Текст книги "Плохое слово (сборник)"

Милые бранятся…

В споре рождается … что-то

– Телевизор!

– Компьютер!

– Телевизор!

– Компьютер!

– Телевизор!!!

– Компьютер!!!

Спор не прекращался последние полчаса. С того момента, как Люда любовно пересчитала деньги – неожиданно вернувшийся долг, о котором уже забыли за давностью лет. Заботливо скрепила купюры резиночкой, и даже вложила бумажку с надписью «15 000». Затем деньги были убраны в комод – место хранения абсолютно всех финансовых поступлений. С того момента судьбу внезапно появившейся суммы определить не получалось.

– Надо купить компьютер! – настаивал муж Гена.

– Какой компьютер?! – возмущалась жена. – У тебя уже есть один!

– Да он старый, как моя жизнь! Еле работает,-

– А для чего он нужен? Ты только о себе думаешь, эгоист! – закипала Люда.

– Сама ты эгоистка! Компьютер мне нужен для работы, и ты это прекрасно знаешь!

Люда даже задохнулась от такой наглости мужа:

– Какой работы?!! Ты на нём в сто раз чаще играешь, чем работаешь!

– Нечего болтать ерунду! – злился Гена. – Или ты считаешь покупку телевизора нормальным вложением денег?! А смотреть этот телевизор никто, кроме тебя не будет! Потому что там сплошным потоком идут сериалы, и не дай бог, кто-то захочет переключить!

Люда просто взвилась после последних слов мужа:

– Ах, так?! Да я смотрю телевизор после того, как всё сделаю в доме. А ты в доме палец о палец лишний раз не ударишь!

Наступила очередь мужа – брызгать слюной.

– Да что ты делаешь-то? В квартире грязь, будто в свинарнике! Который день полуфабрикатами питаемся. И после этого ты ещё можешь заявлять о своей хозяйственности?! Я, в отличие от тебя…

Но Люда оперативно перебила:

– Ты, в отличие от меня – вообще полный ноль! Другие мужики хоть что-то по дому делают, а ты, как был идиотом – так им и остался! Ничего не умеешь!

– Сама ты идиотка! Шкафчик кто в ванной повесил, а?!

– Ты как выражаешься?! Шкафчик повесил! – Люда театрально развела руками. – Какие молодцы! Может, вам медаль за это вручить?!

– Да пошла ты со своей медалью, дура! Целыми вечерами пялишься в телевизор, как завороженная! И ничего тебя больше не интересует! – Гена схватил платок и вытер вспотевшую от жарких баталий лысину.

– Я тебе дам «дура»! А кто меня должен интересовать?! Ты что ли?! – не сдавалась Люда. – Уставишься в свой компьютер, и делаешь вид, будто работаешь. Толку же от тебя никакого! Нахлебник!

– Я нахлебник?!! – Гена тяжело задышал. – Да я зарабатываю побольше тебя!

– Ну-ну, и половину тратишь на свои диски, придурок!

– На что хочу – на то и трачу! Не на тебя же! Сама слюни роняешь перед телевизором, причёсками восхищаешься, фигурами. А ты в зеркало на себя когда последний раз смотрела? – Гена вышел на тропу запрещённых приёмов.

– Я-то смотрю, и другие на меня смотрят – ещё как! А ты – вообще импотент! – Люда, пунцовая от крика, не задумываясь, отбила удар.

– Что?! – Гена снова схватил платок и несколько секунд жесточайшим образом тёр лысину. Видимо, этот маневр настраивал его на нужный лад.

– Это я импотент?! Да просто у меня на такую корову, как ты – не встаёт!!!

– Да у тебя ни на кого не встаёт! И не встанет, импотент несчастный!

Можно было с самого начала понять – трепыхнёшься пару раз и «приехали»! А я тебя, дура, пожалела двадцать лет назад! И никто на тебя ни тогда, ни сейчас не позарится!

– Да чего ты несёшь?! Какой «пару раз»?! С таким бревном, как ты, и один раз – уже поступок!!!

– Мерзоев, – когда Люда очень злилась – её обращение начинало носить фамильярный характер. – Ты как был козлом – так им и остался! Не зря мне мама всегда говорила «наплачешься ты с ним!».

– Чего?! – возмутился Гена. – Мне твоя мама разве что пятки не целовала, и каждый раз напоминала, что я – тот зять, о котором она и мечтать не смела!

