Текст книги "Хамелеоны"

– Как вы держите их возле себя? – спросила Александра. Она не сомневалась в том, что Назарову это все дается непросто, а потому не могла на него злиться. – Я понимаю, какую выгоду это приносит вам, будь то деньги или спасение всего мира. Но что от этого получают они? Деньги им вряд ли интересны.

– Да, деньги им по большей части безразличны. Скажу больше, их редкий ум позволяет им добывать деньги настолько легко, что они не воспринимают их даже как суровую необходимость. Что они получают? Свободу. Есть поступки, которые они не могут не совершать, это просто часть их естества. Довольно часто эти поступки противоречат закону. В одиночку избежать наказания трудно, каким бы грандиозным ни был ум. Я позволяю им получать то, что нужно, не оказываясь в итоге пойманными, заключенными в тюрьму или убитыми.

– Но то, чего они хотят… это же чудовищно!

– Не всегда, – возразил Назаров. – Не нужно утрировать и руководствоваться нелепыми стереотипами. Что представляет собой социопат? Это не монстр и не маньяк с топором. Это человек с особенностями эмоционального развития. Бывают разные сценарии, но, как правило, социопаты не могут строить нормальные связи с окружающими или легко испытывать полный спектр эмоций. Однако это не значит, что они не хотят чувствовать. Радость, удовольствие – это именно сфера ощущений, то, к чему все мы стремимся разными путями, от денег до любви всей нашей жизни. Социопаты и даже психопаты в этом отношении не исключение: они ставят во главу угла поступки и ситуации, которые делают их счастливыми. Вопрос лишь в том, насколько эти поступки этичны и даже законны.

– И вы создаете им все условия, чтобы совершать нужные им поступки, – догадалась Александра. – Даже если это означает свободное убийство людей?

– Этим, справедливости ради, развлекается одна Ева, – досадливо поморщился Назаров.

– Ева?..

– Лер, – быстро исправил он. – Конечно же, я имел в виду Лер, оговорился. Что же до остальных моих сотрудников, то они не столь кровожадны.

– Ее одной достаточно… Вы ведь понимаете, что такой человек должен быть за решеткой?

Теперь Александра была даже рада, что брат с ней не пошел, при нем она такое сказать не решилась бы. Не потому, что Ян ничего не понимал – да все он прекрасно видел, не дурак же. Просто иногда от правды бывает больно.

Назаров возмущаться не стал, он ответил все так же миролюбиво:

– Понимаю. А еще я понимаю, что такой человек за решеткой никогда не окажется.

– Почему это?

– О, причин много. Первая и главная – то, что Лер собой представляет. Ее красота, ее кажущаяся слабость, ее несравненный артистизм – все это сыграет ей на пользу на любом суде. Вы никогда не докажете, что она способна на убийство, даже если принесете прокурору все улики, включая видеозапись и ее чистосердечное признание. Она вывернется, выкрутится, и станет только хуже. Второе – в этом мире достаточно много влиятельных людей, которые не дадут ее запереть, включая ее отца и ее дядю, которые весьма успешны и богаты. Послушайте… Социопаты просто рождаются такими, они на физиологическом уровне не способны испытывать то же, что мы с вами, и ищут этому замену. Так, известный вам Григорий Кедрин действительно никогда никого не убивает, он находит радость в интеллектуальном превосходстве любого толка.

– Ну а Лер? Которая, подозреваю, все-таки Ева, а не Лер, но это сейчас не так важно.

– А она способна на гораздо более широкий спектр эмоций, почти сопоставимый с эмоциями здорового человека, в том числе и на связь с другими людьми. Разница в том, что ей для того, чтобы почувствовать что-то, нужно довести эти эмоции до определенного экстрима. При бесконтрольных действиях она натворила бы немало бед. Она сама это понимает, потому и пришла ко мне. Если вам интересно, именно Лер предложила мне сотрудничество, не наоборот. Я направляю ее, потому что она этого хочет.

Александра нервно постукивала пальцами по подлокотнику кресла, не зная, что ответить Назарову. Вроде как он прав – но принять это гораздо проще, когда такое не касается твоей жизни. Когда Ян разбежался с Алисой, она особо не переживала, знала, что брат найдет кого-нибудь другого. Но социопатичная убийца как вариант не рассматривалась!

При этом Назаров считает, что на искреннюю привязанность Лер способна, это для нее не игра. Вопрос в том, не станет ли от ее искренней привязанности только хуже.

– Я не знаю, что со всем этим делать, – наконец призналась Александра. – Вот правда…

– Тогда не делайте ничего. Я робко рекомендую вам следовать моему примеру и воспринимать Лер как стихийное бедствие.

