Текст книги "Кредит доверия"

Чуть сжал мне напоследок кисть и быстро направился к сцене. Я зажмурила глаза, пытаясь сдержать слезы. Но несколько из них все равно скользнули по щекам. Глянула вслед удаляющемуся мужчине и прошептала:

– Кисар…

Но он уже не слышал. Лишь быстро пробирался через толпу, которая разразилась новыми овациями, встречая невесту. Селеста. Я знала, что она будет прекрасна в образе новобрачной, но ее счастливое лицо и пылающие щечки произвели на меня гораздо более сильное впечатление, чем пышное платье.

Ведущий что-то говорил, представляя невесту гостям, но я не слушала. Прижавшись спиной к холодной колонне, я искала у нее поддержки и сил вытерпеть эту пытку до конца. Но когда вышел жених, я не смогла удержаться и зажала рот рукой. Стараясь скрыть судорожные рыдания, я развернулась и быстрым шагом направилась к приоткрытой двери, ведущей в небольшой садик. Едва ли не бегом заскочила в празднично украшенную беседку и дала волю слезам.

Они лились непрерывным потоком, а я и не думала искать в сумочке платок. Все равно все заняты свадьбой, и никто меня не увидит. Сбоку раздался шум быстрых шагов, и я начала лихорадочно стирать слезы ладонями. Но когда разглядела спешившего ко мне Кисара, опять не смогла сдержать рыданий.

– Ты в порядке? – его голос звучал озабоченно. – Я видел, как тебе стало плохо и ты убежала.

Я могла лишь закусить губы, чтобы они не дрожали, и легонько кивнуть.

– Ася, – выдохнул он.

За мгновение преодолел все расстояние между нами и обнял. Бережно, ласково и так естественно. С трудом успокоила беспрерывно льющиеся слезы радости и прошептала:

– Она не твоя.

Мне казалось, с этими словами меня покинуло все напряжение прошедших месяцев.

– Кто? – недоуменно спросил Кисар.

Слегка отстранился и заглянул мне в лицо.

– Свадьба, – ответила я, сквозь рыдания.

Он удивленно вскинул брови.

– А ты думала, моя?

Быстро кивнула и снова чуть не зарыдала. Кисар обхватил мое лицо ладонями, не позволяя опустить голову.

– И ты расстроилась? – продолжал он допытываться.

Опять кивнула и прикрыла глаза, не в силах смотреть на него.

– Это лучшее, что я слышал в своей жизни, – прошептал он мне в губы.

Теплое дыхание опалило их, и я замерла, ожидая продолжения. Но он не спешил. Чуть отклонился и попросил:

– Открой глаза. Я хочу их видеть.

Набравшись смелости, приподняла веки и потерялась в темном серебре его глаз. Они искрились радостью и охотно заражали ей и меня. Хотелось улыбнуться в ответ, но мои губы лишь дрогнули в слабой улыбке.

– Как же я люблю тебя, – прошептал он, поглаживая большим пальцем мою щеку. – Думал, что смогу забыть, смириться, зная, что ты счастлива с мужем. Но каждый день проживал словно в огне нестерпимого желания увидеться, услышать твой смех, ощутить прикосновение. Даже решился пригласить тебя с мужем, понимая, как мне придется тяжело, чтобы сдержаться и не навалять ему. А потом схватить тебя, унести на корабль и улететь, чтобы больше никогда не отпускать…

Он наклонился чуть ниже, и горячее дыхание опалило мне щеку.

– Никогда, – проговорил он, прикрывая глаза.

Затаившись, я молча слушала, и словно сама весна поселилась внутри меня, оплетая сердце душистыми цветами и наполняя голову нежными трелями птиц и журчанием звонких ручейков. Прекрасное чистое счастье заворожило меня, и я смотрела на Кисара, впитывая каждое его слово, каждую эмоцию, мелькнувшую на лице.

– Как же я был зол, когда ты убежала. И как радовался, найдя. Вначале пытался оправдать себя тем, что хочу лишь проучить и немного наказать. Но на самом деле я просто не мог забыть тебя и боялся, что ты снова сбежишь. Хотел, чтобы у нас было время познакомиться поближе.

Кисар отпустил мое лицо и нервно заходил по беседке.

– Пытался обольстить, вызвать ревность. Злился на тебя и себя. В итоге сам себя загнал в ловушку. И отпустить не мог и, удерживая силой, превращался в твоих глазах в урода. А ты лишь сильнее отдалялась и не желала иметь со мной ничего общего. И я смирился. Решил, что отпущу тебя после того аукциона.

Мелькнувшая в голове догадка казалась невероятной, но я спросила:

– Так это ты купил ферму? Но зачем?

Кисар вздохнул и упрямо сжав губы ответил:

– Ты не должна была чувствовать себя обязанной мне. Я хотел, чтобы ты ушла с высоко поднятой головой.

– Но зачем ты ее купил уже после того, как простил долг? – недоуменно спросила я.

