Текст книги "Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины"

Дворец-музей и его судьба

Четвертого августа 1804 г. завершили передачу – по описи – Екатерингофского дворца от «главноначальствущего смотрителя садов» Гоф-интендантской конторы губернского секретаря Сопегина титулярному советнику Ивану Разнотовскому, «отряженному» для приемки «Комитетом о уравнении Градских повинностей».

Сама передача осуществлялась в соответствии с высочайшим указом, последовавшим в мае того года.

Если судить по описи, то внутреннее убранство дворца на начало XIX в. представляло собой грустное зрелище.

«Кровать деревянная простая» – 1, «на ней тюфяк из полосатаго тику», «стол простой покрытый зелеными штофом». «Рюмка хрустальная донышко отбито», таз медный, «картин на холсте писанных маслеными красками» – 4. «Столов краснаго дерева ломберных» – 7, «чайников Глиняных Красных» – 3, «чайных блюдечек» – 4, «столов простаго дерева выкрашенных на точеных ножках» – 5, «шкап Краснаго дерева» – 1, «молочников Форфоровых» – 2, «зеркала Небольшой руки» – 2, «крушка Глиняная с Крышкою…» – 1. А «в середине сверх крышки [крыши здания – В. Х.] флюгор вызолоченной со Спицем Железным» – 1[264]264
  См.: РГИА. Ф. 470. Оп. 2. Сдат. оп. 109/543. Д. 13. Л. 11, 11 об., 12.


[Закрыть].

Через девятнадцать лет работы по ремонту дворца и превращению его в музей осуществлялись под руководством архитектора М.А. Овсянникова.

У дворца изменили конструкции крылец (с западной и восточной сторон), появившихся в середине XVIII в. П.Е. Сорокин не исключает, что вместо центрального крыльца сделали двухмаршевые лестницы к берегам гавани[265]265
  Сорокин П.Е. Археологическое изучение Екатерингофского дворца, или Неизвестное об известном // Кормильцева О.М., Сорокин П.Е., Кищук А.А. Екатерингоф. СПб., 2004. С. 89.


[Закрыть]. Примерно трехметровой ширины терраса с балюстрадой (того же времени постройки) осталась только со стороны канала.

Из материалов Комитета об устроении Екатеригофа[266]266
  См.: ЦГИА СПб. Ф. 479. Оп. 5. Д. 1. Л. 27.


[Закрыть] известно, что в 1823 г. наружная часть дворца «отделана» и покрашена, вставлены стекла, заменены наружные двери, отремонтированы внутренние. В зале и Компасной комнате потолки побелены, затем обиты обоями. В других комнатах стены обиты холстом и покрашены. Печи и полы «все сделаны».

Из документов Комитета[267]267
  См.: там же. Л. 37 об., 40, 41, 49-51. 93 об., 140, 140 об., 205 об., 282-283.


[Закрыть] можно узнать следующее. За скобы железных дел мастеру Ивану Сычеву заплатили 282 руб., «за оконопачивание стен во дворце» унтер-офицеру Ивану Леонтьеву – 50 руб., «за исправление капителей» резному мастеру Карлу Сигизмунду – 400 руб., за мытье полов во дворце лакею Михаилу Пахомову – 15 руб. За работы по «перестройке дворца» подрядчикам плотников крестьянам Игнатию Павлову и Корниле Каменскому – 1,5 тыс. руб.

Малярные работы во дворце выполнял мастер Фрол Павлов.

Была произведена «починка» картинных рам и «резнаго портрета» Петра Первого (выполнил В.И. Захаров). М.И. Пыляев в «Старом Петербурге» упоминает в описании «возобновленного дворца» «картину фламандской школы с изображением морскаго вида», три прижизненных портрета Петра I, в верхнем этаже угловой комнаты – «резное, в виде барельефа, изображение Петра на лаврах».

На время ремонтных работ вещи и мебель были из дворца вывезены под расписку служащего канцелярии генерал-губернатора, члена Академии наук Г.Ф. Вишневского.

Осенью 1823 г. мебельный мастер Бахман предъявил счет за выполненные им «шкаф для платья» и две консоли красного дерева для дворца. Десятник Григорий Игнатьев предъявил счет («требование») за покупку для дворца из своих наличных средств: сукна красного и сермяжного, шнурков, 500 колец для мебели, пяти фунтов «клею углицкаго», гвоздей столярных, восьми щеток, кочерги, воска, одного пуда сальных свечей, четырех пучков «перьев писщих», пеньки, веревки, смолы, 40 деревянных лопат, топоров, дубовых досок, чугунного котла и др.

