Текст книги "Последний выход Матадора"

Глава 5
Марсело Резенде

При личной встрече Тимур Таборевич напоминал скорее не ожившую статую греческого бога, а кирпич. Когда он переставал принимать те замысловатые позы, которые на соревнованиях бодибилдеров считаются нормой, становилось ясно, что у него бочкообразная фигура, и никакие мускулы это исправить не могли: округлая грудная клетка, едва заметно переходящая в талию, широкие плечи, короткие ноги, шея одного размера с головой. Как он стал чемпионом чего-то там – оставалось для Леона загадкой, хотя он никогда и не интересовался такими соревнованиями. Ему было достаточно видеть, что после многочисленных «сушек» сорокалетний Таборевич выглядел лет на шестьдесят.

В общении Тимур тоже был не подарок. Он, видимо, вбил себе в голову, что идеальный тренер должен напоминать американского сержанта, поэтому изъяснялся преимущественно короткими фразами и на повышенных тонах. Это не добавило Леону хорошего настроения – при том, что он и так не слишком жаловал тренажерный зал.

Это раньше, когда такие тренировки были в новинку, он еще мог увлечься тренажерами. Теперь он понимал, что практической пользы от таких нагрузок мало. Ему интереснее было побоксировать, пройти полосу препятствий, потратить час-другой на скалолазание, с его новым образом жизни от этого мог быть толк. Но Леон слабо представлял ситуацию, в которой ему пригодится правильная техника приседаний со штангой.

Радовался он только одному: Анне не придется иметь дело с Таборевичем. Этот тип и правда смотрел на женщин свысока, то и дело вполголоса отпуская неясные замечания по поводу посетительниц зала. Эту часть беседы Леон игнорировал, ему нужно было придумать, как вывести владельца клуба на нужную тему.

А вот у Анны все шло хорошо. На нее поглядишь – и не возникнет сомнений, что она наслаждается каждой минутой, проведенной здесь! Она больше не была не слишком умной женой-домохозяйкой из прошлого века. Скорее, она казалась девушкой, которая всю свою жизнь провела в трехлитровой банке, и только теперь ей позволили увидеть мир. Она с восхищением смотрела на все и на всех. Упражнения она тоже выполняла дисциплинированно, хотя то и дело останавливалась у зеркала, чтобы сделать фото. При этом она особое внимание уделяла тому, чтобы в кадр обязательно попала подтянутая попа, подчеркнутая коротенькими шортиками.

Поначалу Леон был удивлен и несколько раздражен тем, что она устроила из этого клоунаду. Но, присмотревшись внимательней, он обнаружил, что Анна как раз не пытается выделиться – она сливается с окружением. В клубе хватало девиц, которые вели себя так! Они делали фото своих физкультурных успехов, а потом надолго замирали со смартфоном, отправляя снимок в интернет.

– Фитоняшки! – презрительно бросил Таборевич, глядя в сторону зеркала. – Мозгов не было и нет, но хоть красивые. Уж всяко лучше, чем девки с целлюлитными ляжками!

Посетительниц клуба можно было без труда разделить на две группы. Одни порхали повсюду жизнерадостными птичками, как Анна, и легко сходились друг с другом. Другие же сразу цепляли наушники, делали вид, что рядом с ними никого нет, и тренировались с таким суровым видом, будто завтра их ожидал матч по армрестлингу со Шварценеггером.

На этом фоне печальная, заплаканная девушка мгновенно привлекла бы к себе внимание. Например, жертва Алекса Арташова… Не факт, что она ходила в клуб после изнасилования. Но что, если ходила, пытаясь вернуться к нормальной жизни? Тогда Матадор мог сам заметить ее, безо всяких вопросов. Он вскрыл ее компьютер, получил информацию о преступлении – и отправился за Арташовым.

– Ну чего, как первое занятие? – поинтересовался Таборевич, помогая Леону положить штангу на место. – Ты молодец, хвалю! Видно, что не из этих… Не из соплей, которые приползают сюда из офисов своих! Но у меня и они в мужиков превращаются!

