Текст книги "Последний выход Матадора"

Несколько ночей Ренату не везло: Аграновский был непонятно где, и машина его – тоже. Но он не сдавался и наконец был вознагражден за это. Аграновский припарковал машину во дворе, а потом уехал куда-то на такси, да еще и с небольшой дорожной сумкой. Когда так поступают? Правильно, перед путешествиями!

Ренат ликовал, все должно было получиться. Значит, он не просто разнесет машину в хлам – это еще и не сразу заметят, содержимое салона успеют растащить какие-нибудь бродяги; сам Ренат даже при безденежье не собирался ничего брать у того, кого считал своим врагом.

Он досидел в укрытии до темноты и, когда двор опустел, готов уже был заняться делом, но его опередили. С его позиции открывался отличный вид на парковку, так что Ренат мог наблюдать, как к машине Аграновского подошел какой-то хмырь. Вроде незнакомый, но здоровенный… Ренат даже принял его за Мазенцова, однако, присмотревшись, понял, что это не он.

Хмырь точно интересовался машиной Аграновского, в этом сомнений не было. Вот только он не пытался разгромить автомобиль, а делал что-то… странное. Ренату только и оставалось, что озадаченно наблюдать со стороны.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять: хмырь устанавливает что-то на машину. На самое дно! И словно этого было недостаточно, он умудрился открыть машину, отключив сигнализацию. Он недолго повозился с передней дверцей, ничего не касаясь в салоне, а потом просто ушел.

Взял и ушел!

Ренат проследил за ним взглядом, пытаясь понять, что это было. Хмырь точно не друг Аграновского, потому что ключей у него не было, он именно вскрывал машину. Но как это вообще понимать?

Любопытство его не отпускало, и в конце концов он поддался. Воровато оглядываясь по сторонам, Ренат прошел на парковку и заглянул под машину.

На днище было закреплено нечто странное и довольно большое. Ренат неплохо разбирался в автомобилях, но ничего подобного еще не видел. В голове сразу мелькнула шальная мысль: бомба! Но Ренат тут же отмел ее, посмеявшись над собой.

Ну какая бомба? Это же не фильм про Джеймса Бонда! Это обычный московский двор, тут никто не будет устанавливать на машину бомбу.

Тогда что это может быть? Поразмыслив, Ренат решил, что речь идет о следящем устройстве. Аграновский – бизнесмен, у него есть враги и конкуренты, не удивительно, что кто-то захотел проследить за ним! А если так, то громить машину уже бессмысленно, кто-то обеспечил такие неприятности, на которые Ренат не был способен.

Так что он имел полное право уйти оттуда, довольный жизнью. Какая разница, он это сделал или не он? Важно то, что Аграновскому скоро будет не до смеха!

Но просто уйти Ренат не мог – к своему немалому удивлению. И дело было уже не в мести, его не отпускало чувство, что что-то здесь не так. Аргументы вроде «Это не мое дело» не работали, он должен был разобраться.

Торчать во дворе и дальше он не мог, это привлекло бы внимание. Ренат побродил по ночным улицам, раздумывая о случившемся, с рассветом заглянул в круглосуточную кофейню, чтобы позавтракать. За двойным эспрессо он решил воспользоваться интернетом.

Ренат зашел на форум вопросов и ответов. Там можно было спрашивать обо всем, от особенностей жизни одноклеточных до Большого адронного коллайдера. Он попытался максимально точно описать устройство, увиденное под машиной Аграновского. Пожалел, конечно, что не сфотографировал это, но правильные мысли вовремя не приходят, а возвращаться в такое время было слишком опасно, он рисковал примелькаться соседям. После описания Ренат спросил, чем это может быть.

За следующие несколько часов развязался спор, в интернете ведь всегда найдется о чем поспорить! Ответы на его вопрос не были по-настоящему серьезными, народ просто развлекался. Но одну здравую мысль Ренат для себя все-таки выделил.

