Текст книги "Зоосказки"

Почему соловей такой невзрачный

Когда-то, давным-давно, самой яркой и самой пестрой птицей был соловей.

Его оперение переливалось всеми цветами радуги: горлышко было красное, грудка – оранжевая, брюшко – желтое, крылья – зеленые, спинка – голубая, головка – синяя, а хвостик – фиолетовый.

Но вот беда – соловей, имевший столь удивительную окраску, был совсем лишен голоса. А ему так хотелось петь!

Думал-думал соловей, как заполучить голос. И решил он обменять свой чудесный наряд на чье-нибудь красивое пение.

Но самые лучшие пернатые певцы – славка-черноголовка, певчий дрозд и садовая камышевка отказались от такого предложения. Тогда соловей стал выменивать у разных птиц по одной ноте.

Однажды он увидел в ивовом кусте серенькую птицу-чечевицу, которая, взъерошив перышки на горле, пела незатейливую песенку.

– Птица-чечевица, – сказал ей соловей, – давай меняться – я дам тебе любую краску из моего оперения, а ты мне за это подаришь одну ноту из твоей песенки.

Птица-чечевица, подумала-подумала, забрала у соловья красный цвет и окрасила им свою голову. А соловей взял у нее ноту «до».

И хотя у самого соловья горлышко стало серым, он не унывал – ведь у него оставалось еще целых шесть цветов, и самое главное – у него была своя собственная нота, нота «до»!

Соловей попробовал петь. Но песня, звучавшая на одной ноте, ему не нравилась, и он стал искать другую пичугу, чтобы обменяться и с ней.

В еловом лесу, на вечерней заре, он встретил еще одну серенькую птичку, которая очень красиво щебетала.

– Птица-зарянка, – обратился к ней соловей, – возьми у меня любой цвет, а мне дай взамен одну ноту из твоей песенки.

Птица-зарянка взяла у соловья оранжевую краску для своей грудки. Грудка у самого соловья тут же стала серой, но зато он получил взамен ноту «ре».

Теперь песня соловья состояла уже из двух нот – «до» и «ре».

Но соловей вскоре понял, что для настоящего певца две ноты все же маловато и он полетел искать другую птицу.

И вскоре он ее нашел. На вершине огромного дуба сидела невзрачная – серая с черными крыльями птица и высвистывала красивую флейтовую мелодию.

– Птица-флейта, – сказал соловей – две ноты у меня уже есть, подари мне еще одну, а я за это я отдам тебе любой цвет моего оперения.

Иволга (так называют птицу-флейту) выбрала себе желтый цвет, и брюшко у соловья стало серым. Взамен же соловей получил ноту «ми».

Но и на трех нотах что споешь? И соловей принялся искать другие ноты.

Как-то раз он увидел, что над зарослями невысоких елочек с песенкой летает серая птичка. Она не только красиво пела, но иногда жужжала, как игрушечный завод ной автомобильчик.

– Птичка-жужжалка, давай меняться, – сказал соловей, – я дам тебе одну краску, а ты мне одну ноту, но только не твое жужжание. Мне нужна настоящая, чистая нота.

Подумала птичка-жужжалка, и отдала соловью ноту «фа», а взамен взяла зеленую краску. Ею птичка окрасила все свое оперение и с тех пор стала зваться зеленушкой.

У соловья крылья стали серого цвета. Однако соловей не унывал – ведь теперь у него было целых четыре ноты, и поэтому песенка у него уже получалась вполне приличная. Но он хотел стать великим певцом, а для этого и четырех нот явно не хватало.

Однажды на берегу реки он встретил длинноклювую короткохвостую птицу с серой спиной и оранжевым брюшком.

– Наверное, это зарянка с ней поделилась моим оранжевым цветом, – подумал соловей.

Птица сидела над водой на ветке, издавая громкий прерывистый писк. Иногда она бросалась в воду и возвращалась на ветку с рыбкой в клюве.

– Птица-рыболов, – сказал соловей – давай меняться. Я тебе дам любую из моих трех оставшихся красок, а ты мне подари свою ноту.

Птица-рыболов (которую еще называют зимородком) согласилась. Соловей получил ноту «соль», а зимородок выбрал себе голубой цвет. С тех пор у зимородков спинка ярко-голубая.

