Текст книги "Двойня в подарок"

29

Дико раскалывается голова. Я плыву между реальностью и забытьем. Выныриваю силой воли. Нельзя расслабляться. Меня дома дочки ждут. И Лера…

«Правильно тебе дали!» – вспоминаю не самое доброе пожелание. Усмехаюсь горько. Но от каждого движения боль усиливается. Поправляю пакет со льдом на темечке. И снова пытаюсь понять, чем вызвано Лерино отношение ко мне. Не обижал вроде. В черный список занес. Так могла бы в офис позвонить. На визитке были еще телефоны, кроме сотового. И адрес.

Но Лера сделала из меня врага. И борется со мной, как может. Вон, ультиматум выдвинула моментально.

Интересно, чем я заслужил такое? Кто ж тебя застращал, девочка? Почему ненавидишь меня? И самое главное, за что?

Мысли путаются от боли. Выпив лекарство, прикрываю глаза.

– У тебя сотрясение, Тима, – тихо бурчит Богдан. – К врачу бы надо.

– Где мы? Что за хата? – оглядываю мутным взглядом маленькую комнатку, скорее похожую на чулан, заставленный всяким шмотьем.

– У дружбана моего, – нехотя роняет Богдан. – Вместе служили… Он тут в пригороде живет. Дом от бабки достался.

– Почему не в гостинице? – вздыхаю, морщась от неяркого света.

– Ага, в гостинице! – едко замечает Дан. – А куда мне тебя было везти? Ты же в машине вырубился. Тут хоть человек свой. Если кто нападет, впишется. Около колонии ждали тебя, Тима. И в гостинице засада, наверное… Нападение с Анквистом связано, не иначе. Во я и решил не рисковать.

Может, Богдан и прав. Но у меня сейчас сил не хватает на размышления. Голова раскалывается. Не до аналитики сейчас.

Темечко противно холодит от компресса.

– На, забери, – протягиваю ледяной сверток. Закрываю глаза. И будто проваливаюсь в какую-то яму. Лечу в темноте и снова выныриваю на поверхность.

– Вроде не сильно меня ударили, – замечаю жалостливо.

– Да как попасть, – морщится Богдан. – Я Торганова вызвал. Пусть посмотрит.

– Ты ничего не перепутал? – стараюсь не смеяться. Но даже от легких движений боль усиливается. – Я вроде не рожаю.

– А кому я тебя доверю? – сварливо бухтит Богдан. – Он таблетки прописал обезболивающие. Сейчас смотаюсь за ними. А ты лежи тихо.

Рассмешил.

– Да куда я пойду? – отмахиваюсь небрежно.

Пытаюсь сосредоточиться. Надо составить хоть какой-то мало-мальски годный план.

Я же пообещал девчонке. Нужно ее вытащить. А для этого необходим крутой адвокат. Предположим, я оплачу его услуги. Нетрепливый. Имеющий вес в криминальном мире. Перебираю мысленно всех своих знакомых. Нет таких! Паша Литвин способен запугать любого. И морду начистит в два счета.

Да мало ли!

Поднимаюсь за айфоном. Кажется он так и остался в кармане куртки.

«Где она?» – оглядываюсь по сторонам. Кругом свалены какие-то вещи. Старые книги.

Ничего не найти. Но куртку я замечаю почти сразу. Вон она, валяется на кресле. Один шаг… Раньше бы даже не задумался. А сейчас…

Как старый дед, ковыляю от дивана. Один шаг, но он дается мне с трудом.

Некисло меня припечатали!

Наклоняюсь за курткой и за малым не падаю. Ухватившись за шкаф, стараюсь справиться с головокружением.

Так и ласты склеить недолго!

Сцепив зубы, делаю еще одну попытку. Хватаю за рукав куртку и вместе с ней возвращаюсь обратно. Прижимаю к себе, нащупывая айфон и, вытащив его из кармана, открываю список контактов.

Пусть хоть кто-нибудь найдется!

Вижу самый первый. Анна Аркелиди[1]. Хочу отправить сообщение, но перед глазами все расплывается.

Хорошенькое дело! Мне еще домой возвращаться. К Лере и детям.

А если б не было их?

Задаю сам себе вопрос. И точно знаю ответ.

Ты ехал запугать Дашу Иванову. И у тебя бы получилось. Но вмешалась Лера с дочками. Ты на собственной шкуре ощутил, каково это – родные дети. Значит, поделом дали! Заслужил!