«Если это следящее устройство, у него должен быть собственный аккумулятор, – писал неизвестный пользователь. – Оно или мигает постоянно, или не мигает вообще. Посмотри, что будет, когда запустится мотор. Состояние следящего устройства, по идее, не должно измениться. Бомба же активируется».

Дальше последовали шуточки про то, что не заметить взрыв при «активации бомбы» будет несложно, но Ренат даже не читал их. Все, что надо, он запомнил… Он уже знал, что не успокоится, пока не разберется в этой истории.

Вернувшись на свое прежнее место, надежно прикрытое кустами сирени, он начал снова наблюдать за машиной. Никакие лампочки на устройстве не мигали, хотя его можно было разглядеть со стороны. Возможно, это хороший знак?

Он не знал, вернется ли сегодня Аграновский, но старался надолго не отходить. Заодно Ренат высматривал в прохожих ночного хмыря, однако тот больше не появлялся.

Он не заблуждался насчет того, почему остается здесь, он прекрасно это знал. Он должен предупредить Аграновского! Не из любви к нему, понятное дело, Ренат намеревался ему отомстить, но позже. Он никому не желал смерти – даже придурку, из-за которого остался без работы. Поэтому придется все рассказать, как только Аграновский появится… если он появится.

Ближе к вечеру он все-таки пришел, но совсем не с той стороны, за которой наблюдал Ренат. Получилось глупо, нелепо, а изменить он ничего не мог. Когда он увидел Аграновского, тот уже садился в машину.

Изменения появились сразу же, как только водитель сел в автомобиль. Он еще даже мотор не успел завести, когда на загадочном устройстве загорелась целая череда лампочек. Так не должно было случиться со следящим устройством, не могло просто, даже если оно было подключено к системе зажигания.

«Бомба! – мелькнуло в голове у Рената. – Это действительно бомба, мать ее!»

Он ничего не мог сделать. Он ничего и не должен был! Каждый сам за себя, а Аграновскому уже не помочь. Самое разумное, что мог сделать Ренат, – это бежать отсюда как можно скорее, потому что осколки могут полететь куда угодно.

И он действительно побежал, но не из двора, а к машине. Он и сам не понимал, что делает. Его прежние обиды и жажда мести вмиг были позабыты. Важным теперь казалось только одно: спасти человека. Всех людей, которые были поблизости! И не важно, что их немного, они могут пострадать, а Аграновского и вовсе разорвет на куски!

– Бегите! – крикнул он. – В машине бомба, сейчас будет взрыв! Бегите отсюда!

Вряд ли ему кто-то поверил, скорее, его сочли городским сумасшедшим. Но ведь от городских сумасшедших тоже спасаются бегством! Он видел, что матери спешат увести детей подальше, а прохожие ускоряют шаг. Этого было достаточно.

Он никогда в жизни не бегал так быстро. Ренат за несколько секунд преодолел расстояние, отделявшее его от машины. Аграновский встретил его удивленным и возмущенным взглядом, он никак не ожидал его увидеть. Но у Рената не было времени объясняться, да и правильных слов он не находил. Он рывком открыл дверцу и вытянул Аграновского из машины.

Тот попытался сопротивляться, но на этот раз, в отличие от их предыдущего столкновения, Ренат был сильнее, чем он. Сильнее, чем когда-либо! Возможно, это и называют аффектом… Он чувствовал себя странно, как будто оказался гостем в своем теле.

– Бомба, машина, валим! – только и смог произнести он.

Как ни странно, Аграновский его понял и не стал больше сопротивляться. И хорошо, потому что, если бы они устроили драку, это стало бы смертным приговором для обоих! Им нужно было бежать, Ренат понятия не имел, когда прогремит взрыв. Он хотел броситься к подъезду, но Аграновский удержал его, увлек за собой, и оба они направились к большому бетонному блоку, служившему границей между парковкой и зеленой зоной. Видно, установили неравнодушные жильцы, чтобы водители не парковались на газоне!

