Текст книги "Блокадные будни одного района Ленинграда"

По официальному решению[919]919
  См.: Бюллетень Ленинградского областного. 1941. № 1314. С. 24.


[Закрыть], первая смена в пионерских лагерях, расположенных на территории Ленинградской области, начиналась 20 июня 1941 г.

6 июля 1941 г. Ленинский райисполком принял решение «О работе сети детских учреждений (садов и яслей) в условиях военного времени».

Наб. Обводного канала, 156, корп. 2. Здание бывшего детского сада Ленинского района. Фото автора, 2015 г.

Предполагалось развернуть сеть детсадов в системе ведомственных учреждений на 1060 человек (в том числе круглосуточных детских садов на 210 человек). Яслей в системе районного отдела здравоохранения и ведомственных предприятий – на 1500 человек. «Прикрепить» детсады и ясли к газоубежищам или бомбоубежищам. Утвердить «план размещения детсадов на случай пожара». «Детей мобилизованных, матери которых работают, принимать в детские учреждения вне очереди»[920]920
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 55. Л. 7.


[Закрыть].

Этим же решением директор «Советской Звезды» Ф.В. Клочков обязывался «под персональную ответственность немедленно обеспечить укрытием детсады в количестве 100 чел. детей каждый». На территории предприятия была построена «землянка-траншея». Над сооружением навалили кипы хлопка. В этом укрытии и разместили детский сад, в нем первоначально находилось 60 малышей.

«Война с немецкими фашистами началась, когда мне было 4 года.

Что я помню? Я посещала два детских садика, которые разбомбили, я чудом осталась жива, погибли все дети и обслуживающий персонал. Во второй раз откопали живой только одну девушку и меня. И мама решила, что я должна быть в нашей квартире, которая вся была завалена бревнами. Мама работала на Кировском заводе»[921]921
  Брацлавская Юлия Александровна // Мы помним… С. 9.


[Закрыть].

О некоторых аспектах эвакуации детей из садов и яслей уже рассказано во второй главе.

В шестиэтажном жилом доме № 23/2 (довоенных более 200 квартир) по Нарвскому проекту, на втором этаже, также располагался детский сад № 37. То, что этот детсад был разрушен в результате артобстрела в ноябре 1941 г., подтверждается документально [922]922
  См.: Ленинград в осаде. С. 586.


[Закрыть].

Читателей же общероссийского журнала конца 1942 г. заверяли, что, «несмотря на большое количество пожаров в городе, ни один детский сад Ленинграда не пострадал»[923]923
  Лаврикова Е.Ф. Детские сады города Ленина // Дошкольное воспитание. 1942. № 11–12. Нояб. – дек. С. 35.


[Закрыть].

В решении Исполкома «О сокращении норм текущего содержания по массовым расходам местного бюджета» от 9 декабря 1941 г. устанавливалось «количество дней работы одного ясельного места в год в количестве 310 дней, сохранив нормы питания на один-дето-день на уровне 1941 года». «Остальные нормы сохранить на уровне не 1941 г., за исключением нормы на дооборудование, которую сократить на 10 %»[924]924
  ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 1437. Л. 97.


[Закрыть].

Лифляндская ул., 1. Здание бывшего детского сада Ленинского района. Фото автора, 2015 г.

В феврале 1942 г. в городе стали открывать новые «Дома малютки», предназначенные для малышей до трех лет[925]925
  См.: Ленинградская правда. 1942. 4 февр.


[Закрыть]. Вблизи парка имени 1 Мая такой дом открылся на Лифляндской ул., 1/3. До войны по указанному адресу располагались детский сад № 28 и ясли № 47 Ленинского района.

В «Книге памяти» по адресу: Лифляндская ул., 1/3, перечислены 38 человек, из них 21 ребенок – 1940–1942 гг. рождения. Почти все они скончались в марте 1942 г. Среди них – годовалая Галя Навдушевич. Эта же фамилия встречается в «Книге памяти» пять раз, с указанием одного и того же адреса и квартиры: пр. Газа, д. 28, кв. 83. Места захоронения всех умерших неизвестны[926]926
  См.: Блокада, 1941–1944, Ленинград: Книга памяти. Т. 21. С. 171.


[Закрыть].

20 августа 1942 г. заведующей детским садом № 28 Е.В. Кавчик райисполком объявил благодарность «за успешное проведение оздоровительной кампании с детьми». Одновременно обязал ее совместно с роно подготовить до 15 сентября помещения на станции Кавголово (довоенной базе ДСО «Динамо») «для пребывания детей в зимний период» в количестве 100 человек, обеспечив эти помещения всем необходимым[927]927
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 68. Л. 185 об.


[Закрыть].

