Текст книги "Нерожденный"

Четвёртая торпеда переломила эсминец «Моррис», отходивший от борта авианосца. Эсминец скрылся под водой, и тут же последовал мощный взрыв: по непонятной причине сработали взрыватели глубинных бомб. И в бурлящей пене закувыркались обломки, щепки и ошмётки окровавленной одежды, оставшиеся от разорванных в клочья людей…

Японская подводная лодка «И-168»

…Сэнд Айленд был перепахан снарядами японских кораблей, а затем в атаку пошли десантники на плашкоутах «дзайхацу». О падении Мидуэя в Пёрл-Харборе узнали вечером – после того, как в узле связи услышали фразу, сказанную на гортанно-шипящем японском языке и переданную по кабелю, соединявшему Жемчужную Гавань с атоллом: «Мы взяли Мидуэй – скоро мы придём на Оаху. Ждите».

…Утром 6 июня Ямамото отдал приказ о прекращении операции: на авианосцах Кидо Бутай кончалось топливо и боезапас, а преследовать янки до Пёрл-Харбора означало войти в зону действия американской базовой авиации с Оаху. Командующий Объединённым флотом отправил в Токио победную реляцию, но не разделял ликования своих подчинённых. «Мы растянули руку, наносившую удар, – сказал он, – а поединок с Америкой ещё не закончен».

…В секретной лаборатории в окрестностях Токио, о существовании которой знали очень немногие, желтолицый человек с ранней сединой в волосах отложил газету.

«Славная победа императорского оружия, – подумал он. – Но я-то знаю, какой ценой она досталась. А это значит, что моя работа, которая уже перешла из области теоретических изысканий в область технологических решений, должна быть ускорена. Я дам моей стране небывалое оружие, которое поставит на колени всех её врагов!».

Глава десятая. Чаши весов

Известие о «мидуэйском разгроме» потрясло Соединённые Штаты. В Америке такие новости скрыть было невозможно: информация о сражении (в том числе подробная) стала достоянием газетчиков, поспешивших «обрадовать» простых американцев. «Новая Цусима», «Мидуэй страшнее Пёрл-Харбора», «Бешенство азиатского дракона», «Кто виноват?» – эти заголовки вгоняли в трепет. Под Рузвельтом зашаталось президентское кресло – дело дошло до призывов к импичменту, – но он не потерял присутствия духа. Журналистам и прочим любителям «свободы слова» доходчиво разъяснили, что распространение панических слухов есть прямое пособничество врагу, за что по законам военного времени по головке не гладят. Рузвельт выступил по радио с обращением к нации, призывая «сплотить ряды» перед лицом «жёлтой угрозы», и речь президента имела успех. А виновного в гибели двадцати одного корабля (трёх авианосцев, четырёх линкоров, четырёх крейсеров и десяти эсминцев), пятисот самолётов и пятнадцати тысяч американских парней – солдат, моряков и лётчиков, – нашли быстро: всех собак повесили на адмирала Нимица. Победителей не судят, зато проигравшие платят за всё (должен же быть «козёл отпущения»). Командующего Тихоокеанским флотом, «в угоду своим личным амбициям» ввязавшегося в бой, «допустившего целую серию грубых ошибок» и потерпевшего «небывалое поражение», не посадили на электрический стул – его с позором отправили в отставку, но жаждавшей крови толпе хватило и этого. В Пёрл-Харбор спешно вылетел вице-адмирал Хэлси, выбравшийся из госпиталя и произведённый в адмиралы, – на него возлагались большие надежды. И «Буффало Билл» начал действовать незамедлительно и напористо.

Прежде всего новый командующий Тихоокеанским флотом организовал аварийный ремонт «Йорктауна», пообещав руководству верфи, что он лично перестреляет их всех как собак, если через три дня авианосец не выйдет в море хотя бы на двух машинах, чтобы дойти до Западного побережья, – Хэлси опасался японской атаки Пёрл-Харбора и спешил вывести оттуда оба уцелевших авианосца. И через три дня «Энтерпрайз» и «Йорктаун» под эскортом линкора «Норт Каролина», шести крейсеров и шестнадцати эсминцев покинули Жемчужную Гавань и взяли курс на Лос-Анджелес – не доверяя Флетчеру, Хэлси сам возглавил переход. В Калифорнии авианосцы должны были пройти необходимый ремонт и получить новые самолёты; кроме того, командованию флота приходилось считаться с угрозой нападения японского флота на североамериканский континент. Угроза эта, порождённая паническими настроениями, была маловероятной, но с ней приходилось считаться, и наличие авианосного соединения у берегов Америки было признано целесообразным. В Пёрл-Харборе остались четыре линкора, восемь крейсеров и шестнадцать эсминцев вице-адмирала Кинкейда – Оаху считался наиболее вероятной целью следующего японского удара, и Хэлси, не собираясь сдавать Гавайи без боя, рассчитывал, что соединение артиллерийских кораблей, прикрытое базовой авиацией и поддержанное береговой артиллерией, сможет дать отпор самураям.

