Текст книги "Граф – М"

Глава 37

Охотником оказался парень, который владел несколькими – даже многими универмагами, но одной марки, одного названия, а также двумя или тремя кафе, пока еще не раскрученными.

– Надо помочь ему раскрутить их, – сказала Нат.

– Зачем? – не понял я.

– Ну, чтобы было логично: если человеку хорошо – пусть ему будет еще лучше. – Почти никто ее не понял, а логика ее была проста.

– А! – сказала одна из догадавшихся о ее замысле девушек, – я поняла, – столы будем переворачивать.

Я задумался. Но сказал:

– Сначала надо все-таки переехать туда, куда мы хотели.

– Там нет дороги, – сказала Лена.

– Да ты-то останешься здесь, – сказала Света.

– Я хочу участвовать в боевых действиях.

– Останешься здесь резидентом.

– Да? А вы без меня будете его трахать? – она показала на меня пальцем, как на своего любимого мужчину.

Кажется, я был не против. Как говорится:

– Сколько я девушек встретил, только не встретил такой.

– Жаль, что мы его не грохнули, – сказала Марлен Дитрих.

– И что бы было? – решила уточнить Света.

– Сейчас бы пришлось разбираться с другим. И если он не отсюда, нам было бы легче его ликвидировать.

– Да, этот теперь вряд ли будет светиться в своих ресторанах, – сказала Люда.

– Тем более, один из них сейчас на ремонте, – сказала Актриса.

– Значит, надо искать его в отдельном кабинете, – сказала Жанна. – Не думаю, что он постоянно будет обедать на своей базе.

– Это мало что изменит, – сказал я. – Эта бандитская группировка Фиксатого и Василия Нижегородского уже в нас вцепилась.

– Главное, не выпустить их больше из города, – сказала Нат.

– Более того, – сказала Свет, – нам абсолютно неизвестно, сколько их всего.

– И мы до сих пор не знаем, где они базируются, – сказала Жанна. – Я думаю, что… Нет, не знаю. Впрочем, я скажу, что хотела сказать. Ну, чтобы никто больше не думал в этом же направлении.

– А именно?

– В двухэтажном домике у загородного стеклянного ресторана Снег Идет.

– Почему он так называется?

– Там катаются с горки, – сказала Нат.

– И так только Снег Идет – так все едут туда, – сказала Актриса.

– Хороший пароль, – сказала Жанна. И добавила: – Я там была один раз. Там, между прочим, всего две кровати. На втором этаже.

– А на первом?

– Там ничего нет.

– Так не бывает. Что-то должно быть.

– Ну, может что-то и есть. А кроватей нет.

– Они могут быть там, – сказал я.

– Съездить? – спросила Жанна.

К новому месту уже была найдена объездная дорога, слегка отремонтирована в двух местах, и замаскирована. Военные, конечно, ее знали, но даже они не знали, что по ней уже можно проехать на легковой машине.

Далее, драка в Снег Идет.

Они приехали в Снег Идет вдвоем, и сразу сели за стол в углу, откуда была видна стена из стекла во всю стену. Так бывает? Вот здесь так было. Посетителю сразу становилось ясно, что природа – елки и горы – правда сейчас без снега – никуда не исчезли после их прихода в ресторан. Они здесь!

– Великолепно, честно слово, – сказала Актриса, – как будто на природе.

– Как в Городском Парке, – поддержала ее Марлен Дитрих.

– Только что выходить надо, чтобы спрятаться за кустами.

– Прости, что прерываю вас, – сказала вдруг откуда-то выпорхнувшая официантка, – но этот стол к большой моей печали зарезервирован.

– А это где-нибудь написано? – спросила Актриса.

– Так прямо перед вами стоит табличка.

– Она повернута в другую сторону, – сказала Марлен.

– Это она была повернута, когда вы садились. А сейчас-то всё видно отлично, – улыбнулась официантка.

– Мы уже сели, и больше вставать не собираемся, – сказала Актриса. – Более того, предлагаю принять у нас заказ. Картофельное пюре, курица, предварительно вымоченная полтора часа в кефире, и так далее, и тому подобное. Как-то: холодная бутылка шампанского и холодный лед.

