Текст книги "Ленин В. И. Избранное"

…революционное использование государства (диктатура пролетариата; разбить старую машину; подавить сопротивление буржуазии; объединить и связать вполне демократические общины вооруженным, централизованным пролетариатом) для перехода к отмене классов, к коммунизму, ведущему к отмиранию государства.

Видим, как серьезно Ленин готовился, и не только к восстанию, но и к созданию своего, рабочего государства. А государство – это орудие силы. Какое может быть орудие силы, если вы не вооружены? В этом и заключается любопытная ловушка, которую отметил Ленин у Энгельса.

Так! («ловушка») замечательно! «…следовало бы заметить, что с палатами труда, составленными наполовину из рабочих и наполовину из предпринимателей, мы оказались бы в дураках. В течение долгих лет большинство оказывалось бы при таком положении постоянно на стороне предпринимателей, для чего достаточно одной паршивой овцы среди рабочих. Если не будет оговорено, что в спорных случаях обе половины отдельно подают свое заключение… было бы гораздо лучше иметь палату предпринимателей и рядом с ней независимую палату рабочих».

Это о том, зачем нужен приоритет именно рабочих в голосовании.

Энгельс писал Бебелю, критикуя тот самый проект Готской программы, который критиковал и Маркс в знаменитом письме к Бракке, и касаясь специально вопроса о государстве, следующее:

«…Свободное народное государство превратилось в свободное государство. По грамматическому смыслу этих слов свободное государство есть такое, в котором государство свободно по отношению к своим гражданам, т. е. государство с деспотическим правительством. Следовало бы бросить всю эту болтовню о государстве… особенно после Коммуны, которая не была уже государством в собственном смысле. «Народным государством» анархисты кололи нам глаза более чем достаточно, хотя уже сочинение Маркса против Прудона, а затем «Коммунистический Манифест» говорят прямо, что с введением социалистического общественного строя государство само собою распускается (sich auflöst) и исчезает».

Бебель ответил Энгельсу, что «вполне согласен» с его суждением о проекте программы, но в последней своей редакции все равно оставил «народное государство».

Его мнение и подхватил Никита Сергеевич, дело Бебеля не пропало.

Это, пожалуй, самое замечательное и, наверное, самое резкое место, так сказать, «против государства» у Маркса и Энгельса.

(1) «Бросить надо всю болтовню о государстве».

(2) «Коммуна была уже не государством в собственном смысле» (а чем же? Переходной формой от государства к негосударству, очевидно!).

(3) Анархисты нам довольно «кололи глаза» ‹…› «народным государством». ‹…›

(4) Государство «само собою разлагается (“распускается”) и исчезает…»

(5) Государство есть «временное учреждение», которое надобно «в борьбе, в революции…» (надобно пролетариату, разумеется)…

(6) Государство нужно не для свободы, а для подавления ‹…› противников пролетариата. (7) Когда будет свобода, тогда не будет государства.

Очень хорошая квинтэссенция! В самом начале «Науки логики» Гегеля говорится о прехождении и возникновении. Когда рабочий класс устанавливает свое политическое господство и создает свое государство, то это получается не очередное государство, за которым будет еще какое-то классовое государство, – а последнее государство. В том смысле, что его сила применяется для того, чтобы полностью уничтожить деление общества на классы. И как только это деление будет уничтожено, места государству не будет.

Начало – это решительное государство диктатуры рабочего класса, а результат – отсутствие государства; значит, всю деятельность такого государства можно рассматривать как деятельность по отмиранию государства. Но чтобы оно отмерло, нужно беспощадно подавлять сопротивление всех тех, кто этому процессу мешает. Бороться надо с тем, что противоположно интересам рабочего класса. Иначе процесс пойдет назад, как это случилось в Советском Союзе. Вместо того чтобы укреплять государство диктатуры рабочего класса, верхушка КПСС во главе с Хрущевым занялась ревизионизмом.

Обычно понятия «свобода» и «демократия» считают тождественными и употребляют часто одно вместо другого. Очень часто вульгарные марксисты (Каутский, Плеханов и К° во главе их) именно так рассуждают. На деле демократия исключает свободу. Диалектика (ход) развития такова: от абсолютизма к демократии буржуазной; от буржуазной демократии к пролетарской; от пролетарской к никакой.