Императорский дворец Екатерингофа. Литография П.А. Александрова. 1824 г.

Титулярному советнику Александру Федоровичу Похорскому было выдано 960 рублей за «купленные книги» для дворца. Гласный Думы Авериан Яковлев предоставил шкаф «старинной большой краснаго дерева» (оплачено за то было 125 руб.).

Обои для дворца поставила Царскосельская обойная фабрика. Для печных работ во дворце (до и после наводнения) было куплено изразцов – 300 красных и 200 белых.

Мастер бронзовых дел Густав Голицын «исправлял» во дворце «бронзовые вещи». Некоему Келлеру заплатили 300 руб. «за сделание рам для шитых картин». Имелись в виду гобелены.

Общая стоимость работ во дворце составила 36 391 руб. 78 коп.

Оплачены были работы «на исправление часов» во дворце. «Незабвенный преобразователь Екатерингофа, Граф М.А. Милорадович, желая придать более пищи воображению любопытствущаго, снабдил внутренность сего Дворца не только мебелями и обоями того века, но собрал в нем несколько вещей, собственно принадлежавших Петру Великому», – писал в 1828 г. основатель и владелец «Русского Музеума»[268]268
  См.: Свиньин П.П. Моя поездка в Ревель 1827 года // Отечественные записки. 1828. Ч. 33. С. 6.


[Закрыть]. Так, во дворце посетитель может увидеть «серебряные часы, с портретом Его Величества, жалованные Им известному Гидравлику Сердюкову. Замечательны также великолепные Английские часы с музыкою, украшенные в маятнике миниатюрным портретом юнаго Петра I-го, в голубом Русском полукафтане и порфире. Они поднесены были Государю в Лондоне, во время бытности Его в 1698 году»[269]269
  Там же. С. 7.


[Закрыть].

В ноябрьском 1823 г. номере «Отечественных записок» находим: «Старой дворец Петра Великаго восстановлен в первоначальном его положении с самою пунктуальностию, при чем потребовалось не только совершенно его перебрать, но весьма затруднительно было подбирать разныя украшения того века, в том числе изразцы для печей, обои стараго рисунка»[270]270
  Свиньин П.П. Екатерингоф в новом виде // Отечественные записки. 1823. № 43. Ноябрь. С. 319.


[Закрыть].

Насчет «совершенно его перебрать» – то был традиционный, как отмечали еще современники, «перебор» в описаниях старых и новых «древностей» их собирателем П.П. Свиньиным.

«Деревянный дворец, двухэтажное здание простой архитектуры довольно поместительное. Около его галлерея, с которой любопытные могут видеть все расположение и убранство комнат нижняго этажа. Он возстановлен ныне в том самом виде, как прежде, почему изнутри требовалось его переделать, но боковыя стены остались те же самыя, как были при Петре Великом. Из окон дворца видны, как бы в панораме появляющиеся сквозь просеку один за другим плывущие корабли» (начало мая 1824 г.)[271]271
  Федоров Б. Гулянье в Екатерингофе 1 мая. Обозрение Екатерингофа. 7 мая. С. 329.


[Закрыть].

«Дворец Петра Перваго, сохраненный во всех отношениях, был только отделан и подновлен. Войдя во внутренности, кажется, будто бы Петр Великий отлучился только в какое-нибудь путешествие. Все находится на том же месте, где что и при нем было», – писал С.Н. Глинка в своем «Воспоминании о прогулке в Екатерингоф» (1825 г.)[272]272
  Глинка С.Н. Воспоминание о прогулке в Екатерингоф // Московский альманах для прекрасного пола, изданный на 1826 год Сергеем Глинкою. М.: В Университетской тип., 1825. С. 285.


[Закрыть].

В том же году вышла, изданная in folio, «с разрешения Его Сиятельства Г-на Графа Милорадовича», первая часть альбома литографий издательства А.И. Плюшара – «Виды новых строений общественных, украшений, игр и прогулок в Екатерингофе…». Только одно имя литографа – Павла Алексеевича Александрова – идентифицировано по монограмме в правом нижнем углу литографии «Château impérial de Catherinehoff».

С.Н. Глинка

В период 1823-1825 гг. П.А. Александров явился автором более 70 литографий.

Из описания дворца, сделанного М.П. Сакером, после наводнения 7 ноября 1824 г.

