Текст книги "Двойня в подарок"

45

– Согласна, – улыбается Лера. Моя жена и спасительница. Сграбастав в охапку, подхватываю на руки.

– Вы тут сами, пацаны, – роняю мимоходом. И устремляюсь наверх. В спальню.

Жена обвив мою шею руками, утыкается носом в плечо.

– Тима-а, мне стыдно… Неудобно…Они же сразу поймут…

Усмехаюсь плотоядно. Поймут, конечно! Большие мальчики.

– Лера-а, – шепчу, укладывая жену на кровать. И сам ложусь рядом. Пальцы ныряют под флисовую толстовку. Ладонь ложится на плоский животик. Обдумываю каждое движение.

Вверх или вниз?

– Дети, – охает Лера.

– Спят, – отвечаю так же тихо. Задираю толстовку. И осторожно обвожу пальцем пупок, затем двигаюсь чуть выше.

– Тима, – шепчет Лера, пытаясь вывернуться из моего захвата.

– Тихо, малыш, – вдавливаю девчонку в матрас. Фиксирую мягко. – Попалась, куропаточка! – усмехнувшись хрипло, нависаю с боку. Веду пальцами по шее, затем по ключице, подбираясь…

И сам фигею от собственных чувств. Крышу сносит от нежной кожи и порывистых вздохов, о наивных глазищ, темнеющих от желания.

– Лера, – накрываю ее губы своими. Язык хозяйничает во рту, руки лихорадочно задирают кофту. Лерины пальцы пытаются расстегнуть мои джинсы.

– Сейчас, малыш… Сейчас, – шепчу задыхаясь от накатившей эйфории. Эта женщина моя! Во всех смыслах. Отодвинув в сторону настойчивые руки, расстегиваю ремень и уже тяну молнию вниз, как из детской раздается хныканье.

– Может, успеем? – с сомнением смотрю на дверь.

– Не надейся даже, – вздыхает Лера. – Это Аленка. Сейчас Анечку разбудит.

И точно! Через секунду слышится другой, более требовательный вопль.

– Анна Тимофеевна, – улыбается Лера, подскакивая с кровати.

– Как ты их узнаешь? – вздыхаю, подрываясь следом.

– Так голоса разные и сами девочки тоже, – непонимающе смотрит Лера.

Пожимаю плечами.

Я, конечно, различаю их. Аннушка у нас дама серьезная. Главный начальник. А Аленка – попроще. Тихая такая. Даже не плачет никогда. Только хнычет.

– Помоги мне, – на ходу просит Лера.

– Я по смесям, – киваю, подходя к шкафчику. Ставлю бутылочки с водой в подогреватель. Достаю банку с детским питанием. И мысленно радуюсь, что подгузники достались Лере.

Краем глаза кошусь на тонкую фигурку жены. Совсем еще девчонка.

Но вот она решительно достает из кроватки Аленку и командует мне.

– Тима, бери Анечку…

Что? Зачем?

Желание, еще теплящиеся во мне, тут же сходит на нет. Я, конечно, беру дочек на руки. Но мне их подает Надя или Лера. А сам боюсь.

– Тим, – с легким укором смотрит Лера. С замиранием сердца достаю из кроватки Аню. И тут же попадаю под строгий взгляд старшей дочери.

– Девочка моя хорошая, – улыбаюсь ей. – Сейчас мама тебя переоденет и покормит…

– Тим, – зовет Лера. – Кажется у Алены температура. Переодень Аню и корми из бутылочки.

«Что? Я не умею!» – хочется заорать мне.

– Это не сложно, – роняет на ходу Лера. Роется в аптечке, выуживая электронный термометр.

– Думаешь? – ошалело перевожу взгляд с жены на дочку.

– Проще, чем выступить в суде, – улыбается она. Усаживается вместе с Аленой в кресло. Кормит и мерит температуру одновременно.

– Может, Надю вызвать? – спрашиваю неуверенно.

– Она уже спать легла, – мотает головой Лера. – Завтра придет.

– А если Алене станет плохо? – роняю нетерпеливо. – Мы же не справимся.

– Я ее покормлю. Ей передадутся мои антитела, – поясняет жена. – А Ане сегодня придется поужинать смесью.