«Как я мог про тебя забыть, Анечка?» – усмехаюсь криво.

Аню я знаю лет десять. Защищали кандидатские у одного руководителя. Разглядываю маленькую хрупкую женщину в деловом костюме. И самодовольно тыкаю в контакт.

С этой красоткой тебе, Паша, не справиться! Не та весовая категория. К ней ты и близко не подойдешь. Не посмеешь. Пробьешь по своим каналам, чья это дочка, и смиришься, баклан!

Анин папа, знаменитый криминальный авторитет, и не таких обламывал. Мне до сих пор не верится, что у Педагога такая милая интеллигентная дочка. А первое время, думал, что разыгрывают.

Нажимаю на кнопку вызова. И сразу же слышу веселый голос с легкой хрипотцой.

– Ты там живой, Тима?!

– Привет, Ань, – выговариваю каждое слово заплетающимся языком.

– Крепко тебе врезали, Фей, – сокрушаясь охает она. – Слушай, эту бабу хоть арестовали? Ну, которая кулаком приложила…

– Я гляжу, вся страна уже в курсе, – в притворном ужасе охаю я. И морщусь от боли. – Ань, мне твоя помощь нужна. Хочу эту Дашу Иванову с нар вытащить…

– Там нет зацепок, Тима. Я смотрела дело. Дохлый номер. Мне интересно, как развивается ситуация. Но Даша сбила мужика. Есть свидетели…

– Она не умеет водить машину, – выдыхаю негромко.

– Да иди ты! – изумленно-восторженно фыркает Аня. – Ну ты супер-бизон, Тимофей. Как догадался?

– Приезжай, расскажу. Кроме тебя ей некому помочь. А я лично гонорар выплачу. Сам не могу вписаться…

– Литвин – твой клиент? – догадывается Аня.

– Да, но не в этом дело. Мне домой нужно. Я же одним днем хотел обернуться. У меня дочки, Ань…

– Ты женился? – ласково спрашивает она и добавляет тут же требовательно. – Я хочу с ней познакомиться. Наверняка ты выбрал самую невероятную женщину. Мне нужно на нее посмотреть!

Лера и есть невероятная… Вот только со знаком плюс или минус? Большой вопрос.

– Да, без проблем. Приезжай в гости, – заявляю на автомате. – Только дай нам из роддома с двойней выписаться.

– Морозов, ну ты крут! – с восторгом восклицает Аня и тараторит деловито. – Так. Я завтра с утра прилечу в Иваново первым же рейсом. Перетрем с тобой. Лишь бы Даша согласилась поменять адвоката.

– Согласится, – заверяю беспечно. – Ей некуда деваться. Жду тебя, Ань.

И отбив звонок, закрываю глаза. Только бы к завтрашнему дню оклематься.

Мне же к Лере надо. Как там она без меня?

И неожиданно понимаю, какую сотворил глупость. Женился на ненавидящей меня женщине. Зачем я это сделал? Вот дурак!

Из аптеки возвращается Богдан. Деловито кормит меня новой порцией таблеток. А потом приказывает полушутя.

– А теперь спи. Торганов явится, свезет тебя к знакомым докторам. МРТ сделаем.

– Да ну на фиг! – отмахиваюсь я. – Мне бы отлежаться… А ты еще Витю сдернул.

– Он боится гематомы. Короче, власть у нас поменялась. Ты прикидываешься дохлым. Я исполняю все предписания врача. А Витя командует.

Гематома! Блин…

В ужасе закрываю глаза. Так и помереть недолго. Не пожил я толком. И Лера одна с детьми останется…

«Так ей, наоборот, кайф, – едко замечает внутренний голос. – Дом приберет к рукам. Пентхаус и компанию. Она у меня единственная наследница. Мама не в счет!»

Мама…

Сжимаю кулаки, задохнувшись от беспомощности. Кто о ней позаботится, если я сгину? Нужно выкарабкаться… Обязательно!

И девчонкам без отца как? Я просто обязан.

Под подушкой вибрирует айфон. А на экране высвечивается Лерина фотка.

– Да, – роняю осторожно. И даже не знаю, чего ожидать.

– Тимофей, – всхлипывает Лера. – Прости, пожалуйста, я тебе нагрубила. Я так не думаю… Просто вырвалось.