Каменный фундамент под всем строением «местами размылся», частично повреждена железная обшивка цоколя, несколько наружных тумб и плинтусов повреждены и «унесены водою». У семи жестяных водосточных труб внизу оборваны «рукава». Две стены со стороны Дворцового канала повреждены. В семи комнатах и двух коридорах разбито в общей сложности 269 стекол. Полы покоробило. В Большом зале балки пола сломаны, нижняя часть голландской печи «размыта», плинтусы оторваны. Дверные и оконные переплеты или повреждены, или сорваны. В Компасной комнате поврежден камин «лепной работы». Коробки дверей сломаны.

26 марта 1826 г. Николай I по докладу военного генерал-губернатора П.В. Голенищева-Кутузова «О передаче Екатерингофа со всеми тамощними устроениями в Городское ведомство» принял положительное решение. Однако «повелеть соизволил», чтобы императорский дворец принять (вновь) в ведение Гоф-интендантской конторы[273]273
  Известия С.-Петербургской Городской думы. 1874. № 10. С. 1922.


[Закрыть].

Со стороны Конторы «для надлежащаго исполнения и распоряжения» императора прием дворца поручено было произвести статскому советнику Л. Ильину и архитектору Д.И. Висконти. Сдал дворец – член Комитета об устройстве Екатерингофа М.П. Сакер[274]274
  См.: РГИА. Ф. 470. Оп. 2. Сдат. оп. 109/543. Д. 14. Л. 1, 2, 3 об.; ЦГИА СПб. Ф. 792. Оп. 1. Д. 729. Л. 15 об., 26.


[Закрыть].

По принятии был составлен проект штата «О числе людей и содержании для Екатерингофского дворца». «Для наблюдения за поддержанием внутри дворца чистоты и присмотра за мебелями и убранством» ставился один гоф-фурьер, с жалованьем 300 руб. и выдачей 237 руб. 50 коп. на «сертук с волчьим мехом и прочее ливрейное платье» и 34 руб. 12 коп. на свечи. Другие две штатные единицы – истопники, с жалованьем по 48 руб. и денежными средствами на кафтаны, панталоны, с «хлебным жалованьем» (по 223 руб.) и расходами на свечи. Суммой в 600 руб. был определен наем квартир гоф-фурьеру «и прочим придворным служителям и инвалидам»[275]275
  См.: РГИА. Ф. 470. Оп. 2. Сдат. оп. 109/543. Д. 14. Л. 15.


[Закрыть].

Интерес представляет «Реэстр книгам», хранившимся во дворце. По описи их насчитали 108 наименований[276]276
  См.: Пыляев М.И. Старый Петербург. С. 80-83.


[Закрыть]. «Книга Марсова», указы Петра I с 1714 по 1725 г., регламенты, «Правда воли МОНАРШЕЙ», «Разсуждения Петра Великаго к начатию войны», «Журнал Петра Великого», «Любопытныя и достопамятныя Произшествия и Сказании о Петре Великом», «Дух Петра Великого», «Деяния полководцев Петра Великого», «Житие Петра Великого» (перевод с греческого), «Краткая повесть о смерти Петра Великого», «Сравнение Петра Великого с Карлом великим» (именно так: великим — со строчной буквы), «Описание Коммерции», «Анекдоты Петра Великого», «Стрелецкий бунт», «Табель о рангах» и др.

Подробное описание дворца-музея можно найти у М.И. Пыляева[277]277
  См.: Григорович Д.В. Екатерингофский дворец: опись предметам, имеющим преимущественно художественное значение. СПб.: Типография В. Киршбаума, 1884.


[Закрыть].

В 1850 г. начался ремонт дворцового здания, им руководил архитектор А.К. Кольман. Тогда же часть вещей, имевших мемориальный характер, из дворца передали в Петровскую галерею Эрмитажа. Но и после этого петербуржцам (и гостям столицы) было что увидеть.

По изданной отдельной брошюрой описи Д.В. Григоровича дворец насчитывал 108 предметов: гобеленов, мебели, бронзовых и гончарных изделий, литографий[278]278
  Д. М. Екатерингоф прежде и теперь // Петербургский листок. 1897. № 115. С. 5.


[Закрыть]. Выделим некоторые.

Из 12 гобеленов – «Поясное изображение стараго русскаго крестьянина, упирающегося на палку. На гобелене наклеена бумажка с надписью, напоминающей руку Петра I. «Сия картина работы русскаго ученика Трофима Бонакова в бытность мануфактуры коллекции…». Другой гобелен: «Варсовия в купальне; позади ея прислужница; слева ваза и фонтан; в глубине поясная мужская фигура; фон: архетрав с колоннами». Справа надпись: «Сделано в Санкт-Петербурге, делал русский ученик 1727 года». Из бронзовых изделий: «Люстра медная золоченая о восьми свечах, украшенная рельефными фарфоровыми цветами, писанными красками; в центре беседка (а charmille). Французская работа конца XVIII ст.».

