Текст книги "ТУПИКИ НЕАНДЕРТАЛОИДНЫХ КУЛЬТУР"

Однако механизм эпиприпадка таков что он значительно напрягает мускулатуру особенно анаэробного типа. То есть мускулатуру рук, ног, туловища сопряженную с развитием большой мощности за короткой промежуток времени (субмаксимальная и максимальная мощность). Отсюда очевидно и особо выраженная мускулатура неандертальцев позволяющая им помимо реализации суггестивного воздействия физически противостоять например нападениям хищников или других неандертальцев.

Универсальной реакцией на отрицательные воздействия внешней среды (например нападение хищников) является стрессовая реакция (по Г. Селье) при которой сначала в кровь выбрасывается большое количество гормонов– катехоламинов– адреналина и норадреналина, то есть симпато– адреналовая реакция. При этом усиливается сердечно-сосудистая деятельность, дыхание, повышаются возможности работы мускулатуры и соответственно возможность какой либо деятельности (борьба, сопротивление, бег и т.д.)

Эпиприпадок тормозит симпатоадреналовую реакцию и стимулирует вагоинсулярную. То есть, реакцию следующую за стрессовой для того, чтобы после борьбы или другого действия организм мог восстановиться. Важнейшим гормоном вагоинсулярной реакции является инсулин, вырабатываемый поджелудочной железой и обеспечивающий восстановление затраченных при реализации стрессовой реакции и какого либо действия ресурсов. При этом усиливается утилизация поступающих с пищей веществ, усиливается биосинтез белков, жиров, углеводов и соответственно возможность к новым суггестивным разрядам – основному инструменту защиты неандертальца и возможности максимального и субмаксимального напряжения анаэробной мускулатуры при необходимости.

Неандертальцы, начав бороться с эпиприпадками, как с явным злом, начали практиковать все доступные им методы, научились следить за своим состоянием. Заметив полезную сторону эпиприпадка, стали практиковать методы, приводящие организм в соответствующее состояние.

У неандертальцев произошли следующие изменения: скоростно-силовая работа привела к увеличению мышечной массы, что в свою очередь привело к увеличению продукции ГЛУ в мозгу из молочной кислоты образуемой в анаэробных мышцах при их напряжении; ГЛУ повысила возбудимость нейронов ЦНС, даже в отсутствие или в малом количестве катехоламинов, что позволило уменьшить количество их при стрессе. Повышение возбудимости коры за счет ГЛУ (при уменьшении адреналина) привело мозг практически в состояние первой фазы стресса при снижении силы эмоций. Высшая доминанта из лимбической системы постепенно стала переползать в новейшую кору. Повышенная возбудимость коры при пониженных эмоциях (страх) активировала умственную работу не только в неотложных ситуациях, но и в повседневной жизни. Одним из итогов стало резкое ослабление значения для организма стресс-реакции характерной для животных. Уменьшено количество катехоламинов в первой фазе стресса и стероидов – во второй. Вследствие усиления обменных процессов в головном мозге возросло значение головного мозга как биохимического реактора организма. Мозг является продуцентом многих регуляторных и антистрессовых метаболитов что очевидно во многом определяло совершенствование адаптивных механизмов неандертальцев.

Биохимические изменения в резко увеличившимся в размерах мозге (соответственно значительное увеличение нейронов и клеток глии) в совокупности привели к активации апоптоза (запрограммированное самоуничтожение клеток – в данном случае– нейронов при необратимом нарушении их функции или при необходимости создания новых – более совершенных и высокофункциональных клеток и структур), вследствие чего ускорилось формирование новых навыков. Особое значение это явление обрело в конце бытия неандертальцев, когда разнообразие реагирования на изменения в пределах вида достигло максимума. Образ жизни ради стратегии требовал большого объема анаэробной нагрузки, образ жизни ради адаптации позволял действовать в пределах аэробной нагрузки. При образе жизни по второму варианту апоптоз был повышен, становление навыков ускорено. Разделение по признаку выбора образа жизни привело к большому разнообразию в пределах вида по способам реагирования на жизненные события.