– А как ты понимаешь, кого чем кормить? – спрашиваю, нерешительно расстегивая подгузник. Осторожно приподнимаю дочку, подкладывая новый. Аня завороженно смотрит на меня. А я на миг замираю от счастья.

Может в этих простых семейных радостях и заложен глубокий смысл? Может, именно из них и состоит настоящая жизнь? Дети… жена… простые хлопоты?

Дочка лихо расправляется с бутылочкой и засыпает. А я, уложив ее в кроватку, сажусь рядом с Лерой.

– Ну как? – спрашиваю озабоченно.

– Показалось, – добродушно вздыхает она. Кивает на спящую дочку.

– Давай, – протягиваю руки к малышке.

– Не боишься?

– Уже привык.

Уложив младшую, возвращаюсь к жене. Плюхаюсь рядом на диванчик.

– Мы с тобой как на пороховой бочке, Лер, – усмехаюсь, обнимая жену.

– Больше не хочется? – подначивает она, намекая.

«Да я всегда тебя хочу!» – силясь не заорать, прикусываю язык.

И предлагаю шепотом.

– Давай, как потеплеет, оставим девчонок с Надей, а сами рванем на рыбалку.

– Еще двоих привезем? – хихикает жена, положив голову мне на грудь. Рисует пальчиком узоры на моей футболке.

– Это лет через пять, если пожелаешь, – парирую весело. – На майские в любой день возьмем лодку…

– А дочки?

– С Надей останутся, – пожимаю плечами.

– Она не справится, – вздыхает с сожалением Лера.

– Торганова ей припрягу в помощь, – морщусь нетерпеливо.

– Они – любовники? – спрашивает жена. И смотрит так искренне и наивно, что трудно сдержать улыбку.

Обычно я стараюсь такие вопросы обходить стороной. А тут… Наверное, от Леры у меня не должно быть секретов.

– Со школы еще мутят, – признаюсь недовольно.

– Я видела, они целовались, – сообщает Лера заговорщицким тоном. И словно маленькая приставляет ладошку ко рту.

– Подумаешь, удивила! – отмахиваюсь я. – Витя к Щербининой через забор лазал. А дед Коля в него из двустволки стрелял. А моя мама потом скорую и полицию вызывала…

– Твоя мама, – печально кивает Лера.

– Хочешь, поедем к ней. Но она никого не узнает уже давно, – замечаю горько. – Это ужасно, когда близкий человек так стремительно меняется. Умом я все понимаю, но так тяжело ну душе.

– Я могу помочь? – спрашивает Лера, обнимая. Тихонечко целует меня в скулу, потом в висок. Прижимается всем телом.

Держусь из последних сил, чтобы не сойти с ума. А затем, подхватив жену, тащу в спальню и рычу по пути.

– Помочь? Сейчас поможешь…

46

– Мне нужно в город, – говорю Богдану во время завтрака. Исподволь наблюдаю за Лерой. Жена сидит рядом. Ест омлет и с овощами. И уныло смотрит на молочный чай в белой полупрозрачной чашке. Бурда, конечно. Но говорят помогает для лактации.

Любуюсь пухлыми от поцелуев губками. Моя работа. Аж нутро распирает от счастья. Наконец-то, свершилось!

Лера – моя жена! Настоящая.

– На моей поедем, – хмуро объявляет Дан и добавляет поморщившись. – Так безопаснее.

– Нет, – отрезаю категорически. – Тебе лучше остаться тут. Мне так спокойнее.

– А ты сам как? – ошалело смотрит на меня Дан. Резко поднимается с места. Наливает себе кофе. – Будет кто? – спрашивает спокойно.

– Давай, – киваю на кофемашину.

– Как ты доберешься, чувак? – давит взглядом Богдан. Хочет что-то сказать, но при Лере не решается.

Правильно! Нечего мою девочку волновать.

– Отожму у Торганова тачку, – отмахиваюсь, забирая чашку с кофе. – До роддома пешком добегу, а там…

– Да он сейчас сам подъедет, – фыркает Богдан. – Надежду на работу привезет.

– Даже так? – усмехаюсь сардонически. – На старые дрожжи?

