказала я сама себе.– Слишком много времени прошло с момента написания этой книги». Но тут же в голове возникла еще одна безумная идея. «А что если это то, кто подтолкнул меня в пропасть в моем сне?».

И снова удивившись своему ходу мысли, я посмеялась, встряхнула головой и отогнала эти бредовые идеи. Но все же продолжила разглядывать изображение. Я обратила внимание на опущенную голову, свесившиеся и закрывающие лицо волосы, из-за чего не была видно черт лица. Но единственное, что ясно выделялось среди ночного мрака, это улыбка. Бам! В мгновение в моем сознании начали резко вспыхивать, одна за другой, картины из незнакомой мне жизни, как кадры немого кино. А вот людей, что мелькали в моем сознании, я точно знала. Мои мама и папа…

Сильный стук в дверь вернул меня к настоящему. Я резко встала и направилась встречать отца. Мое лицо было такое испуганное что он, увидев меня, бросил свою сумку на пол и устремился ко мне навстречу.

– Кэйли, что случилось? – спросил он с тревогой в голосе, – Кэйли, отвечай немедленно?

Немного помолчав, я придумала ответ на его вопрос.

– Ничего. Просто я заснула и … Дверь сильно хлопнула, я перепугалась, – не очень разборчиво произнесла я.

Папа облегченно вздохнул и присел на краешек старого кресла. Оно вот-вот развалится. Не понимаю, как оно вообще его выдерживает.

– Я рад, что ты зашла. Летом ты редко меня навещала, – от его грустного тона на душе стало не по себе, – Как съездила с мамой в Джорджтаун?

– Хорошо. Бесконечное солнце, пляж, – я даже не знала что рассказать. Наше путешествие было очень однообразное. Каждый день мы ходили на пляж, потом по магазинам, или гуляли в парке. В общем, мы все время отдыхали и ни в чем себе не отказывали.

Пока папа снимал с себя куртку, я тихонько размышляла о необычном происшествии, случившимся со мной до прихода отца.

– Ну что же, пойдем ужинать? – Прервала я молчание.

Папа коротко кивнул, и мы отправились на кухню.

– Как вкусно пахнет, – похвалил он, когда я подала ему тарелку с уже готовой индейкой и легким гарниром из цельного картофеля.

Мы молчаливо сидели за столом и с большим удовольствием поедали индейку. К счастью молчание никогда не смущало нас обоих. Папа ел с таким рвением, что создавалось ощущение, будто он проглатывал пищу не прожевывая. Я съела всего половину от своей порции, а папа в это время уже шел за добавкой. Когда только он доел, его взгляд настойчиво остановился на мне. Секунду спустя я поняла, что значит его выжидающий взгляд.

– Ты иди, я все помою, – улыбнувшись про себя, ответила я.

Он встал.

– Спасибо, – поблагодарил меня отец. Немного помолчав, он спросил, – Ты надолго ко мне?

– Наверно сегодня останусь, а завтра начинаются занятия. Так что рано утром пойду в школу.

Он улыбнулся и пошел в гостиную смотреть телевизор. Помыв посуду, я присоединилась к папе, хотя мне совершенно не хотелось смотреть футбол. Я просто знала, что ему очень приятно, когда я просто нахожусь рядом. Пока мы смотрели телевизор, я думала о тех картинах прошлого, заполнивших мое сознание на пару секунд, но оставивших море сомнений и вопросов. И все же решила, что не буду принимать это в серьез. Может, я действительно задремала сама того не заметив, и это был всего лишь сон.

Но какой-то внутренний голос нашептывал, что просмотреть книгу еще раз стоило. Мне казалось, что в ней было что-то интересное и даже запретное. Также меня привлекала ее древность. Если книга старая, значит она ценная.

После того, как папа заснул на диване, я выключила телевизор и поплелась в спальню. Для начала я позвонила маме, рассказала, как провела день – о Нике, о речи директора, о том, как сходила в супермаркет, и о папе. Потом приняла душ, тщательно почистила зубы, переоделась в пижаму и легла спать.