Текст книги "Граф – М"

Глава 58

Появился Константин с вестью:

– Тайно готовится новый штурм берега. – Но кому сообщать? Девушки Галя и Люда не узнавали его.

– Эта-а! – придержал он за юбку Люду, – где Света.

– Это какая Света? – спросила Люда, – с Кузнечной, что ли?

– Не-ет! С Еловой.

Вышла Галя и коротко рявкнула:

– Здесь нет никаких Свет. – Ни с Еловой, ни с Елоховской, тем более.

И добавила:

– Что заказал этот Гусь?

– Гусь? Так, щас посмотрим-м, – Люда полистала блокнот.

– Нет, конечно. Я всё записываю. А ты?

– Я тоже. Я думала, что это только я ничего не могу запомнить, а оказывается, и ты тоже. Значит, это правда.

– Что?

– Пока не знаю.

– Он спрашивал про Светку.

– Скорее всего, это та, что лежит в большой морозилке.

Константин съел салат Царский – с консервированными ананасами, шашлык на мельхиоровой продолговатой тарелки, состоящий из четырех кусочков свиной вырезки и из четырех кусочков говяжьей вырезки, а также был подан самодельный острый томатный соус, и малосольные огурчики. Лук кольцами? Разумеется.

– Вкусно? – спросила Люда, получая чаевые.

– Очен-но! У меня только один вопрос: кто готовил?

– Хотите устроиться к нам поваром?

– Я просто так спросил.

– Ну, а зачем?

– У меня есть информация, что здесь нет повара.

– Хотите к нам устроиться?

– Я же сказал: нет, спросил просто так, без намерения устроиться сюда хоть шашлычником.

– Эй, Людк, а Людк! – крикнула Галя, – забери, десерт для гостя.

– Простите, вам десерт. И да: щас принесу.

– Я не заказывал, – мрачно ответил Константин, хорошо понимая, что так и не получил ответ на конкретно поставленный вопрос. – Тем более, нельзя заранее сказать, что это? Тирамису? Мне Тирамису не надо.

– Хорошо, я сейчас посмотрю, что это, и скажу вам более-менее конкретно. Может, действительно, там просто насрали, а вам предлагают.

– Ч-что вы сказали?

– Ч-что ви сказаль? – передразнила его Люда. – То ему не надо, это ему не так. А может тебя вообще утопить в бачке со вчерашними щами? А, Гусь?

Вышла Галя.

– Где-то я его видела, – сказала она.

– Я только спросил, кто готовил этот шашлык, а она уже разоралась, – обратился Костя за справедливым судом к Гале.

– Так, так, так. И это всё?

– Нет, он еще был недоволен Тирамису, – сказала Люда.

– Но ведь он его еще не пробовал.

– Вот так, обосрал заранее.

– Я заплачу двойной счетчик, – сказал Константин.

– Тройной, – сказала Люда.

– А Ху-ху не Ху-Ху? Ну, хорошо, хорошо, это я пошутил. И тем более, я уже начал вас узнавать. Я же этот, как его? Шпион, точнее, разведчик. Прибыл сюда с пакетом. Не знал, к кому обратиться, теперь думаю, что эти тёти вы и есть.

Обе дамы шумно обернулись. Никого.

– Ты кого назвал Тётями, Гаденыш? – зашипели они хором.

Закаленный, и даже натренированный в тяжелых боях У Реки, Константин тактично отступил к стеклянной стене. А потом пожалел ее, и встал в угол, готовый защищаться не на жизнь, а на смерть.

– Может пожалеем его? – спросила Галя и взяла ухват. Зачем? Зачем, в том смысле, он там вообще находился? Трудно сказать, как, впрочем, и обо всех остальных.

– С какой стати? – спросила Люда, приближаясь к Константину со стороны большого, во всю стену, окна.

– И действительно, – сказала, входя Элла, – просто отбейте его немного и подайте мне к ужину.

– В каком виде?

– Как молочного поросенка. И да: не забудьте, уши закрыть фольгой, а то почернеют от высокой температуры.

– Если вы так будете поступать с гостями, никто сюда ходить не будет, – сказал Костя.

– Ах, извините, так вы гость, что ли? – улыбнулась Элла, и от этой улыбки парень упал на колени. – А я подумала: шпион!

– Шпион-мион, – повторила Люда.

