Текст книги "Народы и личности в истории. Том 1"

Ньютон впоследствии признавал, что математической формуле, в которой выражена суть этого закона, он во многом обязан изучению законов Кеплера. Тот в 1619 г. издал знаменитую «Гармонию мироздания», находясь «на расстоянии одного шага от открытия Ньютона». То, как шли и идут к истине ученые, свидетельствует в пользу единого научного сообщества.… За Кеплером шел Роберт Гук. В том же 1666 г. он прочел в Лондонском королевском обществе отчет об опытах над изменением силы тяжести в зависимости от расстояния падающего тела относительно Земли. Надежды Гука построить «целую систему мироздания» не завершились успехом. Он еще не обладал математическим методом анализа бесконечно малых величин, известный ныне как дифференциально-интегральные исчисления. Позже француз Огюст Конт скажет, что дифференциальное исчисление, или анализ бесконечно малых величин, есть тот мост, который был перекинут Ньютоном между конечным и бесконечным, между человеком и природой. Прошло не так много времени и Ньютон удивил мир. Три года спустя после француза Пикара, он сумел вычислить диаметр земного шара. Рассчет оказался точен: сила, заставлявшая тела падать на Землю, равна той, которая управляет движением Луны. Это дало ему возможность создать «систему мирозданья». Так родился ряд его выдающихся теорем о движении планет. Оправдались слова ученого о том, что гений это терпение научной мысли, сосредоточенное в известном направлении. Ньютон впоследствии не раз проявлял свои потрясающие способности.[200]200
  Паскаль. Ньютон. Линней. Лобачевский. Мальтус. Биографические повествования. Челябинск. 1995, с. 108, 123.


[Закрыть]

Наконец, увидел свет его знаменитый труд, на титульном листе которого стояло: «Математические начала натуральной философии. Автор Ис. Ньютон» (1687). Напомним, что крупнейшее математическое сочинение древности, трактат Эвклида, имело сходное название – «Архай» («Начала»), как и труд глубоко почитаемого им Декарта – «Начала философии». Правильнее было бы назвать сей труд – «Математические основы физики», ибо речь тут шла о важнейших её категориях (пространство, время, движение, силы). Третьей книге «Начал» Ньютон предпослал «Правила философствования» (их четыре). Для анализа этапов эволюции человечества, вероятно, наибольшее значение имеют первых два правила, выводящих некий общий закон его развития… Ньютоновы «правила» звучат так: «Не следует искать в природе других причин, кроме тех, которые достоверны и достаточны для объяснения явлений. Недаром философы говорят: природа ничего не делает напрасно. Напрасно – значит при помощи многих средств, когда можно обойтись немногими. Природа проста и не роскошествует излишними причинами вещей. Поэтому одинаковые явления нужно объяснять по возможности одними и теми же причинами. Например: дыхание у человека и у животного; падение камня в Европе и в Америке; свет от огня в очаге и свет от Солнца; отражение света на Земле и на планетах…»[201]201
  Судьбы книг. Книги, открывающие мир. М., 1984, с. 75, 78.


[Закрыть]

Оставим анализ математических открытий Ньютона специалистам, бросим взор на то, как чувствовал себя Ньютон в роли 27-летнего профессора в Кембридже. Исследователи его жизни и творчества отмечали, что Ньютон имел обыкновение тщательно готовиться к лекциям. Однако Кембридж переживал не лучшую пору. На лекции и занятия Ньютона, как и на лекции Барроу, ходили плохо. Он даже сравнивал себя с Софоклом (тому приходилось играть в пустом театре, без труппы и без хора). Студенты пренебрегали обязанностями, в чем им подавали пример их профессора… Профессор арабского языка, даже прибил на двери аудитории табличку: «Завтра профессор арабского языка уходит в пустыню» – а затем и вовсе прекратил читать лекции. Ньютон, если кто-нибудь забредал иногда на его лекцию, читал ему полчаса. Если же в аудитории его встречали пустые стены, он уходил через пятнадцать минут. Любопытно, что ни один из окончивших Кембриджский университет так и не смог впоследствии точно вспомнить, что он когда-либо слушал лекции почтенного Ньютона.[202]202
  Карцев В. Ньютон. М., 1987, с. 16, 115, 122.