В период до мая 1943 г. в зданиях детского сада и яслей на Лифляндской более чем наполовину пострадали крыши, внутренняя штукатурка, в разной степени – окна. Менее чем наполовину – стены, перегородки, перекрытия, полы, двери, наружная штукатурка. На 15 % – оборудование котельных[928]928
  Обобщено по: ЦГА СПб. Ф. 1698. Оп.9. Д. 66. Л. 18.


[Закрыть].

На территории фабрики «Равенство», недалеко от главного производственного корпуса, до 8 мая 1942 г. функционировали ясли[929]929
  В 1940 г. в яслях № 24 Кировского района были заняты 22 штатные должности, имелось 50 детских коек, посещали ясли от 162 до 247 детей (ЦГА СПб. Ф. 3255. Оп. 1. Д. 3. Л. 49).


[Закрыть]. В августе старшая группа яслей была из Ленинграда эвакуирована. Исполняющей обязанности заведующей осталась Т.Н. Иноземцева.

По воспоминаниям ее дочери Т.Н. Шемшученко, с июня 1941 г. работавшей в этих яслях сестрой-воспитательницей, «когда перестал работать водопровод, персонал яслей набирал воду в Екатерингофке. Вода была ржавая, коричневого цвета, мы пропускали ее через несколько слоев марли, затем кипятили для питья и приготовления пищи. Все работники яслей были на казарменном положении. К нам стали поступать маленькие дети – сироты, которых находила милиция. Все они были очень истощены…»[930]930
  Шемшученко Т.Н. В блокадных яслях // Медики и блокада. С. 157.


[Закрыть].

На следующий день после того, как в результате пожара выгорело и рухнуло главное здание предприятия, 7 мая 1942 г., детей эвакуировали в поселок Юкки, около Парголово, в пустовавшее здание эвакуированного детского санатория.

Т.М. Шемшученко называет порядковый номер яслей – № 132 Кировского района. Это могло быть здание, построенное в 1938 г. по проекту архитектора Л. Черняка. Здание сохранилось. Современный адрес: ул. Калинина, 2/4.

На апрель 1942 г. на втором этаже дома № 11 по Нарвскому проспекту располагались ясли № 115 Ленинского района. В них находилось 70 малышей. Площадь яслей составляла 120 квадратных метров. По мнению заведующей, для такого количества детей площади яслей уже не хватало, и она обратилась в райисполком с просьбой предоставить дополнительно находившуюся рядом комнату домовой конторы[931]931
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 80. Л. 57.


[Закрыть].

15 апреля председатель Ленинского райисполкома лично обратился к заведующему домохозяйством № 174 «незамедлительно ликвидировать случаи протечки из жилых помещений в детский сад № 37, расположенный во 2-м этаже дома № 23 по Нарвскому проспекту»[932]932
  Там же. Л. 60.


[Закрыть].

В плане мероприятий МПВО по медико-санитарной службе Ленинского района на 3-й квартал 1942 г. значилась «герметизация существующих газоубежищ» в зданиях пяти яслей, в том числе: Обводный кан., 156[933]933
  Там же. Оп. 2. Д. 8. Л. 27.


[Закрыть].

Летом 1942 г. свыше полутора тысяч детей ясельного и дошкольного возрастов Ленинского района вывезли на станцию Кавголово и в Токсово. В августе райисполком принял решение: вывезенных детей, которые «особо ослабленные, больные туберкулезом» (несколько сот человек), оставить на территории Токсовского сельсовета на зимний период[934]934
  Там же. Оп. 1. Д. 77. Л. 17, 18.


[Закрыть].

В конце августа 1942 г. последовало решение Военного совета Ленинградского фронта об эвакуации до 11 сентября всех детских очагов и яслей[935]935
  Всего в 1942 г. в Ленинском районе насчитывались 2 детских дома, 16 детских садов, 9 яслей и 1 «Дом малютки», 3 больницы для взрослых и 1 детская, женско-детская консультация // ЦГАИПД СПб. Ф. 409. Оп. 2. Д. 164. Л. 24.


[Закрыть].

После консервации часть «мягкого оборудования» (одеяла, простыни) ведомственных детских садов по ходатайствам руководства райисполкомов передавалась во вновь организуемые детсады и детские дома[936]936
  См.: ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп.1. Д. 94. Л. 56, 57.


[Закрыть].

Количество детских садов сократилось, но они продолжали работать.

Как продолжали работать и родители детей. Одни проблемы с пребыванием в детских садах решались, другие возникали.

15 октября 1942 г. заведующая детским садом № 25 (Обводный кан., 156) написала в районный отдел народного образования о следующем. В детском саду находится только одна группа детей – 21 человек. Ей поставлена задача – «доукомплектовать до 50 чел…», что невозможно по причине того, что «детей, родители которых не связаны с заводом «Резин[овой] Обуви и Галош»[937]937
  Завод резиновой обуви и галош (пр. Газа) в 1942–1943 гг. помимо собственно галош, изготовлял комплекты теплого и «простого» мужского нижнего белья, прежде всего для действующей армии.