Из 78 предметов мебели: «Бюро-шкаф деревянный, крытый чорным лаком; по нему ландшафты, цветы, разводы писанные золотом. Китайская работа», «стол из краснаго дерева (раздвижной) о семнадцати ножках, украшенных резьбою. Голландская работа начала XVIII ст.», «экран каминный из дерева, украшенный резьбою во вкусе Людовика XVI; по бокам женския кариатиды; на верхней части колчан и факел, перевязанные лентой; в середине в кругу гобелен, изображающий амура, едущаго на колеснице в сопровождении голубей. В руках амура факел. Французская работа конца XVIII ст[олетия]».

К категории «Гончарное дело» в описи были отнесены «зеркало для стола; рамка фарфоровая с позолотой и росписная, украшена рельефными фарфоровыми цветами, писанными красками; сверху корона также фарфоровая и росписная. Мейсенской фабрики конца прошлаго столетия».

И 27 литографий «с раскраской, представляющих виды Петербурга во время Императора Александра I-го».

Вновь в качестве музея Екатерингофский дворец открыли в 1887 г.

Однако, как писал на страницах «Петербургского листка» Д.Д. Тогольцев через десять лет, с перевозом части экспонатов из дворца он наполовину обеднел, «значительно опустел и стал все меньше и меньше посещаться публикою. Заезжие же туристы и не помышляли взглянуть на этот древнейший из памятников». Там же автор высказал предложение обнести дворец железной решеткой и устроить в нем «хотя бы инвалидный дом, который составил бы постоянный почетный караул такому в высшей степени драгоценному и поучительному для потомства памятнику»[279]279
  РГИА. Ф. 468. Оп. 17. Ч. 1. Д. 1702. Л. 1-2.


[Закрыть].

В 1907 г. дворец-музей окончательно закрыли.

23 февраля 1910 г. президент Психоневрологического института, тайный советник, академик В.М. Бехтерев обратился к министру Императорского двора – ибо дворец состоял в ведении министерства – с письмом, которым было сообщено следующее.

В период проведения в Санкт-Петербурге III съезда отечественных психиатров (1909 г.) была устроена выставка «Охранения душевнаго здравия», «представлявшая собою единственное в этом роде собрание предметов, относящихся к гигиене душевнаго здоровья и лечению душевно и нервно-больных».

Здесь были собраны экспонаты, относящиеся к «умственному и нравственному воспитанию и к гигиене умственнаго развития человека со дня рождения и до совершеннолетия», «изследованию психических способностей здороваго человека, начиная с детскаго возраста», «к рациональным методам преподавания различных школьных предметов», «способам обучения психически отсталых и ненормальных детей (идиотов, глухонемых, слепых, калек и т. п.»), «диаграммы вырождения, распространения преступности», планы, модели, фотографии, одежда больных, образцы их рукодельных занятий, диагностические инструменты, «патологические препараты мозгов душевно и нервно-больных» и др.

Оргкомитет III съезда психиатров постановил устроить из бывшей выставки «постоянный музей охранения душевного здоровья с тем, чтобы он пополнялся и впредь экспонатами как из разных мест России, так и из заграницы». Но так как Оргкомитет не располагает свободным помещением для такого музея, то он уполномочил его, В.М. Бехтерева, ходатайствовать о предоставлении под музей Екатерингофского дворца[280]280
  См.: там же. Л. 4.


[Закрыть].

Вид дворца со стороны Лифляндской улицы. Фото нач. ХХ в.

22 апреля 1910 г. начальник Дворцового управления (он же – президент Императорского Российского общества садоводов) генерал-лейтенант Николай Тимофеевич Сперанский сообщил Кабинету Е. И. В., что со стороны Управления к устройству музея «препятствий не встречается», однако с двумя условиями. Первое, «чтобы Екатерингофский дворец, представляющий собой памятник старины, не был подвергнут никаким изменениям, как с внутренней, так и с наружной стороны» (ссылка на рапорт архитектора Н.Т. Стуколкина). Второе, в случае передачи дворца весь ремонт и содержание здания производились бы Психоневрологическим институтом[281]281
  См.: там же. Л. 5, 5 об.


[Закрыть].

По рапорту архитектора Стуколкина от 8 апреля 1910 г. в Петербургское Дворцовое управление Министерства императорского двора, дворец представляет собой «в течение долгаго времени неотапливаемое и необитаемое здание», первый этаж имеет 13 помещений, общей площадью 72 кв. сажени, второй этаж – 10 помещений общей площадью 49 кв. саженей. В первом этаже находятся два камина и одна большая изразцовая печь. Оконные переплеты в обоих этажах – летние и зимние. Все стены здания не штукатурены, наружная стена обита досками.