– Главное, чтобы женщины в мужиков не превращались, – криво усмехнулся Леон.

– Обижаешь, брат! Тут бабы становятся настоящими бабами! Ножки точеные, задница – орех! Конфеты просто!

Он бросил красноречивый взгляд в сторону Анны, то ли забыв, что она – предполагаемая жена Леона, то ли стараясь подчеркнуть это. Леону захотелось опустить штангу ему на голову.

Анна же не замечала ничего вокруг. У нее персональная тренировка уже закончилась, и теперь она беззаботно прогуливалась по залу в компании подтянутой белокурой девушки. Но этого и следовало ожидать: образ, который она выбрала, способствовал быстрым знакомствам.

– А тренировка мне понравилась, – соврал Леон.

– О, молоток! – Таборевич хлопнул его ладонью по спине. – И будет нравиться! У нас тут кто приходит – все потом остаются и жалеют только о том, что раньше не пришли!

– Звучит как секта.

– Забавный ты! Не, мы не секта, мы семья. Я так и устраивал свой клуб!

Леон многое мог бы сказать про сходство секты и семьи, но решил, что лучше не рисковать: рано или поздно даже Таборевич начнет замечать сарказм.

– Я хотел, чтобы людям было удобно тренироваться, тогда они начнут возвращаться, – продолжил тренер. – Так оно и получилось, поэтому мы выстояли, когда другие закрылись. У меня в клубе, между прочим, больше половины клиентов тренируются с самого основания – а это аж в двенадцатом году было! Продлевают и продлевают, хотя мы всякими супер-скидками не увлекаемся, у нас всегда дорого было. Но я считаю, что хорошее и должно быть дорого! Знаешь, как «Суприм» переводится? «Самый лучший» – вот как!

– Да уж…

То, что многие клиенты посещали клуб уже семь лет, было хорошо для бизнеса, но плохо для расследования: это снижало шансы найти среди них Матадора.

– Ну а с персоналом что? – полюбопытствовал Леон. – Текучка, небось, есть?

– Я так точно не уйду, можешь не волноваться, без тренера не останешься! – расхохотался Таборевич. – Нет, нормально у нас с этим тут, отвечаю. Почти все пять лет работают минимум! А были и такие, которые пришли заниматься, а стали тренерами! У нас тут дом. Сам скоро благодарить будешь!

– Я уже преисполнен благодарностью. Правда, первый раз я об этом клубе услышал при не лучших обстоятельствах: говорят, девушку, которая тут занималась, убили недавно…

Это был рискованный ход, но Леон все-таки решился. Ему не хотелось, чтобы их с Анной пребывание в «Суприме» затянулось.

Тренер мгновенно помрачнел:

– Было дело, хотя клуб тут не при чем. Все, что с ней случилось, было далеко отсюда… Жалко ее, хотя и дуреха была. Можно было догадаться, что она к такому придет…

– Почему это?

– Да до мужиков она была голодная, – простодушно пояснил Таборевич. – Сразу было видно, что одинокая. Знаешь, такие в интернете пишут «в активном поиске». Вот и она была в активном поиске! Она даже на тренировку при параде приходила. Но здесь у нее это не сработало, здесь она только занималась, а неприятности нашла в другом месте… Каждый получает то, что заслужил, вот как я тебе скажу.

– Ты считаешь, она сама виновата в случившемся?

– Виновата, не виновата – не мне судить. Но что могла бы избежать этого, если бы была осторожней, – это факт. Забудь, короче, мертвых не вернешь, надо жить и все такое. Вот и живи, а у меня через пятнадцать минут другой клиент.

Таборевич поспешил уйти, он, похоже, вообще пожалел, что погибшая девушка была упомянута. Оглядевшись, Леон обнаружил, что Анны тоже нет в зале, она успела ускользнуть, наверняка с новой подругой, потому что блондинка тоже исчезла. Ему только и оставалось, что идти к мужским душевым.

Покидая зал, он чуть не столкнулся со светловолосым детиной, уткнувшимся взглядом в тренерскую таблицу. Тот, впрочем, извинился первым и даже улыбнулся.