[Закрыть]

За фигурой «отца и главного архитектора классической механики» хотелось бы разглядеть человека. Жизнь его определялась воздействием двух главных факторов: преданностью науке и пуританской верой. Как пуританин Ньютон придерживался строгих воззрений. Это помогало ему в жизни и труде. Однако в церкви колледжа он не появлялся, так как часто просыпал утреннюю службу. Да и вообще считал это «дело», как игру в кегли и другие развлечения, пустым занятием… Перед нами уравновешенный и спокойный человек (по крайней мере, до кризиса 1693 г.). Таковы одаренные и целеустремленные натуры. Его секретарь Хэмфри Ньютон (однофамилец) отмечал: «Он постоянно был занят работой, редко ходил к кому-нибудь или принимал у себя гостей… Он не позволял себе никакого отдыха и передышки, не ездил верхом, не гулял, не играл в кегли, не занимался спортом; он считал потерянным всякий час, не посвященный занятиям. Редко уходил он из своей комнаты, за исключением только тех случаев, когда ему надо было читать лекции… Занятиями увлекался он настолько, что часто забывал обедать… Раньше двух—трех часов он редко ложился спать, а в некоторых случаях засыпал только в пять—шесть утра. Спал он всего четыре—пять часов, особенно осенью и весной, когда в его химической лаборатории ни днем, ни ночью почти не гасился огонь. Я не мог узнать, чего он искал в этих химических опытах, при выполнении которых он был очень точен и аккуратен; судя по его озабоченности и постоянной работе, думаю, что он стремился перейти черту человеческой силы и искусства».[203]203
  Вавилов С. И. Исаак Ньютон. М., 1989, с. 120–121.


[Закрыть]

Ньютон был человеком идеи, дела, а не заядлым книжником или кабинетным мыслителем. Его больше занимала физическая, нежели духовная материя. У него была солидная библиотека. Женщин он не баловал своим вниманием. Его волновали иные страсти. Ньютон увлекся тайнами алхимии, собрав более 200 книг со всего света на эту тему. В неустанных опытах в своей лаборатории он провел более 30 лет, тщательно проверяя и испытывая старые рецепты. Возможно, надеялся, что ему откроются тайные знания, которые, согласно легенде, открыл Адаму сам Господь Бог.

В 1696 г. Ньютона назначают смотрителем монетного двора. С 1689 г. он – член Согласительного парламента, откуда его и выдвигают на пост сначала смотрителя, а затем начальника монетного двора. В итоге производительность двора за годы его правления увеличилась в 8 раз. На этом посту он проявил себя как государственник. Его научные изыскания стали основанием для того, чтобы начиная с 1703 г. и до самой смерти он оставался главой Академии наук (т. е. президентом Лондонского Королевского общества). Однако чины и звания еще никого не сделали лучше. Все чаще окружающие стали замечать в сэре Ньютоне неприятные черты (раздражительность, подозрительность, самомнение, гордыню). Он укрепился в своей гордыне, увлекшись арианством, одним из направлений христианской теологии, восходящим к учению Ария (IV в. н. э.). Ариане считали Христа первым творением Бога-Отца, однако ему «ни равным, ни совечным». Это означало, что они отрицали Троицу. Почему Ньютона заинтересовала эта проблема? Ньютон работал на кафедре кембриджского Колледжа Св. Троицы (1672). Религия в те времена главенствовала во всех учебных процессах. Англиканская же церковь свято следовала догме тринитаризма (Троицы). Ньютон же принял сторону «нечистых», отверженного еретика Ария, то есть «отождествил себя с Арием и интеллектуально, и эмоционально».[204]204
  Westfall R. Never at rest: A biography of Isaac Newton. Cambridge, 1982, p. 318.


