Текст книги "Искры летнего костра"

19

 Ноги совсем не держат, пока иду к двери и нерешительно открываю её, подготавливая себя к крику и выяснениям.

 Облегченно выдыхаю, потому что на пороге стоит сонная Света со своими длинными и спутанными после сна волосами.

– Ты обещала научить меня, – безапелляционно заявляет она, проходя ко мне в комнату.

Все прошедшие дни летели в адском темпе и времени хватало лишь на то, чтобы самостоятельно заплести малышке волосы.

– Конечно, –  натягиваю губы в улыбке – моё подавленное состояние точно не для детских глаз. – Присаживайся на кровать.

 На фоне внутренних переживаний совсем не волнуюсь сделать что-то не так. Наоборот, успокаиваюсь от процесса, пока направляю детские пальчики так, чтобы получалась красивая коса.

– Ого! Неужели это я сделала?! – взвизгивает она, когда видит результат в зеркале.

– Конечно ты, – теперь улыбаюсь искренне – её реакция вызывает в груди прилив тепла.

– Здорово! Спасибо Майя Валерьевна! Теперь обязательно скажу маме, что смогу сама заплетать себе косу в школу! – она и правда выглядит по-детски счастливой от того, что научилась чему-то новому. – Пойду похвастаюсь девочкам!

 Её сметает из моей комнаты словно порывом резкого ветра. Вот уж эти детки.

Жгучее желание сделать хоть что-то, чтобы отношения между нами не испортились в пух и прах, охватывает всё тело. Но что поделать, если только от мысли о разговоре наедине сковывает легкие. Кажется, что точно не смогу решиться произнести ни слова. Хочется просто спрятаться в собственной комнате и не выходить из нее ни сегодня, ни на следующей неделе… А там и конец смены не за горами. Но ведь никогда не считала себя такой трусихой, с чего теперь пытаться стать ей? Нужно смотреть своим страхам в глаза, особенно когда собственноручно нарубала кучку дров.

Много времени мусолить разные мысли в своей голове, к счастью, нет, потому что уже через полчаса мы с Егором сталкиваемся в беседке, где собираем наш отряд. Я подхожу немного позже, потому что дольше дожидалась прекрасную половину нашего отряда. Взгляд Холодова ощущается мгновенно, мне даже не нужно видеть, что он смотрит именно на меня.

Приходится задержать дыхание, прежде чем встретиться с его карими глазами. «Прости» – одними губами шепчу я, прикусывая губу. Семь лет назад ситуация была совсем иной, и тогда я действительно испытывала дичайший страх перед тем, что Холодову под силу смешать меня с грязью. Но сейчас все совсем по-другому. Он оказался лучше, чем я смела себе надумать. И стыд за собственный поступок буквально просочился в каждую клеточку тела, заставляя чувствовать вину.

Даже представить не могу, как это все выгладит в глазах Егора. Что семь лет назад, что сейчас. Наверняка думает, что нарочно пытаюсь испортить его жизнь. На его месте точно так бы и подумала, несомненно.

Только жизнь будто специально сталкивает нас постоянно лбами и происходит взрыв. Видимо, потому что мы вдвоём прём на пролом и не хотим тратиться на объяснения и понимания.

Он продолжает смотреть серьёзно, я бы даже сказала напряжённо. А потом, кивнув будто самому себе, снова улыбается детям и придумывает очередную увлекательную игру, которая сразу завладевает их вниманием.

Несмотря на мои страхи, опасения и разъедающую мозг вину день проходит хорошо и спокойно. Единственное, то что не вписывается в его спокойствие – это происшествие на дискотеке.

В целом, наш отряд не самый проблематичный во всем лагере, но косяки, конечно, случаются. Куда без них?

Мальчишки в этом возрасте нет-нет, да пытаются помахать кулаками, а девчонки уже вовсю начинают плести любовные интриги. Абсолютно точно я в их возрасте и близка к этому всему не была.

И сегодня ни я, ни Холодов не могли даже предположить, что вычудят эти разбойники.