– Я, знаете ли, не могу с должным позитивом воспринимать стихийное бедствие в постели моего брата, – проворчала Александра. – Но не думаю, что смогу сейчас это изменить… Как вы с этим живете вообще? С тем, что выпускаете этих хамелеонов в мир.

– Разве они хуже иных хамелеонов?

– Они притворяются теми, кем даже не могут быть.

– Не они одни, – указал Назаров. – Это как раз нормальная человеческая черта: менять свой окрас, чтобы передать нужное послание. Становиться другим, чтобы вписаться. У людей, которые работают на меня, много примечательных и не слишком приятных черт, но неискренность образа для них не уникальна. Даже вы, уж простите мне это сравнение, можете сказать, что всегда абсолютно честны с окружающими? Позволяете каждому из них узнать о себе все? Открываете душу перед каждым продавцом в супермаркете?

– Это же…

– Другое? – мягко перебил ее собеседник. – То же самое, просто показанное на утрированном примере. Смотрите, Александра… Могу ли я отправить Лер за решетку? Да, наверно, могу. Она уже доверяет мне и, пользуясь ее доверием, я способен собрать такое количество улик против нее, что никакие связи и красивые голубые глаза ей не помогут. Но к чему это приведет? Да только к тому, что все остальные оперативники от меня уйдут и будут действовать по собственному усмотрению. Я потеряю возможность влиять на их поступки, и это принесет куда больший вред, чем действия одной Лер. Ликвидация Лер, кстати, станет временной: я больше чем уверен, что она удачно разыграет карту невменяемости и сбежит. Вот о чем я напоминаю себе каждый раз, когда узнаю новости вроде смерти Аркадия Валетского. Легко ли это дается мне? Нет, нелегко, и однажды я могу и сам понять, что совершил ошибку. Но пока я верю в то, что делаю, мои хамелеоны там, где и должны быть. Оставьте это мне, не думайте об этом, живите и пользуйтесь своим правом любить – вы за него достаточно дорого заплатили.

* * *

Ян был не слишком доволен тем, что его отвлекли от этого разговора. Он почему-то сомневался, что Александра передаст ему услышанное от Назарова слово в слово. А ему нужно было знать – даже больше, чем сестре.

Потому что он до сих пор слабо представлял, что происходит между ним и Лер. Он подозревал, что для нее это будет курортно-служебный роман, который закончится вместе с заданием. Однако Лер наведалась к нему домой в тот же день, когда они вытащили Андрея из клиники его папаши. Александра тогда осталась с ним в больнице, и им никто не помешал. Оно и к лучшему, потому что Лер не говорить пришла.

А утром она снова исчезла – и все. Телефон отключен, где искать – неизвестно. Да и нужно ли искать? Если основываться на всем, что он о ней знает, то нет, не нужно. Но хочется.

Так что ему необходимо было все слышать самому, наблюдать за Назаровым, пытаться провести тонкую границу между ложью и преуменьшением. А ему не дали даже попробовать: позвонил Денис, и если звонок друга Ян еще мог проигнорировать, то друга-прокурора, не раз его выручавшего, – нет.

Денис в этой беседе был немногословен, сказал только, что им срочно нужно встретиться. Как назло, назначенное им время совпало со встречей с Назаровым, поэтому к Человеку, который решает проблемы, Александра поехала одна, а Ян отправился по указанному прокурором адресу.

Адрес этот привел его к обычному жилому дому – хорошей, дорогой, пусть и не элитной новостройке. Денис встречал его у подъезда, больше никого рядом не было, и Ян решительно не понимал, что такого важного могло здесь произойти. Впрочем, мрачный, усталый вид Дениса удерживал его от возмущения.

– Как давно ты последний раз общался с Алисой? – спросил прокурор.

И вот тут сердце испуганно замерло. Вроде как ничего плохого не прозвучало, да и не было для этого оснований, но мысли о Назарове уже улетучились вместе с раздражением. Теперь Яну нужно было знать, для чего он здесь.

– Давно. Мы прекратили общение по понятным причинам.

– Вот и я ее давно не видел, она сначала работала из дома, а потом и вовсе взяла отпуск. Но тут мне позвонила твоя сестра – и она, внезапно, была очень встревожена судьбой Алисы.

– Тебе позвонила Александра?..

– Нина. У тебя две сестры, – сухо напомнил Денис. – Насколько я понял, Нина пыталась связаться с Алисой, но тщетно. Она попросила меня проверить телефон Алисы, и я согласился скорее для того, чтобы ее успокоить, я был уверен, что все в порядке. Вот тогда я и обнаружил, что ее телефон отключен – с тех самых пор, как она взяла отпуск. Я, конечно, поехал к ней, но дверь мне никто не открыл. И тут начали всплывать очень нехорошие детали, Ян. Заявление об отпуске Алиса прислала мне по электронной почте, лично я с ней об этом не разговаривал. А незадолго до своего якобы отпуска она встречалась с твоим племянником.