– Икры?

– У нас есть деньги на икру? Кстати, почем икра?

– Какая разница, у нас все берут икру.

– Чё ты с ними торгуешься? – сказал, появляясь из, казалось бы, ниоткуда высокий, коротко подстриженный, до лысого парень, – выкинь их просто и всё. – И он опять скрылся.

– Я не поняла, что он сказал? – Актриса.

– Мы ему не понравились. – Марлен.

– Не в этом дело, – сказала официантка.

– А в чем же дело?

– Я сказала вам сразу, что:

– Стол за-ка-за-н-н! – рявкнула официантка, и даже бросила на стол полотенце, блокнот и ручку.

И тогда Актриса и Марлен сами пошли на кухню, и сами всё положили. Вплоть до икры, правда, красной. Было утро, и даже повар еще не подошел, как обычно, пораньше. Да и так всё было готово со вчерашнего. Только разогревай. А иначе здесь было нельзя – кухня меленькая. Как говорится:

– Богатые умеют экономить.

И начали пить и петь. Более того, избили официантку – правда, били исключительно по заднице, согнув ее предварительно, не задницу, естественно, а всю официантку, – а потом заставили петь. А так как петь она не умела, пришлось согласиться, чтобы пела через Караоке.

– Спой нам Дэвида Боуи, – сказала Актриса.

И они ждали, когда официантка найдет в списке эту песню.

– Мою включили, – сказал владелец. Он был в этом время наверху и ждал, когда горничная приготовит номер для новых гостей. Они только, только должны прибыть.

– Мою включили, – опять сказал он. Почему? Он любил, когда его звали Дэв. Ну, и все знали, что он любил музыку Дэвида Боуи. Любил, или любил слушать при других – неизвестно. Да и велика ли разница.

Никто не подошел, и они после каждой песни били официанту по заднице, согнув ее предварительно буквой Г.

– Ну, зачем вы меня бьете? Я так спою, – говорила она. Нет, они все равно ее били.

– Я не могу забыть вашего недоброжелательного отношения, – говорила Актриса. А Марлен тоже:

– И я пока не могу. – И давали ей каждая то по три, то по пять горячих.

И пока Дэв испражнялся с горничной-уборщицей, пока ругал только что пришедшего шашлычника, и за то, что на мясе было слишком много жира, что вес туда-сюда, что сожрал всю сгущенку на кухне, – события двигались дальше независимо от этого.

– И всё в один день, – говорил Дэв шашлычнику. – Если я сказал, что можно положить ложку сгущенки в кофе, то это не значит, что надо пробивать в ней дыры и пить, и пить ее.

– Так холодно.

– Ты, чё, с дуба рухнул?! – всё удивлялся и удивлялся Дэв. – Вчера мороз был?

– Нет, не я просто подумал, что опять пришла зима, и народ повалил кататься с горы.

Потом Дэв опять прошел наверх, трахать, в том смысле, что ругать горничную за не заправленные со вчера кровати. А приехавшие к нему Василий Нижегородский и Фиксатый сразу зашли в ресторан, не обратив внимания, что машина Охотника стоит тут же перед дверью. А вот Марлен Дитрих их заметила. И когда бандиты вошли, сразу получили по рогам:

– Актриса ударила Василия веслом для супа, которым здесь никогда не пользовались, но при открытии купили. Думали, что будут варить зимой уху из стерляди прямо на улице, на костре. Фантастика.

Василий, естественно, сразу отвалил в сторону и там заснул. Фиксатый успел сунуть руку назад, за пистолетом. Однако и это было уже поздно. Он получил от Марлен по голове тяжелой чугунной сковородой. Этот, к сожалению, упал назад в дверь. И пока дамы его затаскивали назад, в ресторан, певица-официантка сбежала. Через другой выход, через веранду, где тоже стояли столики.

Победа была на нашей стороне. Но, к сожалению, кончилось всё плохо. Дэв под страхом полного и окончательного увольнения собрал отряд и повел его в атаку на Марлен и Актрису. Трудность у него была только одна:

– Не разбить стекла во всю стену. – И он предложил своим сотрудникам, как-то:

– Горничной, шашлычку и избитой официантке идти просто на просто:

– В рукопашную.