– Это она тебе так говорила, а мне правду!

– Да с такой мегерой, как ты – только слепой и глухой мог ужиться! И мама твоя прекрасно об этом знает!!!

– Ну, уж ты свою ублюдочную натуру скрыть никак не можешь!

– Ты на свою натуру посмотри! А с мамой я разберусь – пускай только попросит картошечку окучить! Я ей окучу – и картошечку, и всё остальное!

– Ты мне маму не тронь! – завизжала Люда. – Просиживаешь штаны целыми днями – теперь уже и слова лишнего не скажи?!

– Да в гробу я видел тебя с твоей сумасшедшей мамой! – огрызнулся Гена и расстегнул воротничок рубашки.

– А я тебя – с твоей! Оглоеды и тунеядцы! Только жрать умеете!

– Это ты о ком говоришь?! Я тебе сейчас устрою «оглоеды и тунеядцы»!!! В отличие от твоих родителей – мои прожили достойную жизнь, и заслуживают нормальной старости!

– Ага – нормальной! Лизоблюды твои родители! Всю жизнь под кого-то подстраивались, а теперь отдохнуть решили?!

– Люда, заткнись по-хорошему!!! – Гена сделал два угрожающих шага вперёд.

– Одно на уме – чего бы ещё сожрать! Чтобы ноги их в моём доме не было! – выкрикнула жена и поспешила скрыться на кухне.

– Аналогично!!! – рявкнул вслед Гена.

Больше в этот вечер супруги друг с другом не разговаривали. Гена невидящим взглядом уставился в компьютер, а Люда пыталась смотреть очередной сериал, но постоянно отвлекалась на воспоминания. Надо же, какая сволочь этот Гена! Корова, говорит. А себя-то в зеркале узнаёт – лысый хер с железными зубами?!

«Импотент, значит» – думал в то же время Гена. А у него там что – заводной механизм? Тем более, как взглянешь на неё – ни один механизм не поможет. А эта старая ведьма – матушка – вот как поёт!

«Наплачешься»! Я их всех рыдать заставлю, сучье племя!

Около двенадцати ночи пришёл сын Егор – невозмутимый и рассудительный парень. Он учился в институте, имел свою, скрытую от посторонних взглядов жизнь. И никогда не досаждал родителям какими-то проблемами или неприятностями – только в случае острой необходимости. Хороший мальчик.

Люда молча разогрела еду, налила сыну чаю.

– Мам, ты чего такая тихая? С отцом что ли поругались? – поинтересовался Егор.

– Отец твой – дебил и дегенерат! – неожиданно ответила мать, яростно размешивая сахар в чае.

– Ух ты! – присвистнул сын. – Куда это вас занесло?

Но Люда взяла себя в руки:

– Пойду я, сынок. Завтра рано вставать.

– Мам… – обернулся Егор.

– Завтра, сынок. Я сегодня устала.

Когда ложились спать, Люда предусмотрительно принесла второе одеяло – после сегодняшних оскорблений у каждого должно было быть своё. А ещё лучше – два дивана. Нет, самый оптимальный вариант – две квартиры. И в разных концах города.

Утром Люда быстро позавтракала, и демонстративно ушла на работу раньше Гены. «Я ему покажу «корову»!

Рабочий день тянулся медленно. В законный перерыв Люда пожертвовала обедом, зато провела время в беготне по магазинам. Какой он – телевизор её мечты? С плоским экраном, яркими цветами и прекрасным звуком! Удивительное дело! Когда у нас нет денег – в магазинах продаётся столько нужных и замечательных вещей! Но как только мы целенаправленно отправляемся за покупкой – восторг сменяется придирками. Это не такого качества, тут могло бы быть и получше. В итоге, желанная и стремительная вылазка превращается в многочасовое блуждание по торговым точкам.

У Люды в запасе не было столько времени. На «всё про всё» – час. И под конец перерыва она начала заметно нервничать. Как же так? Телевизоров не просто много – их фантастическое количество буквально на каждом углу. Но в очередном экземпляре Люда умудрялась разглядеть или услышать какое-то отклонение от необходимой ей нормы. Практически отчаявшись – Люда вдруг увидела свой телевизор. Это было настоящее произведение искусств! Шикарный во всех смыслах – он не то, чтобы привлекал внимание или вульгарно зазывал. Этот телевизор будто говорил Люде: «А вот и я. Существуем только ты и я».