– Это вашу жену я сегодня тренировал, не так ли? – поинтересовался он.

Обращение на «вы» после простецких манер Таборевича даже шокировало.

– Возможно, – пожал плечами Леон.

– Да я знаю, что вашу, она всю тренировку на вас указывала – «мой муж то», «мой муж сё»! Но подготовка у нее классная, уважаю. Буду рад, если она вернется.

– А я буду рад, если она найдется. Она ж как мышь: только отвернулся, она уже улизнула. И размера такого же…

Качок рассмеялся, и смех этот был куда приятней, чем у Таборевича.

– Ага, и моя такая же. Они, кстати, вместе ушли минут пять назад, думаю, сейчас в баре нашем засядут! Там пятьдесят видов коктейлей, так что это надолго.

– Горе мне… Кстати, я… Виктор.

Пауза перед собственным именем получилась несколько неловкой, но все лучше, чем ляпнуть «Леон». Да и качок, кажется, ничего не заметил.

– Арсений, – представился он. – Обещаю жену тренировать – и не более того.

– Уж надеюсь на это!

Леону все равно не нравилось, что Анну тренирует мужчина, но с этим можно было смириться. Главное, она получила почти такой же ценный источник информации, как Тимур Таборевич: выход на тренера и его жену.

Леон успел принять душ и выйти к машине, но Анны там все еще не было. Он как раз достал телефон, чтобы позвонить ей, когда начался входящий вызов от Ярослава, и трубку получилось снять мгновенно.

Ярослав был предсказуемо удивлен:

– Э-э… Ты что, прижимал телефон к сердцу, ожидая, пока я позвоню?

– Именно так я обычно провожу время вне офиса, – невозмутимо отозвался Леон. – Иногда я заменяю телефон на твою фотографию.

– Хм, не могу определиться, мило это или жутко!

– Чего хотел-то?

– Я нашел номер!

– Судя по торжественности в голосе, это должно для меня что-то значить. Понять бы, что!

– Ну ты и тормоз! – возмутился Ярослав. – Я нашел номер машины, которая следит то за мной, то за тобой!

А вот это и правда была новость. Леон уже убедился, что неизвестная угроза со стороны каких-то дворовых уголовников связана именно с фирмой. Но даже у этих гопников пока хватало ума остаться незамеченными, после нападения они затаились, ограничившись слежкой.

Леон решил отмахнуться от них, расследование дела Матадора было для него важнее. А вот Ярослав воспринял это как личный вызов. Он посвятил целый день просмотру записей со всех камер наблюдения на ближайших улицах, стараясь получить хоть один кадр с номером машины.

Для человека с гиперактивностью он порой проявлял редкую усидчивость.

– Чей номер? – уточнил Леон.

– Пока не знаю, я его только нашел!

– Так на кой ты мне звонишь?

– Скучный ты, – оскорбился Ярослав. – И не умеешь радоваться мелочам!

– Торжественно обещаю выпить с тобой, когда мы выясним у этого утырка, чего он хочет.

– Тогда готовься, потому что найти номер – это самое сложное, а уже связать этот номер с именем – просто вопрос времени. Скоро узнаем, кто на этот раз вознамерился тебя убить!

* * *

У Антона Чеховского день шел спокойно, почти расслабленно, строго по расписанию. Это не значит, что следователь пренебрегал своими обязанностями или недооценивал дело, которое ему досталось. Он просто не видел смысла спешить. В рабочее время он посвящал все свое внимание расследованию, в обед – обеду, вечером шел домой, не задерживаясь ни минуты, и все равно успевал больше, чем его коллеги. А если все и так складывается замечательно, то зачем что-то менять?

Бывали дни, когда у него появлялись основания ожидать сюрпризов, приятных или неприятных, но сегодня был не один из них. Тем больше было удивление Антона, когда к нему подошел другой следователь. Нельзя сказать, что это был друг: друзей Чеховский не заводил, но со всеми старался приятельствовать.