Пока я пыталась найти в себе силы, чтобы подойти к Егору и поговорить о всех своих косяках, все решилось за меня. Сказать, что забыла, как дышать, когда услышала, что объявили медленный танец для нас с Холодовым – ничего не сказать. Совершенно. Буквально начинаю хватать воздух ртом, как рыба выброшенная на сушу.

Сразу находу кучку хитрых негодников, которые с довольными ухмылками до ушей стоят неподалёку от диджейской установки и высматривают меня с Егором глазами.

Видимо, по моему взгляду тут же понимают, что их ждёт жестокая расправа и тут же разбредаются по разным сторонам – кто танцевать, кто просто дурачиться.

И я остаюсь совсем сама, растерянная, пытающаяся унять сердце рвущееся наружу и замечающая, что со спины ко мне кто-то подходит.

20

Холодов. Никаких сомнений. Он всегда своим появлением вызывает такую реакцию моего тела.

– Ты в курсе, что они удумали? – его голос, разбавленный началом медленной песни, звучит особенно чарующе, отчего по телу разбегаются мурашки.

– Нет конечно, что ты… – хватаюсь за слова, чтобы он не подумал, что я как-то причастна к чертовому плану малышни. – Я бы не…

Только слова приходится вытаскивать из себя будто клещами – все из-за дикого волнения. Откуда только оно берётся?

– Потанцуем? – говорит так спокойно, будто не понимает, как сильно ошарашивает меня таким предложением.

Если бы кто-то сказал, что сам Холодов позовёт меня на танец, я бы рассмеялась человеку прямо в лицо. Это ведь из разряда фантастической фантастики. То, что никогда не должно было произойти… Но почему-то происходит прямо здесь и сейчас. Мир свихнулся, не иначе.

– Потанцуем, – вторю его словам, словно зачарованная, пока он протягивает свою ладонь, а после слегка притягивает к себе, а руки кладёт на мою поясницу.

Мне боязно касаться его плечей, но и бежать не выход.  Поэтому, осторожно, медлительно, но делаю это.

Момент будто из параллельной  вселенной. Он полностью противоречит всему, что есть между нами двоими. Видимо, поэтому так сильно влечёт своей нереальностью.

Песня действительно классная, романтичная и цепляющая. Что-то из западных новинок – нынешнее поколение явно в этом шарит.

Но даже она отходит на второй план, поэтому двигаюсь чисто инстинктивно, вторя движениям Холодова. В этом танце он главный, никаких сомнений.

– Я бы хотела извиниться перед тобой, – нарушаю гнетущую тишину. Как-никак, Егор и так уже сделал первый шаг на встречу. —Ещё бы могла рассыпаться в заверениях, что никогда бы так не поступила, если бы… Но я ненавижу вранье, поэтому знай честно и откровенно – даже если бы ты сам рассказал мне, что Карина твоя сестра – в жизни не поверила.

Решаюсь быть откровенной на сто процентов, к чему лишние маски?

– Настолько мне не доверяешь? – легонько ухмыляется, но слушает заинтересованно.

– Совершенно, – ни капли не лицемерю. – У вас разные фамилии и…

Резко осекаюсь и осознаюсь, что вслух сейчас собиралась сказать о том, что все года, которые мы провели вместе в лагере, ни о какой сестре я ни разу не слышала.

Аж дыхание перехватывает в секунду. Нужно быть внимательнее даже в такие волнительные моменты.

– И? Продолжай, – желает, чтобы я сказала то, о чем так уверенно начала.

– И в целом всё выглядело странно, особенно её поведение и твоя агрессия, – быстро пожимаю плечами и тяну губы в наигранной улыбке.

– Ты права, – легко соглашается Егор. – И правильно, наверное. Я бы сам на твоем месте насторожился. Но жаловаться, конечно, вряд ли бы побежал…

– Ты не понимаешь, – едва слышно хихикаю. – Это ведь ни какой-либо другой человек. Это бабушка. Я знала, что она, в отличие от меня, не сделает поспешных выводов, а для начала всё досконально проверит.