Это была правильная мысль: бетон защитит их от взрывной волны и осколков. Если они успеют добраться! Он, такой близкий, казался бесконечно далеким, а время истекало… Сколько еще его осталось? Или никакого взрыва не будет?

Но взрыв был – грохот, дрожь и пламя прямо у него за спиной. Машина взлетела на воздух, взрывная волна накрыла их с Аграновским до того, как они сумели перебраться за бетонное ограждение… Ренат успел только подумать, что он сейчас умрет за человека, которого считал своим злейшим врагом.

* * *

Леон не брался сказать, почему судьба бережет его. Может, сильно любит, как порой любят непослушных детей. А может, просто забавляется: оставляет его в живых, чтобы посмотреть, во что он еще вляпается. Как бы то ни было, он снова заглянул в глаза смерти – но не последовал за ней.

А ведь именно это его и ожидало, если бы не Ренат Шауров! Он бы не вышел из машины… Он бы погиб. Леон не догадывался об опасности, для этого просто не было оснований. Да, он охотился на серийного убийцу – который душит людей, а не взрывает их в машине. Но он не учел, что Гончаров – по-своему гений. Этого никто не учел.

Он отделался малой кровью: сотрясение мозга и пара ушибов, ни о чем. Было бы хуже, если бы они побежали не в ту сторону. Но они с Ренатом фактически были в прыжке, когда прогремел взрыв. Поток раскаленного воздуха отбросил их вперед, и упали они за ограду, которая благополучно защитила их от осколков.

В тот день многие во дворе пострадали, но никто не погиб. И это было достижением.

Леон был бы рад, если бы, очнувшись в больнице, он сразу увидел бы рядом с собой Анну. Да и она бы этого хотела, он не сомневался. Но они оба знали, почему это невозможно, и ему пришлось довольствоваться обществом Ярика и Чеховского.

Зато он мог позвонить ей – и воспользовался этим правом. Он знал, что она пережила, он и сам совсем недавно был в ее положении.

– Я сегодня выписываюсь из больницы, скоро буду с тобой, – пообещал он.

– Ты уверен в этом?

– Да со мной все в порядке, шмякнулся просто!

– Не дом будет, а целый лазарет! – рассмеялась она. – Жду тебя.

Он злился на Матадора, но выразить эту злость пока не мог, способа не было. Его утешало лишь одно: Гончаров выбрал своей целью именно его, про Анну он так и не узнал. Оставалось только понять, как быть дальше! По пути в Москву Леон много размышлял об этом и понял, что против убийцы нет весомых улик… Совсем нет!

Закончив разговор с Анной, Леон сразу повернулся к Чеховскому:

– Я ведь знаю, что это был он!

– Я тоже, – кивнул следователь.

– Это нужно как-то использовать!

– Это вообще никак нельзя использовать. Когда подготовили ловушку, ты был за пределами Москвы и не мог видеть, кто это сделал. Даже если в качестве адвоката Гончаров наймет полного дегенерата, тот все равно сумеет это доказать. Но наша удача не в том, что преступление не нужно расследовать, потому что все уже известно.

– А в чем тогда? – растерялся Леон.

Чеховский наконец позволил себе улыбнуться. Судя по всему, последние дни и ему дались нелегко, однако он постепенно возвращал былую уверенность.

– Наша удача в том, что вон там, – следователь похлопал рукой по стене, – в соседней палате, лежит молодой человек, который своими глазами видел, как Арсений Гончаров устанавливал бомбу под твою машину, и готов дать показания. На этот раз мы прижмем ублюдка!

Глава 15
Луис Гаравито

Антон чувствовал себя как человек, который пережил цунами, но остался невредим. Его размеренная жизнь, которую он так тщательно оберегал, чуть не разлетелась вдребезги, он начал терять контроль, и в какой-то момент ему показалось, что на этот раз он проиграет. И это будет не то поражение, после которого поднимаются на ноги и идут дальше!

Но – обошлось. Увесистая папка у него в руках служила лучшим напоминанием о том, что все будет хорошо. У Антона давно уже не было такого отличного настроения, почти с начала этого расследования. Он едва удерживался от того, чтобы посвистывать по пути.