– Там брожение никогда не прекращалось, – чуть тише замечает Богдан. И снова давит меня взглядом. – Тима, давай я с тобой поеду. А дома оставим проверенного человека.

– Для меня самый проверенный – это ты, – отрезаю твердо. – Со мной пусть едет твой человек. А ты остаешься с Лерой и детьми. Это понятно?

Закипаю от злости. Какого я должен простые вещи объяснять дважды. Сейчас главное Лера и девочки. А я сам по остаточному принципу. Не прощу, если с ними что-то случится.

Ловлю Лерин взволнованный взгляд.

– Все хорошо, малыш, – сжимаю тоненькую ладошку. – Только из дома никуда не выходите.

– Да куда мне идти? – восклицает Лера.

– Не знаю… Ты вроде на почту собиралась…

– Потом сходим, – улыбается мне жена. И на душе сразу становится радостно.

Много ли человеку надо? Лишь бы любили…

– Хорошо, – киваю на автомате.

Сейчас такое закрутится! Нужно найти тварь, заказавшую меня. Подумать о предвыборной кампании. Нанять специалистов. Детей зарегистрировать надо…

А тут почта!

Придется выделить время.

Позавтракав, наскоро вытираю губы салфеткой. Целую Леру. Долго и требовательно. Словно хочу насытиться на целый день.

– Звони, – роняю напоследок. – Как соскучишься сразу звони, – выдыхаю, чуть отстраняясь. Утыкаюсь носом в макушку. И притянув к себе, еле слышно шепчу на ушко. – Позвони мне, горячая штучка!

– С ума сошел, – так же тихо лепечет Лера. Ведет пальцами по моей шее.

– Еще вчера или в мае, не помню, – фыркаю в ответ. И даже взгляд отвести не могу. Залип.

Рядом раздается покашливание Богдана.

Не дом, а проходной двор!

– Я Вите написал, он сейчас подъедет. Машину по дороге заправит, – рапортует Столетов, отрывая от Леры.

– Хорошо, – киваю и снова смотрю на Леру. Чмокаю в нос, поправляю выбившиеся из узла волосы. – Ты мой номер записала?

– Да, конечно…

– Набери прямо сейчас, а то потом скажешь, – получив легонький тычок под ребра, смолкаю под опаливающим взглядом. – Доверяй, но проверяй, – поднимаю вверх указательный палец.

И когда на экране высвечивается «Лерочка» заявляю с умным видом.

– Никакого черного списка!

– Тима– охает жена.

Улыбаюсь ей, а себе даю мысленный пендель. Как я мог забыть о расследовании! Какая-то сволочь попыталась разлучить нас, а я…

Во дворе глухо хлопает калитка. Безотчетно тяну голову к окну.

По утоптанному почерневшему снегу к дому спешит Надежда.

– А Витя где? – спрашиваю вместо приветствия.

– У машины тебя ждет, – отмахивается она. Всем своим видом показывая «Ну ты и дурааак, Морозов!»

По большому счету Надя права. Сейчас нельзя машины оставлять без присмотра. Если кто-то меня заказал, нужно постараться обезвредить. А до того момента летать ниже радаров.

Вот только кто? Комбинатские или причастные к делу Анквиста?

– Пока, – снова целую жену. И выйдя во двор щурюсь от яркого света.

Хорошо-то как, господи!

– Бак полный, педаль тормоза чуть заедает, – напутствует меня перед выездом Торганов.

– А чего не отладишь? – смотрю удивленно и добавляю с усмешкой. – Тормоза придумал трус, да, доктор?

– Иди ты, – морщит нос Витя. – Аккуратно, господин мэр! Ты нам нужен живым и невредимым.

– Да кому я сдался, – отмахиваюсь пренебрежительно.

– Жене, дочкам и нам с Даном, – пожимает плечами друг и добавляет откашлявшись. – Один не езжай. Не нравится мне все это…

– Я справлюсь, роняю небрежно. – Сейчас поеду сам. Кроме вас никто не знает. А в нашем деле главное секретность. А в городе уже подберу надежных ребят. А моим лучше остаться с Богданом. Кому еще я могу их доверить?

– Разумно. Аккуратно давай, – прощается Витя, хлопнув меня по плечу.

