Текст книги "Офицер. Слово чести"

Эпилог

Наблюдая за поплавком, я насторожился, заметив его дрожание, потом он слегка нырнул, уже глубже, а потом раз – и пропал с водной глади реки. Резким взмахом я подсёк рыбину и после недолгой борьбы вытащил на берег добычу. Форель. Кило, не меньше. Эту рыбу в моём озере в Альпах Швейцарии разводят уже лет двенадцать, но эту я поймал на Аляске, где сейчас и нахожусь. Я тут с семьёй хижину снял на месяц, и вот отдыхаем, радуемся буйствам красок лета.

С момента, как мой отряд доставил в Россию кайзера, Вильгельма Второго, прошло без малого тридцать лет, необычно ощущать себя пятидесятилетним мужиком, в прошлой жизни я до этой даты не дожил, но я ещё крепок и вполне справен, делаю что хочу. Накоплений у меня достаточно, я ещё и вложился удачно, пользуясь знаниями будущего, так что я довольно обеспеченный человек. Мы с супругой и младшими детьми проживаем в Швейцарии в собственном поместье, купленном мной фактически случайно, вместе с квартирой в Цюрихе, однако когда я впервые увидел своими глазами земли, озеро и дом, то влюбился во всё это и проводил большую часть времени, месяцев пять в году, именно там. В остальное просто путешествовал.

Что я ещё могу сказать? Тот ужин у императора после награждения – это была ловкая подводка, женская армия в семье императора подкинула наживку, и как я заглотил, подсекла, никуда не денешься. В общем, Анна была на вечере, и там же меня огорошили тем, что у той есть ребёнок, незаконнорождённая девочка. Ольгой назвали. Я посчитал, понял – мой. Да и она, видя, что я задумался и пальцы шевелятся, подтвердила: мой и есть. Вот так меня и оженили, иначе могли быть оргвыводы от императора, а дочку я признал своей. Может, и не моя, копия матери, хотя характер и схож с моим.

Война закончилась, я вышел в отставку, побывал в имении и отправился путешествовать. Всё как и хотел. Только не один, молодая супруга и дочка со мной были.

Что я ещё могу сказать? Кайзер подписал капитуляцию, но только с Россией, других участников Антанты не пригласили. А результате земли до Одра и город Штеттин, который оборонял мой корпус, стали нашими. А война продолжилась, Германия воевала с Англией и Францией, пока мы османов добивали, и проливы стали нашими. Война всеобщая закончилась в двадцатом, а в России в шестнадцатом после захвата проливов. Я там участвовал, а потом вышел в отставку, удовлетворили моё прошение. Но революция и Гражданская война в России тут тоже случились. Только с опозданием на восемь лет, в двадцать пятом. Смогли большевики поднять народ, чтобы скинуть ярмо фактического рабства: несколько лет подпольной работы, с влиянием на умы народа, и вот этот нарыв лопнул. Я отказался в этом участвовать, для меня эта война была братоубийственной. За год до начала, почувствовав неприятности, я продал имение, квартиру, да и вообще всё, что мне принадлежало в России, и, скажем так, вывел активы. Купил крупные земли в Аргентине, несколько ранчо, и пароходство там же, где и проживал. Родственникам своим советовал сделать так же, половина последовала моему совету, другие отказались. Сашка в том числе. А после смены государственного строя я получил швейцарское гражданство с признанием моего дворянского статуса. Для семьи тоже, уточню. А через год Сашка смог вырваться из Союза – его тут так же назвали, Советский Союз. Худой, измождённый, потерявший всё, включая семью, и с ходу мне в лоб: почему ты меня не уговорил покинуть Россию? Тогда бы всё было цело и семья жива. Тот меня тридцать лет знает как облупленного, предложения я один раз делаю, не захотели слушать – второго не будет. Я не баран биться в закрытые ворота. Взрослый мужик, значит, сам должен принимать решения. Вон, из родителей одна матушка жива, и сейчас, отмечу, в моей семье живёт, с внуками и правнуками нянчится. Поэтому и не повторяю никогда, пусть учатся на своих ошибках, даже таких страшных. Сам принял решение оставить всё как есть, сам и виноват. Ну, а так брат всё же, то я отдал ему одно ранчо в Аргентине, и тот за десять лет развился, сейчас довольно крупный скотопромышленник. Женат на русской, из дворянок, трое детей. Вроде даже четвёртого подумывают завести, несмотря на возраст.

С Анной мы жили душа в душу, у нас пять общих детей, поэтому я всё же дал слабину и позволил себя уговорить: не дал уничтожить императорскую семью. Кто-то всё же на вилы революции попал, но тайная операция, проведённая мной, дала плоды. После спасения императорская семья проживала тут же в Швейцарии и, как говорится, потихонечку пыталась вернуть себе престол. Девять лет этим занималась, и когда в России народ наелся обещаниями, постоянными поборами, ограблениями и голодом, то возвращение государя Алексея встретили с распростёртыми объятиями. Алексей, в отличие от своего мягкотелого отца, правил жёсткой рукой. За государственный переворот одно наказание – смертная казнь. Десять лет потом страну чистили и порядок наводили, пока всё не устроилось. Но и жить в России стало проще, дворяне не имели таких привилегий и по статусу сравнялись с простым народом. Там много нюансов, лень всё перечислять. Всё же Революция имела благоприятные последствия. А мне понравилось то, что большевики изменили орфографию на привычную мне. Алексей ее оставил. Однако в Россию я не торопился переезжать, хотя мне вернули гражданство и наградили за спасение императорской семьи. Дали титул графа, чин генерала и наградили землями, теперь я граф Казанский. Земли сыну старшему отдал, теперь там наследничек заправляет. А себе разве что новую квартиру в столице купил, но бывал там наездами, да и то из-за дочери Ольги. Алексея я недолюбливал за то, что он мою старшую соблазнил и оженил, сделав императрицей. Двоих сыновей растят. Здоровые они у них. Сейчас у нас в Швейцарии отдыхают, я и сбежал с женой от этого бедлама, чтобы в тишине отдохнуть. Жизнь шла своим чередом.

А Второй мировой войны тут не было. Гитлер умер ещё в двадцатых, пулей поперхнулся, наверное. Я лучше одного человека уничтожу, чем потерять миллионы. Правда, чуть позже выяснилось, что этого оказалось мало, нужно было уничтожить тех, кто подталкивал Гитлера к войне, банкиров и разные определённые политические партии в разных странах. Пять лет я только этим и занимался, сотни семей глав лишились, или вообще всех своих членов, но мир реально стал чище. Так и живём. А, чёрт, опять поплавок нырнул. Форель на обычную бамбуковую удочку не ловят? А я ловлю.

Конец книги