– Да ладно, проехали, – роняю небрежно. – Как ты там? Как девочки?

– Малышки спят. А я о тебе беспокоюсь… Тебе очень плохо… Надя сказала…

Щербинина!

Морщусь раздраженно. Ты-то куда лезешь?

– Все обойдется, Лера, – заверяю, не обращая внимания на недовольство Богдана. – Отлежаться надо.

– Береги себя, – просит она в отчаянии. – Ты нужен девочкам… и мне. Пожалуйста, Тимофей!

Сильнее сжимаю кулак, до боли впиваясь ногтями в ладонь. Стараюсь справиться с охватившими эмоциями.

– Прорвемся, Лер, – роняю устало. – Все будет хорошо.

– Мы ждем тебя, – всхлипывает она. – Возвращайся скорее, пожалуйста!

Так и хочется спросить, что же случилось? Но нет сил.

– Не нравится мне эта девица, – ухает филином Богдан. – Не будет тебе с ней счастья. Лицемерка поганая!

– Прекрати. Ты о моей жене говоришь, – отмахиваюсь, как от надоедливой мухи. Закрываю глаза, пытаясь вспомнить ту самую бабищу, ударившую меня сзади. И ухмыляюсь с сарказмом.

Спасибо тебе, добрая женщина! Мы хоть с Лерой поговорили по-человечески. Первый раз за последнее время! Может, ради этого стоило отхватить по репе?!

[1]Анна Аркелиди – сестра главной героини в романе «На милость победителя». Очень крутой адвокат

30. Драная кошка

– Обязательно МРТ, Тима, – недовольно заявляет Витя Торганов. Показывает мне сначала указательный палец, затем пятерню. И напоследок один средний.

– Да иди ты, – морщусь страдальчески. – Дома пройду обследования. Дан прав. Тут что-то нечисто.

В свете небольшого тусклого торшера, фигура Торганова кажется темной и мрачной. На лице залегли тени. Нервничает. Переживает… Дан тоже.

Хорошо хоть есть друзья. А Лера… Еще неизвестно, как все сложится. У нас с ней все не слава богу. И с регистрацией брака я налажал, как дурак.

– А везти тебя как? Не подскажешь? – рычит Витя. – Нужно посмотреть на МРТ. Если гематомы нет, то за месяцок отлежишься.

Смотрю на него изумленно. Месяц? Серьезно? Непозволительная роскошь! Да у меня нет столько времени!

– Я тут вышел на коллег, – заунывно тянет Торганов. – Завтра с утра тебя примут в одной частной клинике, специализирующейся на нейрохирургии. Из соображений безопасности все отделение закроют…

– Да к чему такие сложности? – охаю я.

– Генерал велит соблюдать конспирацию, – кивает он на Дана.

Сговорились они, что ли?

– Мне домой надо. К Лере и дочкам, – твержу заплетающимся языком.

Замечаю как на Витином лбу глубже прорезается морщина.

– Ты бы не гнал лошадей, – насупившись просит Торганов и добавляет невесело. – Темная лошадка эта Ушакова. Вот терпеть не могу таких заполошных тургеневских девушек. Им всегда есть о чем пострадать. Сами слезы льют, да еще и другим жизнь портят.

– Давай выкладывай, – прошу настойчиво. И даже привстаю на локте. – У Леры что-то случилось?

– Да все в порядке с твоей Лерой, – отмахивается он, поднимаясь. Решительно накидывает на торшер полотенце и велит мне непререкаемым тоном. – Все, Тима. Спи. Я тебе вколол обезболивающее. Сможешь заснуть.

Друзья выходят, а я, закрыв глаза, пытаюсь не думать о предстоящем МРТ и гематоме.

Я же тогда точно не жилец. В лучшем случае, инвалид. В худшем, покойник.

Вспоминаю одинаковые личики дочек. Вот они как по команде открывают глаза, а затем причмокивают розовыми губками. Смешные и серьезные одновременно. Сердце разрывается от любви и тоски. Еще неделю назад я даже не подозревал о их существовании. А сегодня скучаю безумно.

Маленькие родные комочки!

Вырастить бы их. Посмотреть как крохотные сопливые пупсы превратятся в красавиц. Они на мои мать похожи, а значит хана всем мальчишкам в округе. Ружье нужно будет купить и зарядить солью.