[Закрыть]

Неординарность сэра Ньютона проявились и в его трактовке цепи исторических событий. Более 40 лет он изучал историю Древнего мира, произвел тысячи расчетов и вычислений, предложив науке новую хронологию событий. Результатом его труда стали две книги: «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе, до покорения Персии Александром Македонским» и «Правильная хронология древних царств». Тщательность, с которой Ньютон работал над ними («Краткую хронику» он переписывал от руки 80 раз), говорит об исключительной важности трудов. Суть его открытия состояла в том, что ему удалось открыть принцип так называемой «искусственной дуплексии» (то есть раздвоение событий). В итоге таких «раздвоений» многие события как бы отодвигаются, удаляются во времени. Ученые пожелали «распространить» историю Египта и Вавилона на тысячелетия. Хотя в той же Библии, которую он считал Библию куда более точным хронологическим источником, указана дата сотворения мира –4000 лет до Рождества Христова.

Ньютон доказывал, что в основе практически всех научных трудов древности лежат мифы и сказания. Там есть правда, а есть вещи и события фантастические, сказочные. Но для чего нужно было вносить путаницу в историю? В споре народов за первенство важна роль древности. «Все нации, прежде чем они начали вести точный учет времени, были склонны возвеличивать свою древность. Эта склонность увеличивалась еще больше в результате состязания между нациями». Выводы, сделанные им, потрясли воображение современников. Он сдвинул во времени многие известные события (правление фараона Менеса, миф о Тезее, Троянскую войну и т. д.) на сотни, а то и на тысячи лет. Вся «шкала времени» согласно предлагаемой им формуле (x-535) x 4/7 + 535 = y) должна быть сокращена в соотношении 4:7… В итоге, «возраст» Эллады укорачивался в несколько раз. Несмотря на необычность подобного «математического» подхода к истории и хронологии, к нему прибегали и другие ученые. К примеру, немецкий ученый Леншау в 1938 г. в трудах по истории Древней Греции при помощи астрономических методов доказывал, что Олимпийские игры проводились тогда не раз в 4 года, а ежегодно. Сегодня «ньютоновские ноты» звучат достаточно громко.[205]205
  Цит. по: Бочаров Л. И., Ефимов Н. Н., Чачух И. М., Чернышов И. Ю. Заговор против русской истории (факты, загадки, версии). М., 1998, с. 148–150.


[Закрыть]

По словам А. Эйнштейна, «самой судьбой он был поставлен на поворотном пункте умственного развития человечества». Ньютон осветил дальнейший путь и множеству механиков и изобретателей. Вероятно, в его лице Англия обрела некий «вечный движитель» грядущей промышленной революции. «Великий систематизатор» в строгой одежде пуританина. Английский поэт Александр Поп напишет о нем вдохновенные строки, которые даются нами в нашем собственном, достаточно вольном и свободном переводе:

 
Во тьме сокрыты таинства Природы,
Но с Ньютоном ее светлее своды…
 

Без достижений других великих умов и трудов не состоялся бы и Ньютон. Таким трудом была кеплеровская «Новая астрономия» (Astronomia nova). В отношении этого сочинения справедливо говорят: «Ньютон никогда не написал бы своих «Начал естественной философии», если бы он долго не размышлял над теми замечательными местами, в которых Кеплер совместил столько счастливых своих изысканий. Соединенные писания этих двух людей – поразительное доказательство того, на что способен человеческий ум, вооруженный наблюдениями и геометрией».[206]206
  Коперник, Галилей, Кеплер, Лаплас и Эйлер, Кетле. Биографические повествования. Челябинск, 1997, с. 213.


[Закрыть] Не только Кеплер был той ступенью, с которой Ньютон встал на путь славы и успеха. Заметную роль в истории науки и культуры Англии сыграл Роберт Гук (1635–1703), сын бедного священника. Велики его заслуги перед наукой и государством. Это были времена, когда экспериментальная наука делала лишь первые шаги. Известно, что он помогал делать аппаратуру для экспериментов Р. Бойля, одного из инициаторов создания Королевского общества (Бойлю предложили стать президентом Академии наук, основанной в 1663 г.).

Усыпальница Ньютона. На постаменте надпись: «Превзошел разумом человеческий род».