Важно отметить повышенную роль эпифиза как центрального эндокринного органа мозга, находящегося в центральных его отделах как и всей лимбической системы в целом в продукции антистрессовых метаболитов– эндорфины, энкефалины, диметилтриптамин, адренохром, прогестерон и ряд других веществ. При стрессовых реакциях защиты либо нападения это видимо во многом и способствовало переключению симпатоадреналовой стрессовой реакции на восстановительную вагоинсулярную. Метаболические и функциональные особенности мозга во многом определяли особенности восприятия мира неандертальцами и воздействия ими на окружающий мир.

Следует отметить, что у современных детей до семи лет (а иногда и гораздо дольше Павлов В. А.2020) мозг так же как у неандертальцев выполнят во многом защитно– метаболические функции. Большое значение в регуляции его работы выполняет эпифиз, который у взрослого человека подвергается инволюции.

1.6 Гормоны эпифиза

Гормоны эпифиза стимулируют иммунные клетки, нормализуют жиро-углеводный обмен, восстанавливают репродуктивную функцию и предупреждают появление новообразований.

Гормон эпифиза мелатонин – основной регулятор биологических ритмов организма. Он оказывает влияние на сон и биоэлектрическую активность головного мозга. Секреция этого гормона наиболее сильна ночью и в детском возрасте. Днём синтез мелатонина падает. С возрастом его выработка также уменьшается в несколько раз.

Основой выработки мелатонина является гормон серотонин. Для синтеза серотонина необходим солнечный свет. Источником выработки серотонина служит аминокислота триптофан, которая поступает к нам с пищей.

Мелатонин влияет не только на сон, он также регулирует функции всех органов эндокринной системы. Блокируя секрецию гонадотропинов, он является регулятором репродуктивных функций человека. Доказано, что количество выработки мелатонина влияет на сердце, кровяное давление, атеросклероз и гипертонию.

При нарушении функций шишковидной железы увеличивается риск расстройств нервной системы. Предполагается, что существует связь между нарушением работы эпифиза и риском возникновения раковых заболеваний.

Помимо мелатонина эпифиз содержит достаточное количество пептидов – они также выполняют регулирующую роль центральной нервной системы.

Пептидные гормоны эпифиза: гормон, регулирующий обмен кальция; вазотоцин; регуляторные пептиды (люлиберин, тиротропин и др.).

Гормон адреногломерулотропин стимулирует синтез гормона надпочечников альдостерона и отвечает за водно-солевой обмен. Пинеалин, малоизученный гормон, обеспечивает сахароснижающий эффект.

Следующий гормон, который вырабатывает эпифиз – серотонин.

Достаточное количество выработки серотонина обеспечивает хорошее настроение, способствует появлению эйфории, обостряет ум, улучшает память, усиливает сексуальное влечение, борется с зимней депрессией, регулирует месячный цикл, а также, дарит глубокий полноценный сон. Его синтез происходит, в основном, в кишечнике. Путём ферментативной взаимосвязи в эпифизе серотонин превращается в мелатонин.

Эпифиз является регулятором выброса гормонов эндокринной системы. При выработке достаточного количества серотонина при стрессовой ситуации происходит выброс адреналина. Это помогает организму справиться с нагрузкой.

Шишковидная железа производит cильнoдeйcтвующee пcиxoaктивнoe гaллюцинoгeннoe вeщecтвo – димeтилтpиптaмин (DMT). Одна из его функций – дoлгoвpeмeннoeoблeгчeниe эмoциoнaльныx тpaвм и cмягчeниe пpoблeм, cвязaнныxc пocттpaвмaтичecким cтpeccoвым paccтpoйcтвoм, кроме того здесь может образовываться при стрессовых воздействиях продукт неполного окисления адреналина-адренохром, так же, сильный галлюциноген и антистрессор. Эпифиз у современного человека имеет максимальную активность до 7 лет, а затем подвергается инволюции вплоть до полного обызвествления. То есть, ощущения от окружающего мира (равно как и способность воздействовать на него так же как и антистрессоры) у неандертальцев, у которых основным механизмом защиты и отчасти коммуникаций являлась суггестия, были совсем другие нежели у кроманьонца и, тем более, у современного человека обладающих речью.