– Он говорит, у него письмо, – сказала Галя.

– Дай его сюда, Жареный Поросенок! – рявкнула Баба Яга.

– Нет, нет, – залепетал Костя, – я хорошо понимаю, что вы Баба Яга, но раньше-то вы были приличной девушкой Эллочкой.

– Он назвал меня Эллочкой? Я не ослышалась? Ты думаешь, я об этом не помню? Так, милый мой, когда это было-то! Сто лет назад. Если не больше.

– Ерунда, я могу доказать, что еще, по крайней мере, вчера вы себя прекрасно чувствовали.

– А щас? Ты не можешь поверить, Поросенок, что я себя отлично чувствую. Лучше, скажу я тебе, намного лучше, чем раньше. Раньше меня только били да трахали.

– А сейчас? – успел вставить Костя.

– Что сейчас? Ах, сейчас! Щас, мил человек, не меня, а я трахаю всех.

– Вот так значится.

– Именно. И да, я, пожалуй, передумала: вымойте ему ноги, и пожалуйста, приведите мне в опочивальню.

– Так что, не бить его, что ли? – спросила Люда.

– Потом, если я буду недовольна, изобьете. А недовольна я буду, если у него маленький.

– А вам надо, чтобы был Ого-го! – Константин согнул руку в локте. Можете быть спок. Только вчерась, к счастию пришла из Мексики посылка. У меня трехуровневый.

– А что это такое?

– Это, как паровоз, но не только.

– Не только?

– Да, как паровоз, но с вагонами. Ходите тока паровоз, а хотите – можно и с прицепом.

– Тогда, может, и мы пристроимся? – спросила Галя.

– Извините – уже обнаглел Константин – хотя член у меня и трехуровневый, но яйца-то, простите, так и остались одни.

– Наглая тварь, – опять улыбнулась Бага Яга улыбкой, от которой у парня опять задрожали колени, – почти люблю, и да: будешь пока моим Лешим.

– Так что? – уныло спросила Люда, – денег с него не брать, что ли.

– Почему, наоборот, возьмите в двойном размере. Как говорится:

– И за то, и за Это.

– Почему?! – воскликнул Константин.

– Мой жених должен быть богатым, – высокомерно ответила Баба Яга, и не спеша покинула переговорное пространство.

Константина заставили вырыть за сараем яму, и сбросили туда.

– Что со мной будет? – спросил он.

– Будет, как Молчание Ягнят, – сказала Галя. А Люда добавила:

– Шкуру снимут.

– Кто?

– Найдем.

– Мы сами и снимем.

– Подожди только жребий кинем, кто будет тебя держать, а кто снимать.

И они удалились.

Произошло ужасное. Более того, самое ужасное, что только может произойти с человеком в брачную ночь. Трехуровневый нэ выпрямился во всю свою 15-ти дюймовую высоту.

– Прости, что-то сломалось, – сказал Константин свой Эллочке Людоедочке. – Я пошлю им нэустойку.

– Хорошо, – мягко сказала невеста, – потом. Я согласна на Второй. – Но и Второй едва приступив к работе вышел из строя. Она от предвкушения экстраординарного удовольствия согласилась и на первый, Естественный. Но и он дал задний ход.

– Где он? – даже удивилась девушка.

– Испугался, – решил как-то пошутить Константин.

– Не похоже, – только и ответила дама, и добавила: – А вот сейчас не только он, но ты заодно с ним просто на просто обосретесь от страха. И начала гонять жениха по опочивальне то в виде глазастой Совы, то в образе волка со вздыбленной шерстью, а под конец и Черной Мамбы. Как она сказала, приближаясь на животе, но с высокоподнятой головой:

– Я иду-у, ми-л-л-ый!

И Костя бежал. Хотя в этой Избушке на Курьих ножках не было ни окон, ни дверей. Но он нашел выход. Как?

Вот как хочешь – так и ищи.

А не пойман – не виноват.

Но снаружи уже стояли. В результате – Яма.

– Я понимаю, – хотел как-то разжалобить дамочек Константин, – надо было заказывать настоящий, американский, как у Билла, но денег-то, сами понимаете, Альберт мне так и не заплатил.

– Почему? – для проформы спросили дамы.

– Сказал:

– После победы.

– Ну, и Гусь.