Само по себе появление коллеги не было особо подозрительным, а вот вопрос, который он задал, – другое дело.

– Слушай, Палыч, а ты тут никому дорогу не перебегал?

– Многим и часто, – кивнул Чеховский. – Но конкретно здесь и за последние сутки – нет. Откуда вдруг такой интерес к моей вне всяких сомнений скромной персоне?

– Вот и мне интересно: откуда? У меня тут приятель работает в информационном отделе… Я понимаю ровно половину того, что он обычно говорит, все эти компьютерщики не от мира сего… Но сегодня он мне интересную штуку сказал.

– Надо полагать, связанную со мной, раз ты здесь?

– Вроде того. Говорит, нашу систему кто-то ломал и рылся в делах нескольких следователей, в том числе и в твоем. Скорее всего, хулиганство какое-то. Дела уже проверили, ничего не исчезло, не изменилось, это не попытка кого-то подставить. Но никто до сих пор не знает, что это вообще было. Я и подумал: а вдруг ты знаешь?

– Я о многом в своей жизни говорю с уверенностью, но не об этом.

– Слушай, ты можешь сказать, как человек – «не знаю»!

– Не знаю, – послушно повторил Антон.

– Вот, не так уж это сложно! Ладно, сиди, не парься, это сто процентов не проблема.

– Да я и не собирался, но спасибо за предупреждение.

Чеховский не солгал, он действительно не знал наверняка, кто влез в систему. Но не были его слова и правдой: он догадывался. Анна Солари уже сообщила ему, что преступник, которого они ищут, вполне может оказаться хакером. Не забыл Антон и о том, как кто-то испортил его рабочий компьютер. Возможно, конечно, это совпадение, однако с совпадением ничего не поделаешь – и оно ничем не грозит. Следователь же предпочитал готовиться к худшему варианту.

Так что теперь ему придется окончательно принять столь неприятную версию о том, что за убийствами стоит маньяк.

Антон дождался, пока его знакомый отойдет подальше, сделал вид, что сообщение его нисколько не задело. И лишь когда никто больше на него не смотрел, он достал телефон и набрал номер Анны.

Она отвечала ему не всегда, иногда этот номер был недоступен. Однажды Антон предпринял попытку отследить его – без особой надежды на успех, просто испытал удачу. Результат оказался предсказуемым: номер не отслеживался, да и принадлежал он не Анне Солари, а какой-то маленькой консалтинговой компании, занимавшейся непонятно чем.

Но на этот раз все сложилось удачно, гудки очень быстро сменились ее голосом.

– Слушаю. Что-то случилось?

– Ничего не случилось, но опасаюсь, что может.

Он рассказал Анне все, что узнал от коллеги. Она разбиралась в компьютерных делах куда лучше, чем Антон, и теперь слушала его внимательно. Правда, даже когда он закончил, она не спешила с выводами, и молчание в трубке напрягало.

– Так что? – поторопил ее Антон. – Может это быть он?

– Я, скорее, затрудняюсь сказать, кто еще это может быть, если не он.

– Но зачем ему понадобилось рыться в моем деле? Есть более простые пути узнать мой адрес и телефон, если это ему нужно…

– Не это, – возразила Анна.

– А что тогда?

– У нас тут не совсем обычный убийца, у него есть свои принципы, которым он, полагаю, следует достаточно четко. Он собирает информацию о тебе для того, чтобы решить, имеет ли он право тебя убить.

– Для этого не нужны такие сложности, достаточно просто почитать Уголовный кодекс, – сухо отметил Антон.

– Ты не забывай, о ком говоришь! Этот человек – и судья, и адвокат, и прокурор. Законы у него тоже свои, но сводятся они к самой простой версии справедливости. Око за око, так сказать. Вот и вспоминай: лишил ли ты кого-нибудь ока?

Теперь уже настал черед Антона задуматься. Он прикидывал, какие документы, связанные с ним, есть в Сети, и что убийца может раскопать, если очень постарается. А ничего!