Япония ликовала, но Ямамото не обольщался. Он полагал, что у империи Ямато есть в запасе от шести до двенадцати месяцев, в течение которых Америку необходимо принудить к миру, иначе она восстановит свои силы, и начнётся война на истощение, выиграть которую Япония не сможет. Нужен был новый удар, чтобы закрепить успех, достигнутый у Мидуэя, и убедить янки в бесперспективности дальнейшей войны на Тихом океане. Необходимость такого удара стала очевидной, когда попытки японских дипломатов начать через Швейцарию переговоры о мире были встречены резким заявлением госсекретаря США Корделла Халла «Мы подпишем мир на борту флагманского корабля нашего флота, бросившего якоря в Токийском заливе». После этого мирные переговоры стали невозможны: американский ответ оскорбил победоносных самураев. Белоголового американского орла, изрядно пощипанного, но продолжавшего топорщить перья, следовало вразумить.

Однако возможности Ямамото были ограничены тяжёлыми потерями, понесёнными японцами у Мидуэя. После боя Объединённый флот имел всего три авианосца (два тяжёлых – «Дзуйкаку» и «Хирю» – и лёгкий «Дзуйхо»), а для решительных действий этого было недостаточно. Ремонт «Сёкаку» и «Рюдзё» должен был быть закончен в июле, и в июле же в состав флота должны были войти средние авианосцы «Хиё» и «Дзуньё», переоборудованные из пассажирских лайнеров «Идзумо-Мару» и «Касивара-Мару». Семь авианосцев с четырьмя сотнями самолётов – сила внушительная, но авиагруппы ещё надо укомплектовать, а Япония уже ощущала недостаток подготовленных пилотов: у Мидуэя нашли себе могилу сотни японских асов. По всему прикидкам, Кидо Бутай можно будет снова бросить в бой не раньше конца августа – рана, полученная японским флотом, болела и кровоточила.

Но главное – нужно было определиться с направлением удара, а это оказалось не так просто. Армия, люто завидуя успехам флота, настаивала на ударе по Полинезии, по Фиджи и Самоа. Одновременно генералы вынашивали планы наступления на Индию и Австралию – аппетит приходит во время еды, – и требовали, чтобы флот действовал в их интересах. Флот же считал единственно правильным нанесение удара по Гавайям, чтобы захватить последний оплот США в центральной части Тихого океана и замкнуть «оборонительный периметр», отгородившись от американского континента тысячами миль пустого водного пространства. И нужно было ещё подумать о возможности вступления Японии в войну против СССР, к чему её настойчиво подталкивала Германия. Рассматривались также варианты нападения на Западное побережье США, на зону Панамского канала и на Алеутские острова, но они были уже вторичными по сравнению с основными. Споры были долгими и ожесточёнными, и в итоге Ямамото, национальный герой, отмеченный специальным императорским рескриптом, посвященным его победе при Мидуэе, и пользовавшийся теперь особым доверием микадо, отстоял свою точку зрения, несмотря на глухое ворчание недовольных армейцев.

Соединённым Штатам тоже было о чём подумать. Если для самураев свет сошёлся клином на Тихом океане, то Америка мыслила шире. Президент Рузвельт, укрепивший своё положение после того, как его поддержали конгрессмены-демократы, не склонен было резко менять приоритеты. Несмотря на все успехи Японии, он по-прежнему считал врагом номер один не её, а гитлеровскую Германию, и не собирался бросать Англию на растерзание тевтонскому волку. Встретившись с Черчиллем, Рузвельт успокоил своего нервничавшего союзника обещанием, что операция «Торч» – совместный десант американцев и англичан в Северной Африке – отменена не будет, а если и задержится, то не более чем на пару месяцев; не сократится существенно и объём поставок по ленд-лизу. «А что с Россией?» – спросил его британский премьер. «Как что? – удивился американский президент. – Мы будем помогать Сталину… по мере сил. Россия с её людскими ресурсами нам нужна, без неё свернуть шею Гитлеру будет трудновато. Американское оружие и русское пушечное мясо – это идеальное сочетание, и…». «И пусть они с немцами убивают друг друга как можно больше» – закончил Черчилль. Два достойных англосаксонских джентльмена отлично поняли друг друга…