– Кто?

– Да ты, в первую очередь.

– А врать научился, а как до дела, так сразу плакать: он был китайский.

– Мексиканский.

– А разница?

– Никакой.

Но в конце концов, его всё-таки вынули, и заставили работать поваром. В голове одной из дам заклинила какая-то молния, и ей показалось, что она вспомнила:

– Это повар. – А кто такой повар? – Он умеет готовить. А то эти мраморные однорукие черти только и могут, что жарить шашлыки.

– И что, характерно – как говорил Сергей Юрский – с уксусом, – сказала Галя.

– Всегда, – добавила Люда, – а то, говорят, не вкусно.

– Как будто понимают, что вкусно, а что нет.

– Одно слово: черти мраморные.

– Два?

– Что два?

– Просто два и все. – Они в это время накрывали столы новыми только что привезенными из города салфетками и приборами.

– Зачем сразу класть приборы? Не понимаю, – сказала Галя. – Раньше я так никогда не делала. Воровать будут.

– Пусть только у меня поворуют, – сказала Мамочка Эллочка. Так она приказа теперь себя называть.

Водитель, который привез новые салфетки, новые мельхиоровые ножи и вилки, а также супницы сейчас рубил мясо. И это был Сципион Африканский, рубил он, естественно:

– Острейшим мечом одного из трехсот Спартанцев, погибших в сражении под Фермопилами.

– Такой меч не тупится, – сказал Константин, глядя в окно. Но тут же услышал голос Гали:

– Ты чё уставился в стену, повар? Заказ!

Костя хотел возразить, что это не стена, а окно, что он смотрит в окно, но понял: бесполезно. Бесполезно слепым указывать на то, что видно только зрячим.

Глава 59

В тихий час он вышел из своей комнаты, и направился в морозилку.

– Ты куда? – спросила, приподнявшись с подушки Люда. Они спали в одной большой комнате. По двум причинам, с одной стороны – на отельные места здесь был большой дефицит, особенно для людей – все места занимали разнообразнейшие продукты, с другой Эллочка считала:

– Так лучше. – Как раньше:

– Все вместе, в одной комнате. И добавила:

– Зато она большая.

– Пойду приготовлю рыбу на ужин, – ответил он Люде.

– Так Спипион уже нарубил мяса, и на ужин.

– Думаю, не стоит так перегружать желудок, – ответил повар теперь уже Гале.

И он еще точно не знал, зачем идет туда, но понимал шестым чувством, что хочет увидеть ее. Кого? Свету. Она так и лежала там мертвая. Почему? Забыли, она была завернула в кленку из Бангладешта, и все думали, что там мясо глубокой заморозки. Пусть полежит, пока есть обычное.

Он открыл клеенку, и приложил сердце к груди.

– Стучит?

– Разумеется, нет. А как живая, – добавил Константин.

– Если бы я знал, что ты в конце концов погибнешь от руки какого-то гроссе бандита, никогда не стал противиться твоим необузданным желаниям. Не стану. Бы.

К сожалению, это не выполнимо. И знаешь почему? Ты мертвая. Я не могу жить за двоих.

– А стал бы?

– Прошу тебя: никаких бы. И знаешь почему? Всё должно быть реально. А в реальности Бы не существует, потому что все мы практически только и живем в сослагательном наклонении. Ты согласна?

– Ну, окей, тогда давай мне руку, а то самой мне не подняться.

– Почему?

– Отлежала все бока.

– Ты лежишь на спине.

– Я сказала образно.

– А не надо говорить образно. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что:

– Всё образно!

– Ты вообще читала хоть когда-нибудь Стивена Кинга? А если не читала, то не стоит и возражать. Ну, чё? пошли.

– Я боюсь,

– Чего?

– Все испугаются, когда меня увидят.

– Нет. И знаешь почему? Здесь таких как ты достаточно много.

– Например?

– Например? Изволь: Баба Яга – раз!

– Можешь не продолжать. Этого вполне достаточно.

Они бы вышли вместе, как жених и невеста из этого холодильника, но она не смогла встать без посторонней помощи. Поэтому сначала он ее вытащил из этого пекла на своих плечах, а уж потом взял под ручку, и они вышли вместе чинно и благородно.

– Тихий час закончился, – сказала Галя, – ты чё там стоишь, как вкопанный?

