Текст книги "Стебелек и два листка"

Раздался низкий, мощный, рокочущий грохот, машину швырнуло вверх. Юниор только благодаря давней сноровке сумел вовремя овладеть управлением. Там, куда он только что собирался сесть, раскрылась бездна. Трещина расширилась внезапно, рывком, словно некто всемогущий вдруг дернул один край каменного массива и отодвинул еще метров на пять. Воздух завихрился, возникший смерч потащил машину еще выше. Ветер сразу усилился, словно невидимая воздушная цунами налетела и покатилась дальше, вовлекая в себя все, что только было вокруг. Впереди, ближе к куполу, остатки черного песка поднялись в воздух, закружились и вытянутым, веретенообразным облаком полетели по ветру – к далекой, но оказывавшей непонятное влияние черной дыре. Пожалуй, пора домой, – решил Юниор. – Там сейчас может понадобиться мое присутствие… Лететь было трудно. Машина слушалась хуже, чем раньше: слишком мала была ее скорость относительно массы воздуха, несшей аграплан. Подняться повыше? Рискованно: можно промахнуть мимо купола, а возвращаться против такого воздушного течения будет куда сложнее…

Только приобретенный за много лет опыт пилотирования машины в сложных условиях позволил Юниору благополучно завершить полет. Умник, как и следовало, открыл отверстие в защитном поле лишь на долю секунды – но и за это время вместе с кораблем под купол ворвалась струя песка, закружилась во встречном, внутреннем ветре и медленно осела. Здесь ветер тоже усилился, это Юниор почувствовал сразу и даже не стал вводить аграплан в ангар, сел на полянку, среди деревьев, где ветер был тише. Вылез и пошел домой.

Зоя, сбежав с крыльца, бросилась ему навстречу. Обнялись и долго стояли. Даже не обменявшись ни словом, оба поняли взаимную решимость: встретить и выдержать приближавшиеся, как они ощущали, тревожные времена.

В тот же день Юниор начал установку Кристалла. Он работал сосредоточенно и упорно, не желая терять ни минуты времени. Теперь он по-настоящему понял: корабль еще может понадобиться, и не только как энергетическая установка.

Зоя грустила.

Вечерами Юниор старался нежностью рассеять мысли, которые, видимо, все больше одолевали ее, хотя вслух она не сказала о них ни слова. Лишь однажды у нее вырвалось:

– Ты стал таким, что я даже начинаю бояться…

– Зоенька! Ничего не изменилось.

– Мне кажется – ты словно прощаешься со мной.

– Глупости, – искренне сказал Юниор. – Никогда я с тобой не расстанусь. – Он улыбнулся. – Я, наоборот, чувствую себя спокойно. Потому что здесь ты ни в кого другого не влюбишься.

– Если бы здесь был хоть миллион других… – сказала она.

– Все же хорошо, что их нет. Поздравь: я поставил Кристалл. Теперь наша повозка в полном порядке.

– Твоя, – поправила Зоя.

– Наша. Потому что если мы воспользуемся ею, то лишь вдвоем.

– Ты все-таки нашел способ? – просияла Зоя.

– Набрел на мысль. Попробую. Думаю, что получится. А тогда… тогда нам вообще не страшно ничто на свете.

– Юниор… – Она прижалась к нему. Он спрятал лицо в ее волосах. Потом мягко отстранился и встал.

– Ты уходишь?

– Хочу сразу же обсудить идею с Умником. А то просто не смогу уснуть.

– Уже поздно.

– Ему все равно. Он работает двадцать четыре часа в сутки.

– Знаешь, ты столько говоришь о нем, что мне захотелось с ним познакомиться.

– Обещаю. Как только выполню свой план.

– Ты слишком устаешь.

– Не бойся. Я сделан по высшему классу надежности. Поскучай немного, малыш. Почитай, поставь кассету. Я скоро.

Он ощущал беспокойство Зои, и оно заставляло его спешить, как будто времени совсем уже не осталось. Какого времени? Что должно было произойти? Что грозило? Он не знал. Монолитная основа, на которой располагался их мир, была неподвижна. Если что-то и происходило, то, вероятно, по ту сторону трещины. Дул сильный ветер – вот и все. Но Юниор спешил.