[Закрыть] не имею права принимать в д-сад»[938]938
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 77. Л. 26.


[Закрыть].

26 октября того же года секретарь исполкома обратилась письмом к директору завода Батариной (она же являлась и депутатом райсовета). Сославшись на «сведения» инспектора роно, довела до сведения директора, что в детском саду в доме по Обводному кан., 156, рассчитанном на 50 детей, фактически находится 24 человека. То есть детсад «работает не с полной нагрузкой». Заместитель же директора завода дал указание заведующей детским садом «без его разрешения детсад не принимать и матери, нуждающиеся в определении детей в детсад, долгое время ходят в поисках директора для получения разрешения на определение ребенка, а не находят его приходят [в] Отдел Народного Образования с жалобами.

Одновременно с этим, Заводоуправление не оказывает нужной помощи детскому саду в подготовке к зиме, как то обеспечение топливом и т. п…». Директору завода было предложено в срок до 1 ноября «незамедлительно вмешаться в это дело и обеспечить беспрепятственный прием детей в детское учреждение»[939]939
  Там же. Л. 27.


[Закрыть].

На конец января 1943 г. по Обводному кан., 156, в двухэтажном здании[940]940
  Проект Г.П. Любарского, 1939 г. Архитектор умер в Ленинграде в декабре 1941 г. Здание сохранилось.


[Закрыть], детский сад продолжал функционировать. Это известно из документа, касающегося письма в райсовет одного из жителей района. В письме приводились факты, что большая группа детей остается в детском саду «на ночное пребывание» при одном только воспитателе, пожарных лестниц нет, недостает огнетушителей. Официальный ответ гласил, что на круглосуточном дежурстве в детском саду находятся 11 человек и по сигналу воздушной тревоги детей переводят в «бомбоубежище» «под детским садом»[941]941
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 94. Л. 63, 68.


[Закрыть].

Прошло полгода. В июле детсад проверили сотрудники Госсанинспекции. Укрытия для детей нет, канализация и водопровод не работают. Хорошо, что детей на лето вывезли в Парголово. Помещение детского сада «не отвечает целому ряду санитарных требований». Дирекция завода «Красный Треугольник» «предупреждена о невозможности существования дет[ского] сада в данном помещении»[942]942
  Там же. Л. 103.


[Закрыть].

В.В. Капустин. Воспитанники детского сада № 29 Ленинского района на прогулке. 16 февраля 1943 г.

Известен снимок группы детей на фоне Нарвских ворот.

Внимание известного фотокорреспондента именно к этому детскому саду, располагавшемуся на проспекте Газа, недалеко от парка имени 1 Мая (куда дети с воспитателем, скорее всего, и направляются на прогулку), могло быть и неслучайным.

Об этом детском саде дважды упоминалось в журнале Управления по дошкольному воспитанию Наркомпроса РСФСР.

«В детский сад № 29 Ленинского района, где заведующая т. Тараканова, во время артиллерийского обстрела района 7 раз попадали снаряды, и каждый раз дети были своевременно укрыты и жизнь их спасена»[943]943
  Лаврикова Е.Ф. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть].

«В детском саду № 29 Ленинского района инспектора [роно] В.В. Беспятову, застает артиллерийский обстрел. Ей шестой десяток лет. Но, не зная страха, она лично берет на себя руководство спасением ребят и выводит 115 детей в убежище»[944]944
  Раскин Л.Е. Год работы с дошкольниками в Ленинграде // 1943. № 1. Янв. С. 26.


[Закрыть].

До войны детский сад № 29 располагался по адресу: пр. Газа, 36. На июль месяц 1943 г. (скорее всего, и ранее) местоположение этого детского сада было иным. Судя по нумерации, располагался он в двух домах – № 16 и № 23 по Нарвскому проспекту. На лето 1943 г. воспитанников вывезли на станцию Кавголово[945]945
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 94. Л. 103–103 об.


[Закрыть].

В соседнем, Кировском, районе к началу зимы 1942/43 гг. оставались работающими два детских сада и трое яслей. Одни из них находились – Промышленный пер., 18, а оба детских сада переехали на Тракторную улицу[946]946
  ЦГАИПД СПб. Ф. К-4. Оп. 2. Д. 19. Л. 39а.


[Закрыть].