– Обращайтесь, пожалуйста, на вы.

– С какой стати, вас двое? – для смеха спросила Галя.

– А это не видно?

– Людк, а Людк! – тут же закричала она, – посмотри-ка на этого придурка.

– Чего? – высунула из двери голову Люда. – Называет себя на вы, как Николай Второй.

– Похоже не только, как Второй, но и Первый.

– Наверное думает, что он со своей Екатериной Второй.

– Светланой Второй, – поправил дам Константин.

– Так, чё, им на двоих подавать, что ли? – спросила Люда.

– Зачем? Они повара, сами нажрутся. Пока пробуют икры да лососей. Мама, я повара люблю, – кстати спела Галя, а потом повернулась жопой и даже нагнулась.

– Какое бесстыдство, – сказала Света.

– Более чем. Дикие люди. Но нам с ними жить.

– Всё! – крикнула, высунувшись со второго этажа своего бунгало Эллочка, – спокойная жизнь кончилась.

– В чем дело, мэм? – спросила Галя.

– Протрубили трубачи тревогу! – рявкнула высокопоставленная дама и захлопнула европакет.

– И мы вынуждены участвовать в этом наступлении, – печально сказала Света.

– Против своих же, – констатировал Константин.

Дэв и Актриса присоединились к этому полчищу.

Далее, штурм лагеря у реки.

– Прошу слова. Прошу слова. Нет, сколько можно повторять одно и то же? Я – прошу слова!

– Ты кто?

– Я вернулась.

– Я? – переспросила Лена. – Ты похожа на мужика.

Медуза Горгона и Барсик обошли даму кругом.

– Они ее обнюхали, но похоже, еще не решили: кто это? – сказала Люда Местная. Там-то, в выстроившейся в ухват армии противника, была Люда Германская. Я ее так любил, так любил. Но теперь уж, наверное, придется грохнуть. И знаете почему? Как сказала одна дама одному мужику:

– Вы бы ее видели. – Нет, она не была похожа на обезьяну или крокодила, но была абсолютно голой.

– Хочет, чтобы все насмотрелись на нее перед смертью, – сказала Сява. Она была здесь, но под присмотром Барса, которому прямо при ней был дан приказ:

– Откусить ей не только руку, которую она поднимет на любого члена нашей армии, но и нос.

– Держать в клетке не имеет смысла, – сказала Лена, – все нужны непосредственно в бою с вражеской армией.

– А этого Гуся, – Люда показала пальцем на Жанну, – посадить придется.

– Пожалуйста, не надо, – сказала Жанна. – Вам нужны воины, а я буду сражаться, как, – она на секунду задумалась, – как Сципион Африканский.

Я приподнял Цейсовский бинокль, и провел им по первой цепи вражеской армии. Нет.

– Его там нет, – сказал я. Но вразумительного ответа не услышал.

Значится так. Кто у нас за пулеметом?

– Пятеро.

– Пятеро?

– Пятеро заряжающих – шестой сам пулеметчик, – сказала Лена.

– Кто точно? я должен проверить.

– Ты мог бы об этом не сообщать, дорогой, – сказала Люда Генеральская. Ты здесь главный.

– Спасибо за поддержку. Ты будешь моей первой любимой женой после победы. Какая жизнь-то наступит счастливая!

– На Марсе, ты имеешь в виду, или здесь? – обернувшись спросила Жанна.

– Почему ее до сих пор не посадили в клетку?! – рявкнула Лена.

– Не сердись, – сказал я, – я еще не решил точно, кто будет первой, – и кстати погладил ее по плечу. – А Жанну ведите, ведите в клетку. Я ей не доверяю.

– Ох, зря я тогда сделала тебе миньет, – решила напоследок испортить нам взаимоотношения эта, не понятно кто: мужчина или женщина, и под конвоем Горгоны и Барсика двинулась за кусты, где была клетка для пленных. Эти ребята почему-то считали, что именно они, самые здесь сильные и авторитетные бойцы, должны сопровождать эту сексуальную даму.

– Возможно не зря, – сказала, проследив мой взгляд Лена.

На пулемет пошел отряд Мячика и Клеопатры. Причем роль Анки Пулеметчицы была выдана Клеопатре. Отряд Славы и Зуба пошел на Передовую. Я пошел туда же.

– А мы?