Забираюсь в черный Гелек Торганова. Оглядываю салон, будто вижу его впервые. Я, конечно, могу на любой тачке погонять, но своя-то роднее.

Вспоминаю обгорелый остов, все еще валяющийся у меня во дворе. Крепко сжимаю руль и, глядя на расчищенную дорогу, цежу недовольно.

– Ну держитесь, гады! Я вас всех найду и уделаю.

«Кто же все-таки?» – размышляю дорогой. И глянув в зеркало заднего вида, замечаю за собой хвост.

Вот только этого мне не хватало! Ситуация серьезней, а я не въехал сразу.

Интересно, на дороге шмальнут, или в офисе? Спина тот ча же покрывается ледяными мурашками.

Лера… Дочки… Мне еще умирать рано. Я не планировал!

Жму на газ, стараясь уйти от преследования. Но поганая Тойота не отстает.

Влип я по полной… Идиот!

Но хренушки, придурки! Я так просто не сдамся.

47

Резко сворачиваю на узкий, мало приметный съезд. И если я ошибся, Тойота должна проехать мимо.

Напряженно смотрю в зеркало заднего вида. Но сволочная серая тачка так и прет сзади.

Плохо дело, хоть отстреливайся. На автомате кошусь на бардачок напротив пассажирского сиденья. И с ужасом понимаю, что мой пекарь вчера бомбануло вместе с машиной.

Блинский блин! Придется удирать. Топлю в пол педаль газа и вздрагиваю, когда салон оглашается мелодичной трелью.

Сестра Анквиста! Ох как не вовремя.

– Да, Маргарита Николаевна, – вздыхаю в трубку. – Что-то срочное?

– Тимофей Сергеевич, – мелодичным голосом откликается моя самая важная клиентка. – После событий этой ночи я сочла необходимым выделить вам охрану. Сзади в Тойоте мои люди. Пожалуйста, не убегайте от них.

– Что? – охаю, выруливая на обочину и добавляю устало. – Вы знаете?

– Стараюсь не пропускать ничего важного, – скромно замечает Маргарита. – Мы надеемся на вас, Тимофей Сергеевич. И я, и Федька мой.

– Спасибо, Маргарита Николаевна, – благодарю от души, – но на будущее, хотя бы предупреждайте. Я – пацан нервный…

– Простите, – смеется она. А мне от злости хочется пнуть кого-нибудь.

В зеркале заднего вида замечаю остановившуюся чуть поодаль Тойоту.

Помощнички, блин! Я чуть в штаны не наложил!

– Спасибо за заботу, – замечаю негромко и тут же перевожу разговор в рабочее русло. – Я бы хотел подъехать на днях. Кое-что нужно обсудить…

– Конечно, Тимофей Сергеевич, – весело соглашается клиентка. – Хотите, прямо сейчас приезжайте!

– Если можно, после обеда, – предлагаю более удобное время. И всю дорогу до офиса кошусь на Тойоту. Это ж надо! Меня охраняют люди Анквиста.

Ни в сказке сказать, ни пером… как говорится.

Сердце до сих пор колотится как сумасшедшее. Перетрухал я знатно. Врагу не пожелаешь… Вернее, врагу и можно пожелать, чтобы его пасли ребята Анквиста.

Усмехаюсь нервно. Вцепляюсь в руль дрожащими пальцами. Хорошо хоть свидетелей нет. Никто не узнает о моем позоре. Если, конечно, сам не расскажу.

Снова вглядываюсь в зеркало заднего вида. Тойота идет как приклеенная.

«Из-за вас, пацаны, я обо всем на свете забыл. Только о жене и дочках думал. Как им без меня? Был бы сам, вышел бы разбираться», – думаю я, подъезжая к офису. И радостно смотрю на бизнес-центр, на мраморное крыльцо и пожилого вахтера на входе.

«Пока не найду заказчика, нужно укрепить позиции. На этаже охрану поставить», – размышляю, поднимаясь в лифте. Вызываю начальника службы безопасности и лучших сыскарей. С Федиными пацанами, конечно, приколько кататься. Только как-то нервно.

– Через час жду у себя, – роняю строго.