В полном отличии от действий будущих советских чиновников и профсоюзных функционеров Главного управления научными, художественными и музейными учреждениями Академического центра (Главнауки), архитектор Дворцового управления Николай Тимофеевич Стуколкин сделал вывод: «Для охранения Дворца от огня не следует производить внутри его никакой топки; и существующия топочные отверстия следует заделать; обогревание же его помещений возможно допустить помощию системы центральнаго водянаго отопления, котельное помещение котораго должно быть оборудовано в отдельно от дворца построенном каменном здании».

В заключение рапорта архитектор указал: до помещения во дворце упомянутого музея В.М. Бехтереву следует предоставить «разработанный во всех деталях проект [его] отопления»[282]282
  См.: там же. Л. 8, 8 об.


[Закрыть].

То ли у недавно созданного Психоневрологического института не оказалось свободных средств на содержание дворца, то ли проект его водяного отопления никак не мог материализоваться в нечто конкретное, вопрос стоял на месте.

Спустя почти год после письма В.М. Бехтерева инспектор по строительной части Кабинета Е. И. В., архитектор Высочайшего двора академик Александр Иванович фон Гоген (автор здания Суворовского музея и двух памятников Петру I) направил в Хозяйственный отдел Кабинета свое отношение. «Для отепления Дворца пришлось бы произвести в нем ряд капитальных работ, исполнение которых… придало бы ему совершенно иной характер». Ибо стены здания имеют ширину около 4 вершков (до 17 см), шесть входных дверей ведут непосредственно в комнаты и тамбуров при них не имеется; кроме этого, земля вокруг дворца принадлежит городскому самоуправлению. Поэтому, заключал архитектор, размещение во дворце музея «едва-ли можно признать удобоисполнимым»[283]283
  Часть текста письма приведена А.И. Андреевым // Остров Екатерингоф // Невский архив: историко-краеведческий сборник. М.; СПб.: Atheneum: Феникс, 1995. II. С. 183.


[Закрыть].

Спустя почти 14 лет сторожа при Екатерингофском дворце направили в отдел музеев Ленинградского отделения Главнауки письмо, в котором просили местком «позаботиться» об отведении для них «теплого помещения» или в одной из комнат дворца поставить печь: «негде погреться или согреть кипятку», сидят без обещанной теплой одежды с одними валенками на троих[284]284
  Сад 1-го Мая (На открытии б. Екатерингофского) // Ленинградская правда. 1924. 10 июня.


[Закрыть].

Пятого июня 1923 г. во дворце произошел первый по счету пожар.

В июне следующего года «Ленинградская правда» опубликовала заметку «на открытие б. Екатерингофского» парка, а ныне Сада 1-го Мая. Для анонимного автора дворец – «покосившееся, обгоревшее здание, с заколоченными окнами» – олицетворял «мрачное прошлое»[285]285
  Клавинг В.В. Мои детство, отрочество и юность в Петрограде—Ленинграде (В сокращении) // История Петербурга. 2004. № 3. С. 20.


[Закрыть].

В ночь на 27 октября 1925 г. полыхнул второй по счету пожар во дворце: сторож оставил без присмотра затопленную печь – выгорели две комнаты во втором этаже, пострадал большой зал на первом, лицевой фасад, крыша, чердак.

В ночь на 9 декабря того же года в результате третьего по счету пожара левая половина Екатерингофского дворца почти полностью выгорела изнутри.

Житель Молвинской улицы вспоминал: «Особенно запомнился пожар в Екатерингофском парке, когда горел там в 1926 году деревянный дворец Екатерины I. Как потом было установлено, его подожгли полупьяные ретивые большевики-„активисты“ Путиловского завода. Они решили проявить свою „ненависть“ к царизму и, подражая кампании по „свержению памятников царям и прихвостням“, подожгли дворец, ожидая одобрения и славы от себе подобных.

Деревянная постройка вспыхнула, как свеча, и горела ярким пламенем. При этом на наши, соседние с парком, дома сыпались большие головешки… Естественно, что все жители без устали и сна в течение суток поливали крыши домов водой из ведер, все время наполняемых в уличной колонке и подносимых к дому. Об этом пожаре еще долгие годы вспоминали жители Екатерингофа…»[286]286
  РГИА. Ф. 1293. СПб. губ. Оп. 167. Д. 351. Л. 5, 9.


[Закрыть].