– Будете прикрывать пулемет.

– Все?

– Не все, часть пусть будет готова к контратаке.

– С какого фланга? – спросила Лена.

– Думаю, думаю по центру.

– Я не люблю по центру, – сказала Лена.

– Да, – поддержала ее Люда, – это похоже на свинью. – Хотя с другой стороны я очень люблю свинину. Она вкусная и мягкая.

– При мне, пожалуй, не надо говорить про такие вкусы, – сказала Лена. – Я перехожу на баранину. А скоро вообще перейду только на рыбку. Если только – впрочем, не будем о грустном.

В передней цепи шли те, кого мы давно считали убитыми.

– Смотри, смотри, – сказал Мячик своей Клеопатре, – эти гады опять здесь.

– Кто?

– Капай, Миха, Шурпа, да тот же Харя, кажется, тоже попал под танк в первом бою.

– Когда кажется, знаешь, что бывает?

– Покойники оживают?

– Сам видишь.

И действительно, некоторые несли с собой, потерянные в прошлом бою головы, руки, ноги. Другие несли на себе любимые вещи. Например, Капай, нес на шее импортное колесо, от своей бывшей машины. Скорее всего, он лелеял в душе мысль о новом, если не Лэнд Крузере, то по крайней мере, о Гранд Витаре.

– Победителям-то, чай, будут выдавать призы, – толкнул он локтем соседнего с ним штурмовика. Это был Миха – или Лиха, как звали его должники, расписки которых он скупал бесплатно у всех желающих.

– Естественно.

– Ты чего хочешь?

– Больше всего?

– Конечно, сейчас может сбыться самое заветное желание.

– А ты, тачку? Я хочу быть королем над этим городом. Но это я просто хочу. А больше всего хочу стереть этот городок с его лица.

– С кого его?

– Земли.

– Земля – она.

– Она? Я конечно, сначала поймаю ту козу, которая опять сперла у меня Термос. Если бы завладеть им, мы

могли бы завладеть всем миром.

– Он был у тебя?

– Был. Но я даже не успел им воспользоваться, кто-то украл.

– Я, – улыбнулся Капай.

Глава 60

– Зря, – и Миха тут же вытащил откуда-то из глубины шаровар пистолет.

– ТТ, – только и успел спросить Капай. Он упал с прострелянным коленом.

– А это, чтобы не мучился, – сказал Миха, и добавил пару выстрелов в обе стороны груди. Потом вернулся и еще раз нажал на курок. Не вышло. – Перекосило патрон, – выразился Миха. – Тебе повезло.

Но повезло, оказывается, всем, даже тем, кому пули попадали в голову. Как сказала Муська Добрая:

– Они все превращаются в Зеленых Дыбок.

– Да, – поддержала ее Муська Злая, – все убитые превращаются в Зеленых.

– Даже те, кто не был Зеленым никогда, – добавил прибежавший от пулемета Мячик. – Клеопатра спрашивает, продолжать ли дальше стрельбу. Как бы не было хуже.

– Хуже не бывает, – сказала Слава.

– Нам не выстоять против такого количества Зеленых Дыбок.

– Где наш Термос? – спросил я.

– Он у Гали, – сказала Лена.

– Где она?! – рявкнул я.

– Она в рядах наших противников, – ответила Лена.

Ужас. Теперь я увидел и Люду Германскую, и Бабу Ягу Эллочку, и Фиксатого с отрубленной рукой, и Василия Нижегородского – тоже без руки.

– Они тоже превратились в Зеленых, – сказал Зуб, хотя мы в них не стреляли.

– Они просто пересекли какую-то невидимую черту на карте этой местности, – сказал я. – Чтобы это такое могло быть?

Малыш и Карлсон вырвались вперед шеренги. Я хотел скомандовать, чтобы Клеопатра пока не стреляла. Но как всегда было поздно. Клеопатра не промахнулась.

– Тогда мы смогли бы определить, где находится воображаемая линия, после которой все превращаются в Зеленых, – сказал ее Мячик.

– Вряд ли, – сказала Муська Злая. – Тут чё-то не то.

– Действительно, – сказала Муська Добрая, – вон Костя только что был, а теперь он уже Зеленый, хотя в него ничего не попало.

– Или, – добавила Лена, – кто-то по ним стреляет, но только не мы.