– Ну как, Умник, погонял Кристалл?

– Опробовал. Насколько можно судить, находясь в неподвижности, спэйс-координатор в порядке.

– Прекрасно. Итак, я свое обещание выполнил. А ты мои задачки решил?

– По мере возможности.

– Докладывай.

– Относительно снятия матрицы с тебя, Юниор.

– Ну-ну?

– Я попытался разобраться и, думаю, достаточно много понял в том, как устроен Комбинатор и что ему нужно для работы. Сейчас я смог бы детально объяснить тебе, как нужно снимать данные для матрицы, скажем, собаки, и как эту матрицу изготовить.

– Спасибо. Непременно воспользуюсь твоей помощью, как только мне понадобится собака. Но, вероятно, для собак есть и готовые программы?

– Есть.

– Я же, помнится, просил тебя относительно не собачьей, а человеческой матрицы.

– Тут я ничем не смогу тебе помочь.

– Почему? Так сложно?

– Нет. Никак не сложно и никак не просто. Вообще – никак.

– С чего это ты вдруг начал объясняться такими оборотами? Что они должны обозначать?

– Я не нашел ни одной программы на создание человека. Если такая есть, то она сейчас включена в общую программу третьей степени обитания и находится в пользовании Комбинатора.

– То есть программа Зои…

– Я говорю – если. Получить программу у Комбинатора можно, только предварительно приказав ему свернуть мир.

– Об этом не может быть и речи.

– Но не имея программы, я ничего не могу проанализировать. Человек ведь несколько сложнее собаки, согласись.

– Не спорю. Ну хорошо, Умник, обойдусь… Сейчас это, кажется, уже не столь актуально. Есть другая задача. Ты знаешь, какая. Я говорил тебе утром.

– Я продумал. Принципиально задача разрешима. Нужно: первое – обеспечить полное отсутствие обнаженных металлических поверхностей в помещении. Иначе возникнет наложение и отражение полей, и в результате…

– Это ясно. Какая нужна изоляция?

– Стандартная для таких устройств. У нас она использована в трюме-один.

– Не годится. Ты же знаешь: трюм опечатан, доступ туда в отсутствие главного конструктора категорически воспрещен кому бы то ни было. Даже я, капитан, ни разу не заходил в трюм после того, как там закончили монтировать Комбинатор.

– Это не кажется мне разумным.

– Не забывай, я ведь летел не за тем, чтобы пользоваться Комбинатором: в таком случае я, конечно, прошел не столь поверхностный инструктаж, ознакомился бы с системой куда серьезнее. Но моя задача была – лишь довести корабль до места испытаний. Так что я не спорил.

– Но сейчас – особый случай.

– Пойми: я просто не знаю, что там внутри! Повернусь не так и что-нибудь задену, и вдруг мир исчезнет! Нет, это был бы неразумный риск. И тем более не стал бы я снимать там изолирующий слой.

– Хорошо. Попытаюсь придумать, чем заменить его. Но это – не самое главное.

– Допустим, мы все изолировали.

– Дальше потребуется разместить в отведенном пространстве эмиттеры. Схема размещения может быть разработана лишь после того, как станут известны точные размеры и конфигурация помещения.

– Это я сообщу завтра с утра. Сколько эмиттеров понадобится разместить?

– В зависимости от объема помещения – от трехсот до трехсот шестидесяти, в шести блоках, с точной ориентировкой каждого, отклонение – не более одной угловой секунды.

– Так… Что еще?

– После размещения эмиттеров произвести настройку всего комплекса. Однако для этого нужно будет отключить Комбинатор от внешних приборов и антенн.

– Иными словами, опять свернуть мир? Невозможно, я уже сказал. Ищи другой способ: как настроить, не отключая внешний комплекс.

– Это потребует дополнительной подготовки. Надо будет каждый внутренний эмиттер, кроме постоянной панели, подключить к каналам, идущим на внешние приборы – но только на время настройки.