– Да, уже понял, что ты её в обиду не дашь, – разговор начинает приобретать легкость и искренние улыбки.

– Никогда, это даже не обсуждается, – ухмыляюсь. – Так что будь начеку.

– Не переживай, Майя, – он как-то по-особенному всегда тянет моё имя. Завораживающе. – В следующий раз буду намного бдительнее, и ты никак не узнаешь о том, что я решил захомутать какую-то малолетку.

– Холодов, – хмыкаю и закатываю глаза. Конечно же он шутит.

– А что? Ты видела какие косы Света научилась плести? Загляденье!

Смущаюсь и густо краснею – Егор явно знает, что именно благодаря мне Света научилась сама себе заплетать волосы. Не мог не слышать, потому что мелкая прожужжала об этом уши абсолютно всем. Даже моей бабуле, на которую случайно наткнулась где-то в корпусе.

Песня заканчивается внезапно и это неожиданно вызывает разочарование. Кажется, мне не сильно хотелось, чтобы момент нашего сближения прекращался. И каждый раз эти мысли пугают всё больше.

К тому же, последняя композиция на сегодня значит лишь одно – сейчас ждет полный беспредел. Что-что, а развести и уложить всю малышню по своим комнатам сразу после получасового отрыва – та ещё задача. Иногда начинает казаться, что стены в корпусе ходят табуном и вот-вот посыплются. Им всем, понятное дело, хочется продолжения веселья. Куда там мне в мои годы. Я после напряженного дня ощущаю себя так, что не прочь, чтобы плохая погода стала причиной очередной отмены дискотеки. Отличный повод лечь спать пораньше. Всегда подозревала, что работа вожатой не сахар, но, чтобы настолько выматывающая… Да простите меня всё вожатые, к кому я когда-то попадала.

– Кажется, пора запастись терпением, – будто читает мои мысли Егор и выпускает со своих объятий.

Тут же становится холодно и одиноко. Интересно, давно ли мне холодно без объятий Холодова? Тавтология какая-то. Куда вообще нужно обращаться в таких случаях?

– И стальными нервами, – поддакиваю и утвердительно киваю головой.

– Или начать пить, чтобы выдерживать такой заряд активности.

– Да, – смеюсь. – И я сейчас не про кофе.

21

« Стоит бежать сразу, как вижу его на берегу озера, уже на привычном месте. Но, кажется, этот день владел мистическими способностями. Как иначе объяснить, что никуда я не ухожу? Наоборот, привычно начинаю плавать в озере, не обращая внимания на немца, рисующего что-то в альбоме. Мне бы хотелось глянуть, что именно там нарисовано – проносится в голове, пока выхожу с озера, промокаю волосы и тело сухим полотенцем и натягиваю обратно легкий сарафан.

«Хочешь посмотреть?»

 Тут же теряюсь, когда впервые слышу его голос. Немец смотрит прямо в мои глаза, как всегда, в упор. И даже не сразу понимаю, что ошарашивает меня не меньше остального. Он, пусть и с акцентом, но говорит по-русски. Выходит, знает язык? Одновременно радует, распирая грудную клетку, и пугает, замедляя сердечный ритм.

Киваю головой на полном автомате. Инстинктивные порывы, которые действуют вопреки страхам, сомнениям и здравому смыслу.

Подходить не решаюсь, нас по-прежнему разделяет больше пяти метров. И тогда он приближается сам, не спеша, чтобы не испугать ещё сильнее – кажется боязнь отражается в моих глазах.

На листе нарисовано озеро и прекрасные прилегающие виды леса, полян и чистого голубого вида. Не сдерживаю восхищенного ойканья. Одолевают странные ощущения – на листе ведь изображено то, что я люблю больше всего на свете. Моё место. Именно тот «тайный уголок», где мы сейчас находимся. И выглядит настолько реальным, что невозможно не любоваться.

«Хочешь подарю?»

Продолжает рассматривать мои глаза, и улыбается уголками губ. Такое повышенное внимание и его нереальная близость немного настораживают и дико смущают.