– Зачем ей Кирилл-то понадобился?

– Кирилл ей не понадобился, с ним она столкнулась случайно. Она искала тебя и хотела обсудить недавнее скандальное дело об обезглавливании. Узнав, что тебя в стране нет и в ближайшее время не будет, она ушла, так и не объяснив толком, что ей было нужно. Чуть позже она исчезла.

Ян понимал, что Денис не пытается его ни в чем обвинить, просто рассказывает, как дело было. Однако вина все равно кольнула раскаленной иглой – как будто он намеренно отказал Алисе, даже подставил ее! Но откуда он мог знать, что она придет к нему? Она не должна была, она ведь сама хотела все завершить между ними!

– Так а благоверный ее что? – с едва сдерживаемой яростью спросил Ян. В том, что Жильцов как-то связан со случившимся, он даже не сомневался. – Что он блеет в свое оправдание?

– Ничего не блеет, потому что он тоже пропал. Исчез в то же время, что и Алиса, тоже дистанционно взял отпуск, сказал, что по семейным обстоятельствам. Мы их ищем, но пока безрезультатно. Хотя и прошло не так уж много времени, это тоже важно.

– Понятно… А здесь мы зачем? Все это ты мог сказать мне и по телефону.

– В том-то и дело, что это еще не все, – вздохнул Денис. – Далеко не все… Когда стало понятно, что и Жильцов, и Алиса исчезли, я устроил обыск в его квартире, Алиса давно уже переехала туда, свою квартиру она сдала. Ничего откровенно криминального мы там не нашли, но нашли кое-что такое, что тебе нужно увидеть.

Ян больше ни о чем не спрашивал, он первым направился к подъезду. Он пока не знал, как все это понимать, что делать дальше… Он был уверен, что у Алисы все прекрасно! Она же сама только об этом и твердила… Она получила ту самую образцовую семью, о которой всегда мечтала, Ян ее отпустил. Да и Жильцов, при всем своем скотстве, не показался ему опасным. Что он упустил? Как? И… сможет ли он себя простить, если это упущение приведет к непоправимым последствиям?

У Дениса были с собой ключи и от подъезда, и от квартиры, так что внутрь они попали легко. На двери стояла бумажная печать, оповещавшая о недавнем обыске и рекомендовавшая посторонним сюда не соваться. Однако прокурор посторонним считаться не мог, так что со стороны закона вопросов не намечалось.

В квартире царил тот специфический бардак, который всегда остается после тщательного обыска. При этом ничего подозрительного среди вещей действительно не было, это Ян и сам видел. Они с Денисом не стали бродить по просторной квартире, направились сразу в кабинет Жильцова. Там на рабочем столе лежала большая папка с распечатанными документами.

– Я это специально здесь оставил, чтобы тебе показать, сегодня заберу, – пояснил Денис. – Копии всего этого мы нашли и на его рабочем компьютере, но ему, видно, удобнее было иметь дело с распечатками.

– Что это вообще?

– Это ты.

Сначала Ян не понял, о чем речь, разозлился даже – ситуация никак не создавала настроение для шуток. Но, изучив распечатки, он убедился, что Денис был прав в своей емкой характеристике.

Все эти документы были посвящены ему. Записи о делах, которые он вел, причем не только в этом году. Информация о его семье. Фотографии, явно сделанные скрытой камерой и издалека. Тут не нужно было быть следователем, чтобы разобраться: Евгений Жильцов следил за Яном давно и обстоятельно.

Алиса тоже была здесь – на снимках, в коротких пометках о том, кто она такая… И началось все это задолго до того, как она порвала отношения с Яном.

– Мне Алиса как-то рассказывала, как они познакомились, – задумчиво произнес Денис. – Я, заметь, не спрашивал, ей самой хотелось рассказать. Алиса была убеждена, что их встреча стала случайной, Жильцов был незнакомцем, который ее просто подвез, и уже после этого они начали общаться. Но с поправкой на эти вот файлы получается… Ну…

Он запнулся, потому что и сам сообразил, какая неприятная правда может скрываться за его догадками. Однако Ян не видел смысла отворачиваться от очевидного только потому, что это может оказаться страшным, он сам продолжил за Дениса:

– Получается, Жильцов прекрасно знал о том, кто она такая и какую роль играет в моей жизни, с самого начала.

– И поэтому вроде как приручил ее, – мрачно добавил Денис. – Теперь спрашиваю не как прокурор, а как твой друг… Ну и что ты будешь делать?