Люда с трудом дождалась завершения рабочего дня. Отложенный любимец завтра переедет к ней домой – с продавцами женщина договорилась.

Вернувшись домой, первым делом Люда бросилась к комоду. Открыла и … её сердце остановилось. Денег не было. Если бы в этот момент поблизости оказался Гена – Люда убивала бы его молча и с особой жестокостью. Она даже испугалась таких мыслей, но руки продолжали дрожать от ярости. Через полчаса в дверном замке повернулся ключ. И первое, что услышал вошедший Гена, это истеричное:

– Подонок!

– Люда, закрой рот или доведёшь меня до греха,-

– Да я тебя сейчас убью, сволочь! Эгоист! Думаешь только о себе! Как ты смел?! Ненавижу! – для убедительности жена замахнулась, но Гена схватил Люду за руки:

– Ты что, истеричка? Совсем чокнулась? Как твоя мамаша, да?!

– Убью! – кричала распалённая женщина, пытаясь вырваться. – Ты не имел никакого права брать эти деньги!

– Какие деньги?!

Люда замерла.

– В комоде. Ты взял. На компьютер.

– Да не брал я ничего! Истеричка! – Гена грубо отпихнул жену.

Такого поворота Люда не ожидала:

– А кто тогда взял? – тихо, но с убийственной интонацией спросила мужа.

– Кроме Егора – больше некому. Подвинься, – Гена прошёл мимо жены на кухню.

Теперь его трясло от злости, а Люду – от ненависти. Потому что она не верила мужу. Из комода берут деньги на дорогу, еду, прочие мелочи. Но зачем Егору пятнадцать тысяч рублей?!

Сын снял родительскую агонию уже через час. Едва успел раздеться и пройти на кухню – как сразу обратил внимание на какие-то нечеловеческие выражения лиц родных.

– Сынок, ты брал деньги из комода? – ласково спросила мать, не выпуская из поля зрения мужа.

– Пятнадцать тысяч? Да.

У родителей стали одновременно вытягиваться лица, и Егор даже испугался:

– Вы чего? Разве это были деньги не на институт? Как раз пятнадцать тысяч! Я же вам ещё две недели назад говорил о том, что меня не допускают к сессии – из-за просрочки! А утром залезаю в комод – лежат. Резиночкой перевязаны, на бумажке сумма указана. Я даже и не сомневался!

– Да, Егор. На институт… – с трудом ответила мать и медленно пошла в зал.

Отец, словно китайский болванчик закачал головой. Но всё никак не мог остановиться.

– Мам, пап, что случилось?

Егору никто не ответил.

Люда села перед телевизором, пытаясь услышать пламенную речь дона Педро. Но в голове были совсем другие мысли. Как же так – забыть об институте! Вот тебе и корова с бревном…

Гена включил компьютер, который завёлся с жутким гулом.

Набычившись, уставился в монитор. Импотент, значит. Нахлебник…

Тихо было в квартире Мерзоевых. И ни одной темы для разговора – всё, что могли, уже друг другу сказали.

Очень-преочень

В комнате плакал ребёнок. Настя с отчаянием взглянула в сторону детской, но Андрей, словно прочитав её мысли, встал перед дверью.

– Убирайся… – тихо сказал он и сжал кулаки.

– Ты всегда был эгоистом! Но не доводи это до абсурда! – Настя с трудом сдерживала слёзы.

– Тебе никто не нужен, кроме твоего кобеля. И Тимофей в том числе. Ты свихнулась на почве секса… – Андрей говорил спокойно, но Настя видела – как тяжело ему даётся это спокойствие.

– Андрей, мы можем поговорить нормально. В том, что происходит – никто не виноват. Ни ты, ни я. Пожалуйста, дай мне успокоить Тимошу! Я уйду, и вернусь за ним – как только улажу все проблемы! Пожалуйста!

– Убирайся прямо сейчас. Или я размажу твои мозги по стенке, – предупредил муж.

Настя попятилась. Она понимала, что Андрей не просто угрожает – он едва сдерживается.

– Я прошу тебя, пожалуйста, не доводи до абсурда! Тимоша и мой сын тоже!

– Пошла вон! – коротко ответил Андрей и сделал шаг навстречу жене.

– Какая же ты сволочь! – закричала Настя. – Ты всегда им был! Тебе не нужен Тим – ты просто хочешь сделать мне больно!!!