… нет, ну ты представь, какая коза! – доносится с кухни приглушенный рев Торганова.

– А ты что? – вздыхает Дан.

Кто-то кряхтит. С легким стуком ставятся на стол стаканы. Наступает тишина на пару секунд. Наверняка закусывают. Мне бы сейчас к пацанам, а я тут разлегся, как тюлень.

– Да ничего, – огрызается Витя. А я весь обращаюсь в слух. Ясен пень, разговор идет о Лере. – Это мне Надя сообщение прислала, когда я уже в аэропорт ехал. Ушакова заявление написала. Попросила перевести в другую палату и Тимоху к ней не пускать.

– Гнилая девка, – вздыхает кто-то чужой. Видимо, хозяин дома.

– Скорее всего, послеродовая депрессия, – со знанием дела вещает Витя. И я ему самому бы сейчас вмазал. Вот только встать не могу и с трудом передвигаюсь по комнате. Рукой взмахну и упаду.

Разговор на кухне переходит на Надю и Торганова.

– Да женился бы ты на ней! – шипит Богдан.

– Не могу! Я – главный врач, а она медсестра.

– Глупости все это…

Стараюсь не слушать перепалку друзей. У меня своих проблем полно. Пялюсь в темный потолок, заклеенный старыми пожелтевшими обоями. Думаю. И все пытаясь справиться с приступом горечи и обиды. Ну нормально все. Я до последнего распинался. Не знал, как еще удержать Леру. Обеспечил ей все тылы. А она…

Заставляю себя расслабиться и тут же погружаюсь в спасительную дрему. Сквозь сон слышу как пацаны возвращаются в комнату. Что-то расстилают на полу и укладываются спать.

Может, они и правы насчет Леры. Гнилая она. Отец всегда учил оценивать людей по поступкам. А Валерия Васильевна ни в том, ни в другом не отличилась. Хотя…

Детей сохранила и на том спасибо!

Прорвемся. Не стоило так на нее давить. Нужно было вступить в отцовство и жить своей жизнью. Заботиться о девочках.

Но толку сейчас об этом вздыхать. По документам Лера моя жена. Ничего переигрывать я не собираюсь. Помру, все дочкам достанется, а не дальним родственникам.

Я засыпаю лишь под утро, устав от тревожных размышлений. И дергаюсь, когда под подушкой настойчиво звенит сотовый.

– Я выехала, Тима, – категоричным тоном заявляет Аня Аркелиди. – Кто меня встретит?

– Мой товарищ подъедет. Его зовут Богдан.

– А как я его узнаю?

– Огромный шкаф. На меня похож, только я красивее, – мелю языком, не подумав. И тут же огребаю от Дана.

– Ну куда мне! Я же не Отмороженный Фей!

Улыбаясь, заканчиваю беседу и просительно смотрю на друга.

– Дан, нужно на вокзал смотаться…

Показываю фотку в айфоне.

– Ну не фига себе, Тима! Вот это красотка! Почему ты на ней не женился…

– Я к ней ничего не чувствую, – признаюсь искренне. Вероятно от препаратов у меня напрочь отключилась функция вранья.

– А ну-ка покажи! – тяжело поднимается с походной постели Витя. Тянется, разминая спину и плечи. И забрав у Богдана мой сотовый, изумленно присвистывает.

– Обалдеть какая краля! Как же тебя угораздило, брат, влюбиться в драную кошку…

– Котята, – смеется Богдан, натягивая свитер.

– Да пошли вы, – рычу я, приподнимаясь на локте. – Гони сотовый, Витя.

– Отобрать бы его у тебя, – вздыхает Торганов. Но трубку отдает. И она тут же взрывается знакомым звоном.

Лера.

– Доброе утро, Тимофей, – лепечет она. – Я звоню узнать, как твои дела. У нас с девочками все хорошо. А ты как? Голова болит?

– У меня тоже, – заверяю на автомате. – Сейчас в клинику поедем. Мне тараканов в башке просветят быстренько и домой.

– Ты только поправляйся, пожалуйста! – всхлипывает она. – Мы ждем тебя!

– Все будет хорошо, Лера, – роняю поспешно. – Легкое сотрясение, не больше.

– Возвращайся скорее, – просит она.

Закончив разговор, откладываю трубку в сторону. Внимательно смотрю на наблюдающих за мной друзей.