Гончаров отказался от адвоката: его интересы всерьез собиралась представлять его сожительница. У нее обнаружился диплом о юридическом образовании, которым она, впрочем, никогда не пользовалась. Но они оба считали, что этого будет достаточно, Васильева – потому что верила в его невиновность, Гончаров – потому что считал, что не оставил улик.

И тем слаще становился триумф Антона.

Они дожидались его в допросной. Антон опустился на чуть расшатанный стул, положил на стол папку с документами, но пока не открыл ее. Он знал, что производит не самое грозное впечатление: невысокий, пухлый, мягкий, да еще и с нерешительной улыбкой на лице. Элина Васильева решила, что это первый знак капитуляции – ведь у полиции ничего нет и не может быть!

– Добрый день, – кивнул им Антон. – Простите мне некоторую нерешительность, я просто впервые вот так беседую с серийным убийцей.

– Арсений – не серийный убийца, – холодно возразила Элина. – А такие слова можно воспринять как оскорбление!

Антон проигнорировал ее, он мог себе это позволить.

– Хотя так уж сильно удивляться я не должен. В вашей биографии полно моментов, которые я бы назвал типичными для серийного убийцы. Безвольный отец, погибший старший брат и жестокая, страдающая серьезным психическим заболеванием мать.

– Я бы не хотел впутывать в это мою семью, – пожал плечами Гончаров.

– А придется, ведь с них все и началось. Сначала мать издевалась над вашим братом, вас не трогала – но вы видели, что происходит с ним. Вы наверняка знали, что он страдает, дети к такому очень чувствительны.

– Довольно! – возмутилась Элина. – Какое отношение это имеет к делу?

– Прямое, как ни странно. Это период формирования личности. Думаю, на вас, Арсений, не последнее влияние оказало то, что мать на ваших глазах убила брата. Она избила его слишком сильно, поняла, что натворила, и выдала все за несчастный случай.

– Думать вы можете что угодно, а мой брат просто упал с крыши.

– Вы даже сейчас защищаете ее? Хотя я, наверно, могу понять, почему. Это не из-за прощения, просто о мертвых или хорошо, или никак! Все, что она делала с Олегом, теперь приходилось пройти вам. Что именно это было? Переодевание в женскую одежду – вне всяких сомнений. Избиения – да. Но, может, что-то еще? Что-то, что породило фиксацию на горле? У вас характерный стиль убийства. Думаю, вы сами испытали нечто подобное: она душила вас или засовывала что-то вам в рот, а может, все сразу.

Элина готова была вспылить, это чувствовалось, но Гончаров успокаивающе положил руку поверх ее руки. Это не значит, что сам он не был задет. Его лицо оставалось невозмутимым, однако в глазах, обращенных на Антона, уже полыхала такая ненависть, что даже опытному следователю стало неуютно.

– Вы понятия не имеете, о чем говорите, – заметил Арсений. – Но я, кажется, знаю, от кого вы этого набрались – от моего отца. Я даже знаю, почему он врет. Моя мать иногда бывала слишком резка, но не ему ее судить. Его вообще никогда не было рядом, ни до смерти Олега, ни после. Он придумывает бред, а вы ему верите.

Он наверняка считал, что оправдывается, но Антон умел читать между строк, он уже видел правду. Сегодня Арсений и в грош отца не ставил, но раньше, возможно, надеялся на его помощь. Это его мать была чудовищем, отец некоторое время оставался воплощением силы, любви и справедливости. Маленький Арсений наверняка убеждал себя, что папа помог бы, если бы знал. Просто он занят! Он не знает…

Конец этой слепой детской веры наступил, когда Константина Гончарова посадили. Арсений был вынужден взглянуть на отца другими глазами и признать, что это всего лишь неудачник, мечтавший о легких деньгах. Он не спас своих сыновей не потому, что ни о чем не догадывался, а потому что думал только о себе. Возможно, для будущего маньяка это стало таким же страшным ударом, как безумные издевательства матери. Арсений уже был достаточно взрослым, чтобы понимать: она больна. А вот Константин все свои решения принимал в здравом уме и трезвой памяти.