Глава 11
Медсанбаты

В течение весны-лета предвоенного 1940 г. специальные комиссии «по демонтажу и ремонту зданий, приспособленных под госпиталя» (военврачи, военные инженеры и начальники военных госпиталей) осматривали школьные здания, удовлетворявшие не одному десятку требований и построенные не позднее второй половины 1930-х гг., и устанавливали перечень «демонтажно-ремонтных работ» в них[947]947
  На основании решения Исполкома Ленгорсовета № 80 от 29 апреля 1940 г. и приказа по Ленинградскому военному округу № 00З0 от 7 апреля 1940 г.


[Закрыть].

Например, «ожидальня: бра снять, провода вертикального спуска по стене отключить». «Перевязочная: фаянсовую раковину оставить на месте…». «Аптека: перегонный куб, мойку снять…», «гипсовальня: 2 фаянсовых раковины сохранить…», «амуничник: все деревянные перегородки и стеллажи снять…», «рентген: провода питания обесточить…» и т. д.[948]948
  ЦГА СПб. Ф. 9156. Оп. 6. Д. 6. Л. 96–97, 148.


[Закрыть]

При осмотрах присутствовали представители районных отделов народного образования и директора школ.

Эта работа проводилась на случай начала войны и, как уже указывалось в первой главе, «на все время войны».

27 июня 1941 г. по указанию Исполкома Ленгорсовета городской отдел народного образования передал несколько школ 1936–1940 гг. постройки «для формирования госпиталей». В списке передаваемых школ самая ближайшая к парку имени 1 Мая школа располагалась на ул. Розенштейна, 30[949]949
  См.: там же. Д. 12. Л. 65.


[Закрыть].

22 сентября 1941 г. Ленгорисполком принял решение о срочном формировании в системе медицинских участков МПВО города хирургических стационаров (госпиталей). Первоначально они были рассчитаны на 100, 200 и более коек[950]950
  ГладкихП.Ф. Здравоохранение блокадного Ленинграда 19411944 гг. Изд. 2-е., перераб. и доп. Л.: Медицина, 1985. С. 48–49.


[Закрыть]. Ленинскому райздравотделу в начале ноября 1941 г. передали госпиталь № 94 на 30 коек.

Весной 1942 г. хирургический госпиталь № 94 (ул. Розенштейна, 30) насчитывал 400 коек, из них 40 – «токсикологических»[951]951
  ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 2. Д. 8. Л. 13.


[Закрыть].

Решение Исполкома от 15 октября 1941 г.[952]952
  «О порядке возмещения расходов по содержанию школьных зданий, временно используемых для военных нужд» // Бюллетень Ленинградского городского… 1941. № 39–40. 12 нояб. С. 10.


[Закрыть] устанавливало, что «коммунальные и эксплуатационные расходы по содержанию школьных зданий, временно занятых под госпитали и больницы, для размещения воинских команд, команд МПВО, аварийно-восстановительных полков и т. п. относятся за счет организаций, занимающих школьные помещения, и возмещаются этими организациями школам по фактической стоимости, согласно представленным счетам».

Отопление временно занятых школьных помещений возлагалось «на школы за счет выделяемых лимитов на топливо, за исключением помещений, занятых под госпитали и размещение воинских частей, отопление которых производится своим топливом»[953]953
  Бюллетень Ленинградского городского. 1941. № 39–40. 12 ноября. С. 10.


[Закрыть].

В мемуарной литературе достаточно часто встречаются факты, что в зданиях ленинградских школ во время войны располагались госпитали. Факты достоверные. Однако надо учесть, что часть воспоминаний написана людьми, которые до и после войны были лицами сугубо гражданскими. Поэтому разные по своей ведомственной принадлежности, задачам и функциям медико-санитарные учреждения (госпитали, больницы, эвакогоспитали, госпитали МПВО, медико-санитарные батальоны, полковые медицинские пункты) они называют обобщенно «госпиталь». Или – подчеркивая характер – «военный госпиталь».

Работая с документами филиала Центрального архива Минобороны Российской Федерации (военно-медицинских документов), выяснил следующее.

Первое; расположение госпиталя или медико-санитарных батальонов (медсанбатов, МСБ) в здании школы по адресу: Обводный кан., 154-а, подтверждения не нашло. Как и возможное расположение указанных учреждений и подразделений в здании школы № 287 Ленинского района (Бумажная ул., 15).

По адресу: Промышленный пер., 16, с 27 октября по 30 декабря 1941 г. располагался медсанбат № 107 56-й стрелковой дивизии. На Нарвском пр., 6/8, с 18 октября по 27 октября 1942 г. – медсанбат № 281 109-й стрелковой дивизии, а с 27 октября 1942 по 22 апреля 1943 г. – медсанбат № 48 85-й стрелковой дивизии. В указанные выше временные промежутки 109-я сд и 85-я сд находились в составе 42-й Ленинградского фронта.