Оценивая его роль в науке, Дж. Бернал отмечал, что если бы Гук имел более обеспеченное общественное положение и не страдал от своего уродства и хронических болезней, он не был бы таким обидчивым, мнительным и сварливым человеком и его выдающаяся роль в истории науки получила бы полное признание. Если Бойль представлял собой душу Королевского общества, то Гук был его глазами и руками. Он был величайшим физиком-экспериментатором до Фарадея и, подобно ему, не имел математических способностей Ньютона и Максвэлла. Гук интересовался механикой, физикой, химией и биологией. Он изучил упругость и открыл то, что называется законом Гука, кратчайшим в физике: ut tensio sic vis (растяжение пропорционально силе); он изобрел круговой пружинный маятник, применение которого сделало возможным создание точных часов и хронометров; он написал «микрографию», первый систематизированный обзор микроскопического мира, включающий и открытие клеток; Гук применил телескоп для астрономических измерений и изобрел микрометр; вместе с Папеном он подготовил почву для создания паровой машина. Его величайший вклад в науку, только сейчас начинающий получать признание, – это провозглашение им оригинальной идеи о всеобщем законе квадрата и всемирном тяготении. Здесь, как мы видим, он был превзойден блестящими математическими достижениями Ньютона, однако в настоящее время становится ясным, что лежащие в основе их физические идеи принадлежали Гуку и что он был совершенно несправедливо обойден в признании его заслуг в выдвижении этих идей. Жизнь Гука служит примером тех возможностей и трудностей, которые встречал на своем пути талантливый экспериментатор XVII века».[207]207
  Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956, с. 255.


[Закрыть] История Ньютона и Гука – иллюстрация к тому, сколь неблагодарными могут быть и великие ученые к тем, кто являлся их предтечей, создавшая пьедестал для их славы.

В действительности, по мнению тех, кто очень хорошо знал Гука, великого ученого-энциклопедиста, то был человек обаятельный, щедрый и благородный. Он поражал своей энергией и конструктивностью. Роберт Гук – дитя Английской революции (1640–1660). Со школьных лет мальчик проявил необычайную одаренность. Достаточно упомянуть, что шесть труднейших книг Евклида он изучил всего за одну неделю. Затем он знакомится с философией и геометрией Декарта. Гук успешно изучил греческий и латинский языки, постиг древнееврейский, научился играть на органе. Это помогло ему стать хористом в Оксфорде, в церкви Христа. Оксфорд слыл кузницей кадров интеллектуальной элиты Британии (здесь преподавали Роджер Бэкон, Джон Дунс Скотт, Томас Мор).

В 1654 г. он встретился с физиком Робертом Бойлем и стал работать его помощником. Бойль (автор закона сжатия газов, известного как закон Бойля-Мариотта) поручил ему разработать конструкцию воздушного насоса. У Бойля – немалое состояние, оставленное отцом, а Гук был беден, что вынуждало учиться и работать одновременно. Первую степень он получил только в 1662/63 гг., будучи известным ученым. В 1660 г. вышла книга Бойля «Об упругости и весе воздуха». Тогда же в помещении Грешемовского колледжа под председательством профессора астрономии Кристофера Рена создано Общество для распространения физико-математических экспериментальных наук. Ученые обязались платить по шиллингу в неделю в качестве взноса. Карл II сделал их организацию легальной (1662), присвоив наименование «Королевского общества» и даровав ему герб с девизом «Nullius in Verba» (ничто словами).

В Лондонском Королевском обществе Роберт Гук получил должность куратора. В 1661 г. опубликована первая работа Гука, а в 1665 г. вышел в свет его знаменитый труд «Микрография» (с описанием экспериментов). Десять лет спустя, в 1671 г. в члены Академии принят Исаак Ньютон, представив в Общество зеркальный телескоп. Известные «Математические основания натуральной философии» Ньютона появились в 1681 г. Так что он следует за Робертом Гуком не только хронологически. Ньютон читал его труд, как прилежный ученик, делая выписки, внимательно ознакомившись со всем, что написал Гук о теории света. Имеется личное признание сэра Ньютона на сей счет. Однако несмотря на это, он в «Оптике» ни словом не упомянул об исследованиях Гука.