– Когда вашего отца посадили, вы предприняли попытку сбежать от матери, – продолжил Антон. – Вы поступили в ПТУ, учились в городе, она осталась в деревне. Но вы ездили к ней очень часто – не только по выходным, по будням тоже.

– Откуда вы знаете?

– Отследить ваши перемещения не так уж сложно, да и лет прошло не слишком много. Мы говорим о частом мелькании на вокзале, о покупке билетов – вы не остались незамеченным.

– Допустим, я навещал свою мать. Что с того?

– Это было бы странно для любого парня семнадцати-восемнадцати лет, только освободившегося из отчего дома. Никаких вечеринок, никаких прогулок с девушками! Каждая свободная минута – с матушкой в деревне, даже если это неудобно. Но вы это делали. А в вашем случае это вдвойне странно, если учитывать, что она издевалась над вами.

– Никакие издевательства не были доказаны! – напомнила Элина. – А показания старого уголовника никто не воспримет всерьез!

Арсений ничего не сказал, это было не нужно. Антон догадывался, почему он ездил в деревню. Не из любви, просто мать не позволила ему удрать от нее. Наверняка она успела собрать какой-то компромат, шантажировала сына. Она снова получила власть над ним: у нее больше не было преимущества грубой силы, зато был страх, который она прививала ему годами. Постепенно Арсений понял, что есть только один способ освободиться от нее…

– Вы навещали ее часто, но в день ее исчезновения вас не было рядом, такое вот мистическое совпадение. Вы заявили о ее пропаже, вы искали ее вместе со всеми. Но с вашей стороны это был всего лишь фарс. Вы прекрасно знали, что она мертва. Вы до сих пор храните кусок ее кости.

– Что?! – ужаснулась Элина.

– Вы провели обыск в моей квартире и нашли там кусок кости? – усмехнулся Арсений.

– Вы прекрасно знаете, что нет. Но знаете вы и то, что он был там.

– Впервые слышу.

Костяной амулет, о котором рассказывал Аграновский, исчез. Но Антон догадывался, что так будет, да и Солари это подтвердила. Скорее всего, Гончаров заметил, что от медальона кто-то отломил кусочек, и правильно это истолковал. Вряд ли он избавился от своей «святыни», но спрятал ее надежно, так, как свой рабочий компьютер.

– Сейчас на месте вашего сгоревшего дома работают эксперты, – сообщил Антон. – Скажите, не найдут ли они там человеческие кости?

– Понятия не имею.

У Арсения почти получилось, его ложь была почти убедительной. И все же Антон сумел уловить, как едва заметно дрогнул его голос. Она там, это точно, где-то под домом! Вряд ли это убийство удастся приписать Гончарову, тут он выкрутится, однако женщина, так и не ставшая настоящей матерью, наконец-то обретет покой.

– После смерти матери вас уже ничто не сдерживало, вы решили получить высшее образование.

– Я просто хотел сменить обстановку.

– Вы поступили в университет и выучились на программиста – очень значимое достижение, которое вы сегодня почему-то скрываете.

– Арсений ничего не скрывает, – возразила Элина. – Не от меня так точно! Я прекрасно знаю о его образовании. То, что он не стал программистом, тоже, представьте себе, не преступление! Он попробовал, ему не понравилось, в ту пору он как раз увлекся фитнесом и бодибилдингом. Люди иногда выбирают дело жизни не по диплому, вы о таком не слышали?

– А как же, слышал! – с готовностью подтвердил Антон. – Однако уважаемого Арсения, думаю, отвратил от карьеры программиста и другой случай. На своем первом рабочем месте вы помогли коллеге, защитили ее, но из-за этого было начато служебное расследование. Тогда вы уяснили для себя две очень важные вещи. Первое – вам понравилось быть спасителем, тем, кого вы сами так ждали в детстве. Второе – остальной мир не готов был принять ваши методы восстановления справедливости. Вы решили, что некоторые свои способности лучше использовать тайно, делая акцент на том, что вы – всего лишь тренер, от которого никто ничего особенного не ожидает.