– Чтобы у них не возникло мысль бить стекла, ничего с собой не берите.

– А зубами можно кусаться? – спросила обозленная систематическими побоями официантка.

– Конечно.

– А ногами? – спросила горничная.

– Можно.

– А…

– А ты можешь не спрашивать, – перебил шашлычника Дэв, – и так знаю, что хочешь насадить их на шашлык. Только чисто в рукопашную.

– Нас окружают, – сказала Марлен.

– Что будем делать?

– Давай разобьем стекла?

– Тогда вообще не уйдем, кругом будет стекло.

– Но с другой стороны и им будет затруднительно до нас добраться.

Тем не менее, было принято решение стекла пока не бить.

Официанту опять поймали, и избили еще раз, потом закрыли на кухне. В том смысле, что на кухню двери не было, и ее закрыли в холодильник.

– Она не замерзнет там совсем? – спросила Актриса. И добавила: – А с другой стороны, какая разница?

– Никакой. Тем более, что это не морозильник, а просто холодильник. В нем до конца нельзя замерзнуть. Потом туда же сунули и горничную.

– Вдвоем им будет теплее, – сказала Актриса. И Марлен с ней абсолютно согласилась.

Вернулся и Дэв. Он искал в одном из подсобных помещений свои охотничьи принадлежности.

Глава 38

– Кампания проиграна, – почти радостно сообщил ему шашлычник.

Дэв осмотрелся и сказал, что шашлычник сейчас пойдет:

– Под танк.

К удивлению предпринимателя, мужик не стал возражать, а только спросил:

– Где взять гранаты?

– Зачем? – теперь уже не понял Дэв.

– Так, чтобы под танк броситься.

– Хорошо, я обвяжу тебя колючей проволокой.

– Ее еще не привозили, – ответил шашлычник. Проволокой, между прочим, хотели обнести не красивый, резной забор вокруг Заведения, а:

– Гору! – Да, чтобы никто, даже местные жители не катались с нее бесплатно. Многие об этом узнали, и грозили расследовать:

– На самом деле она Приватизирована, или так используется:

– На халяву.

– Это сколько же надо было отвалить за целую гору?

– Он просто заплатил по госцене, – ответил один парень.

– А именно? – спросила одна женщина, тоже, между прочим, раньше работавшая в этом Заведении. Но уволенная. За что? Как и все:

– За недовложение продуктов питания в норму.

– А именно: за снег, – ответил парень.

– Мы должны доказать, что снег – это вода. А вода, в отличие от снега что-то стоит.

Проволоку не нашли, и шашлычник полез так, просто надел свой зимний тулуп и шапку. Но его раздели и избили сковородой. Мужик даже не смог доползти до двери. Так и бросили его прямо в тулупе на плиту, которую, разумеется, включили.

– Как повалит дым – так пойдем на прорыв, – сказала Актриса, а Марлен с ней согласилась. И когда Дэв с собачьим лассо на черной блестящей ручке вошел, наконец, в зал, дым пошел.

– Горим!

– Горим! – начали пугать его девушки, но безуспешно. Вышло даже наоборот, за своё добро Дэв пошел в лобовую. И набросил лассо на Марлен.

– Во научился, падла, на собаках! – изумилась Актриса, и схватила Марлен за ноги, чем только усугубила создавшееся положение:

– Марлен начала задыхаться в удавке, как молодая овчарка, которая думала, что ее нельзя поймать.

– Да ты, падла, оставь ее! – закричала Актриса, – и бросилась теперь в ноги уже Дэву. И он бросил от неожиданности удавку. Но теперь со злости начал избивать Актрису. Ногами, разумеется. Руки он держал наготове, ожидая нападения Марлен. Он прекрасно знал эту Марлен:

– Чуть что, боится, жмется к забору, никуда ни с кем не поеду, а то вдруг взбесится, и лезет драться.