Еще триста, а то и триста шестьдесят подключений, подсчитал Юниор. От каждого эмиттера – отдельный провод, в строго определенном порядке, чтобы они не экранировали друг друга, не создавали взаимных помех… Но прежде всего надо выбрать помещение. Здоровенная махина, а места в ней не так уж много: корабль рассчитан на одного человека, всего-навсего. Так что выбирать, собственно, и не из чего.

– Умник! Думаю, что схемой монтажа ты можешь заняться уже сейчас. Объект – жилое помещение. Все три модуля: салон, спальня, ванная…

Секундная пауза; Умник, видимо, рылся в своей памяти, в которой была запечатлена вся архитектура корабля.

– Сложно. Поскольку переборки металлические, каждое помещение разрабатывается, как отдельный объект.

– Это трижды триста? Ладно, в первую очередь два помещения: салон и ванная. Будет время – сделаем остальное.

– Из салона нет прохода в ванную.

Черт…

– Хорошо. Делай на все три. Может быть, не по триста, а меньше? Объем ведь невелик.

– Можно, но без гарантии точного выполнения программы.

– Нет уж, – сказал Юниор. – Тогда надо делать все триста шестьдесят. Принимайся за работу.

– Только предупреждаю: кроме этого, я не смогу помочь ничем. Работа не табельная, и у меня нет никаких приспособлений для ее выполнения.

– Знаю. Работать буду я. И хорошо, если бы я мог начать завтра же.

– Понял. Я успею. Ничего сложного.

Юниор кивнул. И спохватился:

– Да! А у нас есть столько эмиттеров в запасе?

– Может быть, и есть, – сказал Умник. – В том же трюме.

– Дьявол! Где же взять их?

– Во внешних устройствах. Сейчас Комбинатор реализует не самую сложную из своих программ. И часть эмиттеров не нагружена. Определи тестером.

Да, работа предстоит даже не ювелирная… Каждый эмиттер – с булавочную головку, и в больших комплексах их – тысячи. Хорошо хоть, что они однотипны – что для деревьев, что для людей. Это Юниор знал точно: еще Георг когда-то упомянул о простоте серийного производства деталей. Конструктору уже мерещились Комбинаторы где надо и где не надо. Здесь-то Комбинатор пришелся в самый раз.

Юниор работал как одержимый. Возвратившись домой, поздно вечером, садился рядом с Зоей на диван, обнимал ее за плечи.

– Устал?

– Ну, что ты. Мне износа не будет.

– А может, не надо так спешить? Ведь на деле ничего страшного…

– Да конечно же, ничего страшного, Зоенька. Я просто хочу перестраховаться, понимаешь? Хочу, чтобы и тени опасности не было. И чтобы у тебя никогда не возникало сомнений… Думаю, нам здесь ничто не грозит. Подует ветер – и перестанет. Был же полный штиль, и не день, не два!

– Нам ведь здесь хорошо, правда?

– Мне никогда, нигде не бывало так хорошо.

– Мне тоже…

Зоя теперь выходила из дому реже. Было по-прежнему тепло, но ветер дул слишком сильно, чтобы прогулки могли доставлять удовольствие. Конечно, его можно было убрать: дать команду на компрессоры – и наступили бы тишина и покой. Но на купол сразу легла бы куда большая нагрузка. В этом был риск. Надеясь, что там, снаружи, рано или поздно стихнет, Юниор решил, что можно потерпеть. Зоя согласилась с ним.

– Может быть, здесь, на планете, такая зима, – предположила она. – Ветер дойдет до своего пика, потом начнет ослабевать, и в конце концов все станет как вначале – тихо и прекрасно.

Наверное, когда-нибудь утихнет. Но пока – на четвертый день после второго полета Юниора – он снова рывком усилился. И уже не задержался на этом уровне: с этого дня сила ветра нарастала понемногу, но постоянно.

Юниор подумал: идет гонка с природой. Но еще неизвестно, кто придет первым. Мы не слабы. Мы очень сильны. Будем бороться. И если даже придется отступить – отойдем в полном порядке. Мы успеем!

Он проснулся ночью и понял: не успеет.

Его разбудил странный звук: тяжелый, мягкий, ритмичный грохот смешивался со слабым, но пронзительным звоном, тоже ритмичным, звучавшим почему-то именно в мгновения, когда грохот чуть стихал. Юниор не сразу понял, что слабый звук исходил от телефона.