– Не хотел, чтобы ты нуждалась, – ответил он и, видя мои нахмуренные брови, добавил: – Это самое малое, что я смог сделать за свое спасение.

– Ну почему ты мне ничего не сказал о своих чувствах? – едва ли не простонала я, понимая, какие же мы с ним идиоты.

– Не так-то это и просто. Мне ни разу не приходилось признаваться в любви, когда совершенно не понимаешь, как к тебе относятся. Гордость. Нежелание показаться глупцом. Но я решился. И тут появился твой муж. А глядя на твое счастливое лицо, я кое-что понял. Я не хочу, чтобы ты вспоминала обо мне, как о сопливом влюбленном, и испытывала жалость. Мы расстались друзьями, и я надеялся убедить себя, что так оно и есть.

– Кисар, – прошептала я, хватая его за руку и заставляя остановиться. – Несколько лет мы с Оскаром уже не пара. Я ведь его похоронила, и тут он вдруг идет мне навстречу… Понимаешь?

Подошла чуть ближе и заглянула ему в глаза:

– Я люблю тебя, Кисар. Думала, у меня сердце разорвется на части, когда получила приглашение.

Мы смотрели друг другу в глаза, и не было ничего важнее плескавшейся в них любви, готовой затопить весь мир вокруг нас. Кисар наклонился и легонько прижался губами к моим. Трепетно и нежно, словно боясь, что я исчезну. Мгновенья проносились в тягучей сладости, а когда мы наконец отстранились, я задала интересующий меня вопрос.

– Но почему в приглашении были твои инициалы?

– У нас с братом они одинаковые. Трэвис его второе имя, от первого он упрямо отказывается. Не знаю, почему ему Ким не нравится.

Кисар задорно улыбнулся.

– Значит, Селеста… – начала я.

– Да. Это невеста брата. Они в очередной раз рассорились в пух и прах, хотя любят друг друга до одури. Я пытался их свести на аукционе, чтобы они поговорили. Но помогли им наши поиски. Трэвис сразу приехал на корабль, и им все же пришлось пообщаться. Как видишь, удачно.

Кисар махнул в сторону зала, откуда доносилась веселая музыка. А я неожиданно вспомнила еще об одном случае и зло сузила глаза:

– А те девицы?

Кисар в шутливом жесте поднял руки и ответил:

– Здесь моя совесть чиста. Я всю ночь спал в соседней каюте, поручив им развлекаться без меня. И прости за браслет, я был не прав.

Я милостиво кивнула, но все же недоверчиво сощурилась. А Кисар быстро оказался рядом и, подхватив меня за талию, поставил на невысокую скамейку.

– Значит, ты ревновала? – с хитрым прищуром спросил он.

– Еще как! И тебе придется за это ответить!

– Сейчас? – игриво поинтересовался он, и горячая рука скользнула под платье.

Кисар не спускал с меня внимательного взгляда, пока его ладонь ползла все выше, вызывая ласковое тепло в теле. Я смотрела сверху вниз на счастливое лицо Кисара и уже знала, что означают пылающие огоньки в его глазах. Дыхание перехватило, и я лишь смогла прошептать:

– Лучше отложить наказание до более удобного момента.

Рука остановилась, а через секунду меня аккуратно спустили вниз, только чтобы снова заключить в крепкие объятия.

– А я думаю, он уже настал, – раздался над ухом горячий шепот Кисара, и я не нашла в себе сил с ним поспорить.

Эпилог

Два месяца спустя. Планета Сокрис

«Что-то кости сегодня болят непозволительно сильно», – подумал я и медленно поднялся с массивного кресла. Сунул ноги в мягкие тапочки и обреченно прикрыл глаза. Опять. Да сколько можно? Кряхтя и причитая, я наклонился и поднял правый тапок.

– А ну брысь, поганец! – шикнул я на нерадивого питомца.

Прозрачный шарик выкатился из тапка и плюхнулся на кресло. Заметался, не понимая, как с него спуститься, и мне пришлось подтолкнуть того пальцем, сбрасывая на пол. Эх, ну кто же тебя такого придумал? Абсолютно бесполезное создание. Я не спеша надел тапки и, размышляя о странностях Вселенной, направился на кухню, чтобы заварить чай.

Но проходя мимо стены, увешанной трехмерными фотографиями, я замер и словно впервые целиком окинул ее взглядом. Улыбнулся. Асенька так старалась, развешивая картины из моей жизни и сплетая из них цельную историю. Вот я, голопопый малыш, беззубо, но так счастливо улыбаюсь самому важному человеку на свете. Мама. Ее любовь безгранична, чиста и неподкупна. Она, словно броня, защищает малыша от еще такого непонятного мира.

А вот школа. Какие же мы все смешные. Аккуратно причесанные и в форме, выглядим игрушечными копиями взрослых. Но открытые и веселые взгляды не дадут обмануться. Так смотрят на мир только дети. Смело и с любопытством.