(8) «Мы» (т. е. Энгельс и Маркс) предложили бы «везде» (в программе) говорить вместо «государство» – «община»…, «коммуна»!!!

Отсюда видно, как опошлили, опоганили Маркса и Энгельса не только оппортунисты, но и Каутский. Оппортунисты ни одной из этих 8 богатейших мыслей не поняли!

Они взяли только практическую надобность настоящего: использовать политическую борьбу, использовать современное государство для обучения, воспитания пролетариата, для «вырывания уступок». Это верно (против анархистов), но это еще лишь 1/100 марксизма, если можно так арифметически выразиться.

Каутский совсем затушевал (или забыл? или не понял?) в своей пропагандистской и вообще публицистической работе пп. 1, 2, 5, 6, 7, 8 и «Zerbrechen» Маркса (в полемике с Паннекуком в 1912 или 1913 г. Каутский… совсем уже свалился в оппортунизм по этому вопросу).

От анархистов нас отличает (а) использование государства теперь и (б) во время революции пролетариата («диктатура пролетариата») – пункты, важнейшие для практики, тотчас. (Их-то и забыл Бухарин!)

Давайте вспомним то, что стало будущим по отношению к этим строкам. Большевики взяли власть, а уже в 1918 году левые эсеры начали бороться с пролетарской диктатурой. Они даже пытались арестовать Дзержинского, но потом поняли, что это чревато проблемами. Пришлось избавиться от левых эсеров как от силы, с которой можно осуществлять диктатуру пролетариата.

Всякие анархиствующие элементы хороши, когда идет борьба с буржуазным государством. А когда строится государство диктатуры пролетариата, анархисты снова выступают против государства, и в этот момент нужно от них избавляться.

Анархисты всегда будут что-то ломать. Правда, по-настоящему сломать буржуазное государство им было не под силу. Они только говорили о необходимости это сделать, но где вы видели анархистов, которые сломали бы буржуазное государство? Штука в том, что буржуазное государство может сломать только его антипод – государство пролетарское.

Бухарину было писано…: «дай дозреть твоим мыслям о государстве». Он же, не дав дозреть, полез в печать… и сделал это так, что вместо разоблачения каутскианцев помог им своими ошибками!! А по сути дела Бухарин ближе к истине, чем Каутский.

Ближе к истине, но еще не дотягивает. Ленин говорил о Бухарине, что хотя он и любимчик партии, но никогда не учился и не понимал вполне диалектики, поэтому его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским.

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ни чем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата…

Программа не занимается ни этой последней, ни будущей государственностью коммунистического общества».

А в других работах Ленин доказывает, что государство может отмереть только как государство диктатуры пролетариата. Поэтому дело не только в революционном переходе к коммунизму: сама первая фаза коммунизма предполагает продолжение классовой борьбы. И совершенно точно это заявлено и подчеркнуто в 39-м томе, в известной всем работе «Великий почин». Там рассмотрены серьезнейшие теоретические вопросы, поэтому неверно, как поступают некоторые товарищи, смотреть на эту работу только как на статью о коммунистических субботниках.

По поводу права и равенства

…равенство права предполагает неравенство, неравенство на деле, неравенство между людьми, ибо один силен, другой слаб и т. п. (индивиды «не были бы различными индивидами, если бы не были неравными»), – один будет получать больше другого.

«Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит, после долгих мук родов, из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества.

На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, – лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права и общество сможет написать на своем знамени: “Каждый по способностям, каждому по потребностям!”»

Почему-то многие воспринимают эту фразу неправильно: «От каждого по способностям». А у Маркса написано черным по белому, что каждый сам должен давать обществу. Конечно, тяжело дать по всем своим способностям – но не надо бояться трудностей. Люди, по своему обыкновению, стараются их обходить… Вот в формулировках на XXII Съезде КПСС тоже их обходили – и к чему это привело, всем известно. Это одна сторона дела. Другая сторона касается права. Право необходимо тогда, когда есть неравенство, а когда неравенства нет, то государство не нужно. Исходя из этого, не надо принуждать людей к ликвидации неравенства: право отмирает вместе с государством.