– Довольно! – Элина хлопнула рукой по столу. – Я думала, что нас пригласили на допрос, но здесь я пока слышу только сказки, которые ни мне, ни Арсению не интересны.

– Да? Вы уверены, что не хотите продолжить эти сказки? Ведь следующая сказка про вас.

Вот теперь Гончаров заволновался так, что это стало заметно. Он уже сообразил: следователю известно очень многое. Пока он ограничивался отказом от всего, однако не забывал и про папку с документами. Он не хотел рисковать, поэтому предложил:

– Элина, давай прекратим это? Очевидно, они затеяли какую-то постановку, от которой я уже устал!

Но спохватился он поздно: Антон разыграл козырную карту правильно, Элина была заинтригована, хотя и пыталась делать вид, что все это ей не важно.

– Да ладно, пусть говорит! – отмахнулась она. – Мне просто интересно, как он мог приплести к этому меня.

– Я? Мне всего-то и требовалось, что узнать правду, – скромно улыбнулся Антон. – Вы познакомились в две тысячи двенадцатом году, Арсений стал вашим тренером в клубе. Думаю, вы ему сразу понравились, но вы не обращали на него внимания, что бы он ни делал, как бы ни намекал.

– Домысел! – отрезал Гончаров.

А вот Элина ничего не сказала, она хмурилась, стараясь, очевидно, вспомнить те дни. Это стало для Антона лучшим доказательством того, что нужно рассказывать дальше.

– Тогда он придумал коварный и жестокий план. Он уже успел убедиться, что благодарность смягчает сердца женщин. Ему нужно было сделать вас благодарной ему… Нет, не просто благодарной, вы должны были боготворить его, чувствовать себя навеки обязанной ему! Это благодатная почва для любви, вы не находите?

– По делу, – жестко потребовала Элина.

– Как вам будет угодно. Вы имели неосторожность упомянуть при нем о двух соседях-кавказцах, которые вам симпатичны. Он решил использовать это. Более месяца Арсений был с ними на связи от вашего имени.

– Это ложь! – взвился Гончаров.

– Сидите спокойно! – приказал Антон. Он наконец достал из папки часть документов и разложил их перед Элиной.

Здесь было все, что Гончаров наверняка пытался скрыть. В первую очередь – переписка в соцсетях от имени Элины. Она сама связалась со своими соседями, сначала намекала им на секс, а потом выложила все прямым текстом. Она не просто хотела переспать с ними, она умоляла их о «приключении». Она хотела, чтобы ее похитили и изнасиловали, как бы она ни сопротивлялась.

Соседи, естественно, не спешили верить, но Гончаров сумел убедить их. Он вскрыл все аккаунты Элины, использовал фотографии, украденные с ее компьютера. Наконец те двое решили, что им действительно повезло найти нимфоманку.

Теперь Элина смотрела на все это с нескрываемым ужасом. Гончаров постарался, как мог, скрыть следы, но все скрыть нельзя. Она смотрела – и верила, потому что не верить не могла, доказательств там хватало.

Антон прекрасно знал, что эти и другие документы не могли быть получены легальным путем. Рабочий компьютер Гончарова так и не нашли, а значит, кто-то извлек все это из Сети. Гончаров и сам был хакером, это подразумевало особую степень защиты. Вывод напрашивался сам собой: за его дело взялся человек с куда более серьезными ресурсами.

Этого человека нашла Анна Солари. Она отказывалась сообщить его имя, да и понятно, почему. Кто ж сообщает такое полиции!

– Я не могу этим воспользоваться, это краденые документы! – возмущался тогда Антон.