И Марлен смогла достать его, правда только ладонью. Но, к счастью, на ней были когти. И морду с одной стороны она ему расцарапала. Как будто была не Марлен, а дикий лев.

Она надела на шею этой твари, этому охотнику его же лассо, пока размазывал кровь по щеке, и потащила за собой. В падении. Такой кувырок с предметом. Точнее, через предмет, роль которого в данном случае играла ручка лассо для ловли и удушения собак.

Дэв так и окончил бы свою предпринимательско-собачью жизнь в своей стеклянной конуре, если бы не очнулся Фиксатый. Он сразу полез за спину за пистолетом.

Два выстрела в воздух заставили Марлен, в конце концов, испугаться. Она бросила лассо, и подняла руки вверх. Даже ни капли не согнув их в локтях. Как на физкультуре. Или как… ну, сами понимаете, если зажали, как в Москве у мусоропровода, а очередь до следующего этажа.

Девушек подвесили на веранде.

– Еще немного и руки вывернутся вверх, – сказала официантка. И добавила: – Им не больно?

– А какая разница? – спросил Фиксатый. Именно он считался главным победителем, так как очнулся раньше Василия Нижегородского, и заставил девушек сдаться. Он выстрелил два раза в потолок, и даже хотел сразу убить хотя бы одну из них, но Дэв, хотя и держался рукой за расцарапанную щеку, предложил подождать.

– Зачем? – не понял Фик.

– Пытать будем, – ответил Дэв. – Они не просто так здесь появились.

– Сейчас мы узнаем их планы, – мрачно высказался Василий Нижегородский, хотя и с опущенной, как для покаяния головой. Но голова у него не поднималась не от стыда, а от весла, которым собирались мешать суп в чане, а ударили его по шее.

– Куда уехал цирк? – спросил Фиксатый.

– Вас не понял, прошу повторить, – ответила Марлен Дитрих.

– Думаю их надо подвесить вниз головой, – сказал Дэв. – Так они ничего не скажут.

– Проверим, – сказал Фиксатый, и спросил теперь уже Актрису: – А вы что об этом думаете?

– Я должна подумать, – заплакала Актриса.

– Я должна поду-у-м-мать, – передразнил ее Василий, по-прежнему глядя в пол. – Пойдемте пообедаем, а они пусть подумают.

– Там негде даже завтракать, – сказала официантка.

– Почему?

– Все разбросано. Тем более, я никак не могу согреться, мне надо побыть на солнце.

– А мне в холодильнике, – сказал шашлычник. Его тулуп еще дымился недалеко в кустах.

– Всем заткнуться! – сказал Дэв. Он осмотрел девушек сверху донизу, и решил: – Продолжайте пытать.

– Да мы не понимаем, о чем вы нас спрашиваете! – закричала Марлен. – Мы зашли, присели культурно, а эта припадочная не приняла у нас заказ.

– Действительно, прими у них, что они просят, – сказал Дэв, – мы пока сядем во дворе.

– Где? – не поняла официантка, так как еще была шокирована непрерывной чередой исчезающих и вновь появляющихся событий.

– А что непонятного? – спросил Дэв.

– Не перестаю удивляться происходящему, – ответила она.

Когда все ушли во двор, она все-таки решила прояснить:

– Чего все-таки от нее хотят?

– Я не поняла, вам сюда, что ли, принести?

– Нет, – зачем-то выдавила из себя с большим трудом Марлен, – ты не поняла.

– Что именно?

И ответила Актриса:

– Ты должна пытать нас, а не блюда таскать.

– И знаешь, почему? – добавила Марлен.

– Нет, – растерянно ответила официантка.

– Ну, ты же не умеешь обслуживать культурно.

– Тебе бы только обругать, обозвать как-нибудь посетителя, а чтобы поработать хорошенько за чаевые, в тебе этого нет.

– Честно, я ничего не понимаю, – ответила девушка. – Я должна обслужить вас культурно за бабло, что ли? Он это имел… в виду? – официантка оглянулась в сторону, в ту сторону, куда ушли все.

– Сначала отвяжи нас, – сказала Марлен Дитрих.

– А то, как мы есть и пить будем, – сказала Актриса.