Почти все оперение соловья стало серым – только его шапочка была синяя, а хвостик – фиолетовым. Но зато теперь у него было целых пять нот! И все же ему хотелось петь еще лучше, и соловей пустился на поиски птиц, у которых можно было раздобыть две оставшиеся ноты октавы – «ля» и «си».

Одну из этих птиц он нашел в темной сибирской тайге. Невзрачная птичка очень красиво пела, сидя на вершине пихты.

– Таежная птичка, – обратился к ней соловей, – отдай мне одну твою высокую ноту, а я за это подарю тебе на выбор синий или фиолетовый цвет.

Птичка выбрала синюю краску. Ею она окрасила головку, спинку и даже хвостик. С тех пор эту птичку зовут синехвосткой.

Соловей, получив еще одну ноту – ноту «ля», лишился своей прекрасной синей шапочки. Теперь все оперение его было почти сплошь серым, только хвост оставался фиолетовым.

Соловей стал очень хорошим певцом. Но ему очень хотелось, чтобы его песня была самой лучшей. А для этого ему не хватало всего одной последней ноты октавы – ноты «си».

Долго-долго искал соловей птицу с нотой «си». Летал он и по лесам и по полям, и по степям, и по болотам, порхал над реками, залетал даже в тундру и на морские берега, но нигде, совсем нигде он не находил птицу с нотой «си». И вот однажды, в высоких горах, соловей услышал удивительный свист. Свист был настолько чистым и громким, что перекрывал шум водопада.

Соловей полетел на голос и вскоре обнаружил певца – серую, похожую на дрозда птицу.

– Птица-свистун, – сказал соловей, – мне очень нравится твой голос, и я бы хотел, что бы ты мне подарила ноту «си». Но, к сожалению, я могу тебе предложить на обмен только одну краску – фиолетовую.

– Я согласна, – ответила птица. – Этот редкий цвет мне по нраву.

Обрадовался соловей и отдал птице фиолетовую краску, которой оказалось столько, что ее хватило на все тело птицы. С тех пор эта птица зовется лиловым или фиолетовым дроздом.

Соловей, собравший, наконец, все семь нот, вернулся к себе домой – в свою соловьиную рощу. Там он опробовал, хорошо ли все эти ноты звучат.

Оказалось, что птица-свистун дала ему не только ноту «си», но и подарила соловьиному голосу необычайную громкость.

Поэтому когда соловей взял первый аккорд, все остальные пернатые в изумлении замолкли.

– Кто ты, неведомый чудесный певец? – спрашивали чечевица, зарянка, иволга, зеленушка и другие лесные птицы.

– Я соловей, – отвечал он им.

– А где же твое великолепное радужное оперение?

Соловей, ничего не ответив, полетел к ручью и посмотрел на свое отражение. И увидел птицу, у которой все перья были скромного серого цвета. Соловей застыдился своих серых перышек и скрылся в густых зарослях.

С тех пор соловья очень трудно заметить, потому что он постоянно прячется. И поет соловей только в сумерках или ночью – когда все остальные птицы спят и не могут видеть его неказистую внешность.

Почему у гиббона такие длинные руки

Давным-давно в тропическом лесу у развалин старого заброшенного храма жили обезьяны.

Питались они различными фруктами, которые в изобилии росли поблизости, а все свое свободное время проводили в праздности: играли, ссорились, отдыхали или поджидали редких паломников, которые приносили обезьянам что-нибудь вкусненькое.

Но была среди них одна очень любознательная обезьяна. И не просто любознательная, а очень, очень любознательная.

Звали ее Беспалой, так как на каждой руке у нее не хватало по одному пальцу.

Беспалая, в отличие от своих сородичей, не сидела все свое свободное время около заброшенного храма. Нет! Эта обезьяна постоянно бродила по лесу. Поэтому она видела очень много интересного.

А так как это была не только очень любознательная, но и очень общительная обезьяна, то она, каждый вечер, возвращаясь домой, она и рассказывала другим обезьянам то, что видела за день.

Однажды Беспалая углубилась в джунгли на целую милю и на поляне встретила удивительную бабочку. Крылья у бабочки были огромные и разноцветные, словно расписные паруса корабля. Бабочка парила в вышине, а Беспалая следила за ее полетом до тех пор, пока та не скрылась за деревьями.