И точно:

– Теперь мы увидели, что с двух сторон поля на атакующую колонну обрушились пулеметные очереди.

– Америка! – радостно подбросила Слава своего Зуба. А Клеопатра своего Мячика.

– Что я здесь делаю? – спросила она меня. – Патроны кончились, – Клеопатра вытянула передо мной пустую ленту.

Два F150 c укрепленными на открытых кузовах пулеметами шли на цепи врага, потом разворачивались и, уходя поливали их свинцом.

– Ох, жаль не додумались установить пулеметы прямо в лобовом стекле, – сказал восхищенно… Кто?

Мы в ужасе шарахнулись в стороны. Это был Харя. Как он здесь появился?

– И самое ужасное, – как сказала Муська Злая, – он похож на огромного медведя.

Ей удалось только два раза царапнуть Харю по спине, куда она вскочила. Потом он достал ее. Муська исчезла, но тут же появилась, но она была уже Зеленая Дыбка.

– А как мне теперь биться? Я не понимаю. Он же ж раздавит меня, как муху. Более того, у меня и крыльев нет.

Погибла и Муська Добрая.

– Хуже всего, – сказала подбежавшая ко мне Люда, – в тылу произошла диверсия.

– Что? Жанна. Так я и думал.

Жанна сломала один толстый бамбуковый ствол клетки, и схватила ничего не боящегося Барсика за горло. Он по привычке тяпнул ее за нос, и откусил его. Жанна упала назад в клетку, но не позеленела почему-то, а наоборот превратилась черт знает в кого. А это был Сципион Африканский. Это бы еще полбеды. Медуза Горгона прямо через прутья клетки врезала ему так передней лапой по щеке, но он опять упал с перекошенной рожей.

На этом дело не кончилось. Никто из них, ни Горгона, ни Барс не поняли, что эти твари теперь действуют не по очереди, а:

– Вместе.

Горгона бросилась на Сципиона с мечом Спартака, но Жанна, тварь набросила на нее сзади сеть Ретиария, и заколола Трезубцем. Барсик не мог на это смотреть без слез. Он лег на землю и горько заплакал. Он не был убит Сципионом, а только тяжело ранен, когда вцепился в горло Жанне, и, как говорится:

– На всю оставшуюся жизнь. – Сципион Африканский подумал, что Барсик уже убит окончательно, и пошел на нас с тыла.

Мои люди, Галя и Люда, сказали, что набросятся на этого великана сразу с двух сторон. И они ушли. По центру, естественно, должен был идти я, но в это время кто-то закричал – кажется, это был Мячик:

– К нам бегут перебежчики! – А его Клеопатра добавила: – Кончать?

– Лучше не надо, я приму их. – Это были Константин и Света.

– Мы будем за вас, – сказали они.

– Что значит, за вас? Какой еще Авас?

– Завас, – мягко поправила меня Света.

– Тем более, я про такого даже не слышал никогда.

– Хорошо, – окончательно махнул рукой Костя: – За Нас.

– Тады окей, – я тоже махнул рукой: – Вперед.

– Покажи, милый друг, – сказала Света, – кого именно мы должны нейтрализовать, а то у меня в глазах…

– Двоится, – досказал за нее Костя.

– Троится, – сказала Свет.

– Друзья мои, не надо сейчас заниматься этой галиматьёй, не время, честное слово, – сказал я. И добавил: – Помиритесь.

– Мы еще не успели, как следует разругаться, – сказал Константин.

– Хорошо, тогда доскажу я, – сказала Свет. – У меня в глазах, – она сделала задержку и внимательно посмотрела на Константина. Он прижал палец к своим губам. – Зеленит, – закончила она.

– Двое на черном мерседесе, – сказал я.

– Понимаю, – сказала Свет, – это Дэв и его Актриса.

– Я брошусь под машину, – сказал Костя, – они растеряются, и ты их прикончишь уже в машине.

– Я не понимаю, каким образом? – сказала Свет. – Или, по крайней мере дайте мне связку гранат. Впрочем, не надо, – добавила она, – я знаю способ их остановить.

Я оглянулся: Галя и Люда еще держались, простив Сципиона, и не пропускали в тыл нашей армии.

В бинокль я нашел Люду Германскую и решил уговорить ее перейти на нашу сторону. Хотя ясно, что она была зомбирована до полного алкогольного опьянения. Надо пробудить в ней чувства.