Зоя не спала. Она сидела на постели, обхватив руками колени, и испуганно смотрела на Юниора.

Грохотал ветер. Именно грохотал – не выл, не ревел. Казалось, некто тяжелый, но чем-то прикрытый, как прикрыт перчаткой кулак боксера, раз за разом отходил и снова бросался на дом, пытаясь сдвинуть или даже обрушить его, – и каждый раз дом вздрагивал и скрипел, и глухо звенели стекла в окнах.

В паузах между ударами ветра извне доносились и другие шумы. Завывали компрессоры. Трещали деревья. Иногда по окнам барабанили капли: видимо, ветер поднимал в воздух часть воды из пруда.

Юниор быстро оценил обстановку. Сейчас группа деревьев еще прикрывала дом, рассекая воздушный поток. Но деревья не смогут долго противиться урагану.

Он провел рукой по волосам женщины.

– Ничего, Зоенька, – сказал он. – Справимся. Ничего страшного.

Зоя всхлипнула. Словно в ответ ей в соседней комнате вылетело и с жалобным звуком разбилось стекло.

Юниор снял трубку.

– Компрессоры на пределе, – кратко доложил Умник.

– Сколько они еще продержатся?

– При такой нагрузке не более часа.

– Хорошо, – сказал Юниор. – Пусть держатся до последнего.

– Понял, – ответил Умник.

Юниор положил трубку и быстро оделся.

Все эмиттеры Комбинатора в корабле были уже установлены точно по схеме. Но подключение их еще не начато. Система не работала. И укрыть Зою в корабле было нельзя. Оставалось надеяться на дом. Юниор понимал, что строение не рассчитано на такие условия. Но другого выхода пока не было.

– Оденься, Зоенька, – сказал он. – И поосновательнее. Вряд ли при таком ветре будет очень жарко.

– У меня тут почти ничего нет… – растерянно сказала Зоя.

– Возьми мой комбинезон.

– А ты?

– У меня есть – там, в корабле. Оденься и жди меня тут. Не подходи к окнам: может поранить стеклом.

– Ты уходишь?

– Ненадолго. В корабль. Надо понять, что происходит снаружи.

– Не оставляй меня, Юниор. Пожалуйста…

Он на миг крепко прижал ее к себе.

– Не бойся. Не оставлю. Я скоро вернусь.

Дверь на веранду отворялась снаружи. Юниор попробовал открыть ее и не смог. Напор воздуха был слишком силен. Хотя ветер создавали лишь машины, трудно было представить, что мощь эта принадлежала не стихии, а технике. И все же эта мысль вселяла какую-то уверенность. Человек разговаривал со стихией на равных. Правда, сам он мог при этом погибнуть.

Юниор выждал, когда очередной порыв ослаб, и резко оттолкнул дверь, бросившись на нее всем телом. Дверь распахнулась и тут же снова захлопнулась за его спиной. В следующее мгновение ветер подхватил Юниора и швырнул на дверь. Он подумал, что треснула все же деревянная пластина, а не его кости. И на том спасибо.

Идти в рост нечего было и думать. Он пополз по мокрой траве. Неподалеку с надсадным треском рухнуло дерево. Хорошо, что в стороне. Неизвестно, какое не выдержит следующим.

Еще не одолев и полдороги до корабля, Юниор понял, что мир разрушается. Но не все в этом мире было равноценным. Зоя должна была уцелеть.

Он полз. Земля под ним мелко дрожала от отчаянной работы компрессоров, порождавших ураган. Долго им не продержаться. Даже и часа не выдержать.

Но, в конце концов, машины эти служили лишь первой линией обороны. Были еще и другие возможности.

Достигнув корабля, Юниор понял, что воспользоваться подъемником не удастся. Ветром платформу перекосило в направляющих. Как забраться наверх? Влезать по тросам подъемника нечего было и думать.

Был лишь один способ: на какое-то время выключить компрессоры. Ветер мгновенно стихнет. Выдержит ли при этом купол? Трудно сказать. Если нет… все кончится сразу: нечем станет дышать. Но ведь компрессоров все равно хватит ненадолго.