Андрей сделал резкий рывок в сторону жены, но она успела выскочить за дверь.

– Ты не человек, ты – чудовище! – донеслось с лестничной площадки, но Андрей захлопнул звуконепроницаемую дверь.

Плач Тимофея перешёл во всхлипывания. Андрей зашёл в детскую и мрачно взглянул на 8-месячного сына. Ребёнок лежал в мокрых ползунках. Андрей посмотрел по сторонам – где эта шлюха хранит сухие штаны?

Когда-то они поженились по большой любви. По очереди чистили картошку и гуляли в парке. Эта идиллия продолжалась недолго. Андрей устал от «сюсюканья» жены, от постоянных требований уделять ей больше внимания и быть вечно ласковым. Он стал задерживаться на работе и поздно приходить домой. Настя пыталась устраивать скандалы, но быстро устала, потому что ничего не менялось. Возможно, этот брак развалился бы намного раньше, если бы не Настина беременность. У них родился сын. Тимофей. Андрей отмечал рождение первенца целых три дня. Друзья говорили, что «сын – это круто». Андрей не сомневался. Его пацан вырастет нормальным мужиком – уж он-то приложит для этого все усилия. Но пока было рано что-то прикладывать. Сын был похож на пупса, срыгивал на новые рубашки, умудрялся описывать всех, кто брал его на руки и отказывался говорить. Пока. Андрей любовался Тимохой издалека. Все эти Настины «скажи: агу» и «сюси-муси» вызывали неприязнь. Ему нравилось, когда Тимофей улыбался – забавный такой становился. А ещё у него на голове выросли волосы – хоть на человека стал похож.

Семья для Андрея – это святое. Настя увлечена Тимохой, сам Тимоха подрастает до состояния отцовского внимания. Когда жена успела увлечься другим мужчиной – Андрей не знал. И разбираться не хотел. Он просто вычеркнул её из жизни, оставив сына. Твёрдым решением, не подлежащим обсуждению. Возможно, Настя была права – он хотел сделать ей больно. Потому что кормил их с Тимохой, одевал-обувал, а она в это время снюхалась с каким-то придурком, который даже не смог прийти и помочь отвоевать ребёнка. Что ж, девушка сделала свой выбор, и пускай помимо «внимательного» и «ласкового» кобеля получит наказание в виде лишения материнского права. Он, Андрей, лишает бывшую жену этого права. И плевать ему на суд!

Переодев сына (каким образом эта дура умудрялась поменять ползунки в два раза быстрее?), Андрей пошёл на кухню. Где-то здесь должно было находиться детское питание. Тимоха причмокивал, а это значит – проголодался. Надо кормить. Но чем? Знакомых баночек он не нашёл. Растерянно потёр виски. Выбора не оставалось. Андрей сварил сосиску и отправился кормить сына.

Тимофей ужин оценил. Хватал сосиску цепкими пальчиками и жадно запихивал её себе в рот. Андрей усмехнулся – вот настоящая пища для настоящих мужиков! А то всё кашки, да молочко. Серьёзные ребята любят мясо!

В эту ночь они не спали. Тимофей орал, а Андрей смотрел на сына и не знал что делать. Под утро, когда сын обделался по самое «не хочу» – Андрей (стараясь реже дышать), кое-как помыл ребёнка, и они, наконец, уснули. Оба.

Наука, под названием «воспитание ребёнка» началась с той самой ночи. Андрей отказался от «настоящей пищи для настоящих мужиков», и полчаса слушал советы продавщицы в супермаркете относительно детского питания. Когда он ушёл, девушка с восхищением подумала о том, как повезло маме и ребёнку иметь такого заботливого отца.

Бабушка из соседнего подъезда согласилась сидеть с Тимофеем – пока Андрей на работе. За умеренную плату, естественно.

Андрей научился разбираться в подгузниках – которые приходилось подбирать по весу ребёнка и по качеству. Некоторые, знаете ли, плохо держат влагу – быстро становятся тяжёлыми и протекают.

Андрей неприятно удивился тому факту, что дети вырастают из ползунков и рубашек. Причём очень быстро. Первый поход в «Детский мир» вызвал непривычную для него головную боль. Но в третий раз он делал покупки, как постоянный покупатель – стремительно и со знанием дела.