* * *

Бомбы посыпались на Оаху среди ночи. Радиолокаторщики своевременно засекли приближение к Пёрл-Харбору группы неопознанных самолётов, и не только засекли, но и подняли тревогу. Ночную тьму располосовали клинки прожекторных лучей, ожили зенитные батареи, в небо взлетели истребители. Тем не менее, японские бомбардировщики вывалили свой груз на Жемчужную Гавань и Гонолулу: ночных истребителей у американцев почти не было, и кроме того, сыграло свою роль двойное подчинение авиации – армейские пилоты выполняли приказы генерала Макартура, командующего Гавайской группировкой войск, а не адмирала Кинкейда, старшего флотского начальника в Пёрл-Харборе. Три истребителя были сбиты, причём два из них – своим же зенитным огнём; потери нападавших составили два самолёта: один из них упал в море, другой рухнул на лесистый склон хребта Кулау. Ущерб от налёта был невелик (ни один из кораблей, стоявших в бухте, не пострадал), но американское командование встревожил сам факт атаки.

Было высказано предположение, что самолёты взлетели с японских авианосцев, хотя до сего времени палубная авиация самураев не производила ночных атак. Однако после того, как в лесном массиве Уотерсхэд были найдены и осмотрены обломки сбитого японского самолёта, стало ясно что Гавайи атаковали дальние бомбардировщики G4M – «толстушки» «бетти». Откуда они прилетели, гадать не приходилось: значит, взлётно-посадочная полоса на Мидуэе либо досталась самураям в целости и сохранности, либо за прошедшую неделю они сумели привести её в порядок.

Японские дальние бомбардировщики «мицубиси» G4M «бетти»

Ситуация была неприятной и требовала ответных действий, а именно – удара по Мидуэю «летающими крепостями», тем более что других вариантов у американцев попросту не было. На Оаху базировались тридцать шесть Б-17, и уже на следующий день двадцать две машины пошли на Мидуэй, неся по четыре пятисотфунтовые фугасные бомбы M43. Налёт оказался делом далеко не простым: над Мидуэем «семнадцатых» встретили японские «зеро». Две атаки, стоившие американцам семи машин (налёты производились в дневное время для повышения точности бомбометания), имели нулевой эффект – аэродром атолла не пострадал, – и только третий налёт увенчался успехом. Этот налёт был комбинированным: первая волна в составе двенадцати Б-17 выдержала бой с японскими истребителями, потеряла две машины и отошла, отбомбившись безрезультатно, зато вторая, состоявшая из одиннадцати самолётов и прилетевшая через час, атаковала беспрепятственно – у японцев не было радиолокаторов, и «зеро» не успели взлететь на перехват. По оценкам пилотов, на полосе было уничтожено до двадцати японских истребителей, а сама полоса была основательно изрыта воронками. Это был успех, однако для надёжного прессинга и нейтрализации Мидуэя требовалось не менее полусотни «крепостей», и Макартур запросил подкреплений – угроза Пёрл-Харбору была очевидной.

Поняв, что Мидуэй – заноза в гавайском боку, американское командование вспомнило и о другом атолле таких же размеров, но находившемся гораздо ближе, всего в семистах семидесяти милях к юго-западу от Гавайев, – об атолле Джонстон. Ещё в 1934 году там появилась база US Navy, а весной 1942 на атолле было завершено строительство взлётно-посадочной полосы для тяжёлых самолётов. Нетрудно было догадаться, какое применение найдут этой полосе самураи, если захватят остров.