– А откуда ты знаешь, что краденые? – рассмеялась она. – Чихуша, ты снова изображаешь праведника! Не говори, кто дал их тебе. Скажи, что прислал аноним, добрый помощник полиции. Тебе не обязательно подтверждать источник, если документы подлинные – а они подлинные, этого никто не опровергнет.

Теперь документы начали работать. Это снова было преступление, в котором нельзя было обвинить Гончарова. Да, кто-то вскрыл аккаунты Элины – так ведь не доказано, что он!

Но своей целью Антон ставил не это. Ему нужно было лишить Гончарова поддержки – и открыть глаза этой дурочке. Она ни в чем не виновата, если задуматься, она действительно любила его…

– Он знал, когда случится преступление, – тихо сказал Антон. – Он мог бы предотвратить это, но решил, что ваша благодарность тогда будет недостаточно сильной. Он позволил им изнасиловать вас и только потом вмешался. Те мужчины говорили вам, что вы сами на все согласились. Это была не ложь и не извращенное восприятие мира, они действительно верили, что это сексуальная игра. А потом, когда вы были измучены и раздавлены, явился он – настоящий спаситель.

– Эля, это все ложь! – не выдержал Гончаров.

– Не трогай меня!

Он попытался обнять ее, но Элина вывернулась из его рук, как змея. Ее глаза застилали слезы, однако Антон видел, что злость в ней сейчас сильнее боли. Это хороший знак: так ей будет легче прийти в себя.

Конечно, произойдет это не сразу, ей понадобится время и, возможно, помощь специалиста. Но она справится – еще не слишком поздно!

Анна Солари предупреждала, что расставание не будет легким, и оказалась права. Гончаров ведь любил эту женщину! Пусть и по-своему, но он любил ее и теперь не хотел отпускать. Антон, предупрежденный заранее, был готов к такому повороту. Он вызвал оперативников, и Арсения сдержали, позволяя Элине уйти.

Потребовалось больше часа, чтобы усмирить Гончарова. Разговор продолжился, лишь когда он, выдохшийся, был прикован наручниками к столу. Ему предложили дождаться другого адвоката, но он отказался. Он, должно быть, и сам почувствовал, что идет на дно.

– Давай, расскажи мне еще о моей жизни! – ухмыльнулся он.

– Как вам будет угодно. – Антон собирался и дальше оставаться безукоризненно вежливым. – Пример с Элиной еще раз доказал, как вам комфортно в роли мстителя. Вы получали от этого удовольствие, которое стирало боль, оставленную вашим детством. Спустя год после истории с Элиной был убит ваш дальний родственник. Его нашли связанным, его нос был сломан так, что он захлебнулся кровью. Позже выяснилось, что он регулярно избивал свою жену. Это было ваше первое убийство, Арсений?

– Вы можете доказать, что я имею к этому хоть какое-то отношение?

– Нет. Но я пытаюсь вас понять.

– Мне нечего сказать.

– Тогда буду держаться за свои догадки, – пожал плечами Антон. – Я все-таки думаю, что это было первое убийство, если не считать убийство вашей матери. Вы не оставили следов, но убийство все-таки было грязным, небрежным, неуверенным. Возможно, в какой-то момент вы запаниковали, вам хотелось поскорее покончить с этим. Вы затаились, в последующие два года вы ничего не делали – по крайней мере, нам не удалось найти следов. Однако вам хотелось снова быть мстителем, а полиция в вашу дверь так и не постучалась. Вы решили, что уже можно.

– Занимательная сказка.

– Это да, но дальше начнется не сказка. В две тысячи пятнадцатом вы узнали о том, чем занимается Алекс Арташов. Это было несложно – изнасилованная им девушка ходила в «Суприм». Думаю, вы не поверили ее словам, вы взломали ее компьютер и получили доказательства. Вы решили избавиться от Алекса – и сделали это. Тогда вы сработали чисто, но не очень. Полиция в то время ничего не нашла, зато теперь некоторые доказательства у нас есть.