До 1961 г. под термином «медико-санитарный батальон (МСБ)» понималась только отдельная медицинская часть соединения РККА – Советской армии, обеспечивающей развертывание и работу этапа медицинской эвакуации – дивизионного медпункта (ДМП).

Медсанбаты (штатная численность на 1941 г. – 253 человека) развертывали ДМП, которые являлись центрами оказания квалифицированной медицинской помощи в войсковом тыловом районе. По обобщенным данным, в период Великой Отечественной войны до 80 % раненых поступало на ДМП в первые двенадцать часов с момента ранения, то есть в сроки, позволявшие эффективно производить хирургические вмешательства[954]954
  См.: Медико-санитарный батальон (МСБ) // Большая медицинская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1980. Т. 13. С. 548.


[Закрыть].

В 1942 г. при медсанбатах были созданы «команды выздоравливающих» для лечения легкораненых и легкобольных со сроками выздоровления не более 1012 суток.

Порядок оказания в Действующей армии доврачебной (фельдшерской) медицинской помощи, вывоза раненых и отправку их на полковой медицинский пункт в годы Великой Отечественной войны рассмотрел и обобщил доктор медицинских наук профессор, член-корреспондент РАМН Н.М. Аничков[955]955
  См.: Аничков Н.М. Два медика, два рыцаря обороны Ленинграда // Чтобы помнили… Блокада: [Сб.]: посвящается 65-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. СПб., 2009. С. 15–26.


[Закрыть].

Так, в стрелковом батальоне оказание доврачебной помощи осуществлял санитарный взвод, командиром которого был обычно фельдшер в звании лейтенанта или младшего лейтенанта. Обеспечение первой медицинской помощи в роте, на поле боя и вынос раненых в места их сосредоточения (они назывались «гнезда») выполняло санитарное отделение, командовал которым санитарный инструктор в звании сержанта или старшего сержанта. Боец такого отделения (санинструктор или стрелок-санитар) должен был незамедлительно принять меры по предупреждению повторного заражения раненого. После оказания первой медицинской помощи раненого выносили с открытого места и укрывали в складках местности, в воронках и т. д. На протяжении войны местонахождение «гнезд» обозначали хорошо заметными знаками: кусок бинта на кустарнике, воткнутая в землю саперная лопатка с надетой на нее каской и др. Это в большинстве случаев предохраняло раненых от наезда танков. Укрыв раненых в «гнездах», стрелки-санитары и санинструкторы следовали дальше за своими подразделениями. Следующий этап розыска и окончательного сбора раненых осуществлял санитарный взвод.

По воспоминаниям лейтенанта медицинской службы в отставке Е.А. Олейниковой, после оказания помощи на передовой раненых отправляли в медсанбаты, где их оперировали и лечили. Приходивших с боевых заданий с обморожениями лечили в полковом медицинском пункте. Операции делались в исключительных случаях, по жизненным показаниям. «Легкораненые сами шли в медпункт и не всегда доходили: дороги простреливались, и солдаты погибали. О них не знали и заносили в списки без вести пропавших»[956]956
  Олейникова Е.А. Ужасы войны нас не сломили // Заслон на реке Тосне: Сб. воспоминаний ветеранов 55-й армии и жителей прифронтовой полосы (1941–1944 гг.). 3-е изд., перераб. и доп. СПб., 2012. С. 148.


[Закрыть].

Изданий, где рассматривается как боевой путь 42-й армии Ленинградского фронта, так и отдельных ее корпусов, дивизий достаточно много.

Поэтому ограничимся информацией только о дивизиях в тот период, когда их медсанбаты дислоцировались около парка имени 1 Мая. Это даст ответ на вопрос, почему они располагались именно в этом районе, и почему была непродолжительной или продолжительной эта дислокация медсанбатов.

Медсанбаты развертывались на путях эвакуации раненых и больных из полковых медпунктов на расстоянии, позволявшем обеспечить их доставку в первые 8-12 часов с момента поражения.

В период с конца октября 1941 г. по начало 1944 г. 42-я армия занимала более чем 35-километровый рубеж обороны – от берега Финского залива до окраины Путролова.

Все три дивизии армии – 56-я, 109-я и 85-я – являлись дивизиями второго формирования. При этом заново формировались и медико-санитарные батальоны. 23 сентября 1941 г. приказом по Ленинградскому фронту 7-я стрелковая ДНО была переименована в кадровую 56-ю стрелковую, 2-я ДНО (Московская) – в кадровую 85-ю стрелковую дивизию.

56-я стрелковая дивизия к 30 сентября 1941 г. заняла позиции в районе Автова. 31 октября заняла оборону в полосе Урицк – Старо-Паново – Ново-Паново – Финское Койрово и удерживала ее до 29 октября 1941 г.