Неандертальцы изменили структуру общества антропоидов. В числе вожаков стаи появились не лучшие по всем показателям представители вида (элита), а не совсем здоровые, но способные к стратегическому выбору эпилептики. С этого времени понятие «элита» для антропоидов стало несколько двусмысленным. Постоянная, на протяжении многих поколений необходимость контролировать работу мозга привела к формированию цепочек ученической преемственности. Так возникла религия ритуалов, появилась своеобразная протоинтеллигенция. Расширение спектра внутривидовой изменчивости обернулось расширением ареала обитания и разнообразием взаимоотношений в обществе.

На дальнейшее развитие человечества неандертальское наследие наложило глубокий отпечаток. Как мы уже отмечали, все неандертальские гены обретенные в результате метисации сохраняются сапиенсами на протяжение 45 тыс. лет. То есть, чрезвычайно важны для совершенствования наших адаптивных механизмов. Сохраняются они и у современных людей.

Таким образом из антропологических находок, прежде всего различных костных останков в виде окаменелостей, различных артефактов культуры и быта доисторических людей, и теперь уже на генетическом уровне установлены их внешние данные, физические и интеллектуально– психические возможности. Так строение черепа, особенно внутренний его рельеф (по вдавлениям черепа – эндокранам) позволяют судить не только об изменениях размера мозга, но и о изменении его долей и соответственно о его функциональной активности в целом. Особенности строения костей, их структура, возрастные, половые отличия позволяет с позиций современной науки в том числе и полученных нами результатов научных исследований по механизмам адаптации (Павлов В. А., Доронин А. И. 2008, 2011, 2014, 2020) представить их адаптивные возможности на уровне гормональной и метаболической регуляции. И соответственно оценить особенности антропогенеза его тупики и перспективы развития. Это важно в плане перспектив развития человека в настоящем и будущем, ибо в нас есть лишь то наследие, которое мы получили от своих предшественников и должны его развивать.

Достижения неандертальцев на пути антропогенеза можно суммировать следующим образом:

– был создан механизм произвольного переключения внимания на базе эпиготовности мозга;

– возможность удерживать две мысли одновременно на протяжении времени, необходимого для выбора решения из двух как минимум;

– дополнительно активированы два дополнительных режима работы мозга и одновременно – два режима работы организма. Это режимы максимальной мощности и субмаксимальной мощности, то есть таких режимов, которые требовали метаболического переключения на анаэробный гликолиз;

– возник механизм замещения второй фазы стресса (стероидной) на метаболическую;

– как следствие;

– активация печени;

– новые механизмы регулирования работы мозга привели к изменению хода общего адаптационного синдрома;

– повышение активности печени и метаболическая активность головного мозга повысили холодоустойчивость;

– лимбический канал коммуникаций был развит до предела;

– уровень предметной деятельности достиг предельно возможного уровня в условиях отсутствующего высшего уровня;

– в сообществе неандретальцев возникли цепь ученической преемственности;

– религия как ритуалы и социальный институт для поддержания цепи ученической преемственности;

– наивысшая адаптивность обеспечила распространение неандертальцев;

– способность сравнить тактическое и стратегическое решение и выбрать стратегическое в ущерб тактическому приводит к тому, что вожак – интеллектуал предпочтительней вожака-силовика;

– экологическая ниша сформирована в виде доминанты вожака, распространенной на все племя;

– силовая иерархия сменилась иерархией по степени готовности к развитию и реализацией этой готовности в ученичестве;

– разнообразие адаптивных механизмов не только в пределах вида, но и в пределах племени;

– «расовое» разделение внутри племени, возникновение линий господ и рабов про признаку быть обученным или нет;

– необходимость построения отношений в пределах вида но между разными расами – усложнение отношений требует совершенствования коммуникаций;

– формирование в пределах вида нового вида. Суггестор и суггестируемый – разделение труда у неандертальцев – одни диктуют свою волю, другие подчиняют себя.