Сверху донесся скрежет, настолько резкий, что ветер не помешал услышать его. Юниор поднял голову. Одна из антенн Комбинатора сорвалась и беспомощно раскачивалась. Юниор похолодел. Не поднимаясь с земли, он подполз поближе к одному из микрофонов внешнего прослушивания.

– Умник! – крикнул он. – Умник!

Гриб, видимо, включил акустику на полную мощность, но голос его донесся как бы с другого конца мира.

– Умник! Выключи ветер!..

Это было как чудо. Не прошло и секунды – и грохот стих. Еще несколько воздушных волн прошло над Юниором: отражаясь от внутренней поверхности купола, атмосфера его мира не сразу пришла в себя. Но это были уже пустяки.

– Прекрасно! – пробормотал Юниор, вскакивая.

Теперь можно посмотреть, насколько поврежден подъемник. Юниор забрался на платформу. Ничего страшного, самый обычный перекос… Ухватившись за направляющую штангу, Юниор прыгнул – раз, другой, третий, стараясь собственной массой заставить перекосившийся угол встать на место. Удалось – минут через двадцать. Медленно, с незнакомыми скрипами платформа поехала наверх. Вот наконец и люк. В тамбуре сорванный с зажимов скафандр валялся на полу: вероятно, сбросило первым порывом урагана, а уже затем Умник закрыл люк. Все остальное было в порядке.

Юниор оглядел свой мир с высоты смотровой площадки.

Мир ощутимо уменьшился. В зеленом круге жизни виднелись теперь черные прогалины. Планета наступала. Планета пыталась вернуть свое.

– Черта с два! – сказал Юниор сквозь зубы.

Он пробежал в рубку.

– Что показывает Комбинатор?

– Сломана одна антенна.

– Видел; как генераторы поля?

– Нагрузка на купол возросла. Генераторы действуют на семь десятых мощности.

– Энергетика?

– Без нарушений.

– Купол?

– Прогиб под давлением извне. В центральной точке – десять метров.

Ну, это пустяки – десять метров, когда радиус купола – пятьсот…

– Ветер извне?

– Продолжает усиливаться.

Юниор внимательно оглядел приборы. Мощность, какой требовал купол, медленно, но неуклонно росла. Резерв маловат. Но ничего. Мы же не станем сидеть и ждать.

Он снова оглядел мир – на этот раз видя его на экранах. В трех местах виднелись машины. Водолей, – узнал он, – потом корчеватель; третью он на расстоянии не опознал. Машины отцовского комплекса. Там они больше не нужны. Потому что чем-то, видимо, придется все же пожертвовать.

– Умник! Все машины, кроме компрессоров, стянуть к кораблю!

Связь с механизмами не была нарушена; Юниор понял это, завидев, как неуклюжие динозавры, один за другим, медленно тронулись и поползли. Юниор обождал еще немного, обдумывая свое решение. Наконец понял: сейчас ничего другого не найти. Нужно экономить силы.

– Дай Комбинатору команду: уменьшить радиус действия на двести метров. И соответственно стяни защитное поле.

– Понял.

Вот так-то, дорогая планета. Мы люди не жадные, возьми часть своей территории. Зато уменьшится купол, его подставленная ветру поверхность, уменьшится расход энергии и возрастет сопротивляемость! Что, съела? Нет, нас не так-то просто взять!

– Умник! Компрессоры поставь на позицию непосредственно перед прогибом купола по новой конфигурации. Включишь по моей команде.

Пока мы их включать еще не будем. Пусть стоят в резерве. С уменьшенным куполом справятся и генераторы. А мы используем передышку, чтобы привести все в корабле в порядок.

– Юниор!

– Чего тебе, Умник?

– Сохранять ли высоту купола?

Надо подумать. Если сохранить – высота окажется в полтора раза больше радиуса опоры. Устойчивость купола уменьшится. Нет, сделаем его пониже. Триста метров – вполне достаточно. Однако тогда вход в жилой корпус будет уже вне купола – это не годится.

– Высоту уменьшить на сто пятьдесят.

– Понял.

– Как нарастает ветер, Умник?

– На десять метров в секунду за час.