И войдя в офис, первым делом прошу у Катерины чай и бутерброды. Вроде бы дома поел хорошо, но от нервяков жрать хочется неимоверно.

Пока мои сотрудники едут, можно дух перевести.

– Кстати, а где мой служебный айфон? – спрашиваю, внезапно вспомнив рассказы жены о черном списке. Давлю взглядом, исподволь наблюдая, как секретарь расставляет на моем рабочем столе тарелку с бутерами и пузатую чашку с чаем.

– У Глеба, – роняет равнодушно и предлагает совершенно искренне. – Позвать?

– Обязательно, – киваю спокойно.

Обеспокоенный Глеб прибегает сразу же.

– Что случилось, шеф? – протягивает мне старый айфон.

– Сейчас узнаем, – цежу, забирая потертую трубку, внимательно изучаю черный список. Смотрю один раз, потом заново возвращаюсь в начало.

Нет тут Лериного номера. Хоть тресни! Вообще нет ни одного непознанного. Все бывшие клиенты, по разным причинам разорвавшие с нами контракты или поведшие себя неадекватно.

Да и кто бы заносил ее номер в ЧС? Только не я! А без моего ведома этот список не пополняется.

– Что случилось, шеф? – ухает филином Глеб.

– Пока не знаю, – роняю недовольно. Пролистываю контакты, помеченные красным кружком. Нет тут никого постороннего!

– Лера, – звоню жене. – А какой у тебя раньше был номер телефона? Я сейчас с черным списком разбираюсь.

Жена диктует мне цифры, а потом говорит жалобно.

– Тима, тут какие-то журналисты приходили. Хотят материал о новом мэре сделать.

– Посылай всех куда подальше, – вздыхая, чешу затылок. – Ко мне то есть, – поправляюсь поспешно. – Вообще никаких контактов. Я сам порешаю.

И закончив разговор, вбиваю старый номер жены в телефон. И тот час же появляется сообщение.

Контакт существует! Интересный поворот.

Широкина Светлана Николаевна. Вот она точно есть в черном списке. Истеричка и дура.

Кто же так постарался? Работа грубая и топорная, если, конечно, знать Лерин номер.

А так… я бы в жизни не догадался. Значит не оплошность. А умысел.

– Катя, – прошу секретаршу. – Мне нужна дата последнего слушания в суде по делу Широкиной.

– Сейчас… минуточку, – бормочет Катерина и тут же выдает торжественно. – Двадцать пятое августа. Вас сопровождала Куницына.

Ну конечно! Как же я сам не догадался?

– Зови, – рявкаю еле сдерживаясь. И когда ко мне в кабинет вплывает утонченная красавица в черном строгом костюме, бросаю резко.

– Тебе кто позволил заносить контакты моего телефона в черный список?

– Тима… То есть Тимофей Сергеевич, – смотрит на меня виновато. – Я не понимаю. Если я и сделала что-то, то случайно… Извините…

Ага, сейчас!

Цепенею от злости. Засланный казачок, блин!

Бегающие глазки говорят об обратном. Девица врет. Топорно и глупо.

– Ты уволена, – заявляю совершенно спокойно. – Пиши по собственному.

– Вы не имеете права…

– Хочешь отработать? – усмехаюсь криво. – Глеб, поворачиваюсь к помощнику. У нас есть запросы на социальную защиту?

– Да сколько угодно, – фыркает тот. – Могу подобрать самый козырный вариант.

– Не надо. Я напишу, – сквозь слезы шепчет девица. И в миг становится некрасивой и злой.

– Тогда до свидания, – замечаю сухо. И больше всего желаю никогда больше не видеть эту кралю.

– Я все расскажу бабушке, – заявляет она от двери. И ногой топает как маленькая.

– Да хоть дедушке, – морщусь я недовольно и повторяю резко. – Все. Свободна.

– Странная история, – пожимает плечами Глеб. – Зачем ей это понадобилось? – кивает на дверь.

– Ей бабушка нагадала, что я буду ее мужем. Она поверила. Вот и ко мне в контору устроилась. Не мытьем, так катаньем, – роняю досадливо и готов всечь себе по башке.

Ты же знал! Как мог пропустить? Просто не придал значения глупым уверткам.

– Куницына говорила, вы – родственники, – понуро тянет Глеб.