1.7 Антропологический тупик развития неандертальцев

Неандертальцы, живущие в тяжелых условиях, стойко несли бремя эволюции. Они довольно быстро заметили преимущество трудных условий. Вожди и шаманы (вожаки) в этих условиях тоже обладали непререкаемым авторитетом, но патентное право не омрачало их восхождения по эволюционному древу. Они могли сохранить авторитет только реальным предвидением неприятностей и спасением племени от них. Здесь и отбор учеников был более строгим, и обучение было предельно приближено к реальности, и качество обучения было эволюционно значимым. Эволюционные изменения происходили не в хромосомах, а в методике обучения. В результате этих изменений на протяжении многих поколений в популяциях неандертальцев эпиготовные не только не вымерли, не только заняли определенное положение в социуме, но естественный отбор для них сменился искусственным, и благорасположенным. Нехорошим фактором было то, что по мере приспособления популяции к наихудшим условиям, эти самые наихудшие условия переставали быть таковыми. И, следовательно, допускали брак в работе учителей, профотборе, и вожди-шаманы теряли квалификацию кризисных менеджеров, и эта потеря гасила эффективность цепи ученической преемственности. Таким образом, трудные условия жизни сохранялись только на периферии ареала, там же и сохранялись наилучшие условия и для сохранения качества учителей и цепи ученической преемственности.

При этом Б. Ф. Поршнев считал, что именно высочайшая суггестивность стала ловушкой для неандертальцев. Коллектив неандертальцев действовал невероятно слаженно (принимая во внимание отсутствие речи), но если этот коллектив достигал критического размера, то разорвать эмоциональные связи было очень трудно. Дело в том, что на индивидуальном уровне высокая переключаемость была заслугой неандертальцев. На групповом уровне переключаемость для адаптации была затруднена, коллективно мозги, объединенные суггестией, работают как мозг, неспособный выйти за пределы тактической адаптации.

Известно, что внушить что-либо атомизированной толпе легче, чем отдельному человеку. У неандертальцев, достигших высшего предела силы лимбического канала коммуникации и не имевших речевого тормоза для лимбической коры, эта групповая внушаемость была намного выше, чем у людей. Увеличение размеров сообщества приводило в условиях перевозбуждения к невозможности выйти из-под влияния толпы. Сам вождь при достижении определенного критического размера толпы становился зависим от неё. При этом утрачивалось не только преимущество стратегического выбора, но происходило огрубление учета обстоятельств и упрощение решений, то есть снижение адаптивных возможностей. Уменьшение размеров неандертальского коллектива оказалось наилучшим решением выхода из под влияния толпы.

Тупик обусловлен переключением внимания вожаков на обстановку внутри стада. Взаимоотношения с окружающей средой выстроены естественным образом и являются главным делом для всех членов группы. Все они жили той жизнью, всегда и ничего нового для них нет. Взаимоотношения внутри группы сильно отличаются от таковых у предшественников. Количественно усилились эмоциональные контакты, количественно увеличился предметный мир. Качественное изменение – возникла цепь ученической преемственности, формирующая качественно иных неандертальцев. Эти неандертальцы+ отличались способностью выбирать между тактическим и стратегическим выигрышем. Их социальная направленность осталась от мира животных. А именно – оказавшийся на вершине власти действует силой ради власти и умом ради группы (создавая предпосылки для дифференцировки полушарий). Но у животных становление вожака происходило по инициативе претендента в конкуренции с другими, такими же, претендентами. У неандертальцев+ вожак начал принимать участие в подготовке сменщика для себя. Во первых – формирование идеи будущего для общества, а из этого возникают общественные институты – религия, искусство, общественное разделение труда. Разделение труда происходит не стихийно, как в животном мире, а сознательно, то есть выбор годных, обучение претендентов, отбор лучших производится вожаком и приближенными к нему. Элемент субъективности при отборе кандидатов, обученность кандидатов умению делать волевой выбор между тактическим и стратегическим решением создали новую ситуацию. Вожак выбирал лучших для стада, а обученные кандидаты имели собственный интерес, и могли использовать полученные знания и умения для конкуренции с другими кандидатами. Знания же позволяли воздействовать на вожака с целью продавливания своего интереса. Иначе говоря, самые большие в антропогенезе мозги использовались в интересах животной доминанты, лежащей в основе всех решений. Что привело к тому, что быстро появились вожаки, для которых личное было выше общественного.