Цели и задачи Королевского общества сформулированы Гуком в документе, оригинал которого хранится в Британском музее (1663). Королевское общество должно «совершенствовать познания натуральных вещей и всех полезных искусств, мануфактур, механической практики, машин и изобретений при помощи экспериментов (не вмешиваясь в богословие, метафизику, моральные знания, политику, грамматику, риторику и логику)», рассматривать все системы, теории, принципы, гипотезы, элементы, истории и эксперименты естественных, математических и механических вещей, а также стараться восстановить по мере сил «такие допустимые искусства и изобретения, которые утеряны».

Научные занятия Гук перемежал с решением важных практических задач, которые стояли тогда перед столицей Британии. В 1666 г. случился страшный лондонский пожар. Сгорело 13 тыс. домов, 80 церквей, включая кафедральный собор Св. Павла (без крова остались 200 тыс. лондонцев). Если великий Ньютон бросил столицу и сбежал к себе в деревню, то Гук решительно принялся за восстановление города (их статус был различен). Биолог и геолог, астроном и механик стал еще и архитектором. Правду говорят, что энциклопедисты могут все! Эпоха поощряла широту интересов и увлечений. Профессор астрономии Рен был также архитектором. В Оксфорде он выстроил Шелдонский театр (большой лекционный зал) и ряд зданий Тринити-колледжа. Рен Гук и представили свои проекты перестройки Лондона. Проект Гука (с системой улиц, пересекавшихся под прямым углом) понравился заправилам Сити. Те сделали его своим представителем или «надзирателем за восстановлением города». Эта работа отняла у него без малого 30 лет. Дни заполнены до отказа. Труды приносили деньги и почет – и не меньшее число завистников и недоброжелателей. Важным местом в архитектурном творчестве Гука стал дом для умалишенных (знаменитый Бедлам), выстроенный в 1675/76 годах. В этом сумасшедшем доме, похожем на дворец, вполне могло бы ныне расположиться английское правительство и парламент (в особенности штаб-квартира НАТО).

Гук строил торговые холлы, школы, особняки, правительственные здания. Ум его был в постоянном движении, изобретая то одно, то другое. В сферу научных интересов входило изучение причин тяготения. В Лондонском королевском обществе Гук выступил с важным сообщением на эту тему. Зная способности Ньютона в области математики, он напишет ему письмо, предлагая ряд основополагающих идей. Отнюдь не мифическое яблоко, якобы, упавшее на голову Ньютону, послужило причиной установления Закона всемирного тяготения, а опыты и наблюдения Роберта Гука. Ньютон быстро уловил суть подсказки, но так и не смог в дальнейшем забыть «смертной обиды». Черная зависть сжигала его сердце. В течение 30-летнего спора о первенстве он всячески принижал заслуги великого ученого, стараясь везде, где возможно, превозносить своё первенство в физике. И хотя закон всемирного тяготения по праву считается делом Ньютона, легенда о яблоке – фикция. Она рассказана племянницей Ньютона некой К. Бэртон Вольтеру (между 1726 и 1729 гг., когда он жил эмигрантом в Лондоне), а тот уже дал ей ход.

Спор о приорите Ньютона или Гука в этом вопросе еще не закончен. Попытки Ньютона вычеркнуть имя соперника и конкурента из истории науки крайне несправедливы. Очевидно, что Ньютон до 1679 г. вообще не занимался вопросами гравитации и начал свои исследования лишь под влиянием Гука. Русский ученый С. И. Вавилов, проанализировав все «за» и «против», приходит к такому выводу: «Ньютон был, очевидно, не прав: скромные желания Гука имели полное основание. Написать «Начала» в XVII в. никто, кроме Ньютона, не мог, но нельзя оспаривать, что программа, план «Начал» был впервые набросан Гуком».[208]208
  Цит. по: Боголюбов А. Н. Роберт Гук. М., 1984, с. 43, 74, 83, 138.