Чеховский не был ангелом, но и серьезных нарушений на его счету не было. Во-первых, он с первых лет работы знал: даже небольшая ошибка может обернуться катастрофой, а сиюминутная прибыль из-за нарушения правил не стоит проблем, к которым она способна привести. Во-вторых, Антон был слишком ленив, чтобы юлить и мошенничать, а силовые методы он вообще не признавал. Ну и в-третьих, он умел использовать систему так, чтобы, не нарушая закон, прилично зарабатывать и забирать все бонусы, что ему причитаются.

Так что никакой маньяк не смог бы его обвинить. Но означает ли это, что он не навредит следователю?

– Нет, если ему нужно оправдание, то такого не будет, – наконец заявил Антон. – Или пусть нападает без причин, или не нападает вообще!

– Скорее всего, он к тебе не сунется. Но лучше не рисковать.

– Да я и так не рискую! А что насчет тебя?

– До меня как раз можно докопаться, – отозвалась она, однако страха в ее голосе не было.

– Я нигде не указывал, что ты участвуешь в расследовании…

– Он и так знает. Не беспокойся об этом. То, что он задергался, лишь означает, что мы на правильном пути.

* * *

Расчет Анны оправдался: клуб оказался великолепным источником информации. Даже за одну тренировку, проведенную там, она узнала, что некая Инна изменяет своему мужу сразу с тремя мужчинами, неизвестный Жорик мухлюет с налогами, а какой-то Олег собирается подставить своих партнеров. Люди выдавали секреты в беседах друг с другом, с тренерами, по телефону. Все это не шокировало Анну, тут хватало базовых знаний о человеческой психологии, чтобы понять, что происходит.

Спортивный клуб воспринимался посетителями как совершенно особенное пространство. Здесь они были вроде как сами по себе – но и в окружении единомышленников, а значит, друзей. В этих стенах болтали о таком, о чем никогда не сказали бы в других местах. А все потому, что обсудить тайну давно хотелось, а здесь это вроде как дозволено, безопасно, ведь никто не знает людей, о которых идет речь.

В этом отношении «Суприм» не отличался от других спортивных клубов. Обычная болтливость его посетителей могла бы привести разве что к мелким неприятностям, но никак не к катастрофе – если бы рядом не оказалось Матадора. Он как раз менял правила игры.

Нет, оставался еще вариант, что он не связан с клубом… Но вариант этот продержался недолго. Просматривая дела, переданные ей Антоном Чеховским, Анна нашла еще одно преступление, ниточка от которого тянулась к клубу.

– Две тысячи шестнадцатый год, – указала она. – Я догадывалась, что он не стал бы делать перерыв на два года! Год – куда более вероятный вариант. На эту жертву он напал между казнями Алекса Арташова и Ирэн.

Когда выяснилось, что Матадор, возможно, преследует Антона Чеховского, Леон начал проводить с ней больше времени. Анна пыталась объяснить ему, что это бессмысленно, что на нее убийца никак не выйдет – только не через полицейского. Но старалась она зря: Леон и сам это понимал, однако пока оставался хоть крохотный шанс, что Матадор нападет, он не мог успокоиться. А значит, расследование нужно вести до конца, иначе им всю жизнь придется оборачиваться. Они-то как раз попадают под «кодекс чести» Матадора! Ему не нужно даже долго копаться в их прошлом, достаточно побольше узнать о предыдущих расследованиях, и вот уже он выдаст себе разрешение их убить.

Леон взял у нее папку, пробежал взглядом по отчету судмедэксперта.

– Здесь сказано, что этого типа просто задушили, – заметил он. – Не сравнить с той экзотикой, которую устроили в других случаях.

– Я вижу, поэтому я сама упустила это преступление, когда подыскивала потенциальных жертв Матадора. Но теперь у нас добавился еще один очень важный фактор: клуб «Суприм».

– Убитый тренировался в клубе?

– Нет, бери выше: его жена работала там.

Информации по делу покойного Виталия Павлова было не так уж много. Меньше чем за год до смерти он стал участником аварии – сбил четырнадцатилетнего ребенка. Мальчик не выжил, последовали многочисленные суды, из которых Павлов вышел победителем: его полностью оправдали. Родители погибшего мальчика вынужденно смирились с таким решением, но не смирился Матадор.