Глава 2

Кроманьонское решение выхода из тупика антропогенеза

– Второй важнейший шаг из естества природы к человеку – появление сапиенсов с особенностями их мозга

Самые старые (известных науке) черепа предков современных людей, датируются 300 000 лет назад. Антропологи выяснили, что у них был удлиненный мозг (долихоцефальный) – более похожий на неандертальский, чем на наш., но по размеру значительно ему уступающий и примерно соответствующий мозгу современного человека который на 350 см3 меньше неандертальского. Исследование черепов, которым насчитывается около 120 000 лет, показало, что к тому времени мозг сапиенсов начал становиться более округлым, но все еще был долихоцефальным и так же меньше неандертальского. И лишь 30—40 тас. л.н. отмечается отличительная округлость мозга, которая наблюдается у людей современного типа. Но откуда взялся огромный размер мозга у кроманьонца (до 1900 см3) 30 тыс. лет назад, при том, что он стал брахицефальным (то есть округлым) антропологи ответа не дают. В то время как у неандертальцев большие размеры мозга отмечаются на протяжении сотен тысяч лет.

Что касается появления сапиенсов и их роли в развитии мозга мы считаем целесообразно привести выдержки из подборки материалов опубликованных Александром Марковым:

«Изучение древних черепов показало, что важен не только размер, но и его форма» 29.01.2018.

Форма мозга менялась направленно в ряду «древние эректусы – поздние эректусы – неандертальцы». Черепа гейдельбергских людей укладываются в этот трени сопряженный с постепенным увеличением объема мозга. Можно сказать, что неандертальцы продолжили эволюционную тенденцию, заданную еще эректусами: если изменения мозга, происходившие у эректусов, экстраполировать в будущее, то получим как раз мозг неандертальца.

В сапиентной линии эволюция мозга пошла в другую сторону. Древнейшие представители сапиентной линии по форме мозга занимали промежуточное положение между эректусами и неандертальцами. Что логично, поскольку эти «пресапиенсы» не успели еще далеко уйти от общих предков сапиенсов и неандертальцев. Второй четкий хронологический тренд связывает древнейших сапиенсов («пресапиенсов») с более поздними и с современными людьми. В этом ряду форма мозга тоже менялась направленно, но направление было иным. Кроме того, в данном случае изменение формы не было сопряжено с увеличением объема (по объему мозга древнейшие представители сапиентной линии не уступают поздним).

Древнейшие сапиенсы или «пресапиенсы» по форме мозга отличаются от современных людей, и только позднепалеолитические сапиенсы, жившие 35—10 тысяч лет назад полностью укладываются в диапазон современной изменчивости. Это значит, что мозг наших предков приобрел свои нынешние очертания в период от 100 до 35 тысяч лет назад.

В свете новых данных предположение о том, что поздние сапиенсы приобрели какие-то важные когнитивные отличия от других Homo, становится более правдоподобным. Особенно если вспомнить о результатах, полученных палеогенетиками, а также о том, что приблизительно очерченный авторами временной интервал «окончательной глобуляризации» (100—35 тысяч лет назад) совпадает с периодом становления подлинно человеческой культуры – от ранних, эфемерных проблесков «современного поведения» до «позднепалеолитической революции». Оба процесса шли постепенно и параллельно: по мере того как мозг приобретал всё более округлые очертания, поведение наших предков становилось всё более «современным». Возможно, в этот же период последовательно закреплялись под действием отбора и те интересные мутации в генах, влияющих на развитие мозга, о которых говорилось выше.

Ученые из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка в Лейпциге – палеогенетики во главе со Сванте Пэабо показали, что в сапиентной эволюционной линии (после ее отделения от предков неандертальцев и денисовцев более 500 000 лет назад) под действием отбора изменились многие гены, влияющие на развитие и работу мозга (подробнее см. в новостях: В частности, у сапиенсов закрепились мутации в генах NOVA1, SLITRK1, KATNA1, LUZP1, ARHGAP32, ADSL, HTR2B и CNTNAP2. Функции этих генов связаны с ростом аксонов и дендритов и с передачей сигналов в синапсах. Кроме того, у сапиенсов под действием отбора изменился важный регуляторный элемент в интроне знаменитого «гена речи» FOXP2. По-видимому, это значит, что у сапиенсов после их отделения от предков неандертальцев и денисовцев произошли какие-то важные эволюционные изменения, связанные с развитием и работой мозга. На анатомическом уровне это вполне могло проявиться в изменении формы мозга.

С какими когнитивными изменениями могла быть связана глобуляризация? Авторы пытаются немного порассуждать на эту тему, отталкиваясь от того, что два самых заметных изменения в ходе глобуляризации – это выступание теменной области и рост мозжечка.