Вечером, когда вся стая обезьян собралась в старом заброшенном храме, Беспалая рассказала о своем путешествии:

– Бабочка была такая красивая и такая большая-большая…

– Как этот лист? – перебила одна из ее товарок, указав на лист фикуса.

– Нет, гораздо больше, – и Беспалая развела руки, показывая, какая огромная была бабочка.

Обезьяны громко рассмеялись, так как они были уверены, что таких бабочек не бывает.

Однако на следующее утро над развалинами храма пролетела та самая бабочка с огромными расписными крыльями. И все обезьяны, от удивления раскрыв рты, смотрели на нее. А Беспалая обнаружила, что ее руки вдруг немного удлинились.

Она снова отправилась на прогулку и на этот раз углубилась в джунгли еще дальше.

Проголодавшись, Беспалая залезла на дерево в надежде чем-нибудь подкрепиться. На самой вершине она обнаружила, что плоды манго ест, чавкая от удовольствия, какой-то зверек с лисьей мордочкой. При этом зверек поедал их, зацепившись задними лапами за ветку и повиснув вниз головой.

Насытившись, зверек сорвался вниз, но не разбился. Оказалось, что вместо передних лап у него были большущие кожистые крылья, которые он раскрыл и, медленно взмахивая ими, полетел прочь.

– Сегодня я видела летучую лисицу, – сказала вечером в заброшенном храме Беспалая.

– И она, конечно же, гонялась за летучими зайцами, – засмеялись обезьяны.

– Вовсе нет, – возразила Беспалая. – Она ела сладкие сочные плоды манго. И у нее действительно были крылья – вот такие широкие, – и Беспалая развела в стороны свои руки.

– Такого не может быть! – закричали обезьяны. – У лисиц не бывает крыльев, и они не летают!

Но в это время над ними в наступающих сумерках пролетела летучая лисица, медленно взмахивая своими кожистыми крыльями.

Удивленные обезьяны замолкли, а Беспалая заметила, что ее руки еще чуть-чуть вытянулись.

Через несколько дней Беспалая вновь ушла гулять. И на одной большой солнечной поляне она увидел ящерицу. Но не такую, которую она видела раньше: маленькую и юркую, а очень большую и неуклюжую.

Испуганная Беспалая быстро прыгая с ветки на ветку вернулась к заброшенному храму.

– Сегодня я видела удивительную ящерицу. Вот такую! – и Беспалая руками показала, какая гигантская была ящерица.

– Таких ящериц не бывает, – ответили ей обезьяны. Всем известно, что ящерицы маленькие, греются на солнышке и охотятся на мух.

Но в это время мимо храма медленно проковылял громадный Варан. Это была та самая ящерица, о которой рассказывала Беспалая. И все обезьяны, на всякий случай забравшись повыше на камни, с любопытством рассматривали Варана. А Беспалая заметила, что ее руки опять подросли.

Теперь руки у Беспалой стали настолько длинными, что она на следующее утро отправилась в свое путешествие не по земле, а по ветвям деревьев. На своих длинных руках теперь обезьяна передвигалась по ветвям гораздо быстрее, чем раньше.

На этот раз на опушке она увидела странного зверя. Зверь с аппетитном уплетал свежую траву, росшую на берегу лесной речки, а на носу зверя был огромный рог.

Беспалая тут же заспешила к старому храму, чтобы рассказать сородичам о необычном животном.

– …А на носу у него один-единственный рог. Вот такой длины, – и Беспалая раскинула руки.

И опять обезьяны не поверили ей.

– Всем известно, что рогов у зверей всегда бывает по два: что у буйвола, что у козы, что у коровы. А однорогих зверей в природе не существует!

Но в это время мимо старого заброшенного храма прошел Носорог. И все обезьяны с изумлением рассматривали его. А руки у Беспалой еще немного удлинились.

На следующий день она вновь отправился путешествовать по ветвям деревьев. Сначала на земле она заметила огромный цветок. Он был больше колес тех повозок, на которых к храму иногда приезжали люди.