– Нет, – мотаю головой. – Ее тетка дружила с моей матерью. Семьи близко общались. Поэтому, когда меня попросили взять на работу девочку, я не смог отказаться. Но девчонка оказалась тупая.

– Вот же сволочь, – охает Глеб и добавляет решительно. – Хорошо, что вы все вовремя узнали, Тимофей Сергеевич.

Действительно!

Усмехаюсь криво. Спасибо Снегурке! А то бы отпраздновал Новый год и укатил бы в город. А в следующий раз явился только на майские. Чуть семью не потерял из-за какой-то дуры. По белой нитке прошел. Аж мороз пробирает по коже.

– Работаем, – бросаю устало.

И когда Глеб выходит, закрываю глаза в изнеможении. Тру лоб, переносицу.

Костыляю себя мысленно. Я никогда не обращал внимания на Куницыну. Вот и поплатился. Месть маленького озлобленного человека.

Если бы не Снегурка…

Уложив затылок на высокую спинку кресла, пытаюсь вычислить свою личную фею.

«Фея для Фея!» – усмехаюсь криво. Кто она?

Кажется, ответ лежит на поверхности. Но сколько не думаю, мне не удается поймать обрывки мыслей за хвост и связать их воедино.

«Ты опять что-то упускаешь! – вопит чуйка. – Это же элементарно, Ватсон!»

48

Мозговой штурм заканчивается не начавшись. Пока мои безопасники чешут репы и один за другим выдвигают новые идеи, в кабинет вламывается Паша Литвин.

– Тима-а, я нашел! – орет с порога. Страдальчески смотрит на меня. И словно получив добро, выдает с порога. – Это комбинатские, Фей! Братва всю ночь шустрила… Но нашли коны… Я сам глаз не сомкнул…

«Я тоже», – признаюсь мысленно. И тот час же представляю Леру, стонущую подо мной. Что и говорить… Дорвались! Оба! Если честно, у меня так с мая никого не было. У Леры тоже. Вспоминаю, как яростно целовались, стаскивая друг с друга одежду. Как упав на постель, я инстинктивно подмял под себя жену. Чувствую, как саднят на спине царапины, оставленные маленькой страстной кошкой.

«Повторить бы!» – мечтаю совершенно невовремя. И решительно отмахиваюсь от горячих мыслей.

– Сведения точные? – неохотно возвращаясь в реал, роняю хмуро.

Что же получается? Мне теперь нужно в мэры идти? Я же пацанам поклялся. Да и сливаться не в моих правилах. И кто меня за язык тянул? Думал проскочить. Литвина подозревал. А оно вот как оказалось.

– Точнее и быть не может! – восторженно восклицает Паша, по-свойски усаживаясь за стол. – Вот смотри сюда. Это распечатки телефонных звонков. А это записи с камер наблюдения. Их, конечно, изъяли. Но братишки настояли… Получается такая картина. Кто-то срисовал твою тачку на Моторной и передал информацию комбинатским. Пока вы с женой вещи три часа собирали, народ успел подсуетиться. Но прилепили блинчик только на площади, когда вы за каким-то хреном к елке поперлись…

Улыбаясь, пожимаю плечами. Представляю, как мы с Лерой выглядели со стороны. Смех да и только!

Счастливая парочка идет через площадь в обнимку и торжественно прет золотой елочный шар.

Но если там прилепили взрывное устройство и я не заметил, все вдвойне плохо. Мы с Лерой могли и не доехать…

– Устройство потом настроили. Но действовали оперативно…

– И что теперь? – давлю взглядом.

– Да, делай, что хочешь. Я тебе этих бакланов сдал. Там и заказчик, и исполнитель. Хочешь мои пацаны разберутся?

– Нет, спасибо, – улыбаюсь устало. – Я за цивилизованные методы…

– Да знаю я, – отмахивается от меня Паша. И добавляет просительно-нежно. – Тим, ну теперь мы с тобой в расчете? Обид нет? Дальше работаем?

– Наша компания не станет разрывать с тобой договор, – соглашаюсь милостиво.

Специально не упоминаю, что «Морозов консалтинг» и лично я – ни одно и то же.

Но Паша и сам быстро смекает.