Прикинув и так, и этак, Макартур и Кинкейд пришли к выводу, что атолл не удержать – если у берегов Джонстона появится японский флот вторжения, остров ждёт судьба Мидуэя. И было принято решение эвакуировать полуторатысячный гарнизон атолла, а полосу и все постройки базы – взорвать и привести в негодность. 13 июня 1942 года для выполнения этой задачи к атоллу вышло соединение контр-адмирала Тернера в составе тяжёлых крейсеров «Пенсакола», «Нортхэмптон», «Честер», «Чикаго», лёгкого крейсера «Бойз» и эсминцев «Ральф Талбот», «Дрейтон», «Фарагут» и «Флассер». Быстроходные боевые корабли должны были подойти к Джонстону в тёмное время суток, сделать своё дело и отойти под защитный зонтик базовой авиации с Оаху. Но никто не мог предположить, что в ту же самую ночь с 14-го на 15-е июня там же появятся и японские корабли вице-адмирала Микавы, направленные для обстрела атолла: тяжёлые крейсера «Такао», «Тёкай», «Фурутака», «Аоба», «Кинугаса», лёгкий крейсер «Юбари» и четыре эсминца.

Японцы подошли к Джонстону в полночь. Подошли незамеченными: ещё накануне немногочисленные самолёты с атолла улетели в Пёрл-Харбор, и воздушная разведка была свёрнута. Не были они обнаружены и эсминцем радиолокационного дозора «Талбот» (хотя с японских кораблей его видели) – Микава появился у Джонстона внезапно.

Первыми под удар попали крейсера «Пенсакола» и «Чикаго», стоявшие у западной оконечности острова, у разрыва в коралловой гряде. Точнее, мишенью стала одна только «Пенсакола» – «Чикаго», приняв на борт три сотни солдат, уже направился на северо-восток вдоль кораллового барьера, ограждавшего Джонстон, и разминулся с японскими крейсерами, подходившими с севера.

С «Пенсаколой» было покончено в считанные минуты: крейсер получил две торпеды и более двадцати восьмидюймовых снарядов и начал тонуть в огне и взрывах, даже не успев сделать ни одного ответного выстрела. А крейсера Микавы, не задерживаясь, обогнули атолл и через пятнадцать минут атаковали «Нортхэмптон», «Честер» и «Бойз», державшиеся к югу от Джонстона, у границы мелководья.

Тактику ночных боёв флот империи Ямато отрабатывал годами. Осветив корабли Тернера прожекторами, японцы выпустили торпеды и открыли огонь из тридцати восьми 203-мм орудий. Они снова достигли внезапности: американцы видели вспышки и слышали грохот взрывов, но сочли, что это работа сапёров на Джонстоне, занятых разрушением базы.

«Нортхэмптон» и «Бойз» почти сразу же вышли из строя. Первый получил торпеду в машинное отделение и лишился электроэнергии, второй загорелся от множества попавших в него снарядов. Сопротивление оказал только «Честер», добившийся попаданий в «Такао»[48]48
  Один снаряд повредил на «Такао» башню № 3, второй разрушил штурманскую рубку.


[Закрыть], но и это сопротивление было быстро подавленно. Всё было кончено через какие-то полчаса: «Нортхэмптон» затонул в 00.55, «Бойз» – в 00.58, «Честер» – в 01.13. Американские эсминцы, нёсшие противолодочное охранение и находившиеся мористее, участия в бою не принимали.

Через два дня Джонстон был занят японцами, но особых выгод это им не принесло: взлётная полоса была разрушена. Её восстановление требовало сил и времени, которого у самураев становилось всё меньше. А Мидуэй проиграл Оаху «дуэль бомбардировщиков» – «бетти» не могли принять активное участие в предстоящей Гавайской операции.

* * *

Просьба генерала Макартура о присылке на Гавайи авиационных подкреплений была удовлетворена только частично. На Оаху из Калифорнии перелетели сорок Б-17, но в Пёрл-Харборе требовались противокорабельные самолёты – «доунтлессы» и «авенджеры», а также истребители. Хэлси и Макартур теребили комитет начальников штабов, но командование медлило. Ларчик открывался просто: никто не знал[49]49
  После Мидуэя японцы уже не сомневались, что противник читает их радиодепеши, и сменили наиболее важные шифры. Новый японский код «JN-25» пока не поддавался усилиям американских криптографов – игра пошла вслепую.


[Закрыть], где японцы нанесут следующий удар – об этом можно было только догадываться. Янки вынуждены были прикрывать авиацией берегового базирования все угрожаемые направления, от Аляски до Панамского канала, и везде нужны были самолёты, которых попросту не хватало. Угроза атаки японским флотом Западного побережья считалась гипотетической (и реальный ущерб подобной атаки вряд ли был бы серьёзным), однако политические соображения взяли верх над чисто военными.