Значит, еще несколько часов будем пользоваться относительным покоем. Может быть, даже целые сутки. Сутки – бесконечно много времени. Сейчас как будто все меры безопасности приняты. Надо браться за работу; подключать эмиттеры. Опробовать их как положено вряд ли удастся. Но и подключить – уже громадный успех. Тогда останутся сущие пустяки. Но прежде всего…

– Умник! Рассчитай возможность отступления от принятой конфигурации купола. Сделаем его овальным, или даже каплевидным в плане. Обтекаемым. К чему изображать собой волнорез? Пусть ветерок нас обходит.

– Понял.

– Так. Теперь…

Теперь прежде всего надо вернуться домой. Успокоить Зою. Внушить: самое страшное – позади. Позавтракать с нею. В конце концов, что случилось? Плохая погода, только и всего. Словно бы на Земле не случалось такого.

Так рассуждая, Юниор бегом преодолел расстояние до дома. Несколько деревьев по дороге к жилью лежали вывороченные с корнем, два были сломаны, белые зубья изломов торчали, как оскал покойника. Ладно, зато остальные устояли… Увидев дом, Юниор присвистнул. М-да… Крыша местами задралась кверху, в окнах с наветренной стороны не уцелело ни одного стекла. Пожадничали программисты Комбинатора: могли бы предусмотреть и небьющиеся окна. Хотя вряд ли кто-либо рассчитывал на такие передряги.

Зоя встретила его, стараясь казаться спокойной. Молодец, так и следует. Но ведь и было от чего улучшиться настроению: стих ураган. Нами же самими устроенный! Иначе купол мог и не выстоять ночью…

– Хозяюшка! – закричал Юниор еще на бегу. – Крови жажду! Голоден!

Зоя улыбнулась, и было в ее улыбке что-то большее, чем просто реакция на неуклюжий юмор. Спасибо за то, что мы по-прежнему живы, – так понял ее улыбку Юниор. И сказал уже серьезно:

– Ничего, все в порядке. Работы, правда, много. Только разве мы когда-нибудь работы пугались?

После завтрака Зоя сказала:

– Мне так хочется хоть чем-нибудь помочь тебе. Ты все делаешь один…

– Только не думай, – сурово ответил Юниор, – что так будет всегда. Вот вылезем из этой катавасии – увидишь, я сразу перестану работать. Страшно люблю лениться! А пока – приходится пошевеливаться…

– Но я хочу помочь!

– Ты и помогаешь, – сказал Юниор искренне. – Ты даже не представляешь, как помогаешь мне. Тем, что ты есть. Прошу: не рискуй. Ладно? Главное – будь. С остальным я постараюсь как-нибудь справиться.

– Я буду, – пообещала она.

– Больше ничего мне и не надо.

Тоненькие проводки были свиты в пучки, каждый – из нескольких разноцветных жил; надо присоединять их в строгом порядке, потом аккуратно протягивать кабели по переборкам, сверлить для них отверстия там, где они никогда не предусматривались, – шесть переборок просверлить для каждого пучка, из них одна была капитальной, – все это работа и ювелирная, и нудная, и утомительная. На первые эмиттеры у Юниора уходило чуть ли не по десяти минут на каждый, потом он приноровился, дело пошло быстрее, хотя он по-прежнему время от времени позволял себе высказывания в адрес совершенной техники, которая прекрасно выполняет все предусмотренное, но как только дело доходит до сюрпризов, сразу переходит на роль зрителя… До вечера Юниору удалось сделать лишь пятую часть работы. Так ему понадобится без малого неделя. Но недели этой, – понимал он, – обстоятельства могут ему и не дать. Обедать домой он не пошел, Зоя принесла к кораблю кое-какую снедь, и они поели вдвоем на травке; этакий пикничок во время чумы, – он усмехнулся мысленно, однако вслух ничего не сказал. Так же и поужинали. Юниор попросил Зою сварить побольше кофе, крепкого – решил, что будет работать и ночью. Перед утром он все же пришел, спотыкаясь, домой и на пару часов забылся. Встав с тяжелой головой, направился к пруду. Иссушенный ветром водоем теперь наполнялся заново, но вода притекала не так бойко, как раньше – наверное, что-то в механизме разладилось. Купаться Юниор не стал, лишь только посмотрел на полузатопленную лодку и снова пошел работать. Когда в середине дня он почувствовал, что больше не может – эмиттеры начинали двоиться и прыгать перед глазами, – он поднялся в корабль и потребовал тонизации. Умник хотел было отказать: общее состояние Юниора ему не нравилось. Разведчик, однако, настоял на своем и до вечера проработал нормально. Пожалуй, половина была уже сделана. Юниор почувствовал, что сейчас надо выспаться: можно, конечно, и эту ночь провести за делом, он так и поступил бы, если бы можно было закончить все к утру. Однако такой надежды и не возникало, следовало рассчитать силы еще самое малое на два дня. Нет, выспимся, кто спит – тот здоровеет, он всегда исповедовал эту истину…