Раздумываю надо всеми «за» и «против» и решаюсь отказаться. Зачем давать ему лишний повод для нашего общения? К тому же, забирать его вещь, на которую было потрачено много времени и усилий.

Вот только эта красота заставляет утвердительно покивать головой. Мне до безумия не хватает этих прекрасных видов зимой. Конечно, даже, когда все в снегу и льду, тут не менее завораживающие пейзажи, но… Люблю это место именно в летнюю пору года. И возможность иметь её всегда под рукой слишком привлекательная.

« Подарю, если назовешь своё имя»

Желание убежать стучит в груди все отчетливее, пока мы смотрим друг другу в глаза.

«Нина»

Прозвучало с моих уст едва слышно, но он одобрительно широко улыбнулся, быстро написал что-то на другой стороне листа и вручил его мне в руки.

«Спасибо» – единственное на что меня хватило прежде чем сбежать.

Лишь дома смогла закрыться в комнате и полюбоваться рисунком. Ощущение создалось, будто я выкрала его. Но от радости сердце до сих пор усиленно стучало в груди.

«Прекрасной Нине от Яна. Dein Lächeln ist mein Licht»

Чтобы перевести последнюю фразу, мне пришлось провести над словарем, который я нашла с горем пополам в местной библиотеке, большую часть следующего дня. И не зря. Как только перевела, щеки залило краской, а губы растянулись в широкой улыбке.

«Твоя улыбка – мой свет»

***

Прочитанные перед сном страницы дневника вызываю мурашки по телу. В них столько чувственности и эмоций. Видно, как на некоторых строчках подрагивает рука пишущей девушки. И даже провожу по ним собственными пальцами, будто это дает возможность сильнее погрузится и прочувствовать её эмоции.

Безумно люблю читать книги о любви в свободное время… Вот только это в сто раз круче и сильнее. Возможно, потому что я понимаю, что девушка, которая писала, выворачивая свою душу наизнанку, это не вымышленный человек. Совсем. Это моя прабабушка – Нина. Жаль, что познакомится с ней лично я так и не успела. Её не знала даже моя мама, но история о том, почему так и что случилось всегда умалчивалась в нашей семье.

Теперь мне захотелось подробнее узнать у бабушки, что с ней случилось. Отчего-то казалось, что хоть что-то она должна знать. Как-никак, это её собственная мать.

Особенно сильные эмоции внутри груди вызывает то, что я без проблем нахожу в дневнике тот самый рисунок. Он действительно прекрасен. И для своих лет очень хорошо сохранился – видно, что Нина очень его берегла.

Глаза влажнеют от той самой надписи на свороте листа.

От таких взрывных чувств в голове зреет безумная мысль, которая никуда не уходит даже ранним утром. Ради этого специально просыпаюсь на два часа раньше положенного. Надеюсь, сегодня моя инициатива и желание выльется во что-то более удачное, чем прошлая пробежка.

22

Воодушевлённая своими мыслями приоткрываю окно и вытягиваю руку на улице. Вокруг ещё только-только начинает светлеть, а ладонь обдаёт легким холодком. Именно поэтому надеваю сверху лёгкой футболки толстовку. Не хватало заболеть в разгар сезона.

Путь предстоит средний, если правильно понимаю по общим описаниям бабушки из дневника. И немного боязно заблудится, так как ещё недостаточно светло. Но, тут же отсекаю все страхи и решаю, что лучшего случая не предвидится. К тому же, мысленно уже полностью настроена на маленькое, но приключение.

В лесу, как всегда, пахнет свежестью. И ещё создаётся сильная влага, потому что, судя по всему, ночью моросил лёгкий дождь.

Остаётся надеяться, что погода не испортится, потому что сегодня по плану поход на озеро. К нашему с Егором счастью, активные игры во время купания, хоть немного выжимают выносливость наших спиногрызов. После озера можно надеяться, что если не лягут спать днём, то хотя бы просто тихо и спокойно полежать в своих комнатах.