Тимофей попытался говорить «мама». Андрей объяснил, что сын не прав. Тимошка не понимал. Андрей задумался, и решил купить толстенную книгу по воспитанию детей. Что происходит в мозгу у этих писающихся несмышлёнышей? Вечером, уложив ребёнка – Андрей раскрывал фолиант и пытался вникнуть в написанное.

Не смотря на постепенный прогресс – Андрей уставал. Уставал до такой степени, что готов был вернуть Тимоху Насте. Но она не оставила своих координат, и сама не выходила на связь. Можно было попытаться разыскать её через подруг, но этот вариант Андрей решил оставить на самый крайний случай. Который никак не наступал. С каждым днём Тимоха вытворял что-то новое. Вот уже начинает кряхтеть – когда хочет в туалет, и Андрей бросался за горшком. Первые признаки человеческой речи – понятные только родителям, но всё равно достижение! Первая простуда, протекающая под неусыпным взором отца. Когда Андрей вёл Тимошку в поликлинику, он даже не представлял – насколько это утомительно! Везде очереди, сопливые дети: крик, шум, балаган. После этого похода Тимохе предстояло очередное испытание – закаливание. Так решил папа. Которому проще было обтирать сына влажным полотенцем (в фолианте прочитал!), а не терять время в больницах и ночных подрывах – когда ребёнок закашлялся.

Когда Тимошке исполнилось два года – он пошёл в детский сад. И Андрей был поражён. Бабушке платить не надо, ребёнок целый день с воспитателем и сверстниками, накормлен, коленки зелёнкой уже помазали. Только вечером забирай, ужин предложи, сказку почитай и спать! Андрей был в шоке – как он жил до этого? Как он выжил?!

В детском саду Тимошка не болел – видимо, сказывалось когда-то начатое отцом закаливание. Его речь стал понимать не только отец, но и окружающие. Игры становились разнообразнее, а вечера интереснее. Те вечера, в которые Андрей не вышивал по два часа на новых Тимохиных колготках инициалы сына – для детского сада.

– Пап, а где мама? – Тимофей поднял белобрысую голову и посмотрел на отца.

– Мамы нет, – растерялся Андрей, не ожидая этого вопроса.

– А где она? – не отставал мальчик.

– Ну… она ушла.

– Куда?

– На Кудыкину гору, – резко ответил отец, но Тимошку это не смутило.

– А почему?

– Потому что ты плохо себя вёл и не хотел спать! – брякнул Андрей первое, что пришло в голову.

Тимошка задумался на несколько секунд, и нашёл выход:

– А если я буду спать – она придёт?..

– Тимофей, всё – заканчиваем разговоры! Ты уже пятнадцать минут как должен видеть сны. Спокойной ночи! – Андрей поднялся с кровати.

– Спокойной ночи, папочка. Я тебя люблю!

– Спокойной ночи, – ещё раз сказал Андрей и вышел из комнаты.

Настя не появилась за эти два года ни разу. Андрей давно попрощался с мыслью отдать ей Тимошку – через многое пришлось пройти, чтобы делать ей такой подарок. Тем более, Тимофей ЕГО сын. И уже в большей степени, нежели Настин. А она, видимо, со своим кобелём так и продолжает жить. Кто-то пытался рассказать Андрею о бывшей жене, но он пресёк эти разговоры. Ему нет до этого никакого дела. Возможно, Настя утешила себя ещё одним ребёнком – поэтому оставила их с Тимофеем в покое. В любом случае, с каждым днём Андрей чувствовал себя спокойнее и увереннее.

– Пап, а Ванька меня сегодня ударил! – жаловался сын, возвращаясь из детского сада.

– Ты ему сдачи дал?

– Дал. Он плакал, а я нет! – похвастался Тимофей.

– Правильно, мужчины не плачут, – поддержал сына Андрей.

– А мне всё равно больно… – грустно заметил мальчик.

– Боль надо терпеть. Всё пройдёт, и ты о ней забудешь.

– А Марина Владимировна говорит, что надо поцеловать место, которое болит, и оно быстрее заживает.

Андрей фыркнул:

– Это всё бабские выдумки! Ты видел, чтобы взрослым мужикам целовали царапины, а?

– А я взрослый?

– Конечно! – успокоил отец.

Они уже подходили к дому.

– Кто первый добежит до подъезда – тому мороженное! – крикнул Андрей.