В начале июня 1926 г. Управление дворцами-музеями Ленинградского отделения Главнауки продало остатки дворца на слом.

Реки, мосты, пруды и каналы[287]287
  Составлено в алфавитном порядке.


[Закрыть]

Бумажный канал

Канал, соединивший Екатерингофку с заводью (затоном) Таракановки, до утверждения ныне существующего в 1877 г., либо не имел названия, либо на картах и планах именовался Черная речка.

Название набережная Бумажного канала утвердилось в начале ХХ в.

Ширина канала с начала откосов в 1823 г. составляла 16 м. Вдоль правого берега проложили пешеходную дорожку. По откосу канала, у Екатерингофки, была положена деревянная лестница. По замерам 1911-1912 гг. ширина Бумажного канала от начала откосов составляла в среднем 12 м, длина каждого откоса – примерно 5 м, максимальная глубина канала (под Бумажным мостом) – 1,5 м[288]288
  См.: Известия С.-Петербургской Городской думы. 1886. Т. 82. № 22. С. 853.


[Закрыть]. На 1940 г. протяженность Бумажного канала (от Екатерингофки до Сутугина моста) составляла 662 м.

Согласно плану урегулирования Санкт-Петербурга (марта 1880 г.), под бичевник Бумажного канала должно было отойти безвозмездно от владельцев участков 0,6 га[289]289
  Город С.-Петербург с точки зрения медицинской полиции. С. 452-453.


[Закрыть].

В 1896 г. Дума запланировала очистить канал на глубину в 7 футов и укрепить его берега от кромки воды по скосам вверх на полторы сажени «досчатой шпунтовой линией и круглыми сваями через 2 аршина, с насадкой» (общая протяженность укрепляемых берегов – 2,3 км).

Вид на Бумажный канал с Сутугина моста. Фото автора. 2013 г.

По описанию 1897 г., Бумажный канал на нескольких участках летом пересыхает, и обнаженное дно канала «имеет такой же вид как и берега; в него спускает свои нечистоты и грязные воды большая бумаго-прядильная фабрика Кенига, а также и дачи Екатерингофа, расположенные на его берегу. Благодаря отсутствию течения и ничтожному количеству воды, воды его загрязнены до крайности»[290]290
  См.: ЦГА СПб. Ф. 3199. Оп. 4. Д. 9. Л. 133.


[Закрыть].

Первого мая 1916 г. Зрячий (псевдоним И. Герсона) со страниц «Петроградского листка» задал вопрос: «О засыпке Бумажного канала и Таракановки вопрос поднимался не раз, но разве можно засыпать каналы и речки: чем же будут жить городские подрядчики, питающиеся починкой мостов?».

В марте 1928 г. Управление канализации и мостовых Отдела коммунального хозяйства Ленсовета, отвечая на запросы жителей района, ответило, что очищение Бумажного канала невозможно «по техническим соображениям» – в узкий проток не войдет землечерпалка[291]291
  Хроника // Санктпетербургские ведомости. 1878. 23 мая.


[Закрыть].

Генерал-майор П.П. Базен

Бумажный мост

Проект однопролетного арочного моста принадлежал Б.П.Э. Клайперону, П.П. Базену и А.А. Бетанкуру.

Летом 1823 г. сваи были забиты под пять арок. Арки составлялись из кривых брусьев «вязанием». Стоимость возведения моста составила 17 299 руб. 42 ¹/₂ коп. В наводнение 1824 г., по оценке М.П. Сакера, мост «здвинуло с места» на 2,5 аршина.

Уже в первые годы после своего появления мост именовался Лодеровым (Лодеровским) – по фамилии владельца дворового места, выходившего на левый берег Бумажного канала. В течение десяти лет с 1836 г. мост также именовался Екатерингофским, иногда Сутугинским. Современное название появилось параллельно, в конце 1850-х гг., и связано с тем, что на левый берег канала (от Екатерингофки до моста) выходила территория бумажной фабрики, принадлежавшей с августа 1834 г. Экспедиции заготовления государственных бумаг и упраздненной в июне 1864 г.

Генерал-майор А.А. Бетанкур

В 1862 г. мост перестроили – он стал трехпролетным, с центральным подкосным и боковыми балочными пролетными строениями.

На октябрь 1912 г. «подкосной системы с ригелем и подбалками» мост имел полезную ширину 18 м, длина моста по настилу достигала 21,4 м. По ширине моста имелось 11 прогонов, расположенных на расстоянии друг от друга (между осями) в 1,7-2 м. Настил моста был двойной, из 2,5-дюймовых досок.