– Вот, беспокоится, – сообщаю с улыбкой. Хочу верить матери своих детей. Но пока с трудом получается.

– Попал ты, Тима, – печально выносит приговор Богдан, а Торганов согласно кивает.

Изнутри подмывает дикое желание опровергнуть. Послать бы их подальше. Ответить что-то резкое и насмешливое. Но мне и так все понятно. Пацаны правы. А я, кажется, серьезно влип.

31. Возвращение Фея

Домой мы с Витей возвращаемся поездом.

– Тебе сейчас самолетом нельзя, – бурчит он и добавляет вздыхая. – Доедем тихонечко. В СВ нам никто не помешает.

– В плацкарте было бы интереснее, – с мученическим видом объявляю я, укладываясь на широкую нижнюю полку. Витя садится напротив.

– Кажется, кому-то легчает, – улыбается он. – А то лежал неделю, смотрел в потолок…

– О Лере думал! – признаюсь неохотно.

– А что о ней думать? Я тебя умоляю…

– Моя жена. Хочу думаю, хочу звоню, – пожимаю плечами. Еле сдерживаю раздражение. Два крутых семейных психолога мне достались. Убиться веником!

Витя никак с Надей не порешает. А Богданхоть и собирается жениться, но ни с одной постоянной подружкой замечен не был. И туда же! Советовать! Лера им не такая… Может, они и правы. Но она мать моих детей. И на этом все. Точка! Я ничего менять не собираюсь.

Пересматриваю в айфоне фотки дочек, которые Лера шлет мне каждый день. Зависаю от умиления и восторга. Кто бы сказал, не поверил бы!

«Скоро увидимся, милые», – улыбаюсь мысленно. Хочу позвонить Лере. Узнать, как дела? Просто поболтать. Но трубка в руке взрывается шансоном.

Литвин. Чтоб ему скиснуть!

– Да, слушаю, – откликаюсь спокойно.

– Я не понял, Тимофей Сергеевич. Ты меня слил, что ли? – гудит он угрожающе.

– У меня к тебе, Паша, тот же вопрос. На меня совершено нападение. А ты не предупредил об опасности… Где-где? Вон полно роликов в интернете! Я – теперь звезда ютуба. А законом запрещено без разрешения гражданина вести съемку или фотографировать. У меня теперь моральная травма. Плюс сотрясение мозга… по твоей милости. Ты меня подставил. Так понятней?

Сержусь. Сейчас вообще всех собак на Литвина спущу. Какого решил разыграть меня в темную? Леру испугал, плюс мне кулаком по темечку некисло прилетело.

– Да иди ты, – бурчит недовольно Паша. – Ты слил меня. Тебе нужно было девку обломать, чтобы она от ребенка отказалась. Делов-то!

– Если ты такой умный, то сам и обламывай. Да никакая нормальная мать своего ребенка не бросит. А твои действия под статью подвести можно. Там не откупиться не удастся.

– Это еще почему? – в наглую прет Литвин.

– По кочану, – рычу я. – В деле Ивановой полно фальсификаций. И ее адвокату не составит труда возбудить дело против тебя, Паша! И обеспечить место в соседнем корпусе лет на пять. Я не знаю о чем ты думал, когда творил дичь… Хоть бы пришел посоветоваться.

– Там говорят, дочка Педагога взялась защищать Дарью?

– Он не любит, когда его так называют, – в точности цитирую слова Анечки.

– Ты с ним знаком?

– Виделись, – бросаю коротко. Не вру, боже упаси! Я как-то видел Педагога. Он приезжал за Аней к юрфаку. Стоял около огромного черного внедорожника и с кем-то болтал по сотовому.

– За мной папочка приехал, – как маленькая девочка промурлыкала тогда Аркелиди. Поэтому и запомнил. А оно глядишь, пригодилось.

– Я тебе счет пришлю за свое лечение, – пру буром на Литвина.

– Да пошел ты! – орет он в ответ и кидает трубку. В прямом смысле этого слова. Сначала в динамике раздается шум, а потом треск.

– Какие нервные клиенты пошли, – усмехаюсь криво.

Оторвавшись от медицинского журнала, Витя смотрит на меня внимательно.

– Ну ты борзый, Морозов! Капец какой-то!

– Отмороженный, – вздыхаю устало. Прерываю глаза, собираясь подремать под стук колес. Благо перегон длинный. Но Торганову неймется.