[Закрыть]

Ревнивый Ньютон только после смерти Гука вошел в состав Королевского общества. Далее стали происходить удивительные вещи. Вдруг, ни с того ни с сего, исчезают рукописи Гука, в других работах появляются его «посвящения» Ньютону. Затем тем же таинственным образом куда-то «испарились» все портреты Роберта Гука, и даже следы его могилы. В Королевском обществе чья-то невидимая рука будет стирать следы великого ученого. Как видим, «комплекс Сальери» распространим и на фундаментальную науку. Возродив Академию и став в 1703 г. её президентом, Ньютон в ряде случаев вел себя автократично, спекулировал славой, превратив общество в «орудие второй и третьей вендетт своей жизни» (против астронома Дж. Фалмстида и философа Г. В. Лейбница).

Заседание Лондонского королевского общества в XVII веке.

Творческая работа шла не только в Лондонском королевском обществе. В Англии уже повсюду была питательная культурная среда, которая жадно и неистово впитывала все доступные ей знания. Даже лондонские подмастерья днем трудились, а вечера проводили в чтении и яростных спорах о будущем. В такой атмосфере вырос Джерард Уинстэнли (1609–1676) – торговец, философ, защитник бедняков. О жизни его известно немногое. Судьба уготовила ему совсем иную участь, нежели дело торговца. Вскоре он стал жертвой обмана, лишившись предприятия и денег. Как писал сам герой, он «потерпел неудачу в воровском искусстве продажи и покупки и разорился из-за обременительных налогов в начале войны». Вернувшись в свою деревню, он стал развивать теории об общей собственности на землю. Уинстэнли стал главой движения, известного как «истинные левеллеры» (уравнители). Если другой вождь левеллеров (Лильберн) выступал в защиту прежде всего политических свобод, являясь борцом за гражданские права и равенство всех перед законом, то Уинстэнли считал все это лишь внешней стороной свободы. Что толку в демократической конституции (на которую уповал Лильберн), если богатые при этом контролируют буквально всё, владея землей и ее плодами… На кой черт нужна человеку свобода, если тот лишен элементарной собственности и минимальных средств к существованию. Истинная свобода едва ли возможна в индивидуалистическом обществе, где всем заправляют сила и деньги. Уинстэнли заявлял: «Человеку лучше не иметь тела, чем не иметь пищи… для него… Истинная свобода там, где человек получает пищу и средства для поддержания жизни, а это заключается в пользовании землею».[209]209
  Уинстэнли Дж. Избранные памфлеты. М. – Л., 1950, с. 170, 210.


[Закрыть] Справедливость такой позиции становится сегодня очевидной для многих людей (в России).

Словолитец. С гравюры И. Аммана.1568 г.

Страна нуждалась и в хорошей конституции. Вопросы политико-административного, хозяйственного устройства выдвигались в число первоочередных. Отвечая на вызов времени, Дж. Уинстэнли создает трактат «Закон свободы, изложенный в виде программы, или Восстановление истинной системы правления» (1652) и передает его Кромвелю. В проекте сказано: «…большая часть народа вопиет» под гнетом налогов. Необходимо не только «сменить лиц, стоящих у кормила правления», но и изменить законы. В противном случае правителя ждет скорая гибель, а потомков – еще большее рабство.… В 1649 г. Уинстэнли (якобы, получив божественное указание) стал вместе с соратниками вскапывать пустошь, с тем чтобы выращивать здесь зерно, бобы, другие культуры и тем самым прокормить всех нуждающихся. Что может быть праведнее и справедливее права человека на тяжкий и полезный труд. Так левеллеры стали диггерами («копателями»). Власти «самой справедливой страны» мира, увы, отнеслись с полнейшим равнодушием к нуждам тружеников. Имя «Уинстлей» (как, впрочем, и имя Т. Мора) помещено правительством революционной России на стеле знаменитого Александровского сада, что возле московского Кремля. Тут же должно было быть высечено золотыми буквами и имя отважного Джона Лилберна, защитника бедняков