Ширина тротуаров моста составляла 1,3 м каждый, обе полосы «для экипажной езды» – 9,4 м.

В связи с прокладкой по мосту трамвайных путей были усилены пять средних прогонов. Это предполагало, в частности, снятие настила «с выдергиваем гвоздей» и средних пяти ферм моста, спиливание 24 свай «до проектной отметки» в 6 вершков и забивку новых, из сосны, тридцати шести 5-саженных свай.

В 1928 г. мост капитально отремонтировали.

Через четыре года после Великой Отечественной войны деревянные пролетные строения моста заменили металлическими (проект инженеров П.М. Блохина и А.Д. Саперштейна). В 1962-1963 гг. (по проекту архитектора Л.А. Носкова и инженера Е.А. Болтуновой) пролетные строения выполнили из железобетона.

Екатерингофка

С 1760-х гг. именовалась Черной. 12 июля 1864 г. переименована в Екатерингофскую. Спустя примерно два десятилетия закрепилось ее нынешнее название.

Летом 1823 г. берег реки от Цепного моста до Фермы был возвышен, а для пристани началось «битие шпунтовых свай». От Фермы до устья Таракановки берег также возвысили.

О прибрежной полосе.

По законодательству Российской империи, «по всем сплавным и судоходным рекам», «где открыто или впредь откроется судоходство», «бичевники по обеим сторонам береговаго судоваго фарватера (прилегает ли он к материку или островам) существуют словом закона». В состав бичевников входило пространство берега от «уреза воды до берега онаго, так и полоса земли в 10 сажен ширины далее от гребня». Бичевники в городах могли быть заменены набережными, ширина которых должна была быть не менее 20 м («если для достижения этой ширины потребовалось бы снести значительныя строения»).

В 1896 г. Дума предложила укрепить в парке берега Екатерингофки на протяжении 250 саженей.

С 1820-х гг. и на протяжении десятилетий часть левого берега Екатерингофки была заставлена лодками и челноками местных жителей.

Глубина фарватера Екатерингофки напротив парка в 1825 г. составляла от 3,5 до 4,5 м, но эти цифры не были постоянными.

Крестьяне Волынкиной деревни на собственные средства наняли подрядчика, который не только возвысил уровень небольших островов по течению реки, но и напротив прибрежных крестьянских домов углубил дно: «благодаря этому, водяное русло, которое переходилось вброд, ныне обратилось в глубокий судоходный канал, служащий для причала самых больших судов» (1878 г.)[292]292
  Там же.


[Закрыть].

Река Екатерингофка. Вид из парка. Фото автора, 2009 г.

Под «самыми большими судами» подразумевались те, которые имели осадку от восьми футов.

Однако, как указывалось в материалах Думы за тот же год, владельцы или арендаторы участков по Гутуевскому, Большому Резвому и Круглому островам, левому берегу от Молвинского моста до устья Таракановки «безсовестно» «эксплоатируют побережье ломкою барок и постановкою на зиму барок и судов, нисколько не обращая внимания на то, что, благодаря этой эксплоатации, река постепенно мелет все более и более. Обломав у барки бока, они, перед совершенною разломкою судна, выбрасывают остатки грузов, накопившиеся в протяжении нескольких лет, прямо в воду. Остатки эти, обыкновенно, состоят из камня, кирпича, разной мелочи, земли, мусора и т. п.; весь этот груз, выброшенный за борт, садится на дно и засоривает реку. Независимо от этого, постановкою судов на зимовку до самой середины реки арендаторы запружают течение и окончательно довершают обмеление русла…». Множество барок ставилось «неизвестно кем и с чьего разрешения»[293]293
  См.: Петроградская правда. 1923. 18 июля.


[Закрыть].

Река Екатерингофка. Вид на Гутуевский остров. Фото автора, 2009 г.

Днем 17 июля 1923 г. вдоль костеобжигательного завода «загорелся от неосторожного обращения с огнем берег Екатерингофки, пропитанный мазутом»[294]294
  См.: ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 101. Д. 438. Л. 49, 58.


[Закрыть]. Пожар потушили две пожарные команды. Пристани не пострадали.

В 1852 г. военный инженер Н.В. Болдырев для подачи воды на свою дачу поставил на берегу Екатерингофки водозаборник, из него вода поступала по деревянной трубе в водонапорную башню, откуда с почти семиметровой высоты самотеком поступала по назначению. Позднее, вплоть до начала ХХ века, водопроводом генерал-лейтенанта Болдырева стали пользоваться (на платной основе) жильцы не только Волынкиной деревни, но и рабочих поселков, владельцы предприятий и заведений, вплоть до Путиловского завода.