Я обежал лесок, и оказался от нее совсем недалеко. Буквально на вытянутую руку.

– Кис-кис, – сказал я, чтобы как-то привлечь ее внимание. – Шедший рядом с ней Миха приблизился и вынул ремень, чтобы пристегнуть такую соблазнительную девушку к себе. Он вообще шел по центру, но заметив голую Люду, постепенно передвигался и передвигался к ней всё ближе и ближе. Он схватил ее грубо за руку, и я не выдержал, бросился на него из засады. Кулаки у него было жесткие, но мне удалось надеть ему на ногу его же ремень. Я завязал его на бампере, проезжавшего мимо Уазика. Кто-то еще ездит даже на таких. На самом деле по полям как раз хорошо, особенно на Буханке. Его утащило. Хотя этот гад никак не хотел выпускать руку моей любимой Люды. Но она сама его просто на просто укусила.

Не теряя ее положительного в отношении меня настроя, поволок в кусты. Нести просто не было сил. Наверное, вот так же чувствовал себе Хемингуэй, прежде чем бежать через последнее для себя поле:

– Земля наклонилась. – Как будто, наконец, сошла с предначертанного ей пути. Как будто тоже кого-то увидела, любимого, мэй би, Вифлеемскую Звезду, опять вернувшуюся сюда. Лейбос? Ну, а что делать, если это все делают. Кто? Например, Щепкина-Куперник. Кувырок. Такая симпатичная дамочка, такая красивая леди. Вот как эта моя Люда Германская.

Я даже забыл, где нахожусь. Попытался вспомнить – не получилось.

– Ты не знаешь, где мы?

– На Марсе, – сказала она первое, что, как мне казалось, пришло ей в голову, или куда-то еще. И добавила: – Ты сколько раз кончил?

– Кончил? – повторил я, не желая понять, о чем она спрашивает.

– Я просто сбилась со счета, семь или восемь раз? – повторила дама свой логичный вопрос.

Я только про себя успел пожалеть, что ничего не записывал. А запомнить в такой ситуации ничего невозможно.

Она не стала переспрашивать, потому что поблизости остановилась какая-то тачка. Это была Нат.

– Привет из Америки! – весело рявкнула она, раздвигая кусты.

– Привет, привет, и после боя два привета, – бодро ответил я. И добавил: – Извини, я все равно не смогу, хотя и долго тебя не видел. – Но она уже сняла свой халат и надела его на Люду.

– Давай, подруга, двигай дальше! – хлопнула она ее по широкому заду.

– Я не умею, – промяукала Люда.

– Это коробка Автомат – газу до отказу и круши всё на своем пути. – Действительно, впереди был установлен блестящий волнорез.

– Таким можно, – сказала она, – разрезать даже Уазик надвое.

– Может быть, ты поедешь со мной? – жалобно спросила Люда.

– Так, а я кого буду трахать? – мягко спросила Нат, – опять березу, что ли?

– Мы еще увидимся, – сказал я с надеждой. – Ты мне очень, очень понравилась, честно.

– Смотри, чтобы было честно, – наконец улыбнулась Люда, и добавила: – Я буду ждать.

– Давай, давай, крути педали, – поторопила ее Нат.

– А как их крутить? – удивилась Люда.

– Вот ведь учу, а только на свою голову! – уже рявкнула Наташа. – И вообще: где мой термос?

– Ладно, – сказала Люда, – это долгий разговор, я поеду. – И она тут же врезалась в машину Актрисы, которая шла на разворот здесь около леса.

– Она где-то потеряла Дэва, – сказала я машинально.

– После моего удара, он вылетел из тачки, а Марлен по нему проехала.

– Готов?

– Нет, она его просто вдавила в землю.

– Да, здесь земля мягкая, жить можно. Посеем разнотравье, терн, будем в болоте ловить мотылей.

– Ты думаешь, мы все превратимся в Дыбок? – спросила Наташа, зажимая меня между ног. – Будем иметь только партеногенез.

– Ты так на мне прыгаешь, как будто еще не наездилась на американской F150, – сказал я. И добавил: – Или ты думаешь, и я смогу нести яйца?

– У меня все будут нести, и ты тоже, – ответила дама грубо.