Разделение труда, безусловно, останется, но это разделение будет занимать у человека меньшую часть времени. А в свободное время он будет делать что-то полезное для общества и беспрепятственно развиваться. Поэтому неравенство больше не будет для него определяющим фактором – определяющим отныне будет то, чем занимается человек в свободное время.

Энгельс о государстве и войне

«…государство становится все более и более чуждым интересам широких народных масс и превращается в консорциум аграриев, биржевиков и крупных промышленников для эксплуатации народа»… Там же о грядущей мировой войне, которая-де приведет к «всеобщему истощению и созданию условий для окончательной победы рабочего класса…»… «в конце» этой войны «победа пролетариата будет либо уже завоевана, либо все ж таки… неизбежна».

Тут подчеркивается еще раз, что капитализм – это канун социалистической революции. Никакого другого строя быть не может: рано или поздно все придет к социализму. При этом, естественно, сам собой социализм не наступит – но в капитализме имеется тот класс, который все это и сделает. Сам же капитализм будет всячески тормозить и блокировать этот процесс. А вот рабочий класс будет это буржуазное государство ломать, разбивать – и тем самым переходить к социализму.

О жилищном вопросе

«Вообще вопрос вовсе не в том, захватит ли пролетариат, достигнув власти, орудия производства, сырые материалы и жизненные средства путем простого насилия, заплатит ли он тотчас же вознаграждение за это, или выкупит постепенно эту собственность небольшими частичными платежами. Пытаться отвечать на этот вопрос заранее и относительно всех возможных случаев – значило бы фабриковать утопии, а это я предоставляю делать другим».

Если говорить о нашей революции, то, конечно, мы никаких компенсаций капиталистам за средства производства, созданные рабочими, не давали. Но вот в Китае перед капиталистами поставили вопрос ребром: вы видели, как осуществлялась революция в России? А теперь представьте такую картину: на вас едет поезд, и есть лишь два варианта. Первый – вы соглашаетесь отдать ваши капиталы и тогда садитесь в соответствующий вагон, получаете билет и в течение жизни будете получать часть прибыли от использования государством этого капитала. Дети ваши уже не будут получать, но вы будете. Второй вариант – ложитесь на рельсы, и поезд вас переезжает. Выбирайте! И, учитывая опыт Советской России, китайские капиталисты предпочли первый вариант. Да и сейчас они не очень-то борются с пролетарским государством. Партийная организация держит этот вопрос под контролем.

Из работы Маркса «Гражданская война во Франции» Ленин выписал 19 признаков формы коммуны

Итак, коммуна = «определенная форма» пролетарской социалистической республики. В чем же именно это проявилось? Какова именно эта «определенная форма»?

(1) «Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом…»

(2) «…Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы».

(3) «…Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией…»

(4) «…Полиция, до сих пор бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время…»

(5) «…То же самое – чиновники всех остальных отраслей управления…»

(6) «…Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего».

(7) «Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами…»

(8) «…По устранении постоянного войска и полиции, этих орудий материальной власти старого правительства, Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать орудие духовного угнетения, силу попов…»

(9) «…Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость…» Они «должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми…»

(10) «Коммуна должна была… стать политической формой даже самой маленькой деревни»… от коммун выбиралась бы и «национальная делегация» в Париже…

(11) «…Немногие, но очень важные функции, которые остались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены, – такое утверждение было сознательным подлогом, – а должны были быть переданы коммунальным, т. е. строго ответственным, чиновникам…»

(12) «…Единство нации подлежало не уничтожению, а, напротив, организации посредством коммунального устройства. Единство нации должно было стать действительностью посредством уничтожения той государственной власти, которая выдавала себя за воплощение этого единства, но хотела быть независимой от нации, над нею стоящей».

(13) «…всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в коммуны, для того чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю».

(14) «…Обычной судьбой нового исторического творчества является то, что его принимают за подобие старых и даже отживших форм общественной жизни, на которые новые учреждения сколько-нибудь похожи. Так и эта новая Коммуна, которая ломает (bricht – разбивает) современную государственную власть, была рассматриваема как воскрешение средневековой коммуны… как союз мелких государств…»

(15) «…Коммунальное устройство вернуло бы общественному телу все те силы, которые до сих пор пожирал этот паразитический нарост “государство”, кормящийся на счет общества и задерживающий его свободное движение».