– Простите, но сначала я приму заказ, – ответила девушка. – А то от волнения я опять всё забуду. Фантастика, честное слово, я думала, меня оставили просто сторожить вас. И орать в случае чего:

– А-А-А!

– Ты че, охренела? – вылетел из-за забора, и чуть не упал Фиксатый с пистолетом в руке.

– Да нет, нет, это я от радости, – весело ответила официантка. А когда он ушел и опять засунул пистолет за спину, добавила: – А то я думала, меня выгонят. А ведь так люблю работать официанткой. Особенно получать большие чаевые. – Она мило улыбнулась.

– Я в таком состоянии не могу придумать для себя никакой приличной еды, – сказала Марлен.

– Я также, естественно, – прохрипела Актриса. – У меня уже руки выворачиваются из суставов.

– Ну, хорошо, хорошо, если вы уж так просите, я вас отвяжу. Но! – она подняла пальчик вверх, – не на совсем.

И она опустила этих дамочек на пол. Опустила, но руки так и не развязала. Более того, приняла заказ, и опять подняла их туда, куда… впрочем, дальше было некуда – там потолок.

– Ты что заказала? – спросила Актриса, когда официантка ушла.

– Не помню, честно. А ты? – спросила Марлен Дитрих.

– Удивительно, тоже самое, я ничего не помню. Знаешь, когда так бывает? Когда волнуются.

– Я очень волнуюсь.

– Я тоже.

И вдруг Марлен сорвалась с крюка, на котором была подвешена.

– Что случилось? – спросила Актриса. – У тебя свободны руки?

– Нет, просто крюк выскочил из щели.

Появилась официантка с картофельным пюре с белыми грибами и лисичками и куриным мясом.

– Это с шампиньонами? – спросила Марлен. К этому времени она сумела освободить руки, но пока что держала их сзади. Еще неизвестно, сколько времени понадобится для того, чтобы опустить вниз Актрису, да и морской узел развязать тоже непросто, если не сказать:

– Невозможно.

– Мне просто повезло, – сказала она.

– Что? – не поняла официантка.

– Да не обращайте внимания, эта фраза из неоконченного разговора между нами лично, – Марлен показала пальцем на Актрису и на себя.

– Между прочим, мы заказывали не куриные Столичные, а котлеты из чистой говядины.

– Простите, но у меня все записано, – и она полезла за блокнотом.

– Смотреть не нужно, – сказала Актриса.

– Почему это?

– Я всегда заказываю одно и тоже: пюре с шампиньонами, и никогда из белых и лисичек, плюс котлеты и два Верблюда. И да: опусти меня, пожалуйста, я сама прочитаю, что я заказала.

– Ладно, – и официантка опустила и Актрису. – Все равно ты не сможешь есть в висячем положении, – добавила она.

– И со связанными руками тоже, – сказала Марлен.

– Ну уж это, извините, я таких прав не имею. Более того, мне не по уму развязывать морские узлы. Вы даже представить себе не можете, какие они сложные. Однажды этот олух Дэв пригласил меня ко мне домой, завязал руки и ноги морскими узлами и сказал, что будет трахать до тех пор, пока я их не развяжу.

Глава 39

– Может у тебя не было заинтересованности? – спросила Марлен.

– Вы думаете, я нарочно их не развязывала?

– Уверена, – сказала Актриса.

– Может быть, – согласилась она. – Думала предложит должность заведующей этой Горной Забегаловки.

– Надо было развязать узлы, – сказала Марлен.

– Думаете тогда бы дал? Я об этом не подумала.

– Тебе надо потренироваться, – сказала Марлен.

– Да? Вы правы. Не знаю только на ком из вас это попробовать. – Она поставила поднос на барьер, ограждающий веранду, и начала считать, показывая пальцем то на Марлен, то на Актрису. Они с ужасом смотрели на поднос, при виде которого в них постепенно проснулось желание.

– Упадет, – сказала Актриса.

– Не упадет, – ответила официантка, и продолжила: – Ни по эту, ни по ту… Ты! – она указала на Марлен.

– Нет, нет!

– Ну, почему? Я тебе не нравлюсь?