Специальная глава в трактате Уинстэнли посвящена проблемам воспитания и обучения детей. Школы должны быть одинаковыми для всех, а образование – обязательным. Пусть дети учатся «читать законы республики», знакомятся искусствами и языками. Они должны получать полный набор так называемого классического образования, со всем комплексом необходимых этических, профессиональных и международных познаний. Он призывал покончить с грубой монополией на образование Оксфорда и Кембриджа. Относясь с предубеждением к схоластической манере обучения, он полагал, что такая метода «ведет к праздной жизни», множит ряды бездельников, живущих за счет других. Сюда он относил лордов, чиновников, священников, юристов и т. п. Особое внимание при обучении следует уделять тем, в ком есть то, что называют «божьей искрой», кто проявляет исключительные способности к всяческим изобретениям и усовершенствованиям… В этой мысли философа ощущается пуританское (и христианское) преклонение перед ремеслом обычного простого труженика. Преклонение, впрочем, вполне оправданное и нам понятное: ведь и Моисей был пастухом, апостолы – рыбаками, а сам Христос – сыном плотника…

Его политические позиции изложены в «Новом законе справедливости» и в «Законе свободы». Уинстэнли твердо высказался в пользу республиканского правления. Всякое монархическое правительство является авторитарным и «вполне может быть названо правительством разбойников с большой дороги», ибо оно отняло силой землю у младших братьев и продолжает удерживать ее силой. Оно проливает кровь «не для освобождения народа от угнетения, но для того, чтобы быть самому царем и быть правителем над угнетенным народом». Только при честном и справедливом правлении настанут изобилие, мир и довольство. Однако поскольку власти склонны к порокам и злоупотребениям, всех должностных лиц должно выбирать и переизбирать ежегодно. Если вода застаивается, она портится, как и власть, занимающая высший эшелон. Уинстэнли убежден, что в том случае, «если общественные должностные лица будут долгое время оставаться на ответственных постах, они выродятся и утратят смирение, честность и внимательную заботу о братьях, так как сердце человеческое склонно предаваться соблазнам алчности, гордыни и тщеславия…» Избираться могут все, кроме невежд, пьяниц, лжецов, болтунов, склочников, земельных спекулянтов. Он решительно выступал против «поспешной распродажи земли», предпринятой правителями («прежде, чем народ отдал себе отчет в положении дел» в данной области). Он рекомендует гражданам Англии: «Выбирайте людей мирного духа и мирного поведения… Выбирайте мужественных людей, не боящихся говорить правду, ибо позор для многих в Англии наших дней, что они погрязли в вязкой тине рабского страха…»[210]210
  Павлова Т. Уинстэнли. М., 1987, с. 219, 227, 231, 238.


[Закрыть]

Похоже, что само время старается найти более точные инструменты для оценки любого рода «товара», включая людские поступки и деятельность. В этой связи нельзя не упомянуть имени английского экономиста, статистика, физика, механика, врача Уильяма Петти (1623–1687), родоначальника классической буржуазной экономии, считавшего сферу производства главным источником богатства (кстати говоря, он же первым выдвинул трудовую теорию стоимости). Наряду с французом Сен-Симоном, его считают предшественником науки социологии. В XVII веке зарождается такое понятие, как «политическая арифметика» (термин принадлежит тому же Петти), обозначавшее первоначально любое теоретическое исследование социальных явлений (в основе которых лежит количественный анализ). В сочинении «Политическая анатомия Ирландии» (1672) он называет источник своей методологии – труды Ф. Бэкона. В 1691 г. выходит в свет и его «Политическая арифметика», в которой он говорит о необходимости применить бэконовские методы науки при оценке социальных явлений: «…я вступил на путь выражения своих мнений на языке чисел, весов и мер (я уже давно стремился пойти по этому пути, чтобы показать пример политической арифметики), употребляя только аргументы, идущие от чувственного опыта, и рассматривая только причины, имеющие видимые основания в природе». В дальнейшем идеи «политической арифметики» У. Петти найдут продолжение в идеях «социальной математики» французского философа Ж. А. Кондорсе и в знаменитом труде основоположника демографии Томаса Мальтуса – «Опыт о законе народонаселения» (1798).[211]211
  Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995, с. 52–53.