Как узнал – гадать не приходилось. Жена Виталия, Диана, тогда как раз работала администратором клуба. А с администратором общаются все: и персонал, и клиенты. Да и дело было громкое, кто-то мог выяснить, что она – жена «того самого». На этот раз Матадору даже не нужно было ничего раскапывать, оставалось лишь добраться до жертвы.

По заявлению жены, однажды она вернулась после работы домой, но не обнаружила ни Виталия, ни его машины. Уже это было странным: со времен аварии он больше не садился за руль. Да и потом, в последнее время он много пил, в тот день – тоже. Диана начала паниковать: если он сел за руль пьяным, да еще и не снимает трубку, быть беде. Она настояла, чтобы полиция начала искать его сразу же, не выжидая положенный срок.

Поиски завершились успехом лишь на следующий день. Машину обнаружили на улице, которая не имела к жизни Виталия никакого отношения. Водитель тоже был внутри – задушенный ремнем безопасности.

Сначала полиция решила, что это было самоубийство – вроде как Павлов не справился с чувством вины и решил наказать сам себя, раз этого не сделал суд. Но отчет судмедэксперта все расставил на свои места: на теле обнаружены следы борьбы, да и характер удушения указывает, что Павлов просто не мог проделать такое сам, даже если бы хотел. При этом на месте преступления не обнаружили никаких указаний на убийцу, ни одной улики – вполне в стиле Матадора.

Уже это было много, а теперь Анне хотелось узнать больше, поэтому она договорилась о встрече с Дианой Павловой. Вдову пришлось долго уговаривать, чувствовалось, что эта история до сих пор причиняла ей боль. Однако пойти против той, кого она считала следовательницей, Диана не решилась и неохотно пригласила Анну к себе.

Леон тоже не рвался на эту встречу, но по своим причинам.

– Если Матадор следит за Чихушей твоим, значит, он следит и за нами. Не слишком ли открыто мы его провоцируем, раскрывая новую жертву?

– Вообще-то, то, что он следит за Чихушей, как раз неплохо: у него меньше времени на нас. Я не уверена, что он знает о нашем участии. Я даже подумываю о том, чтобы Чихуша как-нибудь подсказал ему – намеком, разумеется.

Леон покосился на нее с явным сомнением.

– Ты хочешь спровоцировать психа?

– Он не псих, а социопат. И не спровоцировать, а подманить поближе. Не переживай, я пока только раздумываю об этом. Мне бы хотелось, чтобы он держался поближе к нам в клубе, а для этого ему нужно знать, кто мы.

– Он начнет на нас охотиться, а не исповедоваться!

– Одно не исключает другое, – заметила Анна. – Его убийства картинны, он наверняка гордится своими принципами, поэтому не исключено, что он захочет поговорить. Его, вероятно, уже сейчас мучает то, что он никому не может рассказать о своих деяниях! Он же народный мститель, Бэтмен местного разлива.

– Дай догадаюсь… Фильо любил поговорить?

– Еще как! Именно поэтому бразильский журналист Марсело Резенде долго добивался интервью с ним – и не зря. Тогда Фильо поведал и как кромсал папочку, и как резал преступников на улицах. Как я уже говорила, полиция держалась подальше от преступных кварталов. Соответственно, никто бы не узнал о многих преступлениях Фильо, если бы он сам не начал трындеть. Матадор умнее и холоднее своего прообраза, он действует осторожней: одно убийство в год показывает, что он хорошо держит под контролем свою страсть. Но рано или поздно ему надоест тишина.

– Знаешь, давай все-таки оставим интервью с этим психом как План Б и попытаемся подобраться к нему незаметно!

– Примерно этим мы сейчас и заняты.