Что касается мозжечка, то его функции у человека, как теперь известно, не ограничиваются координацией движений, равновесием и мышечным тонусом (хотя это, вероятно, его первичные функции). Мозжечок, возможно, стал у нас чем-то вроде многофункционального бортового компьютера, специализирующегося на коррекции всевозможных ошибок (когда то, что было задумано, не совпадает с тем, что получилось). Мозжечок задействован в рабочей памяти, эмоциях, речи и социальном поведении. Авторы сообщают, что в первые три месяца после рождения мозжечок у человеческих детей растет быстрее всех остальных частей мозга и за 90 дней удваивается в объеме. Наверное, это что-нибудь да значит.

В целом можно заметить, что новые данные генетики и археологии постепенно укрепляют позиции тех исследователей, которые считают, что преимущества, позволившие поздним сапиенсам вытеснить всех прочих людей и стать хозяевами планеты, были отнюдь не только культурными, но и грубо биологическими. Похоже, наши предки к началу позднего палеолита действительно стали «высшей расой», с приходом которой у всех остальных людей – с их архаичным удлиненным мозгом и без правильных регуляторных элементов в гене FOXP2 – просто не осталось шансов.

Как выяснили немецкие генетики, в последние 45 тысяч лет неандертальские гены не отсеиваются из человеческой ДНК. А значит, они могут быть важны для выживания и размножения. Так, согласно нескольким работам, от эволюционных «двоюродных братьев» современным людям достались гены, защищающие от инфекционных болезней и шизофрении, аутизма, болезни Альцгймера. Кроме того, некоторые части неандертальского генома повлияли на внешний вид Homosapiens.

В частности, более светлая кожа, отличающая европейцев и азиатов от африканцев, досталась им от Homo neanderthalensis. Это независимо друг от друга подтвердили две группы ученых.

Немецкие и американские генетики выявили в ДНК современных людей конкретную версию неандертальского гена, влияющую на функцию белка кератина. Он содержится в коже и делает ее водонепроницаемой и чувствительной к холоду и теплу. Примерно в это же время неандертальские гены, отвечающие за выработку кератина и пигментацию кожи, обнаружили ученые из Вашингтонского университета (США).

К наиболее значимому генетическому наследию первых сапиенсов для кроманьонцев и далее человека современного можно отнести гены коллективизма, агрессии, устойчивости к некоторым неврологическим заболеваниям, например, эпилепсии.

По мнению исследователей, именно эти гены, заимствованные у «двоюродных братьев», сделали сапиенсов светлокожими и помогли им быстро адаптироваться к холодным температурам в Европе и Азии.

Источник: Simon Neubauer, Jean-Jacques Hublin, Philipp Gunz. The evolution of modern human brain shape // Science Advances. 24 Jan 2018. DOI: 10.1126/sciadv. aao5961.

См. также:

1) Люди из Джебель Ирхуд – ранние представители эволюционной линии Homosapiens, «Элементы», 13.06.2017.

2) Мозг у неандертальцев рос иначе, чем у сапиенсов, «Элементы», 17.11.2010.

3)195 000 лет назад в Эфиопии жили «анатомически современные» люди, «Элементы», 24.09.2008.

4)Мозг у неандертальцев рос иначе, чем у сапиенсов, «Элементы», 17.11.2010.

5)Зарождение человеческой культуры в Африке проходило в два этапа, «Элементы» 20. 06. 2010

6)Геном неандертальцев прочтен: неандертальцы оставили след в генах современных людей, «Элементы», 10.05.2010

7)Геном денисовского человека отсеквенирован с высокой точностью, «Элементы», 06.09.2012

8)Между сапиенсами и неандертальцами существовала частичная репродуктивная изоляция, «Элементы», 03.02.2014).

9) T. Maricic et al., 2013. A recent evolutionary change affects a regulatory element in the human FOXP2gene.