– Слушай, а от этого типа не прилетит? Психованный он больно…

Витя прав. Литвин если на кого-то взъестся, берегов не видит. Даже не соображает ничего. Лишь бы пар выпустить. Потом одумается. Башку почешет. И бежит к адвокатам.

– Нет, – мотаю головой. – Паша – трусливый приблатненный баклан. Ему характера не хватит.

– Он мне не нравится, – гнет свое Торганов. Смотрит обеспокоенно. – Тима, не связывался бы ты с ним.

– Не буду. Счета выставлю. Он их не оплатит. А я договор расторгну в одностороннем порядке. И в суде взыщу.

– Хватит тебе с уголовниками возиться. Иди лучше в мэры. Ну хорошее же предложение, а? За тебя весь город проголосует.

– На нормальных много не заработаешь, – пресекаю дурацкие разговоры. – А про выборы мэра еще подумаю. Может и стоит осесть в Шанске. Спокойно растить детей, – замечаю философски. А про себя думаю.

Ну какой из меня мэр? Мне такою ответственность не потянуть.

– Так ты согласен? – довольно уточняет Торганов. – Городу нужна надежная рука, понимаешь.

– Только одна? – усмехаюсь ехидно и тут же меняю тему. – Ты мне лучше скажи, когда Леру с дочками выпишешь?

– Да как приедем, сразу забирай. Девочки окрепли немного. Вес набрали. Можно и домой. Надежда с вами останется, я полагаю?

– Естественно, – усмехаюсь довольно. – Нам без Нади не обойтись.

– И я навещать буду, – кивает Торганов. – Жаль, ты Богдана оставил в Иваново, – ворчливо замечает Торганов.

– Пусть Аню охраняет, мне так спокойнее…

– Хорошо, – вздыхает он и, отложив журнал на столик, склоняется к телефону.

За окном бегут елки и телеграфные столбы, с каждой минутой приближая нас к родному дому. Завтра утром приедем. Столько дел впереди!

Радуясь как школьник, пишу Лере.

За эти дни наши разговоры и переписка вошли в привычку, от которой я не в силах отказаться. Мы обсуждаем детей, дальнейший быт. И уже никому не приходит в голову, что будет как-то иначе. Я не настаиваю. Но и съехать не даю с темы.

– Привет, Тима, – тут же откликается Лера. – У нас все хорошо. А у тебя?

– Скажи мне по заказу. Одобряешь?

– Не знаю даже. Все такое дорогое, но очень красивое. Как для настоящих принцесс!

– Тогда стоп, – печатаю быстро. – Я оплачиваю заказ. Как раз к моему приезду привезут. А то выпишут вас, а дома ни кроваток, ни пеленок…

– А там места хватит? Мы никому не помешаем?

Не сдержавшись, звоню.

– Ты же была у меня в гостях, – рычу приглушенно. – Дом не уменьшился в размерах, не беспокойся.

– А твоя мама? Мы ей не помешаем? – испуганно спрашивает Лера. – Она же пожилой человек. А тут дети…

– Лер, моя мать живет в другом месте, – отвечаю уклончиво. Я не готов сейчас говорить о своих проблемах. Мне Лерины глаза нужно видеть. Чувствовать ее способность разделить мою боль. Но пока до этого далеко.

– А она приедет на детей посмотреть? – спрашивает Лера.

– Нет, не приедет. Не беспокойся. Визит свекрови отменяется.

– Совсем не приедет? Никогда? Я правильно поняла?

– Да все верно, – замечаю чуть резко.

– Странно, – понуро замечает Лера и вздыхает натужно. – Ладно, пока.

Не дождавшись моего ответа, отключается первой.

Вот как с ней общаться? Скажите, пожалуйста!

Маленькая инфантильная дурочка!

Зато проняла меня до печенок. До сих пор забыть не могу, как обжимался с ней в мае! Как загнал лодку в камыши и, уложив Лерочку на флисовыый серый плед, скользил губами по тонкой девичьей шее. Где-то неподалеку в реке плескалась рыба. Цапли парили над островами…

Айфон жужжит, отвлекая меня от приятных воспоминаний.

– Мне кажется, ты нас стесняешься, – пишет Лера. – Даже с матерью знакомить не собираешься. Тогда зачем это все? Что ты затеял, Тимофей?