Занятая собственными мыслями, добредаю до места, куда, если верить смутным описаниям, мне и нужно. Густо растущие ветки и кусты внушают сомнения, что я выбрала правильный путь и что через них как-либо можно пробраться.

Пытаюсь, расталкивая ладонями мокрые от росы заросли, хоть немного продвинуться вперёд. Счастье, что никто не видит, какой ерундой я занимаюсь.

– Бу, – сердце уходит в пятки, когда моего плеча резко и неожиданно кто-то касается.

От испуга зажмуриваю глаза.

– Если ты решила спрятаться, что бы ни я, ни малышня тебя не нашли, – узнаю в веселом размеренном голосе Егора. – Твой план конкретно провалился.

– Разве можно так пугать? – прикладываю ладонь к груди и оборачиваюсь к нему.

– Для профилактики, – у него на лице появляются милые ямочки. – Ещё стоит подумать кто и кого напугал. Занимаюсь, никого не трогаю, а тут кто-то крадётся по темноте в чащу леса и пытается залезть в кусты.

– Уже довольно светло, – парирую, пожимая плечами.

Светлеет здесь и правда очень быстро, но солнце до сих пор взошло лишь немного.

– Это неважно, – он махает рукой. – Почему ты лезешь в заросли лучше расскажи?

Очевидно, со стороны выглядит и правда забавно. Вижу смешинки в его глазах, которые он сдерживает, стараясь выглядеть серьезным.

– Мне нужно, – кратко отвечаю, пытаясь протолкнуться дальше. Кофта начинает промокать от утренней росы, а на щеке уже виднеется царапина от неаккуратности.

– Намекаешь, что мне нужно отойти, пока ты справишься со своими делами? – иронично спрашивает и тянет губы в улыбке.

Что? Резко понимаю, что именно он имеет в виду и застываю на месте, словно вкопанная.

– Дурак, – хмурю брови, бросая обиженный взгляд. – Ты не о том подумал.

– Тогда, я могу тебе помочь? – охотно предлагает он, тут же хватаясь ладонями за ветки, которые мешают мне продвинуться вглубь.

– Серьезно? – впадаю в ступор ещё пуще прежнего. – Готов помочь, даже не понимая, какая у меня конечная цель?

– Почему нет? – беззаботно пожимает плечами. – Уверена, что там что-то есть? –  кивает в заросли, куда я упорно стараюсь пробраться.

– Нет, – отрицательно киваю головой. – Совершенно.

– Тогда нужно проверить, – и сразу же приводит свои слова в действие.

Помогает продвинуться дальше, потому что раздвигать мешающие ветки у него явно получается лучше, чем у меня. Все-таки, меня ещё страшит мысль, что вот-вот почувствую, как по моей руке или шее поползет какое-то насекомое.

Но волнует вопреки всему сейчас другое – непозволительная близость Холодова. Он движется прямо за мной, ощущаю кожей его дыхание и даже нечаянные, смазанные касания. Волнительно настолько, что сердце заходит новым быстрым ритмом, а дыхание, наоборот, замирает.

Даже забываю на некоторое время куда и для чего мы движемся, поэтому, как только выбираемся из зарослей и перед глазами открывается широкое пространство, не сразу осознаю, что оказалась права и нашла то самое место, о котором с такой теплотой и любовью написано в личном дневнике прабабушки.

А вид открывается нереальный. И без того сбитое дыхание перехватывает с новой силой. Сразу хочется остаться здесь, если не навечно, то хотя бы надолго.

23

– Вау, – произносим мы практически одновременно, а следом я ощущаю его ладонь на своей талии.

Едва не дергаюсь, пускай касание и совершенно целомудренное.

– Ты чего? – видно, замечает дрожь, пробежавшую по моему телу. – На тебе просто букашка сидела.

Ошарашено округляю глаза и резко начинаю обтирать себя руками со всех сторон. У меня нет фобии на насекомых, но в подобных случаях лучше перестраховаться. В детстве именно здесь в лагере меня укусил ядовитый паук – воспоминания не самые лучшие. Как сейчас помню это полнейшее онемение, разнесшееся по всей руке и дикий страх, сковавший всё тело.