Заметил на картине задорную девчушку с непослушной копной волос, которой не указ ни банты, ни заколки. Катрин. Моя первая любовь: забавная, непонятная и ни в коем случае не признаваемая. Иначе – позор и исключение из мальчишеского клуба. Широко улыбнулся, разглядывая лица друзей детства. С некоторыми из них мы знакомы сотню лет и до сих пор общаемся. А кто-то уже ушел.

Обвел взглядом студенческие фотографии. Друзья, враги, подруги, когда-то казавшиеся любовью навеки, но быстро исчезавшие в потоке бурной молодости. И вот она. Элеонора. Безупречная женщина легко и иронично улыбалась мне с картины. Душа моя. Теперь я знал, что это не просто красивые слова. Она ушла и забрала мою душу с собой. А иначе почему уже столько лет внутри так пусто?

Кто-то скажет, что мы часто ссорились и не выглядели образцовой парой. Да что они понимают? Мы с Элеонорой не просто любили друг друга, иногда мне казалось, что наши души срослись и превратились в нечто одно. Большое и прекрасное. Спасибо, Леоночка. За все.

Еще раз окинул беглым взглядом стену и со светлой грустью на сердце отправился на кухню. Там я быстро вернул себе боевое состояние духа, ведь мне предстояла весьма непростая задача: выкурить питомца внучки из-под кухонного шкафа. Отношения с Жорой у нас изначально не заладились, а в последнее время и вовсе испортились. Он явно на меня за что-то обиделся и теперь спрятался.

Заварив себе для храбрости чайку покрепче, я схватился за длинную палку, принесенную из сада. Вначале решил провести мирные переговоры.

– Говорю тебе по-хорошему, выметайся оттуда.

В ответ тишина. Ну ладно. Я предупредил. Засунул палку поглубже и, не давая этому хитрецу и шанса сбежать, стал медленно двигать ее наружу. Вот так-то. Выползай. Вначале выкатился один шарик, потом второй, а следом их двинулась целая толпа. Так, стоп! Откуда столько? Я сидел на полу и почесывал бороду, пытаясь их пересчитать. Двадцать, а вот еще шесть, и еще. Они мельтешили и сбивали со счета, но мне удалось насчитать тридцать шесть штук. Ну все! Мое терпение кончилось! Пора звонить любимой внучке. Пусть забирает своего питомца.

От негодования даже не понял, как оказался на ногах без привычного поскрипывания костей. Широким шагом направился в кабинет, бубня себе под нос:

– На пару недель она уехала. Ага! Третий месяц уже греет свои бока на Сороте. Пора и честь знать.

Но все раздражение как рукой сняло, когда на голограмме связи высветилось счастливое лицо внучки. До чего же она похожа на Элеонору, только нрав совсем другой. Веселый и открытый.

– Привет, дедуль! Как ты там? – спросила Асенька, жмурясь от яркого света.

Ее кожа загорела, а волосы слегка выцвели и отливали бронзой. Такая молодая и счастливая. Похоже, этот Кисар сумел вытравить из нее тоску и неудачи прошлого. А вот и он сам.

– Добрый день, Иван Сергеевич. С Асей все в порядке.

Вот что значит мужчина – сразу говорит по существу. А именно: все живы и здоровы. Удовлетворенно хмыкнул и напустил на себя серьезный вид.

– И вам не скучать, загоральцы. Вы когда планируете своего зверя забирать? Он у меня сегодня отпочковался. Причем в трехкратном размере. А мы о таком не договаривались.

У Аси сначала округлились глаза, а потом она повернулась к Кисару и радостно затараторила:

– Ты представляешь, Жорик размножился! Он стал папой. Ну, или мамой. Теперь у нас три Жорика!

Кисар явно думал более глобально и уже вел в уме подсчеты: через какое время Жориков станет девять. Вычислительная деятельность отразилась на лице мужа Аси, и ее результаты ему явно не понравились. Его обреченный взгляд меня даже развеселил, и я решил проявить снисходительность.

– Ладно, я справлюсь. Отдыхайте. Жду побольше снимков. А то у меня на стене еще осталось место.

– Может, ты к нам приедешь? – в который раз пригласила меня Ася, но я лишь отмахнулся.

Еще чего не хватало – портить им медовый месяц. Когда же им отдыхать, если не молодыми и полными сил?

– Дедуль, мы хотели тебе по приезду сказать, но раз уж сегодня такие новости, то у нас тоже есть.

Ася мило покраснела, а рука мужа незаметно переместилась с ее талии на живот. Все волнение и затаенная радость была написана на их лицах, и я едва сдержал слезу, готовую сорваться на мою морщинистую щеку.

– Поздравляю, дорогие! – искренне проговорил я, понимая все без слов.

На их губах расплылись слегка смущенные, но такие счастливые улыбки. Это одно из самых волнительных чувств на свете: понимать, что скоро принесешь в этот мир новую жизнь.

Я еще раз пожелал им хорошенько отдохнуть и выключил связь. С удовольствием откинулся на спинку стула и широко улыбнулся. Жизнь прекрасно все продумала. В ней есть место всему. И как же хорошо, когда у тебя есть что повесить на стену.

Конец