Беспалая спустилась к цветку, чтобы его получше рассмотреть, и вдруг обнаружил еще одно чудо. На поляне стоял исполинский серый зверь. У него был длиннющий нос и клыки. И еще он громко трубил!

– И он громко трубил! – настаивала Беспалая, добравшись до старого заброшенного храма, – и был большущий, как гора, – и, как всегда, Беспалая развела руки.

Обезьяны только смеялись.

– Да! – настаивала Беспалая. – А еще я видела огромный цветок!

– Вот такой? – спросила, передразнивая Беспалую, одна из обезьян, взмахнув руками.

– Нет еще больше!

И все обезьяны прыснули от смеха.

Но они замолчали, когда вечером мимо заброшенного храма проследовал Слон, и в хоботе у него был зажат невероятных размеров цветок Раффлезии. А руки Беспалой еще чуть-чуть выросли.

Теперь Беспалая на своих очень длинных руках уже не лазила по деревьям как другие обезьяны, а поочередно перехватывая ветви то правой, то левой рукой перелетала с дерева на дерево так ловко, что ее товарок только дух захватывало от зависти.

На следующий день, направляясь на прогулку, она встретила огромную змею, которая быстро ползла к их храму. Туда же припустилась и Беспалая – предупредить обезьян о надвигающейся опасности.

– Я видела…, – задыхаясь, крикнула она с дерева своим сородичам, – …видела огромную змею! – и она по привычке развела руки. – Она такая длинная, как самая длинная лиана. И она ползет сюда! Спасайтесь! – и первая бросилась наутек.

– Мы не верим тебе! – закричали ей вслед глупые обезьяны, – таких огромных змей не бывает!

Но в это самое время в старый заброшенный храм вполз гигантский Питон и прошипел:

– Видите ли вы меня, обезьяны?

Но это уже совсем другая история.

А ту длиннорукую обезьяну до сих пор встречают в кронах самых высоких деревьев. Ученые дали ей научное имя – Лесной Скороход. Называют ее также и Гиббоном.

Почему фрегат не умеет плавать

Много в океане рыбы. Всем хватает. Только сумей ее поймать. Вот и ловят рыбу морские птицы, и каждая по-своему.

Кроме того, эти пернатые рыболовы еще и удивительные красавцы.

Главное украшение маленькой сизой Крачки Инка – ее чудесные белые «усы». Весь день без устали порхает над самыми волнами маленькая Крачка, подхватывая тоненьким клювом зазевавшихся рыбешек-мальков.

Огромному розовому Пеликану и рыба нужна большая. А большую рыбу маленьким тоненьким клювом, как у Крачки не поймаешь. Поэтому Пеликан обзавелся огромным клювом-сачком. Опустит голову Пеликан под воду, подцепит рыбу, голову поднимет, лишнюю воды из клюва выльет, а добычу проглотит.

У Фаэтона оперение тоже розовое, под цвет утренней зари. А кроме того в хвосте у Фаэтона два красивых ярко-красных длинных пера. Охотится Фаэтон по-другому. Зависнет невысоко над волнами, заметит рыбу, прицелится, камнем упадет в воду и схватит добычу.

Но куда Фаэтону тягаться с Олушей! Вот кто мастер пикирования! С большой высоты падет, словно копье, олуша в море, нырнет, и добудет рыбу хоть с десятиметровой глубины. Есть свое украшение у Олуши – ее замечательные голубые лапы. Ни с кем ее не спутаешь.

Но не может Олуша сравниться в искусстве ныряния с Бакланом. Мощно гребет Баклан под водой перепончатыми лапами, глубоко ныряет, может долго задерживать дыхание, и поэтому никакая рыба не ускользнет от него. Гордится Баклан своими пронзительно голубыми глазами и черно-белым фраком.

Хороша легкокрылая Крачка, величественен пролетающий над морем огромный Пеликан, легко, словно пушинка, летает над гребнями волн Фаэтон, не оторвать глаз от стремительно падающей в воду Олуши, или великолепного пловца Баклана.

Но когда-то всех краше был прекрасный белоснежный Фрегат.

Недаром моряки, впервые увидев эту птицу над океанскими просторами, назвали ее в честь самого красивого и самого быстроходного корабля под белыми парусами.