– Боишься их, да? – понимающе спрашивает, улыбаясь уголками губ, отчего моему взору снова открываются его ямочки на щеках – странно, но они вызывают успокоение и ответную улыбку.

– Немного, – неловко обнимаю себя руками. – В детстве укусил паук, с тех пор не то, чтобы боюсь… Но паника в таких ситуациях аж к горлу подступает.

– Не повезло, – он сосредоточено вглядывается в мои глаза. – В подростковом возрасте здесь меня укусила змея. К счастью, яд в ней был не очень опасным и его оказалось слишком мало, чтобы как-то навредить мне.

Нагло врет. Тот случай четко всплывает в голове – Холодов держался молодцом, но это никак не отменяет того факта, что его пострадавшая нога опухла вдвое. На пару недель он забыл не только об активных спортивных играх, но и в целом о нормальном передвижении.

Естественно, не могу упрекнуть его во вранье, потому что спалю сама себя. В целом, разговором мы зашли на очень опасную для меня территорию. Держать язык за зубами, как оказалось, не всегда у меня получается, поэтому обсуждение его посещений лагеря в детстве – слишком скользкая тема. Тут я могу проговориться, и сама не понять, в какой именно момент сглупила.

Впервые возникает мысль сказать ему, что мы знакомы очень давно, отчего сама себе диву даюсь. Придет же только в голову. Пускай теперь уверена, что никакого морального и физического вреда он мне не причинит из мести – становится совестно из-за того, что вообще так могла о нем подумать. Но это вовсе не причина, чтобы открывать всё карты. Мы по-прежнему чужие люди и незачем ему знать, что именно я виновница его испорченных подростковых отношений.

– Невероятно красивое место, – отворачиваюсь от него, потому что пауза и недосказанность слишком непозволительно затягивается.

Спускаюсь к самому берегу озера – Холодов следует за мной.

– Откуда ты о нем знаешь?

– Нашла прабабушкин дневник, – решаюсь хоть в этом сказать ему правду. – Кажется, она обожала это место.

Присаживаюсь на поваленный ствол дерева и оглядываюсь по сторонам. Пытаюсь представить в голове всё события, что происходили здесь много лет назад. Вглядываюсь в деревья и мне безумно интересно около которого из них именно постоянно стоял немец и рисовал в своем альбоме. Есть ли вообще ещё оно? А может, это то самое дерево, на остатках которого мы сейчас сидим?

Тело пробирает мурашками и теплом. Ощущения, будто с головой окунаешься в историю. Только не в обычную среднестатистическую, а в историю человеческих чувств.

Невероятно и захватывающе одновременно.

– Неудивительно, – хмыкает, присаживаясь рядом. – Виды здесь потрясающие.

– Кажется, это было их «особенное место», – почему-то возникает резкое желание, и я делюсь с ним тем, что прочла в дневнике. Пускай, ещё не дочитала его до конца, но дико хочется верить, что у них всё сложится.

– Они несли внутри себя прекрасное в такие сложные времена, – одобрительно комментирует Егор. – Заслуживает восторга и уважения.

– Полностью согласна, – искренне улыбаюсь, вглядываясь вдаль. – Знаешь, когда читаю её дневник, буквально кожей чувствую, что влезаю в личное. Аж неловко становится. Наверное, потому что каждая страница пропитана таким сильными чувствами, что невольно они захватывают с головой.

– Любовь всегда видно даже невооруженным взглядом. Будь то наяву, или на листе бумаги, – комментирует, поддерживая разговор, а я удивляюсь, что мы столько времени можем спокойно сидеть и общаться на такие темы. Ещё более странно то, что мне нравится и совсем не хочется прекращать, наоборот, хочется узнать его глубже. – И людей, которые сохранили внутри себя веру в неё, она всегда впечатляет и вдохновляет. Даже вот так, со стороны.

Его рассуждения мне нравятся и слова такие трепетные.

– Ты был влюблен? – буквально не замечаю, как фраза слетает с моего языка и замираю в ожидании его ответа.