В 1920-е гг. на берегу реки, на территории фабрики «Советская звезда» построили железобетонную пристань и водоприемник.

Молвинский мост

Свое название мост получил по имени владельца участка с дачными строениями и заводами Якова Николаевича Молво (1776-1826).

В документах «Комитета о устроении Екатерингофа» мост назывался по-разному, но корень слова был один: Молвинский, Молвовский, Молвский.

В первой половине XIX в. мост также именовался Рощинским (от официального и обиходного – Екатерингофская роща или просто роща) и Петровским (от дворца Петра Великого).

Первый деревянный мост, скорее всего после 1739 г., построил голландский инженер Харман Ван Болес.

Мост построили заново в 1823 г. по проекту П.П. Базена и Б.П.Э. Клайперона. Деревянный, балочный, мост был длиной около 64 м и шириной 10 м[295]295
  См.: Сорокин П.Е. Указ. соч. С. 74.


[Закрыть], имел три пролета: два боковых шириной 21,2 м, средний – 23,4 м, средний пролет – чуть выше остальных.

Арка моста состояла из четырех рядов брусьев. Береговые устои – кирпичные, чугунные сваи винтовые. Перемычки моста утрамбовывали глиной. Мост имел двойной верхний настил.

Работы по Молвинскому мосту организовывали мещанин Будкин и подрядчик Яков Тимофеев. Во время строительства моста «Комитет об устроении Екатерингофа», по уведомлению П.П. Базена, оплатил поставку Будкиным 40 буравов и, отдельно, работу десятников и каменотесов, согласившихся «остаться на ночь». После наводнения 1824 г. Базен потребовал от Комитета об устройстве Екатерингофа, а чтобы чугунные устои моста зимой не находились «во льду», два месяца 15 человек будут работать «ледоколами».

Стоимость моста составила 113 719 руб. 68 коп.

В 1896 г. Дума констатировала, что мост «подлежит перестройке по ветхости» стоек, прогонов, подкосов и «прочих надводных частей». Через три года выделили средства – более 26 тыс. руб. В итоге мост стал пятипролетным.

Мост плотнцкой работы, около дачи г-на Миллера.

Литография. 1824 г.

Средний пролет был поднят более чем на 30 см.

В 1906 г. на мосту перемостили 2 кв. сажени булыжной мостовой на въездах и перестлали 120,2 кв. сажени верхнего настила.

В 1928 г. заменили верхний настил и покрасили мост.

Нынешний железобетонный однопролетный балочный мост длиной 59 м и шириной 20,8 м, с металлическими перилами и облицованными гранитом фасадами, построен в 1984 г. по проекту инженеров С.С. Надточия и Л.Н. Соболева.

Огородный мост

Внутри парка через вырытый в 1823 г. замкнутый (с подземной подачей воды) канал у Фермы был перекинут деревянный Огородный мост – 12,3 м длины и 1,6 м ширины, балочный, с подкосами, дощатым настилом, перилами и калиткой. Проект архитектора В.И. Беретти.

Петровский канал

Судоходный канал от Екатерингофки к небольшой гавани около дворца был вырыт в 1711 г. П.Е. Сорокин высказал предположение, что, исходя из практики той эпохи, канал могли прорыть по руслу старого ручья, вытекавшего из торфяника, на краю которого поставили дворец, и впадавшего в Екатерингофку. Первоначальная ширина канала составляла около 7 м[296]296
  См.: ЦГИА СПб. Ф. 787. Оп. 16. Д. 28. С. 31-36.


[Закрыть].

Летом 1823 г. по обеим сторонам канала сделали насыпи и по ним проложили пешеходные дорожки. Работы по углублению канала организовывал купец 1-й гильдии А.Г. Тычинкин. Для укрепления берега вдоль него примерно в полуметре от старых береговых сооружений был вбит один ряд свай, со стороны откосов их обшили досками, поэтому ширина канала сузилась.

Петровский канал в парке «Екатерингоф». Фото автора. 2009 г.

Стоимость работ на канале в 1823-1824 гг. составила 2699 руб.

В наводнение 1824 г. канал оказался завален дровами, хламом, частично размылись берега.

В 1856 г. (и позднее) проводились работы по очистке канала.

Сегодня глубина канала составляет примерно полтора метра.

Пруды и островки Екатерингофа (XIX-XX вв.)

Два острова, Цветочный и Огородный, образовались в результате прорытия в 1823 г. замкнутых каналов, с подачей воды в них по подземным трубам. На острове Большого пруда была выстроена будка для лебедей. После наводнения 1824 г. ее отстроили заново.