Ровно через месяц дивизия передала свой участок обороны частям 21-й стрелковой дивизии войск НКВД и была отведена в армейский резерв. 7 декабря передана в состав 55-й армии Ленинградского фронта с передислокацией в район Усть-Славянка – Ново-Саратовская колония. В период боев 21–28 декабря у Красного Бора дивизия понесла тяжелые потери. 31 декабря 1941 г. 56-я стрелковая дивизия заняла позиции на участке Редкое Кузьмино – река Поповка.

В период с 27 октября по 30 декабря 1941 г., когда по адресу Промышленный пер., 16, располагался медсанбат № 107 56-й стрелковой дивизии, старшими операционными сестрами служили Наталья Михайловна Славиковская (окончившая до войны три курса медицинского института) и Татьяна Федоровна Бойкова. Командиром терапевтического взвода – выпускница 2-го Ленинградского медицинского института, военврач 3-го ранга В.И. Мананчикова. Командиром операционно-перевязочного взвода – военврач 2-го ранга Александр Адрианович Дубровский, старшей сестрой этого взвода – военфельдшер Надежда Николаевна Волхонская[957]957
  Филиал ЦА МО РФ (МСД). Ф. 21. Оп. 23. Д. 14. Л. 243–244.


[Закрыть].

21-я стрелковая дивизия НКВД в течение четырнадцати месяцев с середины сентября 1941 г. вела оборонительные и разведывательные бои под Урицком. В августе 1942 г. ее переименовали в 109-ю стрелковую. В районе развалин довоенных «Клиновских домов» (поселок Клиново) – опорном пункте обороны дивизии – ширина нейтральной полосы составляла менее 50 м [958]958
  См.: На Урицком направлении. Ч. 3. С. 44.


[Закрыть].

Из дневника 37-летнего бойца разведбатальона М.Ф. Вашкевича, до войны работавшего на Ленинградском почтамте и ушедшего добровольцем на фронт, побывавшего в подразделении 456-го стрелкового полка 109-й сд, за 15 октября 1942 г:

«В траншеях и ходах сообщений по колено грязи. Люди на переднем крае землянок не имеют, рыть их трудно – выроешь на метр, а дальше выступает подпочвенная вода, и все ползет!.. Бойцы ночуют в небольших норах, вырытых на два-три человека в стенках траншей и прикрытых мешком, куском брезента или плащ-палаткой. Печек нет, а ночи холодные. Ноги мокрые, концы шинелей затвердели от глины»[959]959
  Цит. по: Зяблова Г.Г. Строка на обелиске: Документальная повесть. Л., 1989. С. 171–172.


[Закрыть].

25 октября 1942 г. дивизию вывели на отдых на территорию Володарского района, в район улиц Фарфоровской и Полярников, Щемиловского жилмассива. Поэтому пребывание медсанбата дивизии на Нарвском проспекте оказалось таким недолгим.

109-ю стрелковую дивизию на рубеже обороны сменила 85-я, которая после понесенных больших потерь в личном составе под Усть-Тосно в сентябре 1942 г., была временно расквартирована в том же Володарском (ныне – Невском) районе.

22 октября 1942 г. штаб 85-й стрелковой дивизии переместился в Автово, где находился до 7 июня 1943 г. Затем дивизию передислоцировали в район Пулковских высот.

Медико-санитарный батальон 48 2-й дивизии народного ополчения сформирован в конце первой половине июля 1941 г.

Вспоминает Раиса Сергеевна Фадеева (Филипенкова; апрель 2015 г.):

«Родилась я Петрограде в 1921 году. Фамилия моего отца была – Фадеев. Он одно время был на подпольной работе, и ему дали псевдоним – „Филипенков“. Когда меня в 41-м привезли в госпиталь с передовой, я была без сознания, уточнить свою фамилию, понятно, не могла, и в карточке меня записали как „Филиппенко“. Так я „получила“ третью фамилию, по которой и прохожу с тех пор по всем послевоенным документам. И не могу восстановить настоящую.

До войны я училась в военном училище, оно располагалось на Московском проспекте, напротив Дома культуры Капранова. С началом войны перевели на казарменное положение. Районным комиссариатом направлена была во 2-ю дивизию народного ополчения, в разведроту.

Тогда же познакомилась с врачами и медсестрами медсанбата. Были среди них и с „Электросилы“.

Грузилась дивизия 13 июля на станции Ленинград– Витебская-Товарная. Семнадцать вагонов, теплушки. В четыре часа утра прибыли на станцию Веймарн – и сразу попали под вражескую бомбежку. Горят составы, убитые, раненые…

Связисты, разведчики и медсестра О. Киселева. Третья слева – Р.С. Фадеева (Филипенкова). 1942 г. Публикуется впервые

Встали на лужском рубеже. Я была старшей во взводе. Не успела повоевать несколько дней, сообщили, что мне присвоена медаль «За боевые заслуги».