Он лег дома. Зоя была рядом, и, как всегда, когда она была рядом, Юниору показалось, что ничего страшного не происходит и произойти не может. С этим он уснул.

Разбудил его телефон. Еще не сняв трубки, Юниор понял, что спокойная жизнь кончилась.

Умник сообщил, что скорость ветра на планете вновь резко увеличилась, и генераторы даже при уменьшенном куполе снова работают на восьми десятых предельной мощности.

Теперь это был уже не просто ветер. В купол бил не воздух. Стеной летел черный песок. Разогнанные до скорости пули песчинки, каждая из которых несла на себе электрический заряд, таранили невидимый барьер не только своей массой, но и полем, и генераторам приходилось работать, ежесекундно меняя режим и вводя все новые мощности, так что резерв таял.

Юниор дал команду включить компрессоры. Однако на сей раз мощные машины почти ничем не смогли помочь. Одна из них через полчаса вообще вышла из строя. Подпирая стену купола изнутри, встречный ветер лишал ее упругости, эластичности. И теперь, когда на стену обрушивался не воздух, а песок, от такой поддержки становилось лишь хуже. Компрессор пришлось заглушить.

Между тем у подножия купола скапливалось все больше и больше песка. Если бы стена была цилиндрической, это, пожалуй, пошло бы ей на пользу: высокие барханы предохраняли бы ее от ударов ветра. Но стена была пологой, и песок десятками, а потом и сотнями тонн стал давить на нее, и стена прогибалась – медленно, но неотвратимо. А ветер все нарастал, и казалось, он будет усиливаться до тех пор, пока перемешанный с песком воздух, молекулы его не обретут космической скорости и не начнут отрываться от планеты и уноситься в темное беззвездное пространство.

Единственным спасением от пролома купола было отступление. И купол, повинуясь командам Юниора, отступал. Каждый раз на какой-нибудь десяток метров. И, отступив, облегченно расправлялся. Но ненадолго: ветер усиливался, песок снова подползал и начинал неудержимо взбираться по стене, она вновь прогибалась – и приходилось делать еще несколько шагов назад.

Юниор с Умником без труда рассчитали, что такой тактики хватит самое большее на десять часов – если не произойдет нового резкого ускорения ветра, если не случится еще чего-то непредвиденного. Через десять часов купол сузился бы настолько, что включал бы в себя лишь корабль и несколько метров прилегающей к нему площади. Это было бы еще полбеды. Но ведь придется в очередной раз уменьшить и высоту купола. Тогда Юниор окажется отрезанным от входа в жилой корпус – если останется внизу. И от Зои – если будет находиться в корабле. А ему требовалось быть и тут, и там.

И все же он продолжал работать как только мог быстро. Он понимал, что не может успеть. Но ничего другого не оставалось. Юниор стремился закончить хотя бы одно помещение, салон, и тот путь, которым Зоя должна будет пройти от люка до салона. Остальное успеется и потом. Лишь бы она оказалась внутри.

Но и этого он не мог успеть.

Мир сжимался на глазах. Человек проигрывал. Но не хотел сдаваться. Зоя делала вид, что не понимает смысл происходящего. Юниор же знал, что она понимает. Мир таял. Вершина купола находилась лишь на метр выше люка. Основание продолжало съеживаться. Давно уже переставший быть полусферой купол, пройдя стадии гиперболоида и параболоида, превратился в половину эллипсоида вращения, и эллипсоид этот все вытягивался. Скоро он почти точно повторит очертания корабля…

– Умник! – сказал Юниор. – У тебя готов расчет на обтекаемость?