(16) «…В действительности… коммунальное устройство привело бы сельских производителей под духовное руководство главных городов каждой области…»

(17) «Коммуна сделала правдой лозунг всех буржуазных революций – дешевое правительство, – уничтожив две самые крупные статьи расходов, армию и чиновничество».

(18) «Разнообразие истолкований, которые вызвала Коммуна, и разнообразие интересов, нашедших в ней свое выражение, доказывают, что она была в высшей степени гибкой политической формой, ‹…› при которой могло совершиться экономическое освобождение труда».

(19) «…Без этого последнего условия коммунальное устройство было бы невозможностью и обманом…»

Все замечательно разложено по полочкам. Ленин учел российский опыт и передал партии и рабочему классу свое осознание того, что создание Советов полностью соответствует принципам, провозглашенным Парижской коммуной.

…замена старой («готовой») государственной машины и парламентов Советами рабочих депутатов и их доверенными лицами. В этом суть!! ‹…›

Буржуазное государство впускает рабочих и социал-демократов в свои учреждения, в свою демократию так и только так, что оно (а) процеживает их, отцеживая революционеров; (в) измором «берет» их, превращая в чиновников; ‹…› (г) подкупом берет их: «вы их обучите, а мы их купим…» (д) кроме грубого подкупа практикует тонкий, вплоть до лести… ‹…›; (е) «занимает», заваливает «работой», душит под стопами «бумаг», гнилым воздухом «реформ» и реформочек; (ж) развращает мещанским уютом «культурно» сносной филистерской жизни…

Борьба с этим по всей линии. Как бороться? Не отказом от участия (в буржуазной жизни?) – это возможно лишь в исключительные моменты – а созданием направления и партии для такой борьбы. Karl Liebknecht не одиночка, он вырос из левого направления в германской социал-демократии. Большевики не «казус», они выросли из борьбы с оппортунизмом 1894–1914 гг.!!

Автору данной книги довелось участвовать в создании Коммунистической партии РСФСР, и однажды он предложил провести голосование за партмаксимум. Принцип партмаксимума в действии означал бы необходимость все начисленное сверх средней зарплаты рабочего сдавать в партийную кассу – на дело ускорения развития общества. Нынешние депутаты российского парламента, как известно, получают 400 тысяч рублей в месяц, а рабочие – 30–40 тысяч. Каков же был итог? Да депутаты скорее повесятся, чем поделятся! В результате, как нетрудно догадаться, за партмаксимум проголосовало меньшинство. И сколько раз ни ставился этот вопрос на голосование в КПРФ, ничего из этого так и не получилось. Все подобные инциденты – продолжение неправильно функционировавшей КПСС, поэтому надо создавать другую партию.

Здесь нелишне отметить, что КП РСФСР и КПРФ Ельцин своим указом закрыл. Через пару месяцев была учреждена новая партия – РКРП, а с 1993 года действует Рабочая партия России.

Из работы Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства»

«…Итак, государство никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также “действительность нравственной идеи”, “образ и действительность разума”, как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие… с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. ‹…›

Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство».

Если государство есть орган одного класса, то для того, чтобы исчезло государство, надо, чтобы исчезли все классы, в том числе и сам рабочий класс. А попытки убрать государство раньше, чем исчезнут различия между классами, приведут к движению общества назад, что и произошло в СССР.

«…Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство».

Некоторые понимают так, что он уже все уничтожил. Нет, не уничтожил, а уничтожает и еще долго будет уничтожать. Это небыстрый процесс. Для уничтожения недостаточно взять государственную власть – надо использовать ее для уничтожения классов.

Уточним вопрос о собственности. Если речь идет о государстве рабочего класса, то государственная собственность является формой общественной собственности. Любой класс действует только в своих интересах – а рабочий класс действует в интересах построения полного коммунизма, то есть в общественных интересах.

А теперь о том, что касается колхозно-кооперативной собственности. Это не просто сплетение отдельных частных кооперативных собственностей – она является частью единой системы, в которой у государства является собственником и земли, и всей соответствующей техники, и это тоже в интересах общества. Колхозы сдают по контракту то, что они создали, и получают определенную сумму в соответствии с контрактом, который они заключили с государством. Это кооперативно-колхозная форма производства, и она, безусловно, тоже в интересах общества. Это просто другая форма общественной собственности. Поэтому у нас не две собственности, как написано в безобразных учебниках, – а одна собственность, выступающая в двух формах.