Тимошка развеселился, и помчался впереди отца. Почти добежав, мальчик споткнулся о камень, и растянулся на асфальте. Андрей помог сыну подняться. На Тимошкиной коленке проступила кровь, а в глазах набухли слёзы, которые он отчаянно пытался сдержать.

– Ну что – поцеловать? – иронично спросил Андрей.

Мальчик отрицательно покачал головой. Андрей улыбнулся – настоящий мужик растёт!

– А теперь за мороженным!

Тимошка отвернулся, и быстро вытер слезинку – пока папа не заметил.

– «Жили-были дедушка да бабушка. И была у них внучка Машенька»…

– Пап, а у Машеньки были родители? – прервал Тимошка, и Андрей недовольно поморщился.

– Наверное, были. Слушай дальше. «Собрались раз подружки в лес по грибы, да по ягоды и позвали Машеньку»…

– А почему тогда Машенька жила с бабушкой и дедушкой, а не с родителями? – сын решил докопаться до правды.

– Тимофей, спроси у Машеньки – я откуда знаю?

– А как спросить?

Андрей захлопнул книжку.

– Пап, я больше не буду! Читай! – заныл Тимошка.

– Я уже тысячу раз читал тебе эту сказку. Не надоело? – «сказочный» запал у Андрея исчез, и теперь хотелось только одного – с бутылочкой пива сесть перед телевизором.

– Пап, а медведи умеют разговаривать человеческим языком?

– Нет.

– А когда они спрашивают «Кто съел мою кашу?» – они на медвежьем языке говорят?

– Наверное. Давай спать, а?

– А когда к нам Олеся придёт?

Эта невероятная способность детей – менять тему разговора, вызывала у Андрея противоречивые чувства. С одной стороны – удобно. С другой – не знаешь, что отчебучит отпрыск в следующее мгновенье.

– Ты хочешь, чтобы Олеся пришла в гости?

– Хочу, – коротко ответил Тимошка.

– Значит, придёт, – не менее лаконично согласился отец. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, пап. Но люблю я только тебя!

Андрей замер в дверях.

– Я тебя тоже, Тимофей. Спи.

Олеся появилась в жизни Андрея и Тимошки три месяца назад. Хотя, «появилась» – слишком громко сказано. Коллега по работе – милая, спокойная девушка. Она ненавязчиво показала свой интерес к Андрею. Один раз, побывав в гостях – сразу подружилась с Тимошкой. Андрей был в лёгком замешательстве. Олеся ему нравилась, но он видел – эта девушка, вряд ли согласится на несерьёзные отношения. Он же, в свою очередь, не мог согласиться на серьёзные. Брак виделся Андрею в виде ненужных и обременительных отношений, которые ничего, кроме разочарования не дают. Более того, не смотря на спокойствие – Олеся может показать себя в будущем с какой-нибудь новой стороны. Андрей не хотел никаких потрясений. Всё это осталось в прошлом.

– Андрей, почему твоя жена оставила Тимошку? – спросила Олеся, и сняла какую-то ворсинку со свитера Андрея.

– Во-первых, она мне не жена. Во-вторых, потому что она не мать, а так – название одно.

– Люди говорят, что ты не отдал ей сына. Это правда?

– Правда. И что? – Андрей не любил подобных разговоров. И если бы вопросы задавала не Олеся, а другой человек – уже бы поставил на место.

– Мне кажется, что Тимошке очень не хватает матери. Ты здорово его воспитал – мальчишка просто прелесть. Но ласка нужна и девочке и мальчику…

– Мне пригласить его мать, чтобы она восполнила эти пробелы? – Андрей начал заводиться, и Олеся это почувствовала.

– Не злись. Ты ведь сыну добра желаешь…

– А ты можешь дать ему то, что я не в состоянии? – Андрей как-то странно посмотрел на девушку.

– В смысле? – растерялась Олеся.

– Приходи к нам почаще, общайся с ним, будь поласковее – но чтобы без перебора, – пояснил Андрей.

– Без перебора приходить или быть ласковой? – решила уточнить Олеся.

– Ну, нежности всякие, «муси-пуси».

– Ясно… Если ты не против – то я с удовольствием. Тимошка, на самом деле, очаровательный малыш.

– Пацан, – поправил Андрей.

Олеся фыркнула.

– Тётя Леся, ты не гладь меня – когда папа зайдёт. Он будет ругаться, – предупредил Тимошка Олесю.

Девушка чмокнула мальчика в нос и улыбнулась:

– Не будет!