Анна догадывалась о том, что увидит на этой встрече. В интернете ей удалось найти старые фотографии Виталия и Дианы, сделанные еще до аварии. Это была красивая и счастливая пара – тот редкий случай, когда счастье не нужно изображать, оно и так светится в глазах. Диана нашла любимого человека, а потом потеряла его навсегда. Вряд ли три года способны полностью вылечить такую рану. Поэтому Анна предполагала, что встретится с женщиной, иссушенной горем…

А вместо этого дверь им с Леоном открыла молодая подтянутая красавица. Диана прекрасно знала, о чем они будут говорить, и веселой она не выглядела, но и подавленной – тоже. Это было странно и никак не сочеталось с тем психологическим портретом, который Анна себе наметила. Удивляться она не спешила, она слишком мало знала о вдове Виталия Павлова, чтобы делать какие-то выводы.

Диана держалась с ними вежливо, но холодно. Она пригласила их на кухню, заварила чай. Анна слышала, что в соседней комнате работает телевизор – похоже, какие-то мультики идут, и в коридоре полно детских вещей, а вот мужских нет. Получается, это дети Виталия, а Диана так и не вышла замуж. Но почему она тогда спокойна? Обычно вдовы, прошедшие через это, смотрят на каждого нового следователя с надеждой. Они уже не могут вернуть любимых, однако надеются добиться справедливости. Диане же хотелось, чтобы встреча поскорее закончилась, и она этого не скрывала.

– Появились какие-то указания на убийцу? – спросила Диана. – Вы знаете, кто это?

– Пока не знаем, но надеемся узнать.

– Вот как… А я, видимо, должна вам помочь?

– А вы, видимо, не очень хотите? – поинтересовался Леон. Похоже, он заметил то же, что и Анна. – Простите мне мою бестактность, но я давно уже не слышал, чтобы родственники жертвы звали убийцу убийцей.

– Как же его тогда зовут?

– Подонком. Чудовищем. Зверем. Любым словом, выражающим ненависть.

– Но я не могу сказать, что ненавижу его, – пожала плечами Диана. – Все сложно… Сложно это объяснить. Я даже не уверена, что у меня получится.

– Вы любили мужа?

Она ответила сразу же, без сомнений, уверенно глядя Анне в глаза.

– Да.

– Но вы все равно не можете ненавидеть его убийцу?

– Понимаете… Я считаю, что мой муж умер, не когда его задушили, а когда он сбил того мальчика.

И Диана рассказала им то, что укрылось между строк сухих полицейских отчетов.

Виталий Павлов не был виновен в аварии. Он был не из тех, кто гоняет больше нормы или не смотрит по сторонам, он всегда был очень внимателен на дороге. Но от всего ведь не убережешься: четырнадцатилетний мальчишка просто вылетел под машину на велосипеде там, где пешеходного перехода и в помине не было, а обзор закрывали кусты. Виталий ударил по тормозам и попытался остановить автомобиль, но многотонная махина не может просто застыть на месте. Мальчика переехали все четыре колеса, он умер до приезда «скорой».

Так что Виталию не потребовалось подкупать суд, его оправдали вполне справедливо. Но вот сам себя он не простил. Даже родители ребенка, видя, как он убивается, оставили его в покое. Никто не мог наказать его так, как он сам.

– Он места себе не находил, – вздохнула Диана. – Ему всюду мерещился этот мальчик, снился по ночам. Началась бессонница, а к врачу Виталик идти не хотел. Он тупо перестал ходить на работу. Сначала начальство вошло в положение, все ждали, когда он образумится… Но вечно это продолжаться не могло. Его уволили, и он стал только моей проблемой.

На Диану свалилась не только забота о двух маленьких детях, но и присмотр за мужем, да и работу никто не отменял – кто-то должен был приносить деньги в семью. А работа администратора лишь кажется простой, Диане приходилось по десять-двенадцать часов оставаться на ногах, да еще и улыбаться, потому что она не имела права ни с кем делиться плохим настроением.

Она терпела и надеялась, что все вот-вот наладится, держалась из последних сил за счастливые воспоминания. Однако постепенно даже ей пришлось признать, что в конце туннеля нет света. Некоторые люди способны справиться с любыми трудностями, восстановиться даже после самых суровых ударов судьбы. К сожалению, Виталий был не из их числа. Он продолжал катиться вниз.