– Просто я хочу в туалет.

– Точно? Или ты меня обманываешь?

– Не обманываю.

– Хорошо, тогда тебя я и развяжу первой. Ты не должна мучиться.

– Нет, нет, мне это только показалось, мне уже лучше, развяжи лучше… кого-нибудь другого, хоть ее, – Марлен кивнула на опущенную вниз, но связанную Актрису, которая, чтобы сбить сексуальную официантку с ритма спросила:

– Так он так и затрахал тебя до смерти?

– Кто?

– Этот Дэв.

– Как видите, я еще жива, а из этого следует, что? Что нет.

– Но ты как думаешь, он садист? – спросила Марлен, чтобы поддержать логичность вопроса Актрисы.

– Нет, мазохист, – ответила официантка. – Мне-то что? Пусть трахает. Это ему надо пахать, как на борозде.

– Так ты ему не помогала? – спросила Марлен.

– Зачем? Чтобы совсем задохнулся? Да нет, шучу, конечно, я на нем скакала, как на коне. Он был пьяный, ничего бы сам толком не смог сделать.

– Пьяный? – спросила Актриса, и жалобно попросила котлетку.

– Я не пойду еще раз разогревать котлеты. Тем более, они для персонала. И да:

– Ешьте без рук, и более того, ешьте то, что дают. – И она ушла, чтобы принести:

– Что-нибудь интересное для самой себя, – как она сказала.

Марлен попыталась развязать руки Актрисе, но скоро махнула рукой:

– Ничего не выйдет, на самом деле эти узлы не развяжешь.

– Разрежь их ножом.

– Ножом? – Марлен очень удивились, что сама не додумалась до такого простого решения. – А ты думаешь, этим ножом можно что-то отрезать, кроме этой отбивной?

– Да.

– Что да?

– Режь.

– Ладно. Нож не режет, он тупой, как сибирский валенок.

– Попробуй зубцами. Быстрее, она, я думаю, уже идет назад.

– Куда назад?

– Сюда! Пожалуйста, соображай быстрее, а то мы можем не успеть и тогда съедят нас самих!

– Да, они настроены серьезно. Но нет, эту веревку эти зубцы только царапают. Может попробовать зубами?

– Давай.

– Не, только зубы сломаешь.

– Тогда, как только войдет – завяжи ей рот, и…

– Пытать будем?

– Она и так ничего не знает. Просто завяжи ей.

– А потом связать?

– Сначала сними с нее платье, а ей отдай свою окровавленную одежду, закуй руки и подними наверх.

– Зачем?

– Чтобы в случае чего было видно:

– Кто-то еще висит. – Ну, мы-то, я надеюсь, к тому времени убежим.

Марлен так и сделала. Взяла из рук предвкушающей вкусный завтрак официантки тарелки с тортом и красной рыбой, и ударила по голове подносом. Потом раздела, одела в свою уже заранее снятую одежду, и подвесила, как это здесь было принято, к крыше веранды. Окей?

– Отлично, – сказала Актриса, – теперь возьми на кухне большой острый нож и освободи меня.

Во дворе как раз уже ели шашлык. Василий так м смотрел в землю, шея как окаменела после удара веслом.

Фиксатый даже пошутил:

– Можно давать новую кликуху.

– Какую? – спросил Дэв.

– В Землю Смотрящий, – ответил сам Вася. И добавил: – Ты это хотел сказать, Фиксатый?

– Чисто для шутки.

– Давай для шутки посмотри там, а то что-то тихо.

– Да ты че, Василий, за шныря меня держишь? – спросил Фиксатый. – Только сели покушать, а ты:

– Иди!

– Ты слышишь? там абсолютно тихо. Нет, в натуре, доем посмотрю. Хотя я и так вижу: висят.

– Висят, как сушеные воблы.

– Дэв, скажи, чтобы подошла официантка, – сказала Василий.

– Зачем? – влез опять Фиксатый. – Давай посидим спокойно, без баб.