Не только красотой превосходил всех морских пернатых Фрегат. Самый быстрый и самый ловкий был его полет. Красив Фрегат был и когда скользил по ровной поверхности спокойного моря. Не было ему равных ни в плавании, ни в нырянии: мощно греб Фрегат своими перепончатыми лапами. Нигде не могла скрыться рыба от Фрегата – ни на поверхности, ни у самого берега, ни на глубине. Поэтому слыл Фрегат самым искусным рыболовом.

Фрегат каждый день добывал столько корма, что хватало не только ему самому, но и всем его пернатыми морским соседям. Фрегат делился пойманной рыбой и с Пеликаном, и с Бакланом, и с Олушей, и с Крачкой, и с Фаэтоном.

Все они принимали подарки.

Но все завидовали ему черной завистью.

Фаэтон завидовал его красоте, Крачка – его выносливости, Олуша – его скорости, Баклан – тому, что Фрегат обгонял его под водой, а Пеликан завидовал ему без причины, просто завидовал, и всё.

И вот как-то раз Крачка, Фаэтон, Пеликан, Олуша и Баклан собрались все вместе и решили извести Фрегата.

Сначала обратились они к зубастой Барракуде. И та согласилась проглотить Фрегата, потому, что он слишком много ловил тех сардин, которых могла бы поймать сама Барракуда. Дождалась момента Барракуда, когда Фрегат однажды нырнул, и бросилась на птицу. Да где ей было угнаться за стремительным Фрегатом! Рванулся он вверх и взлетел над волнами!

Потом Баклан нашел в глубине океана огромного Кальмара. И тот пообещал сгубить белоснежную птицу. Но и тут заговорщиков ждало разочарование: сумел-таки Фрегат избегнуть длинных смертоносных щупалец.

Тогда Пеликан слетал к самому горизонту и принес оттуда в клюве ядовитую полосатую морскую змею, которая пообещала ужалить Фрегата.

И вот однажды, когда Фрегат, ничего не подозревая, легко плыл по волнам, к нему снизу приблизилась морская змея, и покусала его перепончатые лапы.

Фрегат закричал от боли, взвился в воздух и, обливаясь слезами, полетел над морем к ближайшему острову.

Его лапы от яда ссохлись и стали такими маленькими, что Фрегат уже не способен был ни плавать, ни нырять, а мог лишь неуклюже ковылять по земле.

От черного змеиного яда оперение Фрегата изменило цвет – из белоснежно-белого оно стало черным, как самая глухая ночь.

Страдал на берегу Фрегат не только от боли, но и от голода – ведь его маленькие лапки теперь не годились ни для плавания, ни для ныряния, а значит не мог он рыбачить как прежде. Еще горше было ему оттого, что со своего острова он видел, как совсем рядом ловят рыбу те птицы, которым он совсем недавно бескорыстно помогал – Фаэтон, Крачка, Пеликан, Баклан и Олуша. И ни одна из них не принесла ему даже самой маленькой сардинки!

Черный змеиный яд растекся по всему телу Фрегата. Проник он и в самое сердце. Но Фрегат не умер, просто его сердце загрубело, и стал Фрегат злым и безжалостным.

Жестокосердного Фрегата нельзя было узнать. Теперь он не помогал птицам, а грабил их – ведь сила его крыльев осталась прежней, и летал он так же превосходно.

Лишь только парящий в поднебесье Фрегат видел, как Крачка, Олуша, Баклан или даже огромный Пеликан добывали рыбу, как Фрегат, словно черная молния, падал вниз, пребольно бил свою жертву острым клювом до тех пор, пока та, бросив добычу, спасалась бегством.

Фрегат на лету хватал в панике брошенную рыбу, быстро глотал ее, взмывал на своих черных крыльях вверх и оттуда, с высоты, караулил следующую птицу.

От красивого быстроходного белоснежного парусника у Фрегата осталось только имя. Сам же он стал похож на стремительный пиратской бриг с черными парусами.

Как геккон научился ходить по воде

В жарких странах живут удивительные ящерицы – гекконы. Они замечательны тем, что облизывают свои большие глаза длинным языком, для того, чтобы удалить прилипшие пылинки. А еще они прекрасно видят ночью, в полной темноте, кроме того, они умеют пищать, стрекотать, лаять и квакать. Но, самое удивительное заключается в том, что гекконы могут ходить не только по земле, но и по стволам деревьев, по гладким стенам, стеклам окон и даже по потолку.