19 августа 1941-го меня тяжело ранило. Три месяца находилась в эвакогоспитале 2222, он располагался в больнице Мечникова. Вернулась обратно в дивизию, в район Понтонной и Саперной. Хоть и ходила с палочкой, попросилась обратно в разведвзвод. Отказали. И я стала связистом[960]960
  Батальон связи № 74 85-й стрелковой дивизии.


[Закрыть].

В марте 1942-го отрылись старые раны. Через медсанбат направили в госпиталь, у станции Левашово, в Осиновой Роще.

Лечили, а мы, больные помогали, как могли: водолазы доставали со дна Ладожского озера с затонувших зимой-весной машин продукты, привозили их, те, у кого руки действовали, на брезентовых полотнах сортировали крупы, горох и сушили…

Орден Отечественной войны мне вручили уже в городском военкомате».

Елена Николаевна Мешкова, выпускница физкультурного техникума, учитель одной из средних ленинградских школ, в двадцать лет добровольцем ушедшая на фронт, была командиром санитарной роты медсанбата 85-й стрелкой дивизии. В ноябре 1941 – феврале 1942 гг. дивизия держала оборону в районе реки Тосно. 27 октября того же года медсанбат расположится на Нарвском проспекте.

Привожу отрывки из ее книги, глава «Будни медсанбата». Помещенные дальше фотографии предоставлены мне Музеем боевой славы 2-й дивизии народного ополчения – 85-й стрелковой дивизии.

«Было совсем плохо с едой. Супы выглядели мутной водичкой с двумя-тремя ломтиками картошки на солдатский котелок. Сахару выдавали по кусочку на день, хлебная норма снизилась до ста пятидесяти граммов.

К общей фронтовой беде – ранениям прибавились истощение и обморожение. В те дни появился термин «кахексия» (сильное истощение, сопровождающееся голодными поносами). Это заболевание в промерзших землянках и блиндажах без горячей пищи было страшнее ран. А если еще прибавлялось и ранение, то наступало тяжелое полуобморочное состояние. Лечение таких больных затягивалось и часто кончалось смертельным исходом.

Уже в конце декабря [1941 г.] число раненых с кахексией и дистрофией стало увеличиваться с каждым днем.

Батальону пришлось занять под госпитальные палаты все полуразбитые подвалы. В свободное от дежурства время весь личный состав роты разбирал сараюшки и дровяники, чтобы заколачивать досками разрушенные стены подвалов, потом утеплять их снегом. На каменные полы настилали доски, а когда их уже неоткуда было брать, стелили хвою, принесенную из леса. Сооружали печки из битого кирпича, железных бочек и даже из ведер и чугунов.

Самой сложной проблемой было освещение подвалов. Фонарей, спиртовых светильников, керосиновых ламп, собранных в поселке, хватало только для операционных. Как осветить другие подразделения? Девчата принесли несколько солдатских фляжек, шоферы привезли с городской свалки около десятка консервных банок. Из всего этого сделали коптилки. Наполнили их соляркой и вставили бинты вместо фитилей. Но это, конечно, был не выход.<…>

В больших операционных хирурги работали без перерыва. Они разрешали себе лишь маленькие передышки для сна. Ампутации рук и ног нередко приходилось делать без наркоза. <…>

Не легче было и в послеоперационном отделении.

В каждом отсеке подвала прямо на полу стояло более пятидесяти носилок. Между каждой парой, чтобы только ступить ногой, проход. В подвале душно, сыро – земляные полы, неплотно застланные досками, дают испарину. Запах плесени смешивается с запахами лекарств, махорки, пота. Маленькие окошечки наглухо заложены кирпичами и толстым слоем снега. Свежий воздух проникает только через входные двери, но их стараются открывать в самых необходимых случаях, сохраняя тепло, которое дают две маленькие печурки. <…>

Всю ночь в батальон поступали раненые. <…>

Помогая девчатам в работе с послеоперационными больными, я обдумывала расстановку личного состава роты по взводам и отделениям, ища выход из создавшегося за последние дни тяжелого положения. Дело в том, что поступление раненых увеличивалось с каждым днем, а трудоспособность роты резко падала из-за сильной усталости и болезни санитаров, медсестер и даже врачей.<…>

Автобусы возили только лежачих. Полуторка доставляла тех раненых, которые [не] могли передвигаться самостоятельно. <…>

В доме, где размещались ходячие раненые, была маленькая, похожая на чулан комнатушка с кухонным столом, двумя табуретами и широкой уличной скамейкой. Скамейка служила постелью и своеобразной кладовой. На ней громоздились термосы с обедом и чаем, одеяла для укрытия раненых при перевозках, фуфайки, шинели, перевязочный материал, шины и костыли. <…>

Санитарные машины подвозят все новые и новые партии раненых, обмороженных и изнуренных голодом людей. А пополнения дивизия не получает.