– Тётя Лесь, а для чего у женщин тити?

– Не тити, а грудь. Для того, чтобы кормить маленьких мальчиков и девочек.

– Таких, как я?

– Нет, совсем малюсеньких.

– А меня кормили?

– Конечно.

– А мамы любят своих детей?

Олеся напряглась:

– Любят…

– А папы?

– Конечно, любят! – с большей уверенностью ответила Олеся.

Мальчик задумался.

– А если бы папы не любили – они бы не покупали мороженное, да?

– Они бы много чего не делали, – Олеся поняла – к чему клонит Тимофей.

– Тимка, твой папа очень тебя любит. Очень-преочень!

Мальчик на мгновенье отвернулся, затем повернулся и порывисто обнял Олесю. Тут же застеснялся, но нашёл выход из положения:

– А давай играть в бандитов?

– Давай! – с лёгкостью согласилась девушка.

Андрей забирал сына из садика, а Тимофей аж приплясывал от нетерпения.

– Говори! – коротко предложил отец, зная эту особенность сына – пританцовывать перед важным вопросом.

– Ваня едет с бабушкой на море, Данила с родителями тоже. А мы поедем?

Андрей усмехнулся:

– Не поедем. Мне надо работать. Деньги откуда берутся?

Тимошка опустил голову.

– А море – это много воды?

– Да. Много грязной воды. Не расстраивайся, как-нибудь в другое лето обязательно прокатимся!

– Честно? – воодушевился сын.

– Обещаю, – подтвердил отец.

Андрей буквально на минутку забежал домой, чтобы переодеться.

Телефон разрывался от звонков.

– Алло!

– Здравствуй, Андрей.

Этот голос он не мог спутать ни с каким другим. Когда-то он хотел его услышать – когда у Тимошки резались зубки и он орал целыми днями напролёт. Потом боялся услышать этот голос. А затем успокоился и выбросил дурацкие мысли из головы.

– Думал, что никогда не появлюсь? Не напомню тебе о том, что у Тимошки есть мать?

Андрей не сдержался:

– Да какая ты мать! Ребёнку пятый год – он тебя и не помнит, и не знает.

И не узнает!

– Не торопись с выводами. Я же тебе обещала вернуться – когда решу все проблемы. Забыл?

– Что-то долго ты решала, – подцепил Андрей.

– Так получилось, – Настя вздохнула. – Готовь Тимошку – я за ним приеду. Говорят, ты хороший отец. Но я тоже неплохая мать – и времени у меня впереди очень много.

– Слушай, ты! Лечиться не пробовала?!

– От чего? – не поняла Настя.

– От проблем с головой! – закричал Андрей. – Неужели ты думаешь, что я отдам тебе сына?! Объявилась, всё решила. А меня ты спросила?

– Да не собираюсь я тебя спрашивать, – совершенно спокойно ответила Настя, и у Андрея поползли мурашки по коже.

– Да любой суд на основании…

– Плевать я хотела на твой суд, – миролюбиво перебила Настя бывшего мужа. – Правда на стороне денег. Всегда. Можешь истоптать все ботинки, бегая по бабушкам за показаниями. Всё делается намного быстрее. Так что не утруждай себя. До встречи! – Настя положила трубку.

Андрей несколько секунд слушал короткие гудки. Она его поставила на место. Она была невозмутима и абсолютно уверена в своих действиях. Андрей действовал машинально – схватил спортивную сумку и стал кидать в неё Тимошкины вещи. Не было времени думать и анализировать. Всё слишком плохо, чтобы взывать к справедливости. Андрей это чувствовал каждой клеточкой своего организма. А чутьё его никогда не подводило.

Тимошка очень обрадовался, неожиданно увидев отца.

– Так, быстренько отпрашивайся у воспитательницы! – скомандовал Андрей.

– Марина Владимировна, за мной папа пришёл!!!

Через пять минут они уже быстро шли по улице.

– Пап, а куда мы идём?

– Едем на море.

Тимошка даже остановился.

– На море?!

– Тимофей, у нас нет времени! Поторопись!

Сын запрыгал от восторга.

– Папочка! Мы всё-таки едем на море! Ура! Ура! Ура!