Однажды крохотный Геккончик, живущий в лесу Бразилии, задумался:

– А что если мне попробовать пройтись и по воде?

Но у него ничего не получилось.

Тогда Геккончик отправился путешествовать, чтобы у кого-нибудь научиться этому искусству.

Первым его наставником была ящерица-Василиск. Василиск славился тем, что мог быстро перебегать по воде через бразильские речки.

– Надо стать очень сильным, – внушал Василиск своему ученику. Тренируйся каждый день, добейся, чтобы твои мускулы были крепкими как сталь, упругими как каучук и быстрыми, как полет колибри. И тогда ты сможешь передвигаться по поверхности и реки, и озера, и моря. Верь мне.

Геккончик очень долго тренировался, накачал мускулы, но вода по-прежнему не держала его.

– Ничего, – успокаивал его Василиск, – тренируйся дальше.

Но вскоре Геккончик решил покинуть Василиска. Это произошло однажды, когда Василиск, замедлив свой бег по ручью, неожиданно провалился в воду и вплавь достиг берега.

– Учитель, – спросил Геккончик Василиска, – почему это случилось? Почему ты не дошел до берега, а доплыл?

– Дело в том, – смущенно ответил Василиск, что я не могу ходить по воде – я могу по ней только быстро бегать.

– Но мне бы хотелось не бегать, а именно ходить по воде, – произнес Геккончик. И даже стоять.

– Этому я не могу тебя научить, – честно признался Василиск, – ищи себе другого наставника. На соседнем озере живет колдунья, птица-Якана. Говорят, что она может ходить по воде.

Геккончик отправился в путь и вскоре оказался на берегу небольшого заросшего водяными лилиями озера. Там птица-Якана действительно неторопливо ходила по воде.

– Научи меня этому, – попросил Геккончик. – Я буду прилежным учеником и стану упражняться столько, сколько ты скажешь.

– Хорошо. Я возьму тебя в ученики, – отвечала Якана. – Я помогу тебе научиться ходить по поверхности воды с помощью волшебных палочек.

– Волшебных палочек? – недоверчиво произнес Геккончик, – разве такие существуют?

– Вот они, – и Якана показала на свои лапки с очень длинными пальцами. – У меня эти волшебные палочки от рождения. А тебе придется их добыть. Найди дерево цекропию, сорви с него двадцать тонких веточек и приходи с ними ко мне.

Геккончик нашел в Бразилии дерево цекропию, но сразу сорвать веточки он на смог, так как дерево защищали полчища злых муравьев. Геккончик дождался ночи, и когда все муравьи уснули, быстро забрался по вертикальному стволу цекропии наверх (вы, конечно, помните, что он ловко мог ходить не только по стволам деревьев, но даже по потолку), и сорвал двадцать длинных тонких веточек – ровно по числу своих пальцев.

Наутро он вернулся к озеру, на котором жила Якана. Она внимательно осмотрела веточки, принесенные Геккончиком, и осталась довольна.

– Прикрепи паутиной эти волшебные палочки к своим пальцам, – приказала она.

Геккончик так и сделал.

– А теперь иди ко мне. Ступай сюда, – и она указала на маленький тонкий листик водяной лилии.

Геккончик поставил на него лапку с волшебными палочками, листик качнулся, начал погружаться, но геккончик уже переступил на другой, а затем и на следующий.

– Вот видишь, все просто! – воскликнула Якана. – Мои амулеты – то есть эти волшебные палочки – помогли тебе. Пойдем, погуляем. Следуй за мной.

Гуляли они по озерку недолго, до того момента, когда Геккончик поставил свою лапку не на листик водяной лилии, а просто на поверхность воды – туда где никаких листьев не было. И Геккончик стал тонуть.

Якана подхватила ученика клювом за шею и поставила с собой рядом на лист водяной лилии.

– Я забыла тебе сказать одну вещь, – сказала Якана ошарашенному Геккончику. – Эти волшебные палочки действуют только там, где на поверхности плавают листья растений, пусть даже самые маленькие – такие, как листочки ряски. На чистой поверхности воды сила амулетов пропадает.