Если на головы мирных американских граждан и на их жилища посыпятся японские бомбы и снаряды – даже в небольшом количестве, молва преувеличит их число на порядок, – реноме президента Рузвельта, человека, облечённого доверием нации, будет очень сильно подпорчено. «Как мог верховный главнокомандующий допустить такое?» – ответить на этот вопрос будет затруднительно, чем тут же воспользуются его политические противники. И поэтому на западном побережье США от Сиэтла до мексиканской границы размещались всё новые и новые эскадрильи торпедоносцев, истребителей и пикирующих бомбардировщиков – всё остальные участки, в том числе и Гавайи, считались менее важными.

Хэлси удалось всё-таки выклянчить для Оаху эскадрилью «авенджеров» и эскадрилью «киттихоков». В конце июня транспорт с ними вышел в море, и… не дошёл: несмотря на охранение, он был потоплен японской подводной лодкой в пятистах милях к востоку от Гавайев. Удар был неожиданным: до этого японские лодки не появлялись на коммуникациях – они использовались только против боевых кораблей.

Недооценка противника и пренебрежительно отношение к его возможностям стоят дорого. Азиаты уже удивили «бледнолицых братьев» своими авианосцами и превосходными палубными самолётами, мощными торпедами и тактикой ночных боёв, а теперь преподнесли ещё один сюрприз. Японцы были хорошими учениками: они внимательно следили за ходом «Битвы за Атлантику» и располагали авианесущими субмаринами, гидропланы которых использовались точно так же, как самолёты немецких рейдеров: для обнаружения добычи и наведения на неё охотника. И вскоре после сражения у Мидуэя двадцать японских «отсу-гата» и «кайдай»[50]50
  «Отсу-гата» – авианесущая японская подводная лодка, «кайдай» – крейсерская.


[Закрыть] переразвернулись с Гавайской гряды на линию Гавайи-Калифорния.

Хэлси впал в ярость и потребовал от Кинкейда обеспечить противолодочную оборону восточных подходов к Гавайским островам. Однако худшее было ещё впереди: через два дня лёгкий крейсер «Сент-Луис», сопровождавший два порожних военных транспорта, шедших из Пёрл-Харбора в Сан-Франциско, был потоплен японскими авианосными самолётами. На дно ушли также транспорт и эсминец, а две «каталины» воздушного патруля, отжимавшего японские субмарины от Гавайев, были сбиты японскими истребителями. После этого стало ясно, что в океане действует целое соединение противника (что-то вроде соединения Озавы, пиратствовавшего весной 1942 года в Индийском океане), в составе которого как минимум один авианосец.[51]51
  В конце июня – начале июля 1942 года на тихоокеанских коммуникациях находилось соединение адмирала Ямагути: авианосец «Хирю», линейный крейсер «Кирисима», тяжёлые крейсера «Атаго» и «Майя», лёгкий крейсер «Сэндай» и восемь эскадренных миноносцев.


[Закрыть]

У Хэлси состоялся очень неприятный разговор с адмиралом Кингом – командующему Тихоокеанским флотом в категоричной форме дали понять, что никто не станет отправлять боевые самолёты прямиком на морское дно, и новых конвоев на Гавайи не будет, пока флот не сможет их пропихнуть. Это прозвучало как ультиматум и одновременно как намёк на то, что командующий флотом США на Тихом океане не справляется со своими обязанностями. И Буффало Билл это понял, и принял решение, соответствующее особенностям его натуры.

В начале июля ремонт «Энтерпрайза» был закончен, и Хэлси тут же вышел на нём в океан в сопровождении линкора «Норт Каролина», четырёх крейсеров и десяти эсминцев. Хэлси шёл на риск: встреча с японским авианосцем с высокой степенью вероятности могла закончиться гибелью «Энтерпрайза» вместе с самим адмиралом.

Дуэль не состоялась: исчерпав запасы топлива, японское соединение покинуло район рейдерства и отошло. Однако кое-чего Хэлси добился: на смену Ямагути на линии Гавайи-Калифорния появилась 7-я дивизия японских тяжёлых крейсеров, ставших для него дичью – на сей раз пренебрежение противником выказали уже самураи.