Андрей плохо соображал. Единственная мысль – уехать как можно дальше отсюда. А дальше что? Надо позвонить Юрке – пускай предупредит на работе и даст денег в долг. Если Настя решила опереться на материальную сторону – значит, он поступит так же. Найдёт денег и наймёт адвоката. Но сначала они уедут с Тимкой – потому что в данный момент нет ни серьёзных денег, ни нормального плана.

– А Леся с нами поедет? – спросил Тимошка.

Ах ты, чёрт, Олеся. Не предупредил её, да и времени нет. Сначала надо позвонить Юрке – это самое главное.

– Не знаю, Тимофей. Может быть потом.

– Когда? – не мог успокоиться сын.

– Не знаю. Не терзай меня.

Приехав на вокзал, Андрей купил билеты до первого попавшегося морского города – это оказался Адлер. Тимошка с восторгом разглядывал толпу и вслушивался в громкоговоритель. Впереди ждал первый в его жизни поезд. Андрей поставил сумку на пол, и наклонился к сыну:

– Тимофей, я сбегаю позвонить. Быстро. Сиди на этом кресле и никуда не уходи. Понял? Я буду недалеко.

Тимофей радостно согласился. Андрей направился к телефонным будкам, но, сделав пару шагов – вернулся:

– Не вздумай никуда уходить! Это опасно!

– Я не уйду, пап, – пообещал Тимошка.

Сердце Андрея сжалось. Ему стало страшно оставлять сына одного, но поезд отправляется совсем скоро, а эти телефонные будки надо ещё найти. Не с ребёнком же бегать!

Разговор с другом был стремительным.

– Когда вернусь на работу – не знаю. Напиши заявление на отпуск на моё имя. Подпишут – никуда не денутся. И ещё. Мне нужны деньги. Чем больше – тем лучше. Ты поможешь?

– А сколько тебе надо? – удивился Юра.

– Сколько не жалко. Юр, это очень важно. И очень нужно.

– Ты во что-то вляпался?

– Нет времени объяснять. Но ты не беспокойся – никакого криминала.

Андрей вернулся через десять минут. Тимофея на кресле не было. Земля резко ушла из-под ног, и Андрей покачнулся. Неужели Настя их выследила?! Если есть деньги – есть возможности! Может, она «вела» их от самого дома – предполагая такое развитие событий? Андрей судорожно сглотнул и огляделся. Лица людей показались далёкими и нечёткими. Господи, где Тимошка?! А вдруг его увели цыгане, а не Настя?!

– Мужчина, вам плохо? – спросила проходившая мимо бабушка.

– Вы мальчика не видели? – Андрей не узнал своего голоса – хриплый и какой-то ненастоящий.

– Мальчика? Какого?

– Четыре года и пять месяцев! В жёлтой б…б… бейсболке! – Андрей неожиданно начал заикаться.

– Ой, ну что же вы такого маленького – одного оставили? – начала сокрушаться бабушка.

Андрей схватил за руку стоящего недалеко мужчину.

– Вы не видели мальчика?! В жёлтой бейсболке!

– Да что вы так хватаете?! – возмутился мужчина. – Не видел я никаких мальчиков!

Андрей машинально вытер пот со лба и бросился к другим потенциальным свидетелям:

– Кто видел м…мальчика в жёлтой бейсболке?!

– Папа, я здесь, – раздался за спиной родной голосок.

Андрей развернулся так, что едва не сбил с ног проходивших тёток с сумками. Те неодобрительно загалдели.

– Я просто собачку посмотрел. Я не уходил далеко… – Тимошка первый раз видел отца в таком состоянии, поэтому немножко испугался.

Андрей схватил сына за плечи:

– Я же просил тебя – никуда!

– Папочка, ты только не ругайся! Я чуть-чуть отошёл! На капельку!

Тимошкины глаза начали наполняться слезами.

– На капельку? – переспросил Андрей. – Я чуть с ума не сошёл!

– Папочка, прости меня. Я больше так не буду! Я очень тебя люблю! Я не хотел…

– Сынок, я тебя тоже очень люблю! – Андрей сжал сына ещё сильнее. – Я тебя очень люблю – очень-преочень! – Андрей не мог остановиться. – Никогда, слышишь, никогда не уходи от меня! Потому что я очень тебя люблю!

Из Тимошкиных глаз покатились слёзы. Андрей сжимал плечи сына и целовал мокрые щёчки.

– Я убью и порву за тебя всех! Я никому тебя не отдам!

– Всех врагов убьёшь? – всхлипнул Тимошка.

– Всех на свете!