– Лично ты, Тима-а. Как раньше работали. Лады?

– Да я еще не знаю, как сложится, – усмехаюсь невесело. – Скорее всего, управление компанией перейдет номинально Валерии Васильевне…

– А ты? – хором спрашивают мои безопасники и Паша.

– А я хочу баллотироваться в мэры и лично разобраться с этим гадским комбинатом. Они же там не угомонятся сами. Им помочь нужно. Поэтому даже не знаю, как управимся?

– Ну ты крутой чувак! – радостно тянет Литвин. – В политику подался. Но я с тобой. Чем смогу, помогу!

«Вот спасибо! – хочется воскликнуть мне. – Мне только связей с организованной преступностью не хватало. Недоброжелатели точно все грязное белье наружу вывалят! Представят все в черном цвете. Вспомнят мне и Литвина, и Анквиста!»

А может так лучше? Пролечу на выборах и дальше буду спокойно работать.

«Нет уж, – просыпается моя полусонная совесть. – Тогда сразу откажись. Не марай имя. Твои родители этого не заслужили. Лера и дочки тем более. Не стоит подвергать их стрессу. Клевета въестся в мозги. Потом припомнят в самый неподходящий момент. Кто-то же настроил жену против меня. Найти бы эту падлу. Или тоже Литвину поручить?»

– У меня к тебе дело, Паша, – усмехаюсь криво. – Мои бойцы уже месяц бьются. Может, ты подсобишь?

– У меня другие методы, – усмехается он. Трет ладонью круглую лысую голову. Только давай поподробней…

Вздохнув, рассказываю историю знакомства с Лерой и наши злоключения.

– Кому-то верит она, понимаешь, – цежу сквозь зубы.

– А спросить не пробовал? – веселится Паша. – Вон всех на уши поднял. Но самое простое, поговорить. Если, конечно, вы доверяете друг другу.

Не хочу распахивать душу, но Литвин прав. С доверием у нам напряженка. Спасибо, хоть помирится успели. А то бы сейчас собирал бы патологоанатом мои ручки-ножки по частям.

– Не хочу, – мотаю головой. – Это исключено, понимаешь?

– Да почему? – хлопает себя по ляжкам Павлентий. – Зажми в уголочке и спроси хорошенько.

– Речь идет о моей жене, Павел Алексеевич, – замечаю холодно.

– А ну-да! – разочарованно тянет Литвин, привыкший иметь дело с телками. Ни жены, ни детей. Только племянник, украденный у матери и живущий с бабкой.

– Слушай, Тима, – охает Паша. – У меня картина не строится. Ты говоришь, что встретил жену недалеко от дома. По моим данным она жила на Моторной.

– Ну да, – киваю и не могу понять, куда клонит Литвин.

– А что она делала у тебя на районе? Пробили, к кому приезжала?

Испытующе смотрю на безопасников. По повороту ушей вижу, что никто ничего не узнавал.

– Вы же сами велели проработать круги общения и найти области пересечения, – подает голос Глеб, сидящий напротив Паши.

Набравшись смелости, находит в телефоне мою эсэмэску. Да я и сам помню, как давал указания, выйдя от Леры в первый же день.

Как же все изменилось за это время! Полностью поменялось. Сжимаю в пальцах карандаш, боясь выдать перехлестывающие через край эмоции.

Лера… дочки… вся моя жизнь! Я не могу их потерять…

– Вопрос интересный, Паш, – задумчиво пялюсь на Литвина, будто вижу его впервые. – Но я не спрашивал, а жена не говорила…

– Что там рядом с тобой? Банк? Магазины? Кафе?

– Издеваешься? – усмехнувшись, приподнимаю бровь. – Частный сектор. Один магаз на несколько кварталов.

– И именно там вы встретились? – внимательно смотрит на меня Паша. – Думай, Тима. Вот тут собака и порылась. Узнать надо, за каким боком твою Леру занесло на поселок. А как узнаешь, дальше сам догадаешься… Спроси ее. Вопрос невинный!

Смотря для кого!

Стискиваю кулаки. Аж в голос заорать хочется. Мы только помирились. И снова разборки? Нет уж! Я как-нибудь сам.

Адвокат, все-таки!