Чтобы справиться с душевной болью, он начал прикладываться к бутылке, а вот идти к врачу категорически отказывался. Его постоянный страх перед призраком стал плодородной почвой для агрессии. Он пугал детей, пытаясь обвинить их в чем-то – он и сам не знал, в чем. Он мог внезапно, безо всякой причины, начать орать на Диану, обвиняя ее во всех смертных грехах. Жить рядом с ним становилось не просто трудно – опасно!

– Вот вы, наверно, смотрите на меня и думаете: какая дрянь! – невесело усмехнулась Диана. – Не поддержала своего мужика, забыла, что клялась с ним быть и в горе, и в радости… Но я пыталась, честно, пыталась!

– Никто вас ни в чем не винит, – тихо сказала Анна. Сейчас было не лучшее время изображать бессердечную следовательницу.

– Как же… Да я за эти годы чего только не наслушалась! Некоторые даже обвиняли меня в том, что это я наняла убийцу, чтобы избавиться от Виталика!

– Мы знаем, что это неправда.

– Но это могло быть правдой! – На глазах Дианы блеснули слезы, и она несколько раз быстро моргнула, чтобы сдержать их. – Вы не представляете, что это такое… Сначала любить кого-то так, что и дня без него не можешь прожить, а потом, постепенно, начинать его ненавидеть. Я сто раз повторяла себе, что обязана его поддержать, я должна быть на его стороне до последнего… Но я ничего не могла с собой поделать! Я презирала то бухое существо, которое валялось на диване. Это больше не был мой Виталик. Вот тогда я и поняла, что он умер в день аварии вместе с тем мальчишкой.

Диане некому было помочь: близких родственников у Виталия не осталось. Спасти ее мог только он сам, если бы взялся за ум. Но он, купающийся в жалости к себе, даже не думал этого делать. За ним ухаживали, а он и не замечал, что финансовые проблемы в семье становились все более острыми.

– На работе знали о моей ситуации и шли навстречу, пока могли, – тяжело вздохнула Диана. – Но там ведь тоже бизнес, а не благотворительная организация! Мне предложили уволиться по собственному желанию, выплатили большое выходное пособие. Это лучшее, что они могли для меня сделать.

Наблюдая за Дианой, Анна ни секунды не сомневалась: та не скрывала свое горе, а делилась им со всеми, с кем только можно. Матадор должен был услышать, даже если не старался. Теперь уже большой вопрос, за что он казнил Виталия: за аварию или за то, что тот сделал со своей семьей.

Потеряв работу, Диана была в ужасе. Она всерьез опасалась, что лишится детей! Если бы представители органов опеки наведались с проверкой к Павловым, их встретила бы не слишком привлекательная картина: Виталий, уже ставший матерым алкоголиком, превратил квартиру в свинарник. Диана хваталась за любую работу, за какую могла, она была вынуждена часто уходить из дома. И один раз она, вернувшись, никого не застала…

– Для этого были какие-нибудь предпосылки? – уточнил Леон. – Вы с ним ссорились? Он что-нибудь говорил о своих планах?

– Да не было у него никаких планов, только жрать и гадить! А ссориться с ним я давно перестала. Ему эти конфликты только в радость были, повод сорваться! Так что я вообще не поняла, где он может быть… Потом сообразила, что машины во дворе тоже нет.

Тогда Диана испугалась за машину больше, чем за мужа – и ей до сих пор было стыдно признаваться в этом. Автомобиль, выставленный на продажу, был последней надеждой семьи. Его так и не отремонтировали после аварии, поэтому много бы за него не дали, но выбирать не приходилось. А тут Виталий, пьяный, увез куда-то машину! Диана прекрасно понимала: если он попадет в еще одну аварию, продавать будет нечего.

Вот почему она сразу же бросилась в полицию и устроила там настоящую истерику. Ей пошли навстречу – а уже на следующий день сообщили, что ее муж найден. Что он мертв…