– Давно.

Но Юниор еще медлил. Ему не хотелось отдавать команду. Потому что за пределами нового по форме купола должен был остаться дом. Дом, где они были счастливы. В существовании которого заключался весь смысл мира. Но ничего иного не оставалось. Когда Юниор понял, что этого не избежать, он установил между амортизаторами корабля, рядом с якорем, свою походную палатку из планетарного комплекса – для Зои; перетащил из дома все, без чего ей трудно было бы обойтись, пока он не сможет наконец перевести ее в корабль. И теперь Зоя стояла рядом с Юниором подле корабля и смотрела в ту сторону, где еще держались деревья, а за ними возвышался дом, которому через несколько минут предстояло исчезнуть. Юниор понял, что сейчас должен быть с нею.

Он обнял Зою за плечи и сказал в самое ухо:

– Ничего. Были бы мы. Все это когда-нибудь да кончится. И тогда мы с тобой еще и не такое построим…

Зоя молча кивнула, и Юниор крикнул:

– Начинай!

Громкий треск раздался. Стены купола с двух сторон начали сдвигаться, и все, что оказывалось вне их, стало исчезать по мере того, как стены отползали. Необычно и страшно было видеть, как без пламени, без слышимого шума (он тонул в реве внешнего ветра) дерево, или куст, или птица, или еще что-то реальное, живое вдруг – едва купол преграждал комбинирующим полям доступ – вспухало белым клубом, теряло очертания, превращалось в облачко, и облачко это, подхваченное ураганом, взвивалось и уносилось кто знает куда… К счастью, Юниор с Зоей не видели, как исчез дом; это произошло, когда деревья еще заслоняли его; взлетело пухлое облако – и все. Но вот исчезли и деревья. Стены остановились.

Зоя всхлипнула.

– Ничего, маленькая, – сказал Юниор. – Мы с тобой теперь ясно понимаем, что главное в жизни, а что – ерунда… Смешно: машина твоя уцелела – осталась внутри… Иди в палатку, сообрази что-нибудь поесть. Ветер уносит время…

Первым исчез свет.

Была середина дня, и созданному Комбинатором солнцу предстояло работать еще несколько часов. Из-за уменьшения размеров купола оно тоже сжалось и находилось теперь чуть ли не над самой головой. Но освещенность не убавлялась, по-прежнему стоял день. И вдруг оно погасло – сразу, без сумерек. Стало темно и страшно.

Юниор работал в корабле. Испуганный голос Зои едва долетел до него:

– Юнио-ор! Юнио-ор!

Он выскочил на площадку. И окунулся во мглу.

– Что случилось? – услышал он снизу. – Почему темно? Я боюсь!

– Не пугайся, Зоенька! Сейчас узнаю.

Он кинулся к пульту. Сперва подумал было, что Умник решил экономить энергию: светило, как и вся система Комбинатора, питалось от корабля, а энергия была сейчас нужна прежде всего для питания купола. Почти вся – кроме той, что потреблял Комбинатор.

– Умник, это ты погасил?..

– Не я. Комбинатор сам.

– Включи корабельные прожекторы. И выясни, в чем дело.

Он выбежал на площадку. Снаружи стало светлей: три сильных прожектора рассеивали мглу там, куда были направлены их лучи, но все остальное тонуло почти в полной мгле, и, наверное, от обманчивого света Юниору вдруг показалось, что уцелевшие деревья медленно движутся. Он убедился, что Зоя все так же стоит подле корабля, и вернулся в рубку.

– Ну, что там у Комбинатора?

– Сработала автоматическая защита. У него неполадки.

Этого еще не хватало!

– В чем причина?

– В уменьшении рабочего объема.

Юниор понял. Комбинатору становилось тесно. Его система могла действовать в пространстве не меньше определенного. Иначе сложнейшие по конфигурации поля начинали накладываться друг на друга, усиливать или ослаблять, мешать. Выключение светила было скорее всего просто актом самосохранения системы. Первым подобным действием. Что последует дальше?