Итак, есть две формы подчинения производства общественным интересам. Одна связана с государственными предприятиями – совхозами, например. А если мы возьмем колхозы, то обнаружим там другую форму подчинения, но тоже общественным интересам. Поэтому, когда социализм построен, все производство подчиняется общественным интересам.

Разрушение колхозов, которое предпринял Хрущев в 1957–1958 годах, привело к тому, что появились зачатки частной собственности отдельных колхозов. К этому же, собственно, привел и закон о кооперативах в 1987 году. Он был «привязан» к предприятиям, руководство которых на средства производства, находящиеся в общественной собственности, начало производить продукцию, а деньги никуда не сдавать. Они стали частными собственниками и капиталистами уже в 1987 году. В этот период на XXVII Съезде партии было принято решение утвердить основные направления социально-экономического развития страны до 1990 года и на перспективу до 2000 года. А на самом деле буквально сразу же Горбачев собрал пленум, на котором все эти планы и программы были выброшены – и зазвучало только одно слово: перестройка. И этой перестройкой затушили все остальные начинания. Уже в марте 1991 года на референдуме доверчивый народ проголосовал (70 %!) за создание Союза суверенных государств.

В июне того же года были упразднены Госкомцен и Госплан. Поэтому никаких перспектив до 2000 года уже не существовало. А суверенитет России был объявлен 12 июня 1990 года. Что же такое Союз суверенных государств? Это союз разделенных государств, а вовсе не самостоятельных частей в рамках единого государства.

Из Энгельса:

«Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве бы она продержалась дольше одного дня?»

Некоторые сейчас выступают против авторитаризма, использования военной силы… Как будто буржуазное государство не использует эту самую военную силу на каждом шагу!

«Если политическая борьба рабочего класса принимает революционные фopмы, если рабочие на место диктатуры буржуазии ставят свою революционную диктатуру, то они совершают ужасное преступление оскорбления принципов, ибо для удовлетворения своих жалких, грубых потребностей дня, для того, чтобы сломать сопротивление буржуазии, рабочие придают государству революционную и преходящую форму вместо того, чтобы сложить оружие и отменить государство».

Если бы рабочие сложили оружие и отменили государство, их завтра же повесили бы. Или перестреляли бы, как парижских коммунаров.

Цитата из Каутского:

«Размышление о проблемах будущего и средствах их решения имеет значение лишь тогда, когда оно может оказать влияние на практику и теорию настоящего… Так как мы не намерены заниматься пропагандой в армии и вызывать ее на неповиновение – об этом теперь во всей германской социал-демократии никто и не думает, – то вопрос о том, какие формы может и должно принять это неповиновение, не подлежит обсуждению…»

Комментарий Ленина:

Благовидно и… удобно!

Каутский:

«Я остаюсь при том же мнении, которое я сформулировал, заканчивая год назад серию своих статей о действии масс, следующим образом: “…Построение организации, завоевание всех позиций власти, которые мы в состоянии завоевать и прочно удержать собственною силой, изучение государства и общества и просвещение масс: других задач пока мы еще не можем сознательно и планомерно ставить ни себе, ни нашим организациям”.»

Из Маркса:

«Во-первых, никогда не следует играть с восстанием, если нет решимости идти до конца (буквально: считаться со всеми последствиями этой игры). ‹…› Во-вторых, раз восстание начато, тогда надо действовать с величайшей решительностью и переходить в наступление. Оборона есть смерть всякого вооруженного восстания; при обороне оно гибнет, раньше еще чем померялось силами с неприятелем».

Буквально накануне Октябрьского восстания Ленин именно это и написал своим товарищам. А в день вооруженного восстания Второй съезд Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов избрал его председателем Совета народных комиссаров и поручил сформировать правительство.

Итак, мы познакомились с теоретическими основами действительно пролетарской государственности. Остается добавить, что, помимо собрания конспектов Ленина (та самая «синяя тетрадь»), имеется еще множество планов, конспектов, заметок, замечаний. То есть Ленин все делал по плану. Мы можем лишь удивляться тому, как много он написал за это время – а быстро, без переделывания, можно написать только тогда, когда есть ясный план.