Морозы, голод, нехватка бойцов в подразделениях усиливают нервное напряжение, увеличивают усталость, сказываются на настроении людей. <…>

Физическая перегрузка, невзирая на ранги, ежедневно выводила из строя по нескольку человек.

Третий день не может встать ведущий терапевт доктор Могилевская[961]961
  Неточность, Е.Г. Могилевская занимала должность командира госпитального взвода 48-го медсанбата.


[Закрыть]. <…>

Теперь по нескольку раз в сутки приходится заниматься срочной перестановкой дежурного медперсонала. Сандружинницы <…> подменяя друг друга, работают в большой операционной медсестрами <…>. Трудно девчонкам так сразу, без опыта и без необходимых знаний.

А поток раненых, больных и обмороженных с передовых позиций не уменьшается. Я сутками нахожусь в подразделениях. Ношу и поднимаю на операционный стол носилки, заготовляю дрова, добываю из колодца воду, перетаскиваю винтовки и боеприпасы, привезенные бойцами с передовой, на оружейный склад. Пока на здоровье не обижаюсь, поэтому стараюсь на тяжелой физической работе подменить кого-либо из девчат.

Сегодня всю ночь разгружала машины, подвозившие раненых с передовой. Носилками заставлена вся предоперационная. <…>

Обогнавший меня по дороге военный оказался начальником штаба дивизии.

После его посещения в батальоне произошли большие перемены: ушли в распоряжение штаба армии командир батальона капитан Панов и полковой комиссар Новиков <…> Откомандировали в полки дивизии доктора Клименко и несколько сандружинниц. Получив приказ о передислокации, комиссар Иванова выехала на новый участок фронта для подбора места расположения батальона»[962]962
  Мешкова Е.Н. Боевые спутники мои. Л., 1987. С. 115–117, 121, 124, 126, 144–146, 168–169.


[Закрыть].

В этом отрывке из воспоминаний перечислены только фамилии, у некоторых указаны звания. Архивные документы позволяют рассказать об этих людях намного подробнее.

Звание военврача 2-го ранга (с января 1943 г. – майора) Николаю Александровичу Панову присвоили 7 апреля 1942 г. Родился в 1907 г., в 1931-м окончил 2-й Ленинградский медицинский институт. В июле 1941 г. ушел на фронт. Войну закончил в 1945 г. кавалером ордена «Красной Звезды» и медали «За оборону Ленинграда». После откомандирования в штаб армии (о котором упоминает Е.В. Мешкова) продолжил служить командиром 48-го медсанбата 85-й стрелковой дивизии.

Ольга Дмитриевна Клименко, уроженка Баку, начала службу в Красной Армии в 1933 г., в 1941 г. окончила военное медицинское училище. Лейтенант (1943 г.), старший лейтенант (1944 г.) медицинской службы. Занимаемая штатная должность в 48-м медсанбате – начальник зубоврачебного кабинета. Награждена медалью «За оборону Ленинграда». Уволилась в запас в сентябре 1945 г.

Рядом с ней на фотографии – Вера Бережная, фармацевт.

Ст. лейтенант медицинской службы О.Д. Клименко и младший лейтенант медицинской службы В. Бережная. 1945 г.

Мария Константиновна Иванова всю Великую Отечественную войну, с июля 1941 по сентябрь 1945 г., была комиссаром (с января 1943 г. – заместителем командира батальона по политчасти) 48-го медсанбата.

Родилась в Петербурге в 1907 г., из рабочих, член партии с 1929 г. Начала трудовую деятельность в 1925 г. секретарем комитета комсомола Московско-Нарвского райсовета. Год работала закройщицей. В 1931 г. поступила в Лесотехническую академию, но не закончила вуз по причине командировки (вместе с мужем) в Валдайский район инструктором райкома партии. Закончила двухгодичный заочный комвуз Всесоюзного коммунистического сельскохозяйственного университета. С 1933 г. – на комсомольской и партийной работе. Накануне войны – секретарь партбюро фабрики «Красный швейник», член ревизионной комиссии Московского РК ВКП(б). Войну закончила капитаном, награждена медалями «За отвагу» (1942 г.), «За оборону Ленинграда» и орденом Красной Звезды (1944 г.). Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг…» ей вручили в Прибалтийском военном округе. В октябре 1945 г. Московским райкомом ВКП(б) «была направлена» секретарем партбюро фабрики «Пролетарская победа» № 2[963]963
  ЦГАИПД СПб. Ф. 1728. Оп.1. Д. 777378. Л. 1–5.


[Закрыть].