Японский крейсер «Микума» после атаки американских пикирующих бомбардировщиков

13 июля 1942 года японский крейсер «Могами», уклоняясь от атаки американской подводной лодки, таранил крейсер «Микума», работавший с ним в паре. А через два часа над покалеченным японским кораблём появились «доунтлессы» с «Энтерпрайза», среди пилотов которых были участники битвы у Мидуэя, горевшие желанием отомстить «подлым джапам». Они всадили в японский крейсер девять 500– и 1000-фунтовых бомб и превратили его в пылающую развалину, через три часа с шипением погрузившуюся в волны Тихого океана. А через три дня из Сан-Франциско в Пёрл-Харбор вышел конвой, в состав которого входило судно, гружёное самолётами.

И на этот раз конвой благополучно прибыл по назначению.

* * *

К концу августа 1942 года японцы завершили подготовку Гавайской операции. Флот империи зализал раны – авиагруппы всех его авианосцев были полностью укомплектованы и готовы к бою. Шестого августа в Хиросимском заливе погиб от внутреннего взрыва линкор «Нагато», но эта досадная потеря была с лихвой возмещена вступлением в строй «Мусаси», собрата грозного «Ямато». Флот вторжения насчитывал семь авианосцев, восемь линкоров, двадцать крейсеров и шестьдесят четыре эсминца; у Гавайев были развёрнуты шестнадцать подводных лодок. По оценкам японцев, США имели на Тихом океане один-два авианосца, пять-шесть линейных кораблей, десять-двенадцать крейсеров и до сорока эсминцев – перевес был на стороне самураев, и они намерены были его использовать.

Численность первого эшелона японской армии вторжения не превышала пятидесяти тысяч человек, тогда как на Гавайях (большей частью на Оаху) располагалась стотысячная группировка американских войск. Но если Ямамото, немалой кровью вырвавший победу при Мидуэе, относился к противнику с должным уважением, то генералы Хомма и Ямасита была весьма невысокого мнения о боеспособности солдат-гайкокудзинов – в Сингапуре и на Филиппинах многотысячные армии англосаксов складывали оружие перед куда меньшими по численности японскими войсками. Не смущали их и размеры Гавайского архипелага – императорская армия в считанные месяцы захватила громадные территории. «Пусть флот потопит корабли и уничтожит береговую авиацию янки, – требовали генералы, – и расчистит нам дорогу, остальное мы сделаем. А если американцы упрутся на Оаху, мы захватим другие острова архипелага, а потом возьмём и Пёрл-Харбор». Недооценивая противника, самураи допустили большую ошибку: они забыли, что стальную пружину можно сжимать только до определённого предела, после чего она или сломается, или распрямится и ударит. Больно.

Японцы считали, что янки сосредоточили на Оаху всего около четырёхсот самолётов, и полагали, что флот с ними справится – Мидуэй свидетельствовал о низкой эффективности атак береговой авиации. На самом же деле на аэродромы Оаху было стянуто более шестисот боевых машин, в том числе сто пятьдесят истребителей, сорок торпедоносцев «авенджер» и около ста пикирующих бомбардировщиков, и за прошедшее время американцами многое было сделано для повышения уровня подготовки пилотов к проведению совместных атак по кораблям. И главное – японская разведка очень сильно ошибалась относительно численности американского флота Тихого океана.

К сентябрю Хэлси имел в своём распоряжении не два, а три авианосца: в дополнение к «Энтерпрайзу» и вернувшемуся в строй «Йорктауну» в Сан-Диего прибыл английский авианосец «Викториес». Обстановка в европейских водах улучшилась[52]52
  В конце 1941 года германский линкор «Бисмарк», стоявший в Бресте, был выведен из строя английскими бомбардировщиками. Уцелевшие корабли кригсмарине были переброшены в Арктику, что резко снизило напряжение на атлантических коммуникациях.


[Закрыть], и Черчилль счёл возможным уступить настойчивым требованиям своего могущественного союзника: портить отношения с Америкой бриттам совсем не хотелось.

Из Атлантики в Тихий океан перешли линейные корабли «Вашингтон», «Индиана» и «Алабама» – теперь адмирал Хэлси располагал соединением новых быстроходных линкоров, способных померяться силами с парой японских гигантов. И 28 августа, когда обстановка у Гавайев начала накаляться – участились полёты японских разведывательных самолётов, в непосредственной близости от Пёрл-Харбора появились японские субмарины, а эфир был полон оживлёнными переговорами, – Хэлси решил вернуться в Жемчужную Гавань, откуда флот мог выдвинуться в любую точку Тихого океана гораздо быстрее, чем из Калифорнии. И в это же время корабли империи Ямато направились к Гавайским островам.