– Спасибо учитель, – произнес опечаленный Геккончик, – но мне все-таки хотелось научиться ходить по воде, а не по листьям.

– Тогда тебе надо пойти к другому наставнику. Это птица-чародейка. Звать ее Качурка. Попробуй найти ее. Может быть, она тебе поможет.

И Геккончик после долгих скитаний оказался на берегу моря, где и нашел птицу Качурку – своего третьего учителя.

Качурка на цыпочках, высоко подняв крылышки, легко шла по волнам.

– Я хочу стать твоим учеником, – крикнул ей с берега Геккончик. – Я буду очень стараться. Если надо я буду усиленно тренироваться, если надо – я добуду талисманы и амулеты, какие ты скажешь.

– Тренировать твои мышцы не надо, – ответила Качурка, – и редкие талисманы тебе тоже не придется искать.

– А что же мне делать?

– Произнеси заклинание: «По воде аки по суху», встань на цыпочки и шагни на волну. Верь мне!

Геккончик так и сделал: произнес заклинание, встал на цыпочки и шагнул на волну. И тут же ушел под воду. А следующая волна вынесла незадачливого ученика на берег.

– Наверное, ты слишком тяжелый, – предположила Качурка. – Поголодай пару недель, сбрось вес, а потом попробуй еще. А, кроме того, каждый день 1000 раз повторяй мое заклинание.

Геккончик полмесяца ничего не ел, совсем исхудал, его язык устал от заклинаний, но когда он снова попробовал пройтись по воде, у него снова ничего не вышло.

– Совсем забыла тебе сказать, – произнесла Качурка, глядя на мокрого, выбирающегося на берег Геккончика. – Есть один маленький секрет. Для тех, кто хочет бегать по морским волнам, так же как и я, надо немного помогать себе крыльями.

– Проще говоря, летать? – догадался Геккончик. – То есть на самом деле ты не ходишь по воде, а летаешь над ней, опустив в волны свои лапки? Так ведь это же настоящий обман!

– Считай, как хочешь! Прощай! – рассердилась Качурка и упорхнула прочь.

А раздосадованный Геккончик направился домой, в свой лес.

Проходя мимо большой лужи, он задержался и с грустью произнес:

– Так мне и не удалось научиться ходить по воде.

– А ведь это так просто, – негромко произнес кто-то.

Только сейчас Геккончик заметил, что на поверхности лужи прогуливается небольшое стройное насекомое с длинными тонкими ножками. Идет и не тонет!

– Кто ты, учитель? – воскликнул Геккончик. – Возьми меня к себе в ученики. Я хочу, как и ты ходить по воде.

– Звать меня Водомерка. Но я вовсе не учитель, – и, увидев, что Геккончик погрустнел, добавила, – но я могу тебе помочь.

– Что я должен сделать? Скажи!

– Просто надо …

– Тренироваться, добыть амулет, выучить заклинание? – перебил ее Геккончик.

– Ничего этого не потребуется, – терпеливо продолжила Водомерка. – А надо поверить в себя. В то, что ты это можешь сделать. И у тебя наверняка получится. Говорят, что давным-давно, много веков тому назад, на далеком материке Европа, жила ящерица Саламандра, которая уверовала, что может пройти по огню. И она не только прошла по нему, но стала жить в пламени костров, печей и каминов. А ты поверь в то, что ты можешь ходить по воде. Представь себе, что вода этой лужи – просто ровное стекло, по которому ты сможешь пройти.

Геккончик сел на берегу, очистил свои большие глаза язычком и сосредоточился. Он долго, очень долго пристально смотрел на воду. И ему действительно показалось, что перед ним не обыкновенная лужа, а огромное чистое зеркало.

Геккончик шагнул. Вода немного подалась, но выдержала. Геккончик сделал еще шаг, еще один, потом еще.

– Учитель! – воскликнул восхищенный Геккончик – Я понял! Все просто! Надо только поверить! Поверить в себя! И тогда ты сможешь ходить не только по потолку, но и по воде!

– И даже по огню, – добавила Водомерка. – А некоторые ящерицы, поверив в себя, научились летать.