Человек, работавший на Анну Солари, собрал все. Записи с камер наблюдения по городу и частных видеорегистраторов, доказательство того, что Арсений накануне купил набор быстро застывающего гипса, а главное, фотографии других посетителей клуба, на которых видно, что именно с Гончаровым ушел в ту ночь Алекс Арташов.

Это не доказывало, что Гончаров убил его – но доказывало, что именно Гончаров последним видел его живым. Ну и гипс – это тоже серьезный намек, прокурору будет, с чем работать! Антон не представлял, какую грандиозную работу нужно было проделать, чтобы отыскать все это, да и не хотел представлять. Он собирался держаться за версию об анонимном источнике.

На этот раз Гончаров не спешил огрызаться, он внимательно рассматривал снимки, давая Антону возможность продолжить.

– В две тысячи шестнадцатом из клуба была вынуждена уволиться администратор, потому что ее муж не давал ей жизни. Думаю, вы не просто знали Диану Павлову, а были с ней в приятельских отношениях – другие сотрудники клуба наверняка подтвердят это. Ну а доказательства того, что вы были с Павловым в одной машине в день убийства, у нас есть – фото с придорожной камеры наблюдения. Кроме того, мы проведем опрос соседей Павловых. Возможно, кто-то из них видел вас рядом с домом в тот день. А если прямо в подъезде? Это будет еще лучше, не так ли?

– Даже если так, вам удастся доказать только то, что я был там. Это не значит, что я его убил.

– Но вы были рядом с двумя мужчинами, убитыми похожим способом, в последние часы их жизни. Как думаете, суд сочтет это странным?

– Понятия не имею, что сочтет суд. Я никого не убивал и буду настаивать на этом.

Похоже, Гончаров уже пришел в себя после скандала с Элиной. Он был зол, чертовски зол – но достаточно умен, чтобы сдерживаться. Анна предостерегала, что так будет.

Это ничего не изменит. Антон не очень-то любил косвенные улики, но когда их много, этого тоже достаточно.

– Год спустя вы убили Надежду Серенко, более известную как Ирэн.

– Я ее не убивал.

– Как вам будет угодно. И все же на месте ее смерти нашли следы, которые наверняка совпадут с вашими. Одна из ее камер засняла убийство под углом, которого вы не ожидали. Там можно опознать человека, очень похожего на вас, Арсений. Ну и конечно, ее сестра подтвердит, что вы подробно расспрашивали про деятельность Ирэн накануне ее смерти. Алиби у вас нет ни по одному из случаев. Возможно, Элина предоставила бы его вам, она достаточно вас любила, чтобы пойти на ложь. Но теперь… Теперь это вряд ли возможно.

– Не лезь не в свое дело, – процедил сквозь сжатые зубы Гончаров. Чувствовалось, что он с готовностью бы кинулся на следователя и передавил ему горло, если бы не наручники.

– Но ведь это мое дело – в профессиональном смысле. Следующим вашим деянием стало убийство мужа, избавившегося от своей жены. Тут уж нам доказательств собрать не удалось, увы, вам повезло. Зато кое-что есть по делу маньяка, насиловавшего женщин. Зря вы его избили… Вы поранились о его кость, нанося удар. На трупе остались следы ДНК. Тогда это мало что значило, ведь ваших образцов еще не было в системе… А теперь они есть.

Вот оно. Это была плата за все волнение, которое пережил Антон, за весь страх и чувство беспомощности. Возможно, в суде и не удастся доказать все, что сотворил Гончаров. Но и того, что удастся, будет достаточно.

– И раз уж вы так любите доказательства… С машиной Аграновского вы тоже сработали нечисто, Арсений. Есть свидетель, который своими глазами видел, как вы устанавливали бомбу. Молчите? Правильно молчите! Послушайте… Я не говорю, что все люди, которых вы убили, были безвинны. Но я точно знаю, что не вам их судить. Вы сделали свой выбор – и стали точно таким же преступником, как они. Дальше «вершить правосудие» вы будете в тюрьме – того, что вы натворили, будет достаточно, чтобы провести там много лет… Возможно, всю оставшуюся жизнь.