* * *

01 сентября 1942 года

Для нейтрализации аэродромов Оаху японцы, не рассчитывая на внезапность, решили воспользоваться «дальнобойностью» своей палубной авиации[53]53
  Эффективный радиус действия американских пикирующих бомбардировщиков SBD – 250 миль, торпедоносцев TBF – 350 миль, истребителей F4F – 300 миль. Эффективный радиус действия японских бомбардировщиков D3A2 – 300 миль, торпедоносцев B5N2 – 450 миль, истребителей А6М – 500 миль. По первому варианту атаки Пёрл-Харбора в самом начале войны, соединение Нагумо должно было поднять самолёты на расстоянии 500 миль от Оаху (в налёте должны были принимать участие только истребители и торпедоносцы-бомбардировщики «кейт»).


[Закрыть] и поднять ударную волну на расстоянии четырёхсот миль от Оаху. Такое расстояние позволяло избежать ответного удара «доунтлессов» и «авенджеров», а горизонтальных бомбардировщиков японцы не опасались: опыт Мидуэя свидетельствовал об их низкой эффективности при атаках боевых кораблей.

Первая волна в составе тридцати четырёх «кейтов» и тридцати четырёх «зеро» с «Хиё» и «Дзунъё» должна была «разворошить осиное гнездо» и принять на себя всю тяжесть боя с американскими истребителями, а вторая, состоявшая из семидесяти восьми B5N2 и сорока двух «зеро» с «Хирю», «Дзуйкаку» и «Сёкаку» и взлетевшая на полтора часа позже, – обработать аэродромы вместе с вернувшимися на них самолётами янки.

План был неплох, однако противодействие американской базовой авиации оказалось куда более сильным, чем ожидали японские стратеги. Американских истребителей оказалось неожиданно много – первая волна была выбита почти полностью, достигнув при этом весьма незначительных результатов. Вторая волна «кейтов» добилась некоторого успеха, уничтожив на аэродромах Эва, Хикэм, и Канэохе около сорока самолётов всех типов, но этот успех был далеко не решающим. И вновь (как и при Мидуэе), Нагумо оказался в ситуации, которую он терпеть не мог: первоначальный замысел дал сбой, и теперь ему нужно было решать, что и как делать дальше. Вариантов было два: дождаться возвращения потрепанных эскадрилий «кейтов» и снова послать их на Оаху, прикрыв возможно большим числом истребителей, или задействовать ещё и сотню «взлов», ждавших своей очереди. Второй вариант выглядел более привлекательным, но для его реализации нужно было сократить дистанцию и войти в пределы радиуса действия американских противокорабельных самолётов. Нагумо колебался, и в это время пришло сообщение от одной из подводных лодок, обнаружившей в 11.00 в двухстах сорока милях к северо-востоку соединение американских кораблей, и среди них два авианосца. Такую угрозу следовал парировать немедленно, хотя Нагумо ещё не знал, что самолёты Хэлси – семьдесят четыре бомбардировщика, сорок шесть торпедоносцев и сорок истребителей – уже летят к японским авианосцам.

Внезапная атака янки могла бы кончиться полным разгромом Кидо Бутай, если бы в ста милях от соединения японская ударная волна не встретилась с американской, не завязала с ней бой и не известила Нагумо о приближении противника – не ожидая появления у Оаху вражеских авианосцев, командующий Кидо Бутай не озаботился организацией тщательной воздушной разведки.