[Закрыть]

Воскрешая образ Англии XVII–XVIII веков, не следует думать, что умственная жизнь британца сосредоточена только вокруг вопросов политики и экономики. Как и всюду, здесь масса интересных событий культуры и литературы. Вспомните все запоем читали книги Д. Дефо и Дж. Свифта… Выходец из среды йоменов, Даниель Дефо (1660–1731) – коренной лондонец, проживший жизнь, полную удивительных приключений, взлетов и падений. Он стал автором 350 произведений. Одно (и главное) принесло ему всемирную славу – «Робинзон Крузо». «Робинзон» считается первым классическим английским романом, к которому применимо название «история современника». В известном смысле, это вообще первый современный детский роман. Чем интересен для нас Дефо? Происходил он из семьи фламандских предпринимателей Де Фо, переселившихся в Англию «из огня интервенции». В Англии назревала гражданская война. Король и чиновники вынуждены облагать капитал непосильными налогами. Позором правительства было и падение производства, и упадок торговли, и обнищание народа, и эмиграция, в результате которой умелые мастера уезжали за границу (в Голландию и Америку). Одним словом, картина схожая с тем, что происходит ныне в России. Кромвель потребовал наведения в Англии «тирании порядка». В год крушения республики (1660) и появился на свет Д. Дефо.

Дефо у позорного столба.

Известно, что каждый мальчишка в душе Робинзон. Он все желает делать сам. Это столь же естественно, как стремление к путешествиям и романтике, как мечты о подвигах и ярких встречах. Замученный школьными уроками или опекой родителей, ночи напролет предается он дикой, но сладостной идее – убраться куда-либо подальше от всех, на необитаемый остров. Кто из нас не жаждал обрести Пятницу, верного и благодарного друга?! Многим из нас хотелось бы, чтобы вместо скучной и монотонной школы нам подарили «робинзонаду». Д. Дефо писал: «Одному богу известно, что в моих рассказах было больше добрых желаний и намерений, чем знаний, и надо признаться, что при этом со мною произошло то, что в подобных случаях бывает со многими. Поучая и наставляя Пятницу, я учился и сам: то, что прежде мне было неизвестно или о чем я прежде не рассуждал, теперь ясно представлялось в сознании, когда я передавал это моему дикарю. Я никогда не был столь одушевлен изучением спасительных истин, как теперь, в беседе с ним».[212]212
  Дефо Д. Робинзон Крузо. История полковника Джека. М., 1974, с. 180.


[Закрыть]

История жизни Д. Дефо, писателя, торговца, политика, авантюриста и соглядатая, настолько удивительна, что было бы непростительно ограничиться детскими воспоминаниями о Робинзоне. Влияние его произведений на поколения европейцев огромно. Англичане месяцами откладывали пенсы и шиллинги, чтобы купить его книгу, цена которой составляла добрую часть породистого скакуна. К концу XIX века в разных странах насчитывалось уже до семисот изданий «Робинзона Крузо». Возникло и целое явление – «робинзонада». Роман Дефо был переведен почти на все языки мира. О нем будут писать многие исследователи в разных странах. Руссо сделал роман одной из главных книг в воспитании Эмиля («Эмиль»).

Дефо жил в эпоху Карла II… Из всех правителей Англии тех лет тот, пожалуй, был ближе других к народу. Он, в целом, немало сделал для науки и просвещения, подписав в 1660 г. исторический указ о создании Королевского общества (Академии наук). Им же был принят важный «Закон о церковном единообразии». Однако для сына протестантов Даниеля Дефо двери англиканских школ (Кембриджа, Оксфорда) были закрыты. Дефо закончил пансион и академию Ньюингтона, где получил разностороннее образование. Кстати, здесь же учился и Тимоти Крузо (будущий герой его бессмертного произведения). Хотя писатели-классицисты А. Поп и Дж. Аддисон и клеймили Дефо как «невежду», сам он так писал об уровне полученных им знаний: «Владею французским столь же бегло, как и английским; знаю испанский, итальянский, славянский, португальский; обладаю обширными знаниями в области экспериментальных наук и солидной научной коллекцией; в географии весь мир передо мной, как на ладони («ходячая географическая карта»); по любой европейской стране могу дать обзор истории, политики, торговли; искусен в астрономии…» Видимо, это и дало известное основание для некоторых биографов называть его «гражданином современного мира».[213]213
  Урнов Д. Дефо. М., 1978, с. 9, 27, 30.


[Закрыть]