– Я просить должен? Ты за кого меня держишь? – спросил Василий. И неожиданно… Нет, сначала он потянулся к шампуру с шашлыком, который лежал с краю еще дымящейся шашлычницы, и Фиксатый подумал, что Василий хочет проткнуть его шампуром – так-то шашлыки были уже выложены на тарелки.

– Зачем тебе мясо, Василий? – спросил Фиксатый, – у тебя еще полтарелки.

– Я хочу, чтобы как некоторым было погорячее.

– Нет, нет, пожалуйста.

– Спасибо, что ты не против. – И Василий Нижегородский одной левой приподнял шашлычницу. Вместе – надо напомнить – не только с шашлыками на шампурах, но и с углями. И бросил прямо в лицо Фиксатому.

Никто не ожидал, что можно чуть ли не чугунную шашлычницу поднять одной рукой. Фиксатый заорал и побежал. Но не как все нормальные люди:

– Я конечно, побежал, позвонил в милицию. – А просто, куда глаза глядят.

И ему померещилось, что мимо него пробежали те, кого после завтрака он должен был пытать. Но присмотревшись сквозь угольную пыль понял:

– Всё нормально – висит. – И ничего, что одна. Он сделал вывод, что вторая тоже должна висеть рядом, просто он ее не видит пока. – Фиксатый упал на колени и с трудом вынул из штанов пистолет. Зачем? Чисто автоматически. Интуиция подсказывала ему:

– Сейчас придется стрелять.

И действительно, зрением хорошим парень увидел:

– Не та! – Висит, но не та. Более того:

– Одна, а должно быть две.

Спрашивать было бесполезно. У официантки во рту что-то было. Воткнуто.

– Вот из ит? – вспомнил он единственную фразу, которую знал. Нет, он знал две. Сказал и вторую:

– Я доунт ноу. – Точнее:

– Ай доунт ноу. – Это не третья фраза, он просто повторил вторую.

А между прочим, это был большой кусок черного с белым торта, который девушка постепенно потребляла. Тем не менее взгляд ее был очень печальным: торт продвигался вперед медленно. Запить-то, как говорится, было нечем.

– Да, – подумал за нее Фиксатый, – тут надо иметь два рта, чтобы не захлебнуться.

Почему два? Во второй можно было бы засунуть бутылку пива. А как? Не через зад же его пить? Это вопрос? Нет, это уже ответ.

Эти мысли быстро пронеслись в обожженном шашлычными углями мозгу Фиксатого. Однако для проверки, что сознание его в норме, парень выстрелил в веревку, на которой держался крюк, зацепленный за веранду, и попал. Девушка свалилась, как подбитая куропатка, практически замертво.

– Не я, так другой всё равно бы грохнул ее, – подумал Фиксатый и побежал за Марлен и Актрисой.

На бегу Актриса спросила:

– Зачем мы сюда приходили?

– Ты права, мы приехали на машине, – сказал Марлен и остановилась. – Мы должны ее забрать.

Они обогнули гору, в надежде зайти с тыла. И это у них получилось, Фиксатый не догадался, что дамы побежали назад, по кругу. Он сам так и бежал до самой дороги. И только здесь понял, что:

– Кажется, я ошибся. – Но бежать назад уже не было сил. – Тем более, подниматься в гору. – Он еще раз посмотрел на дорогу. В обе стороны машины шли без задержки. Никто не останавливался, чтобы подсадить попутчиков до города. И из города тоже.

– Уф! Я сейчас умру, – сказала Марлен после того, как остановилась и посмотрела через забор, подтянувшись на руках.

– Он там?

– Да. Но у меня уже нет сил лезть через забор. Кстати, кто он?

– Машина.

– Машина? У нас, к сожалению, не Мустанг, а Девятка.

Далее, какая машина у Дэва? Мерседес?

– Давай возьмем Мерседес Дэва.

– Лучше Тойоту этих тварей.

– Но это опять будет она.

– Это еще точно неизвестно. В Польше, например, да – это нет, а нет, соответственно:

– Да, есс!

– Значит, Тойота – это тоже он.

– Хорошо, берем обоих. Ты кого?

– Щас подумаю. Мерседес.

– Это окончательное решение?

– Нет, Тойоту.

– Все-таки Тойоту?