На цель вышли около семидесяти SBD, более тридцати торпедоносцев и три десятка истребителей – Нагумо, чтобы не затруднять возвращение своим самолётам, атаковавшим Оаху, не стал резко менять курс и уходить в сторону от расчётного места. Взаимодействие авиагрупп янки всё ещё оставляло желать лучшего, однако некое подобие совместной атаки у них получилось, и даже истребители не остались праздными зрителями происходящего – они прикрыли свои ударные эскадрильи и самоотверженно вступили в бой с полусотней «зеро», взлетевших с палуб «Дзуйхо» и «Рюдзё». Наиболее умело и слаженно действовали пикировщики с «Энтерпрайза», среди которых были ветераны Мидуэя (из числа пилотов соединения Флетчера) и участники потопления «Микумы». Они добились трёх попаданий в «Сёкаку» и четырёх – в «Дзуйкаку» и вывели из строя оба эти авианосца, лучших в составе Кидо Бутай. От «авенджеров» толку было мало – памятуя о горькой судьбе торпедоносцев при Мидуэе, малоопытные пилоты сбрасывали торпеды на большом расстоянии от цели и спешили уйти, не заботясь о результативности, – зато «доунтлессы» с «Йорктауна» сказали своё веское слово, влепив четыре бомбы в «Дзунъё». Авианосец загорелся и к вечеру затонул после серии затяжных взрывов. И показательное выступление перед союзниками устроили двенадцать «барракуд» с «Викториеса» – прикрытые шестью «харрикейнами», они изящно вышли в атаку на «Дзуйхо» и тремя торпедами отправили его на дно, потеряв при этом всего две машины.

«Хирю» остался невредим, «Хиё» и «Рюдзё» отделались лёгкими повреждениями от близких разрывов, но неожиданный и болезненный удар по флоту вторжения нанесли Б-26 с Оаху. Воспользовавшись тем, что все японские истребители отражали атаку на Кидо Бутай, пятнадцать «мародёров» атаковали транспорты соединения вице-адмирала Кондо, применив метод топмачтового бомбометания[54]54
  Суть этого метода заключается в следующем: горизонтальный бомбардировщик с небольшой высоты (на уровне верхушек мачт – отсюда и название) сбрасывает бомбу, которая, падая плашмя по пологой траектории, рикошетирует от поверхности воды и со скоростью самолёта врезается в борт атакованного корабля.


[Закрыть].

Атака самолётом японского войскового транспорта

Тихоходные и неуклюжие транспорты с войсками оказались беспомощными – Б-26 потопили шесть судов, утащивших с собой на океанское дно около двух тысяч доблестных воинов микадо. А вместе с солдатами императорской армии захлёбывалось и наступление на Гавайи.

* * *

Соединение Хэлси было атаковано почти сотней пикирующих бомбардировщиков, прикрытых двумя дюжинами «зеро». К счастью для американцев, «тандема» – совместной атаки торпедоносцев и пикировщиков – на сей раз не было: уцелевшие «кейты» Нагумо, зияя дырами в плоскостях, возвращались после атаки Оаху и, дожигая последние литры бензина, высматривали среди горящих авианосцев Кидо Бутай неповреждённый, на палубу которого можно сесть. Японцев встретили сорок истребителей союзников, и важную роль в отражении атак сыграл «Викториес». Английская служба наведения истребителей, имевшая опыт боёв над Средиземным морем, безошибочно выдавала целеуказание тройкам «си харрикейнов», направляя их туда, где очередной клин японских пикировщиков превращался в острый коготь, нацеленный на корабли. После встречи над океаном с ударной волной Хэлси боевой порядок «вэлов» расстроился – кулак превратился в растопыренную пятерню, – «дикие коты» связали боем «зеро» прикрытия, а зенитный огонь американских кораблей стал гораздо более эффективным[55]55
  В этом бою американцы впервые применили 127-мм снаряды с радиолокационными взрывателями.


[Закрыть]. И авианосцев у янки оказалось не два, а три – пикировщикам пришлось разделять цели уже в ходе атаки. Но всё-таки «вэлов» было многовато, и опытных пилотов у японцев ещё хватало – потеряв около сорока машин, они добились попаданий во все авианосцы соединения Хэлси.

«Энтерпрайз» получил три 250-кг бомбы, но вновь оказался на высоте, справившись с пожарами и не потеряв ни скорости хода, ни возможности принимать и выпускать самолёты. «Викториесу» достались две бомбы, но бронированная полётная палуба спасала английский авианосец от тяжёлых повреждений. А вот «Йорктауну» врезали крепко: пять попаданий вызвали большие разрушения на ангарной палубе и под ней и стали причиной огромного пожара, охватившего весь корабль. Над «Йорктауном» клубился серый дым, однако Хэлси не терял надежды спасти повреждённый авианосец. Возможно, это удалось бы сделать, если бы не крутившаяся поблизости японская субмарина «И-19». Капитан 3-го ранга Кинаси не упустил удобный случай – он пристрелил горящий «Йорктаун» тремя торпедами, а заодно (четвёртой торпедой) отправил на дно подвернувшийся под руку эсминец «Эндерсон».