Александр Марков

Мы считаем, что неандертальцы совершили первый важнейший шаг на пути из естества природы к человеку– развили огромный мозг как субстрат, на котором происходил дальнейший антропогенез. А сапиесы заимствовали путем метисацииу неандертальцев возможности появления такого большого мозга, но значительно его усовершенствовали. Что собственно и позволило им стать кроманьонцами и создать первобытную общину и наконец третий шаг это становление собственно человека современного типа, использовавшего генетически– метаболический потенциал как неандертальца так и кроманьонца. Неандертальцы совершили все подготовительные, необходимые для формирования речи шаги, но говорить научились непосредственно кроманьонцы обеспечившие нам возможность стать людьми (все это мы подробно излагали ранее Павлов В..А., Доронин А,И 2008,2011, 2012, 2014, 2018, 2020).

2.2 Наследие неандертальцев, воспринятое сапиенсами

Дальнейший ход эволюции в антропогенезе мы считаем связан с метисацией вновь вышедшей волны представителей хомо– сапиенсов 60– 45 тыс. лет назад с накопившими своеобразный адаптивный потенциал за сотни тыс. лет жизни в Европе и Азии в суровых условиях неандертальцами. Это был своеобразный «ход конем» – революционные преобразования у достаточно примитивных в своем адаптивном и социальном развитии вышедших из Африки сапиенсов. В плане адаптивно– метаболических механизмов, в том числе и на уровне головного мозга, они несли с собой больше от животных, чем от человека. Как следствие метисации многое они получили в готовом виде от поздних неандертальцев.

Как уже отмечалось первые хомо сапиенсы появились на просторах африканских равнин и лесов примерно 300—150 тыс. лет назад. Но это были намного более примитивные сапиенсы, чем человек современного типа. Основное достоинство по сравнению с другими гоминидами состояло в форме черепа– большей лобной долей и вообще большей брахицефальностью (большей округлостью) черепа, чем у гйдельбергского человека и его потомков неандертальцев в Европе или денисовцев в Азии и соответственно повлияло на особенности строения и дальнейшего совершенствования мозга. Что видимо во многом предопределило ускоренное развитие лобных отделов мозга у кроманьонцевпосле метисации с неандертальцами.

Сначала такие гибриды имели от 20 до 8% неандертальских генов, количество которых постепенно уменьшалось и как отмечают палеогенетики примерно 40—45 тыс. лет назад стабилизировалось на уроне 1—4%– так же как у людей современного типа (кроме жителей центральной и южной Африки предки которых не имели контактов с неандертальцами). Кроманьонцы таким образом– это гибрид от мигрировавших из Африки 60– 70– тыс. лет назад сапиенсов и обитавших уже сотни тысяч лет на просторах Европы и Азии неандертальцев. Кроманьонцы в отличии от неандертальцев имели значительно большую лобную долю (В. И. Кочеткова) (Табл1).

Следует отметить, что черепа и части посткраниального скелета характерные для сапиенсов и давностью до 500—400 тыс. лет назад довольно часто встречаются на просторах Африки и Евразии, но в то же время другие части черепа и скелета имеют участки, не позволяющие с уверенностью отнести находки к сапиенсам, а больше подходят для приматов. И только находки в Африке и на Ближнем Востоке датируемые 150—100 тыс. лет назад имеют отчетливо выраженные сапиентные признаки.

Во времена существования предшественников человека климат на планете неоднократно сильно менялся и в отдельные периоды был очень холодным. Однако в Африке, как и в предыдущие эпохи, он оставался сравнительно ровным и всегда тропическим. Человек прямоходящий не распространялся за пределы тропической зоны. Гейдельбергский человек (предшественник неандертальца) распространился гораздо севернее, заселив территории современных субтропических и даже умеренных полос Европы и севера Китая.

Так что известная картина о похищении кроманьонок неандертальцами скорее должна быть написана с точностью наоборот– похищение неандерталок первыми сапиенсами. И тому есть убедительные подтверждения. Во-первых, генетически доказано при исследованиях на митохондриальной ДНК и ядерной ДНК, что генетический материал от неандертальца к кроманьонке не передавался, а вот наоборот передавался вполне успешно. Во-вторых, в приведенной выше материалах вполне отчетливо обосновывается то обстоятельство, что вновь прибывшие сапиенсы по уровню умственного развития были гораздо ниже местных неандертальцев. И лишь в ходе тысячелетий смогли перенять от них важнейшие адаптивные механизмы антропологического развития. В-третьих, генетическая реконструкция фенотипа неандерталок говорит о том, что это были весьма привлекательные девушки.